ЭДВАРД

Первое на что я обратил внимание, когда проснулся, что её рядом не было. И я понял, что не просто ожидал увидеть её рядом, я этого очень хотел. Но я понятия не имел, что теперь делать с этим самопознанием.

Во время ужина при бабушке мы притворялись, что я вновь буду спать на диване. Но когда в десять она ушла к себе, мы с Беллой по-прежнему сидели в гостиной и смотрели какой-то ужастик годов пятидесятых. Он был такой наигранный и нелепый. И она продолжала «подпихивать» своё тело ко мне и прислоняться к моему плечу. Я прекрасно понимал, чего она хочет, но мне хотелось, чтобы она сама это сказала.

Возможно, это жестоко, но ей пора бы прекратить самонадеянно полагать, будто я знаю, что происходит в её непредсказуемой голове и просто сказать мне. Но она молчала, поэтому я так и не обнял её, хотя и сам этого безумно хотел.

После фильма мы вместе отправились наверх. Она нервничала и выглядела встревоженной. Это охренеть как заметно. Она ярко покраснела и не знала, куда деть руки. К тому же по пути наверх она совершенно не обращала внимания на ступеньки под ногами, и мне пришлось подхватить её, пока она не убилась.

Это совершенно не значит, что я сам не нервничал. Внутри царил грёбанный хаос. Я прекрасно сознавал всё те вещи, которые всё равно не произойдут, пока мы будем находиться в одной постели, но это совершенно не мешало мне представлять их. А в данной ситуации это совершенно не помогало. У меня маленькая кровать, и даже разместившись по краям, мы всё равно будем касаться друг друга.

Но для меня это в новинку. И полагаю, для Беллы это тоже не вполне стандартная процедура. Я ушёл в ванную и переоделся в чёрные шорты, ночевать в одних боксерах явный перебор. Когда я вернулся в комнату, на ней были эти крошечные шортики и топик. И, боже, это совсем не помогало.

Тюремный душ. Моя бабушка. Венерические заболевания. Тренер Клапп.

Я снова и снова прокручивал в сознании эти образы, пока забирался в постель, стараясь не слишком пялиться на Беллу. Она покраснела и легла на кровать рядом со мной. Мы оба отодвинулись подальше, старясь не вторгаться в личное пространство друг друга, хотя отчаянно этого желали. По крайней мере, я.

- К чёрту, - пробормотал я и, обняв её рукой за талию, притянул к себе, пока её спина не прижалась к моей груди.

Белла медленно погладила пальчиками мою руку, покоящуюся на её животе.

Именно так мы и уснули. Но когда я проснулся, её не оказалось рядом. И я размышлял, может всё это лишь сон, может сегодня мой первый день в Финиксе, а всё прочее никогда не случалось.

- Эдвард, - прокричала снизу моя бабушка. – Тебя мама к телефону.

Я вытащил свою задницу из кровати, хотя мне очень хотелось попросить бабушку, чтобы она вежливо послала Эсме к чёрту. Между мамой и семьёй отца итак уже присутствовало напряжение из-за её поспешного повторного замужества и из-за того, что она не позволяла нам видеться, пока я рос. Не хотелось прибавлять ещё и своё раздражение. Я спустился вниз и поплёлся на кухню к телефону. Бабушка так и не обзавелась современным беспроводным.

- Привет, - сказал я, стараясь, чтобы голос прозвучал со скукой и безразличием.

- Эдвард, - радостно воскликнула мама, словно до этого не вела себя, как стервозная предательница, которая позволила своему мужу-диктатору отправить меня хрен знает куда. – С днём рождения, сын.

- Знаешь, какой бы был самый классный подарок ко дню рождения? Не иметь долбанных родителей-идиотов. Или может, чтобы мой мобильник заработал, чтобы я смог объяснить друзьям, почему не еду с ними в Канкун.

На другом конце провода раздался вздох.

- Твой отец уже сообщил им, что ты не поедешь.

- Этот человек, - сердито процедил я. – Ни хрена не мой отец. Сколько раз тебе можно повторять.

- Он растил тебя с трёх лет, - твёрдо заявила она, словно это вполне достаточная причина.

Я вздохнул, проигнорировав её последнее заявление.

- Что Карлайл сказал им? – мне пришлось держать свой вспыльчивый нрав под контролем. Не хотел, чтобы бабушка стала свидетелем возвращения меня ублюдка, потому что в последнее время она не возражает… ну, по крайней мере, молчит… по поводу нас с Беллой. А если я опять начну вести себя, как мудак, она обязательно что-то скажет.

- Он просто сказал, что ты никуда не поедешь, и что твой мобильный отключен.

Я стиснул зубы, чтобы не отреагировать слишком бурно.

- Напомни-ка, почему отключен мой мобильный. Потому что я не понимаю смысла.

- Финикс вообще-то – наказание, - простодушно отозвалась она.

- Да? Ну, ваш маленький план провалился, потому что в Финиксе мне офигенно лучше, чем в Форксе. Бабушка Мейсен любит меня. И я учусь готовить и стирать самостоятельно, поэтому могу больше не возвращаться в ваш грёбанный дом.

Она рассмеялась надо мной.

- Ты вернёшься. Ты за всю свою жизнь ни дня не проработал. Да ты и не захочешь работать. Ты слишком ленивый, - я практически видел её самодовольную улыбку. – Передай своей бабушке привет от меня. Очень тебя люблю, Эдвард. Пока.

А затем она повесила трубку.

Стерва.

Я бросил трубку на рычаг и опустился за кухонный стол, обхватив голову руками. Офигенный день рождения. Друзей нет. Моя семья ненавидит меня. Меня подсунули шестидесятидвухлетней женщине, которая проводит все свои дни за вязанием, и почти не разговаривает со мной, потому что я реальный мудак, и даже не умею по-человечески общаться.

И её здесь нет.

- Хочешь, я приготовлю тебе завтрак? – спросила бабушка, заходя на кухню.

- Я не голоден, - ответил я, и даже сам с трудом в это верил. На самом деле я голоден. Я просто не находил смысла в еде. Есть – значит поддерживать жизнь, а у меня по сути не достаточно причин, чтобы жить. – Оу, и мама предавала тебе привет.

Бабушка нахмурилась от моих слов.

- Ненавижу это женщину.

- Я тоже. Я отправляюсь в кровать. Разбуди, когда наступит завтра, - сказал я, вставая. Она со мной не спорила, просто послала мне вслед печальный взгляд.

Я улёгся на кровать и включил айпод, поставив плейлист с грустной музыкой, понимая, что вероятно этого будет достаточно, чтобы заставить меня плакать. Мне нужно просто выплакаться и отпустить это. И я реально больше не хотел иметь ничего общего с жизнью. Она больше не казалась мне забавной и весёлой. Мне восемнадцать, всего лишь восемнадцать, но я уже не видел свет в конце тоннеля.

Я слушал музыку почти час, крепко зажмурившись, но слёз не было. И это стало бесить меня. Я не услышал тихий стук в дверь или мягкий звук шагов, но я почувствовал, как прогнулась кровать, когда она улеглась рядом. Белла подкатилась мне под бок и стащила один наушник.

Я открыл глаза и увидел, что она хмурится.

- Что за печальная песня?

Я пожал плечами.

- Ты должен радоваться. Сегодня твой день рождения.

Я посмотрел вниз, стараясь не встречаться с ней взглядом, потому что как бы сильно я не хотел плакать прежде, я не собирался этого делать на глазах у Беллы.

- Тебя здесь не было, - невнятно произнёс я. Бля, конечно же, не было, она не обязана быть здесь. Это самое глупое из того, что я говорил в последнее время.

- Единственный раз, когда ты вдруг проснулся раньше одиннадцати, - беспечно произнесла она. – И я всего лишь ходила поговорить с матерью до того, как она уйдёт на работу. Она жутко злилась, но уже устала справляться со всем сама, поэтому позволила мне вернуться.

- Ты больше не будешь здесь, - сказал я. Боже, я так от неё зависел. Что со мной стало? Я пробыл здесь неделю, и уже превратился в размазню.

- Я всё равно буду здесь. Ты слишком симпатичный, чтобы полностью тебя игнорировать, - улыбнулась она, в попытке вызвать улыбку и у меня. Не сработало. Белла громко вздохнула. – Идём, - скомандовала она.

- Я никуда не пойду, - сообщил я.

Белла поднялась с кровати.

- Что ж, твой торт и подарки внизу, поэтому если ты хочешь их или меня, мы будем там, - и с этими словами она ушла.

Чёрт, она всегда так и норовит оставить за собой эффектное последнее слово. Если я хочу её или свои подарки… серьёзно? Мы снова вернулись к тому, что я пытаюсь затащить её в свою постель? Потому что фактически она итак уже побывала в моей постели. Или она говорила о чём-то совершенно другом?

Я поднялся, слегка раздражённый на себя за недостаток силы воли. Но всё равно выбрался из постели, и словно обиженный пятилетний ребёнок направился вниз.

Белла нашлась на кухне, она втыкала в торт свечи, причём их хватило бы, чтоб начался лесной пожар. Она стала поджигать их, и это казалось довольно опасным.

- А разве в Аризоне не установлен запрет на разведение огня, Би?

Она оглянулась через плечо и улыбнулась мне.

- Меньше знают, крепче спят. А теперь задуй свечи, именинник.

Я поспешно задул свечи, потому что мне реально не хотелось нести ответственность, если что-то вдруг загорится. Нельзя запихивать столько свечей в такой маленький торт. И всё же, я очень оценил этот жест.

- Что ты загадал? – спросила она.

- Ты же знаешь, я не могу сказать, - отозвался я, подыгрывая её небольшой праздничной игре. – Иначе оно не сбудется.

Она пожала плечами.

- Ты хочешь получить свои подарки сейчас?

Понимаю, что это не должно было прозвучать настолько соблазнительно, но всё же. И в мои мысли вновь вторглись фантазии с кухонным столом, только на этот раз мы были перемазаны тортом. Крем на Белле казался восхитительным; этот лакомый кусочек мне удалось испробовать вчера.

- Конечно.

Я уселся на один из стульев, пока она побежала в гостиную. Она вернулась через пару секунд и уселась мне на колени. В последнее время Белла на удивление раскованна со мной в физическом плане, не то чтобы я возражал. Меня просто поражало, что она проявляла инициативу.

Она протянула мне небольшой завёрнутый подарок.

- Ничего особенного, но надеюсь, тебе понравится.

Я разорвал обёрточную бумагу и, скомкав, бросил на стол. Затем открыл коробку и улыбнулся тому, что увидел. Это был дешёвый, пластмассовый мобильный телефон.

- Я уже активировала его. Это конечно, и близко не стояло с твоим iPhone’ом, но зато ты сможешь позвонить своим друзьям.

Чёрт, она изумительная. Я поцеловал её в щёку.

- Спасибо тебе огромное. Поверить не могу, что ты сделала это для меня.

Она поднялась.

- Это ещё не всё.

- Ещё не всё? – переспросил я, убедиться, что расслышал правильно. Она уже купила мне телефон. Что ещё она может преподнести?

Белла вытащила из морозильника ещё одну коробку в обёрточной бумаге, и я рассмеялся, поскольку уже понял, что в ней. И когда я разорвал бумагу, моя догадка подтвердилась. Она купила мне Хот Покетс.

Я вновь рассмеялся.

- А как же наш спор?

Она пожала плечами.

- В день рождения он не действует. К тому же, я знала, что ты скорее всего загнёшься, если не съешь ещё одну коробку.

Я засунул коробку обратно в морозильник и вернулся назад. Она сидела на моём стуле и выглядела безумно очаровательно. Как такое возможно? Ей удалось превратить худший день моей жизни, в самый лучший день рождения. Это даже лучше, чем когда мне подарили Вольво или iPhone. Она всё это сделала сама.

И я не заслуживал её. Я сознавал это. Но я эгоистичный человек, и я хотел её.

Я опустился на колени перед стулом и обхватил её лицо руками. И несколько секунд я просто изумлённо рассматривал её. Она точно знала, чего я хотел, и в чём нуждался больше всего, и для этого мне не приходилось составлять список и прикреплять его к холодильнику. Она просто знала.

Я приблизился к её губам и поцеловал так нежно, насколько хватало выдержки, потому что тело отчаянно сражалось с намерением быть нежным. Но она заслуживала нежность. Она заслуживала романтику и цветы, и фейерверки. Она заслуживала человека, который не станет обращаться с ней паршиво из-за плохого настроения. Человека, который бы каждый день говорил ей, насколько она красива. И, дерьмо, я хотел быть достаточно хорошим, чтобы заслуживать её.

- Спасибо, Белла, - сказал я, отстранившись от неё. – Ты преобразила весь сегодняшний день. И завтра я сделаю то же самое для тебя.

Долгожданный день рождения, надеюсь вам понравилось не меньше, чем Эдварду! Спасибо огромное за ваши комментарии!

Источник: http://robsten.ru/forum/19-272-4