Глава 54 (фьючетейк, часть 3)

Адажио

(Адажио* (итал. «аdagio» – «спокойно, неторопливо») в музыке – медленный музыкальный темп.)

Саундтрек к главе от переводчика:

https://www.youtube.com/watch?v=iCL5sHzlDOI (Beethoven - Sonata "Pathetique" - II. Adagio cantabile ("спокойно и певуче"))

https://www.youtube.com/watch?v=QEE5MICRtb8 (Beethoven - Moonlight Sonata - I. Adagio sostenuto ("спокойно и сдержанно"))

https://www.youtube.com/watch?v=9J77a80utNw (Beethoven - Piano Concerto No.5 - II. Adagio un poco mosso ("спокойно и с лёгким оживлением"))

https://www.youtube.com/watch?v=S-BR0cfTL3c (Antonio Vivaldi - Concerto in D, II. Largo (guitar solo))

 Белла хотела, чтобы я основательно включился в учёбу в медицинской школе, прежде чем затевать столь «важное изменение в жизни», как вступление в брак. Поэтому я не поднимал эту тему, пока не закончил там первый год обучения. Потом она поступила в магистратуру и «не могла даже думать» о планировании свадьбы, пока снова не привыкнет к студенческой жизни.

 В тот момент у меня не было никаких сомнений в том, что она разыгрывает со мной сценарий номер три. Если бы я не был уверен, что это никак не связано с её чувствами ко мне, то был бы в ярости. По крайней мере, я твёрдо верил, что это никак не связано с её чувствами относительно того, кто я есть. Я ни секунды не сомневался, что это связано с её чувствами относительно того, что я имею.

 Деньги.

 Это была единственная вещь, которая нас разделяла, и отмахнуться от этого было невозможно. Даже если бы я не унаследовал богатств своего отца, я собирался стать врачом. Она была учительницей. Наши доходы никогда не сравняются, даже когда она получит степень магистра. Это было не то, чем она могла запросто пренебречь.

 Затем настал День Благодарения, и это был... в общем, это был День Благодарения. Джек и Китти совершили своё ежегодное паломничество на ужин в доме моей матери и, конечно же, недолго выжидали, прежде чем спросить, назначили ли мы дату. Вместо того чтобы ответить им утвердительным «нет», я посмотрел на Беллу. Это был злой и, возможно, немного незрелый поступок с моей стороны, но я устал объясняться с ними. Раз уж она хотела равенства во всех отношениях, то теперь была её очередь.

 – Мы назначили, – сказала Белла. – Но потом я пролила мартини на свой айфон, упс! А там было всё моё расписание. Теперь мы просто не можем вспомнить, когда. – Пожав плечами, она преувеличенно вздохнула. – Мы что-нибудь придумаем, в конце концов. Может быть, найдём время между зачётами и экзаменами.

 – Вы не можете сделать это спонтанно, – сказал Джек. – Есть кое-какие документы, о которых необходимо позаботиться.

 Глаза Беллы стал огромными, а нижняя губа задрожала. Исходя из прошлого опыта, я знал, что у меня есть около шести секунд, чтобы вмешаться, прежде чем она сорвётся. Я не мог позволить этому произойти – после этого всё стало бы только хуже.

 Из поколения в поколение в семье моего отца передавался ген «холодного самообладания». Независимо от того, что они делали друг с другом – ложь, шантаж, отъём собственности, даже корпоративный шпионаж – это всегда проделывалось с безупречной вежливостью и аристократической сдержанностью. Если Джек увидит, что Белла разозлилась, это лишь увеличит в его глазах воображаемую им дистанцию между её и его социальными группами. А если Джек увидит, что разозлился я, то потеряет ко мне всякое уважение. Я знал от матери, что даже на расстоянии отношения с Джеком могут превратиться в кошмар. А он, пусть и не представлял собой величайшего в мире человека, был ниточкой, которая связывала меня с отцом, и я не готов был отказаться от усилий сберечь её. Я понял, что у меня нет иного выбора, кроме как сделать вид, будто ничего не произошло, будто это не он только что намекнул на то, что моя невеста – охотница за деньгами.

 – Спасибо за это напоминание, Джек, но ты зря беспокоишься. Я не собираюсь просить Беллу что-либо подписывать.

 – Эдвард, ты слишком умен, чтобы принимать решения сгоряча, необдуманно...

 – Почему бы нам немного не пройтись, Белла? – спросила Китти, поднимаясь на ноги. – Я сомневаюсь, что их разговор нас касается.

 – Чёрта с два он нас не касается! – воскликнула Белла.

 – Уверена, что они перескажут нам его краткое содержание, если их об этом попросить. – Она протянула Белле руку. – Пошли. Я хочу выкурить сигаретку, а у меня теперь из-за артрита такие проблемы с зажигалкой.

 К моему бесконечному облегчению, Белла приняла бабушкину руку и вышла наружу. Я собрался уже выдохнуть и расслабиться, когда понял, что остался с Джеком один на один. Я лишь однажды пережил то, что мои родители называли «Джекнаездом» [прим. переводчика: В оригинале – игра на созвучии имени «Джек Каллен» и слóва «Jackhammer» (произносится «джэкхэммер») – «отбойный молоток»], после того, как расстался с Кейт. В тот раз я смог оставаться спокойным, но тогда я не был переполнен гневом, как сейчас.

 – Я знаю, о чём ты думаешь, – сказал он. – Ты думаешь, я не способен понять, что ты чувствуешь.

 – Ты прав.

 – Что ж, ты ошибаешься. Думаешь, я не испытывал ничего такого? Ты смотришь на меня и видишь старика. Но мы меняемся только снаружи. Ты не можешь почувствовать ничего, чего до тебя не чувствовал твой отец, и чего я не чувствовал до него. Ты не понимаешь этого, потому что слишком неопытен для того, чтобы понимать, что ты неопытен.

 – Не понимаю, о чём ты.

 – Вот именно. Думаешь, девушки, у которых ничего нет в карманах, не знают, как использовать то, что у них есть в трусах? А также любой мужик, наделённый хоть каплей самосознания, понимает: его похоть – единственное, что сильнее его жадности. Поэтому он предпочитает вносить небольшую арендную плату вместо того, чтобы закладывать всё, что имеет. Это всего лишь основы товарно-денежных отношений, не более.

 – Белле не нужны мои деньги.

 – Белла не знает, что могут сделать твои деньги, поэтому ты не знаешь, что может сделать она. Я знаю, ты не хочешь мне верить – ты же считаешь себя романтиком, как и твой отец. Поэтому я скажу тебе то же самое, что говорил ему. Ты противник безопасного секса?

 – Нет.

 – Ну, вот и всё. Добрачные соглашения – это презервативы господствующего класса.

 Мне потребовалось семь минут, чтобы отделаться от Джека. Я поспешил к крыльцу, на ступеньках которого сидели Китти и Белла. Одной рукой бабушка обнимала Беллу за плечи, во второй сжимала свою фляжку. К моему изумлению, Белла была единственной из них двоих, у кого в губах была сигарета.

 – Никогда не видел, как ты куришь, – сказал я, садясь рядом с ними. – И не думал, что когда-нибудь увижу.

 Белла даже не посмотрела на меня. Я знал, что она на меня сердится, но не ожидал, что она станет наказывать меня молчанием.

 – Не ругай её за то, что согласилась составить компанию старой леди, которая не хотела курить в одиночестве. А теперь прошу меня простить, я собираюсь убедиться, что Эсме не нужна помощь на кухне.

 Белла повернулась к Китти и коротко усмехнулась.

 – А если нужна?

 – Разумеется, я смешаю ей коктейль. – Она направилась в дом, но перед этим её рука крепче сжала плечи Беллы, и, пожалуй, из всего того, что я когда-либо видел в её исполнении, этот жест был больше всего похож на объятие.

 – Прости меня, – сказал я после того, как услышал, что дверь за ней закрылась.

 – За что?

 – Разве это не очевидно?

 – Ты, должно быть, шутишь. – Она стряхнула на землю пепел и затянулась. – Смотри, сколько вариантов: возможно, ты извиняешься за то, что поставил меня в неловкое положение относительно назначения даты свадьбы, или, к примеру, за то, что не возразил деду, когда он намекнул, что ты позволяешь своему члену принимать решения вместо тебя. Добавь к этому тот факт, что сегодня День Благодарения, и я не могу не предположить, что ты подсознательно наказываешь меня...

 – Не намеренно, но если страх принять обязательства...

 – У меня есть обязательства перед тобой.

 – Тогда выходи за меня замуж.

 – Я планирую это сделать.

 – Когда, Белла? Мы помолвлены больше года.

 – Как только покончу с этим. – Она махнула сигаретой в сторону дома.

 – Всегда найдутся люди, мыслящие как Джек.

 – Я знаю. – Вздохнув, она закрыла лицо руками. – Сейчас я могу пропустить это мимо ушей, потому что никогда не брала у тебя ни цента. Но как только ситуация изменится... – Она уронила окурок на землю и растоптала его носком ботинка. – Мне всего лишь нужно научиться не позволять тому, что думают другие, влиять на мою самооценку. Если бы ты мог просто подождать ещё немного...

 Я чувствовал себя так, словно мне снова шестнадцать, но это не имело значения. Я не сомневался, что оно того стоило.

 – Я буду ждать тебя, – сказал я. – Я буду ждать вечно.

-oOo-

 – Я не хочу совать нос в твои дело, но...

 – Да неужели?

 Мама изобразила удивление.

 – Что такое?

 – Ты никогда не имела проблем с тем, чтобы совать нос в мои дела.

 – Если бы не я, на свете не было бы ни тебя, ни «твоих дел». Помни об этом.

 – Достаточно справедливо. Так что ты хотела сказать?

 – Я хотела бы избежать повторения прошлого Дня Благодарения...

 – Ты не пригласила Джека и Китти на ужин?

 – Если бы, – вздохнула она. – Но, к сожалению, я не могу так поступить. Это их способ чувствовать связь с твоим отцом; я не могу лишить их этого. Но я собираюсь попробовать до вашего с Беллой приезда предотвратить с их стороны озвучивание любых вопросов относительно даты вашей свадьбы, дав понять, что вылью в канализацию весь «Кетл Уан» [прим. переводчика: дорогая марка голландской водки], если эта тема будет поднята в вашем присутствии.

 – Хорошая идея.

 – Для того, чтобы её осуществить, мне нужно кое-что знать. Вы с Беллой боретесь за место в книге рекордов Гиннеса в разделе «самые долгие помолвки в мире»?

 Единственное, что может быть хуже, чем стать объектом иронии моей мамы, – это стать объектом её иронии по поводу ситуации, над которой не имеешь никакого контроля.

 – Не намеренно. – Я изобразил её любимую улыбку, надеясь, что это поможет свернуть разговор.

 Разумеется, моя мать на такое в жизни не купилась бы.

 – Тогда чего именно вы ждёте?

 Я не был уверен в ответе. С одной стороны, лично я ничего не ждал. Будь моя воля, я уже давно был бы женат. С другой стороны, обвинить в этом Беллу – незрелая отговорка, пусть даже именно в Белле была причина того, что мы не сделали никаких шагов в направлении заключения брака.

 – Есть вопросы, которые нам нужно решить, – сказал я.

 – Как правило, люди, у которых здоровые отношения, стараются решить эти вопросы прежде, чем взять на себя обязательства. Помолвка, может быть, и не правовой договор, в отличие от брака, но она, тем не менее, представляет собой обещание. Если у кого-то из вас есть сомнения...

 – У нас нет сомнений. Дело не в этом.

 Я повернулся к камину и, лишь бы отвести внимание от обсуждаемой темы, сделал вид, что рассматриваю семейные фотографии. Все мои предки и родственники присутствовали здесь, в небольших серебряных рамках: свадебные фотографии бабушек с дедушками, а также их родителей; семейные портреты с новорожденными папой и дядей; мама и тётя Мэгги в выпускном классе; наше с Беллой помолвочное фото, для которого она неохотно согласилась позировать; и фотография моих родителей – снимок из тех времён, когда они бегали друг с другом на свидания.

 – Ты вставила другую, – сказал я, указывая на последнее фото. – Раньше тут была ваша свадебная фотография.

 – Это наша свадебная фотография.

 Я взял рамку в руки, чтобы лучше рассмотреть снимок; это, определённо, было не то фото, которое я привык здесь видеть. На том мама была одета в фату, и пусть я не мог описать её платье, даже если бы от этого зависела моя жизнь, оно, несомненно, было свадебным. А в этом она выглядела скорее так, словно собралась на вечеринку.

 – У тебя, что, было два разных платья? – спросил я.

 – Нет, у нас было две разные свадьбы. Одна из них такая, как хотел твой отец – на неё ты сейчас смотришь. Мы поженились на смотровой площадке здания мэрии. Он думал, что будет романтично сделать это в самой высокой точке Филадельфии.

 – А другая - та, какую хотела ты?

 Она фыркнула.

 – Другая была для Джека и Китти. Меня это вообще не волновало, возиться не хотелось, но Джек желал пригласить определённых людей, а из них никто не пришёл бы в восторг, если бы брак остался неосвящённым церковью. Это была одна большая морóка, но всё же мы с твоим отцом втайне повеселились. Парень, который проводил религиозную церемонию в загородном клубе Джека, был не священником, а безработным актером, с которым когда-то встречалась Мэгги.

 – Даже не знаю, хочу я сейчас смеяться или плакать.

 – Конечно, смеяться. Я смеюсь – всё это было очень весело. – Она взяла фотографию у меня из рук и поставила обратно на каминную полку. – Знаешь, обеты не обязательно давать на глазах у сотен людей; это всего лишь побочный продукт товарно-денежных отношений. Истинные клятвы даются и в трущобах, и в машинах-развалюхах, и в уличной толпе в час пик, и даже в больничных залах ожидания. Обязательства становятся реальностью не потому, что их объявит таковыми какой-то парень в рясе, и не потому, что их запишут в церковную книгу. Истинный договор – это вовсе не бумажка. Бумажка просто облегчает жизнь, когда дело касается банков, имущества и людей, которые не верят в ваши отношения. Когда ты встал на колено и предложил Белле свою жизнь, вот это обещание и было настоящим. Если что-то удерживает вас от того, чтобы оформить его законным образом, то вам обоим следует сходить на консультацию и решить, стоит вам это делать или нет.

 – Это не проблема, мама. Мы дали свои обещания и верим друг другу.

 – Тогда чего ж вы ждёте?

 – Её уверенности в себе недостаточно для того, чтобы не обращать внимания на чьи-то слова о «правильных» и «неправильных» браках. Она хочет подписать брачный контракт только потому, что считает: его наличие уменьшит эти пересуды. Я не позволю ей это сделать, потому что знаю, что никакой разницы не будет.

 – А-а. – Мама заметно расслабилась. – Это как раз легко.

 – Как ты можешь быть уверена?

 – Потому что верю в Беллу и верю в любовь. – Она повернулась к каминной полке и улыбнулась, когда её глаза остановились на их с отцом фото. – Я также верю в компромисс, но если он невозможен, то маленькое представление никому не причинит никакого вреда.

-oOo-

 – Мне не терпится заполучить тебя только для себя одной на целых десять дней. – Осторожно, чтобы не коснуться рычага переключения передач, Белла склонилась над центральной консолью и положила голову мне на плечо.

 Сейчас она изменилась к лучшему, а то всю прошлую неделю была на нервах. Но с тех пор, как мы погрузили в машину наш багаж, собранный для поездки на побережье, она, казалось, превратилась в другого человека.

 – Знаешь, у тебя ведь не выйдет заполучить меня полностью для себя одной. Моя мать планирует присоединиться к нам четвертого и остаться до конца недели.

 – Это означает, что она будет там пятого.

 – Да. А что, ты на этот день что-то запланировала?

 – Не то чтобы запланировала. Есть у меня одна задумка, но её ещё нужно немного довести до ума. Сегодня днём мы записаны на приём к клерку; мы успеваем туда, даже если нас задержат пробки. После этого в течение семидесяти двух часов будет готово разрешение на брак. У меня уже есть платье, твоё кольцо и тот, кто совершит церемонию. Всё, что мне нужно, это жених.

 – Постой-ка, что ты сказала?

Она подняла голову с моего плеча и развернулась ко мне всем телом.

 – Я подумала, мы могли бы... знаешь... пожениться пятого. Это вроде как юбилей – ровно восемь лет с того дня, как мы впервые... ну, ты понимаешь...

 Я был уверен, что у меня галлюцинации. Продолжая сжимать рулевое колесо, я повернулся к Белле. Она смотрела на меня, ногтем большого пальца отодвигая кутикулу на безымянном, и нервно ждала ответа. Потом что-то, происходящее впереди, заставило меня вернуть внимание дороге, и я увидел, что ехавший перед нами автомобиль остановился.

 – Ебать! – закричал я, давя на тормоза.

 Хоть я и отреагировал достаточно быстро, чтобы не врезаться в машину перед нами, мы ощутили небольшой удар. Кажется, в нас въехала та машина, которая следовала за нами.

 – Ну, да, нас слегка трахнули, – смеясь, произнесла Белла. – Но я всё же ждала, что ты ответишь, что любишь меня.

 Я знал, что должен выйти из машины, чтобы осмотреть повреждения и убедиться, что в машине сзади никто не пострадал, и я планировал это сделать – как только закончу её целовать. В жизни не предполагал, что счастливейший момент в моей жизни наступит во время мелкого ДТП на скоростном шоссе к Атлантик-Сити.

 Пять дней спустя с первого места его смелó нечто, что превзошло всё доступное моему воображению. Белла и я были близки много лет. Я знал каждый изгиб её тела и каждую родинку на коже. Я знал, как выглядит её лицо, когда она по-настоящему счастлива, знал, чем оно отличается от тех моментов, когда она только притворяется счастливой, чтобы не задеть мои чувства. Я знал Беллу и догадывался, как буду чувствовать себя, увидев её идущей ко мне в день нашей свадьбы, но ничто не могло подготовить меня к реальности. Под разносимые ветром звуки гитарного концерта Вивальди я впервые увидел свою невесту в подвенечном наряде.

 У меня перехватило дыхание.

 Белое платье облегало её тело, ветер развевал волосы за её спиной. Плечи были обнажены, и в руках она держала небольшой букет голубых цветов. Её походка была легкой и уверенной – даже если она нервничала, то не показывала этого. Подойдя ко мне, Белла отдала букет моей матери. Я посмотрел на неё, и мы взялись за руки. Её рука дрожала, и я знал, что ей очень страшно. Когда наши глаза встретились, я ждал, что она вот-вот скажет мне, что не может этого сделать. Я всматривался в её лицо, ожидая, когда зашевелятся её губы. Когда это случилось – они всего лишь сложились в улыбку.

 – Повторяйте за мной, – сказал тот, кто проводил церемонию. – Я, Эдвард Энтони Каллен...

 – Я, Эдвард Энтони Каллен.

 – Беру тебя, Изабелла Мари Свон...

 – Беру тебя, Изабелла Мари Свон. – Я посмотрел на мирового судью. – Думаю, дальше я сам. – Затем я вернул своё внимание Белле.

Мы с ней не обговаривали, будем ли писать обеты, отличающиеся от общепринятых, и, честно говоря, у меня не было ничего специально заготовленного. Я просто знал, чтó именно хочу сказать ей.

 – Я, Эдвард, беру тебя, Изабелла, в свои жёны, – мои глаза наполнились влагой, – в свои жёны, – повторил я.

 Белла, смеясь, кивнула.

 – И буду любить тебя, защищать тебя, обожать тебя, уважать тебя, поклоняться тебе, оставив ради тебя всех остальных, каждую секунду своей жизни.

 Тот, кто венчал нас, обратился к Белле.

 – Я, Изабелла Мари Свон...

 Белла закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Когда она их открыла, в них стояли слезы.

 – Я, Изабелла Мари Свон...

 Её голос был настолько тих, что шум прибоя почти заглушил её слова; сомневаюсь, что мама или гитарист, который был вторым свидетелем, смогли разобрать их. Но это не имело значения. Они были предназначены только для меня.

 –...беру тебя, Эдвард Энтони Каллен, в свои законные мужья. Чтобы иметь тебя и вдыхать тебя [прим. переводчика – в традиционной свадебной клятве говорится «иметь и поддерживать», Белла оговаривается – то ли от волнения, то ли нарочно – второй,слэнговый, смысл слов, сказанных Беллой – «заниматься оральным сексом»] отныне и навсегда. Чтобы любить и лелеять тебя, в болезни и в здравии, оставив ради тебя всех остальных, до конца своей жизни.

 Венчавший нас вручил мне узкое платиновое кольцо, выбранное мной для Беллы.

 – Наденьте это кольцо Белле на палец и повторяйте за мной. Этим кольцом я беру тебя в жёны и всё моё земное достояние вверяю тебе.

 – Этим кольцом я беру тебя в жёны. – Я остановился, чтобы посмотреть на лицо Беллы. Она не хотела моего земного достояния. На самом деле она настояла на подписании брачного договора, чтобы «защитить себя» от моего земного достояния. Но у неё ничего не вышло. Моя мама позаботилась об этом. Да, Белла подписала брачный контракт, но мама убедилась, что засвидетельствовавший его правомочность «поверенный» захаживает лишь в те бары, где нет скидок в «счастливый час». Впрочем, актёром он оказался весьма приличным. Даже я узнал о том, что наш контракт не имеет законной силы, только когда всё было кончено; Белла же до сих пор понятия не имела об этом. – И всё моё достояние земное вверяю тебе.

 – Белла, оденьте это кольцо Эдварду на палец и повторяйте за мной. Этим кольцом я беру тебя в мужья и всё моё земное достояние вверяю тебе.

 Всё ещё дрожа, она потянулась к моей руке.

 – Этим кольцом я беру тебя я мужья.

 Я растопырил пальцы, чтобы ей легче было его надеть, но этим движением только выбил кольцо у неё из рук.

 – Блин, – сказала она.

 Я опустился на колени, чтобы подобрать кольцо, она сделала то же самое; от наших движений песок пришёл в движение и засыпал кольцо. Вместо того, чтобы рыться в песке, она сжала мою руку.

 – Мы были здесь раньше, – прошептала она.

 Так оно и было. На этом самом месте, восемь лет назад, я признался в любви женщине, которая сейчас станет моей женой. И она ответила мне тем единственным способом, который знала – опустившись передо мной на колени и расстегнув ширинку. Что-то подсказывало мне, что если бы сегодня я сказал те же слова, что и тогда, то её ответ был бы иным. Поэтому я так и сделал.

 – Я люблю тебя, Белла. Люблю всей душой.

 Ветер сдул песок, и показался кусочек платины. Белла выхватила обручальное кольцо из песка и надела его мне на палец.

 – Меня зовут Эдвард, – прошептала она, улыбаясь. – Я Миссис Ты.

 Взявшись за руки, мы снова встали на ноги.

 – Властью, данной мне штатом Нью-Джерси, объявляю вас мужем и женой.

 Мы не поцеловались. По крайней мере, не сразу. Мы крепко обнялись, а затем заключили в наши объятия маму.

 – Твой отец улыбается нам сейчас, – прошептала мама. – Я знаю это. Просто знаю.

 Попрощавшись со всеми, мы сели в лимузин, ждавший, чтобы отвезти нас в Атлантик-Сити, где пройдёт ночь нашей свадьбы. Впервые с момента окончания церемонии мы остались одни, и у меня имелось к ней два вопроса.

 – «Я Миссис Ты»? – спросил я.

 – Это из «Отверженных». Гюго выразил это чувство намного лучше, чем смогла бы я. На самом деле, это выгравировано на внутренней стороне твоего обручального кольца, только на французском, как в оригинале. – Она пожала плечами, смеясь. – Знаешь, я пурист, когда дело доходит до литературы...

 – Но не тогда, когда дело доходит до свадебных обетов, – поддразнил я. – Признавайтесь-ка, миссис Каллен, вы сказали «иметь и вдыхать», а не «иметь и владеть» [п.п. – в оригинале Белла изменила традиционное «to hold» на «to blow»], умышленно? Или оговорились, потому что нервничали?

 Она соскользнула с сиденья и встала на колени у меня между ног.

 – А вы как думаете, мистер Каллен?

 Когда её руки расстегнули ширинку моих льняных брюк, я подумал, что знаю ответ.

 – Я очень нервничала, – призналась она. – Не думаю, что ты когда-либо поймёшь, как сильно. Так что – нет, я не собиралась говорить, что беру тебя в мужья, чтобы «иметь и вдыхать», но, увы, сказала. А поскольку брачные обеты священны...

 – Они священны.

 –...то я полагаю, что должна их соблюдать. – Она вынула мой член из брюк и лизнула его кончик.

 – Наконец-то, – сказал я.

 – Что? Я предупреждала, что рано или поздно сделаю тебе минет в машине.

 – Нет, я имел в виду, что мы, наконец-то, женаты.

 – Тоже верно. Что моё, то твоё, а что твоё, то моё, и всё такое. И это... – Она сжала меня рукой. – Это мой член. Мне нравится, что теперь у меня есть член. Думаю, я хочу его поцеловать.

 Я рассмеялся.

– Ты считала мой член своим с самого первого дня.

 – Может быть. Но теперь я его официально окольцую.

 Мои глаза расширились.

 – Что?

 – Вот увидишь, – сказала она и подарила мне свою лучшую улыбку «плохой девочки». – Тебе понравится быть женатиком.

 Она взяла меня в рот, и я понял: мне это уже нравится.

 Чертовски нравится.

__________________

Примечание переводчика  leverina:

*Чуть подробнее из Википедии об адажио, поскольку мне показалось, это в какой-то мере характеризует 54-й главу и по содержанию, и по форме.

Помимо того, что адажио есть обозначение темпа («медленно, спокойно, плавно, неторопливо») либо название отдельной пьесы, в крупных произведениях инструментальной музыки (симфониях, сонатах, квартетах) обычно есть одна часть с таким названием; она служит необходимым контрастом быстрому и бурному движению в других частях.

Музыка адажио – это широкая, певучая мелодия с различными вариациями. Полное внутреннего содержания, адажио считается мерилом таланта и мастерства как композитора, так и исполнителя.

Этим же термином называют мелодию или медленную часть сонаты, симфонии или другого музыкального произведения, не имеющую собственного наименования, и исполняемую в этом темпе (чаще всего это срединная часть).

В балете адажио – это медленная часть танца в сопровождении музыки спокойного темпа, а также самостоятельный, либо являющий собой центральную часть сложной музыкально-хореографической формы, танцевальный номер в исполнении одного, двух, либо большего числа солистов.

В уроке классического танца – это упражнение у палки либо на середине зала, состоящее из комбинации различных поз, наклонов корпуса, поворотов, вращений и т. д. в спокойном темпе, задача которого – выработка устойчивости, выразительности, музыкальности, чувства позы, гармонии и плавности перехода от движения к движению.

Мне особенно понравился в Википедии последний абзац. Действительно, эта глава о том, как Эдвард и Белла не спеша (помолвка длилась около двух лет, насколько я поняла) ищут и постепенно вырабатывают в своих отношениях ту устойчивость и гармонию, которая позволяет им плавно, уверенно и... талантливо ))) двигаться дальше.

__________________

Перевод:   leverina

Редакция: bliss_

__________________

Послесловие переводчика dolce_vikki:

Вот теперь действительно закончилась наша история «Однажды вечером, после пяти»/«Контрапункт», рассказанная от лица обоих главных героев. Спасибо всем, кто следил за ней вместе с нами, писал отзывы, или просто читал молча.

Отдельная благодарность нашему замечательному редактору – Ксении (bliss_), которая доводила наши тексты до совершенства.

Для тех, кто не готов расставаться с героями, есть небольшое объявление – вас ждут ещё несколько ауттейков и зарисовок к отдельным главам. А после них мы будем рады пригласить вас в два других фанфика этого автора, которые являются частью «Вселенной Art After 5», - «Guide to Losing a Player in One Date» и «Some Little Girls».