Когда следующим утром я прихожу на кухню для завтрака, за окном ещё чертовски рано. Однако если мы хотим провести большую часть дня в Сиэтле, нам нужно выехать как можно раньше. Потребуется около четырех часов, чтобы добраться до места, так что мы выезжаем в половине седьмого утра.

Элис, которой вставать по утрам гораздо проще, чем Эдварду, собирается вести машину в первой половине пути. Остальные в доме по-прежнему спят, но она не может скрыть своего воодушевления, пока мы готовим перекус, что сделает нашу поездку более сносной.

«Перекусом» является вся вредная еда, которому можно съесть до обеда – шоколад, сэндвичи с беконом, оставшиеся со вчерашнего дня блинчики, содовая. Поскольку я не переношу болезненно-сладкий вкус газировки, мы также пакуем немного воды и сока для меня. Таким образом, нам не придется искать еду по дороге в Сиэтл, плюс это послужит некоторым резервом на тот случай, если прием пищи на публике окажется для меня слишком серьезным вызовом.

Находясь дома, я чувствую себя в безопасности, но когда мы направляется в странное незнакомое место, мои защитные механизмы  снова приводятся в действие. Я надеюсь, что смогу хотя бы немного поговорить, но когда я пытаюсь предупредить Элис о моей вероятной немоте, она лишь улыбается мне в ответ.

– Вы с Эдвардом немного подучили язык жестов, верно? И даже если ты не сможешь говорить, я знаю, что у тебя не будет проблем с тем, чтобы озвучить свое мнение.

Произнеся последнее слово, она ухмыляется мне, заставляя меня улыбнуться в ответ.

Эдвард превращается в ворчуна и выдает однозначные ответы на вопросы, когда появляется на кухне для завтрака. Он выбирает зерновой хлеб и вместо того, чтобы сжать мою ладонь в качестве приветствия, даже не пытается завести разговор.

Возможно, ночью мы легли слишком поздно. Вот, что происходит, когда  совершаешь новый шаг в отношениях, думаю я. Я задаюсь вопросом, так ли это у всех остальных? Похоже, Эдвард вчера был таким же нервным, как и я. Так, может, нервозность – это то, что чувствуют все?

Я знаю только, что  не хочу, чтобы это так ощущалось, но это ведь и у других так? С кем мне можно об этом поговорить? Элис – сестра Эдварда, разве это не будет странно?

Одевшись и подготовившись к поездке, мы забирается в Вольво Эдварда. К моему удивлению, он садится со мной на заднее сиденье и каким-то образом умудряется свернуться так, чтобы положить голову мне на колени.

– Разбудите меня, когда надо будет смениться, –  бормочет он. Почти мгновенно Эдвард погружается в сон, и я не могу скрыть улыбки. Я привыкла к минимальному количеству сна, но, очевидно, такого таланта у Эдварда нет. К тому же, он сова, и просыпаться так рано для него – это слишком сложно.

Мы отправляемся в дорогу, и когда Элис встречается со мной взглядом в зеркале заднего вида, в моем животе зарождается беспокойство. Я видела Сиэтл лишь когда покидала аэропорт около года назад и после этого не проявляла никакого интереса к соседним городам.

– Я хочу купить подарок твоим родителям, – говорю я, когда мы проводим в дороге уже час.

– О, им это понравится, – говорит Элис. – А что будешь дарить?

– Я не знаю. Что, как ты думаешь, им понравится?

 Элис пожимает плечами.

– Думаю, будет круче, если ты дойдешь до этого решения сама. У нас есть целый день, чтобы присмотреть что-нибудь. А какой повод?

– То, что они взяли меня к себе, – бормочу я так тихо, что я не уверена, услышала ли она. 

– Знаешь, ты не обязана благодарить их за это. Просто они такие. И, эй, я думаю, это здорово, что ты стала жить с нами, – добавляет Элис. –  Может, это мне стоит отблагодарить за это маму и папу.

Я улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ.

Тем не менее, было бы здорово подарить им что-то, хоть у меня совсем нет идей на этот счёт. И я буду тратить деньги, которые они мне дали, отчего мне никак не легче. Но что мне остается делать? Я всегда могу использовать деньги с наследства, когда они станут моими, но у меня нет к ним доступа, пока мне не исполнится восемнадцать в сентябре.

Восемнадцать…  Карлайл с Эсме обещали, что я могу оставаться так долго, пока этого хочу. Еще больше причин к тому, чтобы выразить им свою благодарность, и еще одна причина, чтобы отыскать подарки, которые понравятся им обоим.

Эта мысль занимает меня до конца нашей поездки. К тому же, мы прибываем в Сиэтл куда быстрее, чем я планировала. Эдвард, который вел последний отрезок пути, без труда отыскивает место на парковке рядом с торговым центром, куда мы хотим пойти. Продремав пару часов в машине, он чувствует себя лучше,  и он улыбается мне, пока мы покидаем гараж парковки.

– Тебе понравится, – говорит он, а затем переводит взгляд на Элис. – Что будем смотреть, босс?

– Одежда, затем обувь и  принадлежности, – Элис принимает решение, делая уверенный кивок. – Ну же. Я знаю один классный магазин, где продаются шикарные майки и блузки (прим. в оригинале упоминается tops – любая одежда, прикрывающая тело от шеи до талии – майки, футболки, блузки и т.д.).

Похоже, Эдвард так же, как и я, рад передать Элис бразды правления, и таким образом мы вскоре оказываемся в первом магазине. Я должна признать, что Элис была права – блузки здесь просто восхитительны. 

Элис приобретает по меньшей мере пять штук и умудряется убедить меня купить себе белую блузку с крошечными бабочками. Это выходит у нее потому, что Эдвард говорит, что она мне идет.

Я оказалась неправа насчет того, что самой сложной частью окажется пребывание среди людей и необходимость общаться. Обе эти вещи проходят куда лучше, чем я предполагала. Куда труднее оттолкнуть мысль о том, что я трачу чужие деньги. Элис и Эдвард по-прежнему убеждают меня купить что-нибудь, и я делаю покупки. В итоге я приобретаю две пары джинсов, три новых майки и блузки, а также шарф, что хорошо сочетается с ними. Элис и Эдвард купили гораздо больше вещей, а ведь мы еще не перешли к обуви.

Это будет долгий, долгий день.

Обеденный перерыв приходит совсем неожиданно и наступает только из-за того, что Эдвард жалуется на голод, в то время как Элис была бы не прочь продолжить заниматься покупками. 

Они отыскивают уютную закусочную в торговом центре, и Элис даже умудряется отыскать нам кабинку в хвосте, где я могу наблюдать за помещением, будучи закрытой от остальных, насколько это возможно. Не то, чтобы я смогла есть – к счастью, я вовсе не голодна –  однако это небольшая передышка от огромного источника стресса: быть окруженной людьми на протяжении такого долгого времени.

Это как находиться в школе, только хуже. В тысячу раз хуже.

– Думаю, я возьму холодный чай, – заявляет Эдвард, тщательно изучив меню. Затем его взгляд переключается на меня. – А ты что будешь?

Я пожимаю плечами и качаю головой – я в порядке, правда.

– Тебе нужно что-то попить, – говорит Элис. На ее лице появляется виноватый взгляд. – Я обещала отцу, что если даже ты не будешь есть, то должна, по крайней мере, пить воду в течение дня.

Карлайл остаётся доктором. Но я если я что-нибудь выпью, мой мочевой пузырь будет полон, и мне придется воспользоваться уборной за пределами дома, в незнакомом месте. Я не уверена, что могу справиться с этим.

Так много проблем ограничивают каждый мой шаг. Мне кажется, это может заставить потускнеть даже самый яркий луч света.

Я благодарна за то, что Элис и Эдвард оставляют меня в покое, пока заказывают свой обед – бургер для Эдварда, суп и фруктовый салат для Элис. Затем они начинают обсуждать все, что успели приобрести, открывая сумки и отмечая вещи, которые купили. Их разговор простой и лёгкий, и я откидываюсь на спинку стула, немного расслабившись.

Этого не скажешь по внешнему виду, но когда видишь их обоих, взаимодействующих друг с другом, то становится очевидным, что Элис и Эдвард – близнецы. У них есть связь, которую трудно описать словами и которая редко бросается в глаза. Эдварду хватает половины слова от Элис, чтобы понять, что она имеет в виду, в то время как Элис может прочесть настроение Эдварда. Это просто не выразить словами. Она понимает, как работает его разум, даже лучше, чем это понимаю я, и я испытываю облегчение, наблюдая, как Эдвард расслаблен в присутствии своей сестренки.

Порой мне кажется, что я единственная, кто замечает напряжение в его плечах, и как это напряжение сходит, когда Эдвард расслабляется – рядом с Элис, рядом со мной, рядом с родителями. Но что касается всех остальных – Эдвард всегда начеку. Не потому, что он напуган, но потому, что он хочет спрятать тьму своего настроения.

Он не в депрессии, но он много думает. Возможно, даже слишком много. Эдвард чувствует себя ответственным за столько вещей, даже за те вещи, о которых ему не следует волноваться, и это заставляет меня восхищаться им еще больше – то, как он внимателен по отношению к другим.

Не могу поверить, что наткнулась на него. Или, точнее, на его свитер. Порой я задумываюсь над тем, как все сложилось бы, если бы мне не одолжили свитер Эдварда в мой самый первый день в Форксе. Если бы я не рискнула жизнью ради позднего перекуса, и Эдвард не вернулся домой в тот чертовски поздний час и не потерпел неудачу при попытке обратить все в шутку, увидев меня в своей одежде.

Даже сейчас он пытался помочь мне, и даже сейчас он не знал, как это сделать. Эдвард чувствовал себя уверенно с нашей первой встречи, и это чувство никуда не делось. Возможно, мои инстинкты знали, что моя логика не может до конца это принять. Принять то, что  в этом мире все же есть хорошие люди.

– Эй, фантазёрка, – говорит Элис, махая у меня перед глазами. – Ты так сильно ушла в себя. Все в порядке?

Я киваю и пытаюсь улыбнуться.

Элис подталкивает свою тарелку с фруктовым салатом поближе ко мне.

– Не хочешь попробовать кусочек? Тебе нужно подкрепиться, потому что у нас впереди куча планов.

– Я могу обойтись без еды, – вздыхаю я, и Эдвард хмурится, словно пытаясь понять смысл моих слов.

– Но дело не в этом, – говорит он, когда, наконец, понимает всё. Он ставит своей задачей встретиться со мной взглядом и удержать его. – Тут нет никакого обмана.

Я отворачиваюсь, пытаясь дать ему понять, что знаю о том, что здесь безопасно. Просто последствия долгих лет не исчезают так быстро. Я как собака, что пускает слюну, когда слышит звонок. Только я не пускаю слюну. Мое горло полностью закрывается.

Все дело в контроле, я знаю. Все дело в том, что у меня никогда не было контроля над тем, что есть и чего не есть, и хоть теперь я могу это контролировать, мой мозг доводит это до крайности, цепляясь за те крохи, за которые я могу ухватиться.

Но я затем я кое-что понимаю. Если всё дело в контроле, то дело за мной – выбирать, когда есть, а когда нет – иметь контроль над этим выбором. И если так, если я и правда постараюсь, то, может, я смогу сделать выбор в пользу еды?

Эдвард и Элис терпеливо ждут, понимая, что я сражаюсь в невидимой для них битве. А затем я беру вилку и поддеваю кусочек дыни, поднося ее ко рту прежде, чем передумает мой мозг.

Вкус дыни сладкий, и он растекается по моему языку, заполняя пересохший рот соком. Мои глаза закрываются сами по себе. О. Боже.

– Так что, теперь идем за обувью? – спрашивает Эдвард, переводя внимание на Элис. Она быстро подхватывает идею и начинает верещать о магазинах, в которые нам определённо стоит зайти.
 
– А еще Белла хочет купить подарки для мамы с папой, – подводит итог она. – Нам нужно определиться, что именно это будет.

– Я бы сказал, что день в спа, или что-то в этом духе, – говорит Эдвард. – Мама такое любит.

Элис смеется.

– Подарить им что–то, чтобы отдалить их от нас и таким образом поблагодарить их за то, что взяли Беллу к себе. Иронично!

– Ну, – произносит Эдвард с ухмылкой, – Папа в последнее время такой уставший. Уверен, они бы оценили что-то подобное.

– Тогда решено, – говорит Элис, переводя взгляд на меня. – Тебе нравится такой вариант?

Я киваю, проглатывая последний кусочек фруктов. Я ела в публичном месте, потому что так решила. Даже если сегодня больше ничего не произойдёт, если  я не найду ничего для покупок или не смогу перебороть ничего другого, я уже буду считать этот день победой.

День пролетает быстро. В итоге единственными вещами, которые я могу отыскать для Карлайла и Эсме, оказываются ароматические свечи для нее и красивая книга о раритетных машинах для него. Я могу заказать сертификат онлайн  для спа в Порт–Энджелесе – они, вероятно, не поедут в Сиэтл только для того, чтобы принять ванну. 

Наши руки заняты многочисленными пакетами. Элис успешно убедила меня купить себе кожаные ботинки и новую пару кроссовок, а также летнюю кофту и темно-зеленую бини, которая, как считал Эдвард, мне очень идёт (прим. женская шапочка, плотно облегающая голову. Видимо, что-то наподобие той, что носила Белла в "Затмении"). Я сомневаюсь, что когда-либо надену её, но стоит признать, что она выглядит очень круто.

Эдвард тоже прикупил себе много вещей, так же, как и Элис, и я задаюсь вопросом, случится ли сердечный приступ у Эсме, когда мы вернемся домой. Я не уверена, сколько мы потратили, но потратили мы много, хотя и приобрели много вещей по скидке. Но у меня вышел отличный день, и я даю им об этом знать, когда забираюсь обратно в машину Эдварда, чтобы начать наше путешествие в сторону дома.

Я разглядываю машины в окно – все они разных цветов и размеров. Интересно, я когда-нибудь научусь водить? Я знаю, что теперь у меня есть такая возможность, но сама идея вождения кажется мне очень сложной, и я сомневаюсь, что когда-нибудь обучусь этому.

– Как долго тебе пришлось учиться вождению? – спрашиваю я. Я знаю, что этот вопрос появляется для Эдварда и Элис словно из ниоткуда, и они стреляют в мою сторону удивлёнными – и довольными взглядами прежде, чем начинают отвечать.

– Для меня это было непросто, – с задумчивым видом отвечает Элис. – Хотя Эдвард чувствовал себя, как рыба в воде. Мне же пришлось сдавать экзамен дважды, прежде чем я прошла тест. А Эммет…

Ей приходится замолчать, потому что Эдвард начинает смеяться со всей силы. Когда он успокаивается, Элис продолжает рассказ.

– У Эммета были большие проблемы с многозадачностью. Знаешь, остановиться, проверить зеркала, повернуть, снова всё проверить, и, к тому же, не задавить никаких пешеходов.

На лице Эдварда по-прежнему сияет усмешка.

– Он был самим Мистером-храбростью и бравадой, когда начал водить, заявляя, что «справится с этим дерьмом» и что он легко и с блеском справится  с тестом, однако этого не случилось. Думаю, Эммет прибавил немало седых волос на голове отца своей неспособностью к обучению.

Почему-то мне становится легче знать, что обучение вождению не оказалось лёгким для каждого из детей Калленов. Это определенно поможет мне сохранять спокойствие, если я когда-либо решусь сдавать на права.

Пока Элис с Эдвардом начинают рассказывать о случаях, которые произошли с ними на дороге, я снова выглядываю в окно, вслушиваясь в их истории. Вокруг нас машины всех цветов – даже коричневые, розовые и жёлтые. Мои глаза цепляются за эти коробки на колёсах, и я размышляю над тем, кто же сейчас в этих машинах, каковы их истории, откуда они и куда сейчас едут. Чёрные, белые, зелёные, серебристые. Я слежу глазами за крошечной коричневой машиной, пока она не пробирается сквозь трафик,  наверное, торопясь туда, где ей нужно быть.

Что ж, я бы тоже поторопилась, будь я за рулём. Я целый день не пользовалась уборной, и мне очень, очень хочется в туалет.

Однако эта машина по какой-то причине удерживает моё внимание, и я рассматриваю буквы на номерах машины. Она не отсюда, и она старая. Ржавая выбоина выделяется на заднем бампере, словно бородавка.

Машина пропадает из вида, и я начинаю считать цвета, чтобы отвлечься.

К тому моменту, как мы встречаем надпись «Добро пожаловать в Форкс», мой мочевой пузырь до того полон, что готов взорваться, а в моей голове назревает мигрень от дефицита жидкости. Съев пару кусочков фруктов за обедом, мне до того стало нехорошо, что я не рискнула больше ни пить, ни есть. Даже сейчас я вынуждена в отчаянии  стискивать свои бёдра, словно это поможет машине ехать быстрее, и мы приедем домой, где я схожу в туалет. Ухабистая дорога совсем не помогает, и я крепко сжимаю зубы.

Это проблема, о которой я не задумываюсь слишком надолго. Есть итак много вещей в моем списке, о которых мне нужно подумать позже. 

Карлайл и Эсме с энтузиазмом встречают нас, когда мы приезжаем домой, но я едва нахожу время, что помахать им, прежде чем рвануть по лестнице в уборную, чтобы облегчиться. Мой мочевой пузырь сокращается с облегчением, и я прикусываю губу, сдерживая стон. Это так глупо, правда, но я не знаю, как это исправить.

Когда я возвращаюсь в гостиную, Элис с Эдвард уже показывают свои покупки.

– Покажи им свой бини, – счастливо говорит Эдвард. – И ту блузку с бабочками. 

Все еще стесняясь, подбадриваемая Элис и Эсме, я вытаскиваю свои вещи и показываю их Карлайлу и Эсме. Их реакция настолько тёплая и сердечная, что на моих щеках тут же проступает румянец. Им правда нравится, как я показываю все эти вещи, и я внезапно начинаю любить эти покупки ещё сильнее.

Эсме особенно нравятся красно–коричневые кожаные сапоги, что я купила. 

– Они смотрятся на тебе восхитительно, – говорит она, жестом прося меня покрутиться со всех сторон. – Готова поспорить, они будут отлично смотреться с юбкой.

Только я не ношу юбки, но я не собираюсь портить настроение своей очередной проблемой, так что я держу рот на замке и вместо этого перехожу к последнему пакету и вытаскиваю подарки, которые  упаковала для Карлайла и Эсме.

– Что это? – спрашивает Карлайл, забирая его у меня – я не уверена, но, похоже, он старается не задеть мои пальцы, когда принимает подарок. Он переворачивает его в руках прежде, чем переглядывается с Эсме, которая рассматривает свой сверток.

– Ничего особенного, – говорю я, вдруг чувствуя неуверенность. Что, если это плохая идея? – Я просто, эм, – я опускаю глаза, не зная, как подобрать слова.

– Ты можешь сказать им, – говорит Элис. – Скажи им.

– Мне просто хотелось подарить вам что-то. В качестве благодарности за то, что взяли меня к себе и смирились  с моими дерм….хм, демонами.

– Отлично сработано, – бормочет Эдвард, и я слышу улыбку в его голосе. Он в ожидании смотрит на своих родителей, желая, чтобы они открыли подарки.

– О, Белла, тебе не стоило этого делать, – говорит Эсме.

– Видишь? – говорит Элис. – Я же говорила.

– Я знаю. Но я не знаю, как еще выразить свою благодарность.

– Просто беспокоясь о нас, ты уже делаешь так много. Ну, вот я и расклеилась, – говорит Эсме. Ее подбородок дрожит, и она легонько касается краешек глаз, смаргивая слёзы.

Карлайл вытягивает руку, чтобы сжать её плечо, а затем дарит мне победную улыбку.

– Вы настоящее сокровище, юная леди. А теперь давайте посмотрим, что ты нам подыскала. 

Он тянет за краешек скотча и медленно распаковывает книгу. 

Лицо Карлайла озаряется широчайшей улыбкой, и это лишнее подтверждение тому, что всё это оказалось хорошей затеей.

– Это впечатляюще. Большое спасибо, Белла. Я не могу дождаться, чтобы прочесть её.

Карлайл поднимается на ноги с распростёртыми руками, но когда я в ужасе замираю, он, кажется, вспоминает, что объятие – немного не моя тема. Тем не менее, он сдерживается и протягивает  мне ладонь для рукопожатия.

Желая преодолеть свой глупый страх, я хватаю его (огромную!) руку, и он оборачивает свои пальцы вокруг моей ладони – крепко, но не слишком плотно. Мы пожимаем друг другу руки, и когда Карлайл одёргивает свою, мое сердце истошно бьётся в груди от чудовищности того, что только что произошло.

– Ты полна сюрпризов, не так ли, – говорит Эсме, а затем переводит всё внимание на свой подарок. Её глаза распахиваются, когда она видит ароматические свечи, и она тут же подносит их к носу, вдыхая их аромат. – Это чудесно. Большое спасибо!

Она получает объятие, о котором просит, и когда я бросаю взгляд ей через плечо, проверяя реакцию Карлайла, его улыбка такая тёплая, что я возвращаю её  безо всяких размышлений.

Подарки были отличной идеей.

Мы продолжаем хвастаться своими вещами, и Элис показывает Эсме ткань, которую она отыскала в одном магазине, который мы почти пропустили. Эммет заходит в гостиную. Его походка очень смешная, будто у него есть некоторые проблемы с равновесием, и я с любопытством разглядываю его, пытаясь понять, что происходит.

– Зацените, – говорит Эммет, поворачиваясь, и я вижу Дымку, свернувшуюся возле шеи Эммета и уснувшей на его плече. Она укутана его толстовкой и, похоже, полностью расслаблена, ведь ее глаза остаются закрытыми, когда Эммет присаживается на диван.  

– Я собираюсь её оставить. Я не могу с ёё милоты, – говорит он.

– Я не могу с её милоты? Чувак, так даже не говорят, – протестует Эдвард.

– Еще как говорят,  – говорит Эммет, устраиваясь на спинке дивана и вытягивая руку, чтобы погладить крошечного котенка. 

– Он прав, – говорит Элис. – Порой чего-то так много, что ты просто не можешь с этого.

– Ты просто не можешь, – нахмурившись, повторяет Эдвард. – Я на это не куплюсь.

– Отлично, и не надо. Ты всё ещё думаешь, что CD–диски довольно потрясные, не правда ли, – говорит Эммет преувеличенно скучающим тоном.

– Эй, у меня тоже есть цифровая музыка, – возмущается Эдвард.

– Потрясная, – произносит Элис, давясь смехом.  – А вообще есть такое слово?

– Было. Может, в году тысяча шестисот двенадцатом, или что–то типа того, – торжественно заявляет Эммет.

– Английский язык, который мы сейчас знаем, тогда ещё даже не существовал, – сердито отвечает Эдвард.

– Осторожней, – предупреждает Эммет. – В тебе просыпается ботан.

– Как мы вообще можем быть родственниками, – бормочет Эдвард, вставая, чтобы сложить  купленные вещи и отнести их к себе. – Клянусь, иногда мне кажется, что это я в семье приёмный.

– Кстати об этом. Эдвард, мы хотели тебе кое-что сказать, – говорит Эсме, и она произносит это с таким серьёзным лицом, что Эдвард затихает, ведясь на её шутку. Однако затем Эсме начинает хохотать, и Эммет присоединяется к ней, запрокидывая голову и гулко смеясь.

Эдвард обижен, но все же невольно смеется, скрестив руки на груди. Кончики его ушей розовеют, и это просто очаровательно. 

Шум будит Дымку, которая осматривается, сонно моргая. Она поднимается и потягивается, затем спускается по груди Эммета вниз и идёт ко мне, желая устроиться у меня на руках.

Когда я начинаю гладить её, её мягкое урчание просачивается сквозь ее крошечное тельце. Довольная, Дымка, наконец, расслабляется.

– А, теперь я вижу, кто её любимчик, – драматично произносит Эммет. – Очевидно, взятка в виде угощения всё-таки не сработала.

– Не всех из нас можно подкупить, – говорит Элис.

– Если бы, – бормочет Эммет.

После этого разговор переключается на другие темы. Я довольствуюсь тем, что слушаю, пока рассеянно глажу Дымку. Её тепло дает мне комфорт, который, оказывается, может быть таким восхитительным.

Чуть позже Эммет исчезает у себя в комнате, а Розали присоединяется к нам. Эсме поднимается, чтобы предложить Эдварду, Элис и мне остатки еды, поскольку мы лишь немного перекусили прежде, чем ехать домой. Ну, они перекусили. Я ничего не ела – кое-что, что они либо упустили, либо предпочли оставить без комментария. Я в принципе не голодна, но когда Эсме одаривает меня дымящейся миской риса с кусочками говядины и свежими овощами, ее взгляд говорит мне, чтобы я не слишком отказывалась. Так что я принимаю миску с вилкой и начинаю есть, сидя там же, где и сидела  – на полу возле кофейного столика.

Это так по-домашнему, и тёплое, тяжёлое чувство зарождается в моём животе, когда я позволяю ему окружить меня. Мне требуется время, чтобы понять, почему это всё делает меня такой счастливой, и затем до меня доходит, что это ощущается до неприличия нормально. Именно то нормально, которое я всегда искала, а теперь вот нашла. Это так банально и просто, что это легко упустить, и, глядя на остальных, я задумываюсь над тем, понимают ли они, как ценно то, что мы все сейчас здесь?

Еда согревает меня, так же, как и вызывающее головокружительное чувство дома, что проходит сквозь меня, и вскоре я чувствую, как начинаю погружаться в сон. Слева от меня Элис тоже тихо отключается, да и Эдвард держится с трудом. Думаю, этот день вышел выматывающим и для них.

В итоге я направляюсь в постель одна. После целого дня, в котором меня постоянно окружали люди, к тому же, полного борьбы в своих внутренних битвах, мне нужно немного времени, чтобы побыть в одиночестве и перезарядиться. Эдвард, похоже, полностью понимает это, и  как настоящий джентльмен покидает меня возле двери в мою спальню и поднимается наверх к себе в комнату.

Возможно, ему тоже нужно расслабиться.

Я готовлюсь ко сну, принимаю душ и чищу зубы. Я все еще ношу пижамные штаны и майку в постели, даже если это не так уж удобно при теплой и влажной вашингтонской погоде. 

Мельком я подумываю проверить свою почту перед тем, как лечь спать, но затем решаю, что слишком устала для этого. Я кладу сонную Дымку в её корзинку и затем забираюсь под одеяло. Мой мозг наполовину отключился, и я могу с легкостью погрузиться в дремоту. 

Но когда я укладываюсь и закрываю глаза, то представляю, как множество людей проходят мимо меня, некоторые почти врезаются в меня, а другие странно на меня смотрят. А может, я просто все это надумала, пока мы были в Сиэтле, но мой мозг непреклонен в желании снова и снова воспроизводить все лица, что я видела в городе. Все смотрят на меня так, будто я странная. Неподходящая. Ненормальная.

Это сильный контраст с тем, что я ощущала сегодня, и я держу глаза закрытыми, пытаясь устать от этих образов и просто уснуть. Мне нужно найти вещи, о которых я действительно могу подумать или пофантазировать. Так я не буду отвлекаться на то, что снова заставляет меня нервничать.

Возможно, я могу подумать о писательстве – это то, что мне давно хотелось попробовать. Когда я была младше, мне нравилось сочинять и записывать небольшие истории. Возможно, я все еще могу это делать. По крайней мере, теперь я обрела спокойствие, и, возможно, это поможет мне сочинять слова снова.

Хм, возможно, это не такая  плохая идея. Я даже могу поискать какие-нибудь книги в библиотеке, чтобы улучшить свои навыки. Это то, с чего должна начать. Но, эй, хобби должно быть веселым, правда? Все будет нормально, даже если ты окажешься отстойным в этом. И если писательство не сработает, я могу просто вернуться к шитью стеганых одеял.

Мысли в достаточной мере отвлекают меня, и разум уже угомонился и больше не напрягает меня наплывом безымянных лиц, что будут терзать меня целую вечность.

И когда я почти, почти засыпаю, мой мозг чувствует опасность и резко нажимает на тормоз. Я просыпаюсь, вздрагивая. Мое сердце вибрирует в моём горле, в то время как я глотаю ртом воздух.

Та коричневая машина, которая прорывалась сквозь трафик…

Я знаю эту машину.

Такая машина когда-то принадлежала Лорану.

Примечание переводчика: в комментарии к части автор признается, что не готова отпустить эту историю, чем и объясняет редкий выход глав. А каково Ваше мнение на этот счет? Вы готовы отпустить эту историю и пойти дальше? Будет здорово услышать Ваше мнение на Форуме!