Белла

Мы снова на расстоянии почти трех тысяч миль друг от друга, и слезы иссякли. Как ни странно, я нахожу подтверждение, думая о тех словах, которые он сказал мне. Сожаление. Потому что я знала, что оно придет. Всегда знала.

В тот момент, когда я вхожу в свое здание, я испытываю облегчение. Теперь, когда я снова в Нью-Йорке, я испытываю чувство комфорта от возвращения туда, где все хорошо знакомо.

Ночной швейцар быстро шаркает к двери, пока я сражаюсь со своим багажом.

- Добрый вечер, мисс Свон.

- Просто Белла, пожалуйста.

- Добрый вечер, мисс Белла. Хорошо съездили?

Я не знаю, что сказать, поэтому улыбаюсь и прохожу мимо него.

- О, мисс Белла?

Я зажмуриваюсь и делаю глубокий вдох, прежде чем повернуться к нему лицом.

- Да?

- Боюсь, за вашим окном ушастая сова свила гнездо. Она кричит на все лады. Ваши соседи жаловались все выходные. Надеюсь, она не слишком Вас побеспокоит.

Твою мать.

Я киваю, решая не паниковать.

Прохожу мимо почтовых ящиков. Поднимаюсь по лестнице. Сворачиваю за угол.

Сажусь в лифт, чтобы подняться на верхний этаж, и бреду по лабиринту коридоров к своей квартире.

Когда солнце заходит за деревья, я иду к амбару. Я хожу туда каждый день. Я говорю себе, что это никак не связано с Эдвардом, но это ужасная ложь.

Даже когда мы не разговариваем, компания мне приятна. Его компания. То, как он смотрит на меня. Словно я настоящая.

Я прохожу через дверь, рассчитывая, что он ждет меня, но в амбаре тихо и пусто. Я чувствую неожиданный укол разочарования, но оно исчезает так же быстро, как и появилось. Я приходила сюда долгие годы, задолго до Эдварда. Он мне не нужен. Я забираюсь на свой чердак и включаю фонарь. Это место грязное и разваливается на части. И я улыбаюсь, потому что оно мое.

Я провожу пальцами по книгам в ближайшей стопке. Я прочитала их все. Я закрываю глаза, выбирая одну наугад. «Убить пересмешника». Я стираю с корешка пыль и сворачиваюсь калачиком на своем месте у окна.

Я люблю запах старых книг. Может быть, не столько запах, сколько тайну того, кто еще перелистывал эти же самые страницы, читал те же самые слова.

Я пытаюсь читать, прежде чем мой разум получит возможность убежать от себя. Но порой чьих-то чужих слов недостаточно. Я не могу сосредоточиться. Почему его здесь нет? Может быть, с него уже довольно. Прежде, чем я в достаточной мере убеждаю себя в том, что мне все равно, я слышу его голос.

- Белла-а-а-а-а? – В его голосе слышатся почти легкомысленные нотки.

Мое сердце ёкает. Я невольно улыбаюсь, но не отвечаю. Я не двигаюсь со своего места на пледе.

Я вижу, как над выступом появляются его волосы, затем глаза, затем улыбка. Его улыбка с идеальными зубами.

- Мы идем за совами. – Его глаза горят, когда он говорит это.

- Куда-куда мы идем? Я не убиваю птиц. – Я прячусь за книгой.

- Мы не собираемся никого убивать. Это как наблюдать за птицами, только за совами.

- Насколько я знаю, совы и есть птицы. – Я смотрю на него так, словно он идиот. Только потому, что он не идиот.

- Прекрати вынуждать меня чувствовать себя дураком. Мы идем за совами.

- Хорошо, мальчик из большого города, а что именно мы будем делать?

- Это просто. Мы идем в лес, взяв с собой только фонарь и парки, и ищем сов. – О Господи.

- Разумеется, это хорошо продуманный план. К сожалению, у меня нет парки. Может быть, в следующий раз.

Его улыбка становится невероятно широкой, когда он швыряет через перила чердака огромную фиолетовую куртку. Она медленно падает к моим ногам.

- Эдвард, ты не знаешь самого главного про поиск сов в этом лесу. Мы с тобой заблудимся. Наши поиски и спасение будут во всех новостях. Чарли будет…

- Белла, неужели ты никогда в своей жизни не делала ничего опасного?

Смех вырывается из моего рта прежде, чем я успеваю остановить его. Его широкая улыбка никуда не девается.

- Мы все еще говорим о походе за совами? – Ну и ну, мальчик из большого города, а ты и впрямь любишь рисковать.

- Хорошо, итак, мы установили, что это не опасно. Пойдем. – Он спрыгивает на лестницу с того места, где стоит. – Не забудь парку. Там холодно.

Спорить с ним сейчас – себе дороже. Я вытаскиваю из кармана мамино фото, чтобы положить его как закладку. Я не могу удержаться и смотрю на ее лицо.

- Белла?

- Сейчас спущусь.

- Вот, можешь даже надеть мои перчатки. – Он бросает мне одну. Затем другую.

Я с неохотой закрываю книгу с моей мамой внутри и кладу ее сверху на ближайшую стопку. Я надеваю куртку и сажусь на край чердака, свесив ноги.

- И не говори потом, что я никогда ничего для тебя не делала.

- Я и не мечтал об этом. – Он подмигивает мне. Он, черт возьми, подмигивает мне.

Мы держим путь через несколько пастбищ, к краю леса.

- Итак, Эдвард, что тебя вдохновило на эту прекрасную идею?

Он пожимает плечами.

- Я всегда хотел сходить посмотреть на сов.

- Ты такой странный, ты это знаешь?

- Почему тебя это так удивляет?

- Потому что обычно этим занимаются старики. Как раз между игрой в бинго и вязанием. Бинго, наблюдение за совами, вязание.

От смеха все его лицо светится.

- Полагаю, в душе я старик. Когда я был маленьким, у меня была книга про то, как один мальчик ходил со своим отцом смотреть на сов. Я всегда хотел попробовать.

Внезапно это уже не кажется мне таким неправильным. Я не говорю ему об этом.

- Итак, каковы правила?

- Ты должна быть терпеливой. И молчать. Я совершенно уверен, что это единственные правила. – Его ухмылка. Я принимаю твердое решение не смотреть ему в лицо.

Но впервые за долгое время меня разбирает любопытство. Когда мы идем по лесу, мне доводится несколько раз украдкой взглянуть на него. Это волнительно, но все же почему-то успокаивает – то, что он всегда смотрит на меня.

Кажется, что мы идем по темному лесу несколько часов. Только шорох листьев под ногами.

Я не чувствую своего лица. Я почти готова назвать это провалом миссии по наблюдению за совами.

- Эдв… - Он быстро прикрывает мне рот рукой и взглядом умоляет меня вести себя тихо. Мы оба застываем. Вдалеке слышится едва уловимый звук.

Сова.

Глаза Эдварда невероятно широко раскрыты. Так он еще красивее.

Его рука исчезает, но всего на секунду. Он берет меня за руку в перчатке, словно так и надо. Я смотрю на то, как его пальцы обхватывают мои, пока мы медленно идем в направлении звука.

Полная тишина.

И теперь, когда он больше не смотрит на меня, я не могу удержаться и смотрю на него. Мои глаза поднимаются от его пальцев к лицу. Он похож на маленького мальчика. И словно я никогда его раньше не видела до этого момента. Ничего, кроме луны на его лице. Деревья отбрасывают тени на его челюсти. Его рот слегка приоткрыт в благоговении.

Мое сердце в груди.

Внезапно он останавливается и включает фонарь. Другая его рука остается в моей руке. Я слежу глазами за лучом света, когда он освещает дерево перед нами.

Время останавливается. На нас смотрит огромная – клянусь – настоящая, живая сова. Пронзительный взгляд. Узорчатое оперение. Дикость, которая возбуждает. Она смотрит прямо на меня. Я чувствую себя невероятно маленькой.

И затем, без предупреждения, она устремляется вниз, пролетает у нас над головами и исчезает. Фонарик со стуком падает на землю. Мы оба взвизгиваем, как школьницы. Я много лет не чувствовала себя такой живой. Я не хочу думать о том, что это говорит обо мне.

Когда отпадает необходимость вести себя тихо, тишина между нами становится некомфортной. Моя рука по-прежнему в его руке. Его глаза на мне. Мои – на его ногах.

Он притягивает меня ближе, заставляя посмотреть ему в лицо, но я не смотрю ему в глаза. Я не знаю, как это сделать.

Свободной рукой он убирает волосы с моего лица. Довольно холодно, так, что я вижу пар, вырывающийся из моего рта. Я чувствую его дыхание на своем лице. От всего этого мое сердце в беде.

Он вытаскивает крошечный клочок пера из моих волос. Мы оба прыскаем от смеха.

Прежде, чем я успеваю остановиться, я смотрю ему в глаза. И немедленно об этом жалею. Даже в темноте его глаза говорят очень о многом. О большем, чем я могу вынести. У меня такое чувство, что я в любой момент могу утонуть в них.

И затем я понимаю, что мы стоим ближе друг к другу. Я не знаю, сделал это он или я. Все, что я знаю – что это так.

Я десять лет не позволяла себе что-либо чувствовать. Ничего.

Это слишком.

И я вынуждена испортить момент.

- Я замерзла. Я не чувствую своего лица. – Шепот.

Он не сводит с меня глаз. Словно ищет секреты. Он натягивает мне на голову капюшон куртки. Тыльной стороной ладони проводит по щеке. Дрожь и мурашки по коже. И мое лицо не такое холодное по сравнению с его рукой. Он проводит по моему лицу указательными пальцами, оставляющими после себя огненные следы. По моим бровям. Вниз по моим щекам. Вдоль челюсти. По губам. Словно слепой.

- Эдвард?

Его руки останавливаются.

Его рот кружит над моим, и холода больше не существует.

Все остальное медленно исчезает. Жар его дыхания обжигает мне лицо. Часть моего разума охватывает паника, но другая часть, более громкая, отчаянная, кричит ему, чтобы он поцеловал меня.

На мгновение я волнуюсь, не произнесла ли эти слова вслух, но это больше не имеет значения, когда он сокращает расстояние между нами и легко, очень-очень легко целует меня в уголок рта. Так нежно, что я не уверена, что мне это не показалось. Я стою без движения, боясь пошевелиться, боясь дышать, и затем его губы – это мои губы. Мягкие и едва ощутимые.

Мои руки плетьми висят по швам. Я чувствую себя невероятно живой, но парализованной.

Легкие поцелуи, которые пробирают до пальцев ног.

Медленно. Нежно. Беззвучно.

Он целует меня так, словно я хрупкая. Словно меня многократно склеивали по кусочкам. Это сводит с ума. Мне хочется, чтобы он целовал меня так, словно я пуленепробиваемая. На мгновение я чувствую себя такой.

И я целую его. Я целую его в ответ.

На вкус он как Рождество. Сладкий и пряный. Мягкий и колючий.

Он втягивает губами мою нижнюю губу, и из моего рта вырывается странный звук. Я бы смутилась, но, кажется, я больше на такое не способна.

Мои руки. Они больше мне не принадлежат. И внезапно я ненавижу эти перчатки.

И теперь его рот – это огонь. И все на свете.

Мое сердце в груди напоминает товарный поезд.

Это слишком, и я не знаю, как чувствовать это, не чувствуя всего остального.

Я вырываюсь, но слишком поздно. Слишком поздно, и теперь остальное тоже здесь.

Этот день изменил все.

Автосигнализации и крики. Сирены. Воздух слишком густой, чтобы им дышать. Крики лучше, чем тишина на переднем сидении. Запах крови смешивается с запахом цемента. Мне девять лет. Я - Трусливый Лев*.

Я крепко закрываю глаза, так крепко, как могу. Может, когда я их открою, я уже не буду заперта в ловушке. Я жду минуты, часы, может быть, дни. Даже с закрытыми глазами я знаю, что солнца нет. Лишь темнота.

Громкие звуки ударов. И затем вместе с голосами появляется свет. Они не похожи на обычные голоса. Эти, похоже, раздаются из пещеры или, может, из-под воды. Я не думаю, что я под водой. Снова тишина. Но я больше не хочу тишины. Я не выношу ее. Я чувствую, как паника растет, готовая выплеснуться наружу.

Я наблюдаю за тем, как переползаю через нее и бью по клаксону. Еще раз. Еще раз. Еще раз.

Еще крики. На этот раз, хорошие. Громкие крики и Паника. Если бывает хорошая паника, то это она. Огни и руки. Очень много рук, но ни одного лица. Электроинструменты. И руки, вытаскивающие меня.

И я свободна. И мне холодно. И меня окружают люди. И я одна.

Но я не в машине. И даже не рядом с ней.

Я на земле в лесу.

- Белла. – Он произносит мое имя так, словно это прощание.

Эдвард.

Единственные руки на моем лице – мои.

- Белла, прости. – В его голосе слышится почти паника. В его голосе.

- Эдвард, пожалуйста, не надо.

- Пожалуйста, не надо – что? – И я больше не могу смотреть ему в лицо.

- Я не могу делать это с тобой.

- Белла, только не говори мне, что ты не чувствовала этого.

- Я ничего не чувствовала.

Он ищет признаки лжи, но я не дам ему увидеть мои глаза. Из меня ужасная лгунья.

Я перед своей квартирой, ключ в руке, смотрю на свою запертую дверь, понятия не имея, как долго я здесь простояла. Я вожусь с замком, внезапно отчаянно стремясь попасть внутрь. Запертая на засов дверь распахивается, и я сразу иду к окну гостиной и задергиваю шторы. Словно это чем-то мне поможет.

Я вытаскиваю из кармана телефон и смотрю на экран. Бесчисленные электронные письма. Голосовые сообщения. И даже больше пропущенных звонков.

Я сделаю то, что делала долгие годы, единственное, что хорошо умею делать. Я надену маску. Я сыграю эту роль. Я буду улыбаться и смеяться.

Я независимая. Я сильная. Я счастлива. Я притворяюсь.

Я хорошо зарабатываю. Другие деньги лежат мертвым грузом. Я игнорирую их. Я не хочу их.

Я углубляюсь в работу, так что у меня нет ни одной свободной секунды, чтобы думать о нем. Я рано встаю и поздно ложусь. Я сижу в своем офисе и игнорирую иронию своей работы. Я критикую чужие слова, чтобы заработать себе на жизнь. Я исправляю их ошибки. Я говорю им, когда они платят мне мало. Я мошенница, лицемерка. Но они слушают меня. Они покупают это.

Может быть, однажды я научусь так хорошо притворяться, что даже поверю в эту ложь.

*Персонаж сказки «Волшебник страны Оз»

перевод: helenforester
зав.почтой: FluffyMarina