Глава 44

Энгармонический интервал

(Энгармоническими в музыке называют интервалы различной количественной величины и по-разному записанные, но одинаковые по звучанию)

Саундтрек к главе от переводчика:

https://www.youtube.com/watch?v=cgMykzrBeg4 (Чайковский. Ноктюрн – Лука Сулич)

http://www.youtube.com/watch?v=er2VU3tlt2w («Strike the Viol, touch the Lute…» – Г.Пёрселл)

http://www.youtube.com/watch?v=Nx0ekVnQEn8 («Sway with me» – Дин Мартин)

 Прибыв в офис адвоката моего отца, я ожидал, что он усадит меня за свой стол и изложит мне то, на что моя мать только смутно намекнула. Вместо этого он отвёл меня в конференц-зал и протянул запечатанный конверт, на котором почерком отца было написано моё имя.

 – Я вас не тороплю.

 Он закрыл за собой дверь, оставляя меня в одиночестве.

 Не знаю, почему я боялся вскрыть конверт – из-за страха узнать ещё что-то, что изменит мою жизнь, или потому, что понимал: это последние слова, с которыми отец ко мне обращается. Как только я их прочту, всё будет кончено. Я сидел и смотрел на конверт, пока моя потребность в общении с отцом – общении любого рода – не затмила всё остальное.

*

 Дорогой Эдвард,

 Написать это письмо – безусловно, самое нелёгкое из всего, что мне приходилось делать в этой жизни. Моя единственная цель на этой земле как твоего отца – позаботиться о тебе. Если это письмо когда-нибудь окажется у тебя в руках, значит, по какой-то причине я больше не с тобой. Мне ненавистна мысль о том, что такой день настанет, но это вовсе не потому, что я думаю, будто ты будешь всё ещё нуждаться во мне. Я не сомневаюсь в твоих силах и способностях; в конце концов, тебя же воспитывали мы – я и твоя мать.

 Как бы мы с тобой ни были близки, есть много вещей, в которые я тебя не посвящал. Вероятно, ты почувствуешь себя обманутым после того, как всё узнаешь – главным образом, потому, что я всегда утверждал, что честен с тобой. А ещё я предвижу, что, когда ты посидишь и подумаешь, то поймёшь, почему я принял то решение, которое принял.

 Богатство и привилегии не случайно являются синонимами, и выросшие в богатстве люди довольно часто (чаще, чем противоположное) не умеют зарабатывать деньги собственным трудом и воспринимают своё положение как само собой разумеющееся. Я стал тем человеком, которого ты знаешь, не благодаря своему воспитанию, а вопреки ему, и в значительной степени благодаря твоей матери и её доверию. До встречи с ней мне не приходило в голову, что женщину может привлечь то, кем я являюсь, а не то, что я могу для неё сделать; я также не ценил то удовлетворение, которое можно получить благодаря упорному труду на избранном поприще, а не потребляя блага, доставшиеся при рождении.

 В твой двадцать пятый день рождения то, что было моим, станет твоим. Я не настолько наивен, чтобы думать, что это никак не изменит твою жизнь, но я ни секунды не верю в то, что это изменит тебя. Я не знаю, когда и при каких обстоятельствах это письмо окажется в твоём распоряжении, но знаю, что отдал бы всё своё состояние до последнего пенни за ещё один день рядом с тобой и твоей матерью.

 Я люблю тебя, и я горжусь тобой. Ничто и никогда не изменит этого.

 Папа

*

 Не помню, когда я начал плакать, помню лишь затопившее меня чувство горя от утраты – утраты моего отца, лучшего друга, моего детства, всей привычной мне жизни. В тот момент, когда я готов был начать крушить мебель, я почувствовал, как в кармане завибрировал телефон.

 Звонила Белла.

 Встревоженный, я поспешил ответить.

 – Всё в порядке?

 – Всё нормально. Просто я у тебя дома, и мне кажется, что твоя мама чувствует себя вдовой.

 – Она и есть вдова.

 – Я понимаю, но это не единственная сторона её жизни. Я хочу сходить с ней на «Искусство после пяти» и в «МакГиллинс» – вытащить её ненадолго из дома. Ты не мог бы отвезти нас? Я хочу, чтобы она хорошо провела время, и знаю, что этого не получится, если из нас двоих она будет единственной, кто напьётся.

 – Встретимся в Художественном музее.

 – Отлично. Спасибо, Эдвард. Очень тебе благодарна, правда.

 – Нет, это тебе спасибо. На этой неделе ты сделала столько, что я даже выразить не...

 – Я не делала ничего, чего не хотела бы делать.

 – Я знаю. Как раз потому оно и значит для меня так много.

 – Я просто рада, что могу помочь. Ну ладно, мне надо идти. Увидимся совсем скоро.

 Она закончила разговор, и я опустился в кресло, глядя на письмо отца. Моим наследством было не его богатство, а то, что он дал мне, когда был живым. Именно от него я узнал, как верить, как любить и как жить. Второй раз за день я разрыдался, но на этот раз – от благодарности. Успокоившись и приведя себя в порядок, я открыл двери конференц-зала и обнаружил, что папин адвокат ждет меня с бумагами в руках.

 – Я готов, – сказал я.

 Через полтора часа я бродил по европейскому крылу Художественного Музея, разыскивая маму и Беллу. Я нашел их в самом конце галереи современного искусства, неподалёку от двери, ведущей к «Étant donnés».

 – Вот вы где.

Я подошёл прямо к матери и поцеловал её в щёку, более чем когда-либо исполненный уважения к ней.

 – Ты в порядке? – шёпотом спросила она, будучи в курсе того, где я был, когда мне звонила Белла.

 – Всё нормально.

 Недоверие отразилось у неё на лице.

 – Его письмо ничего не меняет, – я говорил достаточно тихо для ушей Беллы, не желая, чтобы мой с ней разговор на эту тему состоялся в тот вечер, который она задумала не ради меня. Я повернулся и улыбнулся Белле. Её лицо показалось мне неестественно порозовевшим. Тыльной стороной ладони я прикоснулся к её щеке.

 – Ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь немного покрасневшей.

 – Она в порядке, – заверила меня мама. – Просто немного смущена.

 Я посмотрел на Беллу в недоумении.

 – Этот румянец от смущения?

 Она подтвердила это кивком головы, и я, смеясь, притянул её к себе.

 – Я и не знал, что ты способна краснеть. Оказывается, для этого достаточно было продемонстрировать моей маме тот синтез искусств, который я использовал, дабы соблазнить тебя.

 Мама приподняла одну бровь.

 – Что?

 – Подожди, Белла не рассказала тебе? Я полагал, что она из-за этого так застыдилась.

 Моя мама покачала головой, прежде чем исчезнуть за стеной.

 Спустя несколько мгновений, мы услышали её приглушенный вскрик.

 – О Боже мой.

 Белла хихикнула.

 – Полагаю, она нашла глазкú.

 Я поцеловал её – не потому, что её смущение было милым (хотя оно было), и не потому, что её прикосновение несло мне столь необходимое успокоение (хотя оно несло). Я поцеловал её, потому что любил её и не хотел больше терять время.

 Она, казалось, поняла. Её руки обвили мою шею, и она прижалась своим телом к моему, прежде чем быстро оттолкнуть меня от себя.

 – Поверить не могу; я только что набросилась на тебя, когда твоя мать находилась от нас в тридцати футах [около 9 метров], – прошептала она.

 Я пожал плечами.

 – И не вспомню, сколько раз я входил в комнату своих родителей, когда они делали намного больше, чем мы секунду назад. Теперь настала наша очередь, так что всё по-честному.

 Белла ударила меня в плечо как раз в тот момент, когда снова появилась моя мать.

 – Да уж… – Мама выглядела слегка потрясённой. – У меня сейчас такое чувство, что я потерпела полный провал в качестве родителя. В какой это альтернативной вселенной шестнадцатилетние мальчишки показывают своим учительницам такие вещи?

 – Для протокола: мне было семнадцать, и я уже закончил школу.

 Она закатила глаза.

 – Ну конечно. За двенадцать часов до этого?

 Я рассмеялся.

 – Что-то вроде того.

 – Как ты вообще узнал, чтó там, за дверью? – спросила она. – Я была здесь несчётное число раз и никогда этого не видела.

 – Папа, – сказал я, пожимая плечами.

 – И почему я не удивлена? – мама покачала головой. – И что же, он показал тебе это дó или после того, как купил порножурналы?

 – После. – Я прочистил горло, прежде чем шёпотом добавить: – Я не знал, что ты знала об этом...

 – Я не знала об этом, – сказала Белла маме. – Но звучит как начало отличной истории.

 – Нет никакой истории, – возразил я.

 – Однако твой отец купил тебе порножурналы. – Белла, казалось, никак не могла понять, как такое вообще возможно. – Это впечатляющее начало.

 – Хорошо. Вот тебе история. Однажды мой отец купил мне порножурналы. Конец истории. Кто-нибудь хочет бокал вина? Когда я вошёл, как раз начинали обслуживание.

 Белла повернулась к моей маме.

 – Вы более чем заслужили это, но у нас есть время только для одного бокала. Надо попасть в «МакГиллинс» до того, как на входе начнётся фейс-контроль. После определенного момента они начинают просить у посетителей документы. Эдвард любезно согласился быть нашим водителем, так что давайте просто расслабимся и повеселимся.

 Моя мать похлопала Беллу по руке, а потом дотронулась до моей кисти.

 – На случай, если я потом забуду – спасибо. Я действительно ценю то, что вы стараетесь для меня сделать. Вы оба.

 Мы вернулись в главный вестибюль и нашли себе столик. Когда пришло время платить по счёту, мать потянулась к кошельку.

 – Нет, Эсме, – Белла выхватила счёт у неё из рук, – я же сказала, что приглашаю я. Возможно, вы и пожертвовали этому музею столько, что заслужили собственного экскурсовода, но за этим столиком ваши деньги не в счёт.

 Мать уступила, и Белла извлекла из своего бумажника двадцатку и положила её поверх счёта, а затем жестом подозвала официантку, принять расчёт. Когда мама убрала кошелек, Белла подмигнула мне. Она была так горда; я знал, что она в жизни не позволила бы маме заплатить ни цента за их совместный вечер, невзирая на то, что разница в их финансовом положении была далеко не в пользу Беллы.

 Белла не знала и половины правды.

 Я улыбнулся ей, молча принимая её щедрость. В конце концов, мне придётся рассказать ей всё – о письме отца, о моём наследстве, о том, что лучшим из того, что можно дать мне, он посчитал самодостаточность и уверенность в том, что люди находятся рядом со мной ради меня самого, а не ради того, чем я владею. Он не мог предвидеть, сколько сложностей меня ждёт, когда я влюблюсь в человека настолько яростно независимого, что мое богатство станет скорее минусом, чем плюсом. Я только-только, наконец-то, начал ощущать себя с Беллой на равных, и вот теперь это. Неужели трудностям никогда не будет конца?

 Когда Белла объявила, что пришло время отправляться в «МакГиллинс», я с облегчением переключил внимание на плотное городское движение. Мы припарковались у Ванамейкера, и Белла повела нас к одному из тех узеньких переулков* Филадельфии, которые создавались для лошадей и колясок, а не для автомобилей.

 – Сто лет здесь не была, – сказала мама, когда мы подошли к «МакГиллинс». – Когда я жила в университетском городке, [прим. переводчика: район Филадельфии недалеко от центра города (отделен от него рекой Шуйкилл), включает в себя несколько высших учебных заведений], мы с Мэгги иногда обедали здесь с Наной... в смысле, с бабушкой Эдварда.

 Я открыл им дверь, они вошли внутрь, мама последовала за Беллой, и я наблюдал за ней. Хотя я знал свою мать лучше, чем кого-либо, сейчас я постоянно узнавал о ней что-то новое. Я всегда понимал, что папа человек выдающийся, но никогда не задумывался о том, что моя мать тоже может быть такой. Я всегда воспринимал её только как маму – неотделимую от нас с отцом, – а не как отдельного человека со своими собственными желаниями и невзгодами, которая работала как прóклятая ради того, чтобы кем-то стать в этой жизни, а в итоге вышла замуж и попала в семью, которая её так или иначе возненавидела.

 Я последовал за мамой и Беллой к столику у дальней стены, в полукабинку, где нас ждали Элис и Джаспер.

 Джаспер встал и протянул маме руку.

 – Рад с вами снова встретиться, доктор Мейсен.

 – Пожалуйста, зови меня Эсме. Я и так чувствую себя достаточно старой, чтобы сидеть тут с вами, ребята.

 Мама села на диванчик рядом с Элис, а мы с Беллой устроились напротив них, и тут же появилась официантка с кувшином пива.

 – Белла! Давно тебя не видела.

 – Ну, да, я особо никуда не ходила, – пояснила Белла. – Хайди, познакомься с моими друзьями, это Эдвард и Эсме.

 Друг? Определённо, она способна не только на это.

 – Приятно познакомиться. – Хайди улыбнулась маме и мне. – Все ли из вас будут пить?

 – Нет, только Эсме и я, – сказала Белла. – Эдвард за рулём.

 – Отлично. – Хайди обратилась к моей маме: – Мне нужно увидеть ваше удостоверение личности.

 Белла и Элис одобрительными возгласами приветствовали момент, когда моя мать продемонстрировала свои водительские права.

 У Хайди был потрясенный вид, когда она прочла год рождения мамы.

 – Чёрт возьми, детка! – Она вернула маме права. – Что заказываем?

 Пока все делали свои заказы, я толкнул Беллу в бок локтем.

 – Что? – прошептала она.

 – Так я теперь твой «друг»?

 – Это то, кем ты, по твоим словам, хотел для меня быть, – сказала она, пожимая плечами.

 – Я сказал это несколько месяцев назад. Ты до сих пор именно так обо мне думаешь? Полагаю, это повыше рангом, чем любовник, хотя я был бы не против совместить одно с другим. – Скрытый столом, я медленно повёл рукой от её колена по внутренней части бедра. – Как и кое с чем ещё.

 Белла резко вдохнула, и это меня воодушевило. Я уже почти добрался до её промежности, когда Хайди застукала меня с поличным.

 – Вам двоим нужен отдельный номер? Это я к тому, что на втором этаже сегодня нет никаких мероприятий. – Хайди указала на ступеньки у себя за спиной. – Если сделаете всё по-быстрому, никто и не заметит.

 – Думаю, мы в состоянии потерпеть; хотя мне кажется, я была не совсем точна, когда вас знакомила, – объяснила в ответ Белла, сжав под столом мою руку. – Эсме мне как семья, а Эдвард – любовь моей жизни. Я буду луковые колечки и порцию текилы. Мне потребуется больше, чем сто грамм, для храбрости, если потом я собираюсь встать и спеть.

 Мама посмотрела на Беллу в шоке.

 – Ты привела меня на вечер караоке?

 Белла кивнула, смеясь.

 – Тогда мне тоже текилу, – сказал мама, обращаясь к Хайди.

 – Ты собираешься петь? – спросил я.

 Мама улыбнулась.

 – Скажем так, я оставлю за собой право выбора.

 В этот вечер мама не пела, но всё равно, казалось, хорошо проводила время. Хотя мне, после публичного заявления Беллы о том, как она ко мне относится, хотелось лишь одного – во всеуслышание объявить, что мы направляемся в ближайший отель, я как-то умудрился сдержать себя. Я понимал, что этот вечер был тем, что Белла хотела подарить моей маме, но, провожая Беллу до дверей её дома, не мог не чувствовать, что мне она подарила гораздо больше.

 После того как она открыла двери, я последовал за ней в гостиную.

 – Я никогда и ничего так сильно не хотел, как вернуться к тебе после того, как отвезу домой мать; мне просто всё ещё не хочется оставлять её на всю ночь в одиночестве. Надеюсь, ты понимаешь.

 – Я не тороплю тебя.

 – Когда ты объявила, чтó я для тебя значу, ты говорила серьёзно?

 – Безусловно, – сказала она с улыбкой. – Если я сегодня что-нибудь и поняла, так это то, что твоя мать мне действительно как семья.

 Я со стоном покачал головой.

 – О, ты имеешь в виду то, что я сказала о тебе? – Она обняла меня за шею и прижалась ко мне всем телом. Как будто это было мне недостаточной мýкой, она ещё и положила голову мне на плечо и начала лизать мою шею.

 Как бы восхитительно ни было ощущать на себе её язычок, мне необходимо было убедиться, что это не её обычная игра – что она не пытается просто-напросто отвлечь меня.

 – Да, – я старался оставаться сосредоточенным, – ты сказала, что я любовь твоей жизни.

 Она подняла голову с моего плеча и прижала свои бёдра к моим.

 – Я так сказала?

 – Да, сказала.

 Поднявшись на цыпочки, она зубками прикусила мочку моего уха. Отпустив её, она лизнула место укуса, а затем сказала прямо в ушную раковину:

 – Я именно это и имела в виду.

 Спасибо, господи, тебе.

 Я обхватил её сзади за бёдра и поднял так, что животом она смогла ощутить мою эрекцию. Она обвила ноги вокруг моей талии, а я обхватил её лицо и стал целовать его со всей страстью, надеясь поцелуями передать глубину своего чувства. Я развернулся и, сделав несколько шагов вперёд, прижал её к стене. Я облизывал и покусывал её рот, а одна из моих ладоней скользнула вниз и сжала её грудь сквозь одежду.

 – Ох, малыш, – простонала она, толкаясь бёдрами в мой стояк. – Не хочу прерывать...

 – Тогда и не надо.

Я двумя пальцами, большим и указательным, сжал её сосок.

 – Но твоя мать ждет снаружи.

 Блин. Как я мог забыть?

 Ебать меня. В смысле, наоборот, увы.

 Я сделал шаг назад, и Белла опустила ноги на пол.

 – Я сожалею, – сказал я.

 – Не сожалей.

 Я крепко обнял её и вздохнул.

 – Спасибо, Белла. За всё.

 – Всегда пожалуйста.

 Я сделал шаг назад и всмотрелся в её лицо. На нём читалось неприкрытое возбуждение, была страсть, но было и что-то ещё, я не мог точно определить, что это такое.

 – Я начинаю верить твоему «всегда». – Я распахнул дверь и вышел на крыльцо. – Спокойной ночи. Позвоню тебе, когда проснусь.

 Когда я снова сел в машину, мама ухмыльнулась мне во весь рот.

 – Что? – спросил я.

 – Ничего, – сказала она.

 – Я просто хотел пожелать ей спокойной ночи, – настаивал я.

 – Конечно. Кстати, у тебя брюки расстёгнуты.

 Я в панике перевёл взгляд на свою промежность, и мама принялась истерически хохотать.

 – Купился! – сказала она, захлопав в ладоши.

 Две недели назад я счёл бы это унизительным. Вместо этого сегодня я обнаружил, что улыбаюсь. Везя маму домой, я думал о том, что заново наладить нашу жизнь будет нелегко. Однако я каким-то образом начинал верить в то, что нам удастся это сделать.

__________________

* Если кому-то интересно взглянуть – вот ещё несколько фирменных «узких переулков» Филадельфии, не приспособленных для проезда на автомобиле.

http://dguides.com/images/philadelphia/attractions/elfreths-alley.jpg

http://static.panoramio.com/photos/original/23730248.jpg

https://saraborden.files.wordpress.com/2012/08/ea03.jpg

https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/5/5c/Philly_Street_Commons.jpg

https://sidewalkcity.files.wordpress.com/2010/09/philadelphia-img_4351.jpg

http://img.photobucket.com/albums/v250/lord_whimsy/Miscellany%20IX/IMG_4909.jpg

__________________

Перевод:   leverina

Редакция: bliss_