Дорогие мои! Рада представить вам нашего переводчика новых глав от Эдварда - Катю (leverina).

Прошу любить и жаловать, и приглашаю в новую главу.

Глава 8

Лейтмотив

- Уверен, что это не потому, что тебе понадобился персональный водитель?

Эммет и я провели на бейсбольном стадионе «Citizens Bank Park» уже пятьдесят восемь минут, а я всё ещё понятия не имел, зачем он меня пригласил.

Он забрал со стойки две упаковки светлого пива и со смущённым видом вручил мне одну из них.

 - Мне требуется намного больше этого, чтобы опьянеть. Кроме того, когда я напиваюсь, предпочитаю добираться на метро. Есть время протрезветь перед встречей с Роуз.

 Ха.

 - Роуз не одобряет твоего пьянства? – спросил я, когда мы, наконец, вернулись на свои места.

 - Не совсем, – пояснил он. – Она не пуританка, если ты это имеешь в виду. Но вот, взять, к примеру, сегодняшний день. Она хотела бы сейчас быть здесь, с нами, но у неё работа. Если я приду домой с пьяной рожей, когда она весь день корпела над юридическими документами, ей будет немного обидно. И я бы её не осудил. Это было бы не слишком-то порядочно с моей стороны. Ко всему прочему, помимо того, что она занимается собственной карьерой, именно она в той или иной степени обеспечивает меня сейчас. Я же лишь стараюсь относиться к ней со всем возможным уважением.

 Я посмотрел на него, ошарашенный его словами.

 - И это для тебя приемлемо?

 - Что именно?

 - То, что Роуз оказывает тебе финансовую поддержку?

 - Она предпочитает этот вариант всем остальным. Стипендия, которую я получаю, просто мизерная. Я никогда не попросил бы её жить со мной в каких-нибудь трущобах только ради того, чтобы не чувствовать себя уязвлённым. Кроме того, она всегда будет зарабатывать больше. Юристы зарабатывают больше профессоров истории.

 Динамика их отношений очаровала меня.

 - Ха. Ты не находишь, что из-за этого чувствуешь себя…

 - Кастрированным? – рассмеялся Эммет. – Нет. Поверь мне, я никогда не забываю о том, что я мужик, когда нахожусь рядом с Роуз.

 Мои щеки вспыхнули жаром.

 - Это не совсем то, что я имел в виду. Скорее, я говорил о том, что ты можешь чувствовать себя в некотором роде ребенком. Наверное, «не воспринимаемый всерьёз» более подходящее слово, чем «кастрированный».

 Эммет бросил на меня короткий взгляд и вернулся к наблюдению за игрой.

 - Белла обращается с тобой как с ребенком.

 Это был не столько вопрос, сколько утверждение, и я не был уверен, как правильно на него ответить. Я опустил глаза на свое нетронутое пиво и сделал глоток.

 Эммет принял мое молчание за согласие.

 - Если это поможет тебе чувствовать себя немного лучше, многое в её поведении – это лишь то, какова Белла по своей натуре. Она преподаватель старшей школы, и у неё действительно есть эти учительские замашки. Половина из того, что она говорит мне, смахивает на лекцию. Для неё типичен покровительственный тон. Это может чертовски бесить, но она не хочет этим обидеть. Хорошо и то, что она сама не обижается, когда её на этом подлавливают. Ты можешь сказать ей, что она упёртая зануда, и в девяноста процентах случаев она рассмеётся и купит тебе рюмку текилы.

 - С чего бы это Белле не воспринимать тебя всерьёз?

 - Она думает, что я тупой качок, типичный спортсмен.

 Я многого не знал об Эммете, но ведь он поступил в «Penn» [прим. переводчика: университет штата Пенсильвания, входит в двадцатку лучших государственных университетов США]. Я был потрясен тем, что Белла столь поверхностно судит о его интеллекте.

 - А в университетах «Лиги плюща» есть тупые качки?

 Прошу тебя, Господи. Пусть в Принстоне не будет тупых качков.

 - Насколько я знаю, они есть везде, но мы же сейчас не об этом.

Чёрт. Я нашёл некоторое успокоение в мысли о том, что они почти наверняка будут там в меньшинстве.

 Он продолжил:

 - Белла и Элис, они обе склонны рассматривать вещи поверхностно. Взять хотя бы меня, например. Я играл в футбол за команду старшекурсников, пока на предпоследнем курсе не получил травму. Я по-прежнему смотрю много спортивных состязаний и пью при этом много пива. Поэтому они считают, что я уже потерял слишком много мозговых клеток, чтобы быть способным на что-то значительное и требующее работы интеллекта.

Мне не хотелось верить, что Белла может мыслить вот так, основываясь лишь на первом впечатлении. Но с другой стороны, я действительно не настолько хорошо её знал.

 - Я думаю, что меня это привело бы в бешенство.

 - Нет, это вроде как забавно. Для меня это как вызов.

 - Возможность доказать, что они не правы?

 Эммет рассмеялся.

 - Чёрт возьми, нет. Всего лишь посмотреть, могу ли я превзойти их стереотипные ожидания. Это чертовски забавно, потому что обе они выходят из себя, если кто-то осмеливается, опираясь на стереотипы, судить о них самих. Ещё смешнее, что сами они этого за собой совершенно не замечают.

 - Не думаю, что могу сказать, будто Белла недооценивает меня. Скорее, она, вроде как... игнорирует мои намерения. У меня такое чувство, будто она думает, что для меня все это – летний романчик. А это не так.

 - Возможно, ей кажется, что ты пытаешься ею манипулировать. Я бы постарался не принимать это на свой счёт. Белле мало приходилось общаться с людьми, которые действительно думают то, что они говорят, и говорят то, что на самом деле думают.

Хотя его слова воодушевили меня, я всё ещё чувствовал, будто каким-то образом предавал Беллу, обсуждая с Эмметом свою неуверенность. Я сменил тему:

 - Как ты встретил Роуз?

 Он улыбнулся.

 - В «счастливый час» [прим. переводчика: вечернее время, когда напитки в баре продаются со скидкой]. Она стояла в противоположном от меня конце бара. Я знал, что никогда не смогу пробиться к ней сквозь толпу окружавших её «белых воротничков», поэтому послал ей выпивку. Когда бармен сказал ей, что напиток от меня, она посмотрела в мою сторону, кивнула и начала что-то неистово печатать на своём «Blackberry». Она не улыбнулась, не помахала мне, не сделала ничего, что указывало бы на её интерес. Я подумал, что на этом наше общение и закончится. А пять минут спустя подошла и спросила, не хочу ли я пойти куда-нибудь, где не так шумно.

 Моё замешательство, должно быть, отразилось на моем лице.

 - В чём дело? – спросил он.

 - Хм… – Я недоверчиво посмотрел на Эммета. – Я всегда считал, что эти слова являются чем-то вроде кодового выражения, означающего «пойдём займёмся сексом».

 Он рассмеялся и сделал ещё один глоток пива.

 - Так и есть, – сказал он.

Мои щёки запылали ещё жарче. Я ощущал себя не в своей тарелке и понятия не имел, как мне справиться с этим в социальном плане.

Как парни общаются друг с другом на подобные темы?

 - Эдвард, расслабься.

 Было ужасно осознавать, как легко меня было понять. Я глотнул пива и вздохнул.

 Не спуская глаз с бейсбольного поля, Эммет заговорил:

 - Это же не экзамен. Я не собираюсь по возвращении домой давать отчёт о нашем разговоре ни Роуз, ни Белле.

 Мне стало чуть легче.

 - Могу я кое о чём спросить тебя?

 - Да, пожалуйста.

 Я глубоко вздохнул.

 - Если тебе не нужен персональный водитель, и это не разведывательная миссия, то зачем ты сегодня меня пригласил?

 - Ты кажешься мне интересным парнем и немного напоминаешь моего старшего брата. Он был очень похож на тебя, когда был в том же возрасте. Я бы сказал, продвинутым, за неимением лучшего слова. Он закончил «Brandeis» [прим. переводчика: Университет Брандейса – частный американский университет в штате Массачусетс, близ Бостона. Входит в 50-тку лучших университетов США] в двадцать лет. Пока мы учились в средней школе, он нелегко заводил друзей. Само собой, когда он поступил в колледж, это изменилось.

Я уставился на бейсбольное поле перед собой, делая вид, что сосредоточен на игре. Тридцать шесть секунд спустя Эммет заговорил:

 - Слушай, я не воспринимаю тебя как некий благотворительный проект, если ты подумал об этом. Но я не стану притворяться, что ничего не знаю о том, какие трудности в общении испытывают люди вроде тебя.

 - Это так очевидно, что у меня нет друзей?

 - Да, но я немного наблюдательнее, чем большинство, и знаю, как переживал это мой брат.

 Я вздохнул.

 - Ты ведь не злишься на меня, правда? – спросил Эммет.

Я должен был злиться.

Мне была ненавистна мысль о том, что Эммет позвал меня лишь из жалости, и что моё одиночество было настолько очевидным. Несмотря на это, я чувствовал благодарность. Он был шумным и забавным, и до сих пор я довольно хорошо проводил время. У меня было странное предчувствие, что мы подружимся.

 - Нет. Хотя, если честно, вроде как хочу.

 Эммет рассмеялся и хлопнул меня на спине.

 - А у тебя есть ещё родные братья или сестры, кроме старшего брата? – спросил я.

 - Нет, нас только двое. Он живет в Бостоне, так что мы нечасто видимся. А у тебя?

 - Я единственный ребенок. У моих родителей был до меня малыш, но он умер в возрасте шести недель от СВС [прим. переводчика: синдром внезапной смерти – остановка дыхания или сердцебиения младенца без видимых причин]. Как-то странно представлять себе, как всё могло бы быть, если бы он был жив… Знаешь, если бы мы были близки, если бы я не чувствовал себя таким изолированным, если бы он был похож на меня…

Эммет кивнул.

Семь секунд спустя Райан Ховард сделал хоумран, и мы с приветственными криками вскочили на ноги. После того, как шум толпы стих, и мы снова могли слышать друг друга, я повернулся к Эммету.

 - Спасибо, что пригласил меня. Мало того, что места отличные, но и компания оказалась неплоха.

 Он рассмеялся.

 - У моего отца сезонный абонемент, но он редко приезжает на игры. Надо бы нам с тобой почаще ходить сюда вместе.

 - Я не против.

Спустя три часа и двадцать четыре минуты мужского общения я стоял перед дверью дома Беллы и звонил в звонок. Она втянула меня внутрь и поспешно закрыла за мной дверь, после чего её рот прижался к моему.

 - Я не ждала тебя сегодня, – сказала она между поцелуями.

 - Игра закончилась раньше, чем я думал. Родители ждут меня позже.

 - В таком случае, может быть, хочешь подняться?

Сопротивляться её сексуальной улыбке было чрезвычайно трудно.

Я медленно кивнул, и она, взяв за руку, повела меня вверх по лестнице к своей спальне. Мягким толчком усадив меня на край кровати, она встала между моих колен и запустила пальцы мне в волосы. Её взгляд скользил по всему моему телу, пока не остановился на промежности.

 - Похоже, кое-кто очень рад меня видеть.

 Мое лицо вспыхнуло. Поняв, что она знает о моём стояке, я застыл.

 - Почему ты краснеешь? – Она посмотрела на меня сверху вниз, взяв моё лицо в свои ладони.

 - Разве не понятно? – Я на мгновение опустил глаза, прежде чем снова встретиться с её пристальным взглядом. – Я здесь меньше двух минут и уже «разбил палатку». Я не хочу, чтобы ты подумала, что я пришёл только за тем, чтобы «утолить зов плоти».

 Она рассмеялась.

 - Ты же знаешь, что даже если это так, я не против. – Она наклонилась ко мне и ухватила губами за мочку уха, слегка задев её зубами. – Если это то, чего ты хочешь, то и на здоровье.

Её язычок прижался к моему уху, и от этого у меня закружилась голова. Чтобы сохранить равновесие, я руками вцепился в кровать около своих бедер, а в это время её язычок спустился вниз по моей шее. Она взялась за края моей рубашки и задрала её до середины груди.

 - Мы можем это снять? – спросила она.

Я нерешительно поднял руки выше головы, и она сняла рубашку сначала с меня, а затем сразу же и с себя. Она толкнула меня на кровать, и я лёг на спину, а она оседлала мои бёдра. Мой укрытый джинсами член вжался в её промежность, и это заставило меня застонать.

 Она нащупала кнопку моих джинсов и расстегнула её.

 - Белла, нет. – Я перехватил её руки и притянул её к своей груди.

 Она вздохнула и положила голову мне на плечо.

 - Я думала, ты этого хотел.

 - Да. Но я бы предпочёл, чтобы это что-то означало.

 - Потому что это твой первый раз?

 - Потому что это наш первый раз.

 - Мне нравится, что секс значит для тебя так много. Как бы слащаво это ни звучало, это почти заставляет меня чувствовать себя особенной.

 - Моя девственность заставляет тебя чувствовать себя особенной? Это ненормально.

 - Нет, не сам факт, что ты девственник, хотя теперь, когда я думаю об этом, предполагаю, что твоя неопытность действительно гарантирует, что ты будешь помнить меня всю оставшуюся жизнь.

 Она понятия не имела, как сильно я её любил.

 Я перевернулся на бок, чтобы видеть её лицо.

 - Даже если мы никогда не пойдём дальше этого, я всё равно буду помнить тебя всю оставшуюся жизнь.

 - Эдвард, если мы никогда не пойдём дальше этого, я всегда буду помнить тебя как парня, который довёл меня до такой степени сексуальной неудовлетворённости, что мой клитор скукожился и отсох.

 Я рассмеялся.

 - Терпение – души спасение.

 - Тут и у святого терпение лопнет, а я не отличаюсь добродетелью.

 Она провела пальцем по моей груди. Я схватил его и прижал к своим губам.

 - Мы ждём ещё и потому, что я хочу, чтобы это что-то значило и для тебя, – прошептал я.

Глядя в глаза Беллы, я вспомнил то, что сказал о ней Эммет. Возможно, она думала, что я манипулирую ею, отказывая в сексе. Я гадал, сколько раз ей причиняли боль люди, которых она любила, люди, которые утверждали, что тоже любят её? Если бы только существовал способ точно измерить эмоциональную боль. Тогда мне было бы гораздо легче понять, как восстановить равновесие. Я хотел быть оптимистом, хотя понимал, что в конечном счёте это бесполезно.

Даже если мне каким-то образом удалось бы это осуществить, согласно математическим законам результат всё равно был бы равен нулю.

_________________________  

Перевод:   leverina
Редакция: bliss_