Edvard POV

Величайшим усилием воли мне удалось заставить себя дойти до своей комнаты.   Карлайл догнал меня сразу за дверью музыкальной гостиной и с того момента все время шел рядом.

Он молча анализировал  реакцию Ренесми на музыкальное обращение,  сравнивая ее поступки со всеми известными моделями поведения девочки-подростка. Выводы, сделанные Карлайлом, ему понравились. Входя следом за мной в мои аппартаменты, он широко и довольно улыбался.

Я обернулся и вопросительно посмотрел ему в глаза.

В ответ Карлайл одарил меня обнадеживающим взглядом, который сопровождался выражением лица человека в предвкушении приятных событий.

Пауза затянулась, становясь гипертрофировано театральной, и я выпалил:

- Не томи!

- Я имею полную уверенность, что Ренесми ощутила все то, что ты пытался ей донести своей импровизацией. Кстати сказать, композиция получилась слегка сумбурной, но чрезвычайно красноречивой. Она достойна переложения на ноты и исполнения перед куда большей аудиторией. Я горжусь тобой, Эдвард. 

- Мне чрезвычайно приятно слышать от тебя столь громкие похвалы. Но приоритетом для меня сейчас является моя дочь. Я мечтаю ее вернуть и сделаю для этого все возможное и невозможное.

- Очень хорошо. Очень хорошо, - задумчиво произнес Карлайл, подыскивая способ моего дальнейшего сближения со строптивой малышкой.

Его «громкие» внутренние монологи буквально заполняли пространство вокруг и мешали мне сосредоточиться на мыслях Несси. Но как только мне удалось уловить ее ментальный голос и  сконцентрироваться на нем, я ощутил ее растерянность. Бессвязные, болезненные  мысли перемежались приступами отчаяния. Окружающая обстановка представала перед взглядом девочки в виде утративших цвет пятен, с размытыми контурами. Они вздрагивали и колебались. Но и эти блеклые образы пропали, когда Несси  закрыла глаза.

Душевные страдания малышки не могли оставить меня равнодушным. Уже через несколько минут я был готов бежать к ней, чтобы  пасть ниц и снова молить о прощении.

Карлайл заметил, как я напрягся, готовясь к рывку, и остановил меня жестом руки, преградив дорогу.

- Что случилось? – взволнованно спросил он.

- Она рыдает! - я попытался обойти его.

Карлайл переместился и стал у двери, перекрыв мне путь к бегству.

- Это слезы очищения. Нет необходимости вмешиваться в процесс самоанализа. Пойми, Эдвард, Ренесми должна сама осознать необходимость сближения. Она поймет и простит. Но на это ей нужно больше времени. Ренесми – намного больше человек, чем кажется.

- Сколько  еще я должен ждать? – в моем голосе можно было легко различить еле сдерживаемое раздражение.

- Думаю, завтра ты уже сможешь с ней поговорить. Конечно, было бы лучше, если бы она первая сделала шаг навстречу. Но я бы на это не слишком расчитывал. 

- Да, я понимаю, - нехотя согласился я.

Карлайл взмахнул рукой, описывая контуры моего тела:

- Тебе стóит привести себя в порядок, дабы не смущать своим неопрятным видом дочь.

- O’k, - я спешно кивнул, хотя бы для того, чтобы скрыться от его сочувствующего взгляда.

Я закрыл дверь ванной и осмотрел себя в зеркале, занимавшем большую часть стены.

Выглядел я ужасающе. Сравнение с вымышленными кровососущими персонажами германских народных сказок было сейчас очень кстати.

Но заняться собой я был не в состоянии - моя девочка все еще плакала. Она вспоминала меня, разозленного, орущего в телефонную трубку, не сдерживая брань, и милого, доброго, мягкого, пушистого и совершенно невиновного ни в чем Джейкоба, который все это вынужден слушать. Я физически ощутил страх, который Несси испытала по моей вине. Не о своей безопасности беспокоилась она. Моя добрая девочка  боялась, что я сделаю с Джейком что-то ужасное.  Единственным, что пришло ей тогда в голову, была потребность оградить свого друга от моего гнева. И она ринулась его спасать.

Мало-помалу всхлипы Несси затихли, и она погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Я вздохнул с облегчением: «Детка хотя бы на время освободилась от  тяжелых воспоминаний».

Теперь пришло время заняться собой. Грязная одежда была сброшена, и я шагнул в душ.

Я стоял, подняв лицо вверх. Мои руки безвольно свисали вдоль тела.

 Ливень, обрушившийся на меня, смывал грязь и воскрешал  воспоминания о днях, наполненных  любовью и счастьем.

В шуршании стекавшей воды, звучали отголоски заливистого смеха Беллы, наполнявшего ванную комнату в нашем доме, когда мы резвились, обрызгивая друг друга. Она нападала, я уклонялся. Тысячи брызг, которыми мы орошали друг друга, уносили нас в детство, приносили ощущение расслабленности и радости. Но близость наших обнаженных тел, не позволяла чувствовать себя детьми слишком долго. Не огражденные одеждой, они не могли существовать раздельно, стремились сблизиться, объединиться, ощутить целостность.

Вода, стекающая по моей коже, напоминала нежные касания моей возлюбленной.  Ее тоненькие пальчики мягко ласкали мои щеки, губы, опускались на грудь, скользили по животу, чтобы в результате крепко сжать орган, своим состоянием, явно доказывавший мою заинтересованность в этом процессе.

Я тряхнул головой, отгоняя от себя, не нужные сейчас мысли.

«Мне не хватает тебя, моя Белла, моя единственная возлюбленная, моя супруга навеки», - тяжелый вздох вырвался из моей груди. – «Я не смогу быть без тебя долго. Я обязательно разыщу тебя, и мы снова будем вместе. А если тебя нет среди живых, я последую за тобой. Возможно, там смогут объединиться наши души, и мы достигнем истинной гармонии.  Я надеюсь, очень надеюсь, что у нас есть души. Ты вселила в меня эту надежду, не оставив другого выбора, Изабелла Мари Каллен».

Мой заботливый отец отыскал для меня чистую одежду и проследил, что бы я стал похожим на человека. Под его критичным взглядом, я надел тщательно отутюженные серые брюки, белую футболку, поверх набросил синюю рубашку, застегнув ее на две нижние пуговицы, и закатал рукава.

Карлайл извлек из внутреннего кармана своего пиджака расческу и молча протянул ее мне.

Я зачесал мокрые волосы назад, за что получил его одобрительную улыбку.

Карлайл прервал молчание:

- У тебя есть мысли, как подкрепить твою маленькую победу?

«Мог бы и не спрашивать».

В его голове роился десяток способов перевода моих отношений с Несси на новый уровень.

- Надо снова заслужить ее доверие, - уклончиво ответил я.

- Как ты предлагаешь это сделать?

Я озвучил одну из идей Карлайла, скорее, спрашивая, чем отвечая на вопрос:

- Можно отвести ее в ресторан, чтобы она поела человеческой пищи?

- Одна из моих лучших идей, - согласился Карлайл, завуалированно, обвиняя меня в плагиате.

- Вместе поохотиться не удастся. В окрестностях Вольтерры – практически нет крупных млекопитающих, - звучало как оправдание.  

- Ты прав, - угольно-черные глаза собеседника сверкнули, когда он со вздохом опустил голову.

Карлайл страдал от жажды не меньше, чем я. Но унывать или раздражаться он себе не позволял.

- Завтрак в постель?

- Отлично, - его голос звучал оптимистично.

 - Апельсиновый сок и тосты с ореховым маслом и вареньем, как готовила Белла, - предложил я, и сразу же осекся под тяжелым взглядом Карлайла.

- Эдвард, сейчас ни каким образом  нельзя напоминать  Ренесми об утрате. Иначе она снова спрячется в раковину своего эго.

- Тогда, может, молоко и круасаны?

- Мы в провинциальном итальянском городке. Думаешь, здесь есть французская булочная?

- Возможно, есть. Стóит поискать.

Наш разговор прервался. Остальную часть ночи мы простояли молча.

Карлайл раздумывал над тем, как будет себя вести и что скажет Несси после ее пробуждения. В то же время я пытался отыскать слова, которые могли бы проникнуть сквозь панцирь, который нарастила моя малышка для меня.

Карлайл вышел из оцепенения, когда было далеко заполночь:

- Итак, я займусь приготовлениями к утру нашей бунтарки. Твоя же основная задача – никуда не уходить, не впадать в уныние и быть готовым к разговору.

- Я буду ожидать вашего прихода здесь.

Карлайл отправился выполнять задуманное. Несколько сотен раз обойдя комнату по периметру, и столько же – пересекши ее по диагонали, я не успокоился, а совсем наоборот, завелся еще больше. Когда волнение достигло высшей точки, я осознал, что хочу сейчас же видеть свою дочь.

«Пусть она спит. Я лишь посмотрю на нее, и мне станет легче. Так я смогу пережить эту ночь».

На мое счастье апартаменты Ренесми не были заперты изнутри. Боясь создать шум, я слегка нажал на дверь. Но она не открылась, упершись во что-то. Вид через образовавшуюся щель не давал полной картины. Поднажав сильнее, мне удалось сдвинуть препятствие, и я проскользнул внутрь.

Моя девочка лежала на полу, в позе эмбриона, спиной прислонившись к двери, и крепко спала. На ее лице были видны следы слез. Но в тот момент оно было спокойным и, даже, безмятежным. Сновидения не будоражили сознание Ренесми.  Это было именно то, что ей требовалось.

Я медленно поднял дочурку с пола и, нежно прижимая к себе, начал покачивать. Мне хотелось держать ее на руках, как в младенчестве, все время, пока она  будет спать.  Но отдых в моих холодных объятиях мог показаться малышке некомфортным, и я отнес ее на кровать.

Несси, ощутив под собой удобное ложе, вытянулась и сомкнула руки над головой.

Я замер, с благоговением любуясь этой совершенной юной красотой.  Длинное, до пят, черное бесформенное платье не могло скрыть стройный стан моей доченьки. Она выросла до пяти футов шести дюймов, и из угловатого подростка превратилась в девушку с точеной фигурой. Ее лицо еще сохранило детские черты. Но это было уже лицо юной девушки, а не тинэйджера. Светлые каштановые волосы, разметались по подушке, создав ореол вокруг ангельской головки.

Моя рука бессознательно потянулась к Несси, и я не удержался от соблазна погладить ее по голове, запутаться в ее волосах. Не имея сил, оторвать от нее взгляд, я простоял возле спящей девочки до рассвета.

Дважды медленный сон Ренесми сменялся быстрым. И тогда ее посещали краткие сновидения, состоявшие из череды разноцветных, сменяющих друг друга, пятен. Выражение лица девочки в течение всей ночи оставалось умиротворенным.

Этой малости мне хватило, чтобы почувствовать себя счастливым.

Первые лучи солнца коснулись макушек деревьев. Некоторым из них удалось пробиться сквозь редеющую листву, чтобы ворваться в окна и отметить свое присутствие яркими пятнами на темных шторах. Утренний свет вывел меня из состояния ледяной статуи.

Окрыленный надеждой, я возвратился в свои апартаменты, чтобы дождаться, когда Несси придет или позовет меня к себе.

Как только я переступил порог, меня осадили мысли о том, как лучше встретить дочь, если она все-таки решит навестить меня.

«Я мог бы стоять у камина. Но тогда выглядел бы слишком надменно.

А если сидеть в кресле? Когда она войдет, я мог бы встать и приветствовать ее, идя навстречу.

Можно было бы зайти в спальню, и выйти, когда Несси будет в гостиной».

Последний вариант мне показался наиболее подходящим, и я остановил свой выбор на нем.

*****

Солнце уже давно пересекло линию горизонта, и медленно, но неотвратимо, двигалось к своему зениту.

Досконально изучив все картины, которыми были украшены стены моей спальни и пейзаж за окном, я упал на кровать и принялся рассматривать причудливую лепнину на потолке. Флористический орнамент мог надолго занять внимание ценителя прекрасного. Но не меня.

Я вскочил с кровати, начал расхаживать вокруг нее вначале в одну сторону, затем в обратную.

В, заполнявшем эфир, ментальном гуле мне не удавалось различить мысли моей дочери. Я останавливался, закрывал глаза, пытался сконцентрироваться. Все было напрасно.

Вдруг гнетущую тишину разрезал долгожданный, но неожиданный, стук в дверь.

«Неужели, Несси сама пришла ко мне?» - ликование взорвалось во мне и, не довольствуясь ограниченным пространством моего тела, вырвалось наружу. Самая счастливая из всех  улыбок оживила мое лицо.

Молниеносно переместившись, я распахнул дубовые створки двери и остолбенел.

У входа стояла Доротея. Она сжимала термос, наибольший из когда-либо виденных мною. Если быть точным, она обхватила его двумя руками и прижала к телу.

- Что ты здесь делаешь? – вместо приветствия спросил я.

Улыбка сползла с моего лица, сменившись гримасой разочарования.

- Я пришла поблагодарить Вас, - пролепетала она и опустила взгляд.

По щекам девушки разлился румянец, сердцебиение ускорилось, кровяное давление подскочило.

Мой рот наполнился ядом так, что я вынужден был сглотнуть.

- Не за что, - холодно ответил я.

- Вы дали мне шанс, - тихо сказала она и покачала головой.

Это заявление вызвало у меня нервный смех.

«Человек, живущий в окружении десятков вампиров, являющийся для них не более чем игрушкой и, в конце концов, живым кормом, благодарит меня за шанс!»

Девушка недоуменно уставилась на меня.

- Не принимай на свой счет, - я помахал рукой, силясь прекратить приступ. – Небольшой нервный срыв.

Она с пониманием кивнула и улыбнулась.

Окончательно успокоившись, я сделал шаг назад, освобождая дорогу  нежданной гостье.

«Немного любезности не помешает. Все-таки я чуть было не лишил ее жизни».

Доротея прошла  вглубь комнаты и, остановившись у дивана, повернулась ко мне.

- Присаживайся, - жестом я предложил ей выбрать любое место на креслах и диване, стоящих полукругом.

Она, будто не услышав этих слов, сделала шаг в мою сторону и протянула термос.

- Прошу Вас принять в качестве благодарности.

- Что это? – спросил я, теряясь в догадках о его содержимом.

- Здесь кровь. Еще теплая.

Такого я не ожидал. Как у человека при слове «лимон» начинается обильное слюноотделение, так и у меня при слове «кровь» рот наполнился ядом. Я проглотил его и приподнял брови, демонстрируя удивление, чем вынудил ее к объяснению.

- Я купила это у фермера, который забил теленка на мясо. Меня предупредили, что Вы брезгуете человеческой кровью, - ее вытянутые руки уже дрожали от напряжения. – Пожалуйста, возьмите. Иначе я уроню, - настаивала она.

«Знала бы она, сколь далека от истины. Не брезгую я человеческой кровью. Совсем наоборот, это самое желанное лакомство для меня. Но, пытаясь быть похожим на человека, не имею права, потакать своим слабостям».

В Доротее уживались две полные противоположности: скромница, краснеющая от одного моего взгляда, и настойчивая, требующая подчинения, личность.

Я принял подарок из рук девушки.

Она с облегчением вздохнула и снова устремила взгляд в пол.

Зато теперь я не знал, что делать с презентом.

Решение предложила гостья:

- Выпейте это сейчас, пока не остыло. Думаю, теплой она более приятна.

Я непроизвольно поморщился, вспоминая запах и вкус крови травоядных животных.

- Вы не довольны? – обеспокоилась Доротея.

- О, нет. Спасибо, - я поспешил ее успокоить, решая, как поступить с презентом.

«Наверняка, она обидится, если я это не выпью. А я и так перепугал ее до потери сознания своей несдержанностью. Тогда я был голоден. Но сейчас я также не сыт, и нет никакой гарантии, что смогу сдержаться, если эта жертва  собственной глупости пробудет здесь еще немного. Пожалуй, мне стоит выпить это. Я стану менее опасным».

- Прошу меня извинить, но я вынужден покинуть тебя на минуту.

- Конечно, - девушка с пониманием посмотрела на меня.

Я скрылся в спальне, держа в руках термос. Не раздумывая,  я отвинтил крышку и влил в себя его содержимое, стараясь не придавать значения вкусу, и не дыша, чтобы не ощущать запаха. Во рту все равно остался терпко-горьковатое послевкусие. Хотя чувство полного насыщения не наступило, но жажда стала не столь мучительной. Решив, что какое-то время смогу удерживать себя в узде, я возвратился в гостиную.

Доротея стояла на том же месте, что и до моего ухода, не переместившись ни на дюйм, и даже не изменив позу.

- Зачем ты здесь? – спросил я.

- Я пришла выразить Вам свою признательность, - удивляясь вопросу, ответила Доротея.

- Не в этой комнате, а в замке. Как ты попала к Волтури?

Выражение лица девушки мгновенно стало печальным.

- Я вышла замуж чуть больше двух лет назад за человека, которого искренне любила. Мне казалось, что он отвечает мне взаимностью. До этого мы встречались шесть месяцев. А свадьба была назначена после  того, как я сообщила ему, что беременна. Мы прожили вместе пять месяцев с небольшим, из которых четыре виделись совсем редко. Муж говорил, что устроился на вторую работу, чтобы обеспечить безбедную жизнь нашей семье. Он приходил домой поздно, отказывался есть пищу, которую я готовила для него, говоря, что безумно устал, постоянно был раздражен, часто кричал на меня. А потом я узнала, что у него есть другая. И эта другая – моя лучшая подруга. Мне сказала об этом одна знакомая. Я не поверила и обозвала ее завистливой лгуньей. Мне казалось, что она пытается разрушить мое счастье. Но сомнение, зародившееся во мне, мучило и терзало меня, и я решила проследить за своим мужем. В тот день, одолжив машину, у знакомой, я затеяла слежку. Целый день, я провела в авто, неотрывно следя за офисом, в котором служил мой муж. Я была на восьмом месяце  беременности, и мое тело к концу дня от сидения в неудобной позе затекло, настолько, что даже пальцы перестали сгибаться. Все мои кости ныли, а голова кружилась от недостатка воздуха. Я не открывала окна, боясь быть рассекреченной. Точно по окончании рабочего дня, он вышел из двери здания,  и сразу же сел в машину, которая его ожидала. Авто поехало, а я следом за ним. У супермаркета машина остановилась. Из нее вышли мой муж и моя подруга. Улыбаясь друг другу,  и, переговариваясь о чем то, они, взявшись за руки, направились делать покупки.  А я зарыдала. Я плакала и не могла остановиться.  Когда они вышли из магазина с пакетами, мои глаза все еще были застелены слезами. И все же я решила проследить за ними до конца. Их машина тронулась. Я же все еще не могла завести двигатель. Когда он завелся, они уже отъехали довольно далеко и вот-вот могли скрыться из виду. Я нажала на газ, спеша нагнать их. Машина, которой я управляла, разогналась до ста двадцати километров в час. И в этот момент, на моем пути возник мальчик со школьным рюкзаком за спиной, который переходил дорогу. Я ударила по тормозам. Машину занесло на фонарный столб. Был очень сильный удар, и я потеряла сознание, -

в глубине зеленых глаз Доротеи задрожали слезы. – Я пришла в себя через два дня. Первое, что я заметила – это отсутствие живота. Поломанная нога и саднящая боль во всем теле  не имели значения. Я позвала врача. Он мне сообщил, что ребенок умер, и им пришлось вынуть его из меня. В тот же день я поднялась с постели, выкрала скальпель, и перерезала себе вены. Но медсестра пришла слишком рано, и я не успела умереть от потери крови. После этого случая, два месяца я провела в больнице, находясь под действием психотропных препаратов в полнейшей прострации. Возвратившись, после лечения, домой, я увидела, что муж выехал из нашей квартиры. Он вывез все. В том числе, мебель, холодильник, люстры, висевшие на потолке. Только в углу нашей спальни остался стоять, вероятно, забытый им стул, рядом с которым были брошены две коробки с моей одеждой. Поверх которых лежала бельевая веревка. Решив, что судьба сама дает мне подсказку, я взяла веревку, сложила в петлю, которую, взгромоздившись на стул, закрепила на крючке, оставшемся от люстры, и набросила петлю на шею. Звук открывшейся двери, заставил меня поспешить, и я спрыгнула со стула. Я, замешкалась, и это помешало мне завершить выполнение моего плана. Моя сестра, узнав, что я покинула больницу, отправилась меня искать, и нашла в самый неудачный момент. Если бы она пришла хотя бы на десять минут позже, я бы уже была мертва.  Она вынула меня из петли и вызвала медиков. Меня запроторили в психиатрическую лечебницу. Там меня и обнаружила Хайди. Она пообещала, что после того, как я прослужу Волтури один год, она поможет мне умереть быстро и безболезненно. И вот я здесь.

По щекам Доротеи медленно  скатывались слезинки. В ее взгляде было столько боли, что мне захотелось пожалеть ее. Я приблизился к ней и обнял за плечи. Она наклонила голову, коснувшись лбом моей груди.  Слезинки, срываясь с ее глаз, падали на мою футболку, и я ощущал, как горячее пятно расползалось по моей груди. Плечи девушки вздрагивали от сдерживаемых рыданий.

- Извини, что заставил тебя вспомнить все это. Я не знал…Мне не стоило…Прости.

Я гладил ее волосы, и она медленно затихала.

«Какой же я идиот!»

- Ну, все. Хватит. Успокойся, - бормотал я, - Хайди выполнит свое обещание. Я в этом уверен. Но ты хорошенько подумай, нуждаешься ли ты в этой услуге до сих пор.

Она закивала.

- Ты молода. У тебя впереди большая, насыщенная хорошими событиями жизнь. Лимит подлости твоя судьба уже исчерпала. Все наладится. Все будет хорошо. Нет никакой необходимости торопить свою кончину. Всему свое время. Разве не лучше умереть в глубокой старости, в окружении детей, внуков и правнуков, любящих и благодарных?

Она замотала головой.

- Дора, ты ошибаешься. Оставь прошедшее позади, перешагни через это, продолжи свой путь. Ты встретишь свою настоящую и единственную любовь, и проведешь с ним всю жизнь. Ты будешь счастлива.

«В отличие от меня…Где моя Белла? Жива ли она? Удастся ли мне ее найти?», - я склонил голову. – «Что это?!!»

Моих ушей достиг звук открывающейся двери и сразу же сознание резанул ментальный вопль моей доченьки:

«Как же я ошибалась! Это так он сожалеет об утрате?! Так мучается одиночеством и терзается раскаянием?! Лжец!»

Я мгновенно открыл глаза и посмотрел в сторону, откуда доносились негодующие мысли.

«Неужели она пришла ко мне сама?! Не может быть! Карлайл вынудил ее каким-то образом? Или моя малышка простила меня? О, да! А я стою здесь, держа в объятиях постороннего человека! Несси все неверно истолкует! Она снова сбежит! Нет! Нет! Нет! Не убегай!»

- Несси, - выдохнул я, чувствуя, что все пропало.

ПП. Дорогие читатели. Оставляйте, пожалуйста свои отзывы. А то порой мне кажется, что никому кроме меня не интересно читать этот фанфик, и желание переводить совершенно пропадает.