Глава 28

Кода

(Кода (итал. coda — «хвост, конец, шлейф») в музыке — дополнительный раздел, возможный в конце музыкального произведения, не принимающийся в расчёт при определении его строения.)

Саундтрек к главе от переводчика:

http://www.youtube.com/watch?v=VaRwQciBq3c (Underground Tango. Goran Bregovic)

– Она просто... только что... – Я смотрел на двери лифта, не то чтобы в настоящем шоке, но всё же не в состоянии сформулировать свои мысли.

Эммет положил руку мне на плечо.

– Не думаю, что она тебя слышала.

– Думаешь, не слышала? – Я не смог скрыть надежду в голосе.

– Она тебя не слышала,– повторил он. – У Беллы масса недостатков, но она не настолько бесчувственна.

– Как ты думаешь, есть шанс, что она меня услышит?

Эммет сделал паузу, зная, что я сейчас говорю не о способности Беллы воспринимать звуки, а о её готовности выслушать меня.

– Не знаю. Об этом тебе нужно спросить у Роуз. Слушай, я в бешенстве на Беллу за то, как она с тобой поступила...

– Она ни в чём не виновата. Я знал, на что иду, – перебил его я, но он продолжил без остановки:

– ...и я, честное слово, понятия не имею, что с ней сейчас происходит.

Я был полным мудаком. Эммет только что стал отцом; эта встреча задумывалась не для того, чтобы нагружать его моими проблемами.

– Можно мне повидать Дэвида? – спросил я.

– Само собой.

Я проигнорировал свои вновь открывшиеся раны и последовал за Эмметом в комнату Роуз. Несмотря на продолжающееся действие морфия, её лицо засветилось, когда она увидела его. Я почувствовал укол сожаления, когда понял, что Белла (да и никто другой, наверное) никогда не смотрела на меня таким взглядом.

– Пришёл Эдвард, повидать нашего сына. – Эммет взял Дэвида из рук Роуз и передал его мне. – Всё ещё поверить не могу, что я отец.

Я смотрел на розового человечка, которого держал в руках. У него были густые и тёмные вьющиеся волосы, как у Эммета, но глаза, как у Роуз. Дэвид расслабился в моих руках, полностью мне доверяя. Он провёл в этом мире всего лишь двенадцать часов, и ему ещё только предстояло узнать, что доверять миру не следует. Интересно, подумал я, как долго он сможет оставаться таким же доверчивым? Мне потребовалось семнадцать лет, чтобы научиться недоверию; я надеялся, что Дэвиду никогда не придётся этого узнать.

Эммет вышел, чтобы ответить на телефонный звонок, оставив меня наедине с Роуз. Я осторожно протянул ей Дэвида.

– Я боюсь, что сломаю его, – объяснил я.

– Не сломаешь; ты слишком осторожный, чтобы кого-нибудь сломать.– Она указала на стул рядом со своей кроватью. – Сядь. Выглядишь так, словно только что видел призрака.

Я знал, что с Роуз лучше не спорить, так что согласился.

– Ты имеешь в виду Беллу. – Я вздохнул. – Но ведь, чтобы стать призраком, человек должен умереть? Белла же, судя по всему, жива, здорова и проживает на Лис авеню, в точности, как и всегда.

– Однако она тебя преследует.

Я пожал плечами.

– Я чувствую себя так, словно я и есть тот, кто умер.

– Я знаю и отчасти чувствую себя за это ответственной.

– Ты? Как?

– Оглядываясь назад, я понимаю, что звоночки были уже тогда. Я должна была догадаться, что Белла запаникует и всё испортит. Она не способна иметь здоровые, продуктивные отношения ни с кем. Дело не только в тебе; надеюсь, ты понимаешь. Я поощряла её развивать ваши отношения, потому что думала, что вы отлично друг другу подходите. Я бы не стала этого делать, если б имела представление о её эмоциональных проблемах. Поначалу я еще плохо знала вас обоих. Казалось, что вы – просто более молодая версия Эма и меня; что стоит ей только преодолеть предубеждения окружающих касательно вашей разницы в возрасте, и у вас двоих будет всё, что нужно для счастья. Как теперь выясняется, преодолеть ей требуется гораздо больше, чем это.

С одной стороны, я был благодарен Роуз, что она не захотела говорить о том, чему я только что стал свидетелем – как она сосала член Эммета. С другой стороны, я не мог поверить, что она, наконец, готова обсуждать со мной Беллу.

– В твоей капельнице всё ещё морфий?

Она рассмеялась.

– К счастью, да, но это никак не связано с тем, что я тебе сейчас говорю.

Я не поверил ей ни на секунду. Всё то время, что я был дома на зимних каникулах, я выпытывал у Роуз информацию о Белле, а она категорически отказывалась мне её сообщать. Единственное, чем этот момент отличался от тех, было наличие наркотика в крови Роуз.

– Белла любит тебя, Эдвард. Любила тогда, любит и сейчас.

– А Белла утверждает, что не способна на любовь.

– В данный момент так и есть, но она над этим работает. Любовь – это то, чему мы учимся, ты же знаешь? И учиться этому никогда не поздно.

Как бы я ни хотел ей верить, я не мог. Тайлер однажды принял морфий; в тот раз он попытался убедить меня, что один из саудовских принцев, учившийся вместе с нами, держит свой гарем в Спортивном корпусе (прим. переводчика: Fields Center, здание на территории кампуса). Затем он пытался отвести меня туда, врезаясь по пути в каждый фонарный столб. Я знал, что не стоит принимать на веру то, что говорила сейчас Роуз.

– Я ценю то, что ты стараешься сделать, Роуз.

И я, правда, ценил; я просто ни секунды ей не верил.

– Я не хочу, чтобы ты думал, будто это случилось из-за тебя, – продолжила она. – Ты один из самых крутых парней, которых я когда-либо встречала. Ничего этого ты не заслужил.

Если Белла меня чему и научила, так это тому, что жизнь не всегда поступает с нами по заслугам. Я встал и поцеловал Роуз в щеку.

– Я знаю. – Я положил мишку в кресло, где перед этим сидел, и вышел.

На пути к лифту я снова столкнулся с Эмметом.

– Спасибо, приятель,– сказал он. – Я знаю, для тебя это было непросто. Я напишу тебе, когда будет обрезание.

Я кивнул и помахал на прощанье рукой, но только когда двери лифта закрылись, до меня дошло.

Белла придёт на церемонию обрезания, а Роуз утверждает, что Белла по-прежнему меня любит. Если бы я мог склонить её поговорить со мной и признаться, что она солгала, я мог бы получить её обратно. Если же Роуз была неправа, и её устами просто говорил морфий, то это будет второй День Благодарения. Я мог встретиться с Беллой, но не в одиночку.

Восемь дней спустя я направлялся обратно в Джерси на церемонию обрезания Дэвида в компании Анжелы.

– Белла подумает, будто мы пара, надеюсь, ты это понимаешь, – предупредила Анжела.

– Если она поговорит со мной, я скажу ей, что это не так. Если не поговорит, то не имеет значения, что она подумает.

– А это действительно подходящее место для такого разговора? Я имею в виду, ты не можешь просто зайти к ней домой?

Я не хотел признаваться Aнжеле, что на самом деле уже много раз пытался это сделать, когда был дома на Рождественских каникулах. Я всегда терял самообладание. Конечно, когда пришло время обрезания, ничего не изменилось. Анжела и я пробыли там пятнадцать минут, когда я заметил в сторонке Беллу. Я ощутил панику и потребность куда-нибудь уйти – куда угодно, лишь бы она не увидела меня в таком состоянии. Я открыл ближайшую дверь и скрылся за ней, потянув за собой Анжелу.

– Вау, – сказала она, как только за нами закрылась дверь. – То, что я его однажды видела, не означает, что мне это снова необходимо.

– Что? – Я осмотрелся и понял, что мы в женском туалете. – Я просто воспользовался ближайшим «аварийным выходом». Прости. На самом деле мне не нужно в туалет, если тебя это беспокоит.

– Аварийным выходом?

– Белла только что вошла.

– О.

– Я прошу прощения за то, что заставляю тебя через это проходить; я просто не могу столкнуться с ней один на один.

– Я бы тебе не позволила, даже если б ты настаивал. Ты в порядке?

– Я в порядке. Я знал, что это будет нелегко, но я не собирался из-за Беллы игнорировать то, что очень важно для Эммета.

– Здесь достаточно много народу; ты можешь легко избегать её, если нужно.

– Я знаю.

Проблема была не столько в том, могу ли я избежать столкновения с Беллой, сколько в том, что я этого не хочу. Как будто почувствовав, что я чертовски близок к потере самообладания, Анжела сменила тему.

– Ты когда-нибудь раньше бывал на обрезании?

– Нет, – признался я. – И меня это как-то смущает.

Она рассмеялась.

– Почему? Ты же сам обрезан.

– Очевидно, да, но, насколько мне известно, это не делали в присутствии гостей и с неограниченной подачей спиртного.

– Так что теперь ты просто демонстрируешь его на вечеринках.

– У меня были смягчающие обстоятельства. Я был в стельку пьян, и мне нужно было кое-что доказать. – Я посмотрел на запертую дверь туалета, зная, что Белла находится по другую её сторону.

– Ты можешь это сделать, – сказала Анджела, как будто читала мои мысли.

– Я знаю. – Я вздохнул. – Но только потому, что должен.

Я открыл дверь дамской комнаты, только чтобы обнаружить, что Белла стоит прямо за ней и ведёт разговор с матерью Эммета. Так же, как и в больнице, я потерял способность говорить.

К счастью, Анжела свою не потеряла.

– Привет, Белла.

– Анжела, Эдвард. – Белла поздоровалась с каждым из нас кивком.

Впервые за всё это время я почувствовал себя одним из её девятиклассников.

Анжела улыбнулась маме Эммета.

– Помочь вам чем-нибудь, миссис Маккарти?

Она, что, в самом деле, собирается уйти и оставить меня с Беллой одного?

– Да, пожалуйста, если ты не против. Спасибо, Анжела.

Они направились к кухне, и я одними губами произнёс Анжеле слово «предательница». Белла смотрела им вслед, очевидно не желая даже взглянуть на меня. Я использовал эту возможность, чтобы как следует её рассмотреть. Вот тогда-то я и заметил, во что она одета.

Мои брюки внезапно стали слишком тесны в промежности, и впервые за много месяцев я почувствовал что-то кроме пустоты – возбуждение, да, но ещё и надежду. Её выбор костюма, несомненно, преднамеренный, придал мне сил заговорить.

– Я помню этот костюм.

– Я знала, что ты вспомнишь.

Если она надела этот костюм намеренно, то почему была такой отстранённой?

– Ты стараешься меня помучить? – спросил я.

– Нет, я пришла прямо с работы. Как твои дела?

Она, должно быть, шутит, чёрт возьми!

– Белла, ты не имеешь права спрашивать меня о этом.

– Видимо, да. Прости. И все же, я хотела бы знать.

Я поднял бровь.

– Тебе не всё равно?

– Да, мне не всё равно.

Если бы ей было не всё равно, она не стояла бы тут просто так, пытаясь вовлечь меня в светскую беседу. Она бы прикоснулась ко мне, обняла меня и сказала, что её слова на День Благодарения были ложью.

Вот только они не были ложью.

– Ну конечно. – Я скопировал её отстранённый тон. – Когда же ты лгала? Тогда или сейчас?

Всё, что ей нужно было сказать мне – что она любит меня, и я бы упал перед ней на колени и умолял. Три слова были всем, в чём я нуждался – простое «я тебя люблю» или даже «я тогда солгала» снова сделали бы меня целым.

Вместо этого Белла заморгала и прищурилась, тем самым давая мне очевидный ответ.

– Что?

Я зажмурился, заставляя себя не плакать.

– Неважно.

Она вздохнула и, когда я открыл глаза, покачала головой.

– Может быть, просто начнём всё сначала? – Она протянула мне руку. – Привет, я Белла.

Начнём сначала? Она, что, шутит?

Она сломала меня, а теперь хочет притвориться, что этого никогда не было? Не потому, что она сожалеет, что причинила мне боль; не потому, что сожалеет, что позволила мне уйти; всего лишь потому, что у нас есть общие друзья, и наш разрыв делает ситуацию неловкой. Потому что моя боль приводит к неловкости в компании. Невероятно.

– Нет, что за бред ты несёшь?!

– Ладно, я это заслужила.

Она не любила меня и не хотела иметь со мной ничего общего – это я понял. Чего я не понял – это почему она вообще заговорила со мной, когда могла бы проигнорировать меня, как сделала в день, когда родился Дэвид. Возможно, Роуз был права.

Но Роуз не могла быть права; Роуз была обдолбана морфием.

Я скрестил руки в защитном жесте.

– Что изменилось?

– Я не понимаю...

– Между нынешним моментом и встречей в больнице, когда ты даже не посмотрела на меня. Что изменилось?

– В больнице я была застигнута врасплох. Не ожидала увидеть тебя там. Я хотела бы думать, что повела бы себя иначе, если б не была так удивлена.

– Удивлена, что увидела меня, или что я по-прежнему общаюсь с Эмметом?

– И то, и другое.

Качая головой, я сделал шаг в сторону от неё.

– Чего ты от меня хочешь?

Ей не выпало шанса ответить. Церемония началась, дав мне тем самым отсрочку, но я так и не узнал, от чего именно – от продолжения моих мук или от начала моего спасения. Я точно знал, что не могу больше делать вид, будто ничего не случилось, будто Белла любит меня так же, как люблю её я. Всё было с точностью до наоборот. Все мои душевные силы ушли на то, чтобы не сломаться. Как только церемония закончилась, мы уехали. Я уселся на пассажирское сиденье, зная, что абсолютно не способен вести машину. В ту секунду, когда Анжела свернула с улицы, где жили родители Эммета, я потерял самообладание, уткнулся лицом в мягкий кожаный подголовник и зарыдал.

Я понимал, что это конец.

__________________

Перевод:   leverina
Редакция: bliss_

Небольшое объявление для тех читателей, кто не заходит на форум:

в связи с моим отъездом на отдых, следующая глава будет выложена после 12 августа.