Глава 31. Предложение

Эдвард

«Знаешь... это... сделает тебя… таким же… как я…»

Эти слова преследовали меня остаток ночи после звонка Белле. Эти слова звучали в моей голове, в моих снах, всю прошедшую неделю и угрожали довести меня до паники. Я был очень занят в последующие дни после смерти Джеймса и смог отстраниться от произошедшего, чтобы привести наши жизни в порядок, но в минуты покоя, как сейчас, все возвращалось с утроенной силой. Хуже всего было даже не то, что я остался один, а то, что снова оказался в том месте, где все началось.

Слабым утешением служил тот факт, что Белла будет со мной уже завтра, а не послезавтра, и если бы я думал, что это может выгореть, то сказал бы ей приехать в Сиэтл сейчас. Единственная причина, почему я ей не перезвонил, это потому что я знал, что доступных рейсов в это время ночи нет.

Мне просто нужно быть терпеливым. Но терпение – добродетель, а я никогда не был добродетельным человеком.

Резко выдохнув, я перевернулся набок, взбил подушку и попытался устроиться поудобнее. Тем не менее, каждый раз, когда я закрывал глаза, образ Джеймса вставал передо мной, будто я пытался рассмотреть что–то движущееся в свете вспышки. Картинки того, что случилось той ночью, вставали у меня перед глазами, а мои веки стали идеальным экраном для этого жуткого ролика.

Вспышка.

Джеймс за дверью… ухмыляется мне из–за плеча Тани.

Вспышка.

Джеймс бросает на меня бесчувственное тело Тани.

Вспышка.

Борьба за пистолет.

Вспышка.

Виктория держит пистолет у головы Беллы.

Вспышка.

Джеймс сидит напротив меня, привязанного к стулу, с выражением самодовольного удовлетворения на его лице.

Вспышка.

Джеймс бежит на нас с Беллой после того, как она вошла с пистолетом.

Вспышка.

Рваная дыра, пробитая в его груди после того, как он упал назад.

Вспышка.

И наконец, взгляд на его лице, когда он поднес пистолет к груди и сказал мне свои последние слова.

Он не злорадствовал, не был напуган или зол. Он не выглядел так, как я ожидал в подобной ситуации. Джеймс выглядел непреклонным, будто знал, что мне может не хватить сил спустить курок, что–то доброе, что было во мне, не даст этому случиться. Он почти был прав.

Чего он не учел, так это моей любви к Белле, всеобъемлющих эмоций и свирепости, которые пришли вместе с необходимостью защищать и оберегать ее. Только по этой единственной причине мне удалось сделать тот смертельный выстрел. Если бы не она, я, скорее всего, позвонил бы в «911» и дал бы ему шанс выжить.

Полагаю, справедливость восторжествовала бы, и его, так или иначе, бросили бы в тюрьму, но у людей в тюрьме есть доступ к телефону и связи на воле. Люди в тюрьме все еще могут отдавать приказы. У людей в тюрьме есть такие шлюхи, как Виктория, со связями, которые могут выполнять его приказы.

У мертвых людей нет таких возможностей.

Хоть у меня и были причины убедиться, что на этот раз Джеймс мертв, эти глаза все еще преследовали меня. Его лицо вспыхивало передо мной, как стоп–кадр, камера у меня в голове приближала его все ближе, пока оно не всплывало. Ближе и ближе, оно заполняло кадр, и наконец, это лицо стало единственным, что я мог видеть. И будто жуткий голос за кадром, я снова слышу и понимаю, что эта последняя сцена между нами ничуть не делает меня лучше него.

В тот момент я согласился с ним, потому что знал в глубине души, что позволял Джеймсу оторвать часть моей человечности. По–своему он почти победил, вынудив меня закончить наше незавершенное дело.

Но теперь, отстранившись немного от произошедшего, я знал, что хоть и убил его без колебаний, мной руководила не только ненависть. Не извращенная идея мести заставила меня спустить курок. Я сделал это, чтобы спасти другого человека. И [i]так[/i] ли уж это отличалось от того, чем я занимался в ФБР последние четыре года?

Нет, на самом деле, нет.

Преследовал ли меня Джеймс? Да. Будет ли он преследовать меня до конца моих дней? Скорее всего. Но, в конце концов, я все еще смогу примириться с собой, даже если мне придется приложить чуть больше усилий, чем раньше.

**_**

Так как Белла покидала Форкс раньше, чем ожидалось, я должен был сделать еще кое–что до ее приезда. Я должен был встретиться с Максом.

Это было еще одно дело, которое мне нужно было завершить, но чего я не ждал с нетерпением. Хоть я и знал, что моя работа в ФБР закончена, это все еще было тяжело осознать. Я мог представить реакцию Макса так, будто этот тяжелый разговор уже происходил. Я был его «золотым мальчиком», его тайным козырем, приберегаемым про запас, и главным бокалом в его карьере. Мой уход, вероятно, сильно его ранит, но я ничего не мог поделать.

Когда лифт остановился на нужном этаже, я расправил плечи с уверенностью, которой не ощущал, и шагнул в толчею. Как обычно, это место гудело как улей. Агенты сновали туда–сюда, операторы сидели за компьютерами, их руки порхали над клавиатурами, в переговорных с огромными окнами команды собрались, чтобы обменяться данными и обсудить дальнейшие действия. Я глубоко вдохнул и слегка улыбнулся. Кажется, я буду скучать не только по своему значку.

Я поторопился в офис Макса, прежде чем кто–нибудь заметит меня. Сделав глубокий вдох, я занес руку и постучал в дверь. Услышав его грубый голос, разрешающий войти, я взялся за ручку немного влажной ладонью и зашел в комнату.

Макс сидел за столом, заваленным бумагами. Повсюду были разбросаны папки расследований вместе с фотографиями и разными листами бумаги. В зубах у него был зажат карандаш, который, казалось, сейчас разломится пополам, пока он печатал что–то на компьютере двумя пальцами, которые заставляли обычный стук клавиатуры звучать оглушающе.

– Да? – гаркнул он, не вынимая карандаш из зубов, что рассмешило меня. Услышав мой смех, он прекратил печатать, и его голова дернулась ко мне, а карандаш смешно выскочил изо рта.

– Какого черта, – сказал он, не веря своим глазам, – блудный сын вернулся.

– Мне бы правда хотелось, чтобы ты перестал меня так называть, – ответил я, падая в кресло, и неожиданно вспомнил, что именно так он назвал меня, когда мы с Беллой вернулись из моего домика.

– Тогда не веди себя так, – бросил он мне в ответ, и я не смог не усмехнуться, – полагаю, ты пришел полностью отчитаться мне о том, что случилось во Флориде.

Не желая сразу открывать свои планы и зная, что это станет моей последней обязанностью как члена ФБР, я подробно описал все, что произошло за последний месяц, закончив моей схваткой с Джеймсом и Викторией. Я придерживался той же истории, что мы рассказали полиции, утверждая, что я был тем, кто дважды стрелял в Джеймса, убив его. Макс пристально смотрел на меня поверх сложенных домиком пальцев проницательным взглядом, пока я не закончил.

– Хм, – проворчал он и откинулся в кресле, все еще внимательно меня рассматривая. – Что ты скрываешь?

– Почему ты думаешь, что я что–то скрываю?

– Потому что ты только что ответил вопросом на вопрос, и я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

Он наклонился вперед и буквально пригвоздил меня к месту своим взглядом.

– Ты считаешь, что я ничего не замечаю, Эдвард, но могу уверить, это не так. Я бы не стал директором этого отдела, если бы не понимал кое–чего.

– Заместителем директора.

– Это дело времени, – парировал он и махнул рукой, будто говоря «Пустяки».

Скажи так кто–нибудь другой, это прозвучало бы самоуверенно.

– Что ты от меня скрываешь?

– Абсолютно ничего, – ответил я спокойно, взывая к своему таланту профессионального лжеца, как во времена работы с Аро.

Мы с Максом не отводили друг от друга взглядов несколько секунд, которые, казалось, повисли между нами; никто из нас не хотел уступать.

– Ты убил Джеймса Сальваторе, защищаясь? – спросил он, наконец, тихо.

– Я забил его как бешеного пса, кем он и являлся, – ответил я без всякого сожаления. Пусть Макс понимает это, как хочет.

Макс, должно быть, увидел что–то в моих глазах, так как он только кивнул и опять откинулся в своем кресле.

– Хорошо. Что бы ты ни скрывал, надеюсь, это не аукнется мне в будущем, – пробормотал он, взяв со стола папку и открыв ее. Я заметил внутри фотографию Виктории Де Винченцо. – Когда хочешь начать поиски его подружки?

Когда я не ответил, он поднял на меня глаза и нахмурился.

– Если только ты уже не знаешь, где она?

– Я понятия не имею, где Виктория Де Винчецо, – ответил я уклончиво, – и я отказываюсь возглавить ее поиски.

– Что? – выпалил Макс с недоверием, – я думал, ты вцепишься в это задание, как жирный ребенок в конфеты!

– Да, об этом, – протянул я медленно, потирая рукой шею, – Макс, я пришел, чтобы уволиться.

– Ты издеваешься? Нет, ты точно издеваешься!

Брови Макса нависли над его глазами, а лицо приобретало все более нездоровый красный цвет.

– Я не издеваюсь над тобой, – ответил я спокойно, – с меня хватит, Макс. Я больше не могу этим заниматься.

– Ты собираешься уйти? Черт возьми! Так какого, блять, я вкладывал в тебя столько времени и сил, если ты собирался бросить все и уйти, когда твоя карьера только пошла вверх?

– Это не было меня карьерой! – заорал я на него, – это никогда не было гребанной карьерой! У меня не было [i]выбора[/i]! Я отдал тебе четыре гребанных года моей жизни и почти потерял самого гребанного себя, пока занимался всем этим! Я обещал тебе Аро и Волтури, я их тебе предоставил. Теперь с меня хватит.

– Эдвард...

– Слушай, – сказал я устало, – я знаю, ты возлагал на меня большие надежды, но что–то изменилось. Что–то во мне изменилось. Я просто больше не гожусь для этого.

– Это все та девушка? – спросил он начистоту, – ты собираешься выбросить успешную карьеру из–за девчонки?

– Я думал, уж кто–кто, а ты поймешь.

– Я?

– Ты хочешь сказать, что если бы Элизабет попросила тебя оставить все это, ты бы не согласился?

– Это не честно, парень.

– Ответь на вопрос.

– Да, – наконец ответил Макс резко, – если бы твоя мать попросила меня все бросить, я, возможно, согласился бы.

– Так я и думал, – произнес я, медленно поднимаясь. Положив на его стол свой значок и стандартный служебный Глок, я задержал на них свою руку.

– Ты делаешь ошибку, Эдвард, – сказал он тихо, смотря на мою руку.

– Может быть.

Я отвернулся от него и пошел к двери. Как только я коснулся ручки, он окликнул меня.

– А что случится, если она придет за вами?

– Кто?

– Виктория Де Винченцо. Дочь теперь самой сильной мафиозной семьи Чикаго. Ты знаешь, еще ничего не кончено. Ты готов оглядываться всю оставшуюся жизнь?

Моя голова дернулась, когда я почувствовал, что почти попался на приманку. Взяв себя в руки, я повернул ручку и открыл дверь. Обернувшись, я в последний раз посмотрел на Макса. Он стоял за своим столом, сжимая в руках то, что я оставил. Я грустно улыбнулся ему.

– Выполняйте свою работу, и мне не придется так жить, – ответил я, прежде чем выйти из его офиса навсегда.

Макс затронул один из моих главных страхов. Я надеялся, что Виктория усвоила урок, что не стоит связываться с большими дядями и будет рада вернуться обратно в семью, но я не был абсолютно уверен. Не имелось никакой гарантии, что она не захочет отомстить нам с Беллой, но так как я не собирался оставаться в Чикаго, то должен был убедиться, что ей будет чертовски сложно найти нас.

Я покинул штаб–квартиру ФБР, ни разу не оглянувшись. Жизнь дана для того, чтобы жить и двигаться вперед, а не назад.

Позже тем вечером я стоял в зоне прилета в аэропорту О'Хара, как на иголках. Согласно информации на табло, самолет Беллы приземлился полчаса назад. Встав на носки, я пытался смотреть поверх толпы, пока люди очень медленно выходили, но все еще не видел ее.

От нервов у меня началась паранойя. Все, что я мог слышать, были голоса Джейкоба и Макса, когда они обозначали мой самый большой страх. Что, если с Виктории еще не хватит? Что, если она поехала в Форкс и напала на Беллу?

Уже почти собравшись звонить Чарли, я, наконец, увидел знакомую копну волос цвета красного дерева и стал продвигаться сквозь толпу к ней.

Белла, как и я, стояла на носочках и оглядывала толпу, слегка хмурясь. Будто услышав какой–то сигнал, она повернулась ко мне, и внезапно ее лицо стало зеркальным отражением моего. Она бросила свой багаж и прыгнула в мои раскрытые руки, а я с силой прижал ее к себе.

Она отстранилась и стала целовать меня, и на мгновение я не мог не сравнить это наше воссоединение с тем, как мы встретились месяц назад. Бесспорно, в этот раз все прошло [i]намного[/i] лучше. Меня не заботило, что мы были в многолюдном аэропорту и не давали пройти другим пассажирам, которые тоже спешили к своим любимым. Все, что меня заботило – это крепко прижимать Беллу к себе и целовать ее до потери пульса.

– Я так по тебе скучала, – пробормотала она мне в губы.

– Прошло все тридцать четыре часа, – ответил я, улыбаясь, и поставил ее обратно на пол.

– Ты не скучал по мне? – спросила она, мило надув губки.

– Все триста двадцать три тысячи минут, – честно ответил я, рассмешив Беллу, – давай выбираться отсюда.

Схватив в одну руку сумку Беллы, а в другую ее руку, я повел девушку из аэропорта к моей машине. Через пять минут мы уже ехали по шоссе. Так как наступила уже поздняя ночь рабочей недели, дорога, хвала небесам, была пустой. Белла сидела в пол оборота ко мне, и я видел, что ей было достаточно просто смотреть, как я веду машину. Время от времени я подносил ее руку к губам и целовал ее пальцы и ладонь. Мы не разговаривали. Нам и не нужно было.

Дорога до моей квартиры не заняла много времени, и мы были у моей двери уже практически через полчаса после того, как вышли из аэропорта. Попав внутрь, я бросил ее сумку в прихожей и включил свет. Белла зашла и обошла по кругу всю квартиру, осматриваясь. Квартира была сделана в стиле концепции открытого пространства, так что с места, где она стояла, можно было видеть каждую комнату, кроме ванной, комнаты для гостей и моей спальни.

Белла не спеша ходила по квартире, иногда беря что–нибудь и осторожно ставя на место. Она повернулась спросить меня что–то, и слова замерли у нее на языке, когда она посмотрела на меня. Уверен, мой взгляд сказал ей очень многое, потому что ее присутствие у меня дома творило со мной нечто одновременно странное и невероятное. Все, о чем я мог думать, это взять ее прямо здесь и отметить ее как свою. Что–то в том, что я был здесь с Беллой, заставляло меня чувствовать себя так, словно мне, наконец, удалось объединить две жизни, которыми я жил прежде.

– Ты нужна мне, – сказал я ей тихо.

Ничего не спрашивая, она просто подошла ко мне и провела руками по моей груди, пока они не сжались крепко в волосах у основания шеи. Девушка притянула мой рот к своему и страстно поцеловала. Я обернул свои руки вокруг Беллы, слегка наклонился и поднял ее. Она обернула ноги вокруг меня, и я направился в спальню, попутно стаскивая с нее футболку. Все было точно так, когда мы впервые занялись любовью в моем убежище, и все ощущалось невероятно правильно.

Вспоминая тот момент, я также положил Беллу на кровать, встал на колени между ее бедер, медленно снял с девушки рубашку и помог ей снять мою. Затем я избавился от лифчика и прижал голую грудь Беллы к своей, одновременно приблизив свой рот к ее, мягко касаясь губ и нежно лаская спину. Белла открылась мне еще больше и слегка застонала. Я скользнул большими пальцами между нашими телами и мягко прижал их к ее соскам, отчего она задрожала подо мной. Двигаясь ниже, я целовал колонну ее шеи и грудь. Мои руки нашли пояс брюк любимой и стали расстегивать их. Я отодвинулся, чтобы спустить их по ее бедрам и ногам, и вот, наконец, она оказалась блаженно обнажена передо мной.

– Не поднимайся, – сказал я ей, встав с колен и начав раздеваться. Я не торопился и смотрел, как Белла устраивалась удобнее в моей постели, так как лежала близко к краю. Девушка смотрела на меня, слегка прикрыв глаза, пока я не разделся полностью.

Подойдя к кровати, я пробежался кончиками пальцев по телу Беллу, заставив ее вздохнуть и выгнуться дугой. Я прошелся по ее напряженным соскам и животу и остановился совсем близко от лобка.

– Раздвинь свои ножки для меня.

Белла отодвинула одну ногу в сторону, и я едва сдержал стон от ее покорности.

– Господи Иисусе, посмотри на себя.

Я отошел к краю кровати и наслаждался видом своей женщины, распростертой передо мной в молчаливом приглашении. Забравшись на матрас, я устроился между ее ног. Белла тихо простонала и согнула колени так, чтобы я мог вписаться в изгибы ее тела. Слегка опустившись, я перенес вес на локти, чтобы было удобнее. Я никуда не собирался в ближайшее время.

Я скользнул руками под ее колени, взял за ноги и притянул ближе к себе, чтобы вдохнуть запах внутренней стороны ее бедер. Сначала я просто водил по ним носом и губами, упиваясь шелковистостью плоти. Совсем скоро мне стало необходимо ощутить вкус, и я провел языком по мягкой глади кожи. Использую губы, язык, порой даже зубы, я дразнил Беллу, пока она не стала вращать бедрами в беспокойном предвкушении. Я понял намек, когда она начала рычать на меня.

Слегка ухмыльнувшись, я опустил голову и невинно поцеловал ее между ног. Белла тут же затихла, и я позволил ей подождать еще пару секунд, прежде чем все повторил, на этот раз немного медленнее. Затем я слегка приоткрыл губы и стал мягко посасывать ее плоть, заставляя девушку стонать, притянув к себе ее бедра. Не в силах больше сдерживаться, я провел языком по ее влажным складкам, пока не нашел клитор.

– О, – выдохнула она тяжело, когда мой язык надавил сильнее, – даааа...

Я только намекнул, что ждет ее дальше, и стал спускаться ниже, начав заново неспешно и лениво.

– Ты точно решил убить меня, да? – требовательно спросила она.

– Хм, – выдохнул я, отчего ее бедра дернулись.

– Трааахни меня... – простонала Белла.

– В свое время, – ответил я, целуя местечко, где соединялись ее бедра и киска, и снова вернулся к тому, на чем остановился.

– Ну, все! – вышла из себя Белла после нескольких минут пытки. Она скатилась с меня, и я резко схватил ее, пытаясь удержать на месте.

– Эй, вернись обратно, – нахмурившись, произнес я, – я еще не закончил с тобой.

– Нет, не закончил, – ответила она и посмотрела на меня потемневшими глазами, – теперь перевернись.

–Что?

– Я сказала, перевернись.

Выполняя ее приказ, я забрался дальше на кровать, перевернулся на спину и посмотрел в ожидании на Беллу. Получив, что хотела, она подползла ко мне и уселась на меня, широко разведя ноги над моим лицом. Должно быть, я умер и попал в рай.

– Раз ты дразнишься, то и я буду, – услышал я снизу рядом с моими бедрами, а затем мои глаза практически закатились в затылок, когда я почувствовал, как мой член обхватывает рот Беллы.

– Ебать, – простонал я, чувствуя, как ее рука и губы упорно трудятся надо мной.

– Позже, – сказала Белла, посмеиваясь, – а теперь принимайся за дело.

Дважды меня просить не пришлось. Схватив ее зад, я притянул девушку ближе к своему рту и подхватил ритм, заданный Беллой. Я работал и ртом, и языком, полизывал и посасывал шелковистую плоть надо мной. Через несколько минут я снова сосредоточился на ее клиторе и стонах, вибрации от которых отдавались во всем ее теле, подсказывая мне, что я сорвал джекпот. Мой язык, словно обладая своей собственной волей, лизал и щелкал. Белла стала вращать бедрами, и практически тут же я почувствовал ту предательскую дрожь, которая подсказала мне, что ее освобождение уже близко. Я стал сильнее давить и ощутил, как задрожали ее ноги. Стоны девушки были приглушенными, так как она все еще работала надо мной своим ртом, но я чувствовал вибрации на своем члене то вверху, то внизу, когда она отпустила себя и кончила.

Эта позиция невероятно меня заводила, и я мог ослабить хватку. Сочетание вкуса и запаха Беллы, ощущение ее в моих руках и ее рта на мне очень скоро заставят меня потерять контроль. Я перевернул нас в нормальное положение и отстранился от Беллы. Нуждаясь быть в ней сию секунду, я поставил ее на колени лицом к изголовью кровати и отбросил волосы с шеи, прежде чем прижаться к ней губами. Пробежавшись руками по ее рукам, я взял ее кисти и положил их на спинку кровати.

– Именно так, – прошептал я ей на ухо, прижимаясь бедрами к ее ягодицам.

Я провел пальцами по ее рукам, плечам и ниже по спине. И снова вид, открывавшийся мне, едва не заставил меня плакать от ее чистейшей красоты. Расположившись около ее входа, я наклонился и поцеловал позвоночник Беллы. Одним сильным уверенным толчком я погрузился в нее, и мы оба простонали от ощущений. Мои толчки были медленными и контролируемыми, так как я все еще пытался сдержать свое прежнее волнение. Я посмотрел, как мой член входит и выходит из нее, и тихо выругался. Это вовсе не помогало.

Мне нужно было чем–то занять руки, так что я провел ими по спине Беллы, скользнул  вокруг ее тела и обхватил раскачивающиеся груди. Несколько дразнящих поглаживаний, и ее соски стали жесткими, а сама она выгнула спину и толкнула зад ближе ко мне. Я стал набирать скорость, мои бедра двигались вперед и назад как поршни. Стоны Беллы эхом раздавались по комнате, ее голова повисла. Опираясь на спинку кровати, она толкалась мне навстречу все сильнее и быстрее.

– Боже, да, пожалуйста! – закричала она, когда мои пальцы нашли ее клитор, и я стал обводить его узкими кругами.

Я хотел продлить этот момент как можно дольше, но больше уже не мог контролировать себя. Как только я почувствовал приближение оргазма Беллы, то схватил ее бедра и стал вбиваться в нее. Через несколько секунд пружина, что была сжата так тесно в моем теле, распрямилась. Я закричал, когда мой собственный оргазм накрыл меня с головой. Я парил все выше и выше, и, наконец, перешел в свободное падение.

Придя в себя, я понял, что все еще держу бедра Беллы мертвой хваткой, распластавшись на ее спине и тяжело дыша. Я медленно поднялся и отстранился от нее, и мы оба упали на кровать, задыхаясь. Найдя руку Беллы, я крепко сжал ее в своей.

– Теперь ты веришь, что я скучал по тебе? – спросил я между вдохами.

– О, да, – ответила Белла, и мы оба засмеялись.

Хоть я ненавидел, что пришлось оставить ее в Форксе, такое возвращение домой почти что все окупало.

**_**

На следующее утро мы поехали в больницу. Малышку Элизабет сегодня выписывали, и Белла хотела узнать, как дела у Тани. После быстрого, полного слез воссоединения с Джаспером и Элис, мы пошли проведать Таню, так как они были заняты, заполняя больничные бумаги. Мы уедем все вместе, чтобы Белла могла провести время с моей семьей.

– Тук–тук, – пропела любимая, заглядывая в комнату Тани.

– Хей, – ответила та, – я думала, вы не придете до завтра!

– Мы передумали, – ответила Белла, ухмыляясь мне через плечо, пока мы заходили в палату.

Девушки крепко обнялись, и Белла присела на кровать, а я устроился рядом на стуле. Белла осмотрела Таню и кивнула задумчиво.

– Хорошо выглядишь. Как себя чувствуешь?

– Хорошо, – ответила Таня, опустив взгляд и слегка покраснев, тем самым напомнив мне о хорошем докторе, который вскружил ей голову.

– О, – воскликнул я, – точно! Помнишь, что я говорил тебе ночью?

Белла посмотрела на меня озадаченно.

– Что говорил?

– Таня влюбииииилась.

– Мейсен, клянусь Богом, я предупреждаю тебя!

Я стал хихикать, а Белла посмотрела на Таню огромными любопытными глазами.

– О, верно! Выкладывай! Я хочу знать все в подробностях!

Таня драматично вздохнула и откинулась на подушки, ее лицо зажглось счастливым светом, что заставило Беллу рассмеяться и захлопать в ладоши в предвкушении.

– Что ж, – начала она загадочно, – ты слышала о докторе Мечте.

Белла кивнула.

– И я знаю, что ты знаешь о докторе Страстном.

Белла засмеялась и опять кивнула.

– А сейчас... ты встретишь доктора Трааахнименяяяя! – Таня махала рукой перед своим лицом, обмахиваясь, заставив плечи Беллы трястись от смеха, а меня качать головой, – не могу даже описать его. Может, ты его встретишь сегодня, он на обходе.

– Мило, – ответила Белла, – а как его зовут?

– Вон Кармайкл.

– Вон, – хмыкнул я, – что это за имя такое?

– Вообще–то, Валлийское, – раздался глубокий голос позади меня. Моя голова повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как сам мужчина неспешно входит в комнату. – Оно значит «небольшой», – продолжил он, – полагаю, в определенный момент вы сможете использовать его, чтобы описать меня.

Он положил руку на свою широкую грудь и подмигнул Белле, которая выглядела так, как будто готова свалиться с кровати. Обе женщины покраснели и стали часто моргать. Я выпрямился на стуле и постарался не пялиться на него.

– Ух ты, – выдохнула Белла, – у вас такой замечательный акцент. Какой он?

– Ирландский, – ответил он, посылая ей улыбку, которую я не одобрял, – мать была Валлийкой, а отец – шотландцем. Никто не мог решить, где жить, так что они переехали в Ирландию. Нейтральная территория, так сказать.

Увидев, как обе девушки хихикают, когда он опять сверкнул этой улыбкой, я стал терять терпение из–за этого доктора Прекрасного. Пусть наши отношения и были относительно устойчивы, это вовсе не значило, что я был не против, чтобы с Беллой флиртовали прямо перед моим лицом. Хоть я и знал, что доктор Кармайкл заинтересовался Таней, а Белла любит меня, я был готов вскочить и заявить свои права.

Может, просто пописаешь ей на ногу, хмыкнул я мысленно, вспомнив, что сказал нечто подобное Белле, когда она бессмысленно ревновала меня к Тане.

Оказалось, что мне ничего такого не придется делать, так как доктор Кармайкл объявил, что раз у нее гости, то он зайдет позже, чтобы помочь Тане с ее «упражнениями».

– Я с вами выйду, – сказал я, поднимаясь со стула и поворачиваясь к Белле, – возьму что–нибудь попить. Тебе принести?

– Все нормально, – сказала она, улыбаясь мне.

Я только вышел с доктором за дверь, как он повернулся ко мне и махнул в приглашении рукой.

– Ладно, – начал он, – давай покончим с этим.

– Покончим с чем? – спросил я, нахмурившись.

– Судя по всем этим мужицким вибрациям, которые так и исходят от тебя, с речью «Если обидишь ее, я приду за тобой».

Он равнодушно облокотился на сестринский пост, а мои брови, тем временем, взлетели почти к волосам. Этот доктор практически дословно сказал то, что хотел сказать я, и теперь складывалось ощущение, что он опередил меня.

– Слушай, – изрек я, наклоняясь к нему, – Таня многое пережила. Я просто не хочу, чтобы ей причинил боль какой–то красавчик–доктор с забавным акцентом.

– Не могу понять, мне чувствовать себя польщенным или оскорбленным? – ответил он с издевательским смешком.

– Чтобы ты не выбрал, мне без разницы, – я скрестил руки на груди и постарался выглядеть пугающе. Единственной проблемой было то, что Кармайкл, казалось, не купился на это.

– Я понимаю, почему ты обеспокоен, – произнес он, посмотрев мне прямо в глаза, – я вижу, как ты заботишься о ней, и все, что я могу сказать тебе, что она по–своему особенная. Я хочу лучше узнать ее, и не только потому, что она чертовски сногсшибательна. У меня нет намерения обидеть ее.

Я хмыкнул и кивнул головой.

– Хорошо. Пока ты помнишь, что, если обидишь ее, я приду за тобой.

– Ничего другого и не ожидал, – сказал Кармайкл, смеясь. Не в силах ничего с собой поделать, я слегка усмехнулся ему.

– Отлично,  – буркнул я, – тогда, думаю, я одобряю.

– Это не имеет значения, – проговорил он, распрямляясь во весь рост, – женщина в той комнате... она будет моей, одобряешь ты или нет.

– А что если он не одобряет? – спросил я, хмурясь на его своеволие.

– Думаю, мы оба знаем, что это не так.

На этом он повернулся и оставил меня стоять с отвисшей челюстью. У доктора были яйца. И они ему понадобятся, если он собрался сделать Таню своей женщиной.

– На что уставился, чувак? – раздался изумленный голос за мной.

– Эммет, – ответил я удивленно, поворачиваясь на его голос. Со всем этим волнением из–за родов Элис, увольнением из ФБР, возвращением Беллы, я совершенно забыл выйти на связь с ним и Розали.

По правде говоря, он ни сколько не выглядел расстроенным этим.

– Как дела, чувак?

– Хорошо, – изрек он, хлопая меня по руке и сталкиваясь своим плечом с моим, – мы только приехали навестить Таню.

– Где Роуз?

– Она уже зашла. Я подумал, что видел тебя здесь, так что решил проверить, – сказал он, усмехаясь, – не знал, что ты вернулся в город.

Я рассказал ему все, что случилось за последние пару дней, а он кивал головой и бурчал в нужных местах.

– Ну, так можно убить двух зайцев одним выстрелом, – ответил он серьезно, – я хотел поговорить с тобой кое о чем.

– Конечно, – сказал я, указывая на скамейку дальше по коридору.

– У меня тоже новостей накопилось за последнюю неделю, – продолжил он, как только мы сели, – после той неразберихи во Флориде мы с Роуз поговорили, и теперь не уверены, что хотим возвращаться. Оказалось, один мой друг открывает Дьютифри (Магазин нерастаможенных товаров) в Лос–Анджелесе, и ему нужны охранники. Так что, думаю, мы едем туда.

– Это здорово, Эм. Рад слышать.

– И вчера мы узнали, что Рози беременна, – протянул он, и огромная ухмылка расплылась по его лицу.

– Святое дерьмо! – воскликнул я, – я даже не знал, что вы, ребята, пытаетесь!

– Мы не пытались, – ответил он скептически, – со всеми проблемами после того, как Рози сбила та машина, она сказала мне, что, возможно, у нее никогда не будет детей.

– Черт. Ну, поздравляю, чувак.

– Спасибо. Я все еще пытаюсь переварить в своей голове, что буду [i]папой[/i], – выпалил он, все еще ухмыляясь.

– У тебя все получится, – заверил я его. Это были не пустые слова. Эммет сам еще казался ребенком во многих смыслах, и я думал, он станет отличным отцом.

– Ладно, в любом случае, – продолжил он, – сейчас я без партнера, и подумал... как ты смотришь на то, чтобы переехать в ЛА?

– Что?

– Хорошо, выслушай меня, – начал он быстро, – тебя на самом деле мало, что держит в Чикаго, и раз уж ты уволился из ФБР, тебе будет чертовски скучно. Присоединяйся ко мне, стань моим партнером. Если только у тебя нет других планов?

– Охота за головами? – тупо переспросил я.

Я пялился на Эммета несколько сумасшедших секунд, пока эта идея кружилась в моей голове. Это несколько опасно, но точно и близко не так опасно, как работать под прикрытием. Эммет и Роуз говорили, что могут по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда ситуация становилась критичной, а они занимаются этим уже три года. После подготовки ФБР у меня уже есть необходимые навыки, чтобы справиться с этим. Не говоря уже о том, что я буду каждый вечер возвращаться домой к Белле.

– Эй, я знаю, это не так круто, как ФБР...

– Нет, – бросил я, со смехом прерывая Эммета, – нет, это абсолютно гениально.

– Оу, – ответил он, слегка моргая, – так ты сделаешь это?

– Ну, мне нужно поговорить с Беллой... но, да, я думаю, это отличная идея.

– Шикарно! – заорал Эммет и стукнулся со мной кулаками, – не волнуйся за Беллу. Ей понравится быть охотницей за головами.

– Что? – поперхнулся я, – Белла не будет охотницей за головами!

– Почему нет? – удивился Эммет, нахмурившись, – да эта девчонка крута! Таня рассказала нам, как она надрала зад этой рыжеволосой суке, и мы знаем, что она может стрелять.

– Шшш, – зашипел я, оглядываясь, – ни за что. Забудь об этом. Белла найдет где–нибудь работу преподавателя.

– Это адски скучно, – Эммет встал и начал расхаживать по коридору, – давай спросим у нее. Спорим, она тоже хочет быть охотником за головами.

Я все еще пытался убедить Эммета держать его блестящую идею при себе, когда мы зашли в палату к Тане. Наши девушки сидели на кровати, и я не мог не заметить, как Белла хорошо вписалась в их компанию. Я не беспокоился, что Роуз и Таня смогут постоять за себя в бою, и понял, что в их компании я увидел Беллу в совершенно новом свете. В какой–то момент она присоединилась к этим двум сильным женщинам и поднялась до их уровня.

– Эй, Белла! – прогудел Эммет, – я только что предложил Эду присоединиться к нашей команде как охотнику за головами. А ты не хочешь к нам?

Пока я ждал ее ответа, то понял – что бы она ни ответила, это не важно. Мы примем это решение вместе. В жизни нужно двигаться вперед, и пусть мы не всегда сами выбираем, куда нам двигаться, путь, что выбрал тебя сам, лучше пути, выбранного тобой.