Боже.

Моя голова кружится после всего, что произошло за последние несколько дней. Я даже не смогла проанализировать приобретенную близость, которая у меня появилась с Эдвардом. Сон в его постели две ночи подряд и, кажется, я стала с ним более расслабленной. И уикенд, который мы провели вместе, был замечательным – даже я не могу это отрицать.

А теперь в моих руках крошечный котёнок, благодаря тому, что Карлайл и Эсме только что разрешили оставить мне его себе.

Дымок.

Я уже чувствую безумное желание защищать этого котёнка. Я и не знала, что такая эмоция может возникнуть так быстро.

Могу сказать, что Элис умирает, так сильно хочет подержать маленького пушистика, но я не хочу, чтобы он стал более напуганным, чем уже есть. Элис, кажется, понимает это, потому что ни о чём не просит меня. Но продолжает подходить ко мне, желая увидеть и погладить котёнка, несмотря на то, что он, кажется, боится её. Но Элис это не расстраивает, она просто вибрирует от избытка энтузиазма, и её глаза сверкают.

– Я всегда хотела, чтобы у меня было домашнее животное, – шепчет она. – Повезло тебе.

В тот момент, когда я собираюсь сказать ей, что этот котёнок будет также принадлежать и ей, говорит Эсме.

– Ему что-нибудь нужно? Может вода или молоко? – спрашивает она. – Или что-то такое, что поможет ему согреться. Я кое-что принесу. – Она встаёт и спустя минуту возвращается, неся в руках большое пушистое полотенце. Она помогает мне укутать в него котёнка, который выглядит озадаченным.

– Прежде чем мы будем что-либо с ним делать, нужно позвонить ветеринару для консультации, – говорит Карлайл. – Я не знаю, может, ему нужен какой-либо специальный корм.

Элис бежит к лестнице, чтобы позвать Эдварда, Розали и Эммета, а Карлайл идёт к телефону. В наступившем хаосе, когда трое сбегают вниз по лестнице, я слышу только обрывки разговора.

И вот уже Эдвард стоит передо мной, стоит ближе, чем я кому-либо позволяла и, касаясь моей руки, смотрит на меня, а не на котёнка.

В то время как Элис рассказывает Розали и Эммету о том, как я нашла маленькое животное, Эдвард без каких-либо усилий затягивает меня в пузырь.

– Ты в порядке? – тихо спрашивает он.

Я киваю и улыбаюсь, прижимая к своей груди Дымка.

– Нашла его в лесу. Не смогла оставить там его одного.

Его взгляд не покидает мой, и хоть часть меня задаётся вопросом, что он пытается найти, другая часть понимает, что я совсем не против, когда он так смотрит на меня.

– И он останется? – спрашивает Эдвард.

– Да, я поняла, что да.

Эдвард поворачивается к матери.

– Правда? Он может остаться?

Эсме с улыбкой кивает.

– Круто, мам, – говорит Эдвард и, подойдя к ней, быстро обнимает. – Огромное спасибо!

И тогда я понимаю самым болезненным способом, что даже не поблагодарила Карлайла и Эсме за то, что они позволили мне оставить котёнка. Могу ли я это сделать? Или это слишком мало, слишком поздно?

Снова повернувшись ко мне, Эдвард смотрит на котёнка, и нежная улыбка освещает его лицо. Он протягивает руку и осторожно поглаживает крошечную головку.

– Кличка «Дымок» ему подходит, – говорит он мне. – Я мог бы и тебя так называть (п.п. – в оригинале котёнка зовут Wisp. В переводе это что-то лёгкое, призрачное… лёгкая струйка дыма, едва заметная улыбка, a wisp of a girl – тоненькая, очень худенькая девушка))

– Тогда я с тобой покончу, – говорю я, поскольку категорически отказываюсь, чтобы меня называли Дымком.

Эдвард откидывает голову назад и смеётся, напугав котёнка и, честно говоря, всех остальных в комнате.

– В таком случае остановимся на хулиганке, – насмешливо говорит он и мне приходится постараться, чтобы не закатить глаза.

– Прекрасно, – в этот момент говорит Карлайл, закончив телефонный звонок, – ветеринар согласился посмотреть на этого маленького монстра. Поехали, Белла.

На мгновение перспектива поехать куда-то наедине с Карлайлом пугает меня так, что я не могу сдвинуться с места. Но котёнку нужен уход, и я ведь уже ездила с Карлайлом, верно? Ничего страшного.

Так и есть.

– Можно я поеду с вами? – спрашивает Элис.

– Нет, я не думаю, что это необходимо, – тихо говорит Карлайл. – Этот котёнок уже достаточно напуган. Мы скоро вернёмся.

Поэтому Элис не едет, и я даже не сразу понимаю, что она хотела присоединиться к нам только для того, чтобы я почувствовала себя более непринуждённо.

Но, может, это и к лучшему. После всего этого времени у меня нет никаких оснований не доверять Карлайлу. Я могу поехать с ним, и всё будет хорошо. Без сомнений.

Мой мозг протестует, когда я пытаюсь заставить себя принять такую логику, но я делаю шаг, потом ещё один и мы идём в гараж.

Конечно, моё злобное подсознание шепчет, что возможно, это всего лишь трюк, чтобы избавиться от котёнка у ветеринара. Но даже если и так, думаю, я переживу. Это не первый раз, когда я теряю то, к чему очень привязана, и если котёнок должен исчезнуть из моей жизни, то чем раньше, тем лучше.

– Так напряжена, – бормочет Карлайл, съезжая с подъездной дорожки и устанавливая курс на город. – Всё ещё боишься, Белла? – когда я не отвечаю, он невесело усмехается. – И до сих пор не разговариваешь со мной. Но это нормально.

Или, может, это ни какой не обман. Возможно, он на самом деле просто пытается быть хорошим. Глядя на него краем глаза, я отмечаю, как аккуратно он ведёт машину. Обе руки на руле, ремень безопасности на месте.

Может ли он на самом деле быть таким отцом, о котором я только читала в книгах?

Не подозревая о моём внутреннем диалоге, Карлайл рассказывает мне о ветеринаре, которого мы увидим сегодня во время нашего короткого посещения. Он знаком с этим мужчиной, Алексом, в течение многих лет, и, несмотря на то, что в семье Калленов никогда не было домашних животных, он слепо доверяет его навыкам ветеринара.

Я прислушиваюсь к его голосу, понимая, что он, скорее всего, просто заполняет тишину, чем на самом деле пытается дать мне какую-то информацию.

Впервые я чувствую укол сожаления из-за того, что мне так трудно сблизиться с Карлайлом. Безумно тяжело преодолеть свой страх перед мужчинами, даже после того, как Карлайл сидел со мной в кресле-качалке, позволяя мне выплакаться. Я смотрю в окно, вспоминая тот недавний день и чувствую, как краснеют мои щёки. Как я могла тогда дать себе волю…

И всё же, думаю я, в очередной раз украдкой бросив на него взгляд, он не осудил меня после того дня и не стал вести себя со мной иначе. Наоборот, он кажется более заинтересованным, мягким, расслабленным.

Если бы только мне не было так страшно.

Я не могу сдержать вздох, который вырывается из меня, но не поправляю Карлайла, когда он понимает его неправильно.

– Не волнуйся, – говорит он. – Из того, что мне сказал Алекс, котёнку не меньше четырёх недель. А значит, у него хороший шанс выжить.

Я киваю, не встречая его взгляд, и сосредоточиваюсь на попытке согреть котёнка в своих руках. Я где-то читала, что лучше всего согреть теплом собственного тела, чем попытаться обернуть замёрзшее животное в одеяло, поскольку они не могут самостоятельно генерировать тепло.

Карлайл звонит ветеринару, Алексу, и он выходит из клиники в тот момент, когда мы выбираемся из автомобиля. Ветеринар – очень крупный мужчина, из-за роста и ширины плеч. Он так сильно напоминает мне Стефана, что я вздрагиваю и автоматически делаю шаг назад.

Карлайл испытующе смотрит на меня, его челюсть сжимается. Он расстроен тем, что мне некомфортно рядом с его другом? Но я ничего не могу с этим поделать. Мне всегда неуютно рядом с мужчинами, особенно если они мне совсем незнакомы.

Я с трудом сглатываю, пытаясь избавиться от первых ростков паники, разворачивающейся в моей груди.

– Алекс – очень компетентный ветеринар, – говорит мне Карлайл, полагаю для того, чтобы успокоить меня. – Он спас много бедных животных, не так ли, Алекс?

– Конечно, – говорит мужчина. Его голос низкий и глубокий – совсем не такой как у Стефана. И в его глазах только доброта, когда он опускает взгляд к маленькому комочку жизни, который я держу в своих руках.

– Ты – Белла, верно? – спрашивает мужчина. – Карлайл рассказывал мне о тебе. Я – Алекс. И кто это у нас тут?

Я не могу говорить. Не существует того, что могло бы заставить меня сейчас издать хоть какой-то звук. Карлайл ждёт, что я сделаю свой ход, но я лишь беспомощно смотрю на него.

– Она нашла котёнка на подъездной дорожке, – говорит он, глядя на меня, словно спрашивает разрешения ответить самому.

Поначалу я не понимаю выражение его глаз.

Но затем, с поразительной ясностью, до меня доходит, что напряжённая челюсть Карлайла не имеет ничего общего с тем, что он расстроен из-за того, что я боюсь его друга. Нет, он расстроен потому, что я вообще боюсь, а он не хочет видеть меня в таком состоянии.

Благодаря этому странному и внезапному сдвигу в моём сознании я смотрю на Карлайла совершенно в ином свете. Он беспокоится за меня, а не расстроен моей реакцией, которую я проявляю, сталкиваясь с другими. Я в таком шоке от своего осознания, что должно быть выгляжу как идиотка. Но Карлайл смотрит на меня, и я вижу свет в его взгляде, который не видела раньше, и вдруг вспоминаю, как приятно мне было находиться в его успокаивающих объятиях.

И я знаю, что ему известно, о чём я сейчас думаю, и это вовсе не кажется неправильным.

Но, Боже, сейчас совсем не время для этого.

Пока я пытаюсь взять себя в руки, Карлайл отворачивается от меня. Я почти не слышу то, что он говорит ветеринару.

– Семья котёнка мертва. Она назвала его Дымок.

– Дымок? Ну, думаю, ему это подходит, – говорит Алекс. – Пойдёмте внутрь и посмотрим, что мы сможем сделать.

Он открывает для меня дверь, но я не могу позволить, чтобы мужчины шли позади меня. Я не хочу этого, поэтому жду, глядя на них обоих. Спустя неловкий момент, первым заходит ветеринар, а вслед за ним Карлайл. Я закрываю процессию, чувствуя тошноту при мысли, что нахожусь в пустой клинике с двумя взрослыми мужчинами.

Но это ради котёнка, говорю я себе, и котёнок нуждается в помощи. Поэтому, я сделаю это. Я могу сделать это. Я должна.

Смотровой кабинет ярко освещён и украшен разнообразными красочными плакатами и безделушками, которые, как ни странно, не кажутся неуместными и которые немного успокаивают меня.

Алекс велит мне положить котёнка на полотенце на металлическом столе и, сделав это, я отхожу, чтобы он смог сделать быстрый осмотр животного. В процессе он рассказывает мне о котёнке, по-видимому, не обращая внимания на моё молчание.

Он говорит, что Дымок – девочка. Он не уверен насчёт породы, но подозревает, что это может быть Британская короткошерстная. Когда она подрастёт, нам придётся её стерилизовать, особенно если мы хотим, чтобы она смогла свободно бродить по лесу вокруг дома.

Укол, немного каплей в глаза и уши, таблетки от глистов и спрей против блох – работа ветеринара закончена и мне разрешают снова взять на руки очень усталого котёнка.

Но это ещё не всё. Ветеринар достаёт из аптечки целую кучу необходимого: что-то, чем нужно чистить уши котёнка и дополнительные капли для глаз, с инструкцией по поводу того, как их использовать, а также специальный шампунь, если котёнок не сможет сам себя содержать в чистоте.

И затем, конечно, специальный корм для теперь уже Дымки. Ветеринар считает, что ей примерно четыре недели от роду, а значит, я смогу чередовать между кормом для котят и твёрдой пищей. Он хвалит меня за то, что я не дала ей коровье молоко. Видимо, это не было хорошей идеей.

Услышав комплимент, я отвожу взгляд, как всегда чувствуя себя не в своей тарелке.

В крошечном магазине, пристроенном к ветеринарной клинике, мы покупаем лоток и наполнитель, а также маленькую когтеточку и, после недолгого раздумывания, клетку. Последняя достаточно велика, чтобы там разместилось спальное место для Дымки и лоток, но так же ещё останется пространство для игр.

– Ты можешь оставлять её в клетке на ночь, – говорит ветеринар. – Или когда тебе придётся оставить её без присмотра. Я настоятельно рекомендую проводить с ней как можно больше времени. Котята очень общительны и требуют внимания, особенно если они столько пережили. Ей необходимо привыкнуть к людям.

Я замечаю ухмылку, которую Карлайл пытается подавить. Если бы это был Эдвард, я бы закатила глаза. Ирония слов, произнесённых ветеринаром, также не осталась для меня незамеченной.

Но я торжественно киваю, уже интересуясь, смогу ли я оставлять Дымку на ночь без клетки. Мне кажется жестоким запирать её. Мне слишком хорошо знакомо это чувство.

– Для начала попытайся держать её в одной комнате. Дай ей время исследовать окружение. Если она будет держаться близко к лотку, то сможет приучиться к нему быстрее. Если у тебя возникнут какие-либо вопросы, не стесняйся позвонить мне.

Он даёт мне брошюру с общими сведениями по уходу за кошкой и затем начинает считать, сколько мы должны за лечение, лекарства и всё то, что мы берём с собой домой. Я чувствую, как вся кровь отхлынула с моего лица, когда вижу общую сумму. Но Карлайл, не говоря ни слова, расплачивается, после чего начинает загружать всё в свой автомобиль.

Я держу Дымку и быстро выхожу на улицу, расстроенная тем, что ничем не могу помочь Карлайлу, но дико радуясь, что больше не нахожусь в комнате с двумя мужчинами, один из которых абсолютно мне незнаком.

– С ней всё будет в порядке, – неожиданно я слышу позади себя голос ветеринара.

В шоке я так сильно вздрагиваю, что чуть не роняю котёнка, и когда смотрю на мужчину, понимаю, что в моих глазах ясно виден страх. Карлайл в помещении – я одна с этим человеком.

– Всё хорошо, – успокаивающе говорит он, словно сдаваясь, и поднимает свои руки. – Нет никаких причин бояться.

Я с такой силой прижимаю Дымку к груди, что начинаю беспокоиться о том, чтобы не причинить ей боль, и делаю непроизвольный шаг назад.

Ветеринар наклоняет немного голову и встречается с моим взглядом. Словно испуганный олень, я не могу отвернуться.

– Боже, – шепчет он. Он, кажется… в ужасе?

В этот момент, неся в руках последние покупки, на улицу выходит Карлайл. Он переводит взгляд с ветеринара на меня, и воцаряется тишина.

– Береги себя, малышка, – наконец, говорит Алекс, и я знаю, что это адресовано не только котёнку.

Я киваю, чувствуя, как напряжена моя шея и, подойдя к машине Карлайла, сажусь. Но когда я выглядываю в окно, глядя на Карлайла и ветеринара, Алекса, я знаю, что они говорят обо мне. Но нет никакого злорадства в их взглядах. Лицо Карлайла выражает сострадание, ставшее так хорошо мне знакомым, а ветеринар просто улыбается, как мне кажется с пониманием. Когда он смотрит на меня, он держит мой взгляд и даже подмигивает.

Спустя несколько мгновений Карлайл присоединяется ко мне и заводит двигатель.

– Алекс желает тебе всего самого лучшего, – говорит он и смотрит через плечо назад, чтобы выехать с парковки.

Даже если бы я могла ответить, просто не знаю, что сказать. Я по-настоящему уверена, что ветеринар очень хороший человек. Тем более что он был добр ко мне.

Может, не все люди злы.

В это трудно поверить.

И я думаю об этом до тех пор, пока Карлайл не заезжает в гараж под домом, и лишь тогда заставлю себя озвучить то слово, которое очень хочу сказать.

– Спасибо. – Меня сложно понять, настолько искажён от напряжения мой голос, но Карлайл услышал.

Он смотрит на меня, и я вижу восторг в его глазах. Он по-доброму, с гордостью улыбается.

– Пожалуйста, Белла. Я очень надеюсь, что это поможет тебе немного воспрянуть духом.

Я согласно киваю, но вдумываюсь в смысл его слов только тогда, когда он выходит из машины. Значит Карлайл заметил, что в последнее время я была не в очень хорошем настроении? Несмотря на то, что я стараюсь принимать активное участие в жизни и делаю то, что развлекает меня, проводя время с Эдвардом и остальными, меня не покидает грусть, от которой кажется, я никогда не смогу избавиться.

Возможно, это более заметно, чем я думала.

Я выхожу из машины и смотрю на кучу вещей в багажнике.

– Как насчёт того, чтобы попросить Элис какое-то время посидеть с Дымкой, чтобы ты смогла подготовить всё для котёнка в своей комнате, – предлагает Карлайл. – Я уверен, что Элис не будет возражать, – добавляет он, подмигнув.

Я киваю и, зайдя в дом, нахожу Элис, сидящую на диване и всё ещё вибрирующую от возбуждения. Все остальные находятся там же в комнате и, похоже, ждут нас.

– С котёнком всё будет в порядке? – спрашивает Эсме. – Что сказал ветеринар?

Я отдаю котёнка Элис, которая выглядит настолько счастливой, что на мгновение я действительно задумываюсь над тем, а не стоит ли отдать Дымку ей.

– С ней всё будет хорошо. Мы купили специальную еду и лекарства, но… – смутившись, я замолкаю. – Гм, это было очень дорого. Прости.

– Никаких извинений, – говорит Эсме. – Тебе нужно помочь выгрузить всё из автомобиля?

Я качаю головой и снова ухожу в гараж, чувствуя себя окрылённой из-за того, что я поняла за эти несколько дней, но в то же время, испытывая отчаянную вину за ту сумму, которую Карлайл только что потратил из-за меня.