- Ладно, так как я должна это сделать?

- Хорошо, толкай сильнее.

- Вот так?

- Давай, Белла, приложи немного усилий. Нужно наделать побольше шума.

- Так? – спросила я со своей стороны кровати, стукнув изголовьем о стену немного сильнее.

Эдвард почесал бровь.

- Так хорошо. И ты должна кричать. В этом весь смысл.

Я почувствовала, как краснею.

- Кричать?

Чем больше я думала об этом плане, тем абсурднее он мне казался. Но за последние несколько минут я снова была близка к тому, чтобы оказаться на грани, потому как Виктория очень своевременно начала стонать, чем раздражала меня все больше и больше.

- Хм, да, Белла. Как я и сказал, дай ей возможность испытать это на себе, – он проследил за мной взглядом, когда я опустилась на кровать. – Что случилось?

- Я вроде как не слишком криклива, – пробормотала я. Когда я вновь посмотрела на Эдварда, он был таким же красным, как и я.

- О, ты никогда…

- …не имела настолько хорошего секса, чтобы кричать во весь голос? Нет.

Видя, как он смутился, я почувствовала себя немного смелее, ведь, хотя мы оба испытывали неловкость, прямо сейчас ему было гораздо сложнее.

- Ох…

- Да.

- Ну, я имел в виду, ты ведь можешь притвориться. Верно?

Я усмехнулась:

- Эдвард, каждая девушка знает, как притворяться.

- Что ж, тогда вперед!.. – сказал он и снова почесал бровь. Спустя несколько секунд молчания, он, казалось, покончил с этим и продолжил: –  Хорошо, давай, Свон. Я буду отсчитывать ритм. Ударяй на два и четыре, и просто… начинай кричать, ладно?

Я должна была смеяться до колик от всей абсурдности этой ситуации. Но вместо этого я согласилась:

- Хорошо.

- Три, два, один, поехали! Один…

Бум

- Три…

Бум

Я все еще молчала.

- Один…

Бум

- Белла, – прошипел он, – три! – Бум. – Один! – Бум. –  Кричи!

Собрав все свое мужество, я дождалась, когда Эдвард сосчитает до четырех и выдохнула:

- Ох! – это едва ли было достаточно громко, чтобы он мог услышать что-то среди всех этих ударов о стену.

Мы вошли в устойчивый ритм, поэтому Эдвард перестал считать.

- Да ладно, Белла! Ты можешь лучше.

Бум-бум.

- Эдвард, – прошептала я в ответ, – не думаю, что я смогу сделать это…

Бум.

- Давай, Белла! Просто… сделай это для меня, ладно? – попросил он. – Кричи для меня.

- О-ох! – воскликнула я, на этот раз гораздо громче.

- Вот это моя девочка! – похвалил он. – Чуть громче в следующий раз, хорошо? – было просто невозможно не сделать того, о чем он просил, когда он так сладко улыбался и смотрел на меня с такой теплотой.

- О, да! – крикнула я, и это был почти что стон.  

Эдвард улыбнулся несколько натянуто.

- Хорошо, а теперь попробуй делать это убедительнее, – должно быть, мои глаза были размером с блюдца, потому что он поспешил добавить: – Я имею в виду… Ты ведь хочешь, чтобы это казалось реалистичным, так ведь? – я кивнула. – Тогда ты должна сделать так, будто это самый потрясающий секс в твоей жизни.  

- Я понятия не имею, как это сделать, – призналась я.

- Хммм… – протянул Эдвард. Он молчал на протяжении пары ударов спинки кровати о стену, снова почесывая бровь, прежде чем произнес: – Что ж, просто подумай о лучшем сексе, который у тебя когда-либо был, и… вспомни, что ты тогда чувствовала.

И как я должна была признаться, что такого сексуального опыта в моей жизни… еще не было никогда? Нет, у меня, конечно, был хороший секс, но ничего такого, что могло бы вдохновить меня на крики, подобные стенаниям Виктории, или то, чего ждал от меня Эдвард. Ох, у меня была парочка фантазий о нем, но думать о таком, когда он находился рядом, казалось мне слишком странным и несколько извращенным. Кроме того, даже при том, что пристальный взгляд потемневших глаз Эдварда оказался действенным, этого было явно недостаточно, чтобы я отпустила себя настолько, как он того хотел.

- Возможно… возможно, нам стоит добавить немного хриплых криков, – предложил Эдвард.

- И как же мы сделаем это?

- Продолжай стучать, ладно? Я подойду к тебе с другой стороны, – он обошел кровать и встал позади меня. – Чтобы я ни делал, не прекращай стучать, ладно?

- А что ты собрался делать?

- Не останавливайся!

- Я не останавливаюсь! Просто скажи мне, что… Эдвард! – вскрикнула я, когда он стал щекотать меня. Это было громко, и да, это было хрипло.

- Отлично, теперь мы знаем, что ты можешь быть громкой, – сказал он, посмеиваясь. Я нахмурилась и посмотрела на него через плечо. По-прежнему оставаясь у меня за спиной, он вытянул руки вперед и, приложив ладони к спинке кровати, начал толкать её вместе со мной. От этого движения он придвинулся еще ближе, хотя не думаю, что при этом он должен был быть настолько близко, практически вплотную прижимаясь ко мне сзади. Думаю, это было его собственной инициативой. – Кричи, или я буду тебя щекотать, – прошептал он низко. Даже если меня не щекотали его пальцы, его дыхание щекотало кожу возле уха.    

- Это можно истолковать, как пытку, ты знаешь? – спросила я. Он пробежался пальцами по моим ребрам, и я снова вскрикнула.

- Я знаю, – ответил он.

Было сложно ошибиться относительно его намерения, когда он обвил меня свободной рукой. Единственным посторонним шумом, кроме нашего дыхания, был устойчивый ритм ударяющегося о стену изголовья, которое мы толкали идеально синхронно, но при этом казалось, что будто что-то потрескивало в воздухе. Эдвард довольно хмыкнул и провел носом вдоль моей шеи. Это было впервые, когда он прикасался ко мне так интимно, и было совершенно очевидно, что друзья не могут так касаться друг друга. Это ощущение было невозможно прекрасным, будто я сдалась на милость победителю, но при этом забрала главный приз.

- Эдвард… – выдохнула я. Мой голос был низким и тихим, едва слышным на фоне звуков ударяющейся о стену кровати. – Что ты делаешь? – прошептала я. Я не была уверена, почему вообще спросила об этом, ведь я точно знала, что он делает. Возможно, я просто хотела убедиться, что и ему это известно.

Он не ответил, а только провел губами по местечку за моим ухом.

- Мне остановиться? – он начал теребить губами мочку уха, и я ощутила, как на меня накатывает теплая волна восхитительного желания.

- Нет, – ответила я. Обжигающие прикосновения его губ к моей коже помогли мне почувствовать себя смелой, такой Беллой, которой, как он думал, я могу быть, даже если на самом деле был счастлив с той, которую сейчас сжимал в объятиях. – Не останавливайся.

- Хорошо…

- Да! Эдвард, да! – воскликнула я, и это было громко, хрипло, возбужденно и просто правильно. Эдвард был настолько удивлен этим, что оторвался от меня и стал смеяться.

- И откуда это только взялось? – спросил он, нежно потеревшись носом о мою шею.

Я не ответила, вместо этого продолжая выкрикивать во весь голос, глядя куда-то в пол:

- Не останавливайся, Эдвард! Не останавливайся!

- Хорошо, хорошо, – сказал он, хихикнув, – сообщение принято.

Он снова прильнул губами к моему плечу и потянул вниз лямку моей майки. Он осыпал мою кожу поцелуями, рисуя узоры горячими приоткрытыми губами, пока я продолжала производить все эти страстные звуки, что было гораздо громче, чем могло бы быть на самом деле, но в то же время полностью соответствовало тому непередаваемому наслаждению, которое дарили его нежные ласки. 

Стало очевидно, что Эдварда больше не волнует наше маленькое шоу, когда он отпустил спинку кровати, оставив меня раскачивать её в одиночку, и скользнул руками под мою майку, проведя пальцами по животу. Я тоже перестала толкать кровать, запустив руки в его волосы, пока он целовал мои плечи и шею. Я не могла сдержать тихого стона, услышав который, Эдвард развернул меня к себе лицом, чтобы затем подхватить и прижать к стене.

Мы просто смотрели друг на друга, и я обвила руками его шею, смахнув прядь, упавшую на его лицо.

Он снова посмотрел на мои губы, и когда я опустила взгляд на его, то увидела, как он провел языком по нижней губе.

- Белла… – выдохнул он тихо, прежде чем поцеловать меня.

Это было настолько чудесно, настолько ново, совершенно, прекрасно и абсолютно неописуемо, что оставалось только восторженно вздыхать и улыбаться, мурлыча от удовольствия.

Его губы были мягкими, но настойчивыми – идеальными, но будто бы этого было мало, он стал выводить большим пальцем широкие круги на моей коже под майкой, и это заставило меня пылать от желания. В какой-то момент, немного отстранившись, он прошептал:

- Ты даже не представляешь, как долго…

- Представляю, – заверила я его, быстро прижавшись губами к его губам, – так же долго, как и я. 

Услышав мое признание, он обрушился на меня с поцелуем, раздвинув языком мои губы, прежде чем скользнуть в рот. Одной рукой он провел вниз по моей спине, к его особенно любимому месту, а другой поддерживал меня между лопаток, прижимая еще ближе. Это было абсолютное блаженство – чувствовать, как его рот скользит по моему, как он слегка всасывает мою нижнюю губу перед тем, как перейти к верхней.

Мы целовались еще какое-то время, но когда Эдвард начал покусывать мою шею и слегка прикусил меня за подбородок – он еще не знал, что это было мое особо любимое место, – я уже не была уверена, сможет ли меня удержать стена. Мои ноги были словно ватные, и я не могла перестать думать о том, что прямо здесь находится кровать.

Я призывала все свое мужество, чтобы предложить переместиться на нее, когда услышала:

- О, большой папочка, ты отлично поработал! О, Джеймс! Джеймс! Джээээээээээймс!

Нет ничего, что может испортить такой чувственный момент больше, чем услышать, как кто-то еще занимается сексом. Должно быть, Эдвард почувствовал то же самое, потому что у него вырвался стон, когда он, усмехнувшись, отстранился.

И это стало для меня последней каплей. Во мне что-то щелкнуло. Не раз, и не два, а теперь уже трижды эта женщина, эта ужасная, грубая, злобная женщина, с которой мне придется иметь дело весь следующий год, обламывает мне все удовольствие, пока сама занимается прямо противоположным.  

Я вскочила на кровать и начала прыгать, как сумасшедшая, морщась от того, как скрипели пружины матраца, хотя на самом деле я была даже рада, потому что это усиливало эффект. В то же время я начала колотить по стене, разойдясь не на шутку. А затем я стала выкрикивать такие вещи, о которых даже не подозревала, что могу думать, не то, чтобы произносить вслух.

- О, Боже! – прыжок, удар, удар, прыжок, – О, мой Бог, Эдвард! Это так хорошо! – стонала я громче. – О, да! Да! Быстрее, Боже, сильнее, пожалуйста, Эдвард, это так хорошо! – я едва осознавала, что использовала его имя… черт, да я вообще едва помнила, что Эдвард находился в этой комнате, настолько я была поглощена своим безумием. – О, Эдвард, да, именно так, не останавливайся, не останавливайся!  

И, черт возьми, это звучало очень даже неплохо, особенно, когда глухие удары кулаками по стене смешивались со скрипом кровати, раскачивающейся под моим весом. Это было настолько реалистично, как если бы Эдвард на самом деле подарил мне лучший оргазм в моей жизни.

Это было так, как если бы вся моя сексуальная неудовлетворенность последних месяцев от невозможности прикоснуться к нему, когда он был рядом, и то напряжение, которое возникло сейчас, когда я, наконец-то, могла это сделать, но была жестоко прервана, а также вся моя неподдельная ярость к этой женщине – соединились, чтобы я вдруг смогла почувствовать себя порно-звездой.    

- Не останавливайся! Я так близко! Ох! О, да! – черт возьми, думаю, я переплюнула саму себя. – Еще чуть-чуть, я уже близко! Близко, Эдвард! Эдвааааааааааааард!  

Тишина.

Это было чудо, но, думаю, я действительно смогла заткнуть Викторию. Все еще стоя на кровати, я развернулась к Эдварду и победно воскликнула:

- Думаю, это сработало! Она наконец-то… ах! – я завизжала, когда Эдвард схватил меня за лодыжку и дернул на себя так, что я упала спиной на кровать. Менее чем через секунду он был сверху, прижимая меня своим восхитительно мускулистым телом, таким теплым и сильным и… ох! Твердым…

Его поцелуи были такими страстными, такими отчаянными, будто он не мог решить, к какой части хочет прикоснуться, и если бы он не целовал меня всюду, я бы просто исчезла. Я сама чувствовала ту же потребность коснуться каждой клеточки его кожи, везде и прямо сейчас. В одну секунду он целовал мои губы, а уже в следующую – скулы, шею, грудь, и его руки сжимали мою талию, медленно скользя вверх, сдвигая майку.

- Проклятье, Белла, – выдохнул он, – как, черт побери, твой поддельный оргазм может быть настолько горячее, чем то, что иные женщины реально испытывают? 

У меня не было на это ответа, но не думаю, что он так уж был нужен Эдварду, поскольку он вернулся к моим губам, поглощая любые мои мысли и дыхание поцелуями, что казалось, будто таким образом он хотел слиться со мной воедино. В ответ я целовала его также страстно, желая того же самого.

- Так нормально? – спросил он, скользнув губами по моей щеке и прикусив мочку уха.    

Я даже не могла вспомнить, каким словом обозначается ответ, противоположный слову «да», так что все определенно было нормально.

- Ммммммммммм, – только и простонала я.

Казалось, что мы оба пытались восполнить все время, которое потратили на ненужные сомнения, вместо того, чтобы давно уже сделать это. Эдвард быстро стащил с меня майку и начал целовать ниже и ниже… Он скользил по моей коже приоткрытым ртом, иногда прикусывая зубами, иногда оставляя влажные дорожки языком, но все, что он делал, заставляло мое тело оживать.

Я ухватилась за его спину, чувствуя под ладонями каждый мускул, который он напрягал, пока смещался вдоль моего тела вниз. Вцепившись в его футболку, я тянула её вверх до тех пор, пока он не приподнялся настолько, чтобы я смогла снять её. Он поцеловал меня в живот, а затем скользнул языком в пупок. Я не смогла сдержать смешок, что, в свою очередь, заставило рассмеяться и его, и следующие несколько секунд мы просто смеялись вместе, остановившись, но не останавливаясь, понимая, что мы можем вот так запросто смеяться друг с другом. Понимая, что это все еще мы.

Эдвард медленно стянул с меня шорты вместе с нижним бельем и отбросил в сторону. Он проложил обратный путь поцелуями, задержавшись на несколько восхитительных минут на моей груди, а затем снова завладел губами. Я потянулась, чтобы расстегнуть его джинсы, и стащила их вместе с боксерами вниз, насколько смогла, прежде чем он стряхнул их совсем.

Раздвинув мои ноги, он расположился между ними, нависнув надо мной. Я чувствовала его там, где он и должен был быть, и это меня одновременно успокаивало и распаляло. Он оторвался от моих губ и приподнялся, опираясь на локтях. Он держал в ладонях мое лицо, выводя большими пальцами нежные круги на моей коже, а его глаза при этом что-то пытались отыскать в моих.

- Вот оно, Белла. Мы сделаем это, и все изменится. После этого я уже не смогу отпустить тебя, – сказал он.

Я улыбнулась:

- Обещаешь?

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, но у него едва это получилось, так широко он улыбался.

Когда он вошел в меня, я поняла – он был прав. Все изменилось. Теперь, наконец, все было так, как и должно было быть.

- Пообещай мне одну вещь, – произнес он, медленно двигая бедрами. Я дотронулась пальцем до его губы, до сих пор пребывая в блаженном восторге от того, что он был так близко, что я могла целовать и трогать его таким образом.

- Что?

- Меня не волнует, если ты больше не издашь ни звука, но… не притворяйся, хорошо? – попросил он, застенчиво улыбнувшись.

Я не знала, как он мог смущаться, находясь в таком положении, в котором мы были, но я почувствовала, как внутри меня все затрепетало еще больше. Я обхватила его лицо ладонями и подарила глубокий поцелуй вместо ответа.

Я не притворялась, ни секунды. На самом деле, я вполне могу отплатить Виктории её же монетой. Как оказалось, когда я занимаюсь лучшим сексом в своей жизни, я очень даже криклива.

Fin