Глава 4. Тест Лемона

BPOV

Не важно, как сильно я хотела, чтобы Эдвард Каллен трахнул меня, – а я его тогда хотела больше, чем чего-либо, – но я должна была быть уверена, что это не выглядело так, будто он «завоевал» меня. Это не только ради того, чтобы он получил то, что хотел. Это ради того, чтобы мы оба это получили. Я должна выйти из этой ситуации, не утратив гордости.

Он положил свои руки мне на бёдра и прижал меня к стенке туалета, тесно прижавшись к моему телу. Прошло много времени с тех пор, как я позволяла мужчине касаться меня, и, несмотря на то, что мы всё ещё были полностью одеты, этого прикосновения было достаточно, чтоб свести меня с ума. Я выгнула спину, максимально увеличивая контакт, чтобы прижаться грудью к его груди. Он благодарно застонал.

Я была уже мокрой. Вы бы тоже «промокли», если бы «дар Божий» этой земле толкался в вас своей промежностью.

Я кусала губы, отчаянно пытаясь продолжать, но сначала было нужно установить несколько основных правил. Я положила обе руки ему на плечи и оттолкнула его, чтобы придать себе уверенности, потому что не смогла бы сдерживаться, если бы позволила ему касаться меня ещё дольше. Он отступил на шаг, но оперся руками о стену позади меня, так что я всё ещё находилась в плену его рук.

Я выгнула бровь:
– Во-первых, Каллен, нам надо установить несколько правил.

– Ты прямо как в Конгрессе, – поддразнил он, всё ещё теребя край моей футболки. – Мы что, пошлём это в Комитет по регламенту?

– Технически, Сенат выполняет набор постоянных правил.

Он усмехнулся:
– Так вот почему ты хочешь, чтобы я трахнул тебя у стены?

Он одарил меня самым горячим взглядом, которым меня до этого не одаривал ни один мужчина, и я была полностью ослеплена. Меня будто временно парализовало, и когда я приказывала рукам его оттолкнуть, они меня не слушались. Он наклонился и начал целовать мою шею, и я не стала сразу же протестовать: ощущать его губы на своей шее было невероятно. Он опустил свою руку на талию моих джинсов и, потянув за ремень, прижал меня к себе. Моё тело ныло от жажды его, ему, телу, не нравилось, что я вообще отстранилась от него. Только когда он стал ловко расправляться с пуговицами на моих джинсах, я взяла себя в руки и ткнула его пальцем в грудь.

– Ты будешь слушать? – игриво, но строго спросила я.

– Смотря какие звуки ты будешь издавать, – пошутил он, достигая моей футболки и слегка касаясь моего оголённого живота.

Он знал, что был совершенно неотразим. Держу пари, он не привык, чтобы женщины ставили ему условия.

– Я не буду раздеваться для тебя, – сказала я ему. – Мне не надо раздеваться для ЭТОГО. И я только что решила, – мы не будем целоваться в губы. Ты не мой парень. Ты можешь говорить мне грязные вещи, но не слишком вызывающие.

Одна из причин, почему я вела себя так по-деловому, это потому, что я не хотела, чтобы это было чем-то романтическим. Как бы я ни хотела от этого отвертеться, но на самом деле я немного волновалась, что, если поцелую его, мне захочется сделать это снова, когда всё закончится. Это просто развлечение, обусловленное нашим сексуальным влечением, и страстным желанием сделать что-то, чего делать не следует. Я не могу позволять себе чувствовать хоть какую-то привязанность. Это будет только один раз, – я не могу его после этого преследовать.

– Может, хоть футболку снимешь? – торговался он. – А лифчик можешь оставить.


Я немного подумала. Лифчик, который на мне был, нельзя было назвать очень уж сексуальным. Я решила согласиться, так как я не буду полностью обнажённой.

– Идёт! – уступила я, снимая футболку. – Мы всё утро шутили насчёт этой футболки.

– Что-нибудь ещё, Изабелла? – спросил он, протянув руку, чтобы коснуться моего лифчика, и слегка провёл пальцами по округлостям моей груди.

– Нам нужно быть потише, Каллен.

С его лица не сходила насмешливая ухмылка.

– Это, скорее, для тебя будет проблемой, – заявил он.

– Серьёзно?

– Да. А я буду слушать, – добавил он, намекая на мою предыдущую просьбу.

– Ох, ты всегда такой джентльмен, – язвительно сказала я.

Он вернул свои руки на мою талию и грубо толкнул меня к стене:
– Не думаю, что ты будешь меня называть джентльменом после всего этого.

Я издевательски усмехнулась:
– С чего ты взял, что я тебя вообще буду звать? (прим. пер.: выкрикивать имя).

Он засмеялся, его зеленые глаза искрились весельем.
– Тут ты меня поймала.
– Я поймала тебя здесь, – поправила я, схватив его за пояс джинсов, так чтобы я могла притянуть его поближе к себе.

Его рука скользнула вниз в мои расстёгнутые джинсы, в мои трусики, он подразнил мои мокрые складочки двумя пальцами, а потом скользнул ими в меня. Я задохнулась от восхитительных ощущений его пальцев в себе – мои нервы были на грани из-за того, как отчаянно я нуждалась в сексе. Я двигалась навстречу его пальцам, когда он несколько раз толкнулся в меня ими. Однако он лишь проверял, насколько я влажная, после чего вытащил свои пальцы, а затем обеими руками взялся за мои джинсы и снял их вместе с трусиками. Я сразу же высвободилась из них. Медлить не было смысла. Как только одежда упала на пол, он толкнул меня к стене, снова ощупывая мою грудь.

Он начал посасывать мою шею, слегка её покусывая. Я хотела его одёрнуть, – потому что думала, что он поставит мне отметину, если я его не остановлю, – но позволила ему продолжать, потому ощущения были такими прекрасными. Я тихонько постанывала, при этом ненавидя себя за то, что этот звук заставлял меня казаться такой послушной. Он отстранился, чтобы достать из кармана презерватив, а мой взгляд был прикован к этому маленькому пакетику из фольги. Он расстегнул свои джинсы и спустил их вниз вместе с боксерами. Я уставилась на его красный и восставший член, как только он снял штаны. Боже, какой он огромный! Я почувствовала, как ещё больше увлажнилась, а мои ноги немного задрожали в предвкушении.

Он был прав. Мне трудно будет оставаться тихой.
Я помогла ему расстегнуть рубашку, которую он решил снять. Я провела руками по его великолепной груди, восхищаясь тем, как прекрасно он был сложен. Надев презерватив, он сделал шаг вперёд и схватил меня, и я удивилась, какой он сильный и напористый. Он приподнял меня и прижал к стене, его руки находились под моей задницей, и я мгновенно обернула ноги вокруг него, ощущая на своём бедре его твёрдую, горячую и готовую эрекцию. Я обняла его за шею, схватив за плечи и пытаясь найти правильное положение, чтобы опереться о стену.

Я почувствовала грохот вагона, который вибрацией прошёлся по моему телу, заставив его зазвенеть от возбуждения. Из-за движения поезда стена тоже то и дело двигалась, создавая неожиданные контакты разной силы. Неудивительно, что людям нравиться делать это в транспорте, да ещё на ходу, – трение будет ещё интенсивней, как только он окажется во мне.
– Забыл сказать тебе кое-что, – прохрипел он, как только я попыталась направить его в себя, желая поскорее ощутить его внутри.

– И что же? – спросила я, раздражённая тем, что он опять меня дразнил. Его выпуклость была покрыта моими соками.

– Я заставляю женщин меня умолять!

Командный тон в его голосе был таким горячим, что мне понадобилась ещё секунда, чтобы понять и осознать, что он сказал.

Вряд ли я могла бы описать, как отчаянно в нём нуждалась прямо тогда. Я была ужасно возбуждена, у меня шесть месяцев не было секса. Самый горячий парень, которого я когда-либо встречала, готов взять меня, но не возьмёт. Пока я его не попрошу!

– Я не буду просить, – спорила я. Но мой голос предал меня, сломавшись и тем самым выдавая, как сильно я в нём нуждалась.

– Попроси, Изабелла, – потребовал он, и злая усмешка появилась на его лице. – Или не получишь этого.

Я поджала свои губы, впечатлённая его игрой. Вагон опять дёрнулся, и я схватилась за него, так что его твёрдость дразнящее ударилась об меня. Наверняка он получал удовольствие, обладая наибольшей властью в этой поездке.

Я бросила на него отчаянный взгляд:

– Ты трахнешь меня или нет, Каллен?

Но он не хотел, чтобы я ему приказывала, – он хотел, чтобы я умоляла.

Подавшись вперёд, он прошептал мне прямо в ухо:
– Попроси. Ты хочешь меня или нет?

– Не заставляй меня просить, – ответила я горячо. – Это унизительно!

Прижимая меня к стене, он использовал руку, направив свой член так, чтобы он восхитительно толкался в мой вход. Я выгнулась от кратковременного контакта и чуть не заплакала от разочарования, когда он не вошёл в меня.
– Я бы не хотел тратить свою эрекцию впустую из-за твоей пресловутой гордости.

Он пососал мочку моего уха; ощущения горячей влажности подводили меня к краю. Вожделение вытесняло мой гнев. Я могла ему всё высказать позже, после того, как он исполнит мою просьбу.

– Пожалуйста, пожалуйста, трахни меня, Эдвард,– умоляла я. – Прошу.

– Что ты сказала?– дразнил он. – Повтори ещё раз!

– Пожалуйста, трахни меня, сейчас же!

И наконец-то он проник в меня, так быстро и неожиданно, что мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что его член уже внутри меня. Я не могла закричать или громко застонать,– я лишь открыла рот и пыталась дышать. Это невероятно! Он начал двигаться во мне, и мои ногти впились в его кожу. Его первый толчок был медленным, но с каждым разом его удары ускорялись. Мне было плевать на боль – я была захвачена тем, как так чертовски хорошо было ощущать то, как его длина растягивала меня, то, с какой силой он вдалбливался в меня. Это удивительно, быть настолько заполненной.
Накал между нашими телами был фантастическим; я наслаждалась трением своей груди об него. Я была прижата к стене так, что он управлял моим тазом, то вперед, то назад. Немного замедлив движение, он слегка отстранил меня от стены и дал мне пространство, чтобы я двигалась ему навстречу. Я сконцентрировалась на ощущении того, как он входил в меня. Поезд неожиданно дёрнулся, что заставило его член входить в меня под разными способами, иногда толкаясь в меня со всей силы, иногда усиливая его удары, которыми он входил в меня. Я сжала свои ноги вокруг него, убедившись, что тесно прижата к нему. Он начал ускоряться и входить в меня интенсивнее, принося массу удовольствия, так что с моих губ даже стоны сорвались, давая ему понять, какое удовольствие я получала.

Несмотря на то, что он выглядел обалденно, когда трахал женщину, на его лице до сих пор играла эта самодовольная ухмылка. Он с восхищением смотрел на то, как моя грудь подпрыгивала от наших движений. Я ухватилась за него покрепче, провела рукой по его волосам и стала перебирать их у него на затылке.
– Ну, и каково это, позволять демократу трахать тебя? – съязвил он.

– Ты имеешь в виду, каково это, позволять демократу обслуживать меня? – быстро ответила я.

Он рассмеялся, не обращая внимания на мой намек, что он здесь лишь для того, чтобы меня удовлетворить. Я пыталась сконцентрироваться на своем дыхании, чтобы убедиться в том, что не отключусь из-за блаженства, которое получала. Я еле сдержала вскрик, когда начала сокращаться вокруг него. Я хотела, чтобы он заставил меня кончить прямо сейчас!
– Ты такая чертовски влажная и горячая, – рычал он, постанывая от удовольствия. – Ох, чёрт!
Он тоже старался не стонать слишком громко. Его постанывание и неровное дыхание подстегивало меня, он наслаждался мною так же сильно, как я им.

Он притянул мою задницу ещё ближе, и я изогнулась так, что могла создавать больше трения между нами. Мне было плевать, что движение поезда нарушило мой ритм. Я закатила глаза, когда почувствовала внизу живота напряжение, говорящее о приближении кульминации. Я больше не испытывала раздражения к Эдварду, который заставил меня умолять об этом: я не хотела быть раздражённой во время оргазма.

– Заставь меня кончить! – умоляла я, не стесняясь, чувствуя, что я уже близко. – Пожалуйста, Эдвард. Пожалуйста.

– Ну, если ты так вежливо просишь...

Я не смогла ответить, потому что он своими пальцами начал тереть мой клитор, и я бы закричала, если бы открыла рот. Секс с ним – это так приятно, что я увидела звёзды и снова закатила глаза. Он трахал меня жестко. Дрожь увеличилась, я начала неудержимо сжиматься вокруг него.

– О Боже мой! – громко простонала я. – Чёрт, ты великолепен.

– Потом обсудим.

На мгновение я подумала, что упаду в обморок. Но не упала, – потому что знала, как сильно мне нужно было это прочувствовать. Я никогда не смогу заняться этим с ним снова. Понимание этого заставило меня сильнее схватиться за него, что заставило его чертыхнуться от удовольствия. Его пальцы кружили вокруг моего набухшего клитора, и я резко ахнула от наступившей кульминации. Я не хотела, чтобы это кончалось, – это был лучший секс, который был у меня за очень долгое время, – но мне необходимо было кончить. Я позволила себе потерять контроль, содрогаясь в конвульсиях, яростно, взрываясь вокруг него, запрокинула голову назад, задыхаясь от нехватки воздуха, пытаясь продлить оргазм, я смаковала его, потому что это ощущалось так божественно. В конце концов я закричала, не заботясь о том, что мои вопли кто-то услышит, я не могла сдерживаться. Волны удовольствия накрывали меня одна за другой, и я была так ошеломлена, что старалась продлить это дольше.

Я снова и снова тихо постанывала ему в уши, полностью удовлетворенная, так как поездка подходила к концу. Зная, что он тоже должен скоро кончить, я собрала остатки сил, чтобы помочь ему, поскольку он сделал пару яростных выпадов, чтобы прийти к освобождению.

– Чёрт! Ох, Изабелла!

Я была в восторге, услышав, как он произносил моё имя. Он издал приглушённый звук, и я поняла, он достиг кульминации. Задыхаясь, он уткнулся мне в шею, чтобы отдышаться, остыть, его руки, державшие меня на весу, начали дрожать.

Наконец-то успокоившись, он поставил меня на ноги, но я была слишком слаба, чтобы устоять на них без посторонней помощи, так как была хорошо оттрахана. Он по-джентльменски поддержал меня, когда я попыталась устоять. Было немного неудобно стоять с ним рядом так, когда его джинсы всё ещё свисали вокруг его ног, но он держал меня за талию, помогая не упасть. Я положила одну руку на стену, а другую на его предплечье.

Его взгляд говорил мне, что он полностью удовлетворён. Мы оба получили то, что хотели.

Я пыталась восстановить дыхание.

– Поверить не могу, что ты заставил меня умолять, – нерешительно пожаловалась я, тяжело дыша.

– Увлёкся моментом, – оправдывался он, откровенно забавляясь. – Не злись!

– Поверить Каллену – это как поддаться упоению властью.

Эдвард улыбнулся, не желая обидеть меня:

– Проехали, ты не можешь меня винить.

Мне нравилось, что его руки до сих пор прикасались к моей обнажённой коже. Я тоже не могла оторваться от его пресса. Я мысленно ругала себя, – всё закончилось!
– Я тебя прощаю, но только потому, что ты меня так сильно оттрахал, что я с трудом стою на ногах.

– Ты уже должна бы прийти в себя.

Он убрал руки от меня, полагая, что я в порядке и могу стоять, но у меня подогнулись колени, так что он снова схватил меня; это не очень хороший знак – я не хотела, чтобы он меня отпускал.
Он даже не выглядел уставшим, – хотя держал меня на руках, что вообще-то должно было отнять у него много сил.

– Эй, там, – сказал он. – Стоять!

У меня вырвалась усталая усмешка. Надо отдать ему должное, это он довёл меня до такого состояния.

– Спасибо, что трахнул меня.

Его рука двинулась вниз, к моей заднице.

– Спасибо, что участвовала в этом.

– Самоуверенный ублюдок, – ответила я, не теряя хорошего настроения. – Особое внимание члену! (прим. ред.: здесь игра слов: «cock» - член (разг.); «cocky» - самоуверенный, дерзкий, наглый)

Он тихо засмеялся.

Я оперлась на стену, чтобы не упасть, и наклонилась за своими трусиками, которые, кстати, всё ещё были немного мокрыми, и надела свои джинсы. Эдвард отпустил меня, так что он мог избавиться от презерватива, и затем тоже потянулся за своими джинсами.

Он поднял мою футболку, – с этой пресловутой футболки всё и началось. Прежде чем отдать ее мне, он наклонился и поцеловал меня в щеку.

Он следовал моему правилу: не целовать в губы. Тем не менее, поцелуй был нежнее, чем он, думаю, хотел бы. Я заволновалась. Этот его последний жест, и вот я думаю, о том насколько это романтично, хотя это не должно быть таковым. Взволнованная, тем насколько сильно мне понравился его поцелуй на моей щеке, я в панике постаралась напомнить нам обоим, что это всего лишь соглашение об удовлетворении наших потребностей и ничего больше.

– Жаль, что ты живёшь в Сан-Франциско, – сказала я ему, надев футболку. – Ты был бы идеальным партнёром в сексе. Ты не ждал бы от меня ничего, кроме секса. Всё определённо держалось бы в секрете, – ты бы держал язык за зубами.

– Смотря где находится мой язык, – ответил он и подмигнул.
Он подошёл к раковине, вымыл руки, а затем попытался пригладить волосы, чтобы они были менее взъерошенными.

– Боже, он приглаживает свои волосы, ОН? – поддразнила я.

– Ты их спутала, – сказал он, защищаясь. – В какой-то момент я подумал, что ты решила их повыдергать.

– Как будто я хочу у тебя что-то вырвать.

Я увидела своё ухмыляющееся отражение в зеркале. Я ещё раз взглянула на него, прежде чем он надел свою рубашку. Кто знает, когда я увижу его снова? И конечно же, у меня не будет больше возможности увидеть его ТАКИМ.
Заросший, но с чрезвычайно сексуальными волосами, зелёные глаза, великолепное тело... и его мозги!
Чёрт!

– Твой отец пристрелил бы меня, если бы узнал, что я заставил тебя умолять о сексе, а затем так сильно трахал, – сказал Эдвард, застегивая свою рубашку.

Я повернулась лицом к зеркалу, чтобы проверить свой внешний вид:

– Уверена, твоя мать пристрелит меня раньше.

Он издевался:

– Ни в коем случае! Она верит в контроль над оружием.

– Она также верит в слишком большие налоги на умерших, – красиво ответила я, ссылаясь на билль о «Налоге на передачу имущества по наследству».
Этот стеб-раунд напомнил нам о реальности, с которым мы имеем дело: наши семьи зарабатывают на политической войне друг против друга. Мы не собираемся обменяться номерами телефонов или чем-то подобным. То, что произошло, – единичный случай, который не повторится.

Эдвард сменил тему на более игривую:

– Мне нужно взимать с тебя «Налог на услуги» за то, что я только что сделал с тобой? – пошутил он.

– Нет, я рассматриваю твою услугу как пожертвование.

Он засмеялся:
– Пожертвование?

– Да. Как вклад в Комитет политических действий, – объяснила я. – Ключевое слово – «действие».

– Очень большой вклад, не так ли? – сказал он, с намёком шевеля бровями.

Я посмотрела вниз, на его багаж. – Да, действительно.

После того как мы перестали смеяться, Эдвард посмотрел на меня более серьёзным взглядом, и я поняла, что настало время покончить с этим, не имея больше хороших политико-юридических метафор.

– Ладно, нам, пожалуй, не следовало этого делать, – сказал он. – Но мы это сделали. Мы просто должны быть уверены, что это не повторится.

– Полностью согласна, – согласилась я, как только он договорил. – Это произошло один раз. Было весело, но безрассудно. Мы, очевидно, не намерены раскрывать свои души. Давай оставим всё, как есть. Обещаю не вспоминать об этом в следующий раз, когда мы встретимся, когда бы он ни произошёл. Никаких волнений.

Он искренне кивнул.

– Я обещаю то же самое, – сказал он.

Хотя мы только что согласились не делать этого вновь и никогда не говорить об этом, в этом разговоре были подводные камни. Мы будто заключили сделку, которая нам не нравилась. Я не должна была хотеть с ним увидеться вновь, но думаю, мне определённо хотелось бы этого. И думаю, он чувствовал то же самое.

Через час и сорок минут, когда я сошла на станции в Нью-Хейвене, я не могла перестать думать об одной вещи. Об одной вещи, ну, конечно, кроме самого умопомрачительного секса, который у меня когда-либо был.

Неважно, демократ ли ты или республиканец, но одна вещь часто повторяется: предвыборные обещания, как правило, нарушаются.



Перевод: malusa12
Редактура: Vârcolac