Глава 38. Как нужно справляться с гала-вечером

Белла

Тот, кто сказал, что делать минет парню, пока он ведёт машину – сексуально и горячо, был большим, толстым лжецом.

Нет ничего сексуального в том, чтобы скрутить своё тело, одетое в длиннющее пальто, внутри ограниченного пространства грузовика, да ещё и будучи пристёгнутой ремнём безопасности. И точно, чёрт побери, нет ничего горячего в том, что его член упирается в заднюю стенку твоего горла, вызывая рвотный рефлекс каждый раз, когда грузовик подпрыгивает. Никто не упоминает о том, как ты должна скрывать свои зубы губами, словно маленькая старая леди, просто чтобы быть уверенной в том, что случайно не откусишь его приятеля при каждом ударе и толчке на дороге.

Но Эдвард, конечно же, наслаждается. Он бормочет и стонет, его рука массирует макушку моей головы. Его член становится твёрже и твёрже с каждой секундой.

Поэтому я двигаю головой в устойчивом ритме вверх и вниз, аккуратно кружа языком по его увеличившейся головке и в то же время сосредоточившись на том, чтобы не поцарапать его зубами, когда грузовик попадает в выбоину. Когда я вбираю его глубже, он шипит сквозь зубы, и я закрываю глаза, потому как знаю, какое лицо он делает, когда издает эти звуки: нахмуренный лоб, ноздри слегка раздуваются. И да, вот он – горячий и сексуальный. Просто от мыслей я внезапно становлюсь влажной и похныкиваю.

Видимо, звуки, которые я издаю, заводят его ещё больше.

– Белла… Господи… Белла, – гудит он. – Ооох…

Эдвард был возбуждён с тех пор, как мы покинули лофт. Он позаботился обо мне, прежде чем мы вышли из спальни, но как только мы сели в грузовик, его левая рука легла на руль, а правая начала проделывать путь по моему обнажённому бедру, лаская кожу; он говорил мне снова и снова о том, как великолепно я выгляжу и как он не может дождаться момента, когда мы вернёмся обратно домой. Так что моя рука тоже начала свои блуждания, и невинные потирушки превратились вот в это.

Когда мы попадаем в другую выбоину, я почти задыхаюсь.

– Дерьмо, детка, прости, – он посмеивается, когда я приподнимаюсь, чтобы глотнуть воздуха.

Я смотрю на его красивое, возбуждённо покрасневшее лицо, на шаловливую улыбку и приподнимаю бровь.

– Тебе, мистер Каллен, надо кончить прямо сейчас.

И наклоняю голову и пускаюсь во все тяжкие, быстро двигаясь вверх и вниз, кружа языком и облизывая от основания к головке и обратно, прежде чем поглотить его снова.

– Бля, дерьмо, да… о, чёрт возьми.

Он снова запускает руку в мои волосы, управляя грузовиком лишь одной, а я наблюдаю, как его длинные ноги вытягиваются и застывают.

– Вот оно, вот оно, – предупреждает Эдвард, усиливая хватку на моих волосах, хотя я и не нуждаюсь в каких-либо предупреждениях, потому что за последние несколько месяцев пришла к тому, чтобы знать, что его член превращается в сталь прямо перед освобождением. Я слышу его длинный стон в то же самое время, как он выстреливает мне в горло.

Как только я позволяю ему достичь высоты своего освобождения, сажусь и бросаю взгляд на него. Эдвард глядит прямо вперёд, глубоко втягивая воздух сквозь сжатые губы, его грудь тяжело вздымается.

– Ох, детка, – говорит он.

– Чувствуешь себя лучше? – растягиваюсь в улыбке я, запивая водой привкус во рту.

– Чёрт возьми, да, – возвращает улыбку он, быстро подмигивая мне. Он берёт мою руку, переплетая наши пальцы и целуя мои костяшки. – Ты великолепная невеста.

Мы смеёмся.

***

Крыло The Peter Jay Sharp Бруклинской музыкальной академии подсвечивается люминесцентными огнями, встроенными в структуру серого гранита и мрамора. Снаружи околачиваются женщины в причудливых нарядах и парни в костюмах и смокингах, смеясь и, очевидно, пытаясь быть замеченными. Это то место, где стартует игра.

– Где мне припарковаться? – медленно приближаясь к строению, спрашивает Эдвард.

– Просто остановись около тех пареньков в белых пиджаках. Они припаркуют.

Он тормозит позади пары ожидающих машин перед нами и поворачивает голову в мою сторону, вздёргивая бровь:

– Парковщик?

– Да, – пожимаю плечами я.

Эдвард поджимает губы и отворачивается обратно к лобовому стеклу.

– Я мог бы найти место, – тихонько бормочет он.

Как только наши ключи приняты, мы рука об руку направляемся в комнату мероприятий Ле-Перк, где состоится сегодняшнее празднество.

Когда мы входим, там играет громкая музыка, пространство полностью заполнено. Я узнаю нескольких человек, с которыми познакомилась на репетициях – танцоров и производственный персонал, но глазами сканирую комнату в поисках Бена, написавшего мне, что он уже здесь.

Между тем расслабленный от минета Эдвард уже, похоже, испарился. Он стоит возле меня, натянутый как струна. Его хватка на мне снова усиливается, но уже не от удовольствия. Когда к нам подходит официант в смокинге с подносом, полным шампанского, Эдвард сдержанно качает головой.

– Нет, спасибо, – говорю и я.

– Ты могла бы взять один, – говорит Эдвард мне на ухо, когда официант отходит.

– Может быть, я не хочу.

Он в сомнении поджимает губы и обнимает меня за бёдра.

– Почему нет? Это твоя ночь. Ты должна праздновать.

– Это не моя ночь, – с улыбкой поправляю я, держась за его плечи. – Это ночь Ренаты, и она сделала так, чтобы это было ясно нам всем.

Он хмыкает. Я уже посвятила его в чудеса того, кто такая Рената.

– Кроме того, – моя улыбка расползается, когда я приближаю рот ближе к нему, – я собираюсь праздновать сегодня ночью… в нашей кровати… с тобой надо мной… подо мной… позади меня… снова и снова.

– Почему бы тебе не рассказать мне, чего ты действительно хочешь? – говорит Эдвард, приподнимая уголок рта в полуухмылке.

Я хихикаю.

Кто-то похлопывает меня по плечу.

– Привет, Белла!

– Привет!

Это Джианна, одна из моих коллег «второго эшелона», как мы себя называем. Мы обнимаемся и визжим, как глупые девчонки, но должна признать – это волнительно.

– Ты выглядишь горячо в этом платье! – говорит она. Я возвращаю комплимент. – Эй, можешь поверить в это? – восклицает она. – У них есть черная икра там, в передней части, ломтики говядины Кобе, и ты пробовала уже их шампанское? Оно чертовски вкусное!

Я просто смеюсь.

– Это мой парень, Джек, – говорит она, представляя мужчину рядом с ней. Мы пожимаем друг другу руки.

– Это мой жених, Эдвард, – гордо объявляю я.

Её глаза практически выпрыгивают из глазниц, но она пытается удержать их, потому что её мужчина стоит рядом.

– Приветик, – хихикает она, пожимая руку Эдварда. Затем наклоняется ко мне.

– Блядь! Неудивительно, что ты так и не взглянула на Алека во второй раз!

Я улыбаюсь, когда она отходит.

Мы прогуливаемся, приветствуя ещё нескольких человек. Глаза пожирают Эдварда, когда мы проходим мимо, причём как женские, так и мужские. Верный своему слову, Эдвард пристаёт ко мне, как клей, и я взволнована и расслаблена – не потому что не доверяю ему. Мы оставили в прошлом опасения относительно неверности. Что касается другой проблемы, то в последние пару месяцев я признала, что постоянно беспокоюсь, и семейные встречи АА помогли, потому что объяснили мне, что Эдвард будет настолько сильным, насколько может – ни больше ни меньше. Будут дни, как этот, дни, когда шампанского, пива или вина будет много, и это будет сложно, но я не могу удержать выпивку подальше от него. Я не могу сражаться вместо него или постоянно уклоняться от таких вечеринок, или даже оставлять его дома, просто чтобы не подпускать Эдварда к его соблазну. Он справится с этим, потому что должен. А я справлюсь, потому что я с ним. Я не могу сделать больше, и он не может тоже.

Я замечаю нашего продюсера и знакомлю с ним Эдварда, и он – ещё один из тех, кто пожирает его глазами, но мой мужчина хорошо держится, хотя адски сильно сжимает мою руку.

Потом я слышу громкий и знакомый смех позади себя.

– Nena, где вы были? [Прим.: исп. «детка».]

– Энджи?

Она выглядит потрясающе в ярко-красном блестящем кожаном топе, заканчивающемся прямо над её талией. На пару сантиметров ниже находится подходящая юбка длиной до середины бедра. На ней чёрные туфли с открытым носом, а волосы собраны в огромный, идеальный пучок, выглядящий как нимб над тёмным ангельским телом.

Прежде чем я могу что-либо ответить, вслед за ней появляется Бен. Он, крадучись, обхватывает эту греховную обнажённую талию.

– Бен?

– Я звонил тебе, – говорит он.

Удивлённая, я опускаю взгляд на телефон и понимаю, что у меня три пропущенных.

– Я… мы разговаривали с людьми. Энджи? – спрашиваю я снова, потому как я реально тут сбита с толку.

– Беллита, тебе надо попробовать говядину Кобе! Это не такой же хороший стейк, как у моей бабушки, ты знаешь, она маринует его с соусом Мохо? Но сойдёт, – посмеивается она. – Ведь так, мой Jedi Papito? [Прим.: исп. «папочка джедай».]

– Так, – отзывается Бен, глядя на Энджи так, словно она только что выяснила, кто стоит за покушением на жизнь сенатора Амидала.

Видите, я учусь. Мы с Эдвардом провели целое воскресенье, просматривая все шесть эпизодов. Я предположила, что это имеет значение для моей карьеры в данный момент.

Но прямо сейчас я снова потеряна, поэтому смотрю на Эдварда. Быть может, он понимает то, что я упускаю, но он просто пожимает плечами и качает головой.

– Энджи, что ты тут делаешь?

Она хихикает.

– Я пришла со своим Беном Кеноби, – сообщает Энджи, переводя глаза на Бена. Они оба впиваются взглядами друг в друга.

– Бен Кеноби? Ты имеешь в виду мастера-джедая?

Она смотрит на меня и улыбается.

– Конечно же мастера-джедая. Вот кто мой Papito, – лепечет подруга, скользя рукой вокруг его талии. – Тебе нужно увидеть, как он работает своим световым мечом, – она обмахивается. – Ay Bendito! [Прим.: исп. «О, благослови меня!»] Влево и вправо, вверх и вниз, снова и снова без какого-либо перерыва! А потом он толкается и гудит, и вибрирует, и…

Я дёргаю её за руку и оттаскиваю на несколько шагов.

– Что, чёрт возьми, ты делаешь?

– Что? – переспрашивает она голосом плачущего ребёнка.

– Во-первых, Бен мой агент! Я уже испортила дело однажды, но уяснила: мне необходимо сохранять профессиональные отношения между мной и моим агентом, и мне не нужно слышать о твоих сексуальных подвигах с ним! – скулю я.

– Что? – снова повторяет она таким же голосом, откидывая голову назад. – Беллита, tu 'stas loca? [Прим.: исп. «ты ненормальная?»] Я не говорю тебе ни о каких сексуальных подвигах. Бен учил меня пользоваться световым мечом!

– Настоящим… световым мечом? – нерешительно вопрошаю я.

– Coño, Chica, да, настоящим световым мечом! А что, как ты думала, я имею в виду? У него – голубой, потому что с ним сила, а у меня – красный… ну, потому что я получила тёмную сторону, – шаловливо похихикивает она.

Я уставляюсь на неё.

– Эй, это смешно… и намного тяжелее, чем звучит. Эти штуки большие и толстые – ну прям такие, как мне нравятся!

Ну конечно же, ей нужно было это выкинуть.

***

Мы смешиваемся с толпой и немного танцуем. Бен и Энджи отделяются от нас через некоторое время, но перед этим Бен знакомит меня с одним из своих немногочисленных клиентов. Он пригласил её на сегодняшний вечер, чтобы она могла показаться на виду. Это то, что агенты имеют привычку делать, и если её талант хоть на половину такой же впечатляющий, как её внешность, то эту миленькую девочку будет сложно игнорировать. Её зовут Аша, она молодая и совсем крошечная, а её дикая, чёрная афро-прическа красиво подчёркивает её темные черты и глубокие глаза, выделяющиеся под длинными закрученными ресницами.

Кажется, она в восторге от меня, что я нахожу пугающим и смешным в равной степени; просит у меня подсказок, как будто у меня есть несколько настоящих, которыми я могу поделиться. Но я стараюсь изо всех сил, а когда отворачиваюсь на секунду, чтобы отхлебнуть из своей бутылки с водой, мои глаза находят Ренату.

Она тоже смотрит на меня и не делает никаких усилий, чтобы скрыть гримасу на своём, бесспорно, красивом лице, и закатывает глаза, когда отворачивается.

Но затем она незамедлительно оборачивается и смотрит на меня снова, как будто её мозг только что догнал глаза, и хмурая гримаса превращается в усмешку.

Её невероятно длинные и стройные ноги идеально демонстрируются в кожаной мини-юбке, а остальная часть идеального тела танцовщицы слегка прикрыта чёрным блестящим топом, который переливается, когда ловит на себя свет. Её длинные светлые волосы каскадами спадают над её маленькой дерзкой грудью.

Её тело покачивается, когда она подходит и останавливается напротив меня.

– Белла, – усмехается она, целуя меня по очереди в каждую щёку. – Я надеялась увидеть тебя сегодня. Хотела убедиться, что встречу удачливого парня, подарившего тебе то миленькое колечко.

Её заплетающийся язык и расширенные зрачки – указатели того, что она уже перебрала, но пьяная или нет, я не играю в эти игры. Мы не нравимся друг другу – трезвые ли, подвыпившие ли – и все об этом знают.

Поэтому я не буду знакомить её со своим мужчиной.

По-видимому, она не слишком захмелевшая для того, чтобы заговорить первой. Она протягивает свою изящную руку Эдварду.

И да, он берет её

– Я Рената – звезда шоу, – она растягивает слова, выдыхая запах алкоголя, и я действительно хочу врезать ей по лицу в данную секунду.

– Эдвард Каллен, – прохладно отвечает Эдвард, отстраняясь.

Она, не скрываясь, строит ему глазки – сука – и когда обращается ко мне снова, то не отводит взгляда от Эдварда.

– Белла, не могу понять, почему ты тусуешься с Алеком или кем-то ещё, когда такой прекрасный мужской экземпляр ждёт тебя дома.

– Рената, я не знаю, о чём ты говоришь, – устало проговариваю я, – и это действительно устаревает. У нас открытие шоу чуть больше, чем через неделю. Поразмысли.

– Её даже не было в списке пробующихся в качестве моего дублёра, – говорит она Эдварду, покачиваясь вперёд и полностью игнорируя только что сказанное мной. – Тем не менее и продюсер, и режиссёр, и Алек, и её агент – все они были чрезмерно рады дать ей эту возможность. Как думаешь, что это, Эдвард Каллен? Ты знаешь, какие слухи о твоей невесте тут ходят? – хихикает она.

– Послушай, мне вообще не интересно ничего из того, что ты хочешь сказать. Извини нас, – грубым и низким голосом отрезает Эдвард. Затем берёт меня за руку, и мы разворачиваемся, оставляя Ренату. Прежде чем я успеваю собраться после произошедшего, к нам приближается Алек.

– Белла!

Алек выглядит привлекательно, как и всегда, но всё, о чём я могу думать, – что он, вероятно, последний человек, с которым нам сейчас нужно столкнуться.

– Алек, можешь дать нам минутку…

– Я заметил, что Рената вещала вам, используя свои красноречивые разговорные навыки, – он говорит со смущённой улыбкой. – Сделай мне одолжение? Потанцуй со мной.

На это Эдвард сильно мрачнеет, и Алек быстро продолжает:

– Погоди, дружище, – он упирается своей плавной танцорской рукой в грудь Эдварда. Эдвард опускает глаза на место, в котором Алек к нему прикасается и вздёргивает бровь.

– Прежде чем ты надерёшь мой зад, позволь сказать, что я пытался подкатить его к Белле, когда репетиции только начались, но она не дала мне шанса. Я уважаю её решение, – кивает он. – Что не так уж часто случается. Она хороша – действительно хороша. Возможно, должна была получить главную роль, но я не знаю, что произошло за кулисами, – ухмылка на его лице заставляет меня думать, что он, вероятно, знает больше, чем показывает. – Белла, станцуй танец открытия со мной.

– Ты сумасшедший? У Ренаты будет сердечный приступ!

– И что? – пожимает плечами он, дикая улыбочка играет на его лице. – Послушай, просто доверься мне, ладно? Или не надо, – колеблясь добавляет он, что возбуждает во мне интерес.

Меня раздирает от сомнений, потому что я хотела бы станцевать этот танец на публике, даже если только единожды, даже если только на этом гала-вечере. Но я не шутила – Ренату на самом деле хватит удар.

Я смотрю на Эдварда, и я больше, чем немного удивлена из-за озорной улыбки на его лице.

– Сделай это.

– Ты серьезно? – фыркаю я.

Он кивает и повторяет:

– Сделай это.

Мои глаза прыгают между его глазами, но в них нет никаких колебаний.

– Я скоро вернусь, – улыбаюсь я, а потом быстро его чмокаю.

Алек берёт меня за руку и ведёт на середину комнаты. Он громко хлопает в ладоши, привлекая внимание каждого.

– Отлично! – кричит он. – Как на счёт того, чтобы узнать, на что способны эти дублёры? Кто-нибудь, дайте музыку!

Все одобрительно восклицают. Алек держит меня в начальном положении, и когда музыка стартует, мы кружимся и качаемся по танцполу, пока музыка не оказывается в моей крови и каждый её удар не течёт в моих венах.

Когда песня заканчивается, а мы останавливаемся, примерно пять секунд стоит полная тишина, прежде чем рёв аплодисментов наполняет мои барабанные перепонки.

Алек смотрит на меня, его грудь вздымается.

– Вот как ты заставишь Ренату закрыть ебало.

Когда я тороплюсь обратно к Эдварду, он исступленно хлопает и свистит. Когда я достигаю его, он подхватывает меня на руки.

– Боже, Белла.

Больше он ничего не говорит, но в этих словах – всё. Он прижимается ртом к моему, соединяя наши губы, и я растворяюсь в нём. Мы целуемся и смеёмся на краю танцевальной площадки, а когда он отступает, то смотрит на меня взглядом, полным гордости и изумления. Когда Бен и Энджи пытаются обнять и поздравить меня, то это оказывается проблематично, потому как я всё ещё в руках Эдварда, и ни у кого из нас нет желания отпускать друг друга.

Теперь, когда я получила дозу адреналина, накачивающего мою нервную систему, я не хочу ничего больше, кроме как вернуться домой сейчас же и иметь Эдварда внутри себя. Но меня поздравляют большинство людей, участвующих в постановке шоу. Я не вижу Ренату, но в эту секунду мне наплевать.

Наконец, мы с Эдвардом остаёмся одни, и он вновь сгребает меня в свои объятья. На заднем плане играет медленная песня, и мы качаемся туда-суда, прикованные взглядами друг к другу; моя грудная клетка до сих пор тяжело вздымается от этого взрыва энергии.

Я скольжу руками вокруг его шеи, крепко обнимая.

– Эдвард…

Он счастливо улыбается, потому что понимает меня сейчас. Он знает меня слишком хорошо.

– Позволь забрать тебя домой, Белла, – его низкий голос наполнен той же тоской, которую чувствую я.

Решительно киваю в ответ, и мы оба расплываемся в улыбках.

– Позволь мне только быстро отлучиться в туалет, – говорю я ему.

– Без проблем. Я найду Бена и Энджи и дам знать им, что мы уходим.

Я выхожу из зала, потому что здесь нет дамской комнаты. Она дальше по пустому коридору, и когда я мчусь по мраморному полу, то снимаю свои каблуки, чтобы двигаться быстрее, желая вернуться к Эдварду и нашему…

– Белла.

Я как будто врезалась в стену. В шоке от того, что этот голос до сих пор обездвиживает мои ноги, хотя моё сознание приказывает им двигаться дальше. Это же самое чувство замешательства заставляет меня развернуться.

– Что ты?.. – начинаю я, но не заканчиваю вопрос, потому что он – агент, и у него есть клиенты, нуждающиеся в выходе в свет. Конечно, есть смысл в его нахождении здесь. Я мысленно бью себя за то, что не поняла этого раньше. Может быть, мне показалось, что он считает себя слишком высококлассным для этой постановки.

Возможно, подсознательно я надеялась, что так и будет.

– Клиенты, – отвечает он на мой незаконченный вопрос. – А также… чтобы увидеть тебя.

Я тяжело сглатываю, желая, чтобы мои ноги двигались, но внезапно они весят по тонне каждая.

– Нам с тобой нечего обсуждать, Феликс. Наше партнёрство расторгнуто кучу времени назад, и я пошла дальше.

– Да, вижу, что пошла, и, кажется, очень даже хорошо.

Он улыбается, но в отличие от Элайя, в его улыбке или его словах нет ничего саркастичного. На самом деле каждый, кто наблюдает или слушает его, может подумать, что он совершенно честен – и это делает его таким отличным агентом.

– Мне нужно идти, – говорю я и разворачиваюсь.

– Видел твой танец.

Я прикрываю глаза и с трудом выдыхаю.

– Ты была… потрясающа, Белла. Лучше, чем когда-либо. Не уверен, что ты делала, но твой талант стремительно раскрылся, пока мы были по отдельности.

– Это должно тебе о чём-то сказать, – напряжённо говорю я.

Он молчит.

– Полагаю, я этого заслуживаю. Я не выказывал твоему таланту должного уважения, когда ты была в моей… группе.

Я взбешённо поворачиваюсь к нему.

– И с тех пор ты занёс моё имя в черный список, говоря людям не нанимать меня!

– Я был зол, – спокойно парирует Феликс. Он просовывает руки в карманы своих хорошо сшитых брюк. Он всегда хорошо одет. – Это была ошибка, и я сожалею.

– Ты сожалеешь, – усмехаюсь я. – Немного поздно. Слухи уже поползли! – я снижаю голос до шёпота.

– И ты поднимешься над ними, потому что у тебя есть настоящий талант, который ты только что показала в том зале и который продолжишь демонстрировать.

Я смотрю на него, всё его присутствие – напоминание о том времени в моей жизни, о котором я даже думать не желаю. Моя кожа покрывается мурашками лишь от мыслей.

– До свидания, Феликс, – я снова разворачиваюсь.

– Чуть позже в этом году будет набор для The Rockettes. Объявления не будет, так что твой агент никогда не сможет организовать тебе пробы. Я уже обеспечил Кармен место там, но… оно твоё, Белла, если ты того хочешь.

Не уверена, как долго я там стою. Я даже не уверена в том, что творится в моей голове.

– Я заплачу твоему агенту, чтобы разорвать ваш контракт. Мы можем вернуться к тому, что было раньше, исключая… те части, которых ты больше не хочешь. Всё в порядке. Я понимаю, у тебя есть парень, который не… в восторге от того, чем мы занимались раньше. Мне сказали, он очень… ревнивый, мягко говоря. Ты можешь ему гарантировать, что это будут исключительно профессиональные отношения. Я буду руководить тобой, пока твоя карьера не достигнет того уровня, которого твой талант заслуживает, вместо того, чтобы растрачивать его попусту в этих бессмысленных, маленьких шоу. Каждый будет счастлив. Думаю, ситуация беспроигрышная для всех.

Мое сердце бьется в груди.

The Rockettes.

Моя мечта.

С тех пор, как Сью впервые отвезла меня в Radio City Music Hall, я видела себя на той сцене, той главной сцене, где история творилась посреди величайшего города на земле. Это моё желание. Место, где я всегда хотела быть, иметь тысячи маленьких девочек, наблюдающих, как я размахиваю ногами в идеальной синхронности моими коллегами-танцорами.

Я вижу их сейчас.

Вижу много молодых танцоров, как Аша, наблюдающих за мной, любующихся мной, заглядывающихся на меня. Желающих быть мной.

И потом…

Потом я вижу Мел, смотрящую на меня на той сцене. Я вижу гордость на её красивом, невинном личике.

И поворачиваюсь кругом.

– Беспроигрышная ситуация, – откликаюсь я, словно эхо.

– Да, – улыбается Феликс.

Я медленно качаю головой вверх и вниз, обдумывая.

– Эдвард – мой жених, не парень. Мы собираемся пожениться и… мы воспитываем молодую девочку вместе. Молодую девочку, которая любит танец, которая выражает себя через него. Молодая девочка, которая только учится тому, что значит танцевать, пока танец не очистит твою душу, и… я точно не смогу помочь ей с этим, если продам свою душу.

– Продашь свою душу? – усмехается он. – Ты немного мелодраматична, Изабелла. Не думаешь? Ты и актёрским мастерством сейчас занимаешься? – он приподнимает бровь, выстреливая в меня ошеломлённой улыбкой. – Брось, ты действительно собираешься обременять себя агентом, в карьере которого главное достижение до сих пор – выбить для тебя вот эту роль? Я представляю больших звёзд, Белла. Ты знаешь об этом. Людей, танцующих «Вестсайдскую историю» и «Богему» на Бродвее, а не бессмысленные постановки в Бруклине. Что касается твоего жениха, ты позволишь его замкнутости ограничить возможности твоей карьеры, потому что он не принимает тот факт, что иногда креативные талантливые люди, подобные нам, имеют отличные от обыкновенных людей потребности и желания, и что мы хотим поделиться ими друг с другом?

– Я уже говорила тебе, что мне не было комфортно, – трясущимся тоном заявляю я.

– Но ты согласилась с этим, Белла, и эти вещи принесли неоспоримую пользу твоему карьерному росту, и я не слышал жалоб до того момента, пока ты не зашла в мой кабинет.

– Потому что я… я не знала, – я закрываю глаза и глубоко вздыхаю. – Феликс, ты можешь взять своё предложение и наклеить на свою сраную задницу. Что до моего агента, то он лучший менеджер, лучший вдохновитель и более честный человек, чем ты когда-либо будешь. А Эдвард, мой жених, не ограничивает меня ни в чём. Тот танец, который ты только что видел, показывающий, как мой талант стремительно раскрылся, цитируя тебя, это благодаря ему и тому, что он заставляет меня чувствовать, благодаря тому, как высоко парить он меня заставляет. Насколько это мелодраматично? – улыбаюсь я. – Я имела в виду это, когда покинула твой кабинет в тот день – больше нет. Никогда снова. А сейчас тебе лучше свалить отсюда, пока Эдвард тебя не заметил, потому что если он тебя увидит, то я не могу гарантировать твоей безопасности.

В этот момент я слышу шаги позади Феликса, и это не шаги одного человека. Эдвард и Бен тихо выходят из тени.

Бен останавливается в нескольких шагах, а вот Эдвард идёт прямо к Феликсу.

Он тяжело дышит, и я знаю, что слышу в этом дыхании. Старый Эдвард замахнулся бы прямо сейчас, но этот Эдвард…

– Ты, должно быть, жених, – говорит Феликс, протягивая Эдварду руку для рукопожатия.

Эдвард смотрит на руку Феликса, а затем отступает от него и засовывает свои руки в карманы. Для большинства людей это может показаться обычным движением, но я видела, как крепко сжались его кулаки, и как выступили суставы пальцев, белея от напряжения.

– Мы задолжали друг другу несколько слов.

– Мы? – спрашивает Феликс.

– Я не собираюсь размазывать тебя об эту стену сейчас, – Эдвард указывает подбородком по направлению к стене слева от Феликса, точно давая тому понять, на что ссылается, – за то, что ты сделал с Беллой в прошлом. Я даже не выбью из тебя дерьмо за то, что ты обосрал её карьеру.

– Ты говоришь, что не собираешься этого делать, но звучит как чёртова угроза, – ухмыляется Феликс.

– Так и есть, – отвечает Эдвард сквозь стиснутые зубы. – Но вот почему я не собираюсь ничего из вышесказанного делать: я достаточно уверен в таланте Беллы, чтобы знать, что она получит то место, где должна быть, независимо от того, какое дерьмо ты попытаешься выкинуть. И более того, я доверяю её нынешнему агенту и верю, что он сделает всё возможное, чтобы она туда попала.

Эдвард делает шаг в направлении Феликса, угрожающе на него взирая, и хоть Феликс пытается казаться безучастным, я вижу, как бисеринки пота выступают на его лбу, а также то, как подскакивает и опускается его кадык.

– Так что если Белла когда-нибудь попробуется на роль, которую ей не удастся получить, мы справимся с этим… если не появится в этом что-то… сомнительное. Так вот, чувак, – Эдвард тяжело хлопает Феликса по плечу, заставляя того отступить, – это будет тот момент, когда я за тобой приду.

– Ты знаешь, что я могу потребовать арестовать тебя за эти угрозы, – скалится Феликс, снова выпрямляясь.

– Попробуй, – Бен предостерегает Феликса, выступая на несколько шагов вперёд, чтобы оказаться рядом с Эдвардом, – и я свяжусь с каждым из твоих клиентов и дам им знать о том, что услышал сегодня: ты предложил Белле роль, которую, очевидно, уже предлагал одному из своих клиентов. Какой добрый агент так делает? И когда ты говоришь не только о постановках, куда стараешься вовлекать своих клиентов, мне интересно, сколькими из них, которые не заинтересованы в том, чтобы принимать участие в твоих делишках, ты манипулируешь в креативных и талантливых дружеских отношениях? – с отвращением вопрошает он. – Думаю, пришло время дать им понять, что твоё определение креативного и талантливого – мусор!

– Считаешь, они тебя слушать будут? – смеётся Феликс. – Ты управляешь своим бизнесом из грёбаного подвала!

– Они могут послушать или нет, но мои слова заставят их задуматься, заронят зёрна сомнения, – он наклоняется к лицу Феликса. – А как должен знать любой ученик тёмной стороны, зёрна сомнения – всё, в чём мы нуждаемся.

– О чём, блядь, ты говоришь? Ты ёбаное никто! – выплёвывает Феликс Бену.

– Может и так, – пожимает плечами Бен, – но я никто, который знает, как добиться успеха. Тот, на чьей стороне сила, и с талантами, которые я собираю, с врожденной силой Беллы и моими знаниями кодекса джедаев мы можем сделать что угодно!

Феликс хмурится в явном замешательстве, потому что очевидно, он недостаточно просвещён, чтобы понять.

– Неудачники, – рычит он. – Белла, не звони мне, когда не сможешь получить роль даже в детском мюзикле.

– Не беспокойся, не буду, – улыбаюсь я.

И с яростным взглядом, брошенным на нас троих, Феликс уходит.