Глава 15. Как начинается судьба

Белла

Энджи отчаянно роется в своей сумке.

– Что ты ищешь?

– Это должно быть где-то здесь, – бормочет она себе под нос. – Чёрт, и почему я не курю?!

Я с силой бью её по плечу, и она начинает смеяться.

Мы посреди получасового перерыва нашего ежемесячного бесплатного субботнего занятия. В студии много детей, они разговаривают, смеются, танцуют и едят пиццу, которую мы заказали, а я только что закончила рассказывать Энджи о лучшем грёбаном свидании в моей жизни.

– Как же мне жаль родителей Мел, – говорит Энджи, как только мы перестаём сплетничать. – Бля, алкашей нужно топить в собственной блевотине.

– Верно, – соглашаюсь я, уверенно кивнув. – Я чувствую, что это не вся история, но… – я пожимаю плечами, – он расскажет мне остальное, когда будет готов. Я очень рада, что он поделился со мной.

– Бедная Меллита, – говорит Энджи, качая головой. – Потеряла обоих родителей, да ещё в таком юном возрасте. Неудивительно, что она так цепляется за тебя.

– Что ты имеешь в виду?

– Белла, любовь моя, сейчас ты больше похожа на её старшую сестру, чем на учительницу танцев. Я имею в виду, ты всегда по-матерински заботилась о детях, – улыбается она, – вот почему они так тебя любят.

– Они любят всех нас!

– Они любят меня, потому что им нравится слушать ругательства по-испански, – ухмыляется она. – Они любят Джейка, потому что у него прекрасная задница, они любят Джессику, потому что она чертовски неуклюжа, и наблюдать, как она спотыкается, чертовски весело. Но тебя они любят, потому что ты красива, дружелюбна и очень добра к каждому из них, а к Мел ты ещё более добра. Чёрт, большую часть времени ты относишься к этому ребёнку, как к своему.

– Просто… – я пожимаю плечами, – я не знаю. Я чувствую её, понимаешь? Да, знаю, это не одно и то же. Она потеряла обоих своих родителей. Моя мама всё ещё жива и где-то зависает, и рядом со мной всегда был Чарли, но… есть что-то общее…

Энджи нежно улыбается.

– Беллита, ты не должна ничего объяснять. Так оно и есть. Хочу сказать, да, просто ужасно, что она потеряла родителей, но… может, это сама судьба…

– Ты имеешь в виду, что пьяный водитель сбил её родителей только для того, чтобы она и её дядя вошли в мою жизнь? – фыркаю я. – Без обид, Энджи, но это дерьмовый способ смотреть на жизнь.

– Нет, Nena, я вовсе не это имела в виду, – она закатывает глаза. – Но ты не можешь отрицать, что происходит что-то особенное. Я вижу это в твоих глазах, когда ты смотришь на неё. Я вижу это в его глазах, когда он смотрит на тебя, – тихо говорит она. – Словно… всё это… было уже предопределено…

Мы молча смотрим друг на друга.

– Как бы там ни было, – она хлопает в ладоши, – давай рассказывай, чем закончилось ваше свидание. Bendito, – усмехается она, – как, чёрт возьми, ты вообще пришла сюда, не говоря уже о том, как можешь танцевать? Учитывая то, как он поцеловал тебя, я могу только представить, как он тра…

Я перебиваю её, прежде чем она успела продолжить.

– Мы не заходили так далеко. Мы целовались ещё какое-то время… долго целовались, – хихикаю я, – а затем я пошла к себе, а он поехал домой.

– Que? Что? Ты позволила этому парню уехать домой, не трахнувшись с ним? Tu 'stas loca? Ты с ума сошла?

– Энджи… я не готова к этому. Кроме того, прошлым вечером у нас было только первое свидание!

– Подожди, – говорит она, подняв руку и заставив меня замолчать. – Именно здесь ты ошибаешься. Вы оба встречались в течение многих недель. И я не сомневалась, что он наконец-то очнётся, мать твою, если узнает, что ты встречаешься с другим парнем. Ни за что в аду Papi Chulo не позволил бы своей женщине обедать в ресторане с каким-то мудаком!

Несмотря на её безумные рассуждения, она заставляет меня рассмеяться.

– Я должна убить тебя за это, – ухмыляюсь я, – но я не буду.

– Я знаю, что не будешь, – хихикает она.

– Но, серьёзно, – говорю я более трезво, – прежде чем мы с Эдвардом пойдём дальше, я должна буду рассказать ему.

– Рассказать ему что?

– О себе, очевидно. О том, что я делала, когда была с Элайем. О тех… отношениях, которые у нас с ним были.

Она недоверчиво смотрит на меня.

– Подожди... Какого чёрта ты должна рассказывать ему об этом? Белла, это твоё прошлое, – чуть ли не выкрикивает она. – Ты не должна никому рассказывать об этом!

Я качаю головой.

– Это было бы несправедливо по отношению к нему.

– Белла! – восклицает она. – Ты думаешь, у него нет прошлого? У нас у всех оно есть! Но в том всё и дело: прошлое должно остаться в прошлом!

Я опускаю взгляд на свои руки.

– Мне кажется, это будет… нечестно, – тихо признаюсь я. – Я имею в виду, вовсе не значит, что я… спала со всеми подряд. Просто это был совершенно другой образ жизни, совершенно другой мир!

Её рука накрывает мою и нежно поглаживает её.

– Белла, я знаю, что ты хочешь быть честной, но для начала, дорогая моя, тебе нужно самой покончить со всем этим. Я знаю тебя. Если ты расскажешь обо всём Papi Chulo сейчас, не успев справиться самой, то почувствуешь себя ужасно и разрушишь всё прежде, чем оно началось. Когда вы двое будете вместе, на самом деле вместе, чуть дольше, вот тогда ты сможешь признаться ему в этом дерьме. Поверь, он – мужчина, и именно так поступит он: подождёт того момента, пока ты не станешь ему полностью доверять, и только тогда обрушит на тебя свои скелеты.

– Он не поступит так. Он сказал, что ему нужно какое-то время, но я уверена, какие бы скелеты ни были у него в шкафу, они никак не сравнятся… с моими.

Дело в том, что я не могу заниматься сексом, не видя перед собой все те образы… не вспоминая всё, что было… не чувствуя себя… грязной…

– Ладно, и когда ты снова встречаешься с ним?

– Сегодня вечером. Он придёт на ужин, – я вздыхаю… а потом снова смеюсь над собой, потому что очень давно не была так взволнованна.

Энджи тоже смеётся над выражением моего лица.

– А где сегодня вечером будет Мел?

– Она до завтра с бабушкой и дедушкой.

– Хорошо! Значит, сегодня ты сможешь как следует оттрахать его!

– Энджи…

– Ладно, ладно! – она хмурится. – Ну, если вы двое не собираетесь трахаться, тогда зачем остаётесь дома? Вы должны выйти куда-то вместе. Ох, пойдите потанцевать в клуб или сходите в какой-нибудь бар! Представь, как горячо он будет там выглядеть… Поскольку даже грязный, со своими инструментами и в каске он всё равно прекрасен.

– Энджи, – хихикаю я, – с меня хватит вечеринок и клубов. Мне нужно отдохнуть от всего этого, ты знаешь, почему. Кроме того, Эдвард сегодня работает. Он, наверное, придёт уставшим, в любом случае, он не похож на человека, любящего вечеринки. Я думаю, что по натуре он больше домосед, – я пожимаю плечами.

– Возможно, – она выглядит такой разочарованной, что это почти смешно.

– Серьёзно, как у тебя получилось так быстро перейти от разговора о судьбе до разговора о сексе?

Она пожимает плечами.

– Кто сказал, что это нельзя совместить? Возможно, твоя судьба в том, чтобы трахнуть его.

И она снова начинает смеяться, в то время как я качаю головой.

***

В течение следующих нескольких часов я заставляю себя сосредоточиться на занятиях, но так трудно перестать думать о моём свидании с Эдвардом… о том поцелуе… о нашем предстоящем вечере, который мы должны провести вместе, и это лишь ещё больше отвлекает меня.

И, несмотря на то, что я сказала Энджи правду и что я на самом деле ещё не готова к сексу, вовсе не значит, что каждой клеточкой своего тела я не хочу заняться с Эдвардом любовью. Вчера вечером, например, когда он прижал меня к стене, целуя с безумной страстью, твёрдый там, где должен… Боже, о боже... Я могла чувствовать каждый его напряжённый дюйм.

Чёрт, мне нужно прекратить. Я провожу урок, ухмыляясь как дурочка, и уже чувствую, как краснеют мои щёки.

– Чарли! – слышу я восклицание Энджи. Когда поднимаю взгляд, вижу своего папу, стоящего у двери. Энджи подбегает к нему и обнимает.

– Ребята, пятиминутный перерыв, – кричу я и подхожу к папе и Энджи.

В течение минуты мы трое обмениваемся новостями, а затем Энджи уходит, давая нам с Чарли время побыть наедине. И как только она скрывается за дверью, он бросает на меня взгляд, который говорит: «Где ты была? Почему не связалась со мной? Я думал, что ты собиралась приложить усилия».

Чувствуя себя двенадцатилетней и полностью подчинённой ему, я вздыхаю и кусаю губу.

Когда я родилась, Чарли был очень молод – на тот момент ему исполнился всего двадцать один год. Я имею в виду, что, когда люди видят нас вместе, мы не похожи на отца и дочь. Работа держит его физически здоровым, а Сью старается сделать так, чтобы он ел не только рыбные бургеры, которые так любит. К тому же, я видела его фотографии того рокового отпуска в Пуэрто-Рико, где он познакомился с моей мамой, и понимаю, что она увидела в нём тогда. И хотя он счастливо женат, знаю, что женщины по-прежнему обращают на него внимание.

Я многое поняла за эти годы. Как только моя мама уехала, у него был выбор: сдаться и позволить мне расти без присмотра или стать для меня отцом и матерью. Он выбрал второй вариант и выполнил его с лихвой. Единственной безответственной вещью в его жизни стала влюблённость в такую капризную женщину как Рене, затем женитьба на ней и быстрое зачатие ребёнка. И он был полон решимости исправить всё это. Поэтому, несмотря на его статус холостого работящего отца, я росла под строгим присмотром. Это наименьшее, что он мог сделать для меня, учитывая потерю матери, но мне это казалось подавляющим.

– Я думал, ты сказала, что выкроишь время, чтобы увидеть своего старика.

– Папа… я была очень занята в студии, и… вчера у меня было свидание…

– Свидание, да? – он ухмыляется. – И как всё прошло?

– Замечательно, – улыбаюсь я, слегка подпрыгивая на пальцах ног.

– Хм, – фыркает он. – Элай знает?

Моя улыбка исчезает.

– Папа, его это вообще никак не касается.

Чарли вздыхает. В его защиту скажу, что он понятия не имеет, кто такой на самом деле Элай и что скрывается под внешним фасадом. Для всех он молодой успешный хореограф и один из владельцев фирмы-застройщика. Мужчина, которому я когда-то поклонялась и думала, что он поклоняется мне. Стремясь вырваться из-под слишком строгой опеки отца, я слепо доверилась Элайю, даже не подумав о том, что, когда кто-то поклоняется вам, он вас уважает. А когда вас уважают, то не позволяют другим… лишних прикосновений.

Но в то время как Элай ввёл меня в свой тёмный мир и дал возможность увидеть, каким он был на самом деле, мой папа даже не подозревал, что такой мир вообще существует или насколько принятой я была им. Всё, что Чарли видит – это харизму, внешнее обаяние, чем и восхищается. Он одурачен, как я когда-то.

И дело в том, что я не могу открыть глаза Чарли, потому что тогда мне придётся рассказать ему, что все жертвы, которые он принёс, всю свою жизнь заботясь о маленькой девочке, были напрасны. Узнав об этом, он стал бы винить себя, а я не могла этого допустить.

– Мы всего лишь деловые партнёры, папа, – нетерпеливо вздыхаю я. – На этом всё.

– Послушай, Элай может быть занозой в заднице. Я знаю это, – говорит он. Я закатываю глаза. – С ним очень нелегко работать, несколько моих субподрядчиков просто сходят с ума, но он многого добился, Белла. Послушай, это не так-то легко сделать.

Во мне вспыхивает злость.

– Папа, я знаю, что нелегко. И я благодарна ему за помощь, но хотела бы думать, что в этом есть и моя заслуга.

– Беллс, милая, – говорит он смиренно, потянувшись к моим рукам. – Я не это имел в виду. Ты же знаешь. Конечно, ты заработала всё это своим трудом. Я всего лишь хочу сказать, что такой парень как Элай может стать для тебя хорошей партией, Белла. Я не хочу, чтобы ты перебивалась, как я, как делали мы оба, когда ты была маленькой девочкой.

Фыркнув, я опускаю голову. Я знаю, что раньше Чарли было очень тяжело. Я помню те вечера, когда он поздно возвращался домой, уставший настолько, что едва мог пробормотать мне пару слов, прежде чем завалиться в кровать. Вечера, когда обо мне заботилась наша соседка Сью, старавшаяся сделать всё, чтобы я нормально поела и сделала своё домашнее задание.

Именно поэтому, когда я смотрю на Мел, то вижу себя.

– Значит, ты хочешь, чтобы я пошла по простому пути, – усмехаюсь я.

Он качает головой.

– Нет, дорогая, вовсе не это я имел в виду. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

– Тогда поверь мне, когда я говорю, что Элай не сможет сделать меня счастливой.

Он встречает мой взгляд и на мгновение сужает глаза, словно начинает видеть истину, и на долю секунды я позволяю ему увидеть это.

Но это мой отец, и несмотря ни на что, я просто не справлюсь, если когда-нибудь увижу стыд в его глазах.

Поэтому, отвернувшись, я отвожу взгляд.

Он снова вздыхает.

– Послушай, дорогая, я давно не видел тебя. И не хочу спорить. Я сейчас работаю недалеко отсюда. Давай встретимся после работы и поедем домой. Сью тоже хочет увидеть тебя. Она приготовит на ужин то, что ты любишь.

В его голосе столько надежды, что моё сердце сжимается, и я смотрю на него с извиняющейся улыбкой.

– Я тоже не хочу спорить. И обещаю, что навещу тебя и Сью в следующие выходные, но… сегодня я не могу.

– Ещё одно свидание? – спрашивает он, выгнув бровь.

– Да, – тихо отвечаю я. – Ещё одно. Он тебе понравится, папа. Он… очень похож на тебя.

– Хмм, – фыркает Чарли. – Я встречусь с этим парнем?

– Может, я приеду с ним на следующей неделе? – на миг я задумываюсь над тем, что, возможно, двигаюсь слишком быстро. Что, если Эдвард пока не захочет встречаться с моим отцом?

Но затем я вспоминаю то, что сказала Энджи, и да, думаю, что отчасти это правда. Мы с Эдвардом… танцевали друг с другом уже довольно долгое время. И он достаточно важен, чтобы познакомить его с моими родными.

Чарли опять усмехается.

– Ну, думаю, я вытерплю любого парня, если это будет значить, что я увижу тебя.

– Он… – я кусаю губы, – он воспитывает племянницу. Она потеряла обоих родителей. Я могла бы и девочку привести на ужин.

– И сколько племяннице?

– Почти тринадцать, – широко улыбаюсь я.

– Хмм. Сразу полная семья, – сухо бормочет он.

– Когда в нашей жизни появилась Сью, ты тоже не медлил, папа.

Я могу сказать, что он хочет добавить что-то ещё, но, судя всему, на самом деле хочет, чтобы я приехала, поэтому слова остаются невысказанными.

– В следующие выходные, Беллс, – говорит он, махнув перед моим лицом пальцем, как привык делать с тех пор, как мне исполнилось тринадцать, – и больше никаких отговорок.

– Обещаю, папа, – соглашаюсь я, игнорируя его выговор.

– Как я уже говорил, я буду недалеко отсюда до конца недели. Надо какое-то время присматривать за местом. С Элайем, возможно… немного трудно работать, думаю, что несколько парней готовы надрать ему задницу.

Не сдержавшись, я начинаю громко смеяться.

Чарли усмехается.

– Может, на этой неделе удастся выкроить время на обед?

– Я постараюсь, пап, – вздыхаю я. – Но только ты и я. Никакого Элайя.

– Никакого Элайя, – соглашается он.

***

В моём лофте не такой уж сильный бардак, но там и не совсем порядок. Давайте просто скажем, что Марта Стюарт не стала бы показывать моё жилище в своём очередном телешоу.

Поэтому, когда позже я возвращаюсь домой, в течение следующего часа вычищаю и отмываю всё так тщательно, насколько это возможно. Как и танцевальная студия, мой лофт занимает большое пространство с очень малым количеством декораций, спальня – открытое помещение без стен или перегородок, которые могли бы отделить её от остальной части гостиной. Запасную комнатку наверху, где мы с Мел проводим столько времени, можно было бы как-то переделать, добавить перегородку… Я не знаю. Я никогда в этом особо не разбиралась. Понимаю, что, уделив время и приложив усилия, мой лофт можно было бы превратить в сказочно красивое место. Мой папа даже пару раз предлагал свою помощь – поставить кое-где стены и что-нибудь добавить, но у меня просто не было на это времени… и, если честно, желания.

Но сегодня… сегодня, когда я останавливаюсь и осматриваю свой лофт, также думая о студии, я могу представить то, что не могла представить себе прежде. Ведь с прошлого вечера мой мир полон возможностей и…

Я должна что-нибудь придумать.

***

После того, как я сделала всё от себя зависящее в лофте, пришло время подготовиться самой. Для начала я проверяю свой мобильный на наличие сообщений от Эдварда, поскольку он сказал мне, что напишет, когда будет готов уйти с работы. Сообщений нет, поэтому я принимаю быстрый душ и, выйдя, начинаю рыться в своём гардеробе.

Чёрт, и что же мне надеть?

Вчера я не могла в этом разобраться, потому что меня, возможно, это совсем не волновало. Ведь я хотела только следовать данному самой себе обещанию максимально использовать ситуацию, заставившую меня встретиться с Джеймсом.

Но сегодня вся моя одежды вывалена из шкафа и ящиков только потому, что я должна выглядеть хорошо! Спустя пятнадцать минут на моей кровати лежит целая гора тряпок, но ничего из этого мне не подходит.

Я стою перед зеркалом в красном платье на тонких бретельках, которое Энджи подарила мне на прошлое Рождество. Оно доходит до середины бедра и ткань, имея в составе девяносто процентов лайкры, облегает каждый изгиб моего тела. Я отсылаю снимок Энджи, и она реагирует сразу, написав, что я выгляжу безумно горячо.

Но это также значит, что я выгляжу так, будто хочу трахаться.

Поэтому я снимаю платье, стоя перед зеркалом в чёрных кружевных трусиках и лифчике. Одним пальцем я поглаживаю на бедре нежное кружево, представляя, что это палец Эдварда ласкает меня, представляя все места, куда бы он мог опуститься. Я веду руку к внутренней стороне бедра, и ритм моего сердца учащается, а дыхание становится более тяжёлым. Наблюдая за тем, как мои пальцы слегка касаются кожи, я представляю, что пальцы грубоватые, с мозолями на подушечках, и они приближаются к…

Разочарованно вздохнув, я расстёгиваю лифчик и выскальзываю из трусиков, потому что для этого ещё слишком рано.

Вместо этого я надеваю трусы-шортики и спортивный бюстгальтер, сверху чёрные штаны для йоги и одну из своих свободных, спадающих с плеча футболок. Затем сушу полотенцем волосы, добавляю немного сыворотки и встряхиваю локонами.

Вот.

Именно такой Эдвард видел меня в течение последних нескольких недель. И именно такой… я ему понравилась. И, кажется, сильно. И теперь, когда мы, наконец, к чему-то пришли, я не хочу предстать перед ним тем, кем совсем не являюсь.

Это я. Белла Мари Свон. Возьми меня или оставь.

***

Когда звенит мобильный, я приправляю стейк. Сердце начинает биться быстрее, и я спешу прочитать сообщение.

Привет. Я уезжаю с работы. Наша сегодняшняя встреча всё ещё в силе?

Конечно! Как думаешь, во сколько ты будешь здесь?

Я заскочу домой, приму душ и переоденусь. Примерно через час?

Боже. Один час. Эдвард будет здесь через один. Час.

Звучит отлично. Скоро увидимся.

Хорошо. Мне что-нибудь принести?

Нет, спасибо. Всё в порядке.

И затем добавляю:

Не могу дождаться, когда увижу тебя.

И сразу же получаю ответ.

Я тоже не могу этого дождаться.

***

В фоновом режиме играет тихая музыка. В духовке дозревают бананы и стейк, салат почти готов, и я достаю из холодильника бутылку Совиньона, чтобы вино было не слишком холодным. В этот момент слышится дверной звонок, и, тихо взвизгнув, я чуть не выпускаю бутылку из рук.

Взбив волосы, я подхожу к двери, приглаживаю футболку и проверяю дыхание. Чёрт, мне нужно было надеть красное платье. О чём я думала? Похоже на то, будто я собираюсь пойти в студию. Он может подумать, что я недостаточно стараюсь. Я бросаю взгляд на спальню и задумываюсь над тем, чтобы броситься туда и переодеться в платье. Но в дверь снова звонят, и я понимаю, что просто не успею этого сделать.

Бывает, делаешь такой вздох, который сдержать просто невозможно, и именно он слетает с моих губ, когда дверь открывается и входит Эдвард.

Понимаете, прошлым вечером Эдвард выглядел просто великолепно в своих тёмных брюках и свитере c V-образном вырезом; он напоминал модель, только сошедшую с обложки журнала, и, судя по многочисленным головам, оборачивающимся нам вслед, я не единственная, кто так думал.

Но это был поздний вечер. Было темно. Когда я встретила его на улице, было темно. В грузовике было темно. В кафе было темно. В парке тоже. Когда он прижал меня к двери и начал атаковать мой язык своим, было темно.

Но сейчас… в светлой, ярко освещённой квартире… он предстал передо мной во всём своём великолепии.

На нём джинсы, но не рабочие. Тёмно-синие, чистые и свободно сидящие на бёдрах, но в то же время подчёркивающие его стройность. Его чистая синяя футболка-поло расстёгнута на шее, показывая немного рыжевато-каштановых волос в верхней части груди. Короткая, чёрная кожаная куртка с прошлого вечера выглядит по-другому: рукава немного подняты наверх, оголяя запястья и светлые волоски. Он полностью чистый, так же, как и вчера, медные волосы зачёсаны назад, хотя, кажется, он не побрился сегодня, чему я очень благодарна, поскольку уже чувствую прикосновение его щетины на своей шее и плечах…

Когда он подходит на шаг ближе, я чувствую запах мыла и, возможно, намёк на сигаретный дым – это… вкусно.

Поэтому, когда он наклоняется ко мне, моё сердце останавливается. Я вижу, что его лицо приближается к моему, и не перестаю удивляться тому, что он собирается сделать. Может, это должно быть очевидным, но этот парень не раз отталкивал меня, поэтому, несмотря на безумно страстные поцелуи прошлым вечером, вполне понятно, почему я всё ещё немного настороже. И всё же его губы приближаются, мои глаза автоматически закрываются, и я задерживаю дыхание…

Ощутив его мягкие губы, я выдыхаю ему в рот. Он нежно целует меня, зубами слегка покусывая мою нижнюю губу, прося меня открыться для него, и когда я делаю это, его мятный язык несколько раз поглаживает мой… после чего он нехотя отстраняется.

Я медленно открываю глаза, уверенная, что просто сияю. Он, глядя на меня, протягивает что-то.

– Это тебе, – усмехается он почти застенчиво. – Я не хотел быть предсказуемым и снова дарить тебе цветы, – я молчу о том, что он может быть каким угодно, но только не предсказуемым, – и теперь я знаю, что ты любишь шоколад… – он проводит рукой по волосам, и я понимаю, что он нервничает.

Я немного отстраняюсь от него и, взглянув на красную коробку с оранжевой надписью, широко улыбаюсь.

– Жак Торрес! – восклицаю я. – О, да! Я обожаю их!

– Я так и подумал, – смеётся он, и я открываю коробку. Внутри в три ряда, по четыре штуки в каждом, лежат двенадцать маленьких трюфелей. Я знаю, что модный магазин, где он купил их, находится на набережной. Конфеты известные, вкусные и безумно дорогие.

Я смотрю на него и вздыхаю.

– Спасибо… но ты не обязан мне что-то дарить, Эдвард.

– Я знаю, что не обязан, – говорит он многозначительно, – но я хотел.

Он очень горд, и я не собираюсь рисковать, тем самым ранив его.

Поэтому, не отпуская его взгляда, я кладу в рот одну конфету и усмехаюсь.

– О-о, – стону я, медленно разжёвывая конфету. – О, Боже! О-о!

Эдвард тихо посмеивается, наблюдая, как я наслаждаюсь.

– Нравится, да?

– Хочешь одну? – я протягиваю ему коробку.

Он качает головой, криво усмехаясь, и я понимаю, что он доволен моей реакцией.

– Давай, заходи, – приглашаю я, кивая головой в сторону лофта.

– Эмм… я должен разуться?

Я опускаю взгляд на наши ноги: на нём кроссовки, хорошие, чистые, но я босиком.

– Да. Чувствуй себя как дома.

Он смотрит на мои ноги и ухмыляется, после чего стягивает с себя обувь, а я поворачиваюсь к нему спиной и иду вперёд, прислушиваясь к его шагам. Я слышу, как он тихо ступает по деревянному полу, уверенной походкой идя вслед за мной, и вдруг понимаю, что мы только вдвоём, и я… бесконечно счастлива.

И всё же я должна оглянуться, чтобы убедиться, что он на самом деле здесь, и когда я делаю это, его глаза устремлены не на мою задницу. Он встречает мой взгляд и продолжает держать его, поэтому я продолжаю идти в кухню задом наперёд, не в силах разорвать установившуюся между нами связь.

– Ты прекрасно выглядишь, – говорит он низким хрипловатым голосом, своим телом прижимая меня к кухонной стойке. – Ты мне нравишься такой.

– Какой такой? – кокетливо улыбаюсь я и наклоняю голову, потому что он очень близко.

Он протягивает руку и касается края широкой горловины футболки, спадающей с плеча. Не отводя взгляда от своих пальцев, он начинает поглаживать мою обнажённую кожу.

– Комфортной. В своей короткой футболке, – он встречает мой взгляд и ухмыляется. – Сексуальной.

– Спасибо, – затаив дыхание, отвечаю я, чувствуя, как румянец ползёт по моим щекам и, помня, что ему нравится мой румянец… и от этого краснея ещё больше. И всё же инстинктивно отвожу взгляд, когда понимаю, что моё лицо становится слишком красным. Но затем рука Эдварда берёт меня за подбородок, заставляя меня снова встретить его взгляд.

– Мне нравится, когда ты краснеешь, – бормочет он.

Бляяя… Я судорожно вздыхаю, потому что не знаю, смогу ли выдержать ещё один вечер и не наброситься на него.

Поэтому я усмехаюсь, но издаю какой-то странный дрожащий звук, немного отодвигаюсь от Эдварда, потому что мы ещё даже не добрались до ужина, и нам нужно сначала хотя бы поесть, прежде чем мы… ну, понимаете… займёмся чем-то ещё.

– Ты тоже хорошо выглядишь, – говорю я, сжимая кухонную стойку позади себя и чувствуя, как бешено бьётся сердце. – Ты мне нравишься в этой футболке, в этих джинсах и в этой куртке… мне очень нравится твоя куртка, – я начинаю смеяться, потому что болтаю всякую ерунду и понимаю, что это звучит нелепо.

– Спасибо. Мне, вероятно, следует снять её, верно? – он улыбается, но, кажется, так же нервничает, как и я себя чувствую. Он снимает куртку и кладёт её на табурет.

– Хочешь что-нибудь выпить? У меня есть содовая, пиво, вода.

– Я выпью немного воды, спасибо.

– Воды? Хорошо, – я подхожу к холодильнику и, открыв его, пытаюсь охладить своё лицо бьющим в меня арктическим взрывом, потому что всё моё тело горит в предвкушении. – У меня есть обычная, минеральная, с газом, без…

Внезапно пара сильных рук сжимает мою талию и разворачивает меня, и всё вокруг становится, как в тумане. Следующее, что я осознаю – что дверь холодильника захлопывается, и меня толкают к нему. Холодная сталь прижимается к моей спине, а Эдвард припадает своим тёплым телом и ртом к моему.

Несмотря на то, что прошло меньше двадцати четырёх часов, и было это только однажды, затаив дыхание, я понимаю, что ждала этого весь день. У меня появилась зависимость к этому ощущению, к нескончаемому желанию и необходимости, к чувствам, которые полностью поглощают меня, когда он целует меня так.

Движения его губ жадные и требовательные. Я сжимаю в кулак его футболку, а он проводит своими длинными пальцами по моей шее, большими пальцами поглаживает щёки, слегка массирует подбородок, призывая меня открыться для него, и его язык скользит внутрь. У меня подкашиваются колени, но он заводит одну из своих ног между моими и поддерживает меня. Когда костяшки моих пальцев соприкасаются с твёрдыми мышцами его живота, не в силах сопротивляться, я запускаю руки под его футболку. Его тёплый живот напрягается, и Эдвард шипит мне в рот, и я чувствую гладкую и твёрдую поверхность его кожи.

Это напоминает общую сенсорную перегрузку: я прикасаюсь к нему, чувствую его вкус и запах, вижу его. И я в замешательстве, не понимая, чего хочу коснуться больше: его пресса, рук, плеч, волос, поэтому мои руки хаотично переходят от одного к другому, туда и обратно, снова и снова.

И он, кажется, чувствует ту же самую дезориентацию, потому что в то время как терзает мои губы, его ладони обхватывают моё лицо, затем руки опускаются к моим бёдрам, обнимают меня за талию с такой силой, что это почти доставляет боль, а затем вновь возвращаются к лицу, погружаются в мои волосы…

Это безумно страстно, крышесносно. Земля под нами дрожит. Это отчаянная необходимость друг в друге. Это напряжение. Похоже на то, что мы стоим над вулканом в ожидании надвигающегося взрыва, ощущая всё увеличивающийся жар.

Когда мы наконец отстраняемся друг от друга, оба тяжело дышим.

– Прости, но я подумал, что мы должны наверстать упущенное время, – выдыхает он, его грудь вздымается напротив моей. – И я больше не мог выносить… это напряжение, – усмехается он.

– Мм, – наполовину бормочу, наполовину хихикаю я, но звук получается какой-то нервный. Я хочу сказать, что ему абсолютно не за что извиняться, но едва могу ясно видеть, не то что говорить. Это любопытное ощущение, словно я испытала какой-то… полу-оргазм. Чёрт, Энджи права: если только одни его поцелуи так влияют на меня…

– Я думаю, это один из способов разрядить обстановку, – наконец-то удаётся вымолвить мне.

– Да, – его глаза пожирают меня, а кончики пальцев скользят по позвоночнику, вызывая лёгкую дрожь удовольствия, – верно.

– Я должна кое в чём признаться тебе, Эдвард. Я не очень хороша в свиданиях, – говорю я. – Я плохо представляю, как всё должно происходить.

Он фыркает.

– Я тоже.

– Но сейчас ты отлично справляешься. И отлично справился вчера, – вскинув брови, дразню его я. Я постепенно прихожу в чувства и, несмотря на то, что он до сих пор прижимает меня к холодильнику, не собираюсь двигаться.

– Да, сэкономил целых четыре минуты, – ухмыляется он.

– Я бы дала тебе несколько дополнительных минут, если бы ты в них нуждался. Я очень понимающая.

– Я знаю, – он всматривается в мои глаза, всё ещё крепко обнимая меня. Выражение его лица мне уже знакомо, и я понимаю, что он готовится сказать что-то важное.

– Белла… я тоже должен кое в чём признаться. Нам… много о чём нужно поговорить.

– Ладно, – я вздыхаю и, клянусь, пытаюсь сосредоточиться на испытанном мною только что умопомрачительном полу-оргазме. – Значит, поговорим.

– Хорошо, – он мягко улыбается, проведя двумя пальцами по моим губам.

– Уверен, что хочешь сделать это сейчас? – смеюсь я. – Или всё же поешь?

Он запрокидывает голову назад и смеётся и, Боже, как же он красив. Но затем он снова смотрит на меня и нежно улыбается.

– Да, я хотел бы поесть, если ты не против меня покормить. Ужин пахнет восхитительно.

– Всё готово, – отвечаю я. – Мне только осталось доделать салат. А ты пока можешь достать из духовки стейк и бананы.

– Запечённые бананы. Сто лет их не ел.

– А когда ел, они были домашнего приготовления? – улыбаюсь я.

Он качает головой.

– Ну, тогда тебе предстоит испытать удовольствие.

Взгляд его глубоких зелёных глаз с морщинками в уголках нежный и расслабленный, но в то же время по-прежнему напряженный, и несмотря на то, что я всё ещё боюсь, что он сможет разглядеть спрятанное глубоко внутри меня, знаю, что в какой-то момент мне придётся рассеять эти магические чары и рассказать ему правду о себе. Лишь после этого я смогу чувствовать себя с ним абсолютно непринуждённо.

Всё у нас будет хорошо. Я чувствую это глубоко в своём сердце. То, что происходит между нами, слишком сильно, слишком реально, и у меня не было такого… чёрт, никогда не было. Возможно, это… судьба.

Эдвард медленно опускает голову и вновь припадает к моему рту, но на этот раз его поцелуи лёгкие и нежные. Спустя всего несколько коротких мгновений, он отстраняется.

– Я достану стейк и бананы, – подмигивает он.