Глава 14. Как начинается зависимость

Эдвард

– Наконец-то, – открыв дверь, поприветствовал меня Джаспер. – Почему так долго?

– Чувак, парень, который должен был сменить меня в баре, опоздал.

– Ладно, ладно, – ухмыльнулся Джаспер. – Поторопись, мы тебя ждём. Элис давно готова разрезать торт.

Я прошёл мимо него в кухню маленькой квартирки Элис и Джаспера в Куинсе. Мел в красивом розовом платье и в блестящей короне стояла на одном из стульев рядом с праздничным тортом. Остальная часть нашей семьи – Элис, Роуз, Ройс и их маленькая дочурка Рейчел, – а также приятель Джаспера Эммет были уже там.

Как только Мел увидела меня, спрыгнула со стула и кинулась прямо в мои объятия. Её корона опустилась на лоб, а в расширившихся голубых глаза плескалось беспокойство.

– Дядя Эд, ты пришёл!

– Конечно, пришёл, – усмехнулся я, поставив корону на место и целуя приподнятую бровь племянницы. – Думаешь, я мог бы пропустить твой седьмой день рождения?

Мы спели «С Днем рождения» и задули розовые свечи, после чего Мел начала открывать свои подарки. Тогда она была просто одержима принцессами, поэтому перед тем, как прийти, я забежал в магазин игрушек и купил ей пару кукол-принцесс. Одна из них чертовски напоминала саму Мел – с такими же чёрными волосами и голубыми глазами.

– Ты точно знаешь, как сделать её счастливой, Эдвард, но тебе не стоило что-либо ей покупать, – прошептала Элис, пока мы наблюдали за тем, как Мел справляется с обёрточной бумагой. – Только того, что ты здесь, достаточно. Она беспокоилась.

– Конечно, я здесь, – я пожал плечами. – Разве я когда-нибудь пропускал её день рождения?

– Нет, не пропускал, – согласилась Элис, улыбнувшись мне с такой благодарностью, что я даже смутился. – Ты никогда о ней не забываешь, Эдвард.

Я закатил глаза, и она усмехнулась.

– Так или иначе, я думала, что ты приведёшь с собой подругу.

– Подругу? – фыркнул я.

– Да, Джаспер сказал, что видел у тебя на квартире какую-то девушку.

– Это не подруга, – усмехнулся я.

Элис просто смотрела на меня.

– Что? Послушай, она не из тех, кого бы я стал приводить сюда. Она не… я бы не хотел видеть её рядом с Мел.

– Если она не из таких, тогда зачем, Эдвард? Ты достоин намного лучших… отношений.

Несмотря на вопрос, не было осуждения в её голосе. Никогда не было. В любом случае у меня не было ответа. Поэтому я не спускал глаз со своей племянницы, наблюдая за тем, как она играет со своими новыми игрушками.

Как только Мел легла в постель, а Эммет уехал, я помог навести порядок, после чего вновь накинул на себя куртку.

– Куда ты идёшь? – спросил Джаспер.

– Меня ждут друзья.

– Я надеялся, что сегодня вечером ты останешься с нами.

Я огляделся по сторонам. Все смотрели на меня.

Я знал, что значит остаться у Элис и Джаспера. Джаспер не покупал алкоголь. Он не держал его в своём доме, кроме того, я никогда не мог пить в присутствии Мел. Никогда этого не делал и не собирался.

Но продержаться без алкоголя в течение нескольких часов…

– Возможно, в следующий раз, – я направился к двери.

– Эдвард, – это было произнесено тоном, который я редко слышал от Джаспера. Авторитетным. Командным. Используя этот тон, он говорил со мной не просто как брат.

Глубоко вздохнув, я обернулся и встретил суровый пристальный взгляд Джаспера.

– Это становится серьёзным. Мы видим тебя всё реже и реже.

Я провёл рукой по лицу.

– Я занят.

– Ты выглядишь бледным.

– Я в порядке, – сказал я сквозь стиснутые зубы. – Просто устал.

– Я не думаю, что работа бармена то, что тебе нужно.

– Это просто работа. Вот и всё, – я пожал плечами.

Джаспер вздохнул и провёл рукой по волосам.

– Послушай, просто… останься сегодня вечером, хорошо?

– Не сегодня, – я покачал головой.

– Ты не можешь остановиться, Эдвард, – прошипела Роуз. – Вот почему ты спешишь уйти. Ты не пил уже несколько часов, и теперь тебя ломает. Ты не признаёшь это, но ты не можешь остановиться.

– Я могу остановиться и сделаю это, когда захочу. Я что, по-твоему, алкаш? – усмехнулся я. – Зависимый, как наш отец?

– Ты такой же, как отец, но…

– Роуз! – воскликнула Элис, заставив заткнуться мою сестру. – Хватит.

Как и у её мужа, это был тон, который она редко использовала, но, когда делала это, её слушались все. Она пересекла комнату и, подойдя ко мне, взяла мою руку.

– Ты не похож на своего отца; ты не бежишь. Ни ты, ни Джаспер… вы не бежите. Поэтому держись, Эдвард… за Мел и за меня. Останься.

Я с трудом сглотнул, в горле пересохло и начинало болеть, но то, как Элис смотрела на меня… вера в её глазах…

Очень медленно я снял с себя куртку и бросил её на спинку дивана.

Я услышал, как на другом конце комнаты с облегчением вздохнул Джаспер.

– Отлично, братишка, – усмехнулся он. – Ты сделал это. Шаг за шагом, братан.

***

– Мне надо идти, – говорит она и завершает вызов.

– Белла?

Подожди, это ты мне или парню, напротив которого сидишь?

Бля, я не знаю.

Я провожу рукой по волосам и проклинаю себя за это, потому что причёска снова в полном беспорядке. С бешено бьющимся сердцем я наблюдаю за Беллой, стоя возле дорожного ограждения через дорогу от высококлассного ресторана, в который ублюдок в костюме-тройке привёл её.

Она разговаривает с ним, улыбается, и никогда в своей жизни я не хотел иметь супер-слух или возможность читать мысли так же сильно, как сейчас.

Ублюдок в костюме кивает, но это может означать как «молодец-что-избавилась-наконец-от-этого-придурка-на-телефоне», так и «мне-жаль-что-ты-чувствуешь-себя-не-очень-хорошо-и-я-понимаю-почему-ты-просто-хочешь-пойти-домой», поэтому этот кивок ни о чём мне не говорит.

И тогда Белла наклоняется и кладёт свою руку поверх руки парня, и в моей груди что-то сжимается.

Но затем она встаёт, вслед за ней встаёт парень, она что-то набрасывает себе на плечи, а парень обходит стол и целует её в щёку и… бля, что происходит? Что, чёрт возьми, происходит?

Белла берёт свою сумочку и начинает идти.

Ублюдок в костюме-тройке смотрит ей вслед с самым жалким выражением лица.

А у меня, возможно, самая большая самодовольная усмешка на этой стороне Манхэтенна.

Пока она стоит на пешеходном переходе, ожидая, когда загорится зелёный свет, я делаю успокаивающий выдох через суженные губы, мечтая о сигарете, но не желая, чтобы от меня сегодня несло табаком.

Ведь именно Белла сейчас бежит ко мне, и сегодня вечером я собираюсь поцеловать её, даже если это последнее, что я сделаю.

«Молодец, братишка, ты сделал это», - я представляю Джаспера, который говорит мне эти слова, ободряюще поглаживая моё плечо и усмехаясь.

– Я сделал это, я сделал это, – тихонько повторяю я.

Она пересекает улицу, делая несколько быстрых шагов, и её длинные тёмные волосы развеваются на ветру. Я уже могу чувствовать запах её духов: цветочный аромат, смешанный с мёдом и с присущим только ей запахом. Когда она оказывается достаточно близко, я тянусь к её руке, потому что больше не могу сдерживаться. Я не могу сопротивляться ей и не буду.

Она останавливается и смотрит на меня, и никто из нас не собирается скрывать, что мы осматриваем друг друга. На плечи Беллы накинута шаль, скрывая от меня полный вид, но я видел её платье, когда наблюдал за ней. Это обычное платье с открытым верхом, подчёркивающее все её изгибы, сексуальное, но не в обтяжку… не как у тех девушек, которых я смутно помню из прошлого. Её ноги, похоже, тянутся на мили и мили, длинные и охеренно стройные, и выглядят безумно горячо в этих туфлях. Я никогда не видел её на каблуках и теперь смотрю, затаив дыхание, чувствуя, как у меня кружится голова.

Наконец наши глаза встречаются.

– Привет… я – Эдвард Каллен.

– Привет… я – Белла Свон… И мне действительно нравится твоя кожаная куртка, – усмехается она. – И этот свитер, и рубашка. И эти брюки.

– Спасибо. Я уже говорил, как прекрасно ты выглядишь сегодня вечером.

– Да, говорил, прямо посреди моего свидания, – добавляет она, усмехнувшись.

– Я бы извинился, но не очень сожалею.

– Тогда не извиняйся.

Тишина. Мы стоим и смотрим друг на друга, но это совсем не доставляет дискомфорт. Абсолютно нет никакой неловкости. Это похоже на… ощущение пьянящего ожидания, в тысячу раз более реального чем то, что я испытывал благодаря бутылке.

Она ярко улыбается мне, идеально белые зубы контрастируют с медовой кожей, а затем сжимает мою руку.

– Хорошо, мистер Каллен. Тебе удалось заставить меня провести с тобой время. Ну что, начнём? Я даю тебе время до полуночи, а сейчас… – она смотрит на часы, – половина десятого.

– Время до полуночи на что? – спрашиваю я, пытаясь избавиться от чар, которые она наводит на меня лишь оказавшись рядом.

– На то, чтобы убедить меня, – усмехается она и, дразня, выгибает свои идеальные брови.

– О, да, – улыбаюсь я. – До полуночи? Ладно, так… куда бы ты хотела пойти?

– О, нет, нет, нет! – смеётся она, звуча так чертовски беззаботно и радостно, что мне хочется поцеловать её прямо сейчас и убедить именно так. – Так ничего не получится. Это была твоя идея, ты скажи мне, куда мы идём. Или, организовывая срыв моего свидания, ты не планировал так далеко вперёд?

Я едва был в состоянии здраво мыслить с тех пор, как узнал, что она собирается на свидание.

– Думаю, мне надо было всё спланировать заранее.

Она хихикает и, несмотря на то что терпеливо ждёт, не собирается облегчать мне задачу.

– Ладно… поскольку ты уже поела, думаю, ужин даже не рассматривается?

– Верно, – ехидно усмехается она.

– Хмм, – размышляю я, задумчиво потирая подбородок большим пальцем. Я не пропускаю того, как, наблюдая за мной, она покусывает свою нижнюю губу, и это волнует меня. Чёрт, мне нужно её поцеловать.

– У тебя был десерт?

– Нет, – она снова хихикает. – И чтобы помочь тебе, скажу, что я люблю десерт. Я очень люблю сладкое. Это моя слабость.

– Твоя слабость, да? Ты любишь шоколад?

– Я люблю шоколад! – признаётся она, восторженно подпрыгивая на этих грёбаных каблуках.

– Хорошо, тогда у меня есть идея.

Когда я приближаюсь к ней, слышу её тихий вздох, а её глаза расширяются.

Она хочет, чтобы её поцеловали. Я знаю, что хочет. Но как только я поцелую её, уже не смогу остановиться, и…

А есть так много всего, о чём она даже не имеет представления. Она заслуживает того, чтобы знать, она должна знать, прежде чем один поцелуй приведёт к другому, и прежде чем… прежде чем я не смогу представить, как прожить без неё.

«Один шаг за раз, братишка, - слышу я, как говорит Джаспер. - Ты должен делать один шаг за раз».

«Один шаг за раз», - слышу я, как говорит Карлайл. Именно эти слова он неоднократно повторял за последние несколько месяцев.

Один шаг за раз.

Я кладу ладонь на её спину.

– Ну что, приступим, мисс Свон?

Уголки её губ приподнимаются в лёгкой усмешке.

– Приступим.

Бок о бок мы молча идём к моему грузовику, припаркованному недалеко от ресторана. На улице прохладно, но в то же время довольно тепло для середины ноября, и, более того, от тепла её тела рядом со мной я просто горю.

Когда я открываю дверь грузовика, чтобы помочь ей, она нежно сжимает моё предплечье, даря мне ещё одну из своих прекрасных улыбок, ту, которая предназначена только для меня и ту, которой на этой неделе мне так не хватало.

– Я сделал это, – тихо напоминаю я себе, подходя к водительской стороне.

– Так куда мы едем? – спрашивает она, как только я завожу машину.

– Нееет, – широко улыбаюсь я, глядя в боковое зеркало и выезжая с парковочного места. – Ты не сказала мне, куда хочешь пойти, так что теперь это сюрприз.

– К счастью для тебя, я люблю сюрпризы! Кстати, как ты узнал… – она умолкает и ухмыляется. – Энджи!

Я посмеиваюсь.

– Ага.

– Я сказала бы, что собираюсь убить её, но не буду, – признаёт она.

Я оборачиваюсь к ней, и в течение двух секунд мы смотрим в глаза друг друга, и с удивительным… светом и живительным чувством, ощущением, что мир полон возможностей… я везу нас.

***

Сидя в грузовике, мы стараемся держать лёгкую и простую атмосферу, но всё же я остро осознаю каждое её движение, как она чуть сдвигается, как закидывает одну ногу на другую, и её платье слегка приподнимается, обнажая ноги чуть выше колен. Я должен следить за дорогой, но чувствую её тепло, и мои руки поддёргиваются, желая дотянуться, прикоснуться к ней и убедиться, что она действительно здесь.

– Что ты сказала тому придурку в костюме?

Она хихикает.

– Я сказала, что на улице с более выгодным предложением меня ждёт горячий парень.

– Вау! – в шоке я резко вскидываю голову, и она смеётся.

– Я пошутила. Это было бы очень грубо, тебе так не кажется? Бедный парень, я сказала ему правду, он вроде неплохой, но я не видела, что это может к чему-то привести. Он повёл себя довольно прилично. А мог бы разозлиться.

Я киваю.

– Значит то, что ты сказала вначале, неправда? – спрашиваю я, бросая на неё быстрый взгляд и поддразнивая, как она дразнила меня, говоря о полуночи – крайнем сроке.

– Какую часть ты имеешь в виду? О горячем парне или о более выгодном предложении?

– И то, и другое.

– Ну, что касается горячего парня… я не буду отвечать, а насчёт более выгодного предложения… – краем глаза я вижу, как она поворачивается в мою сторону и обжигает меня взглядом, – ну, именно это я и пытаюсь выяснить.

Я издаю низкий смешок.

– Достаточно справедливо.

На Юнион-сквер небольшая пробка, и мои пальцы нетерпеливо постукивают по рулю, пока я жду, когда автомобили начнут двигаться.

– Мне кажется, Мел была немного расстроена сегодня вечером, – говорит Белла.

Я бросаю на неё ещё один быстрый взгляд и хмурюсь.

– Почему ты так думаешь?

Она пожимает плечами, напоминая мне о том, что плечи под её накидкой обнажены.

– Она немного показала мне свой характер.

Я качаю головой.

– Не принимай это на свой счёт. Она всегда показывает характер. На самом деле… возможно, это я был в плохом настроении этим утром… и, возможно, испортил его ей.

– Почему ты был в плохом настроении сегодня утром?

И снова я мельком смотрю на неё. Я ничего не могу с собой поделать, хоть знаю, что должен быть сосредоточен на дороге.

– Давай просто скажем, что я не ждал с нетерпением сегодняшнего вечера.

– Не ждал? – спрашивает она, её голос срывается, и я слышу в нём боль и понимаю, о чём она подумала. Я снова сказал не то, что нужно.

– Я имею в виду, что не ждал с нетерпением твоего вечера, – уточняю я. – Твоего… свидания, – произношу я с ухмылкой. – А это должно было произойти сегодня…

– О. Ооо… – смеётся она. – Ладно. А как ты узнал, что у меня свидание?

– Мне сказала маленькая птичка с длинными чёрными волосами и голубыми глазами.

– Мел, – смеётся она.

– Мел, – подтверждаю я. – Она просто… должна была поиздеваться надо мной, понимаешь?

Она снова смеётся.

– Нет, я не думаю, что она хотела поиздеваться над тобой, Эдвард. Она любит тебя!

– Пфф, – фыркаю я. – Видела бы ты её этим утром.

– О, я видела, какой она может быть, поверь мне, – усмехается она. – Но она боготворит тебя, Эдвард. Это я тоже видела. И слышала, когда она говорит о тебе.

– И что она говорила? – спрашиваю я, возможно, слишком быстро, хоть и уверен, что ничего лишнего. Мы с Мел никогда это не обсуждали, но я просто знаю, что она не станет сплетничать у меня за спиной.

– Да ничего особенного. Я могу просто сказать… Ты много значишь для неё, – тихо говорит Белла.

Мы не слишком далеко от нашей цели, поэтому я снова паркую свой грузовик. Мы находимся в нескольких кварталах от того, что я задумал, но это самое близкое место для парковки, которое я, вероятно, смогу найти. Я останавливаю грузовик, моя рука лежит на ручной коробке передач, и с глубоким вздохом я снова смотрю на Беллу, наконец-то обретя возможность не отводить взгляд.

– Мы можем попробовать кое-что? – тихо спрашиваю я.

Она пожимает плечами и улыбается. Боже, как же я хочу сорвать с неё эту шаль и увидеть её красивые обнажённые плечи.

– Давай попробуем не говорить о Мел сегодня, только не сегодня.

Потому что, если мы продолжим говорить о Мел, нам придётся обсудить намного больше.

– Ладно, – она медленно кивает.

– Хорошо. Ты готова?

Она кивает с большим энтузиазмом.

– Пойдём.

***

Она убеждает меня заказать одну большую порцию на двоих, и я испытываю огромное облегчение, когда она не предлагает заплатить и не говорит, что возьмёт на себя расходы за свою половину.

Спустя несколько минут нам удаётся найти уютный столик на двоих, и вскоре перед нами ставят небольшую чашу с растопленным шоколадом, окружённую тарелками с крекером, бананами, зефиром и арахисовым маслом.

И тогда мы окунаем всё это в горячую чашу с растопленным шоколадом, вернее, окунает она. Смеясь, она делает маленькие сэндвичи со всеми компонентами, опускает их в шоколад и, положив в рот, стонет, закатывая глаза. В ресторане довольно темно, шумно и тепло, поэтому она снимает шаль со своих плеч, обнажая медовую кожу с несколькими родинками, рассеянными тут и там; я загипнотизирован видом, но должен отвести взгляд. Так или иначе, несмотря на шум, гам и суету вокруг нас, она – всё, что я вижу, а её голос и смех – всё, что воспринимает мой слух. Что-то в этом моменте, когда я сижу с ней, может с лёгкостью вызвать зависимость. Я в этом уверен. Но также знаю, что не имею права. Но она здесь, смеётся, говорит и проводит время со мной, и я больше не могу притворяться, что не пристрастился.

Она окунает в шоколад крекер, потому что я говорю ей, что это единственное, что может мне понравиться и подносит его к моему рту. Я беру предложенный крекер, облитый шоколадом, жую его и смотрю на неё, а она смотрит на меня, и я не хочу пить, не хочу курить и прекрасно понимаю, что у меня появилась зависимость.

***

Я спрашиваю её, не против ли она прогуляться по парку Юнион-сквер, находящемуся в нескольких кварталах, и она отвечает, что будет рада прогулке, особенно после такого десерта. Она говорит, что всё время гуляла в неправильных местах, и я возражаю ей правдой: в ней нет ничего неправильного. Она опускает взгляд, и мне кажется, что я вновь сказал что-то не то, но даже в темноте вижу, как краснеют её щёки и понимаю, что всё в порядке, пока…

Тогда я спрашиваю её, не замёрзла ли она, несмотря на то, что на её плечах снова шаль, и она говорит, что не очень, но я могу сказать, что это ответ «да», поэтому я снимаю куртку и накидываю на её плечи, пусть это и добавляет лишний слой одежды. Боже, как же я хочу коснуться этих плеч.

– Спасибо, что привёл меня сюда. Мне понравилось, – улыбается она. – Я слышала об этом месте, но никогда здесь не была. А ты?

Мы медленно идём по Бродвею. Наши руки задевают друг друга, и я понятия не имею, что должен делать. Когда ты встречаешься с девушкой в каком-нибудь баре или в клубе, ты не ведёшь её в кафе на десерт. Ты не прогуливаешься с ней по шумной улице города. Ты не задумываешься о том, хочет ли она, чтобы ты взял её за руку. Когда ты пьяный ублюдок, ты припираешь её к стене или ведёшь в тёмный переулок, или едешь к ней или к себе. Когда твоя соседка является подружкой для траха, ты стучишься к ней в дверь, и она позволяет тебе поиметь её и просто уйти. Вот это мне знакомо.

– Нет. Моя невестка раньше бредила этим парком. Думаю, мой брат водил её сюда несколько раз, и она влюбилась в это место. Он, как предполагалось, должен был прийти сюда с ней снова, но этого больше не произошло.

– О-о…

Мы доходим до перекрёстка Бродвея и Юниор-сквер, переполненного автомобилями, такси и пешеходами, пытающимися добраться до различных мест. Когда светофор зажигается зелёным, я беру руку Беллы и помогаю её перейти дорогу, потому что это сумасшедший перекрёсток и потому что я больше не могу не касаться её.

Она переплетает свои пальцы с моими и держит крепко, возможно, она не должна этого делать, потому что не знает, что у меня теперь появилась зависимость и что я, скорее всего, никогда не смогу избавиться от неё.

Мы идём молча, её рука в моей, тёплая и гладкая, и мне интересно, что она думает о мозолях, натирающих её ладонь, но она не жалуется. И не пытается освободиться. Мы поднимаемся по небольшой лестнице и идём в сторону статуи мужчины на лошади, я смотрю на неё и чувствую, как сильно бьётся сердце в моей груди, а Белла останавливается и садится на ограждение, потянув меня за собой.

Я сижу рядом с ней. Свободной рукой она приглаживает подол своего платья, согнув ноги и слегка отведя их в сторону, чтобы юбка не слишком задиралась, но я всё равно вижу её ноги.

– Хочешь поговорить об этом? – спрашивает она.

Я смотрю на её плечи – на мою куртку на её плечах.

– Мы не должны, – говорит она.

– Я… хочу поговорить об этом.

– Твой брат и невестка… как они умерли?

Мои глаза поднимаются к её глазам, к её тёплым тёмным глазам, таким глубоким и бездонным. И я вспоминаю тот сон…

«Я здесь, Эдвард. Я с тобой. Мне плевать. Я здесь».

– В них врезался… пьяный водитель.

– О, Боже, мне так жаль, – шепчет она, но я слышу её даже сквозь окружающий нас шум. Она тянется ко мне и сжимает мою ладонь, и я смотрю на наши соединённые руки.

– Моя сестра, Роуз, присматривала за Мел. Я должен был сидеть с ней тем вечером, но… перед этим хорошо повеселился со своими друзьями и просто не смог… Джаспер и Элис отправились посмотреть кино. Обычно они брали с собой Мел, но тогда… думаю, сюжет был не для детских глаз. Как бы там ни было, – выдыхаю я, – моя сестра позвонила мне и сказала, что произошёл… несчастный случай, и я поехал в больницу, но они умерли на месте, и… да, вот…

Она сжимает мою руку так крепко, что я чувствую её ногти. Долгое время никто из нас ничего не говорит. Её пальцы начинают выводить круги на тыльной стороне моей ладони.

– Что случилось с… водителем?

– Он где-то в Аду.

Краем глаза я вижу, как она кивает, и слышу, как громко сглатывает.

– Я так и подумала, но… не была уверена.

Теперь я позволяю себе вновь встретить её взгляд.

– Мел ничего тебе не рассказывала?

Она качает головой.

– Она только начала упоминать о них, но это должно происходить на её условиях. Если я спрашиваю её о чём-нибудь, она резко замолкает, либо говорит, что не может вспомнить или что просто не хочет говорить об этом.

– У меня есть друг, Карлайл, он психолог, – говорю я ей спустя какое-то время. – Он настаивает, что Мел должна выговориться кому-то, кому может доверять, тому, с кем чувствует себя комфортно, но она отказывается встречаться с психотерапевтом. Государство оплатит эти встречи, но… она не хочет. Говорит, что ей это не нужно.

Белла кивает.

– Если ты не против… я имею в виду… я не психолог, но думаю, она чувствует себя комфортно со мной. Может, я смогу её немного подтолкнуть, – предлагает она. – Попробую разговорить её, понимаешь? Всегда приятно поговорить с кем-то, чтобы разделить своё горе.

В течение двух секунд, когда я смотрю на неё, я вижу Элис…

…но не реальную Элис, потому что она принадлежала Джасперу. Она была его опорой, его силой, его спасением.

Я имею в виду, что на долю секунды вижу своё возможное будущее… что возможно… только возможно… я смогу обрести свою собственную опору, свою силу. Своё спасение.

– Это было бы… – я выдыхаю, – действительно здорово. Она обожает тебя, ты же знаешь.

Она опускает взгляд, снова краснеет, а затем смотрит на меня с нежной улыбкой.

– Она мне тоже стала дорога. Эдвард, она откроется в своё время. Я не буду заставлять её, кроме того, она больше не кажется такой… обозлённой, как тогда, когда только начала танцевать со мной. По крайней мере, я так думаю, – она пожимает плечами.

– Ты права, – я уверенно киваю. – Она стала совсем другой и всё это благодаря тебе, Белла.

– Нет, Эдвард, – Белла качает головой, снова сжимая мои руки. – Хочу сказать, что безумно рада, если смогла чем-то помочь, но именно с тобой она проводит большую часть времени. Ты – та самая сила, которая помогает ей это преодолеть.

Я фыркаю и отвожу взгляд.

– Ты не представляешь, насколько ошибаешься. Я всего лишь постоянное напоминание о том, чего она лишилась.

Она хмурится, явно растерянная.

И я мог бы объяснить, но лишь говорю:

– Белла, я не хочу обременять тебя ещё большими проблемами. Ты учительница танцев Мел, и я благодарен тебе за всю помощь, которую ты оказываешь, но… ты не должна обременять себя чем-то ещё.

Я хочу пнуть себя, как только эти слова срываются с моих губ и понимаю, что она может захотеть сделать то же самое, когда её пальцы прекращают поглаживать мои руки. Когда её крепкое пожатие слабеет. Когда, закрыв глаза, она опускает голову и тихо фыркает.

Когда она вновь смотрит на меня, то слегка наклоняет голову и протяжно вздыхает.

– Эдвард, я присматриваю за Мел три вечера в неделю вот уже в течение почти двух месяцев, но никогда не задавала вопросов ни ей, ни даже тебе, несмотря на то что, думаю, имею на это право. Сегодня ты увёл меня с моего свидания и накормил самым вкусным шоколадом, – она невесело усмехается, – но всё равно отталкиваешь меня.

– Нет, Белла, – говорю я, обхватив её лицо своими ладонями. Она кладёт руки поверх моих и настороженно смотрит на меня. – Клянусь, я не пытаюсь быть с тобой мудаком. Просто… сейчас так много всего навалилось.

– У всех у нас есть проблемы, Эдвард, – говорит она дрожащим голосом.

– Я знаю, знаю, – я с трудом сглатываю и закрываю глаза, а когда вновь открываю их, она смотрит на меня и ждёт, всё ещё терпеливо, несмотря на все мои грёбаные оплошности.

– Я никогда не был хорош в этом… в общении, – уточняю я. – Я не хочу больше отталкивать тебя, но… просто дай мне время.

Она снова сжимает мои руки и вдруг… что-то вроде стыда искажает черты её лица. Она опускает взгляд, и на этот раз похоже, что она хочет укрыться, но, глубоко вздохнув, вновь смотрит на меня.

– Ты прав. Тяжело объяснить всё сразу. Прости, – она снова отводит взгляд. – Мне жаль.

– Эй, – она не смотрит на меня, поэтому я пытаюсь оказаться в её поле зрения. – Эй, ты в порядке?

– Да, – она слабо улыбается. – Я в порядке, – после чего она снова глубоко вздыхает и слегка улыбается, убрав мои руки со своего лица и положив их к себе на колени, переплетает свои пальцы с моими. – Я в порядке.

Я всматриваюсь в неё в течение пары ударов сердца, пытаясь поймать её взгляд, но могу сказать, что заставляю её почувствовать себя неловко.

– Тяжёлый разговор для первого свидания, да? Думаю, у меня не очень хорошо получается убедить тебя, а ведь в моём распоряжении осталось… – я смотрю на часы, – около часа.

– На самом деле я рада, что ты поговорил со мной обо всём этом. Мне интересно, но… я не хочу любопытствовать. К тому же, – она усмехается, её настроение, кажется, поднимается, - то шоколадное фондю было просто отпадным, как говорит твоя племянница! Это может действительно убедить меня, – подмигивает она.

Я смеюсь, откидывая голову назад.

– Только не говори, что всё, что мне было нужно, это миска с растопленным шоколадом. Если б я это знал, то принёс бы тебе целое ведро уже несколько недель назад.

– Подожди, я вовсе не говорила, что это всё, что мне нужно, – дразнит она. – Не забывай о зефире.

– Зефир. Конечно, – я смеюсь. – Спасибо, что выслушала меня, – говорю я ей более серьёзно.

– Спасибо… что поделился со мной.

Взяв её за руки, я помогаю ей подняться на ноги, но, должно быть, тяну слишком сильно, потому что внезапно её тело поддаётся вперёд, и она падает мне на грудь, а мои руки оказываются на её плечах. Она прямо на мне. Тёплая и мягкая. Меня пьянит запах её кожи, и это самое лучшее в мире и самое страшное в аду, потому что мне стоит только опустить голову, и её рот будет моим. Она будет моей, и она идеальна.

Она идеальна.

И разве имею я грёбаное право увести её в свой мир? Сделать её своей, когда мне нечего предложить, кроме встреч АА и того, что приходится обойтись без новых рабочих ботинок, потому что нужно оплатить уроки танцев; нечего предложить, кроме хранения полупустой бутылки Джека под раковиной, потому что я пытаюсь не сорваться снова?

Она смотрит на меня своими глазами, тёмными, гипнотизирующими глазами, её губы умоляют о поцелуе, потому что она не знает.

Она не знает.

Я протягиваю руку и глажу её совершенное лицо, слегка касаясь кончиками пальцев гладкой щеки, скольжу ими вдоль её челюсти, опускаясь к пухлой нижней губе, и она закрывает глаза… ожидая…

– Пойдём, становится холодно. Позволь мне отвезти тебя домой.

В течение двух секунд после того, как она открывает глаза, она смотрит на меня в полном недоумении, часто моргая. Затем сжимает челюсти, с трудом сглатывает и кивает.

И бок о бок мы идём туда, откуда пришли.

***

Поездка обратно в Бруклин невыносимо тиха. Я знаю, что она расстроена. Я знаю, что обидел её – снова. Я опозорил её, снова унизил, но она не знает, почему. Рядом с ней может быть любой мужчина, которого она захочет, и ей не стоит усложнять свою жизнь со мной.

Всю дорогу домой она смотрит в пассажирское окно. За несколько минут до того, как мы достигаем её квартала, она снимает мою куртку и осторожно кладёт её между нами.

Когда мы подъезжаем к её дому, я паркую машину, и потом… мы просто сидим в тишине.

– Спасибо, я… хорошо провела время, – говорит она, обернувшись, но бросив на меня лишь быстрый взгляд.

Я просто киваю, потому что мне нечего сказать.

– Ладно, я… – её голос дрожит, и она ждёт, чтобы я заполнил пробелы, но мне нечем заполнить их.

Наконец она вздыхает и поворачивается, чтобы выйти.

– Позволь я сделаю это для тебя.

Я выхожу из машины и, обойдя её, открываю для неё дверцу.

– Спасибо, – бормочет она, избегая моего взгляда.

Я иду позади неё, наблюдая за тем, как она достаёт из сумочки ключи и поправляет шаль, грозящую соскользнуть с её плеч. С её медовых плеч. Моё сердце молотом бьётся о рёбра.

– Думаю, увидимся в понедельник, – говорит она, не глядя на меня и вставляет ключ в замок. Моя грудь вздымается.

Тогда я хватаю её за руку и резко разворачиваю к себе лицом. Она смотрит на меня вызывающе, торжествуя, с небольшой улыбкой на лице, словно она победила.

Я толкаю её к двери и, одну руку запустив в её волосы, другой рукой обхватываю челюсть.

– Чёрт, я больше не могу отталкивать тебя, – выдыхаю я, почти касаясь её губ. Почти.

– Тогда кончай пытаться, – шипит она. Схватив меня за куртку обеими руками, она притягивает меня к себе, и я чувствую её мягкую грудь, её сердце, быстро бьющееся в такт с моим, и обрушиваюсь на её рот.

Это голодный поцелуй с обеих сторон: языки и зубы сталкиваются, когда она обхватывает мою шею, притягивая ещё ближе. Сжимает в кулаке мои волосы, посасывая то мою нижнюю, то верхнюю губу и отчаянно кружа языком вокруг моего. Я чувствую бешеное движение челюсти у меня под рукой, я чувствую тепло её рта… абсолютно везде.

– Белла…

Она стонет в мой рот, и я потерян. Меня нет. Моей совести больше не существует. Всё, что существует – это женщина, целующая меня с безумной страстью и цепляющаяся за меня, как за спасательный круг, словно я единственный, кто может спасти её, когда совсем наоборот.

Я опускаю руки на её плечи, избавляясь от этой грёбаной шали и провожу ладонями по её гладкой коже. Иисусе, она даже мягче, чем я себе представлял.

– Эдвард, – выдыхает она, и, обхватив её попку, я приподнимаю её, прижимаясь к ней, чтобы удержать на месте, и, опустив голову, целую эти плечи. Она вздыхает и выгибает спину, и я прокладываю дорожку поцелуев от плеча до ключицы и к другому плечу, посасывая упоительно сладкую кожу по пути до её шеи, пока вновь не набрасываюсь на её губы. Она обхватывает ладонями моё лицо и погружает свой язык глубоко мне в рот, и в неизмеримый момент времени больше ничего не существует, кроме неё и меня, кроме тепла её тела, прижимающегося к моему, еле сдерживаемых поцелуев и прикосновений, потому что мы подавляли свои желания в течение почти двух месяцев. Два месяца борьбы и неразберихи, и всего, что только возможно, но сейчас, когда её тело дрожит от страсти в моих руках, и я наслаждаюсь сладостью её рта, я знаю, что всё, что происходит, правильно. Независимо от того, что может случиться, когда этот поцелуй закончится, это правильно, и я больше никогда не буду с этим бороться. Любая борьба теперь будет направлена только на то, что может послужить угрозой и попытаться лишить меня этого.

Я абсолютно и полностью зависим.

Когда ей начинает не хватать воздуха, она отстраняется и прислоняется головой к двери, задыхаясь и самодовольно улыбаясь самой красивой улыбкой, которую только можно представить.

– О Боже, – вздыхает она. – О Боже, – повторяет снова и снова. – О Боже, это было… – её щёки окрашиваются в ярко-красный, волосы в диком беспорядке.

– Да, – усмехаюсь я, поглаживая пальцем её восхитительно припухшие губы. – Это было.

– Который час? – затаив дыхание, спрашивает она.

Чувствуя головокружение и опьянение… самое лучшее в моей жизни, у меня уходит несколько секунд на то, чтобы посмотреть на часы и понять, что я там вижу.

– Двадцать три пятьдесят шесть, – отвечаю я, точно так же затаив дыхание.

Она снова улыбается.

– Ладно, ты меня убедил, причём сумев сэкономить целых четыре минуты.

Я от души смеюсь.

– Тогда давай не будем тратить зря эти четыре минуты.

Я наклоняюсь и вновь с жадностью набрасываюсь на неё.

Мы ждём вас на Форуме!!!