Глава 22 Часть 2

Ложная каденция.

***

Я добрался до стоянки такси и осторожно устроил Беллу на сидении.

– К «Four Seasons», – велел я водителю.

***

– А мои вещи! – Белла в панике села.

– Мы их заберём.

Приехав в отель, мы поднялись на лифте на нужный этаж и пошли по коридору к моему номеру. Белла остановилась перед какой-то дверью – раньше, чем мы дошли до моей, поэтому остаток пути я тянул её за собой.

– Ничего не выйдет, – настаивала она. – Я не смогу открыть дверь, чтобы забрать вещи. Нужно просто поехать ко мне домой, а завтра уже со всем разобраться.

Я вытащил ключ-карту из кармана, распахнул дверь, затем подхватил Беллу, внёс её внутрь и поставил на ноги посреди гостиничного номера.

– Чей это номер? – спросила она.

– Мой.

– Зачем тебе номер в гостинице?

Я рассмеялся.

– Давай просто скажем, что в этой комнате ты не единственная, кто не пройдёт проверку на трезвость.

Она хихикнула.

– Ты тоже сегодня пьян?

– Э-э, да. Просто, в отличие от некоторых, я сохранил контроль над основными двигательными навыками.

– Я в состоянии ходить, Эдвард. И трахаться тоже в состоянии.

Приятно узнать.

Я бросил ключ-карту на стол и снял пиджак и галстук-бабочку. Белла просто стояла и смотрела на меня, не делая ни малейшего движения, чтобы доказать своё последнее заявление.

– Вот теперь я вижу, – сказал я, аккуратно вынимая запонки из манжет. – В тебе много разных сторон, Белла. Но кто бы мог подумать, что ты ещё и дразнилка.

Я подтянул её к себе и расстегнул молнию у неё на спине. Платье упало на пол.

– Ты ещё никогда не была так прекрасна.

Я расстегнул её бюстгальтер и, взяв в ладони грýди, потеребил большими пальцами соски. Я не верю в реинкарнацию, но если бы верил, то в следующей жизни хотел бы стать её бюстгальтером. Но в эту секунду я просто хотел её трахнуть. Жёстко.

– Ты понятия не имеешь, что делаешь со мной, – прошептал я ей в кожу. – Когда мы стояли у церкви, я хотел швырнуть тебя на капот ближайшего лимузина и...

– И что, Эдвард? – Она вытащила мою рубашку из брюк. – Скажи мне.

– Я хотел отыметь тебя. И не собирался быть с тобой нежным. Чувствую себя немного виноватым за то, что приходило мне в голову.

– Не вини себя.

– Белла, в том, что я хотел с тобой сделать, не было ничего от любви. Я хотел наброситься на тебя и оттрахать до потери сознания.

– Да, пожалуйста. – Она запрыгнула на меня и обвила ногами мою талию. – Я знаю, что ты меня любишь. А сейчас, пожалуйста, просто трахни меня.

Со всей быстротой, на которую были способны мои ноги, я переместился в другую часть номера и уложил её на кровать. Пока я поспешно избавлялся от остатков парадного костюма, Белла сняла трусики и начала трогать себя между ног.

Это было горячéе всего, что я когда-либо видел.

– Я жду, – сказала она, введя в себя два пальца. – Если не поторопишься, я кончу раньше, чем ты доберёшься до постели.

Я лёг рядом с ней и прошептал ей на ухо:

– Мне нравится, что ты касаешься себя. Я хотел посмотреть на это с той ночи, когда ты рассказывала мне об этом по телефону. – Я слегка прихватил мочку её уха зубами. – Кончи сама, Белла. Мне нужно это увидеть.

Продолжая трахать себя пальцами, она начала другой рукой потирать клитор.

– О чём ты думаешь? – спросил я.

– О тебе, – простонала она. – Всегда о тебе. Твои волосы, твои руки, твой член.

Ее стоны стали громче, и она втянула в рот уголок нижней губы. Зная, что она кончила, я перевернул её на четвереньки и вошел в неё сзади. Руками я держал её бёдра и контролировал движения. Я вовсе не был нежен, но она, похоже, не возражала.

Когда мы закончили, она положила голову мне на грудь.

– Вот уж не знала, что пай-мальчики могут быть такими... жесткими.

– Я ведь не сделал тебе больно, правда?

– Нет. Ну-с, мистер Тайный Вуайерист, ваша очередь.

– Не уверен, что понимаю тебя.

Она положила руку на мой член.

– Даже не притворяйся, что не делаешь это по три раза на дню. Покажи мне.

Плотно обхватив свой член, я двигал по нему рукой до тех пор, пока она не взобралась на меня верхом и не оседлала мою эрекцию. Я сунул пальцы ей в рот, чтобы смочить, а затем дотянулся до её задней складочки и вставил один из своих пальцев в её дырочку.

История хранит предания о многих великих первооткрывателях:

Фердинанд Магеллан.

Эрнандо де Сото***.

Я.

Я, Эдвард Каллен, побывал там, где не бывал ещё ни один мужчина. Ну, во всяком случае, мой палец там побывал. В Википедии должна быть статья о моей исключительности. Я ж, можно сказать, живая легенда. Восходящая звезда.

Ее глаза расширились, а стоны усилились, но она не сказала мне остановиться. Я потёр её клитор другой рукой, и через несколько секунд она кончила.

Вот так. Дайте мне скипетр и зовите меня богом секса.

Как бы хорошо нам ни было сейчас, я знал, что утром она будет совершенно никакая. Я потянулся к тумбочке, взял бутылку воды, открыл и передал ей.

– Надеюсь, ты не будешь сожалеть об этом утром, – поддразнил я.

– О тебе? Никогда.

– Я говорил о количестве выпитого.

Меня расстроило, что она первым делом связала глагол «сожалеть» с нашими отношениями. Может быть, это произошло из-за свадьбы Элис.

– Два твоих лучших друга сегодня вступили в брак, а ещё два поженятся к концу месяца. Тебя это совсем не беспокоит?

– Я рада, что они счастливы.

– Нет, я имею в виду то, что это не можем быть мы. По крайней мере, ещё долгое время.

– Я никогда не считала себя человеком, способным вступить в брак. Так что – нет, это меня не беспокоит.

Постойте. Что?

– Что конкретно ты имеешь в виду?

–  Это не то, что, скорее всего, я когда-либо сделаю. А в твоём возрасте этот вопрос ещё вроде бы рано ставить.

Я подозревал, что она хотела успокоить меня, но её слова возымели противоположный эффект. На какое-то мгновение я почувствовал себя в опасности. Но я не собирался позволить этому испортить нам ночь.

– Сегодня вечером ты много выпила, Белла, поэтому я предпочту проигнорировать тот факт, что ты до сих пор не принимаешь меня всерьёз. А теперь будь умницей и допей всю воду.

Она сидела и пила, а я сидел и любовался «мимолётным видением» пред собой. Волосы в сумасшедшем беспорядке, расплывшийся макияж. Я не мог удержаться от смеха. Она выглядела... как бы это сказать... оттраханной.

И оттрахал её я, собственной персоной.

– Что? – спросила она.

– Как бы сексуально, на мой взгляд, ты сейчас ни выглядела, наверное, нам следует немного привести тебя в порядок перед сном. Повернись.

Она сделала, как я просил, и я начал вынимать заколки из её волос.

– У меня даже расчески с собой нет. Чёрт. У меня ничего с собой нет. Вот же засада, с колледжа так не «попадала». Завтра утром кто-то повеселится, глядя на меня – с утра в вечернем платье. Спорим, в «Four Seasons» такое не часто видят.

– Предвидя это, я заехал к тебе домой и взял несколько вещей первой необходимости. У тебя есть всё, что нужно, в том числе смена одежды.

Я достал её щётку и начал расчёсывать спутавшиеся волосы.

– Спасибо тебе, – сказала она.

– Всегда мечтал это сделать. Ты же знаешь, как я люблю твои волосы. – Я положил щётку и поцеловал её в шею. – Как ты себя чувствуешь?

– Понемногу начинаю трезветь.

– И наверное, это неплохо, несмотря на то, что подшофé ты такая забавная. Надеюсь, утреннее пробуждение будет не слишком болезненным.

– А кто вообще собирается спать? – Она легла на спину и потянула меня на себя.

Спустя двенадцать минут секса в миссионерской позиции она вырубилась.

Следующим утром, проснувшись, она явно страдала от похмелья. Но я был наготове, вооружившись бутылкой воды и несколькими таблетками Экседрина.

– Должно помочь. – Я вручил ей всё это, поддерживая, пока она пила таблетки.

– Кажется, я сейчас умру, – проскулила она.

Я лег рядом и притянул её к своей груди.

– Как бы ужасно ты себя сейчас ни чувствовала, Белла, это всё равно гораздо лучше, чем я ожидал.

– Что ты знаешь о похмелье?

Она, что, забыла, какие у меня соседи?

– Ха-ха. Больше, чем ты думаешь.

– Эдвард, вчера вечером я разговаривала с твоим отцом...

Это было неожиданно.

– Да? – удивился я.

– Хотела бы я, чтобы вы двое не были настолько... близки.

Я постарался не вспоминать сейчас o том, что сказала вчера вечером моя мать.

– Не могу придумать ни одного контекста, в котором иметь хорошие отношения со своим отцом – плохая идея.

– Скажи-ка мне, кто ещё знает о том, со сколькими людьми я была в интимных отношениях? Или это пока остаётся под грифом «для семейного пользования»?

– Не понимаю тебя.

– Вчера вечером твой отец намекнул, что считает меня довольно распущенной особой. Другие его заявления предполагали, что он в курсе всех деталей нашей сексуальной жизни.

Я рассмеялся.

– Он не в курсе.

– Ну, а он говорит, что ты рассказываешь ему всё.

– Я то же самое говорил тебе в тот вечер, когда мы познакомились. Не надо преувеличивать.

– Не думаю, что я преувеличиваю.

– Белла, – я попытался её успокоить, – он почти ничего не знает. Мне необходимо было обсудить с кем-нибудь то, как сильно я тревожился из-за возможной сексуальной неудачи в первый раз. Тот факт, что ты имеешь опыт, звучал в этом разговоре. Он не знает, сколько партнеров у тебя было, не знает о твоих экспериментах с бисексуальностью. Всё это – не моё прошлое, и я не считаю себя вправе с кем-то этим делиться. Он действительно знает, что ты опытнее меня, но это вряд ли можно считать откровением. Тебе двадцать пять, и ты красавица. Никто не ждал, что ты будешь девственницей.

– Он сказал: «Белла, уж тебе ли не знать, что секс – это просто секс». Как ещё я должна это понять?

– Как есть – буквально, без скрытых намёков. Я нахожу твой допрос немного оскорбительным. Ты что, в самом деле считаешь меня придурком, который треплет языком как помелом?

– Ты говорил, что всё ему рассказываешь, и он это подтвердил.

– Белла. Никто, никому, никогда не рассказывает всего. – Я поцеловал её в макушку. – Не хочу с тобой спорить, но тебе бы радоваться надо, что мы с отцом так дружны. Если бы не он, мы бы никогда не познакомились.

– Ну да. Твой напарник.

Утро становилось ужасным. Думая, что хуже уже не будет, я решил попросить её объясниться по поводу того, что она заявила мне прошлой ночью.

– Знаешь, Белла, я собирался об этом забыть, но раз уж мы взялись озвучивать наши обиды, я, возможно, тоже кое о чём спрошу тебя. Вчера вечером ты сказала, что в принципе не собираешься выходить замуж.

– Я действительно в этом призналась? Удивительно. Должно быть, к тому моменту я очень сильно напилась.

– Это правда? – спросил я.

– Да.

Вот это здóрово.

– Что? – спросила она немного раздражённым тоном.

– Ты же понимаешь, что для меня это решающий момент? Без него мне не надо ничего остального.

– Ты же шутишь, правда?

– Нет.

– Ты слишком молод, чтобы открыть счёт в банке, и несмотря на это, говоришь мне, что разница в наших взглядах относительно института брака может стать для тебя поводом закончить наши отношения? Не слишком ли ты забегаешь вперёд паровоза, а?

Я скинул её с себя и сел так, чтобы видеть её лицо.

– Кто я для тебя?

Указательным пальцем она обвела мой сосок.

– Мой любовник.

Испытывая отвращение, я оттолкнул её руку.

– Я боялся, что ты скажешь именно это. – Я встал с кровати, чувствуя, что должен её покинуть прежде, чем сорвусь. – Пойду приму душ. Если решишь, что твой желудок чувствует себя достаточно хорошо, чтобы поесть, позвони и закажи завтрак в номер. Пусть запишут на мой счёт.

Я ушёл в ванную и запер за собой дверь.

Её любовник.

Такое безобидное слово – «любовник». Но оно раздавило меня. Суффикс был грёбаной вишенкой на грёбаном торте. Суффикс всё менял. [прим.: В оригинале - «одна невыносимая буква». Речь о букве «R– в конце слова: «love– - «любовь, любимый»; «lover– - «любовник».]

Если бы она сказала, что я – «её любовь», я был бы в восторге. «Бойфренд» тоже было бы неплохо. Черт, я даже на «её друга» согласился бы. Слёзы хлынули потоком, и я почувствовал, что погружаюсь в пучину отчаяния.

Её любовник. Я повторял эти два слова про себя, в надежде, что боль, которую они мне причиняли, станет меньше.

Боль меньше не становилась.

Я отдавал ей всего себя, целиком, но она хотела только одну часть. Неужели всё это время Элис была права? Для Беллы я был лишь игрушкой? Я не мог думать об этом сейчас; чтобы решиться посмотреть этому в лицо, я должен был сначала вернуть самообладание. Разберусь окончательно позже, когда вернусь в колледж. Я встал под душ и включил воду, надеясь обрести ясность мысли через чистоту тела.

Из этого ничего не вышло, но я понимал, что не смогу вечно прятаться в ванной комнате. Я обернул вокруг талии полотенце и открыл дверь ванной. Белла сидела на краю кровати, уставившись в пол. Избегая моего взгляда и заламывая руки, она заговорила:

– Когда я была ребёнком, я никогда не просила того, что хотела. Каким-то образом, следуя собственной извращенной логике, я верила, что если расскажу о своих желаниях, то потеряю контроль над своей жизнью: кто-то, узнав, в чём я нуждаюсь, получит власть не дать мне это или отобрать, чтобы манипулировать мной. Я научилась скрывать от окружающих свои чувства раньше, чем научилась читать. Я знаю, что в твоей жизни всё по-другому. Ты вырос с любящими родителями, в заботе и благополучии, в то время как я была нежеланным последствием случайного секса. Когда я говорю, что тебе не понять всех моих страхов, это не демонстрация покровительственного отношения. Потому что это не из-за твоего возраста или эмоциональной незрелости. Ты просто не испытал...

Я сел рядом с ней, и она всё ещё не смотрела на меня.

– Ты просто не испытал того, что испытала я, чтобы понять меня по-настоящему, и дай тебе бог никогда это не испытать. Надеюсь, ты никогда не узнаешь, что значит быть отвергнутым или абсолютно одиноким. Больше всего на свете я надеюсь, что ты никогда не станешь похож на меня. Я хотела бы, чтобы ты навсегда мог остаться таким как сейчас, своей семнадцатилетней версией; чтобы никогда не лишился своего идеализма и не узнал сомнений в себе, хотя я знаю, что в конечном итоге это неизбежно – ты тоже всё это узнаешь. Я могу защитить тебя от разочарования в идеалах молодости не больше, чем ты – изменить то, что слепила из меня жизнь за эти двадцать пять лет. Неважно, насколько высок уровень твоего самосознания – ты не можешь знать, будешь ли ты спустя несколько лет чувствовать то же самое, что чувствуешь сегодня. Твои карьерные устремления, твои страстные желания, твои ожидания от жизни - всё это может измениться.

Моя мать была права.

Белла никогда не полюбит меня так, как люблю её я. Она не способна на это, и только что призналась в том, до какой степени неспособна. Я знал, чтό я должен сказать сейчас; на моём месте это сказал бы любой человек, наделённый хоть толикой инстинкта самосохранения. Я не мог этого сказать; я слишком сильно её любил.

Похоже, если я не хочу с ней порвать, у меня нет иного выбора, кроме как довольствоваться тем, что она в состоянии предложить. Может быть, если я кое-что проясню, это поможет мне продолжать верить, что оно того стоит. Что мы этого стоим.

– Я не планирую немедленно предлагать тебе руку и сердце, Белла. Я не настолько витаю в облаках. Ты помнишь, что я говорил тебе вчера вечером?

– Нет, я не помню ничего после поездки в такси.

– Я спросил, беспокоит ли тебя мысль о том, что до нашего брака ещё так далеко.

– О.

– Ты боишься любых обязательств вообще или боишься взять на себя обязательства конкретно передо мной? Или на самом деле ты боишься сказать мне, что хочешь, чтобы я взял на себя обязательства, потому что думаешь, что я использую это, чтобы манипулировать тобой?

Вспомнив то текстовое сообщение, которое она прислала мне в ночь перед моим отъездом в кампус, я соскользнул с кровати и встал перед ней на колени.

– Белла, посмотри на меня.

Она медленно подняла глаза и встретила мой взгляд.

– Я не прошу тебя выйти за меня замуж. Я прошу тебя доверять мне.

Я взял с ночного столика свой мобильный и нашёл текстовое сообщение, в котором она писала, что хотела бы провести оставшуюся жизнь со мной.

– Ты действительно этого хочешь?

– Да.

– Ты можешь написать мне это в смс, но не можешь сказать вслух?

– Я же тебе только что объяснила...

Она всё ещё мне не доверяла.

– Я услышал тебя, Белла, но хочу, чтобы и ты меня тоже услышала. Я люблю тебя и не могу представить свою жизнь без тебя. Я знаю, что потребуется много времени, прежде чем ты почувствуешь то же самое...

– Я чувствую это сейчас, – возразила она.

– Тогда мне нужно это услышать. Пожалуйста, – умоляюще произнёс я, заставляя себя не плакать. – Для меня нелегко быть в разлуке с тобой.

Как бы я ни любил её, я не мог бесконечно выносить эту неопределенность.

Когда она заговорила, её шёпот был наполнен едва ли не ужасом.

– Я хочу провести оставшуюся жизнь с тобой.

Это не было обязательством, но этого было достаточно. Я положил голову ей на колени и закрыл глаза.

– Так и будет, Белла.

_______________

***Эрнáндо де Сóто (1498 – 1542) — испанский мореплаватель, который возглавил первую завоевательную экспедицию европейцев к северу от Мексики, в глубь территории современных Соединенных Штатов; был первым европейцем, пересекшим реку Миссисипи и оставившим документальное подтверждение этого.

_______________________

Перевод:   leverina
Редакция: bliss_