Глава 17. Позволить себе почувствовать

Эдвард

– А Мел знает?

– Да, – выдыхаю я и провожу пальцами по всей длине её волос.

Мы стоим на балконе, смотрим на горизонт через реку. Вид отсюда восхитительный: небоскрёбы и порт вдалеке. Стеклянные окна башни Свободы светятся в темноте, а огни бруклинского моста отражаются в горизонте.

Мне кажется, что я воспринимаю всё иначе. Появилась некая… лёгкость в моей груди. От меня исходит умиротворение. Ощущение, которое я не испытывал… очень долгое время. Моя голова ясная, нет никакой нерешительности. Я переполнен чувством облегчения.

Она сделала это со мной. Она заставляет мою голову кружиться и всё же наполняет спокойствием.

Она знает. И принимает.

Облокотившись о перила, Белла стоит передо мной. Она набросила на плечи толстовку, потому что сейчас середина ноября, и, да, я уверен, что чертовски холодно, но сам никакого холода не чувствую. Мои руки обвились вокруг её талии; оберегая её спину от ветра и прижимая к себе, я пытаюсь согреть её и в то же время наслаждаюсь теплом, исходящим от тела Беллы. Мои руки держат её крепко, не желая отпускать, потому что я всё ещё не могу поверить, что она знает. Она знает, и всё хорошо. Она приняла это.

Она приняла меня.

– А твоя сестра?

Я киваю, уткнувшись в сгиб её гладкой шеи.

– Знает, – шепчу я, целуя её шею, и улыбаюсь, ощутив её дрожь.

– Да, это глупый вопрос. Конечно, им всё известно.

– Это не глупый вопрос. Я скрывал это от всех в течение долгого времени.

Она поворачивается ко мне лицом. Ветер раздувает её тёмные волосы, а огни с другого берега реки отражаются в её бездонных глазах.

– Ладно, кто ещё знает?

– Думаю, самые близкие мне люди. Эммет. Карлайл. Он мой наставник. Несколько ребят на работе, – я пожимаю плечами. – Это не такой уж секрет, просто я… не рекламирую это.

Она кивает.

– Я понимаю. Но… ты велел Мел ничего мне не говорить? Поскольку мне кажется, что было несколько раз…

Она задаёт много вопросов. Обо всём. Но это нормально. Я имею в виду, это немного странно; безусловно, её поведение отличается от поведения любой другой девушки, с которой я когда-либо был. Но это нормально. Всё это нормально, потому что это Белла.

Красивая, идеальная Белла.

Я качаю головой.

– Нет. Я думаю, она просто могла сделать какие-то свои выводы…

– Да, я понимаю. Понимаю, – она кивает. – Она беспокоится за тебя. Значит, ты ходишь на встречи и прочее?

И снова я киваю.

– Да, мм... именно поэтому я не успеваю вовремя забрать Мел.

– Я думала, это из-за работы? – хмурится она.

– Я работал допоздна на протяжении нескольких недель… – в течение доли секунды я думаю о том, нужно ли рассказывать о том, что её бывший – владелец места, где я работал, и что его бзики недёшево мне обошлись, и что именно благодаря ему какое-то время мне пришлось допоздна задерживаться на работе.

Но, чёрт, нам достаточно того, с чем придётся иметь дело сегодня вечером, а это только наше первое свидание. Сколько дерьма я могу вылить на эту девочку, прежде чем она столкнёт меня в ад?

Я не хочу знать.

– Было кое-что, что я должен был закончить на работе, но обычно по понедельникам, средам и пятницам я езжу на встречи.

– Те же самые дни, когда Мел приходит в студию.

– Совершенно верно, – подтверждаю я.

– Боже, Эдвард… почему ты просто не сказал мне? – она запускает обе свои руки в волосы. – Я не была бы такой стервой те первые несколько недель…

– Эй, ты не стерва, – мой тон не оставляет места для спора. – Ты была абсолютно права. Именно в мои обязанности входит забота о Мел. Да, возможно, я мог бы сказать тебе. Признаться, что хожу на встречи АА. Я просто не хотел, чтобы ты знала.

– Я бы поняла.

– Ты не знала меня.

– Но…

– Ты не знала меня.

Она долго держит мой взгляд, затем поднимается на цыпочки и закидывает руки мне на шею. Я прижимаю её к себе, жаждая её тепла, её близости и не имея ни малейшего представления, как буду обходиться без всего этого после того, как наше свидание закончится. Даже через толстую ткань её толстовки я ощущаю её мягкую грудь, прижимающуюся к моей груди, огонь её кожи, тепло дыхания, щекочущее мой подбородок. Несколько минут мы просто обнимаем друг друга, и её голова лежит на моём плече.

– Зато теперь я тебя знаю, – выдыхает она мне на ухо.

***

Когда я возвращаюсь в гостиную после долгого мочеиспускания (нет, ну серьёзно, за ужином я выпил четыре стакана воды), Белла стоит возле стереосистемы спиной ко мне и возится с настройками. Она сняла толстовку, и её футболка снова спадает с плеча, и, чёрт, она идеальна практически везде: узкая талия, попка, которую, когда придёт время, я обхвачу обеими руками, и груди, которые полностью вместятся в мои ладони. И эти плечи… я никогда не был помешан на плечах, но есть что-то в них, что заставляет мой член дёргаться.

Я подхожу к ней сзади и снова обнимаю за талию, потому что мне кажется, такие девушки как она не согласятся на большее дерьмо на первом свидании. Она моя – да, но именно ей я позволю задавать темп.

– Что мы будем делать? – шепчу я ей на ухо, наслаждаясь тем, что кожа на её шее покрывается мурашками от моего дыхания.

Она улыбается.

– Я включаю музыку, – она что-то жуёт, её слова искажены, и я вижу, что перед ней, на стереосистеме, стоит коробка с трюфелями.

Я усмехаюсь ей в плечо.

– Эй, а ты не шутила, когда сказала, что любишь шоколад.

– Не смейся надо мной, Эдвард! Шоколад помогает мне оставаться активной.

– Я могу сделать тебя очень активной, – я кусаю её за плечо, и, взвизгнув, она разворачивается в моих объятиях и опускает руки мне на бёдра.

Она держит мой взгляд, всматриваясь в глаза.

– Ты нравишься мне таким.

– Каким?

– Несдержанным. Словно просто позволяешь себе… чувствовать, – она вздыхает. – Ладно, как насчёт того, чтобы потанцевать? – хихикает она, её руки движутся по моей груди и, поднявшись к плечам, сжимают их.

– Не совсем то, что я имел в виду, но, думаю, сойдут и танцы, – ухмыляюсь я.

Вам знакомо ощущение, когда вся тяжесть мира спадает с ваших плеч, и вы чувствуете себя грёбаным Гераклом, или сыном богов, или суперменом, прыгающим с высотных зданий? Прямо как я сегодня вечером.

Белла делает вид, что хмурится, и я бесстыдно смеюсь, потому что она моя, и она это знает.

– И что мы будем танцевать?

– Ну, танец называется бачата. Он похож на сальсу, только более медленный, более нежный и… чувственный. Тебе нравится сальса?

– Не скажу, что не нравится, – улыбаюсь я, наклоняясь к её губам. Она с дрожью вздыхает, её веки трепещут, и этот взгляд, её реакция на меня… только добавляет к тому Геракловому чувству, потому что я реагирую на неё точно так же. Я поднимаю руки к её шее, проведя подушечками пальцев по нежной медовой коже плеч, и она выгибается под моим прикосновением.

И моя эрекция становится больше.

– Ты знаешь, как танцевать сальсу? Потому что если знаешь, то это должно быть легко, – выдыхает она.

– Я не уверен. Возможно.

Она хихикает, хмурясь.

– Ну, возможно, я немного знаю, как это танцевать, – стараюсь уточнить я, но она хмурится ещё больше.

– Я не многое помню из того, что происходило со мной в подростковом возрасте… и когда мне только исполнилось двадцать. Я… мм… – испытывая дискомфорт, я провожу рукой по волосам, а Белла внимательно изучает меня.

С нежной улыбкой она касается кончиком пальца моих губ.

– Тсс. Как насчёт того, что я просто освежу твою память?

Именно поэтому она идеальна. Клянусь. Просто идеальна.

Она берёт мою левую руку и прижимает к ней свою правую ладонь, затем берёт мою правую руку и заводит её себе за спину.

Я запускаю руку под её футболку и, поглаживая её обнажённую кожу, скольжу пальцами ниже.

– Я уже наслаждаюсь уроком.

– Веди себя прилично, – хихикает она, вернув мою руку на положенное место.

– Ладно, ладно. Буду. Посмотри на себя: ты теперь в своей стихии.

– Ты прав, – ухмыляется она.

Затем она кладёт свою левую руку на моё правое плечо.

– Ладно, ты готов?

Вздохнув, я криво усмехаюсь.

– Готов настолько, как и всегда буду готов к уроку танцев.

Она вновь смотрит на меня с наигранной обидой, её большие карие глаза сужаются в притворном расстройстве.

Красива. Как же она красива.

И этот вечер… прекрасен.

– Ладно, держи спину прямо, плечи слегка отведи назад, – инструктирует она профессиональным, сугубо деловым тоном, что заставляет моего приятеля внизу вырасти ещё больше. Но я становлюсь, как мне велено, выпячиваю грудь, и когда она касается груди Беллы, моя эрекция становится болезненной и готова вырваться из штанов.

Белла, глядя на меня, вскидывает бровь.

– Я просто следую инструкциям.

Она качает головой, её слегка надутые губы вздрагивают от сдерживаемого смеха.

– Ты сегодня неисправим, – с ещё одним вздохом она заканчивает давать указания. – Ладно, ни под каким предлогом не опускай взгляд на ноги.

– Даже на твои красные ноготки? – моргаю я.

– Ахх, – усмехается она. – Ты заметил.

– Белла, я замечаю в тебе всё.

И снова этот красивый румянец, розовый, переходящий с плеч на шею, а затем поднимающийся на щёки. Моя новая зависимость.

– Эдвард, сосредоточься и позволь сосредоточиться мне! – говорит она сквозь сжатые губы, заставляя меня ещё больше рассмеяться.

– Ладно, ладно, – говорю я. – Я сосредоточусь.

Громко фыркнув, она продолжает.

– Сейчас взгляд, опущенный на ноги, считается явным признаком любителя.

– Ладно. Никаких взглядов на ноги. Продолжай.

– Держи согнутую руку под углом девяносто градусов.

Я демонстративно сгибаю руку.

– Девяносто градусов. Понял.

Она полностью в своей стихии. И кажется совсем другой, когда делает то, для чего рождена. Моя прекрасная учительница танцев.

– Теперь расслабь бёдра. Тебе нужно будет вращать ими немного, потому что в латинских танцах всё построено на движении бёдер.

– Расслабить бёдра, понял, – я слишком сильно вращаю бёдрами и, несмотря на то что Белла закатывает глаза, опустив взгляд и увидев мои движения, я замечаю, как она покусывает губу.

– Дальше, мисс Белла.

– Что? О, хорошо. Дальше, мы начнём вместе с движения ног. Почти всегда сальса – танец на восемь тактов. Первый такт – ты делаешь шаг влево левой ногой. На счёт два ставишь правую ногу возле левой, после, на счёт три, снова шаг влево, и четвёртый такт – остановка. Потом всё то же самое с правой ноги. Получается: влево, вправо, влево, остановка, вправо, влево, вправо, остановка. Понял?

– Легко, – фыркаю я, хоть понятия не имею, что она только что сказала. – Я всё понял.

– Хорошо. Поначалу я буду вести, а когда я скажу, мы попробуем вместе. Готов? Начали.

И вот я пытаюсь имитировать её движения и думаю, что у меня получается довольно неплохо, но, когда я пытаюсь сплести её пальцы со своими, она качает головой.

– Ммм, – улыбается она. – Ещё нет.

Затем она останавливает нас.

– Ладно. Давай попробуем ещё раз. Начали.

И вот мы снова танцуем, и я в основном повторяю то, что делает Белла, но она вновь останавливается.

– Больше внимания на четвёртый.

– Хорошо, хорошо.

Ещё раз.

– Больше внимания на четвёртый. И не смотри вниз на свои ноги.

– Я не смотрю на свои ноги, я смотрю на твои.

– Ты не воспринимаешь это всерьёз, – она вскидывает брови.

– Прости, – усмехаюсь я, – но построить грёбаный дом проще, чем выучить эти шаги.

– Ещё раз, – хихикает она.

– Хорошо.

– Больше внимания на четвёртый!

Спустя примерно двадцать таких «ещё раз», а также криков и смеха Беллы, я наконец понимаю, что она имела в виду, говоря «больше внимания на четвёртый», и после ещё двадцати повторений мы заканчиваем с этим.

– Ура, – сухо восклицаю я.

– Пока не радуйся. Теперь тебе нужно начать двигать бёдрами.

– О, да, бёдра. Чёрт.

– Я не знаю, чем ты занимался в подростковом возрасте, и когда тебе только исполнилось двадцать, но я скажу тебе, мистер Каллен, что ты ни черта не умеешь танцевать.

Я громко смеюсь, потому что не только не могу поверить, что она шутит о том, о чём я рассказал ей сегодня, но и заставляет меня смеяться над этим. Но самое главное в том, что в её поддразнивании нет абсолютно никакой злобы или легкомыслия. Вовсе не значит, что она относится к этому несерьёзно. Просто она приняла.

А затем Белла подходит ближе, скользит руками по моей груди и плечам, глядя на меня с такой интенсивностью, что… мой смех сразу затихает.

– Мне нужно тренироваться, – говорит она низким чувственным голосом, который отдаётся в моём позвоночнике и в моей растущей проблеме, – и ты мне в этом поможешь.

Моё сердце стучит молотом. Она идеальна: милая, добрая, сексуальная, страстная.

– И что дальше, Белла? – выдыхаю я ей в губы, обхватив её лицо ладонями с такой силой, что часть меня боится причинить ей боль, но продолжаю поглаживать её нежную кожу своими грубыми пальцами, потому что просто не могу отпустить. Я поглощён ей всеми возможными способами и хочу поглотить её в ответ. Она – зависимость, от которой я не хочу избавляться.

– Сейчас танец становится более… интимным, – шепчет она, направляя мои руки в исходное положение и придвигаясь ко мне невероятно близко. – И мы будем двигаться взад и вперёд, а не вправо и влево, но по тому же сценарию.

Я с трудом сглатываю и киваю. Наши тела полностью прижаты друг к другу, и я чувствую исходящий от неё жар.

– Готов?

– Да.

На этот раз наши тела движутся вместе, и никто из нас больше не усмехается, как это было вначале. Наши глаза словно притянуты магнитом, а наши бёдра трутся друг о друга, и я испытываю невероятные ощущения.

– Просто следуй за мной, – говорит она, и я молча соглашаюсь, потому что не в силах говорить. Я буду следовать за ней, за её темпом. Я буду следовать за ней… во всём.

Она берёт меня за руку, прижимает свою ладонь к моей и теперь сплетает наши пальцы вместе. Ладонь к ладони, мы двигаемся синхронно, а моё сердце готово выскочить из груди.

– Хорошо, Эдвард, – ободряюще шепчет она. – Вот так.

Она поднимает руки над головой, покачивая бёдрами в чувственном ритме, и смотрит мне в глаза, после чего разворачивается так, что её спина прижимается к моей груди, а её сладкая попка – к моей напряжённой эрекции. Из моей груди вырывается тихий гул, когда она поглаживает нашими сплетёнными руками свои бёдра, поднимая их… на округлые ягодицы.

– Ты сможешь почувствовать здесь движение, – говорит она. – Почувствуй, как они покачиваются.

Мои пальцы впиваются в гладкую плоть, и во мне взрывается тепло… везде. Везде.

– В танце мы должны позволить себе чувствовать, – шепчет она, когда я продолжаю поглаживать её бёдра. Судорожно дыша, я прислоняюсь лбом к её шее, потому что покачивается она, но именно моя голова кружится.

– Дааа, – растягивая слово, произносит она, и я могу представить, как она издаёт этот звук подо мной, на мне. – Вот так, Эдвард. Именно так. Нужно чувствовать, – выдыхает она, повернувшись ко мне лицом; её рот близок к моему, тёплое дыхание опьяняет меня. – Ты готов почувствовать, Эдвард?

Я с трудом сглатываю и разворачиваю её так быстро, что она вздыхает, но как только наши глаза встречаются, уже не могут оторваться друг от друга, и неприкрытая тоска в её взгляде заставляет меня забыть, как дышать.

– Белла… – я провожу костяшками пальцев по её лицу, слегка касаюсь губами её губ. – Да. Да, я готов чувствовать.

Это не танец. Это не шаги. Это – она. Это – мы.

Я даже не уверен, продолжаем ли мы двигаться, когда в течение бесконечного момента стоим посреди комнаты, наполненной мягкими звуками латинской музыки.

Она держит мой взгляд, и, мне кажется, будто она пытается принять какое-то решение, и я жду, оставляя на её губах лёгкие поцелуи. Ожидание затягивается, но я знаю, независимо от того, что бы она ни решила, я буду следовать её темпу. Во всём.

– Останься со мной сегодня ночью, Эдвард. Останься со мной. Я… – она опускает взгляд, её грудь вздымается.

– Эй, – одним пальцем я приподнимаю её подбородок. – Мне казалось, ты велела не смотреть на ноги.

Она еле заметно улыбается, словно уверена, но не совсем.

– Останься со мной сегодня ночью. Я не знаю, готова ли я… но знаю, что хочу, чтобы ты остался… Я…

Я буду следовать её темпу во всём, даже если это убьёт меня, потому что я почти уверен, что зависимость от неё пойдёт мне только на пользу.

Но я никогда не воспользуюсь её нерешительностью. Она хочет, чтобы я остался. Это всё, о чём она просит. Я не возьму на себя больше.

Поэтому я медленно киваю, глядя в её шоколадные глаза, и снова притягиваю к себе.

– Продолжай учить меня.

Было время… Раньше я думал, что Элис – верх совершенства, но Совершенство здесь, в моих руках…

И теперь на лице Совершенства расплывается медленная улыбка, её темные выразительные глаза полны желания, тоски и волнения.

И с широко раскрытыми глазами я с головой погружаюсь в Совершенство – в свою новую зависимость.

Целуя её верхнюю, а затем нижнюю губу, я заявляю всему миру, что она моя.