Если бы у меня была машина времени, я бы хотела вернуться в прошлое и изменить одну вещь. Я бы не стала предотвращать войну, хотя это было бы очень мило с моей стороны. Я бы не стала отговаривать себя делать ту ужасную химическую завивку и окраску волос в конце выпускного класса – и, следовательно, все фотографии в выпускном альбоме были с этой прической – из-за чего я выглядела, словно петух, которого ударило током. Я бы даже не стала мешать ссоре, что была у нас с Эдвардом. Нет, я бы вернулась в прошлое, когда Элис предложила нам шестерым набиться во внедорожник Эма и поехать в пригород, где должны были пожениться Роуз и Эммет, за день до их свадьбы. И сказала бы: «Вот уж дудки!»

Потому что теперь я застряла в машине с пятью другими людьми, один из которых вел машину, а у остальных было свое собственное мнение о книге, которую ни Эдвард, ни я не читали.

- Я действительно думаю, что Джемьен был прав, – сказал Роуз.

- Полагаю, да. Но есть и другая сторона, – ответил Джаспер. – Дэйчел просто пытался помочь.

- Погоди, погоди, погоди, – перебил Эммет, внезапно очнувшийся от дремоты. – Вы о «The Tides of March» говорите?

- Ага! Ты читал? – спросил Джаспер. Я взглянула на Эдварда, сидевшего за рулем, и он, оторвавшись от дороги, одарил меня взглядом, достаточно долгим, чтобы без слов сказать, что он понимает из этого разговора ровно столько же, сколько и я. То есть ничего.

- Ага, читал, – ответил Эммет. – И это не так. Джемьен – козел! Он просто пользуется всеобщей симпатией, потому что он наполовину лемур, и он встал между Кристофелом и Фалулой.

- Что? – взревела Роуз. – Джемьен предназначен для Фалулы! Он почти умер ради нее.

- Он почти умер, потому что он тупой. Фалула нуждается в ком-то смелом как Кристофел.

- Ты вообще книгу читал, МакКарти?

- Не могу поверить, что обручен с кем-то, кому нравится Джемьен, – сказал Эммет. – Вкус у тебя ужасный.

- Ну, я же выхожу замуж за тебя, – ответила Роуз, и они свирепо посмотрели друг на друга, прежде чем одновременно растянуться в улыбках. Они были такими счастливыми и милыми, такими естественными, и от этого меня стало еще больше мутить, помимо того, что меня и так укачивало.

Я подумала, что тема уже исчерпала себя, но обсуждение продолжалось, и, когда Элис случайно проболталась об окончании семнадцатой книги, которую Роуз еще не читала, все зашло слишком далеко, и я не выдержала.

Обернувшись с переднего сидения к этой четверке, мне пришло почти кричать, чтобы привлечь их внимание:

- Как насчет того, чтобы поговорить о чем-нибудь еще?

- Точно, – поддержал Эдвард с водительского места. – Это уже слишком. Я согласен с Беллой.

- О, какая неожиданность! Эдвард согласился с Беллой, – сказала Роуз, та же девушка, с которой неделю назад я обсуждала возможность выйти замуж за её брата. И теперь она заявляла нам такое. Надо сказать, что это её появляющееся в нужный момент лицемерие было одной из моих любимых черт в ней. – Думаю, я должна чувствовать себя преданной. В смысле, мой брат и мой лучший грудь… – она замолчала, и все уставились на нее; её глаза стали похожи на блюдца, когда она поняла, что именно сказала. – В смысле, друг…

- Твой лучший грудь? Серьезно? Серьезно? – поддразнивала я. – Ну, в смысле, если ты хочешь взглянуть на них, ты могла просто попросить, Роуз, – я оттянула ворот рубашки и продемонстрировала ей свой лифчик, пока Элис хохотала до упаду, а Джаспер выглядел так, будто увидел самое шокирующее зрелище за свою жизнь. – Всегда знала, что раскусила тебя, когда предложила стать лесбиянками.

- Сиськи Беллы! – радостно закричал Эммет. – Я только что видел сиськи Беллы!

- Эй! – сказал Эдвард, явно разочарованный тем, что застрял в кресле водителя и не мог поучаствовать во всем этом. – Это мои сиськи! Прекрати пялиться на мои сиськи!

Видимо, брат и сестра Каллены решили устроить конкурс на самую тупую фразу, и все мы ржали до колик в животе.

Внезапно я поняла, что вряд ли найдется что-то, на что я смогу променять все это. Я любила этих идиотов, хотя и ненавидела за то, как сильно их любила.
 

Когда мы, наконец, добрались до отеля, где через два часа должна была состояться свадьба, мы буквально вывалились из машины. Каждый устремился внутрь, чтобы обосноваться в номере, прежде чем начнут прибывать остальные гости. Некоторые, включая мою маму и мистера МакКарти, уже приехали.

В ту же минуту, как мы вошли в наш номер, Эдвард притянул меня к себе. Он поцеловал меня, что-то говоря… нет, объясняя что-то, и его рот находился в миллиметре от меня. Его губы едва касались моих, пока он нежно удерживал мой подбородок, поглаживая большим пальцем скулу. Когда он отстранился, слегка посасывая мою нижнюю губу, я подумала, что могла бы растечься лужицей на полу.

- Белла…

- Позволь, угадать: тебе жаль, и этого больше не повторится, – сказала я, и он усмехнулся. Со вчерашнего дня он сказал это всего лишь… раз десять: нашептывая мне на ухо перед сном, прежде чем мы сели в машину, и когда остановились выпить кофе.

Он пожал плечами.

- Буду говорить это, пока тебе не станет лучше.

Я наклонилась вперед, приподняла его подбородок и поцеловала маленький шрам, который появился после того, как его ударили по лицу бейсбольной битой.

- Я думаю, это полезно для нас. Нам нужно научиться ссориться.

Он усмехнулся.

- Ага. Мы не очень хороши в этом.

- Ужасны. И ты ведь знаешь, что означает ругаться?

- Что?

Я уже собиралась ответить, когда в дверь постучали. Эдвард дотянулся до дверной ручки и открыл, другой рукой обнимая меня за талию. На пороге была моя мама.

- Привет, Эдвард, – сказала она. Он отстранился, чтобы обнять её и поприветствовать в ответ. – Привет, Белла.

- Привет, мама, – произнесла я, и мы обнялись. Неловкое молчание повисло в комнате, и мы так и стояли втроем, пока Эдвард не прочистил горло.

- Знаете что? Я обещал Роуз помочь с благодарственными презентами до приезда других гостей.

- О, я видела свой презент! Они такие милые, Эдвард. Отличная работа, – похвалила мама.

- Спасибо, Рене. И я тоже фанат вашей работы, – он подмигнул мне, ухмыляясь, и вышел из номера.

Мама рассмеялась:

- Он действительно такой идеальный, каким кажется?

Я закатила глаза, раздраженная тем, что его шарм меня совсем не раздражал.

- Даже лучше.

- Итак…

- Итак… – я прочистила горло и стиснула зубы. – Извини за все это, мам. Я должна была ответить на твои звонки. Я рада, что ты смогла это сделать…

Она пожала плечами:

- Белла, я не идиотка. Я знаю, что мы с тобой не… близки. Я знаю, что между нами есть то, чего уже не изменить. Но это не означает, что мне не жаль, что все так вышло…

Я села на кровать. Я чувствовала себя так странно, что мне почти хотелось сбежать, но я понимала, что нужно с чего-то начать.

- Так… ты и мистер МакКартни, а?

Она улыбнулась:

- Ага. Думаю, все по-настоящему, Белла. Такое ощущение, что это – настоящее.

Я старалась не быть циничной, но не могла отделаться от мысли, что она говорила так каждый раз.

- В самом деле? – спросила я.

Она кивнула и затем, словно тинэйджер, начала рассказывать, каким великолепным был Джек МакКартни, каким милым, забавным и смешным, и я кое-что поняла. Моя мама действительно верила, что это было по-настоящему, и так было каждый раз, когда она выходила замуж. И мне вдруг стало её жаль. Потому что, скорее всего, ей было нелегко, когда все заканчивалось в очередной раз, и потому что с Эдвардом я нашла то, что она искала всю свою жизнь.

И не то, чтобы мои проблемы с мамой магическим образом разрешились в этот момент, но неожиданно я стала понимать её чуть лучше. Я почувствовала, как огромный груз упал с моих плеч. Она продолжала рассказывать, пока не поняла, что запуталась и остановилась, густо покраснев. Это было мило. Она собиралась побыть в городе несколько дней после свадьбы, так что, я планировала провести с ней какое-то время, и это казалось действительно правильным. Всю свою жизнь я не понимала её. Теперь, когда я чувствовала, что понимаю её немного лучше, я смогла осознать, почему мне не давало покоя то, что Эдвард не рассказал мне обо всем.

Я вышла в фойе и обнаружила Эдварда, встречающим прибывающих гостей. Несмотря на бурлящую во мне энергию из-за того, что я, наконец, разобралась с тем, что меня так беспокоило во всей этой ситуации, и могу это четко сформулировать, я спокойно коснулась его плеча, в то время как он разговаривал с дядей Маркусом.

- Можно тебя на секундочку? – спросила я.

Он нахмурился и кивнул, извиняясь перед Маркусом и следуя за мной.

- Что случилось, Белла?

Когда мы оказались в пустом коридоре, я развернула его и положила руки ему на грудь.

- Мы просто были в ссоре.

Он посмотрел по сторонам, будто искал смысл моих слов.

- Окей?

- Мы просто были в ссоре.

Его глаза загорелись от осознания.

- Были?

Я хотела рассказать ему, что поняла. Что причина того, что я не знала, как злиться на него, была в том, что я не злилась на него. В смысле, конечно, меня раздражало, что он утаил это от меня, но это было нечто большее, потому что он принял такое решение, думая, смогу ли я выдержать эти новости, вместо того, чтобы просто дать мне возможность разобраться во всем самой. И это было так не похоже на Эдварда: он не был парнем, который принимал за меня решения. Даже когда мы только начинали наши отношения, и ему приходилось убеждать меня в том, что мы должны быть вместе, он не принуждал меня. Я легко приняла это решение. Он просто преподнес его для меня. Помог мне понять. Так что, я была зла на Эдварда не столько из-за того, что он сделал, сколько из-за того, что это было совершенно на него не похоже.

Поэтому я сказала ему просто и ясно:

- Я не злюсь на тебя, Эдвард. Я злюсь, потому что это был не ты.

Ну, ладно, возможно, это не было просто и ясно.

Он несколько раз моргнул.

- Э… что? – спросил он осторожно, словно опасаясь, что, если скажет что-то не так, я снова уйду.

Я скользнула руками по его плечам и обняла за шею, показывая, что я никуда не уйду, а он тем более.

- Ты не хранишь тайн от меня. Ты всегда мне все рассказываешь как есть, потому что знаешь, что я могу с этим справиться. И из-за того, что ты считаешь, что я могу справиться с этим, я справляюсь. Так что, когда ты посчитал, что я не справлюсь… я засомневалась, смогу ли я.

Он кивнул:

- Мне жаль. Я просто… Я думал о том, чтобы сказать тебе, но дал это глупое обещание Эммету. Я думал, что в первую очередь ты должна поговорить об этом со своей мамой. И мы шутили и смеялись вместе, и мне просто хотелось сохранить эту легкость… Я собирался сказать тебе. Правда. Но я знаю о твоих отношениях с мамой, а затем ты заговорила о браке и предложении, и я просто был… Я просто был так счастлив, если честно! Настолько счастлив, что ты хочешь двигаться дальше, и я не хотел, чтобы все это отпугнуло тебя…

Я улыбнулась. Потому что, конечно, даже если он налажал, то сделал это, потому что слишком сильно меня любил.

- Все нормально. Мы справимся, и больше этого не произойдет. Давай сосредоточимся на хорошем.

- На чем именно?

- Ну, теперь, когда у нас была настоящая ссора… У нас также может быть…

- Примирительный секс! – ляпнул он. Его зрачки расширились от предвкушения.

- Да. Именно. У нас никогда не было примирительного секса.

- Ирония, – заметил он, а затем схватил меня и потянул к себе, приподняв, и я расхохоталась. Он нырнул в фойе и направился в наш номер в конце коридора. – Ты знаешь, – проговорил он, задыхаясь, пока неловко тащил меня, – есть еще одна положительная сторона во всем этом.

- Да?

- Да, – он остановился возле нашего номера и поставил меня на ноги. Несмотря на то, что он говорил со мной, он не отрывал взгляда от пола, потирая рукой шею. Он нервничал. – Я не хотел делать предложение, с тем, что стояло между нами. Но теперь, когда ты обо всем знаешь, все разрешилось, и у нас все прекрасно… я могу сделать предложение, – он взглянул на меня. – В смысле, если ты все еще хочешь этого.

Я улыбнулась.

- Я много чего хочу.

- Типа бесплатного сыра в ресторанах по воскресеньям?

Я приложила ладонь к сердцу, делая вид, что невероятно тронута.

- Ты не забыл.

Он фыркнул:

- Ну, ты говорила только об этом примерно месяцев шесть. Я помог тебе выбрать название, помнишь?..

- Чизресенье, – закончила я. Моя рука все еще покоилась на сердце, но я больше не пыталась изображать эмоции. Больше, чем бесплатный сыр, больше, чем свадебный торт, который я помогла выбрать Роуз, больше, чем желание скорее съесть его с того самого момента, больше всего этого я хотела просто быть с ним, всегда. – Конечно, я все еще хочу, чтобы ты сделал предложение. Эдвард…

Я собиралась сказать ему что-то очень сентиментальное, и, видимо, он это почувствовал.

- Нет! – почти прокричал он. Он достал ключ-карту из кармана и открыл дверь в наш номер. – Никаких разговоров, никаких признаний. Примирительный секс! Пожалуйста!

Что ж, поскольку он сказал «пожалуйста»…

После мы валялись в постели, просто смеялись и шутили, пока не поняли, что больше уже не можем. Наши телефоны звонили, не переставая. Определенно, мы были им нужны.

- Вот еще бы примирительного секса… – пробормотал Эдвард, вставая с постели.

- Думаю, нам стоит поругаться еще раз, просто чтобы заняться примирительным сексом, – заметила я, надевая лифчик. – Так что, не мог бы ты поторопиться и сделать мне предложение, чтобы мы могли пожениться и провести всю нашу совместную жизнь, ссорясь друг с другом? А затем мирясь?

Он вытащил голову из выреза футболки, которую только что пытался надеть, и широко улыбнулся.

- Звучит как план.

- Но я немного занята на этих выходных. У моих друзей свадьба. Если бы ты мог назвать желаемые даты для предложения, я могла бы внести тебя в свое расписание, – сказала я, и он рассмеялся, громко и искренне, и совершенно как Эдвард.

- Мои люди созвонятся с твоими людьми.

Я поставила одно колено на кровать и потянулась, чтобы поцеловать его.

- Ты и есть мой человек. И, эй! Есть еще кое-что: теперь мы оба знаем, что ты склонен к невротическим выходкам, как и я.

Он захихикал:

- Отлично, сейчас ты вертишься вокруг меня. Теперь мы оба сумасшедшие.

- Ну, по крайней мере, нам никогда не станет скучно.

—|—

Остаток выходных пролетел незаметно, и когда я это осознала, мы уже стояли возле стойки регистрации.

Розали и Эммет впервые танцевали под… да, песню Тейлор Свифт, в то время как Эсме забилась в угол. Я же сидела бочком на своем стуле и наблюдала, как остальные гости потихоньку присоединились к ним на танцполе. Это также помогло мне заполучить кусок торта, и я следила за ним словно лев, охраняющий свою добычу, с тех пор, как села. Наклонившись вперед, Эдвард обнял меня, и я откинулась на его грудь.

- Это значит, что нашей свадебной песней может быть «Thong Song»? – спросила я.

- То есть никакой Тэйлор Свифт, но «Сиско» сойдет? – переспросил он.

Я пожала плечами.

- Девушка имеет право на свои собственные стандарты.

Он рассмеялся.

- Я люблю тебя, – тихонько шепнул он мне в ухо.

Я переплела наши пальцы вместе.

- Мне кажется, я еще никогда не была так счастлива.

Я почувствовала щекой его улыбку.

– Да? Так ты хочешь сказать, что это идеальный момент? Идеальный момент для какого-нибудь события, например?

Его интонация не оставила меня равнодушной. Я повернулась в его руках, а мои глаза широко распахнулись.

- Ты имеешь в виду… О мой Бог. Ты… сейчас?

Он улыбнулся, а его взгляд скользнул на тарелку передо мной.

- Где кольцо? В моем торте? – спросила я. – Потому что, в смысле, если это значит, что я должна съесть весь кусок, я сделаю это.

Он пожал плечами и слегка ухмыльнулся:

- Может быть.

Я набросилась на торт: это был красный вельвет с великолепной масляной глазурью. Вероятно, это было грубо и абсолютно непривлекательно, то, как я поедала эту штуку. Но причиной моего жуткого поведения было то, что я надену кольцо, и тогда Эдвард не сможет передумать жениться на девушке, которая засовывала в себя куски торта размером с бейсбольный шар. За считанные секунды торт был уничтожен, но в нем не было никакого кольца (я знала это, потому жевала очень тщательно, боясь проглотить собственное обручальное кольцо), и на тарелке его тоже не оказалось.

Я повернулась к Эдварду.

- Где кольцо?

Он рассмеялся:

- Я не клал кольцо в торт!

- Нет? Но я же спросила тебя, и ты сказал…

- Ну, я знал, как сильно ты хотела съесть этот торт, так что, просто предоставил тебе оправдание для этого.

Я изобразила, что чуть не заплакала.

- Ты и правда меня любишь.

- Так же сильно, как Стив Кэрел любит лампы, – он встал, протянул мне руку и повел на танцпол.

Я хмурилась, обнимая его за шею, и мы начали слегка раскачиваться.

- Уверена, ты можешь придумать что-нибудь получше.

Он крутанул меня один раз.

- Так же сильно, как я любил замок на двери своей спальни в старшей школе.

Когда я снова оказалась лицом к нему, я высунула язык в отвращении:

- Фууу…

- Ну ладно, позволь мне попытаться еще раз, – сказал он. Его рука снова легла мне на спину, выводя восхитительные круги большим пальцем. – Тебе знакомо чувство, когда ты ждешь чего-то так долго, что возможно, это уже никогда не случится, а затем это вдруг происходит? И даже превосходит ожидания? Это полностью пробуждает тебя во всех отношениях.

Я улыбнулась.

- Ты любишь меня так же, как это чувство?

- Ты и есть это чувство.

- Чем ты хочешь заниматься весь день? – спрашиваю я тебя. Мы только что оба отпросились с работы, сославшись на болезнь, решив, что если мы не можем сделать это в тот день, когда обручились – в день нашей первой годовщины – когда мы сможем?

Ты плюхаешься обратно на кровать, к сожалению, полностью одетая и пожимаешь плечами.

- Не знаю. Быть помолвленной.

Я падаю рядом с тобой и поднимаю твою руку перед своим лицом. На тебе мое кольцо, и, Боже, оно так тебе идет!.. Я целую твой палец, а затем слегка прикусываю, заставляя тебя вздрогнуть.

- Размышляешь о том, как дорого пришлось потратиться? – спрашиваешь ты, откровенно подшучивая, поскольку знаю, что ты прекрасно осведомлена о том, что оно фамильное.

- На самом деле, размышляю о том, сколько приобрел.

Ты улыбаешься мне.

- Это такой потрясающий ответ.

И я предпринимаю попытку:

- Серьезно? В смысле, будь я тобой, и скажи я такие слова себе, я бы набросился на себя со всей страстью.

Ты пожимаешь плечами:

- Ладно, – и буквально запрыгиваешь на меня.

Ты покрываешь поцелуями мой живот, сантиметр за сантиметром, задирая мою футболку. Когда я сажусь, чтобы снять её, ты заставляешь меня перевернуться и снова начинаешь целовать, от поясницы до самых плеч. Ты тянешь время, и это сводит меня с ума, больше всего потому, что я желаю, чтобы ты продолжала тянуть время именно так – скользя губами по моей коже, что дарит невероятные ощущения. Но затем ты слегка приоткрывать губы, и я чувствую твой язык, слегка прикасающийся к моей коже, что вынуждает меня прекратить это прямо сейчас. Но в то же мгновение ты чуть не убиваешь меня, когда останавливаешься и поднимаешь голову.

- Знаешь, что мы должны делать?

О, да! Друг друга! Мы определенно должны делать то, чем мы только что занимались!

- Что-то неприличное.

- Знаешь, иногда ты все еще говоришь как мальчишка, которым ты был в пятнадцать, и у которого был секс только с самим собой.

- Белла, глубоко внутри я всегда буду тем мальчишкой, которым я был в пятнадцать, и который имел секс только с самим собой, – говорю я тебе. Это шутка, но отчасти правда. Я делаю резкое движение, чтобы перевернуться и посмотреть тебе в глаза. – Чем мы должны заняться?

- Мы должны обзвонить всех и сообщить, что обручились.

Я люблю секс. Я очень люблю секс, и я очень люблю секс с тобой. Но слушать, как ты звонишь и рассказываешь всем, кого мы знаем, что согласилась выйти за меня, что каким-то образом я стал тем счастливчиком, который может исполнить твои и мои клятвы и при этом наслаждаться твоим безумием, – о, я этого реально хочу.

Я заставляю тебя говорить каждому, что мы обручены, каждый раз, потому что я люблю слышать эти слова. Даже после того, как мы обзвонили двадцать человек, я все еще парю в небесах. Я – Лео из «Титаника». Я – король мира. Я – Клин Иствуд в «Грязном Гарри», и, черт, да! «Карты в руки и вперед!»

Прямо сейчас, мы на громкой связи с Элис и Джаспером. Элис желает знать о каждой детали, конечно, после того, как она повторила об этом раз восемьсот. Она не очень хорошо восприняла помолвку, но я и не ожидал этого от нее. Она – это не мы.

- О, Господи, Белла. Самый большой эмоциональный циник в мире теперь будущая невеста, – говорит она. – Это одновременно убивает и приводит в восторг.

- Эй! – вмешиваюсь я. – Она не самый эмоциональный циник в мире.

- Спасибо, – улыбаясь, благодаришь ты.

- Это правда, – соглашается Джаспер. – Ала́нис Нади́н Мо́риссетт все еще жива, да?

- Ха-ха-ха, – отвечаешь ты с сарказмом.

Но Элис уже на десять шагов впереди:

- Белла, мы должны выбрать тебе платье! Я забронирую время в свадебном салоне. И ты собираешься выбрать Роуз подружкой невесты? Потому что тогда я выберу тебя свой подружкой невесты, и это будет идеально! Мы все станем подружками невест! И где ты хочешь провести свадьбу? Как много подружек невесты ты собираешься пригласить? Ты хочешь свадьбу в гостинице или в церкви?

И как только она начала перечислять, твои глаза становятся все больше и больше, и я быстро прощаюсь и вешаю трубку, прежде чем Элис своими разговорами лишит меня жены.

- Это… – как зомби бормочешь ты, все еще выглядя шокированной после натиска Элис, – не ты…

Я привык не понимать большую часть того, что ты говоришь, а затем расшифровывать, но вот это я просто не могу понять.

- Что?

- Это то, чего я боялась в обручении и свадьбе… А не того, что это будет с тобой.

Я рассмеялся:

- Вот что скажу тебе: когда мы на самом деле соберемся пожениться, мы можем завалить Элис горой поддельной информации о ненастоящей свадьбе, а затем просто устроить свадьбу так, как мы этого хотим.

- Нет, дело не в этом. А в том, что каждый человек, которому мы звонили, каждый раз, когда я говорила кому-то, что мы обручились, они очень удивлялись. Типа «О, мой Бог, Белла – такая высокомерная сучка. Ей даже не хватило энтузиазма рассказать о своих отношениях, чтобы заставить нас думать, что они фактически последние».

Я не могу перестать думать о том, что кто-то заставляет тебя чувствовать, что ты такая, потому что это не так. Поэтому я даю тебе тот совет, что однажды дал мне мой отец:

- Чужие мнения – как задницы.

- У всех есть?

- Да… и они часто полны дерьма.

Я притягиваю тебя к себе и целую в лоб.

- Это, правда, беспокоит тебя? Знаешь, я никогда не беспокоился ни о чем из этого; на самом деле, я никогда даже не задумывался об этом.

Ты скептически смотришь на меня.

- Так ты говоришь, что за все эти годы, что мы были друзьями, ты ни разу не думал о том, насколько странно, что у меня никогда не было серьезных отношений?

- Нет, не думал, – я, и правда, не думал. Какое-то мгновение я думаю о том, что мне бы очень не понравилось, если бы у тебя были серьезные отношения, но затем осознаю, что смотрю на это не как твой друг, а как жених. Так что, не думаю, что это беспокоило бы меня тогда, когда мы были просто друзьями.

- И ты не согласен, когда люди называют меня лишенной эмоций?

Я закатываю глаза.

- Лишенной эмоций? Сломав ногу, ты ревела от благодарности, когда я принес тебе пончики из «Chino's».

- Еда раскрывает лучшее во мне, – я гневно фыркаю. – Еда и ты, конечно.

Я улыбаюсь, успокоившись, а затем хмурюсь на самого себя.

- Господи, я зануда…

Выражение твоего лица смягчается, и ты нежно проводишь носом вдоль моей челюсти. Это вызывает мурашки по телу, и я пытаюсь не выдать себя, но ты замечаешь в любом случае. И я замечаю, что ты заметила, и то, как ты смотришь на меня, – словно просить о большем, чем я, ты и не смеешь. Твои глаза горят, они заводят меня, они озаряют меня.

Очень тихо, почти робко, ты отвечаешь:

- Мне действительно нравится, что ты зануда.

И когда ты говоришь что-то подобное, я не хочу быть Лео или Грязным Гарри. Я – самый счастливый на всем свете, прямо здесь, рядом с тобой. И когда ты наклоняешься и целуешь меня нежно, посасывая мою нижнюю губу и прикусывая её лишь слегка, пока прижимаешься ко мне всем телом, мне действительно нравится быть занудой.