Глава 7. Вдовец

"Мой мир пустыней стал премрачной
и облаками
погашена луна, светившая мне в небе.
в лесном осенне-алом листопаде
я вижу весть, идущую ко мне
и думаю о дне любви,
который никогда не повторится".
Какиномото но Асоми Хитомаро

Мои визиты в Вольтерру, так или иначе, всегда связаны с Беллой.
Пять лет назад я точно так же как сейчас летел в самолете.
Тогда моим единственным желанием было – завершить свое никчемное, бесполезное, мучительное существование в мире, где, как я думал, её нет.
Человеческая девушка любила меня, монстра, из-за которого неоднократно подвергалось опасности ее хрупкое тело, и, хуже того, который не раз был сам в полушаге от того, чтобы лишить ее жизни. Её чувства были необъяснимо нетипично глубоки для человека. А я не мог быть с ней, но и не мог быть без неё.
Я малодушно сбежал, пытаясь сохранить ей жизнь. Оставив на произвол судьбы любовь всей своей жизни, я надеялся, что она вскоре забудет меня. В тот момент мне казалось это верным решением проблемы. Скрывшись от неё, я украл ее сердце и обрек на страдания. Но мои надежды не оправдались, её любовь не улетучилась. Она жила в опустошенной душе Беллы, тлела, как костер без доступа воздуха, выжигая все изнутри, оставляя только оболочку.
Моё существование в то время превратилось в ад, бесконечный в своей пустоте. Этот покой был в миллион раз болезненнее, чем огонь, обжигавший меня от прикосновений к моей возлюбленной. Я обрек себя на мною же придуманную изощренную пытку: недвижимо лежать в темноте, истязаясь воспоминаниями о той, которая была смыслом моего существования, альфой и омегой моих желаний и стремлений, смакуя несбыточные, как мне тогда казалось, мечты о жгучих поцелуях и опаляющей близости. Порой, теряясь в своих мечтах, я стонал ее имя с бесконечной тоской, снедавшей меня.
Через миллионы отсчитанных мной бесконечно длинных секунд, последние капли моего терпения были на исходе. Я был готов сорваться с места и бежать, плыть, лететь, не останавливаясь, до маленького городка под названием Форкс, лишь бы хоть издали взглянуть на объект своей страсти. Моя решимость не приближаться к ней, таяла, как утренний туман под лучами восходящего солнца.
«Я просто посмотрю и всё. Мне необходимо убедиться, что у неё всё в порядке, что она меня забыла, живёт своей жизнью, ходит с друзьями на шопинг и в кино, может быть, встречается с каким-нибудь парнем. Тогда я уйду из её судьбы и больше никогда не коснусь её. Она имеет право прожить нормальную человеческую жизнь. Я просто буду, не вмешиваясь, наблюдать за ней со стороны».
В тот момент звонок Розали выбил почву из-под моих ног. Голос из трубки, сообщивший, что Белла спрыгнула с утеса, перевернул мой мир.
«Её больше нет. Этого не может быть!», - нет, я не поверил своей сестре на слово, и нашел в себе силы набрать домашний номер телефона семьи Свонов. В моем сознании теплилась слабая надежда, что все это злая шутка Роуз или ошибка Элис. Но голос Джейкоба Блека, сообщивший, что Чарли занимается организацией похорон, убедил меня в обратном. – «Этого не может быть. Этого не может быть? Она маленькая, хрупкая, слабая. Её тело не выдержало такого испытания. Я не уберег её».
Почему я попросил тогда Джейкоба пригласить к телефону Чарли, а не Беллу? Я боялся услышать ужасные своей прямотой и необратимостью слова «Она умерла». Я настолько боялся и ожидал этого, что даже не рассмотрел другие причины участия Чарли в организации похорон. В тот раз я сделал неверные выводы из-за недостатка информации, вовремя не задал нужные вопросы, не выслушал ответы на них, совершил поступок, ставший отправной точкой всех наших последующих проблем.
Моё существование больше не имело смысла, и я жаждал прекратить этот фарс. Но это непростая задача, которую никто из близких не помог бы мне выполнить. И я направился к Волтури.
Я был удостоен аудиенции. Меня выслушали. Но мои слова не были приняты всерьез. Любовь на шкале их ценностей стояла далеко не на первом месте, а значит, не могла считаться смыслом жизни. Тем более, любовь к человеку. Они оказались несговорчивыми, считая, что, будучи бессмертным, бессмысленно лишать себя жизни из-за такого пустяка.
И тогда я решился на отчаянный шаг: показать себя людям. Это бы разрушило тысячелетние усилия королевского клана по сохранению тайны нашего существования и дало бы основание лишить меня опостылевшей жизни.
Но у судьбы были на счет меня другие планы, и провидение, воспользовавшись талантом Элис, послало Беллу спасти меня из сетей моей собственной глупости. Она остановила меня на грани небытия, не дала переступить последнюю черту. Мой ангел-хранитель, моя вечная возлюбленная, мое сердце, моя душа, а сейчас ещё и моя жена, мать моего ребенка.
Мы – единое целое, как сиамские близнецы. Нас нельзя разделить. А если умрет один из нас, то умрет и второй.
Я извлек уроки и больше не совершу опрометчивых поступков. Теперь наступила моя очередь вырвать её из цепких лап Волтури.

*****
Три часа утра. Заблокировав мысли окружающих пассажиров, которых в салоне первого класса было не слишком много, я предавался созерцанию ночного неба. Через иллюминатор были видны несколько звезд и Луна, до которых, кажется, можно было дотянуться рукой. Таким образом, я старался сохранить спокойствие, подготовиться к встрече с королевской семьей. Подсознательный страх, в котором я даже себе не хотел признаваться, с завидной настойчивостью пытался подавить мою волю. В то же время, мой гнев, основанный лишь на интуитивном восприятии Волтури как разрушителей моей семьи, рвался наружу, рискуя выплеснуться в любой момент.
Зато, Карлайл, сидевший в кресле рядом со мной, был совершенно спокоен. В продолжение всего полета он мысленно декламировал на итальянском «Божественная комедия» Данте Алигьери, по нескольку раз возвращаясь к некоторым, наиболее нравившимся ему, отрывкам. За все время полета мы едва ли перебросились парой незначительных фраз.
От разглядывания безоблачного неба меня оторвал приглушенный звук шагов по ковровому покрытию. В пассажирский салон самолета вплыла небесная проводница и, демонстрируя в профессиональной улыбке все свои тридцать два жемчужно-белых зуба, предложила пристегнуть ремни безопасности. Самолет начал снижаться.
Вскоре звезды и Луна за стеклом иллюминатора уступили место пышным, как сахарная вата, белым облакам. Я смотрел со стороны, как отара небесных овец неспешно двигалась в сторону Средиземного моря, а одиноко бредущий бычок следовал за ними.
Самолет приблизился к аэропорту Галилео Галилеи в городе Пизе и зашел на посадку. В иллюминатор можно было достаточно четко увидеть огни на посадочной полосе. После приземления нам предстояло пройти таможенный контроль, а затем до восхода солнца доехать до Вольтерры.
Уже через час, заблаговременно арендованный нами, неприметный серый «Сеат Ибиза» (Seat Ibiza) промчался через небольшой городок под названием Понсаччо (Ponsacco).
Каждая преодоленная миля приближала нас к конечной цели, при этом многократно усиливая мою нервозность. В конце пути, когда до окраины Вольтерры уже были хорошо различимы, рулевое колесо в моих руках начало издавать треск и рассыпаться. Карлайл сочувственно посмотрел на меня:
- Разреши, я сяду за руль.
- Да. Пожалуй, да, - я не стал возражать, чувствуя неловкость ситуации.
Машина была абсолютно не виновата в моем стрессовом состоянии.
Чем ближе мы были к Вольтерре, тем сильнее становилось притяжение, которое я чувствовал. Я не уверен было ли это ощущение таким, как испытывает ищейка, идя по следу своей жертвы, или запечатленный по отношению к своему объекту запечатления. Когда Белла была человеком, ее кровь «пела» для меня. Вероятно, притяжение, которое я испытывал, было тем, во что трансформировалось во время перерождения в вампира «пение» ее крови. Такие же ощущения, но меньшей интенсивности, были у меня в Форксе, когда я находился вдали от Беллы, будучи на работе, либо, отправляясь на охоту без неё. Но тогда я не обращал на них особого внимания, находя объяснение в страстной любви, которую я испытывал к ней.
Пока я рассуждал о происхождении «притяжения», отец проехал по нескольким улицам и с Виале Франческо Феруччи (Viale Francesco Ferrucci) нырнул на парковку.
До восхода солнца оставались считанные минуты.
- Карлайл, поторапливайся.
Доктор Каллен под неусыпным взором видеокамер, установленных на парковке, двигался по человеческим меркам довольно быстро. Он закрыл двери авто и следом за мной направился в сторону лесных насаждений, отделявших нас от резиденции королевской семьи.
- Мы сейчас же направляемся к Волтури. И никаких гостиниц, - я прервал мысль, едва зародившуюся в голове отца, - Я хочу видеть своих жену и дочь.
- Откуда такая уверенность, что Белла здесь? – неожиданно резко парировал Карлайл.
- Никто в мире не был заинтересован в Белле более чем они.
Отец приподнял левую бровь, демонстрируя удивление.
- Кроме того, я интуитивно ощущаю ее присутствие именно там, - я указал в направлении строений, показавшихся за стволами деревьев.
У черного входа, куда мы направились, нас ожидал «привратник» Дисмас.
- Приветствую вас в Вольтерре, долгожданные гости, - без эмоций произнес он. – Прошу следовать за мной.
Петляющий коридор, спуск по крутым ступеням, потом снова темный коридор с множеством поворотов и ещё спуск привели нас в знакомый холл, где в прошлый визит сидели Элис и я, успокаивая дрожащую Беллу.
Из-за стола встала секретарь и, улыбаясь одними губами, произнесла:
- Добро пожаловать в дом Вольтури. Прошу, располагайтесь. Главы клана скоро примут вас.
Я отметил про себя, что это была уже не та девушка, что в прошлый мой визит. Эта молода, лет 22 – 23, с чёрными, как вороново крыло волосами, плавно ниспадающими на плечи. Её потухшие карие глаза излучали вселенскую печаль, несмотря на профессиональную улыбку, украшающую лицо.
Она села за свой рабочий стол, замерла и стала похожа на мраморную статую. Странная личность. Я ощущал ровное биение её сердца и спокойный пульс. И это меня чрезвычайно удивило.
«Человеческая девушка в окружении десятков вампиров, большая часть которых питается человеческой кровью, а двое не знакомы ей, не реагирует на присутствие опасности. Что-то с ней было явно не нормально. Как она сюда попала?»
Я попытался проникнуть в её мысли, но ничего не услышал. Это было не так, как с Беллой, глухая непробиваемая стена. Здесь я ощущал некий вакуум, пустоту, манящую докопаться до того, что под ней, засасывающую, как болотная трясина.
Ожидание затянулось. Карлайл начал волноваться, и я решил поторопить события.
- Девушка, - я подошел и обратился к секретарю с самой обаятельной улыбкой, которую мог воспроизвести, - Разрешите представиться. Эдвард Каллен. Могу ли я узнать Ваше имя?
- Доротея, - скромно опустив глаза, ответила она.
- Доротея, мой спутник, доктор Карлайл Каллен, и я, прибыли по приглашению Аро из США. Мы проделали довольно долгий путь, и сейчас горим нетерпением встретиться с главами клана. Нам крайне необходимо обсудить ряд очень важных вопросов.
Она подняла свои длинные, пышные ресницы и подарила мне немного печальную улыбку.
- Я сейчас уточню время аудиенции, - мягко произнесла Доротея.
Девушка вышла из-за стола и, тихо ступая по каменному полу туфлями без каблуков и плавно покачивая бёдрами, исчезла за дверью тронного зала. Она чем-то неуловимым напоминала угловатого подростка, хотя её формы были гармоничны и близки к совершенству. Когда она повернула голову, открывая дверь, концы её волос вспорхнули, и мне в лицо волной ударил аромат, от которого спазм сжал моё горло, опалённое огненной лавой, и яд наполнил мой рот.
Мне вспомнился урок биологии в старшей школе Форкса. В то время ростки моей пылкой страсти к Белле только пробивали себе дорогу сквозь панцирь, которым я отгородился от людей. Моя реакция на её запах была схожей с тем, что происходило со мной сейчас.
«У меня де жа вю?» - я сглотнул сгусток яда, застрявший в горле.
Карлайл повернулся и взволнованно посмотрел мне в глаза. В его голове звучал единственный вопрос: «Что случилось?»
- Всё нормально, - поспешил я ответить, - это всего лишь жажда.
«И нервы. Потерпи, Эдвард. Скоро неизвестность кончится».
Я наклонил голову, выражая понимание.
В это время в тронном зале проходил разговор, который я мог видеть только глазами Аро Волтури.
Девушка подошла к нему и учтиво поклонилась, после чего сообщила:
- Он представился, спросил мое имя и просил меня узнать, когда Вы сможете их принять.
- Хорошо. Зови их, Дора, - произнес Аро и мысленно продолжил, - «Он заметил и обратил внимание. Это очень хорошо».
Последняя фраза вызвала у меня недоумение: «Что я заметил, на что обратил внимание?»
Я начал анализировать события, произошедшие во время ожидания аудиенции, но мои размышления были прерваны звуком распахивающейся двери. Доротея вошла в холл и мягким голосом произнесла:
- Вас примут сейчас. Прошу проследовать в тронный зал.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-964-1