- Эм… это кухня, - Джейкоб неловко указал в угол квартиры, отделенный от остальной части комнаты длинной стойкой. Он подошел ближе и начал называть отдельные предметы кухонной утвари. - Здесь ты можешь готовить еду. Это печь, а это миксер...

Я отрезала:

- Я в курсе, что это кухня, - и тут же пожалела о сказанном, он смущенно уставился в пол. Ведь знала, что поздней ночью он занимался уборкой квартиры и готовил ее к моему приезду. – Извини, Джейкоб. Я действительно не хотела тебя обидеть.

- Ничего страшного, Мария.

Хоть это имя и стало более знакомым для моих ушей, я все равно вздрагивала, когда слышала его. Привычней было откликаться на дразнящее прозвище Эдварда, к тому же я узнала, что с итальянского оно означает «красивая»... Но нельзя зацикливаться на Эдварде. От этого становилось грустно. Теперь я знала наверняка, и Эдвард был прав: я могла пройти через это горе миллион раз в обмен на две недели с ним. И невозможно было себе представить (и даже не хотелось), как это, не знать его.

Джейкоб все еще смущенно стоял перед сине-серыми шкафами, которые напоминали мне цвет простыней на больничной кровати, поэтому я сделала пару шагов на костылях и подошла ближе. От него всегда приятно пахло, и мое тело признавало знакомый запах, хотя я не могла точно определить, что это было. Опираясь на здоровую ногу, я отошла в сторонку. Мне становилось некомфортно находиться рядом с этим мужчиной дольше, чем нужно.

- Давай ты мне покажешь остальную часть квартиры.

Он широко улыбнулся в ответ на мою маленькую улыбку и кивнул.

- Следуй за мной, я хочу показать тебе твою комнату.

Целый день Джейкоб вел себя как джентльмен. Он чувствовал мое беспокойство и терпеливо ждал, когда я прощалась с врачами и медсестрами. Медсестра Коуп, даже зная мое имя, еще раза два назвала меня "дорогушей", но это уже не беспокоило так, как раньше. Анджела сунула мне в руку свой номер телефона и пригласила на ужин вместе с ней и ее мужем Беном, но только, когда я буду в состоянии придти. Единственным врачом, кто не остановился возле моей палаты и не попрощался, была доктор Хэйл, но понятно почему. Моя близость с Эдвардом сделала наши отношения натянутыми, потому что он продолжал игнорировать свою семью.

Я поморщилась. Неудивительно, мысли вновь блуждали вокруг Эдварда. Казалось, это не зависело от моего желания.

Я вытянулась на королевских размеров кровати, наслаждаясь ощущением пуховой подушки под головой и запахом нового постельного белья. Даже мои волосы были хорошо вымыты, стали мягче, чем я помнила, и нежно пахли ванилью. Ванная комната, что прилагалась к больничной палате, по своим размерам была небольшой, а те косметические средства делали кожу грубой. На протяжении пребывания в больнице я даже не могла нормально принять душ, там медсестры мыли пациентов мочалкой. Нечего и говорить, душ был одной из главных причин оставаться в квартире, а не в больнице.

Ах, да, моя одежда… Черные штаны для йоги доходили до колен и свободно свисали с бедер, что свидетельствовало об очевидной потери веса, и хлопковая футболка на мне практически висела.

Но в квартире, расположенной на окраине города, было уютно. Она была скромная по размерам, но красиво оформлена, и находилась в двух кварталах от парка и, по мнению Джейка, в относительно безопасном районе. И все же...

Я не могла сбежать, а мне так не хватало постоянного шума больницы. Я скучала по спокойной темноте, что приходила каждую ночь, заполняла комнату, и, казалось, делала ее просторней. Но больше всего я скучала по мягким звукам классической музыки и очаровательному мужчине, который спасал от одиночества.

Этот день прошел, как и любой другой.

И, как правило, скучно. Мои мысли возвращались к Эдварду чаще, чем бы хотелось.

- Как прошел твой день? – спросил Джейкоб, вернувшись домой после работы. На его челюсти и руках была почерневшая линия от масла. Я всегда удивлялась тому, насколько грязную он делал работу, ремонтируя автомобили. Этот, казалось, вежливый вопрос он задавал каждый день на этой неделе, но я знала, на самом деле ему просто хотелось узнать, не вспомнила ли я чего-то нового.

- Как обычно.

Джейкоб нахмурился от моего безразличия, качая головой, направился в ванную принимать душ. Так же, как и в любой другой день.

Вечер прошел в молчании. Мы поужинали. Джейкоб смотрел телевизор, а я читала на диване. Мерцание экрана и шум из динамиков мешали сосредоточиться, но я не стала жаловаться. Я до сих пор чувствовала себя чужой в этой квартире. И задумывалась: всегда ли так будет?

Белые буквы на черном экране означали конец очередного телевизионного шоу. Маленькая стрелка на часах показывала десять. Боковым зрением я заметила, как Джейкоб взглянул на меня, может быть, чтобы убедиться, что я смотрела шоу вместе с ним. Когда он увидел мое занятие, он выключил светящийся ящик.

- Послушай, Мария, - я вздрогнула, но он проигнорировал это. - Я знаю, что должен дать тебе возможность вспомнить все, что ты можешь, самостоятельно, но я должен рассказать тебе. Я не хочу, чтобы ты считала меня плохим парнем.

Захотелось протестовать:

- Я не думаю, что ты плохой парень.

- Пожалуйста, - он на секунду остановился, - ты находилась в больнице больше трех месяцев. Я и раньше знал, что причинил тебе боль, и ты должна знать почему.

Я не могла отказать ему, когда он так стремился поделиться чем-то, и кивнула, откинувшись на спинку дивана и повернувшись так, чтобы смотреть на него. Джейкоб подошел к дивану и сел рядом. Он положил большую подушку между нами, и я была признательна ему за это.

Он откашлялся и громко начал.

- Думаю, нам обоим стало неуютно здесь. Мы не проводили достаточно времени вместе, а когда проводили, этого всегда не хватало. Поэтому, когда отец позвонил и попросил вернуться в Вашингтон, чтобы я взял на себя автомастерскую, я был… взволнован, - он почесал затылок. - Я вроде как чувствовал, что-то должно произойти. Мы мало говорили об этом, честное слово. Ты мне сразу сказала, что не хочешь уезжать из Чикаго. Ты любила свою работу, а переезд в Вашингтон угнетал тебя. Тогда мы сильно поругались и через несколько дней, после очередных глупостей и банальностей, я ушел. Купил билет на самолет, даже не остановился позвонить отцу, а сделал это уже на пути в аэропорт. Поначалу я был счастлив в Вашингтоне, встречался со старыми друзьями и проводил время с отцом. Конечно, я скучал по тебе, но был таким упрямым. Через два месяца я решился позвонить. Но ты не отвечала, тогда я позвонил в офис, но они сказали, что ты там больше не работаешь. Я уже думал, что больше никогда не услышу тебя, пока Сет не позвонил несколько дней назад...

Джейкоб придвинулся ко мне ближе, мгновенно положив ладонь на бедро. Он хотел взять меня за руку, но я без мысли прижимала ее к груди. И тут ничем нельзя было помочь. Когда я прикасалась к нему, это только напоминало, что он не может заставить мою кожу приятно покалывать, как Эдвард. Он застыл в нескольких дюймах, и пришлось бороться с желанием пересесть на другой стул.

- Я был таким идиотом, уехав тогда, Мария. У нас не было идеальных отношений, но у кого они есть? Мы прожили здесь достаточно долго, и мы знаем или знали практически все друг о друге. Я был сумасшедшим, оставив одного потрясающего человечка, - он вздохнул и перевел взгляд с моего лица на зеленую лампу на столе. – В трудные времена в прошлом мы всегда были друг у друга, и я действительно хочу, чтобы ты могла поверить мне даже сейчас.

Признательность за его откровенность заставляла чувствовать себя неловко. Джейкоб действительно заботился обо мне, но я не помнила о нем ничего. Он был теплым, открытым и, конечно, привлекательным. Но чего-то не хватало.

Я сглотнула и опустила руку на колени.

- Мне нужно время, Джейкоб.

Он угрюмо кивнул и вымученно улыбнулся.

- Конечно, - сказал он, поднявшись на ноги, громко похлопал себя по ляжкам и указал в сторону прихожей. - Ты знаешь, где меня найти, если захочешь поговорить.

- Спасибо за все, - я чувствовала себя ужасно из-за того, что он спал на надувном матраце в кабинете, но я не могла разделить с ним постель. Джейкоб махнул рукой еще раз, а затем вышел из комнаты. Прежде чем отправиться в спальню, я немного подождала, пока не услышала, как дверь со щелчком закрылась.

Я не знала, что мне делать с Джейкобом. Пыталась расслабиться рядом с ним, действительно пыталась, но он все еще находился вне зоны моего комфорта. Меня наполняло чувство вины каждый раз, когда он смотрел с надеждой в глазах. Потому что независимо от того, сколько раз я пыталась узнать его, мои мысли возвращались к Эдварду. И так всегда.

Я покинула больницу вместе с Джейкобом в надежде обрести почву под ногами, но теперь чувствовала себя пустой. Нахождение в когда-то знакомой обстановке мало способствовало воскрешению похороненной памяти, и я сумасшедшим образом скучала по Эдварду. Скучала по его спутанным волосам, которые становились более жирными оттого, что большую часть времени он проводил в постели, но он все равно оставался очаровательным. Скучала по тому, как едва уловимые изменения могли преобразить выражение его лица. Скучала по его преданности музыке, скучала по чувству уюта с другим человеком, по тому, что я могла, не стесняясь, плакать или смеяться, или даже кричать в его присутствии. Скучала по тому прекрасному, что почувствовала, когда мы были вместе в нашу последнюю ночь.

Голос Эдварда эхом отзывался у меня в голове и шептал: "Я хочу дать тебе гораздо больше". Напоминая, как быстро эти мечты испарились. Прошло всего пять дней, как меня выписали, а я окунулась в еще одну рутину. Я внимательно доставала книги с белой полки в моей комнате, но не было никого, с кем бы можно было их обсудить. Отвлекала себя приготовлением пищи, распечатывая рецепты на большом компьютере, и точно следовала указаниям. Какая-то часть меня все еще желала узнавать новую информацию и любила обрабатывать детали. Но я не двигалась вперед. Все по-прежнему было однообразным, и, не смотря на то, что окружающая обстановка изменилась, я все еще оставалась чужой в мире, который не имел смысла.

Если таковой была моя жизнь с Джейкобом, прежде чем мы расстались, я, должно быть, была совсем другим человеком. А, возможно, и не была. Может быть, поэтому я отпустила его в Вашингтон и не поехала следом. Подробности помнились слишком нечетко. Все, что я знала, это то, что чувствовала, как постепенно падаю в депрессию, и это чертовски пугало.

Недовольство быстро исчерпало силы, а голова раскалывалась от напряжения. Я не стану анализировать это сегодняшней ночью. Вяло выключила свет и откинулась на подушку, понемногу успокаиваясь в мягких простынях. Сон окутал меня почти сразу.

Мы с Джейкобом в своей новой квартире сидели около маленькой рождественской елки. Вокруг горели свечи, на окне мигали огоньки гирлянды, а в руках я держала подарок. Осторожно разворачивала зеленую бумагу и, улыбаясь от явного нетерпения Джейкоба, качала головой. Убрав ленту, я развернула коробку, оставляя бумагу невредимой, я всегда стремилась аккуратно разворачивать подарки.

Посмотрела на друга еще раз и открыла крышку. Внутри была тонкая цепочка из золота
и золотой кулон в форме сердца, три небольших бриллианта сверкали в тускло освещенной квартире. Ожерелье выглядело, бесспорно, красивым, и я была тронута тем, что он потратил столько денег на ювелирное украшение, но что-то огорчало. Я носила исключительно украшения из серебра. Мы с Джейком знали друг друга около шести лет, и говорили об этом несколько раз. Часть меня была разочарована тем, что он не знает меня лучше. Но я быстро оттолкнула тени сомнения в сторону и наклонилась, чтобы подарить ему целомудренный поцелуй в знак благодарности.

Думаю, смогу привыкнуть к золоту. Во всяком случае, поразмышляю над этим.

Я проснулась, тяжело дыша, пот бисером украшал лоб. Сердце громко стучало в груди. Я перевернулась на бок и пару раз слепо ударила по столу, пока не попала по выключателю. Чувствовала себя сбитой с толку, пока не вспомнила, что нахожусь в своей квартире, а не в больнице. Было еще очень темно, будильник показывал, что прошло всего три часа. Но, даже получив некоторые зацепки, я не могла успокоиться.

Это было воспоминание? Или просто сон?

Изображения быстро покидали разум, и мне было необходимо убедиться. Я чувствовала, насколько это важно. Схватив костыли возле кровати, поднялась и быстро подошла к комоду, где хранила шкатулку с украшениями. Открыла крышку и стала перебирать браслеты и ожерелья, почти все были из серебра. Уже подумывала оставить это занятие, но заметила небольшой ящичек, скрытый от глаз. Я вытащила его и открыла вспотевшими пальцами, вынимая содержимое. Как и во сне, на пальцах блестело золотое сердце.

Быстро прыгая назад на одной ноге, я рухнула на постель, не выпуская ожерелье из рук. Если такое действительно было с нами, то я не знаю, что думать. Казалось, все было прекрасно: парень с девушкой в их новой квартире обменивались подарками на Рождество. Но я совсем не была счастлива. И если тогда это было не счастье, то насколько плохо было мне перед его отъездом?

За последние несколько дней, чтобы сбросить напряжение, я постоянно занималась домашними делами. Теперь получалось самостоятельно двигать каждой частью тела. Я не могла представить себе человека добрее, чем Джейкоб, который смог вернуть меня в реальный мир. Сейчас у меня было постоянное место жительства и банковский счет, хоть и с ограниченным остатком. Я начала осознавать, что, даже если никогда не смогу восстановить память, то хочу иметь возможность работать и жить своей жизнью. Это бы просто заняло некоторое время. Но когда я попыталась соединить все воедино, у меня не получилось. Решение давало трещину.

Стоит жить для себя, как это было сегодня, а не до попытки самоубийства. Мне нужен человек, который заставил бы почувствовать себя любимой и находящейся в безопасности. И неважно, сколько пыталась, я не могла согласиться на материальную выгоду. Мне нужен Эдвард.

В этот момент я осознала, что чувствовала себя нормально и мне просто навязчиво необходимо убираться отсюда. Я бросала одежду в небольшую спортивную сумку и едва обращала внимание на то, что брала с нижней полки. К счастью, с легкостью закрыла шкатулку из красного дерева для украшений и сунула ее вместе с одеждой. Громоздкий бандаж на колене затруднял мои отчаянные движения, но я делала, что могла. Чем дольше находилась в этой квартире, тем больше чувствовала себя обеспокоенной.

- Что ты делаешь? - я настолько была погружена в сбор вещей, что даже не услышала, как Джейкоб открыл дверь. Он вошел в комнату с широко открытыми и перепуганными глазами. Его одежда помялась во сне, а сам он внимательно смотрел на меня. - Мария, это что такое?

Мой голос надломился, и пришлось отвернуться. Вместо ответа я сосредоточила внимание на выборе из пяти пар обуви.

- Я не могу больше здесь оставаться.

Даже при том, что я не видела его, я могла чувствовать шок Джейкоба.

- Что? Но почему? Что случилось?

Я села на пол и использовала свой костыль, чтобы притянуть к себе сумку за ручку, стаскивая ее вместе с остальными вещами.

- Просто не могу. Мне нужно идти, - и продолжила паковать всякие комнатные безделушки, которые находились в поле моего зрения: небольшой будильник, серебряного цвета iPod, который был больше по размеру и с большей памятью, чем плейер Эдварда...

- И куда ты пойдешь?

- В больницу при Чикагском Университете. Там остался Эдвард. Он предложил мне комнату, прежде чем меня выписали.

- Кто такой, черт возьми, этот Эдвард? – требовательно спросил Джейкоб и тяжелой походкой направился к двери. Снова становилось уже слишком. Мне нужно было покинуть это место. Застегнув молнию на сумке, я попыталась встать, для опоры используя край кровати.

- Джейкоб!

- Нет, Мария. Немедленно сядь на место! Сейчас три часа ночи, я не позволю тебе в такое время бродить по улицам. А теперь, пожалуйста, просто спокойно вдохни и выдохни и поговори со мной. Что случилось?

Я послушно глубоко вздохнула и почувствовала, как самообладание возвращается. Я даже понятия не имела, как далеко собиралась уйти. Прижала ладонь ко лбу, пытаясь сосредоточиться, прежде чем бросить взгляд на Джейкоба. Он не станет воспринимать меня всерьез, пока мы не поговорим спокойно. Я еще раз вздохнула и, стараясь, чтобы голос звучал твердо, произнесла:

- Просто мы не подходим друг другу. Мы больше не нужны друг другу…

- Откуда ты знаешь? Что вообще ты говоришь?

В его голосе слышались нотки боли, но он не казался убитым горем. Это только укрепило мою решимость. Возможно, несколько месяцев назад, или даже лет, мы с Джейкобом были вместе, но я уже не та девушка. Мария Свон, погрузившись в неудачи и депрессию, позволила им утащить ее так глубоко на дно, что она больше не представляла своей жизни на этом свете. Я не могла позволить истории повториться. Джейкобу оставалось только понять, как глубоко я погрязла. Даже если это причинит ему больше боли, он должен понять.

Я сделала еще один вдох и похлопала по кровати рядом с собой. Он сразу же шагнул вперед и присел. Взгляды не пересекались.

- Ты знаешь, почему я попала в больницу? - он покачал головой и дрожал от желания понять очевидные изменения моего внутреннего «я». Но чувства уже никогда не изменят своего направления. Все просто было отложено на время.

- После того, как ты ушел, ты знаешь, что меня уволили с работы. Не помню всех подробностей, но это было уже слишком для меня. Я не могла больше выносить этого, - глубоко вздохнула и продолжила, - Джейк, я попала в больницу, потому что пыталась покончить с собой. Я спрыгнула с пятого этажа.

Воздух вокруг нас предельно накалился, мы сидели в тишине. Было слишком много вопросов. Джейкоб немного пошевелился и сжал пальцы в кулаки. Его безумное напряжение отступало и в итоге исчерпало себя. Он пытался заговорить несколько раз, но все, что смог выдавить из себя, было низкое хныканье.

Я медленно протянула руку и положила на его сжатые в кулак пальцы, как делала, когда Эдвард был разбит. Он немного расслабил мышцы, но все еще впивался пальцами в мозолистую ладонь. Нужно успокоить его, потому что не хочу, чтобы это оставалось на его совести.

- Я не пытаюсь взвалить всю вину на тебя, потому что все, что я знаю, подсказывает мне, это не по твоей вине. Ты замечательный мужчина. Вероятно, перед твоим отъездом я была в депрессии. И… потом потеряла работу, - от муки и воспоминаний я позволила голосу дрожать. - Я просто не смогла этого выдержать. Я помню это чувство, мне было тяжело.

Я провела пальцами по его кулаку, уверяя нас обоих, что это правильная мысль.

- Если я останусь здесь, Джейк, то снова пойду на дно. Я уже чувствую это. Сегодня ты говорил, что не хочешь потерять одного хорошего человечка. Мы оба заслуживаем большего. Я не хочу довольствоваться простой жизнью лишь потому, что это легко. И ты не должен.

Некоторое время мы сидели в тишине, но я ощущала те изменения, которые происходили с нами обоими. Джейкоб повернул руку, и, в конце концов, наши ладони легли вместе. Не было никаких импульсов. Теперь, когда мне известно, как это, чувствовать приятное покалывание, я не была готова согласиться на меньшее.

Я громко зевнула, и наш момент перемирия был окончательно разрушен. Уже было очень поздно, Джейкоб, рассмеявшись, и сам начал зевать. Он сжал мою руку один раз и встал, повернувшись ко мне. А затем посмотрел усталым, но решительным взглядом.

- Пожалуйста, подожди хотя бы до утра, а потом ты уедешь. Я отвезу тебя обратно в больницу перед работой.

Я искренне улыбнулась впервые за этот час.

- Это я могу.

___
От переводчика: Хочу сказать огромное спасибо всем моим читателям за отзывы к предыдущей главе!!!
Это предпоследняя глава этой истории!!! Надеюсь на вам она понравится и вы поделитесь со мной вашим мнением здесь или на форуме))) Memoria in Aeterna

Источник: http://robsten.ru/forum/19-204-4