Ауттейк

Когда мы доезжаем до Монако, Эдвард сворачивает к обочине и достает свой мобильный.

- Мы на месте. Ага, отлично. – Он заканчивает разговор. – Джаспер будет здесь через секунду.

Сначала слышится рев. Затем появляется это – черно-красный монстр, похожий на тачку из «Трансформеров», отчего наш «мазерати» выглядит простеньким и слегка устаревшим. Мне не нужно видеть лицо водителя, чтобы понять, что это может быть только он.

- Что это за машина? – тихо спрашиваю я у Эдварда.

- «Бугатти Вейрон». Роскошный, да? – Он смеется. – И очень быстрый.

Машина останавливается рядом с нами, и тонированное стекло пассажирской дверцы медленно опускается, являя улыбающееся лицо Элис.

- Приветик, ребята!

Джаспер выходит из машины, выглядя как всегда великолепно. Эдвард опускает свое стекло, и они обмениваются рукопожатиями.

- Привет, Белла! Как насчет того, чтобы немного повеселиться?

Эдвард поворачивается ко мне.

- Если мы направляемся к итальянской границе, то там автострада. Мы могли бы ехать по ней очень быстро, если ты не боишься. Тогда мы могли бы поужинать в Сан-Ремо.

Я боюсь – это точно – но еще я взволнована. Разве эти машины созданы не для скорости? И потом – кто я такая, чтобы отказываться от ужина в Италии?

- Я согласна. – Я улыбаюсь.

- Мы – за, - говорит Эдвард Джасперу.

- Тогда поезжайте первыми. Я в любом случае надеру тебе зад. – Джаспер подмигивает мне.

Короткая поездка – и вот мы на автостраде.

- Готова? – спрашивает Эдвард, сжимая руль.

- Да.

Он давит на педаль газа и машина рвется вперед, так быстро набирая скорость, что в следующую секунду мы практически летим. Я замечаю дорожный знак, ограничивающий скорость до ста десяти километров в час, и мне не нужно смотреть на спидометр, чтобы понять, что мы ее превышаем. Ветер свистит в ушах, и сердце трепещет в груди. Я смотрю на Эдварда, и он улыбается мне в ответ, прежде чем быстро перевести взгляд снова на дорогу, его руки в кожаных перчатках расслабленно лежат руле.

Черно-красное пятно пролетает мимо нас как пуля.

- О, нет, ты не… - бормочет Эдвард, еще сильнее надавливая на педаль газа, хотя она и так уже выжата до отказа. Я мысленно закатываю глаза – мальчишки и их игрушки.

- Ты в порядке? – спрашивает он.

- Все хорошо. – Думаю, я начинаю понимать это возбуждение от скачка адреналина.

Мы держим путь по автостраде, сбрасывая скорость на въезде в короткие туннели и прибавляя ее снова, когда выезжаем из них. Мы почти догоняем Джаспера только когда уже находимся в Италии. Мы сворачиваем на второстепенную дорогу, и вот тогда я замечаю, что происходит нечто странное. Я бросаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу позади нас два мотоцикла. На каждом сидят по двое, и когда я присматриваюсь, замечаю, как что-то сверкает в свете солнца – объектив камеры.

- Эдвард. – Я указываю ему на зеркало. Он бросает взгляд и немедленно напрягается.

- О, черт, - ругается он.

- Что это? – От беспокойства я перестаю дышать.

- Папсы. Этот недоумок привез за собой компанию. Проклятье, Белла, держись крепко. Очень крепко. – Он практически рычит.

Я ожидаю, что он прибавит скорость, но вместо этого он жмет на тормоза. Когда мотоциклисты пролетают мимо него, он так резко выкручивает руль, что машину заносит, отчего у меня кружится голова, и внутренности сжимаются от приступа тошноты.

О Господи, меня не может вырвать сейчас, не перед ним, и не на обивку этой машины.

Эдвард выравнивает машину и снова набирает скорость.

- Прости за это, - бормочет он. – Ты в порядке?

- Нет.

- Лучше тебе прийти в себя, - предупреждает он. – Я не могу здесь остановиться.

Черт.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем мы добираемся до развилки. Эдвард сворачивает на другую дорогу и, наконец, останавливается у обочины. Я открываю дверцу и сажусь на корточки на траву, прижимая голову к коленям и закрывая глаза. Мир вокруг меня кружится словно карусель. Я всегда ненавидела карусели.

- Как-то раз, когда мы с Джаспером были в клубе, полицейские устроили облаву – искали наркотики, и мы оказались в участке, - сказал Эдвард, стоя позади меня. – Так что все могло быть и хуже.

- От этого мне намного легче, - со стоном говорю я. Тошнота отказывается проходить. Я открываю глаза и снова закрываю их.

- Малыш, мне так жаль, - тихо говорит он. Его телефон звонит, и когда он отвечает, раздается длинная тирада ругательств, адресованных Джасперу. – Ладно, я тебе перезвоню.

Проходит еще несколько минут, прежде чем я снова отваживаюсь открыть глаза. Эдвард сидит рядом со мной, скрестив ноги, и жует травинку.

- Лучше? – спрашивает он.

- Не совсем.

Он протягивает мне бутылку воды.

- Это должно помочь.

Я осторожно делаю небольшой глоток, не уверенная, справится ли мой желудок даже с этим. Справляется.

- Спасибо. – Я возвращаю ему бутылку и снова закрываю глаза.

- Нам нужно ехать, - говорит Эдвард спустя какое-то время. - Джаспер с Элис ждут нас в Сан-Ремо.

Я издаю стон.

- Я и близко не подойду к этой машине.

Он глубоко вздыхает, трава шуршит, когда он встает. Дверца машины открывается.

- Дай мне мою сестру, - снова говорит он в трубку. – Элли, мне нужно, чтобы ты отогнала нашу машину домой. Да. Мы позаботимся об этом. Хорошо. Дай мне снова этого придурка. – Затем он объясняет Джасперу, где мы находимся, и возвращается ко мне. – Элис заберет машину.

Я недоуменно смотрю на него.

- Мы поедем на поезде, - поясняет он. – Если ты не можешь ехать на поезде, тогда мы вынуждены будем пойти пешком.

- Думаю, могу.

- Хорошо. – Он снова шлепается на траву рядом со мной и начинает играть со своим телефоном. – GPS говорит, что мы в двух километрах от железнодорожной станции. Нам все равно придется немного прогуляться. Если ты не можешь идти, мне придется нести тебя. – Я не знаю, шутит он или говорит серьезно. – Потому что так поступают ответственные мужья.

Я посмеиваюсь, прислоняясь лбом к его плечу, и он ласкает мои волосы свободной рукой.

Милосердный Господь, спасибо Тебе за этого мужчину.

Я просыпаюсь от тихого рыдания.

Я тянусь и понимаю, что моя девочка лежит на самом краю кровати. Кажется, будто расстояние между нами бесконечно длинное.

Включив свет, я наклоняюсь ближе к ней, обнимая ее, дрожащую как лист.

- Снова тот сон?

Она поворачивается в моих руках, ее лицо мокрое от слез.

- Да, - сдавленно говорит она. – Мне приснилось, что я проснулась и поняла, что этого так и не случилось, и что ты так и не приехал за мной. О, Эдвард.

- Я здесь. – Я целую ее лоб, веки, нос, щеки. – Я здесь.

Это не в первый раз. Кошмары просто не отпускают ее, даже теперь, во время нашего идеального медового месяца. Почти каждую ночь она просыпается, плача, и я уже сказал ей, что доктор Смит будет первым, с кем мы увидимся по возвращении домой. Я устал чувствовать себя беспомощным.

- Сколько времени? – спрашивает она, когда, наконец, успокаивается.

- Половина третьего. Тебе нужно еще поспать.

- Я больше не усну, - решительно говорит она, и я сдерживаю улыбку, потому что она напоминает мне Элис, когда та была маленькой.

- Хорошо, - говорю я. Теперь я сам гоню сон прочь. – Чем бы ты хотела заняться?

- Ты мне не почитаешь?

- Я думал, тебе не нравится моя книга.

- Но мне нравится звук твоего голоса.

Я целую ее еще раз, затем беру с тумбочки книгу «Конец детства» в мягкой обложке и начинаю читать вслух.

- …Но за джунглями, пожалуй, не меньше чем в полусотне километров, на север и на юг, сколько хватает глаз, стеной высится горная цепь. Кое-где на вершинах сверкает снег, над вершинами пламенеют облака, через считанные минуты солнце закончит свой дневной путь. При виде этих далеких грозных бастионов Джордж разом протрезвел. Звезды, что высыпали с какой-то прямо неприличной поспешностью, едва зашло солнце, оказались совсем незнакомыми. Джордж поискал глазами Южный крест, но не нашел. Он мало смыслил в астрономии, узнавал лишь немногие созвездия, но без старых друзей стало неуютно и не по себе.*

Я резко захлопываю книгу, заставляя Беллу вздрогнуть. Ее широко раскрытые глаза встречаются с моими.

- Почему ты остановился?

- Нам кое-что нужно сделать, - говорю я. – Прямо сейчас. Надень что-нибудь.

Я быстро встаю и хватаю свои джинсы и футболку. Белла удивленно смотрит на меня, пока одевается сама. Когда она готова, я беру ее за руку и веду вниз по лестнице, хватая с крючка ключи от машины.

Ночной воздух приятно холодит кожу, а от запаха моря у меня на языке соленый привкус, пока мы едем в машине с опущенными стеклами. Мы въезжаем на холм, и я сворачиваю на пустую парковку у крепости. На улице темно, и не видно, где кончается море и начинается небо, но на лодках и на берегу внизу горят огни, а над нами светят звезды. Миллионы звезд разбросаны по черному ковру ночи.

- Красиво, - тихо говорит Белла.

- Смотри. – Я указываю на небо прямо у нас над головами. – Ты же знаешь, что это Полярная звезда, да?

- Да. Здесь она очень яркая. В Нью-Йорке ее едва видно.

- Точно. Здесь созвездия видны очень отчетливо. Вот Большая Медведица, видишь?

- Где?

- Видишь эти семь звезд? Это Плуг. – Я очерчиваю пальцем его форму. – Они самые яркие.

- Я забыла, почему оно называется Большой Медведицей, - говорит она. – Наверное, мы проходили это в школе.

- Это из греческой мифологии. Зевс влюбился в девушку по имени Каллисто, а его ревнивая жена превратила ее в медведицу.

- Ты что – ходячая энциклопедия? – Она посмеивается.

- Однажды отец подарил мне эту книгу на день рождения. Думаю, мне было двенадцать. Я был совершенно увлечен ею. Но не слишком надейся – это все, что я знаю о звездах.

Какое-то время мы смотрим на небо. Моя девочка держит меня за руку, лениво играя с кольцом на моем пальце.

- Ты устала? – спрашиваю я.

- Нет.

- Тогда у меня есть еще одна идея. – Я целую ее. – Согласна?

Мы едем по серпантину, обозревая сверху Ниццу и полумесяц ярко освещенного Променада, поворачивая обратно к Вильфраншу. Я останавливаю машину на пляже у отеля «La Darse», где мы обычно загораем, спрятавшегося от дороги за каменной стеной.

- Хочешь пойти поплавать? – спрашиваю я.

- Боюсь, я не взяла купальник. – Она дарит мне робкую улыбку, которую я так хорошо знаю.

- Малыш, ты когда-нибудь купалась голышом?

Она прикусывает губу, внезапно выглядя взволнованной.

- Нет.

- Я надеялся на такой ответ. – Я улыбаюсь.

- Эдвард, я не уверена… Что, если нас кто-нибудь увидит?

- Тогда я буду вынужден выцарапать им глаза. Пойдем.

Я достаю из багажника полотенце и беру ее за руку, которую она подает с неохотой, и ободряюще сжимаю ее, пока мы спускаемся по ступенькам на пустынный пляж и подходим ближе к берегу. Она снимает свои шлепанцы и несет их в свободной руке.

- А песок приятный, когда не горячий. Такой мягкий.

- Да, - соглашаюсь я. – Вода тоже очень приятная. Тебе понравится.

Я выпускаю ее руку и роняю полотенце на песок, а затем стаскиваю футболку через голову. Она наблюдает за тем, как я раздеваюсь, и в ее взгляде читается нечто похожее на страх. Я не собираюсь ее принуждать – я просто снимаю джинсы и «боксеры» и дарю ей улыбку, а затем бегу к воде, демонстративно входя в нее с громкими всплесками.

Я плыву до тех пор, пока не перестаю доставать ногами до дна, и затем развожу руки, ложась на поверхность воды. Вода по ощущениям теплее воздуха, и это очень приятно, очень расслабляет. Когда я слышу сзади всплески воды, я не в силах сдержать улыбку. Я не оглядываюсь назад, но слышу, как она плывет ко мне. Наконец, ее руки ложатся мне на плечи, и под ее весом я почти ухожу под воду.

- Привет, - говорю я. – Ну, как ощущения?

- Хорошо. – Она хватает ртом воздух.

Я оборачиваюсь, и мои руки находят ее талию, крепко обнимая ее, и под водой кажется, что наши тела практически стали единым целым. И затем я целую ее. Целую по-настоящему, с языком, глубоко и чувственно, без необходимости прятать свои чувства к моей девочке.

Моей жене.

Она с жадностью отвечает, всхлипывая мне в рот и хватаясь за мои плечи. Я чувствую, как ее ноги обвивают меня за талию и она начинает скользить своим нежным телом по моему, заставляя меня полностью забыть о красоте ночного неба.

Она прерывает поцелуй, чтобы сделать вдох.

- Эдвард, ты когда-нибудь…

Я качаю головой, не в состоянии облечь ответ в слова.

- Я надеялась на такой ответ. – Озорница, она усмехается и трется об меня. И я до смерти хочу большего.

- Ты должна прекратить, - затаив дыхание, говорю я.

- Почему?

- Потому что вода мокрая. – Капитан Очевидность не смог бы сказать лучше.

Она хихикает.

- Я имею в виду… - Я мучаю свой глупый мозг в поисках слов. – Она смывает… брр… будет неудобно. Я читал об этом в «Men’s Health».

- О. – Она облизывает губы и я понимаю, что мы ни за что не займемся этим в нашей посели. Ни за что, черт возьми.

Мы едва успеваем выбраться на берег и найти проклятое полотенце. Она тянет меня вниз, и я сверху, слизываю соль с ее кожи, когда внезапно понимаю, что буду величайшим придурком, если позволю ей натереть о песок спину, поэтому я перекатываюсь, меняя нас местами. В любом случае, мне больше нравится, когда она сверху. Мне нравится, как она берет меня в свою руку, всегда так осторожно, словно боится сделать мне больно. Мне нравится, как она приоткрывает рот, когда впускает меня внутрь – всегда так медленно – наполовину удовольствие, наполовину пытка. Мне нравится, как она закрывает глаза и хватается за мои руки, крепче держа меня, пока я заполняю ее, а затем выпускает их. Мне нравится идеальный вид ее грудей, медленно раскачивающихся надо мной. И я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы попробовать их на вкус.

Мне удается сесть и обвести языком ее сосок – соленый и горячий, и твердый и мягкий в одно и то же время. Она хнычет, и все ее тело трепещет, вызывая у меня самые приятные ощущения. Ее глаза сейчас открыты и - слава Богу, что она не перестает двигаться, потому что у меня такое чувство, что я могу умереть, если она остановится. Я сильнее посасываю ее сосок, и она начинает двигаться быстрее, прекрасно зная, что мне нужно. Моя девочка такая чертовски умная. Выпустив ее сосок, я двигаюсь языком вверх, и нахожу ее губы и язык, и затем она полностью окружает меня…

О, пожалуйста…

Я слышу свое рычание и она замедляется, стонет, тяжело дышит и тихонько кричит. Ее руки сжимают мои крепко, до боли, я чувствую, как ее тело начинает дрожать, и пытаюсь сдержаться, но не могу. Удовольствие освобождения проносится сквозь меня горячими волнами, и я закрываю глаза, впитывая ощущения, поднимаясь выше, выше, выше и падая, мгновенно чувствуя неимоверную усталость, но в то же время удовлетворенный и счастливый. Всегда очень счастливый.

- Ты такой извращенец. – Белла смеется, когда мы едем домой.

- Да? – Я поднимаю бровь, не сводя глаз с дороги.

- Сначала твой фетиш - стопы. Теперь секс в публичном месте. Что дальше?

- Уверен, я что-нибудь придумаю. – Я улыбаюсь, но затем быстро хмурюсь. Вместо этого я хотел бы найти лекарство от ее ночных кошмаров.

Вскоре мы дома, и я не могу сдержать зевоту. Наша постель манит меня, но когда я ставлю ногу на первую ступеньку лестницы, рука на моем ремне останавливает меня.

- Сыграешь мне?

Я вздыхаю и оборачиваюсь. У нее сонные глаза.

- Ты не устала? – спрашиваю я.

Она упрямо качает головой, и я снова вздыхаю. Я привык работать по ночам, напоминаю я себе.

- Хорошо.

- Что ты хочешь, чтобы я сыграл? – спрашиваю я, соскальзывая на скамью рядом с ней.

- Что угодно. – Она двигается ближе, кладя руку мне на плечо.

- Хмм.

Сначала я играю что-то старое собственного сочинения, затем внезапно думаю, что уже сто лет не играл своего доброго друга Сати. Пальцы двигаются по своей собственной воле, мой разум слишком уставший, чтобы принимать в этом участие. Я заканчиваю одно произведение, затем начинаю другое, не трудясь вспоминать их названия, пока не понимаю, что моя девочка крепко спит. Я поворачиваю голову, чтобы убедиться в этом – ее глаза закрыты. Я механически заканчиваю произведение, по какой-то причине не в силах просто остановиться, наклоняюсь и целую ее волосы. Утром она будет сыпать проклятьями, потому что они спутаются.

Она бормочет что-то во сне, и я несу ее по ступенькам вверх и кладу в постель, но она не просыпается, даже когда я раздеваю ее и обвиваю руками, желая защитить от всего, что преследует ее.

Я просыпаюсь от слепящего послеполуденного солнца, издаю стон и моргаю. Белла сидит в кресле, одетая в желтый сарафан, и широко улыбается.

- Доброе утро, соня.

Я бросаю взгляд на часы – почти час дня. Затем я замечаю поднос со стаканом апельсинового сока и круассанами, стоящий рядом со мной на кровати.

- Ээ… День. И спасибо. – Я улыбаюсь. – Я так понимаю, что ты хорошо спала?

Она встает с кресла и ложится на кровать на живот.

- Очень хорошо. Мне снился такой хороший сон. Не помню, о чем, но помню, что в нем звучала красивая музыка.

Я тянусь за ее рукой и целую ее пальцы, облегчение переполняет меня.

В конце концов, может быть, это и есть лекарство.

----
Книга, которую читает Эдвард – Это «Конец детства» Артура Ч. Кларка. Это научно-фантастический роман о роли космического разума и ее вероятных последствиях на эволюцию человечества. Вот!
_______
*Перевод Норы Галь, 1990 г.

Дорогие читатели, не забывайте благодарить замечательную Елену за перевод. Ждем вас на Форуме!