Глава 4. Регистрация

Эдвард

Когда звенит дверной колокольчик, Белла смотрит на кого-то позади меня, и я оборачиваюсь. К нам подходит смуглый парень невысокого роста. На нём мягкая фетровая шляпа и одна из тех футболок с коротким рукавом, которая плотно облегает руки и грудь, отчего кажется, что тело более накаченное, чем есть на самом деле. Его слишком узкие джинсы никогда не надел бы уважающий себя чувак.

Парень опускает взгляд на Мел, которая сидит на скамье и быстро заполняет форму регистрации, слушая музыку так громко, что даже я могу её слышать. После этого он смотрит на меня с Беллой, а затем его взгляд останавливается на наших руках, всё ещё скрепленных рукопожатием.

Неспешным шагом он заходит за стойку и, положив руки на бёдра Беллы, целует её в шею.

– Que pasa, Nenita? Что происходит? Прости, что опоздал. Чёртовы танцоры никак не могли собрать в кучу своё дерьмо.

Белла улыбается, всё ещё продолжая смотреть на меня, но огонёк в глазах, совсем недавно танцующий, её покинул. Она отпускает мою руку.

И поскольку всё происходящее дерьмо очевидно, я возвращаюсь к бланкам.

– Я даже не поняла, что ты опоздал. Мне самой нужно было кое-что доделать.

Краем глаза я вижу, что она извивается в его объятиях.

– Ты готова к репетиции? – спрашивает он.

– Да, – отвечает она, освобождаясь от его рук. – Просто дай мне несколько минут. Я регистрирую новую ученицу.

Ах, так вот что мы здесь делаем.

– Немного поздновато для этого. Разве студия уже не закрыта?

– Мы почти закончили, – отвечает она. – Почему бы тебе не подождать меня в первой студии?

Он не отвечает, и, почувствовав, что он смотрит на меня, я поднимаю свой взгляд.

Пять месяцев и двадцать девять дней назад то, как этот парень смотрит на меня, заставило бы меня спросить, в чём, чёрт возьми, его проблема.

Но пять месяцев и двадцать девять дней спустя я просто держу его пристальный взгляд, позволяя ему понять: я знаю, что он отмечает свою территорию и что я ни черта не сделал. Какого хрена я мог бы хотеть от девушки, которая, имея парня, открыто флиртует с другим?

Возможно, я скажу ему, что хотел бы, размышляю я про себя, только чтоб дать ему повод вот так смотреть на меня.

Но рядом со мной Мел, и у меня нет времени на подобные разборки.

– Позволь мне сначала сделать несколько телефонных звонков, – опустив глаза, говорит он.

Я тихо фыркаю, потому что он слишком очевиден. Я вновь сосредотачиваюсь на документах, больше, чем немного злясь на себя из-за того, что впустую потратил время, когда меня ждут более важные дела; взбешённый тем, что эта девушка выставила меня дураком и что из-за Мел я не могу разобраться с этим парнем.

Затем я добираюсь до пункта с почасовой оплатой этих идиотских занятий.

Закрыв глаза, я мысленно проклинаю себя за то, что позволил милому личику заставить меня забыть, почему я изначально был против этого дерьма.

– Эта ставка верна? – я сомневаюсь, потому что не могу поверить, что столько может стоить обучение детей переставлять туда-сюда ноги.

– Да, – отвечает Белла. – Занятия Мел будут проходить три раза в неделю, каждый урок длится девяносто минут, так что нужно просто умножить почасовую оплату на… – сделав паузу, она делает мысленный подсчёт, – четыре с половиной.

– Бляяядь, – тихо бормочу я, прикидывая, сколько это обойдётся мне в месяц.

– Если ты дашь мне свою кредитку, – продолжает она, – я смогу создать твою учётную запись, пока ты заканчиваешь заполнять бланки.

Моя чёртова кредитка загружена по максимуму, мой паршивый доход не позволяет заплатить за необходимое дерьмо, и теперь я должен добавить ещё и танцы?

Я оборачиваюсь, чтобы сказать Мел, что мне жаль, но мы не в состоянии сделать это, даже если её учитель великолепна, даже если она отлично может танцевать, даже если она со мной флиртовала, чтобы я не понял, как смехотворно завышена цена на её хреновые уроки.

Но Мел уже подходит ко мне, слегка подпрыгивая и широко улыбаясь.

– Всё готово, дядя Эд.

И чёрт, я так долго не видел её такой взволнованной.

С тяжёлым вздохом я забираю у неё бланк, вытаскиваю из заднего кармана свой бумажник и двигаю кредитку с бланком по стойке. Белла берёт всё и одаривает меня ещё одной улыбкой. Вот только на этот раз я не настолько глуп, чтобы её возвращать.

– Мы почти закончили? Мы на самом деле спешим.

Её улыбка тускнеет.

– Ох… да, я сделаю всё быстро.

Ожидая, когда она закончит своё дерьмо, я раздражённо стучу пальцем по стойке. Теперь я взглядом просверливаю дырку в голове того парня, мысленно веля ему посметь посмотреть на меня, потому что моя злость растёт с каждой минутой.

– Хм… – Белла снова поворачивается ко мне, выглядя немного смущённой. – Эдвард, боюсь, твоя кредитка была отклонена, – очень тихо говорит она. – Хочешь, чтобы я попробовала провести её ещё раз?.. Или, может, у тебя есть другая?

Несмотря на то, что она понизила свой голос, могу сказать, что её друг услышал каждое слово, потому что поднимает взгляд от своего телефона и, всё ещё стоя спиной ко мне, замирает, а я жду, когда он скажет хоть одно слово. Одно. Единственное. Грёбаное. Слово. В таком случае я дам ему несколько секунд, чтобы обдумать свой следующий ход и решить, хочет ли он сохранить свои зубы.

Когда кажется, что он решает не комментировать это, что, может быть, в его интересах, я поворачиваюсь к Мел.

– Послушай, Мел…

– Дядя Эдвард, пожалуйста, – шёпотом умоляет она. – Мы можем использовать деньги, выданные мне государством за моих родителей.

– Чёрт, нет. Каждый цент с того счёта предназначен для колледжа, и ты это знаешь, – тихо шиплю я. – Мы не будем трогать эти деньги из-за каких-то ерундовых занятий танцами.

– Отлично! Тогда я спрошу бабушку и дедушку, смогут ли они помочь! Я буду работать после школы! Пожалуйста, дядя Эдвард!

– Ты не станешь просить у своих бабушки и дедушки ни цента. И тебе двенадцать. Никто не даст тебе работу.

– Мне уже почти тринадцать! Дядя Эдвард, пожалуйста, – снова умоляет она, сложив руки под подбородком и глядя на меня влажными глазами.

Блядь. Блядь.

Чёрт, чёрт и ещё раз чёрт.

Глубоко вздохнув, я продумываю свои варианты; смогу ли я найти какой-то выход, потому что в ином случае Мел получит нервный срыв, плюс я не могу уйти, оставив впечатление, что мне не по силам оплатить даже уроки танцев для племянницы.

Сегодня день зарплаты, и хоть мне была необходима новая пара ботинок и брюк, большую часть своих денег я собрался использовать на танцы… И вот теперь размышляю: могу ли я сделать это, и какой ещё доход ждёт меня в течение следующих месяцев.

Чего я не мог, так это прикасаться к деньгам Мел, оставленным на колледж. Чего я не мог, так это обратиться за помощью к грёбаным родителям Элис, признать, что мне тяжело и дать им повод попытаться забрать Мел. Чего я не мог, так это позволить знать этой симпатичной любительнице пофлиртовать, что в основном мы живём от зарплаты до зарплаты и что её дерьмовые занятия добавят мне лишнюю нагрузку.

– Вы берёте наличные?

– Конечно, – Белла широко улыбается.

И теперь оборачивается этот придурок.

– Нет, приятель. Мы не имеем дело с наличными. Система настроена только на электронные операции.

– Чёрт, и что же произошло со значением всемогущего доллара, приятель? – усмехаюсь я ему.

– Он был заменён пластиком, друг, – иронизирует он в ответ.

Я опускаю голову и, усмехнувшись, зажимаю свою переносицу.

«Боже, даруй мне спокойствие…» - мысленно произношу я.

Несколько месяцев назад я бы перепрыгнул через эту стойку.

Когда я оглядываюсь назад, мы с придурком впиваемся друг в друга взглядом. Краем глаза я вижу, насколько неудобно себя чувствует симпатичная любительница пофлиртовать, и мне даже немного плохо из-за этого.

Но затем я чувствую, как маленькая ручка Мел обхватывает мою, её пальцы переплетаются с моими с тревогой, так хорошо знакомой…

Я вспоминаю, почему я не могу перепрыгнуть через стойку, почему не буду этого делать.

– Дядя Эд…

Глубоко вздохнув через ноздри, я медленно выдыхаю.

– Ладно, так кто владеет этим местом, с кем я могу договориться?

– Я владею, – говорит Белла.

– Мы оба, – уточняет её придурошный бойфренд, обнимая её за плечо, словно я только что спросил, кто владеет ею.

Прежде чем я успеваю сказать что-то ещё, она поворачивается к нему и сбрасывает его руку со своего плеча.

– Да, Элай, владеем мы оба, но управляю этой студией я, и я, чёрт возьми, говорю, что мы берём наличные деньги!

Бля, когда злится, она ещё более горяча. Её тёмные глаза горят сейчас адским пламенем, грудь аппетитно вздымается, а руки сжимают идеальные бёдра.

– Послушайте, я не хочу вызывать любовную ссору, – с сарказмом усмехнувшись, я обнимаю Мел за плечо и разворачиваю её. – Мел, мы найдём тебе другую танцевальную школу, где помнят, что старые добрые американские доллары лучше всяких кредиток.

– Дядя Эдвард, я хочу ходить в эту школу танцев! Сюда ходит Бекка и ещё несколько моих друзей! И мисс Белла лучшая – все так говорят!

– Мел…

– Послушай, мы действительно берём наличные, – повторяет Белла. – Я обещаю, с этим не будет никаких проблем.

Я должен просто забрать Мел и увести её отсюда, хочет она того или нет. Мне не стоит оборачиваться. Мне нужно продолжать идти.

Я оборачиваюсь.

Лицо Беллы покраснело.

– Не он управляет этой студией, а я, – неуверенно улыбается она.

То, как она это говорит, заставляет меня подумать, что, как и я, она вот-вот выйдет из себя. А то, как она смотрит на меня… словно умоляет помочь доказать её точку зрения.

Между тем её придурошный бойфренд просто стоит там, хмурясь и кипя от гнева, но молчит.

– Они возьмут деньги, дядя Эдвард. Хорошо? – говорит Мел рядом со мной.

Я холодно улыбаюсь Белле и, вернувшись к стойке, вновь достаю свой бумажник. Отсчитав деньги за первый месяц обучения и вступительный взнос, я передаю их ей.

– Я могу получить квитанцию?

– Конечно.

В наших голосах больше нет ни игривости, ни флирта. Она распечатывает чек и, избегая моего взгляда, передаёт его мне.

– Вот и всё, – она смотрит на Мел. – Мелоди, увидимся в среду, хорошо? – чересчур весело говорит она.

– Увидимся в среду, мисс Белла! – кричит Мел, подойдя к двери.

Я иду к выходу, не отводя взгляда от Беллы до тех пор, пока она не вынуждена посмотреть на меня.

– Я прошу прощения за… причинённые неудобства, – бормочет она.

– Никаких проблем, – ухмыляюсь я, а затем намеренно скольжу взглядом по всему её телу, останавливаясь на аппетитной груди. – Я наслаждался каждой секундой… причинённых неудобств, – подмигиваю я.

Её глаза сверкают злостью, и на долю секунды я чувствую себя мудаком, но, когда смотрю на её парня, больше ни о чём не жалею. На этот раз именно он готов перепрыгнуть через стойку.

– Удачи... приятель, – усмехаюсь я, почти ожидая, что он набросится на меня.

Когда он остаётся на месте, я фыркаю и, обернувшись, посвистывая выхожу через дверь.

***

Меньше чем за десять минут до того момента, как кладбище закрывается на ночь, я ухмыляюсь и подмигиваю девушке у ворот. После данного обещания, что возьму номер её телефона, когда у нас будет больше времени, она открывает ворота и позволяет нам проехать.

– Бля, просто невероятно, – бормочет Мел.

– Следи за своим языком. У меня не было выбора. Пришлось включить обаяние.

– Да, – фыркает она. – Как ты включил его в студии? Ты просто обаяшка, я поняла.

Я не реагирую на это, и мы молча едем через потемневшее кладбище, пока не добираемся до двух могил.

Бок о бок – даже в смерти.

Надгробия установили всего пару недель назад. Видимо, их изготовление занимает какое-то время. Я хотел сделать сам, но администрация кладбища мне не разрешила.

В любом случае, надгробия не являются какими-то необычными или многословными. Никто из них не хотел бы этого. Лунный свет, отражаясь от тёмного гранита, освещает их имена и те немногие слова, которые так паршиво подводят итог их жизням:

Джаспер Адам Каллен (1982 – 2013). Преданный брат, муж и отец.

Мэри Элис Каллен (1983 – 2013). Верная жена, мать и друг.

Так рано ушедшие, но не забытые.

Так рано ушедшие по вине грёбаного куска пьяного дерьма… такого же, как и я.

Мы с Мел молча стоим перед надгробиями.

– Хочешь пару минут наедине с ними? – спрашиваю я Мел. – Я могу пока посидеть на скамейке, а ты…

– Нет, я не хочу оставаться с ними наедине. Мне не пять лет, дядя Эдвард. Я знаю, что на самом деле их здесь нет.

Она вернулась к легкомысленной, мудрой заднице, о которой я заботился вот уже в течение шести месяцев.

– Вовсе не важно, пять тебе лет или двадцать пять. Иисусе, Мел, поговори с ними. Расскажи, как ты живёшь, что чувствуешь. Расскажи им всё, как своему школьному психологу или…

– Мне не о чем говорить! – кричит она. – Они мертвы, вот и всё! Хватит заставлять меня говорить с ними, когда они мертвы!

– Ладно, успокойся. В нашем распоряжении не больше пяти минут. Давай не будем тратить их впустую на…

– Пять минут на что? На разговор с надгробиями, которые не смогут услышать это дерьмо? Это глупо! Я буду ждать тебя в машине! – она мчится в сторону грузовика.

– Мел! Мел, верни сюда свою задницу! Чёрт, Мел!

Но она не слушает. Подойдя к грузовику, она открывает пассажирскую дверь и, забравшись внутрь, с громким хлопком её закрывает.

– Чёрт, – бормочу я и, подняв обе руки, сжимаю шею. – Чёрт. Чёрт... – я смотрю на неё в течение полуминуты, после чего поворачиваюсь к своему брату и невестке. С глубоким вздохом я падаю перед ними на колени и склоняю голову.

– Мне жаль. Я пытаюсь. Клянусь, я пытаюсь. Что происходит… посмотрим… Я думаю, она хорошо справляется в школе… За последний тест по математике она получила восемьдесят пять баллов… ну… знаете… это хорошо. У неё новая подруга, её зовут Бекка. Роуз говорит, что это хорошо. Ей необходимо было с кем-то подружиться. Ах, да, сегодня я записал её на занятия танцами, – улыбаюсь я. – Она просто в восторге от них. Я знаю, что в это трудно поверить, – ухмыляюсь я, – но это так. Она будет заниматься хип-хопом три раза в неделю. Не знаю, где я буду брать деньги на обучение и как смогу забирать её, учитывая, что мне нельзя уходить со своих встреч, но я что-нибудь придумаю. Не переживайте об этом. Роуз сегодня приходила к вам? Она говорила, что постарается, но вы ведь знаете, что ей не нравится приводить на кладбище маленьких детей. Она думает, что после этого им будут сниться кошмары. Джаспер, ты знаешь, какой она может быть мнительной, – улыбаюсь я. – Мы с тобой выросли вместе с нею. Эл, в последнее время Мел так похожа на тебя. Этим утром я смотрел на неё, и она выглядела так же, как и ты… Она становится такой взрослой… Но не волнуйся, я не позволил ей выйти из дома в тех джинсах. На самом деле, я собираюсь сжечь их, как только мы вернёмся домой, – усмехаюсь я.

Потом из меня вырывается ещё один смешок. И, прежде чем я это осознаю, начинаю смеяться. Я так сильно смеюсь, что мне приходится сдавливать свои рёбра, потому что это больно. Я смеюсь, но при этом не чувствую себя хорошо, и, Боже, когда же я при этом буду чувствовать себя хорошо? Когда?

– Я не знаю, о чём вы думали, оставив её мне. Серьёзно. Я имею в виду, да, у Роуз трое своих детей и придурошный муж, а твои родители, Эл, самые большие мудаки на планете, но оставить её мне? – я с трудом сглатываю. – Я пытаюсь. Иисусе, я пытаюсь, – зажмурившись, я судорожно втягиваю в себя воздух. – Но каждое утро мне безумно хочется выпить, и каждую ночь…

Я заставляю себя остановиться. Это не то, что они хотят слышать. Это не то, что они должны слышать. Поэтому, сделав глубокий вдох, я наполняю свои лёгкие ночным воздухом и, глядя на серые надгробия, пытаюсь вместо них представить их лица. Моя рука касается светлых волос Джаспера, таких же, какие были у нашей матери, вместо медных, как у нашего отца. Хотя мы оба унаследовали зелёные глаза, ту же самую челюсть и ямочку на подбородке.

Я провожу по его имени на надгробии… это не Джаспер, но я вижу его. Вижу.

Я вижу, как он улыбается мне своей ленивой небрежной усмешкой, которую перенял от отца, и которая, судя по тому, что говорят, есть и у меня.

***

– Я познакомился с девушкой, – в его голосе звучало волнение, я помню это. – Её волосы чёрные как смоль, а глаза голубые-голубые, как небо.

– Ты снова влюблён, Джас? Бля, что же здесь нового? – усмехнулся я, даже не потрудившись отвести взгляд от экрана Xbox, потому что Джаспер и какая-нибудь новая милая девушка было обычным делом.

– Нет, Эд. Всё не так. Она другая. Она именно та.

– Да, – фыркнул я. – Как скажешь. Эй, возьми второй джойстик, я потренирую тебя, если ты, конечно, не боишься…

– Привет, Эдвард.

Выронив джойстик, я быстро обернулся, потому что услышал голос девушки, но это была не Розали. Он казался милым и в то же время сильным, а не плаксивым и усталым, как у нашей старшей сестры.

Это была девушка. И не просто симпатичная, а по-настоящему красивая. Её чёрные волосы почти отливали синевой, а блестящие голубые глаза напоминали стекло в церковных витражах, они излучали свет.

– Я – Элис, – сказала она, улыбаясь мне, пока я, как идиот, сидел с отвисшей до пола челюстью. В этот момент Джаспер положил руку ей на плечо, и она посмотрела на него так, словно была уверена, что в его глазах взойдёт и воцарится солнце.

Она перевела взгляд на меня.

– Джас говорил о тебе целый день, и я поняла, что могу встретиться со своим будущим деверем.

– С деверем? – я усмехнулся. – А вы не хотите медлить, не так ли? Ты не знаешь моего брата.

Элис рассмеялась, так же, как и Джаспер.

– Я думаю, что мы движемся быстро, но знаешь что, Эдвард? – сказала она. – Мы с Джаспером будем вместе навсегда, так зачем тратить время? Так что да, братишка, мы с тобой сблизимся.

Она снова засмеялась, и хоть смеялась она надо мной, я не мог злиться. Не тогда, когда мой брат выглядел настолько счастливым. Не тогда, когда она была так уверена, что они будут вместе навсегда, что их вечность будет длиться и длиться.

– Хм… – я провёл рукой по волосам. – И когда мы начнём сближаться?

Она хихикнула.

– Давай посмотрим. Во что ты играешь? Блин, я обожаю эту игру! Подвинься, Эдвард, – она толкнула меня своим бедром. – Позволь мне показать тебе, как это делается!

– Хм… я так не думаю. Это игра для парней.

– Да? Ты уверен? – она взяла джойстик и удобно устроилась на полу.

Когда я посмотрел на своего брата, усмехаясь, он многозначительно мне подмигнул. «Разве я не говорил, что она особенная». Я был уверен, что именно это мысленно произнёс он.

И в течение следующих часов Элис Брэндон продолжала одерживать надо мной верх…

***

Мой старший брат и Элис. Единственная история любви, о которой я когда-либо слышал, – и такой грёбаный финал.

– Всё будет хорошо, – говорю я им, прижимаясь ладонью к надгробию Джаспера и игнорируя влагу, вытекающую из глаз. – У нас всё будет хорошо. Я позабочусь о Мел, обещаю. Не волнуйтесь, хорошо? Теперь она будет ходить на эти уроки танцев, она стала больше улыбаться, и её учительница танцев на самом деле талантлива и… Она так красива, Джаспер. Как бы мне хотелось рассказать тебе о ней…

Я фыркаю, потому что понятия не имею, что на меня вдруг нашло.

– Как бы там ни было, сейчас она немного расстроена. Я имею в виду Мел, не её учительницу танцев. Хотя, наверное, учительница тоже может быть расстроена. Не из-за Мел, а из-за меня. Я вроде бы вёл себя как последний придурок, но… ладно. Я уверен, вы, ребята, не хотите слышать об этом. И я уверен, что в следующий раз, когда мы навестим вас, Мел захочет поговорить с вами. А пока…

Пока «что»?

Мозолистой рукой, в грязи и краске, я глажу надгробие, словно похлопывая брата по плечу.

– Люблю вас, ребята, – бормочу я, после чего встаю и иду к грузовику.

***

Поздний вечер. Я заперт в ванной, выполняя свой утренний и вечерний ритуал. В руке бутылка, пальцы сжимают знакомые изгибы, подушечки постукивают по прохладному стеклу. Это последняя бутылка, которой я касался. Та, из которой я пил, когда получил известие. Теперь она всего лишь напоминание, предупреждение.

Но каждую ночь она зовёт меня. Каждую ночь я сгибаю голову перед тёмным богом в бутылке и сижу там, умоляя его не забирать меня. Желание выпить настолько сильно, что причиняет почти физическую боль, потому что нет ничего, чего я хотел бы больше этого.

Но дело в том, что, сидя там и гипнотизируя прозрачную жидкость, которая плещется внутри бутылки, впервые за долгое время на передний план выходит не её вкус. Вовсе не образ бутылки, поднятой к моему рту, больше всего занимает мои мысли.

Это тёмные волосы… и тёмные глаза… медовая кожа… красивая улыбка… кружение… и покачивание…

Мы ждём вас на ФОРУМЕ!!!