Глава 32. Летающие в грязи кулаки

Эдвард

Когда рука мистера С опускает по дуге вниз всего в паре сантиметров от намеченной цели, мне удаётся схватить его за запястье и заломить его руку за спину.

– Отвали от меня!

Но я поднимаю его и оттаскиваю прочь, сжимая обе его руки за его же спиной, пока он борется со мной.

– Чёрт возьми, Каллен! Отстань и дай мне проучить этого мудака!

Что ж, мистеру С сорок, но он в течении всей жизни проделывал физическую работу, и, бля, надо отдать ему должное, это видно. Я прикладываю все свои усилия, чтобы удержать его в захвате.

– Он того не стоит! Он того не стоит! – шиплю я, пока он борется за освобождение.

Между тем хуесос в полной мере использует то обстоятельство, что мистер С и я завязли в собственной потасовке, и отползает на своей заднице назад, как херов краб, прежде чем поспешно встать и выбраться из глубокой лужи, в которую он приземлился, когда мистер С бросил его на землю. Он стряхивает толстый слой грязи, затвердевший на его ухоженных руках, и стонет, вытирая их о свои до этого идеально чистые брюки.

– Чёрт побери, Чарли! Не знаю, что, блядь, он рассказал тебе, но я ничего с ней не делал! – кричит он, поправляя свой пиджак и галстук под ним. Чёрные глаза кипят бешенством. Эммет встает перед Элайем, загораживая его от Чарли, если вдруг тому удастся освободиться, что он до сих пор отчаянно пытается сделать.

– Он забивает твою голову ложью, Чарли! Да брось! Ты знаешь меня! Мы всегда ладили! Я хорошо заботился о Белле! – кричит он, пока дождевые капли беспощадно колотят по всем нам. – Ты знаешь, что я делал это! Я заботился о ней лучше, чем этому мудаку без гроша в кармане когда-либо удастся! Он просто набил твою голову дерьмом!

– Он ничем не набивал мою голову! – ревёт Чарли.

Голова Элайя откидывается назад. Затем его ноздри раздуваются.

– Тогда не знаю, что говорила Белла, – он хмурится, – но у неё никогда не было проблем ни с чем, что творилось в наших отношениях! Всё было по обоюдному согласию. Возможно, этот мудак не может принять правду, – он презрительно мне усмехается, – поэтому она пытается сыграть в невинную овечку и делать вид, что не наслаждалась каждой секундой…

Я уже устремляюсь к нему. Моё зрение – туннельное. Всё, что я вижу – что его отвратительный, лживый, гнусный рот искривился в эту презрительную ухмылку и всё ещё продолжает двигаться. Мой кулак уже ощущает удар об его острую челюсть. Он вибрирует в предвкушении. [Прим.: Туннельное зрение – болезненное состояние зрения, при котором человек теряет способность к периферическому обзору. Воспринимается лишь изображение, попадающее на центральную область сетчатки глаза.]

Эммет сильно толкает меня, и я отшатываюсь назад, практически приземляясь в грязь. Я выпрямляюсь и снова иду к нему, но внезапно мои руки оказываются зафиксированными за моей спиной. Блин, расплата – та ещё сука. Теперь я понимаю, как чувствовал себя мистер С.

– Убирайся к чертям! – реву я.

Мистер С удерживает меня в тисках, но в отличие от него, я намереваюсь выпутаться. Я собираюсь выбить каждый зуб из проклятого вонючего рта хуесоса, даже если это последняя вещь, что я сделаю на земле божьей. Какой-то частью себя я улавливаю, что Эммет что-то кричит мне в лицо, но я не слышу его. Я даже едва могу его видеть. В моих ушах стоит звон, и всё, что я вижу – это мудака за ним, ухмыляющегося мне, потому что он думает, что он в безопасности, думает, что мои руки надолго связаны и башня-Эммет сможет удержать меня, но что он не знает, так это то, что хватка мистера С соскальзывает из-за дождя.

– Блядь! – шипит мистер С, потому что я высвобождаюсь и наступаю, и теперь хуесос отступает, выпячивая глаза.

– Точно, – я оскалил зубы. – Что теперь, ублюдок?

Но Эммет прямо там, и абсолютный страх, который прямо сейчас плещется в глаза хуесоса, тогда как он съёживается за ним, просто увеличивает моё бешенство.

– Чёрт подери, Эммет, свали с дороги! – я тянусь к шее хуесоса над плечом Эммета, формируя из пальцев клешню, но он остается вне досягаемости, а Эммет – ну, он, по сути, стена. Говнюк.

– Не раньше, чем ты, чёрт возьми, успокоишься!

– Он не стоит этого, сынок. Не стоит, – незамедлительно пыхтит мистер С позади меня. Мы, кажется, поменялись местами, и сейчас он бросает в меня мои собственные слова. – Послушай меня. Я был не прав, потеряв разум. Ты и я, у нас обоих есть люди, о которых нужно думать. Подумай о своей племяннице, подумай о моей дочери и о том, что станет с ними, если тебя засадят в тюрьму.

Моя грудь вздымается. Кровь дико долбит в моих венах, спускается в предплечья, заставляя костяшки пальцев пульсировать от необходимости отколотить ими этого мудозвона. Я вперяюсь взглядом в Элайя, который осторожно наблюдает за мной, прячась за юбкой Эммета, как щенок, кем он и является.

А затем я отступаю, поднимаю взгляд в небо и испускаю громкий рык, избивая воздух, потому что я должен выпустить всё это хоть как-нибудь. Я должен отпустить гнев. Я не могу повестись на это. Я должен отпустить.

Ради неё.

Ради Мел.

Спустя несколько секунд я опускаю голову и просто… стою там… веки плотно сжаты, плечи вздымаются и опадают.

Боже, даруй мне спокойствие принять то, что я не в силах изменить, мужество изменить то, что могу, и мудрость отличить одно от другого. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста.

…мудрость отличить одно от другого.

Я произносил эту молитву, эту мантру, возможно, тысячу раз за последние несколько месяцев, но внезапно это как… этот невидимый груз резко срывается с моей груди. Мои лёгкие расширяются. Я глубоко затягиваюсь глотком воздуха, вдыхая пыль и грязь, и бог ведает что ещё, но это… очищает. Как будто ничего не имеет значения. Она дома… в ожидании меня… меня. И она в безопасности. И независимо от всего мы есть друг у друга, и у нас есть Мел.

Мистер С похлопывает меня по плечу, а я поднимаю глаза на него, и на несколько мгновений мы просто пялимся сквозь ливень друг на друга, видя дерьмо на наших искажённых дождём лицах, которое, как я думаю, никто из нас раньше не видел.

– Я хочу, чтобы он и остальные из его команды ушли отсюда, – слышу я, как клокочет хуесос откуда-то из-за моей спины. – С этой работы! С этой стройки! Я скорее найму нескольких грёбаных канализационных крыс закончить этот проект, нежели буду…

Мистер С смотрит на меня ещё пару секунду и с кивком – больше для себя – вздыхает и разворачивается.

– Этого не случится, Элай, – его голос снова спокойный и сдержанный, как если бы мы болтали ни о чём здесь, под ливнем, а не готовились отправить его приятеля Элайя в могилу.

– Что? – мрачно вопрошает Элай.

– Я сказал, что этого не случится, – повторяет мистер С. Когда он подходит ближе к Элайю, тот отступает на пару шагов, но я узнал Чарли Свона намного лучше за последние несколько минут, чем за последние несколько месяцев.

Он не собирается попытаться ударить его. Уже нет.

И я тоже.

Это не значит, что Элай не должен пребывать в ужасе. Должен. Потому что при всей невозмутимости мистера С, я вижу реальный назревающий огонь, тот же огонь, каким обладает его дочь. Понимание мистером С того, что человек, стоящий перед ним, причинил глубокую боль его любимой маленькой девочке – то, что он никогда не сможет полностью отпустить. В этом плане он очень похож на… меня.

Но это то, что мы не в силах изменить независимо ни от чего, однако она в порядке – и я, наконец, понимаю разницу.

– Я – проектный менеджер этой стройки, и я говорю, что Эммет, а также вся его команда закончат здесь, потому что они надрывали свои задницы на этих лофтах и проделали чертовски потрясающую работу для тебя и твоих партнёров.

– Чёрт возьми, они? – насмехается Элай, убеждаясь, что сохраняется пространство в несколько шагов между ним и отцом Беллы.

– Они, – серьезно кивает мистер С, – или ты теряешь больше, чем команду. Ты теряешь проектного менеджера.

– Тогда я найму кого-нибудь другого! – бросает вызов Элай, поправляя галстук, который теперь больше коричневый и чёрный, нежели серый.

– На столь позднем этапе поиск нового проектного менеджера, несомненно, задержит твои лофты, а это будет означать дополнительные расходы. А мы оба знаем, как ты ненавидишь дополнительные расходы. Кроме того, мы все собираемся закончить эту работу. Иначе я лично удостоверюсь в том, что ни один проектный менеджер, чего-то стоящий в ближайших трёх штатах, не возьмётся за эту или какую-либо другую твою работу в будущем. Я занимаюсь этим бизнесом с тех пор, когда ты стал носить подгузники, мальчик. Ты не захочешь связываться со мной.

Элай пялится на него с явным недоверием.

– Чарли, что ты, чёрт побери, творишь? Да брось! У нас всегда были потрясающие отношения – и деловые, и личные!

Мистер С смотрит на него, но не отвечает.

– Я не делал с Беллой ничего такого, чего она не хотела бы! Клянусь тебе!

Я крепко сжимаю веки и вдыхаю через ноздри.

– Если ты хочешь сохранить свои зубы, заткнись прямо сейчас. Никогда не произноси её имя, – огрызаюсь я.

– Чувак, просто уходи, пока ты на коне, – предлагает ему Эм сердитым тоном, обнимая меня за плечо, чтобы удержать на месте, но я качаю головой, давая ему понять, что больше нет необходимости в этом.

– Каким образом я должен оставить этого мудака на работе? Да вы посмотрите на его характер!

Мистер С переводит взгляд с одно из нас на другого, а затем вздыхает.

– Я за него ручаюсь. Если бы он был одержим желанием навредить тебе, ни один из нас не был бы в состоянии его остановить. Пока ты следишь за своим ртом, Элай, этого не повторится. И теперь мы закончим работу так, как ты и твои партнёры того попросили, но как только она будет завершена, все деловые отношения между мной и тобой будут закончены. Я не буду руководить ни одним из твоих будущих проектов.

Затем мистер С начинает уходить.

– Чарли! – кричит Элай. – Чарли, брось! Ты собираешься встать на сторону этого пидора! Ты едва его знаешь!

Мистер С разворачивается и возвращается на несколько шагов обратно, а Элай снова дергается в своём танце, пятясь задницей.

– Это не имеет ничего общего с ним! Речь о моей дочери! И точно так же, как и он, я не желаю когда-либо слышать её имя, вылетающее из твоего рта, снова!

Элай выгибает бровь и самодовольно ухмыляется.

– Это будет довольно сложно, Чарли, учитывая, что мы владеем общим бизнесом, нравится это кому-либо или нет.

Мистер С втягивает побольше воздуха.

– Вот ещё кое-что, о чём я позабочусь в ближайшем будущем.

– Я не продам, – качает Элай головой.

– Посмотрим, – обещает мистер С, и с этими финальными словами поворачивается и находит взглядом Эммета и меня, сигнализируя следовать за ним.

***

Мы с Эмметом молчим, когда следуем за грузовиком мистера С со стройки. Он кружится вокруг нескольких городских улиц, тогда как я пялюсь на дворники машины, качающиеся туда и обратно, туда и обратно.

– Эм, чувак, я хочу извиниться за этот пиздец там. Ты хотел, чтобы я помог, а вместо этого я оказался…

– Эй, тот хлыщ – мудила эпического размаха, – посмеивается Эммет. – Он бы подверг пыткам самообладание святого. Не заткни его ты, и вскоре я сам был бы готов врезать своим кулаком по его рту. Ты был хорош в самоконтроле, Эд. Со стороны мистера С началось это дерьмо, – усмехается он.

Мистер С паркуется напротив пустого склада. Мы останавливаемся за ним и выходим. Мы все испачканные, покрытые затвердевшей грязью, и я чувствую, что вспотел по самые яйца. Я вижу то же состояние на лице мистера С, когда он подходит к нам.

Он скребёт рукой вниз по своему грязному лицу.

– Я хотел извиниться перед вами обоими за… то, как повёл себя там. Я поставил под угрозу вашу работу, хотя не имел права делать этого. Обычно я лучше себя контролирую.

– Ну, хоть один из нас, – шутит Эммет, но я никак не реагирую. Он её отец, но несколько коротких недель назад я был в его доме, и он смотрел на меня так, словно я воплощение дьявола, заявившееся, чтобы забрать его ребёнка.

– Так что вы думаете, у нас всё ещё есть работа или как? – спрашивает Эммет. – Мы должны отчитаться завтра, или я должен начать планировать…

– У тебя всё ещё есть работа, Эммет, – уверяет его Чарли, похлопывая по плечу. Он бросает взгляд на меня.

– У вас обоих. Я знаю Элайя… действительно хорошо, - он качает головой с чем-то вроде стыда, наполняющим его черты на мгновение. – Если он попытается избавиться от вас, парни, я приду, и он узнает, что не может себе этого позволить. Я не врал, когда говорил, что буду удерживать каждого достойного проектного менеджера вне его досягаемости, и он об этом знает. Поверьте, самое важное для Элайя – прибыль, и он не сделает ничего, что навредит ей. Один месяц. Мы делаем работу и уходим.

– Звучит круто, как по мне, – откликается Эммет, скрещивая руки на груди. – Ещё один месяц, мы заканчиваем это и двигаемся к более классным вещам, – он похлопывает меня по плечу. – Согласен, Эд?

– Да, – киваю я, встречая взгляд мистера С. – Я согласен.

– Отлично, парень, – Эммет хлопает в ладони в стиле «давайте двигаться дальше». – Должны мы попытаться спасти то, что осталось от этого дня? Не знаю на счёт вас, но борьба под дождём и в грязи всегда делает меня голодным. И раз у нас, кажется, всё ещё есть работа, я тут слышал, что есть хорошая, большая и сочная индейка недалеко отсюда.

С глубоким вдохом я поворачиваюсь к Эммету и киваю, подавляя дискомфорт, потому что не хочу обсуждать Беллино празднование Дня благодарения перед её отцом, который, собственно, не был приглашен. Забавно, что пару часов назад мне было плевать.

– Давай, – я начинаю возвращаться к грузовику Эммета, – мы поговорим об этом…

– Эдвард, не будешь против прокатиться со мной? Я подкину тебя к дому своей дочери.

Я на мгновение закрываю глаза, прежде чем посмотреть на Эммета.

– Заезжай к Белле около пяти.

– Ты уверен, что это нормально?

– Да. Да, она будет в восторге от знакомства с тобой.

– Отлично, чувак. Увидимся позже.

Он идёт к своему грузовику, а я делаю вдох перед тем, как повернуться к мистеру С.

Я сажусь в грузовик, но мы никуда не едем. Около пяти минут мы просто там сидим.

– Я знаю, что это не твоё дело, но, пожалуйста, просто скажи мне, это не было… скажи мне, он не…

– Он не сделал этого, – заверяю я его, мои глаза прикованы к лобовому стеклу. Непрерывный дождь искажает все серые изображения снаружи в мокрые, неузнаваемые формы.

– Спасибо, Господи, - он шумно выдыхает в облегчении. – Потому что... я бы убил… я бы не смог…

Снова тишина.

– Слушай, я прошу прошения, хорошо? – говорит он преимущественно злым тоном. – Когда я ошибаюсь, мне хватает мужества признать это.

Я приближаю своё лицо к его, к этому мужчине, обладающему такими же глазами, как и у Беллы, и я знаю, что он любит её бесконечно, но я всё ещё не могу… не могу…

Он должен был защищать её. Он должен был видеть этого урода сквозь его чистую одежду и сладкие речи, сквозь все деньги, что он бросал на своём пути. Он должен был держать его подальше от неё. Что он думает? Мы собираемся сидеть здесь и быть лучшими приятелями сейчас? Мы разделили момент единения? Тот всё ещё участвует в её жизни. Он владеет студией вместе с ней, возможно, помогая тому ёбаному Феликсу обосрать её карьеру.

Он должен был знать и держать его как можно дальше от неё.

– Послушайте, мистер С…

– Зови меня Чарли.

Я едва подавляю в себе желание закатить глаза, потому что, чёрт возьми, мы собираемся взяться за руки и спеть Кумбая сейчас? [Прим.: Кумбая – духовная песня 1930-х гг., первоначально была связана с человеческим и духовным единством, близостью и состраданием.]

– Мистер С, не извиняйтесь передо мной. Вы не одобрили меня, когда мы впервые встретились, и я говорил вам о том, что думал об этом, и это не меняется просто потому, что ваше мнение о том парне, возможно, поменялось. У вас есть проблемы с Беллой, с ней вам их и нужно решать, но не через меня. Я не собираюсь становиться вашим новым Элайем.

– Я тебя и не прошу, – говорит он, возмущённый.

– Тогда отлично.

– Прекрасно.

– И я не буду звать вас Чарли.

– Иисус, – он загребает рукой волосы. – Ты чертовски тяжёлый в разговорах человек.

– Да, мне уже это говорили. Ваша дочь.

Мы встречаем взгляды друг друга, а затем оба трясём головами и посмеиваемся.

***

Он высаживает меня у лофта Беллы, потому что уже слишком поздно, чтобы отправляться в Куинс. Кроме того, я знаю, как функционирую: я в дерьмовом настроении и нуждаюсь в парочке часов, чтобы немного спустить пар, иначе я просто буду исходить на говно рядом с Беллой и Мел, а ни одна из них этого не заслуживает.

Так что я пишу Белле и говорю, что буду ждать их у неё дома.

Отлично. Мы будем дома через пару часов. Всё прошло нормально утром?

Да. Мы сможем обсудить это, когда ты будешь дома.

Ладно. Тогда увидимся там.

Мне надо здесь что-нибудь сделать?

Нет, малыш. Всё готово, но спасибо. Просто будь хорошеньким и готовым для меня, потому что, когда я увижу тебя, я собираюсь на тебя наброситься!

Я посмеиваюсь. Она всегда знает, как вытащить меня из дерьмового настроения, даже через сотовый телефон.

Ты можешь набрасываться на меня, когда пожелаешь.

Я запомню. Люблю тебя, Эдвард.

Тоже тебя люблю.

Я огладываю её жилье – оно большое и комфортное, и я сожалею, что не могу дать ей нечто подобное.

А сейчас… как, бля, я объясню ей, что после сегодняшнего утра мне повезло всё ещё иметь работу?

***

После принятия горячего душа, чтобы смыть всю засохшую грязь и дождь, что просочились в каждую мою клетку, я переодеваюсь в коричневатую пару брюк и белую рубашку-поло. Я никогда не буду модным ублюдком, но, думаю, Белле это нравится.

Потом я блуждаю по кухне, потому что это пахнет невероятно, и с глубоким вздохом я прислоняюсь к стойке и снова пишу ей.

Вы уже в пути? Я голодный, и мне нужно немного индейки и немного тебя, и… кое-что ещё. У нас, возможно, будут кое-какие дополнительные гости…

Спустя тридцать секунд Мел отвечает мне.

Отвратительно, дядя Эдвард. Да, мы уже в пути домой. Белла за рулём, но она попросила сказать тебе, что мы тоже привезём парочку дополнительных гостей…

Было очень напряжённо, но, кажется, пока всё обошлось. Однако и дальше скучать не придётся, обстоятельства всё подкидывают сюрпризы :)

Благодарности за потрясающую редактуру Наташе!