Глава 18. Её страсть

Эдвард

Преподанный мне урок танца постепенно изменился; мы с Беллой просто стоим посреди большой гостиной и медленно двигаемся взад-вперёд. В какой-то момент заиграла романтичная песня, слова которой мне непонятны, и теперь… теперь мы просто стоим, в то время как наши рты, не отрываясь, пробуют друг друга снова и снова… порой мою губы опускаются на её шею… горло… плечи… запястья. Иногда она хихикает, иногда тихо стонет, а наши руки продолжают прикасаться, ласкать и скользить. Всё очень медленно и чувственно, и я никогда не испытывал подобного, хоть жизнь моя была довольно насыщенна. И несмотря на обжигающую страсть, которая просто исходит от неё, можно предположить, что для неё это всё так же ново. Она задыхается, когда мой язык облизывает её плечо, смотрит на меня расширившимися глазами, когда мой открытый рот скользит с поцелуями вниз по её руке, словно никто никогда не преклонялся перед ней таким образом, словно она чувствует то же, что и я… словно все целомудренные поцелуи и прикосновения вызывают в ней тот же трепет и удивление, что и во мне.

Ведь независимо от того, что мы чувствуем, всё остаётся между нами относительно невинно. Да, я вижу, с какой лёгкостью это может привести нас к открытой спальне, где стоит огромная кровать с балдахином, и то, чем мы бы занимались на ней, ко сну не имеет никакого отношения. Я вполне уверен, что, если б я настоял, она последовала бы за мной. Но я этого не делаю, потому что, несмотря на жажду в её глазах и страсть в её поцелуях, я прекрасно вижу, что она действительно не хочет, чтобы это зашло так далеко…. Пока нет.

Она попросила, чтобы я остался. Она сексуально и озорно мне улыбается каждый раз, когда мой напряжённый член трётся об неё, пока мы ритмично двигаемся напротив друг друга. Но я замечаю облегчение на её прекрасном лице, когда мои руки скользят по её рёбрам и останавливаются чуть ниже груди, или когда мой рот посасывает её ключицы, а затем вновь поднимается к её губам.

Мы возле пропасти и стоим на самом обрыве, но она пока не готова сорваться с него… пока нет.

***

Теперь мы на диване, я под ней; разговариваем и целуемся, кажется, целую вечность вместо всего нескольких часов. Белла делает движение, её бёдра задевают мои, и я мучительно стону ей в рот.

Она хихикает и, прошептав «прости», отстраняется от моих губ. В течение последнего получаса мои руки были затеряны в её волосах, и теперь они выглядят потрясающе: густые и растрёпанные. Я представляю, что бы я мог сделать ещё, чтобы заставить их выглядеть таким же образом.

Глядя на меня помутневшими от страсти глазами, она проводит по моим губам пальцем. Когда я нежно целую подушечку пальца, она вздыхает.

– Мои губы такие же припухшие, как и у тебя?

– Да, – улыбаюсь я.

– Боже, – фыркает она. – Я никогда в своей жизни так много не целовалась.

Как только эти слова срываются с её губ, её глаза расширяются, а щёки становятся ярко-красными. Она опускает свой взгляд на мою грудь.

– Это плохо? – спрашиваю я, приподняв её подбородок и вскинув бровь.

Она всматривается в мои глаза.

– Нет, – шепчет она. – Нет, это не плохо. Это – прекрасно.

– Хорошо, потому что я мог бы целовать твои губы в течение нескольких дней подряд, – говорю я ей, попеременно посасывая то её верхнюю, то нижнюю губу, после чего перехожу к плечу. – Я мог бы кусать твои плечи… – она смеётся и обхватывает ладонями моё лицо, пока я покусываю её медовую кожу, и её тяжёлое дыхание парит в воздухе вокруг нас. – Я мог бы тебя съесть… – признаюсь я, после чего возвращаюсь к её губам. – Ты идеальна.

Она издаёт тихое хныканье и, резко отстранившись, смотрит мне в глаза, держа мой взгляд.

– Я не идеальна, Эдвард. Вовсе нет. Я тоже совершала ошибки. Я делала то… – она глубоко, судорожно вздыхает, и когда её голова ложится на мою грудь, я чувствую, как дрожит всё её тело.

– Эй, – я нежно провожу руками по её шее, молча уговаривая поднять на меня взгляд и, сев, поднимаю её вместе с собой. Посадив Беллу на свои колени, я обнимаю её за талию и прижимаю к себе.

– Не называй меня идеальной, – повторяет она.

Я всматриваюсь в её тёмные глаза и распознаю в них так много опасений.

И она всё ещё дрожит.

– Белла, – говорю я, положив ладонь ей на щёку и приблизив к ней своё лицо. – Эй, в чём дело? Что случилось?

– Я… – она сглатывает. – Я должна рассказать тебе…

Моя грудь болезненно сжимается от ужаса, который я вижу в её глазах; сейчас она напоминает оленя, попавшего под свет фар.

Поэтому я прижимаю её к груди и крепко держу в своих объятиях, а она мёртвой хваткой цепляется за меня.

– Послушай, когда я говорю, что ты – идеальна, я имею в виду, что ты идеальна для меня. Мне плевать, что ты делала. Я никогда не стану осуждать тебя, Белла. Каким дерьмом я буду, если когда-нибудь посмею осудить тебя? Я никогда этого не сделаю, Белла. Никогда.

Она притягивает меня ближе к себе, пряча лицо в сгибе моей шеи, и меня убивает, что она так безумно напряжена.

– Ты не знаешь, – выдыхает она в мою кожу. – Ты признался мне… а теперь я должна признаться тебе…

– Ох, детка, – шепчу я ей на ухо, прижимая к себе с такой силой, что боюсь причинить ей боль, но она просто цепляется за меня, сливаясь с моим телом так, что теперь я не знаю, где заканчивается она и начинаюсь я.

– Послушай, если есть что-то, в чём ты не готова признаться, не думай, что ты должна мне рассказать только потому, что сегодня я открылся тебе.

– Эдвард… – выдыхает она в мою шею срывающимся голосом. Я закрываю глаза и с трудом сглатываю, а затем поднимаю её голову, чтобы встретиться с её взглядом.

– В любом случае это не изменит того факта, что ты принадлежишь мне, – говорю я, напоминая ей то, что сказал только вчера вечером, и о чём она напоминала мне несколькими часами ранее.

– Да. Я принадлежу тебе, – шепчет она, сжимая в кулаке мою рубашку и глядя на меня тёмными глазами.

Я нежно улыбаюсь ей.

– Это всё, что мне нужно знать. Если ты когда-нибудь почувствуешь себя готовой, то всё расскажешь мне, но, Белла, всё, что мне нужно – чтобы ты была здесь, рядом со мной. Всё, что мне нужно знать – что ты моя.

– Я твоя, только твоя. Именно такие отношения мне нужны с тобой. Где я только твоя, полностью, без остатка, а ты – мой.

– Значит, у нас всё получится, потому что мне нужно то же самое, – я пожимаю плечами, слегка озадаченный её заявлением. – Белла… я знаю, ты, наверное, хочешь спросить меня о Хайди. Думаю, Мел уже что-то рассказывала тебе, должна быть причина, по которой ты назвала её моей подружкой для траха, – гримасничаю я. – Но я хочу, чтобы ты знала: у меня с ней давно ничего нет.

Она медленно кивает.

– Думаю, я задавалась вопросом, какого рода отношения у тебя с ней были.

– У нас не было никаких отношений, – фыркаю я. – Всё было точно так, как выражается Мел, но уже всё в прошлом.

– Хорошо, – говорит она, кусая губу. – Хорошо, – и затем наклоняется, чтобы поцеловать меня.

– Подожди, подожди, – говорю я, осторожно отстранив её. – Я бы тоже хотел кое-что выяснить для себя.

Она хмурится.

– Насчёт Элайя.

Она отодвигается от меня, а её глаза снова расширяются.

– Что ты хочешь знать? – спрашивает она странным безучастным тоном.

– Ну, он просто вис на тебе в тот день, когда я регистрировал Мел. Он тогда всё ещё был твоим парнем?

Она молча качает головой.

– Ладно, – говорю я, пытаясь обуздать свой нрав. – Тогда почему он решил, что может прикасаться к тебе таким образом?

– Он… – она сглатывает и, покачивая головой, смотрит вниз, – он всегда думал, что имеет полное право прикасаться ко мне… и говорить, кто ещё может или не может это делать…

Мои ноздри раздуваются. Я чувствую, как учащается мой пульс, когда кровь приливает к голове и стучит у меня в ушах.

– Ублюдок, я должен… – я хмурюсь, понимая, что несмотря на всё то, что я хотел бы сделать и высказать тому придурку, это плохая мысль для того парня, которым я сейчас пытаюсь быть. Поэтому я стараюсь сосредоточиться на продолжении нашего разговора без взрыва, не разрушая наши отношения, прежде чем у них появился шанс на развитие.

– Эдвард... – тёплая рука Беллы ложится на мою щеку. – Эдвард, успокойся.

Когда я открываю глаза, Белла наблюдает за мной, её глаза полны беспокойства и… осторожности.

– Послушай, в прошлый раз, когда мы видели друг друга, я поставила его на место. У тебя нет причин расстраиваться, хорошо? Я не встречалась с ним уже несколько недель. Кроме того, все свои деловые вопросы мы решаем онлайн, – она покачивает моё лицо, держа его в колыбели своих рук. – Ты в порядке? Я не хочу расстраивать тебя.

Вся кровь, которая поднялась к моему лицу, внезапно отхлынула.

– Почему нет?

– Я… Я хочу сказать… я не знаю…

Я делаю глубокий вдох.

– Думаешь, расстроив, заставишь меня слететь с катушек?

Когда она не реагирует, я чувствую, как каждый волосок на моём затылке встаёт дыбом.

– Белла, я не хочу, чтобы ты взвешивала каждое слово перед тем, как сказать его мне. Это не те отношения, которые я хочу.

– Ты прав, прости, – она трепетно целует меня, посасывая мои губы, а затем отстраняется. – Я просто… пытаюсь всё осознать, понимаешь? Просто дай мне шанс.

Сделав глубокий вдох и набрав полные лёгкие воздуха, я пытаюсь успокоиться, потому что она права. Мой рассказ стал для неё полной неожиданностью. Ей нужно время, чтобы со всем разобраться.

– Не бойся надавить на меня, Белла. Мел и моя сестра постоянно это делают, и всё же я не срываюсь.

Какое-то время она внимательно смотрит на меня, а затем её губы медленно кривятся в ухмылке.

– Видимо, у женщин в твоей жизни лучше всего получается нажимать на твои кнопки.

– Да, все вы очень сильны в этом, – улыбаюсь я и снова целую её, всего несколько лёгких прикосновений к её губам, потому что я не забыл, о чём мы говорили.

– Белла, значит сейчас этот ублю… Элай… думает, что прав у него на тебя больше нет, – шиплю я. – Я должен убедиться, что это так.

– Эдвард…

– Нет, Белла. Я не собираюсь впутываться в неприятности. Но обещаю тебе, что в следующий раз, когда увижу его, поговорю с ним.

И Белла вновь выглядит испуганной. Она накрывает мою щёку ладонью.

– Эдвард, только пообещай мне кое-что. Прежде чем ты соберёшься поговорить с ним… мне нужно будет кое-что тебе рассказать, но… но мне… нужно ещё немного времени, – умоляет она.

Я снова привлекаю её к себе, теперь на самом деле начиная злиться.

– Тсс, расслабься, детка, – шепчу я, запустив руки ей в волосы. – Хорошо, договорились. Прежде чем я заговорю с ним, мы с тобой ещё раз всё обсудим, – обещаю я ей. – Скажи мне только одно, а остальное может подождать, – говорю я как можно спокойней, вновь заставляя её встретиться с моим взглядом. – Он причинял тебе боль?

Потому что, если он это делал, я убью этого ублюдка.

Она медленно качает головой; чёрт, она меня совсем не убедила. Я не уверен, но она говорит мне «нет», а я пообещал ей, что мы вернёмся к этому разговору, когда она будет готова. Мне придётся подождать, и я понятия не имею, как смогу помешать себе разобраться с этим ублюдком, когда в следующий раз его увижу. Фактически она почти ничего мне не сказала, но её реакции вполне достаточно, чтобы заставить мою кровь вскипеть.

– Ладно. Ладно, – повторяю я, словно это может меня успокоить. – Ладно.

Но мне приходится постараться, чтобы скрыть растущую внутри меня ярость. Мои руки сжимаются в кулаки, и, заметив это, Белла выпрямляет их и переплетает свои пальцы с моими.

– Ты сказал мне, что всё, что тебе нужно сейчас – знать, что я твоя, и чтобы я была рядом. Я здесь, Эдвард, и я твоя, – она опускает голову и прижимается своими мягкими губами к моим. – Я твоя, – выдыхает она.

И когда она целует меня, всё остальное исчезает.

Её тёплый язык скользит мне в рот, и, распутав наши пальцы, я провожу руками по её спине, чтобы притянуть ближе к себе. Они сжимает в кулаках мои волосы, и я стону, наслаждаясь её вкусом; её рот сладкий, как мёд, и нежный, словно шёлк. Она успокаивает монстра, угрожающего вырваться на свободу. Она успокаивает шторм. Она – свет посреди бури, и именно это причина, по которой она мне нужна… это и намного больше.

Она приподнимается, и я прижимаю её к себе, потому что пока не могу оказаться внутри неё, и желаю взять то, что мне доступно, но она отталкивает меня. Я даю ей немного свободы, ровно настолько, чтобы она смогла обхватить ногами мои бёдра, оседлав меня, после чего она снова приближается вплотную… ещё ближе… ещё… и трётся об меня.

Я резко втягиваю в себя воздух и выдыхаю ей в рот. Её язык танцует с моим. Продолжая целовать меня, она движется всем телом.

Её покачивания напоминают ритмичный танец; она прижимается к тому месту, где я пульсирую. Нежные пальцы погружаются в мои волосы и ласкают кожу головы. Когда я делаю движение ей навстречу, в комнате раздаются наши голодные стоны.

Она покачивается, словно танцует.

Медленно и чувственно она приближается, и я выгибаю бёдра, вперёд и назад; мы создаём свой собственный эротичный ритм. Через свои джинсы я чувствую её обжигающее тепло. Оно возникло для меня, и я так хочу полностью ощутить его, но в то же время трение, которое создаёт её танец, просто сводит меня с ума.

– Белла… – с дрожью выдыхаю я.

Она покачивается… Боже, она покачивается… покачивается и трётся об меня… и это так похоже на танец.

Темп возрастает. Поцелуи становятся жадными, языки движутся хаотично. Мои руки заползают под подол её футболки, ладони ложатся на обнажённую кожу спины, пальцы впиваются в позвоночник, а она скачет на мне всё быстрее, и я встречаю её, выгибаясь, потому что она дала мне понять, как нравятся ей движения моих бёдер.

В моей голове всё перемешалось. Я не могу ни о чём думать, кроме девушки, всё быстрее и быстрее танцующей у меня на коленях, кроме её вздымающейся мягкой груди, прижимающейся к моей, и я пульсирую так сильно, что собираюсь взорваться.

– Я собираюсь… ты заставляешь меня…

– Да, Эдвард… я знаю… я хочу этого…

Она заглатывает мой стон и хнычет в мой рот, продолжая свои волнообразные движения, а мои пальцы сильнее впиваются в её кожу, глаза закрываются, и я отчаянно пытаюсь помешать себе потянуться вниз, расстегнуть ширинку и снять с неё штаны, чтобы я смог ощутить её жар и влажность.

Она покачивается, и я двигаюсь навстречу, у меня возникает чувство, что у нас будет так всегда.

– Я никогда… – я приближаю губы к её уху, затем целую её шею и горло, горячую кожу на плече. Всё моё тело дрожит от желания овладеть девушкой в моих руках. – Я никогда не хотел… так, как хочу тебя… никогда… не испытывал… подобного…

Она обхватывает ладонями моё лицо и продолжает двигаться, и, боже, как же мне хорошо. Она танцовщица, и она моя. Она моя танцовщица, и я собираюсь кончить в свои штаны, но мне плевать. Плевать.

– Я тоже хочу тебя, Эдвард. Боже, я так хочу тебя, но просто… не сейчас, ладно? – она прижимается своим лбом к моему, её мольба пропитана едва слышными вдохами и тихим хныканьем. – Сейчас только так… только так.

Кивнув, я опускаю руки вниз, к её попке, и, сжав её, делаю резкий выпад вверх и тяну Беллу на себя. Она стонет, выгибает спину и приоткрывает рот. Её ониксовые глаза смотрят в мои и, наклонившись, она припадает к моему рту, жадно скользя языком внутрь, и я больше не могу сдерживаться. Я прячу лицо в сгибе её шеи и стону, чувствуя тепло, давление и грёбаную эйфорию.

– Эдвард… – это просто дыхание, всего лишь моё имя в её дыхании, но оно возвращает меня. Теперь её пальцы нежно перебирают мои волосы, массируя кожу головы. Затем она обнимает меня так крепко, словно зависима от меня так же, как и я от неё, и опускает голову на моё плечо. Я дрожу в её объятиях, поскольку через меня всё ещё проходят волны удовольствия. Долгое, долгое время мы просто обнимаем друг друга.

– Уже поздно, – шепчет она, её тёплое дыхание щекочет моё ухо, вновь вызывая во мне дрожь. – Готов лечь спать?

– Мм, – вздыхаю я. – Но сначала мне нужно в душ.

Она молчит, а затем мы оба смеёмся.