Глава 10. Поговори со мной.

BPOV

Осталось два месяца. Два месяца до окончания школы. Два месяца до того, как мы станем свободниыми.

Школа превратилась в издевательство.

Так называемые друзья, напряжение от стресса вызывали у меня постоянную головную боль, не утихающую и дома.

У меня постоянно было плохое настроение. Я плакала и срывалась из-за пустяков. Парни вели себя так, словно боялись меня.

Мы то были абсолютно счастливы, то впадали в абсолютное отчаяние рядом друг с другом. От этого я рыдала еще сильнее. Они злились друг на друга и боялись меня. Глупо.

Джаспер и Эдвард ждали меня снаружи в «вольво» Эдварда. Я вышла к ним, направляясь в чертову школу. Опять. Я не пропускала ни одного дня. Я не собиралась давать выиграть этим придуркам.

На Джейкоба я злилась.

С Леа больше не могла находиться рядом.

После того, как Эммет угодил в тюрьму, Розали превратилась в рыдающую размазню, и Элис выглядела ничуть не лучше, заедая свои проблемы шоколадным муссом. И у Гари, и у Лорана возникли проблемы после аварии за употребление алкоголя. Эммета заключили в центр по исправлению подростков на шесть месяцев.

Джаспер и Эдвард были такими же сладкими, как кленовый сироп на ложке, и это был уже перебор. На самом деле мне постоянно хотелось залепить им затрещину за это.

Я вышла к моим парням. Джаспер усадил меня на заднее сиденье. Я встречалась с ними только в школе и по уикендам. И это не веселило меня.

На Джаспера и Эдварда родители наложили ограничения. Видимо, арест и заключение в тюрьму приятелей их детей означало, что они тоже должны принять какие-то меры. Так что парни больше не могли проводить со мной ночи по будним дням.

Я злилась. Я злилась на все. Я злилась абсолютно на все две последние недели.

Выпускной был единственным светлым пятном на горизонте. Двадцать девятое мая, суббота.

- Ангел, ты готова к сегодняшнему тестированию? – ласково спросил Джаспер.

- Какое тестирование? О черт!

- По истории. Гражданская война.

- О черт! Я абсолютно забыла подготовиться! – я почти заплакала. Мои эмоции выплескивались наружу, и мысленно мне хотелось бы приглушить их, но я не знала, как. Похоже, что они внезапно перешли на другой уровень.

- Белла, ты просто спишешь у меня.

- Ладно. – Я ощутила, что мой голос сломался. Слезы уже готовы были вырваться наружу.

Эдвард посмотрел на меня в зеркало заднего вида умоляющим взглядом. Но ничего не сказал.

Никто ничего не говорил.

Еще одна причина, по которой я хотела ударить их.

Мы приехали в школу и вошли в класс. Опять шепот и взгляды.

Боже, я ненавижу этих людей!

Почему все они не могут улететь на воздушном змее и оставить меня и ребят в покое?

Я размечталась - вот бы получить доступ к школьному громкоговорителю, стоящему в кабинете директора, и сообщить всей школе, что да, я, Изабелла Мари Свон, трахаюсь с Джаспером. И сразу после этого – с Эдвардом. А потом вновь повторяю это.

И плевать на всех занудливых сплетников! Я люблю их. Даже хотя сейчас я срываюсь на них из-за пустяков, я все равно люблю их.

Раздражение из-за нехватки секса?

Раздражение из-за людей?

Раздражение из-за Беллы?

Раздражение из-за большого количества бойфрендов?

Я не знаю, черт побери все! Я просто постоянно раздражена!

Уроки тянулись страшно медленно. Биология была идиотизмом. История – издевательством. Моя голова заболела еще до обеденного перерыва. Я упросила тренера Клаппа дать мне возможность просто посидеть. Он согласился. Видимо, моя неловкость была достаточным объяснением.

Потом я опять отстала от ребят, и они куда-то исчезли. Я их не винила. Мне тоже хотелось, чтобы они свалили куда подальше.

Еще месяц назад я решила оставить свою работу в магазине Ньютона. В следующее воскресенье после моего срыва Леа была ужасна, ни Джаспер, ни Эдвард не пришли в магазин, так что Майк Ньютон решил, что это прекрасная возможность для нападения.

- Белла, так это правда, что ты… - Майк захихикал. – Боже, как бы помягче сказать… Трахаешься с двумя сразу?

Я чувствовала его вонючее дыхание. Меня затошнило. Жгучий комок подкатил к горлу. Я тяжело сглотнула. Этот идиот, возможно, думал, что испугал меня. Ошибка. Он разозлил меня.

Его дыхание пахло анисом. Черной лакрицей. Этот запах сам по себе вызывал у меня тошноту, а сейчас он был еще смешан с запахом диетической содовой «Доктор Пеппер». Содовая – единственная вещь, которую я больше не могла переносить.

Я убежала от Майка прежде, чем успела что-то сказать. Мне требовалась минутка, чтобы подобрать разумные слова для разговора с единственным ребенком моего работодателя.

В кармане джинсов я нащупала ключи и телефон, направляясь к входной двери на случай, если он попытается что-то сделать.

- Ты дерьмо! - Может быть, мне стоило еще немного подумать?

- Что ты сказала мне, сучка?

- А что, тебя не устраивает, что кто-то еще любит делиться девушками? Я слышала о тебе в этом году. Ты и Джеймс. Отвратительные свиньи. А что, без насилия тебе никто не дает?

Краем глаза я видела, как Леа широко открытыми глазами пялится на Майка и меня, стоящих по обе стороны от стойки с клюшками для гольфа.

Да, поговори об этом, кретин. Что-то на самом деле заслуживает сплетен.

Это преступление, дурак. Мне хотелось заорать на Леа. Поговори вот об этом, сучка!

- Выметайся из магазина моего отца! – зарычал он на меня.

Я улыбнулась и просто ответила.

- С радостью.

Подойдя к машине, я плакала.

Почему я плачу?

На работе платили немного, я ненавидела своих коллег, запах в кладовке вызывал приступы тошноты. Черная лакрица. Всегда этот отвратительный аромат. Он был там всегда. Но начал беспокоить совсем недавно. Так что я была рада, что все закончилось.

По пути домой я позвонила Джасперу. Сказала ему, что закончила работу и ему не надо меня забирать. Я не вдавалась в детали. Он был так рад, что я уволилась. «Теперь ему с Эдвардом не надо будет волноваться», - сказал он.

О да. Он не предложил приехать. Я не позаботилась сообщить новости Эдварду.

Джаспер был счастлив, что последнюю пару недель его мама приезжала домой, пытаясь вновь привыкнуть к домашней жизни. Я радовалась за Джаспера. Он сильно любил мать.

Эдвард, с другой стороны, все сильнее ненавидел родителей. Его рот истекал ядом каждый раз, как он говорил о них. Его мать была глупой сучкой, а отец – ублюдком-садистом.

Да, он радовался, когда уходил от них.

Может быть, хорошо, что мы все меньше проводили времени вместе.

Мне нужен был перерыв от горечи Эдварда, а Джасперу – провести время с мамой. Им обоим нужен был перерыв от моего настроения.

Я не могла уснуть ночью.

Я вспотела.

Я запутывалась в простынях.

Часы показывали 4:34. Чертов будильник и чертовы светящиеся цифры. Какой сегодня день?

Мои глаза расширились. О нет. О нет. О НЕТ!

- О Боже, где календарь? – заорала я.


JPOV

Моя мать приезжала домой по выходным уже месяц. Хотя она больше не была прежней женщиной.

Эммет уже два месяца сидел в тюрьме.

Белла постоянно пребывала в странном плохом настроении.

Эдвард вел себя как придурок.

Все хреново. Единственное хорошее событие – это приезды мамы. Хотя она достаточно сильно подсела на наркотики.

Литий. (пр. переводчика – что-то вроде антидепрессанта). Большое количество этого дерьма. Каждые несколько часов.

Я уже серьезно подумывал насчет того, чтобы стащить немного таблеток и подсунуть их Белле и Эдварду.

Школа превратилась в издевательство.

Мы продолжали ходить в нее.

Мы все продолжали получать хорошие отметки. Ни одного шанса, что мы потеряем школьную стипендию. Но был серьезный шанс на то, что мы потеряем друг друга. Я больше не мог находиться рядом с ними, и они вели себя так же со мной и друг с другом.

Выпускной маячил на горизонте. Я коротко подумал над тем, чтобы пригласить Беллу, но она как раз бесилась из-за того, что не смогла найти какую-то толстовку. И обвиняла меня и Эдварда, что это мы взяли ее. Если серьезно, даже если учесть размер груди Беллы, ее толстовка не подошла бы никому из нас. Так что я пока задвинул мысль о выпускном подальше.

Хреново, что моя мама только дважды видела Беллу, прежде чем уехала к чертям.

Моей маме на самом деле понравилась Белла, и та была милой и робкой с ней. Я привел Беллу на обед домой, когда точно знал, что тошнотворный взгляд судьи не попадет на нее. И тогда Белла и моя мама смогли как следует поболтать, наслаждаясь беседой.

Отвезя Беллу домой после ее первой встречи с мамой, я пришел на кухню. Мама улыбнулась мне.

- Что? – я не смог не ответить улыбкой.

- Ну, она не такой уж нераспустившийся бутончик! – провозгласила мама с подлинным южным акцентом. – Моя добродетель покраснела. – Мама хмыкнула, что заставило меня улыбнуться.

- Она тебе понравилась, как я понимаю?

- Я просто счастлива, что ты на самом деле привел домой девушку. Боже, Джаспер, я думала, что ты так и будешь всю жизнь менять девушек как перчатки! – практически заорала мама.

Мы засмеялись вместе. Уже давно нам не доводилось вот так болтать.

Моя мама изумляла меня. Когда я был ребенком, она постоянно переезжала вместе с нами. Она называла это приключениями. Мне было наплевать. Я был с моей матерью. Я обожал ее – добрую, веселую и потрясающую.

Моя мама позволяла мне взять в следующую поездку только один чемодан с одеждой и одну игрушку. Она говорила, что в том, что ты все оставляешь позади, и есть подлинный кураж.

Я назвал ее лгуньей и взял только одежду. Она так впечатлилась, что купила мне в качестве вознаграждения акустическую гитару. Это стало моим призовым имуществом. Она научила меня играть на ней.

Я не касался чертового инструмента с тех пор, как она попала в больницу. С тех пор, как она вернулась назад со стеклянными мертвыми глазами.

Я смотрел, как несколько недель назад Белла водила пальцами по струнам. Мне хотелось взять ее и сыграть. Для моей Беллы. Но я не сделал этого. Хотя должен был.

Я лежал на постели и слушал постоянный стук, исходящий из гостевой комнаты. Моя мама начала постоянно стучать. Это нелепо раздражало. Словно бы она говорила с кем-то на азбуке Морзе. Но ничего связного не произносила.

Я думал, что ее присутствие в доме даст мне необходимый комфорт. Но только почувствовал себя еще более одиноким. Раньше глаза моей мамы были красивыми и живыми. Теперь они умерли.

Она была странником. Она хотела, чтобы я тоже стал таким. Потом она потеряла все это, выйдя замуж за судью. Дала мне полную жизнь. Я не хотел этого.

Я хотел опять стать счастливым.

Белла могла обрадовать меня. Черт, я и сам мог сделать ее счастливой. Но никто из нас больше не мог даже улыбнуться. Если у меня нет мамы, то почему у меня теперь нет Беллы?

Почему она теперь ненавидит нас?

Из Беллы теперь лило, как из дуршлага. Если она не плакала, то орала или дулась. Я соскучился по той милой Белле, с которой мы встретились. Я соскучился по моей девочке.

Меня внезапно вырвали из размышлений.

- Джас, ты уже не спишь? – поинтересовалась с другого конца комнаты Розали.

- Да, входи. – Я все еще лежал под покрывалом, не имея желания вставать. Суббота.

- Ты говорил с Беллой? – Вошедшая Розали ударила меня прямо в сердце.

Я внезапно разозлился.

- Нет. – Я сердито посмотрел на нее. Она знала, что мы не оставались вдвоем. Она знала, что Белла постоянно сердитая.

Блять, все знали, что Белла в депрессии, и все винили в этом меня и Эдварда.

Они и должны были. Мы сделали это с ней.

Моим ангелом.

- Ну, просто я сейчас разговаривала по телефону и, знаешь, ты должен с ней поговорить. Думаю, я знаю, что с ней.

- Иди на хер, Рози, - заорал я и, спрыгнув с постели, пошел в направлении ванной.

- Ты знаешь, что Элис беременна?

О черт!

- Нет. Я давно не разговаривал с Эдвардом.

- А он и не знает. Только я и Гари, - невозмутимо сказала Розали.

- Хорошо. И какая, черт возьми, связь с моим ан… Беллой? - Проклятие. Это конец. Я должен прекратить думать о ней таким образом.

- Она предохранялась так же, как и Элис. И этот способ неэффективен.

Я почти подавился слюной и потянулся за джинсами.

- Что? – я выглянул из ванной и уставился на сводную сестру.

- Да. Это причина, почему Белла чувствует себя хреново. И выглядит так же. – Она улыбнулась мне.

- Я думаю, она просто сучка!

- Как ты смеешь так говорить о девушке, которая носит ребенка, и на пятьдесят процентов этот ребенок твой! – засмеялась она.

Все обретало смысл. Конечно, Белла беременна. Я подбежал к шкафу и вытащил футболку.

- О да, еще кое-что. – Гребаная Розали!

Какого черта происходит с моей сводной сестрой?

- Что? Мне нужно прямо сейчас поговорить с Беллой!

- Эдварда арестовали. – Она хлопнулась на незастеленную кровать и начала рассматривать ногти на правой руке, опираясь на левую.

- Какого черта, Розали! – заорал я. Даже беспрестанный стук моей мамы из гостевой комнаты прекратился. – Ты только сейчас говоришь мне это! Что, черт возьми, случилось?

- Ты знаешь что. Ты должен пойти проведать Беллу. Кто-то должен хорошо обращаться с ней, раз уж она носит потомка одного из вас в своем крохотном животике. Дай Эдварду немного остыть. – Она была спокойна. Для этого были причины.

Я успокоил дыхание. Да, первым делом надо повидать Беллу.

- Окей. Да, я сначала пойду к Белле. Но ты можешь сказать мне, что случилось с Эдвардом?

- Ну, видимо, самец номер два пытался убить возможного дедушку Карлайла кочергой. Что, неплохо?

- Давно пора было прибить этого гребаного ублюдка. – Я покачал головой. – Ты уникум, Розали. На самом деле. Большая уникальная задница, - сказал я и пошел к двери. За спиной я услышал, как она поблагодарила меня и засмеялась.

- Кто-то прислал маме Лил цветы. Возьми их Белле, - закричала Розали, и впервые за весь день ее слова звучали искренними.

Я кивнул и спустился в холл, остановившись перед дверью мамы, размышляя, постучать или нет. Но на самом деле мне требовалось пойти к Белле и умолять ее простить невероятных засранцев, которые оставили ее один на один с таким дерьмом.

Я бегом сбежал по лестнице, схватил цветы и направился к моему ангелу.

Я припарковался перед домом Беллы. Полицейский крузер уехал, но ее грузовик стоял там. Я ждал, как котенок, что Белла выйдет ко мне. Наконец, я оторвал свою задницу, подошел к двери и постучал.

Я услышал медленные шаркающие шаги за дверью. Меня встретили грустные набухшие глаза и прекрасное заплаканное лицо. Она кинулась мне на грудь. Бросив за нее цветы, я прижал ее к себе, жалея, что не могу быть достаточно близко к моему ангелу. Я целовал ее уши и лоб. Она начала плакать, но не рыдала, и что-то говорить. Я улыбнулся, потому что не мог понять ни слова из того, что она шептала, потому что Белла зарылась лицом в мою куртку и сильно плакала.

- Мне… ак…ль. Я бе… на. – Она прервалась.

Я поднял ее подбородок, чтобы посмотреть в красивые карие глаза.

- Все хорошо, детка. Мы переживем это. Я все знаю. Тебе не нужно ни о чем волноваться. Я больше не отпущу тебя, - сказал я и поцеловал кончик ее носа.

- Ты знал, что я беременна? Как? Я сама только что узнала! Я только двадцать минут назад сделала тест!

- Видимо, вы с Элис пользовались одним и тем же дерьмом. Розали сказала, что узнала по телефону новости и поняла, почему ты так выглядишь.

Белла кивнула, и я отвел ее в гостиную.

Она села на диван, вытерев лицо рукавами рубашки, и выглядя такой слабой и маленькой.

- Ангел, прости, что я так ужасно вел себя с тобой последние несколько недель. – Я сел перед ней и оперся на ее колени.

- Все нормально. Я вела себя как сучка, - пожала она плечами.

- Да, но тебя можно извинить. – По какой-то причине я не был рассержен или испуган. Я касался ее. Я радовался ребенку. Я не мог прекратить улыбаться. Я не имел ни малейшего понятия, что, черт возьми, мы будем делать со школой, работой, учебой, всем. Я просто касался ее. Касался девушки, которая опять дала мне повод для улыбки.

Я положил руку на ее живот и провел по нему. Он оказался больше, чем я ожидал.

- Тебя тошнит?

Она отрицательно покачала головой.

- Давно ты беременна? – Живот на самом деле казался большим. Но Белла была стройной и хрупкой девушкой.

- Не знаю. Я записалась к врачу. Думаю, это случилось в феврале. Но не уверена. Месячные на самом деле приходили, но слабые. Очень слабые. Но они были! – Белла опять начала расстраиваться.

- Ангел, все хорошо. Успокойся. Все будет хорошо, - попытался я убедить ее.

- А если это ребенок Эдварда?

- Да? И ты не примешь его назад? - не мог не улыбнуться я.

- Нет. Нет, потому что он просто ведет себя, как скотина, еще хуже, чем ты. Так что я сомневаюсь, что он хочет меня. – Она опять вытерла нос рукавом, выглядя при этом маленьким ребенком. Но гребано симпатичным!

- Прямо сейчас он за решеткой. Так что… - сказал я.

- Так вот почему мой отец уехал прошлой ночью. И он не сказал, куда поехал! И не перезвонил мне.

- Эдварда задержали из-за его отца.

- Тебе надо ехать? – тихо спросила она.

- Я не хочу оставлять тебя одну. Можешь пойти со мной, поговоришь, к примеру, со своим отцом.

- Я дерьмово себя чувствую. Хочу принять душ и попробовать поспать. Я не заснула ночью.

- Ну, прямо сейчас Эдвард никуда не денется. Поднимайся наверх. Я останусь с тобой, пока тебе не станет лучше. А потом мы поедем. – Я не понимал, когда это стал глупым котенком, но был именно им. Готовым сидеть и ждать мою девушку день и ночь напролет.

Ребенок должен был стать смертным приговором для парня моего возраста.

Вместо этого он стал нашей свободой.

Это причина, по которой мы должны уехать от всех. От всех обязательств. Сейчас меня не волнует ничего, кроме моей девушки и моего ребенка. Я был на седьмом небе от счастья. Колледж – это все, чего я ждал. Я буду чистить туалеты, если потребуется. Я просто хотел быть с Беллой.

***********************

Источник: http://robsten.ru/forum/19-700-17#582103