Глава 25. Доверие

Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, США
16 мая 2007 года

Кампус колледжа забит тысячами людей, гудящих от возбуждения. На мне мантия и шапочка, и когда я смотрю вокруг, чувствую себя потерянной в этом море светло-синего цвета. Я уже получила нагрудный знак вчера, на классном собрании*, и сегодня последнее большое событие – общеуниверситетское вручение дипломов.

Президент университета произносит речь, но мои мысли где-то далеко отсюда. Я гадаю, где сейчас моя мама и Фил и пришел ли Эдвард, как обещал. Конечно, он не может меня видеть, но по какой-то причине мне просто хочется, чтобы сегодня он был здесь.

Как бы я ни пыталась не думать о нем, о нас, это невозможно. Сила моих чувств к нему, которая так сильно пугала меня, никуда не делась и стала лишь больше в его отсутствие. Это не вопрос – хочу я быть с ним или нет – это никогда не было вопросом. Вопрос в том, как, и мне нужно немного времени и пространства, чтобы обдумать все это.

Я совсем немного знаю из психологии, но этого достаточно, чтобы понять, что не было ничего нормального в том, как мы оба повели себя в тот день. Моя реакция на его бывшую, его реакция на Джаспера – это была даже не ревность, это была мегаревность. Это было необдуманно; мы продемонстрировали нулевое доверие друг к другу, нулевую веру в наши отношения. И было невозможно продолжать в таком духе.

Мои собственные эмоции чертовски смущали меня. Моя голова взрывалась, когда я пыталась проанализировать их. Они не были совершенно неизвестными – я уже испытывала нечто подобное, однако не настолько сильное, когда он рассказывал мне об этой женщине из своего прошлого.

Будучи не в состоянии найти объяснение самостоятельно, я усердно поискала в интернете, лишь для того, чтобы узнать, что ревность сильно связана с низкой самооценкой и страхами. Это было не слишком удивительное открытие. Глубоко внутри я это знала; брюзжащий голос всегда говорил мне, что Эдвард слишком хорош для такой посредственности, как я. Я вспомнила, как неуверенно чувствовала себя, стоя рядом с ним на красной ковровой дорожке. Тот факт, что он был не готов сделать наши отношения официальными, вне зависимости от того, насколько действительно разумно это было, вызвал иррациональный страх того, что однажды он уйдет от меня.

Но был и другой голос – голос разума. Я знала, как сильно он заботится обо мне, как сильно он любит меня и только меня. Он хотел оставить все, только чтобы быть со мной. Бога ради, он и оставил все, когда переехал сюда! Он решил остаться здесь, невзирая на провал фильма, когда его шансы найти такую работу, как та, что была у него дома, были невелики. Что это как не доказательство его преданности? Это было логично; мне просто нужно было позволить себе, наконец, принять это, хорошенько понять, что таков Эдвард, и поделиться с ним своими сомнениями.

Я не заблуждаюсь настолько, чтобы верить, что однажды испытав неуверенность, это чувство у меня чудесным образом исчезнет.

В конце концов, я всего лишь человек.

Но понимая, что это такое, разумно объясняя это, становится возможным обладать определенным контролем, не позволяя неуверенности взять верх.

Однако сам Эдвард – это совершенно другая история. У него полно своих собственных страхов, большинство из которых, кажется, крепко укоренились в нем с детства, что беспокоит меня. Это его способ жить с ними – он склонен искать утешение в алкоголе. В противоположность мне, обычно он слишком себя контролирует; он так сильно сдерживается, что порой ему необходимо давать этому выход. И пьяный Эдвард – это ходячее бедствие, испускающее взрывную смесь эмоций, которые в нормальном состоянии он бережно прячет внутри. Я была наивной дурой, позволив ему убедить себя в том, что его отношения с выпивкой окончены. Это не так; и даже, несмотря на то, что он пьет редко, и нет никаких симптомов алкогольной зависимости - я изучила и это тоже - это далеко не нормально. И на этот раз я так этого не оставлю. Это моя обязанность по отношению к нему.

Я отвлекаюсь от своих грез, когда раздача дипломов закончена и в воздухе парят тысячи шапочек. Я была поглощена мыслями о своей личной жизни, но сейчас от важности момента чувства переполняют сердце. Это были четыре года крови, пота и слез, и мне еще предстоит магистратура, которая означает еще больше крови, пота и слез. Но осознание того, что я официально дипломированный специалист – и не просто выпускница, а выпускница Колумбийского университета, приводит в восторг. Я обнимаю своих бывших сокурсников, и у всех у нас покрасневшие глаза.

Мало-помалу, толпа редеет, и я решаю позвонить маме, когда мой мобильный внезапно звонит.

Эдвард.

- Приветик, - говорю я, и на моем лице мгновенно растекается счастливая улыбка.

- Привет. Белла, как мне тебя найти?

- Мм… Я с правой стороны лужайки. – Я осматриваюсь. – Помнишь кафетерий, где мы однажды встречались? Можешь подойти туда?

- Да, конечно. Я иду.

Я завершаю разговор и звоню маме, также говоря ей подойти к кафетерию. Это идеальный момент, чтобы, наконец, познакомить их друг с другом.

Я держу путь сквозь толпу, пока, наконец, не вижу его, и мое сердце сильно ёкает. Он выглядит, как всегда, безупречно – черные брюки, светло-серый блейзер поверх белой рубашки, его волосы растрепаны вездесущим порывистым ветром Морнингсайд-Хайтс**. И он несет огромный букет красных роз.

О Боже.

Когда он замечает меня, его отсутствующий взгляд становится сияющим, и улыбка - отражение моей собственной - пересекает черты его лица.

- Привет, - выдыхаю я.

- Привет. – Он кажется таким напряженным и нерешительным, сокращая оставшееся между нами расстояние и вручая мне цветы. – Мои поздравления с получением диплома, Белла. Я так тобой горжусь.

- Спасибо. – Я улыбаюсь, принимая букет. – Больше никаких орхидей?

- Я решил иногда делать что-то традиционное, - говорит Эдвард с робкой полуулыбкой.

Краем глаза я замечаю маму и Фила, стоящих в нескольких шагах от нас.

- Эдвард, я хочу тебя кое с кем познакомить. – Я поворачиваюсь к маме, жестом подзывая ее. – Это моя мама, Рене, и ее муж, Фил. Познакомьтесь с моим Эдвардом.

- Миссис Дуайер, мистер Дуайер, приятно, наконец, познакомиться с вами, - вежливо говорит Эдвард, и я чувствую, что он напряжен.

- Эдвард. – Мама улыбается, притягивая его в объятья. Это выглядит довольно неуклюже; она быстро делает шаг назад и обнимает меня. – Поздравляю, дорогая!

- Спасибо, мам.

- Я голодна. Мы идем обедать. – Она выпускает меня из своих объятий и поворачивается к Эдварду. – Ты с нами?

- Мм, вообще-то я собирался пригласить Беллу на ужин. – Он с мольбой неотрывно смотрит на меня.

Я слегка киваю.

- Хорошо.

- Тогда я заберу тебя в шесть?

- В шесть, отлично.

Он протягивает руку и вместо слов прощания слегка сжимает мои пальцы.

За обедом мама с Филом угощают меня чизкейком. После они высаживают меня у дома и идут осматривать достопримечательности – они впервые вместе в Нью-Йорке. Мне бы хотелось провести с мамой больше времени, но я не позволяю себе расстраиваться, потому что рада видеть ее счастливой. И, кроме того, завтра я еду с ними в Джексонвилл на несколько дней.

Сегодня тепло, поэтому я надеваю свое цвета слоновой кости с черным платье, которое не носила с прошлого лета, и подходящие к нему черные кожаные «балетки» - я все утро проходила на каблуках и у меня устали ноги.

Когда в шесть раздается звонок домофона, я готова идти.

- Я спускаюсь, - говорю я.

- Белла, подожди. Можно подняться? У меня кое-что есть для тебя.

- Конечно.

Боже, еще цветы?

- У меня для тебя подарок. – Голос Эдварда тихий, плавный, когда он вручает мне большой белый пакет.

- Я подумал, что ты могла бы пользоваться некоторыми современными технологиями, пока учишься в магистратуре.

- Спасибо. – Я неуклюже наклоняюсь и целую его в щеку. – Мм, ты купил мне новый ноутбук? – Я различаю характерный логотип «Apple».

Он опускает взгляд и кивает.

- Твой старый, он… ну, старый.

Я прыскаю.

- Думаю, да.

Поглядите-ка, а я могу спокойно принимать от него подарки.

***

Эдвард зарезервировал для нас столик в ресторане «Le Bernardin» - шикарном и очень дорогом.

- Ты кусаешь губу, когда смотришь в меню, - говорит он с усмешкой, пока я его листаю. – Хочешь, чтобы я помог тебе с выбором?

Я захлопываю меню.

- Пожалуйста.

Когда приходит элегантный официант, Эдвард заказывает какие-то блюда с мудреными названиями.

- Кухня здесь великолепная, особенно десерты. Ты захочешь оставить для одного из них немного места. – Он подмигивает мне.

- Что будете пить? – спрашивает официант.

- Бутылку Пуйи-Фюме две тысячи второго года, пожалуйста.

- Бокал минеральной воды, пожалуйста, - резко говорю я.

Брови Эдварда в недоумении поднимаются вверх.

- Я думал, мы собираемся праздновать?

- Сначала нам нужно поговорить, - твердо говорю я.

- Хорошо. – Он с подозрением смотрит на меня, и оборачивается к официанту. – Два бокала минеральной воды, пожалуйста.

Мы молчим в ожидании наших напитков; Эдвард наблюдает за мной, упираясь в стол локтями и рассеянно водя большим пальцем по нижней губе. К счастью, официант быстро возвращается.

Я делаю глоток воды и прокашливаюсь.

- Итак, как дела?

- У меня все хорошо. Я снял квартиру в центре, на Бликер-стрит.

- О. Ты согласился на ту работу?

Выражение на его лице меняется, и я не могу понять, что означает новое.

- Да. Вообще-то, я купил электрическое пианино, поэтому выполнить эту работу было довольно легко. Более того – мне все равно, что они сделают с этим произведением на студии, моим единственным условием было то, чтобы мое имя не упоминалось под ним. Можешь назвать это легкими деньгами. – Он выдавливает фальшивую, кривую улыбку.

Я вздыхаю.

- Я уверена – будут предложения лучше.

Эдвард откидывается на спинку стула.

- Может – да, а может – нет. Но я не жалею о том, что решил переехать сюда. Ничего не изменилось. Я хочу быть с тобой и это все, что имеет значение. – Теперь его взгляд становится пристальным.

Я делаю глубокий вдох.

- Я тоже хочу быть с тобой, но…

- Но?

Господи, помоги.

- Я думала об этом. – Я делаю паузу, собираясь с мыслями. – Эдвард, я знаю, что ты никогда мне не изменишь. Я знаю это. Я поняла, что это благодаря своей собственной неуверенности я боялась, что никогда не буду достаточно хороша для тебя.

В явном расстройстве он пробегается рукой по волосам.

- Белла, я…

Я поднимаю руку, чтобы остановить его.

- Дай мне закончить. Однажды ты сказал, что пары делятся. Сейчас я пытаюсь тебе рассказать тебе о том, что я чувствую. Я знаю, что ты любишь меня. Я чувствую это. Просто мне трудно принять то, что я заслуживаю это… все это. – Я обвожу рукой вокруг себя. – Что я заслуживаю тебя. Но я действительно пытаюсь.

- Ты заслуживаешь большего, чем это, Белла, - говорит он низким, натянутым голосом. – Ты красивая, умная, заботливая, смелая и невинная. Да, невинная. Ты заставляешь меня желать быть лучше. Ты заставляешь меня сожалеть о той жизни, что была у меня до тебя. Ты вдохновляешь меня. Я очень сожалею о том, как повел себя в тот день, …словно ты значишь для меня крайне мало. Мне не следовало оставлять тебя одну. Мне не следовало вести себя как настоящий дикарь… Иисусе. – Он издает тихий стон, потирая глаза.

Я качаю головой.

- Не вини себя…

- Белла, я укусил тебя. Я причинил тебе боль и затем я… я… Черт, я трахнул тебя. – Он тяжело дышит с выражением муки на лице.

- А я дала тебе пощечину. Я за всю свою жизнь ни разу никого не била, - выплевываю я. – Мне плевать на эту дурацкую семантику, Эдвард. Я взрослая и я согласилась на это. – Я чувствую, как вспыхивают щеки, и делаю глоток воды.

- Ваши закуски. – Наш официант появляется, словно из-под земли.

Я бросаю взгляд на наши тарелки, внезапно понимая, что я голодна. Неохотно, я беру вилкой маленький кусочек чего-то, что выглядит скорее как произведение искусства, нежели как пища, и кладу его в рот. Мм, на вкус это похоже на копченого лосося. Возможно, это и есть копченый лосось, только замаскированный. Так или иначе, это очень вкусно.

Эдвард, не двигаясь, настороженно смотрит на меня.

- Итак, - спрашивает он, когда, наконец, берет вилку, - на чем мы остановились?

Я делаю еще один глоток.

- Я хочу быть с тобой, Эдвард. Но у меня есть одно условие.

- Что угодно, Белла, - говорит он тихо. – Я же сказал, что согласен на все.

- Ты знаешь, что у меня нет опыта отношений, - начинаю я, нервно теребя в руках салфетку. – Я доверяю тебе вести меня как слепую; я полностью тебе доверяю. В этом-то и проблема – я не могу доверять тебе, когда ты пьян. – Я оцениваю выражение его лица. Оно по-прежнему ничего не выдает. – Я не думаю, что когда-либо снова справлюсь с тем, в кого ты превращаешься, когда пьян. Я понимаю, что иногда тебе необходимо расслабляться, но есть другие способы – секс, спорт, массаж… - Я делаю паузу, чтобы набрать воздуха. – Терапия.

- Нет, - резко бросает он, вынуждая меня вздрогнуть. – Черт возьми, Белла, я не псих!

- Тогда докажи это. – Я пытаюсь сохранять спокойствие, но мое сердце неистово колотится. Внезапно я теряю уверенность в том, что он сделает выбор в мою пользу. – Докажи, что ты можешь справляться без алкоголя. Это – мое условие.

Огромное напряжение Эдварда ощутимо, когда он с приглушенным стоном закрывает глаза и трет свое лицо и заднюю часть шеи. Я собираю вилкой остатки пищи на своей тарелке – к счастью, порции здесь довольно скромные.

- Вы готовы к горячему? – Официант снова появляется.

- Дайте нам еще несколько минут, пожалуйста, - говорю я.

- Конечно. – Он вежливо улыбается и исчезает.

- Ешь, - говорю я Эдварду, который едва прикоснулся к своей тарелке. – Очень вкусно.

Он посмеивается и его лицо слегка расслабляется.

- Женщина, ты хуже моей матери.

- Приму это за комплимент, - бормочу я.

Он кивает и кладет вилку в рот, медленно прожевывая пищу. Он молчит до тех пор, пока его тарелка не пустеет.

- Если я соглашусь на это условие, - говорит он, наконец, и неотрывно смотрит на меня соблазнительным взглядом. – Ты переедешь ко мне?

Мне не нужно это обдумывать – я боялась, что он никогда об этом не попросит. Но я не могу удержаться от того, чтобы подразнить его.

- Мм, я даже не знаю. Ты теперь парень из центра, а я всегда была девочкой с окраины.

Эдвард явно не улавливает суть моей колкости.

- Это всего полчаса до твоего университета на метро, - извиняющимся тоном говорит он. – Сначала я искал квартиру в жилых районах, но за те деньги, что я плачу за эту квартиру, совершенно первоклассную, там можно снять только какую-нибудь захудалую.

Я вздыхаю.

- Я просто шучу.

- Итак?

- Да, - выдыхаю я.

Он заметно расслабляется.

- Как насчет завтра?

- Мм… Вообще-то я тебе не сказала, но завтра я еду в Джексонвилл с мамой и Филом. Этакий мини-отпуск, всего на несколько дней…

- Можно я поеду с тобой? – Его глаза горят с новой силой, и в голосе слышатся резкие, тревожные ноты.

Я секунду колеблюсь. Я не уверена, что мама будет счастлива, но с другой стороны мне хочется, чтобы они вели себя друг с другом более непринужденно – они оба важны мне, и меня беспокоит то, что сегодня атмосфера между ними была довольно прохладной.

- Хорошо, если только ты не возражаешь спать на детской кровати. У моей матери есть принципы. – Я закатываю глаза.

- На детской кровати? Как в лагере? Я не спал в такой кровати с колледжа. Думаю, это будет весело. – Он улыбается. – Так мы договорились?

- Ты согласен на мое условие? – с трепетом спрашиваю я.

- А у меня есть выбор? – Эдвард качает головой. – Белла, кто бы выбрал алкоголь вместо сильнодействующего наркотика? – Он протягивает руку и накрывает ею мою; знакомое тепло заставляет мою кровь быстрее бежать по венам. Внезапно мне хочется больше его прикосновений: я хочу почувствовать его жар, хочу ощутить, как каждая клеточка моего тела поет для него, как раньше.

- Спасибо, - шепчу я. – Я действительно хочу сделать тебя счастливым, Эдвард.

- Ты делаешь. – Он осторожно подносит мою руку к своим губам и оставляет щекочущий поцелуй на тыльной стороне ладони. – А теперь давай праздновать. – Он поднимает свой бокал минералки и делает знак нашему официанту, который уже начал бросать на нас беспокойные взгляды.

Когда приносят наше горячее, атмосфера между нами постепенно становится расслабленной. Я рассказываю Эдварду о своих планах найти работу на несколько часов в день, а он спрашивает, не знаю ли я чего-нибудь о загадочном парне Элис.

И в самом деле – кто бы это мог быть?

Затем мы едим один на двоих шоколадный мусс, и когда он протягивает руку и стирает следы шоколада с уголка моих губ, я знаю, что мне нужно поцеловать его. Очень нужно.

Когда мы выходим из ресторана, моя рука снова в руке Эдварда, и именно там она и должна быть. Он зовет такси, и я чувствую укол разочарования, когда он называет водителю мой адрес, а не свой. Я соскучилась по нему – по всему нему, и я надеялась…

- Я закажу билеты до Джексонвилла и обратно, когда приеду домой. – Эдвард отвлекает меня от моих мыслей. – Как долго ты планируешь там оставаться?

- До воскресенья. Я не хочу злоупотреблять их гостеприимством.

Он крепко обхватывает мои пальцы.

- Это твоя мама. Ты не помешаешь ей, - с теплотой в голосе говорит он.

- Мы довольно быстро устаем друг от друга, - признаюсь я со вздохом. – И еще я не думаю, что нам с тобой удастся провести много времени наедине.

Он ничего не говорит, но тень улыбки играет на его губах, а затем он отворачивается к окну.

Эдвард помогает мне выйти из машины и выпускает мою руку только у входа в здание.

- Итак, - говорит он, поворачиваясь ко мне, - я позвоню, когда закажу себе билеты.

Я киваю, затягивая губу между зубов. Клянусь – я делаю это неумышленно, но его глаза темнеют, когда он бросает быстрый взгляд на мои губы и снова отводит его. Он тоже этого хочет.

- Эдвард, - шепчу я, - поцелуй меня.

Он медленно обхватывает ладонями мое лицо, его прикосновения и взгляд вызывают покалывание у меня под кожей. Встав на цыпочки, я обнимаю его руками за шею и закрываю глаза, вдыхая его – мой воздух, мое всё. Я слышу, как он сам делает резкий вдох и затем его губы осторожно сливаются с моими губами, заставляя мое сердце таять от его нежности. В его поцелуе так много любви.

- Моя сладкая девочка, - шепчет он мне в губы.

- Хочешь подняться на чашечку кофе? – не дыша, спрашиваю я.

- Не сегодня.

- Как? – Мои глаза распахиваются.

- Кофе вечером будет означать тост утром. И как бы привлекательно это ни звучало, я вынужден сказать «нет».

- Я думала, тебе нравятся мои тосты, - шепчу я.

- О, нравятся.

- Тогда почему?

Он ухмыляется.

- Может, теперь моя очередь строить из себя недотрогу?

- Боязнь действия***, мистер Каллен? – дразню я его.

Он смеется.

- Ты и понятия не имеешь. – Большим пальцем он легко ласкает мою щеку. – Просто я не хочу спешить. Я никогда не ухаживал за тобой, как следовало, и я действительно этого хочу.

- Я люблю тебя, - тяжело дыша, говорю я.

- Я люблю тебя сильнее. – Его губы в последний раз касаются моих губ, и он делает шаг назад. – Я позвоню тебе… и, Белла…

- Да?

- Не думай, что я не заметил это платье. – Эдвард подмигивает.

***

Я знала о клаустрофобии Эдварда, но и понятия не имела, насколько плохо все может быть. И оказывается, что все по-настоящему плохо. Как только самолет начинает руление, его руки вцепляются в подлокотники, челюсть напрягается, а грудь начинает подниматься от глубоких вдохов. Я ничего не говорю, лишь накрываю его руку своей рукой, разжимая его напряженные, потные пальцы и благодарю Бога за то, что они не продают алкоголь в салоне, молясь, чтобы ему не стало еще хуже.

Когда мы, наконец, в воздухе и табло «Пристегните ремни» гаснет, Эдвард поднимает подлокотник между нами и обнимает меня.

- Тебе нужно немного поспать, - шепчу я, прислоняясь к его груди.

- Все хорошо, малышка. Все хорошо. – Он нежно целует меня в затылок.

К счастью, нам лететь всего два с половиной часа. Флорида встречает нас ярким послеполуденным солнцем и горячим влажным воздухом. Одной машины недостаточно, чтобы уместить наш багаж, поэтому, посовещавшись, мы решаем, что мы с мамой поедем на их машине, а Фил с Эдвардом арендуют еще одну.
- Что с Эдвардом? – прямо спрашивает мама, когда мы сворачиваем с парковки.

- Ничего, а что? – осторожно спрашиваю я.

- Я не знаю. Он выглядит странно сегодня.

Я закатываю глаза.

- Он просто боится летать. Знаешь, некоторые люди…

- У него приступы паники? Потому что если это так…

- Мам, прекрати! - кричу я. – Он совершенно нормальный человек, понятно? Я не знаю, зачем ты пытаешься найти в нем что-нибудь неправильное, но, пожалуйста, не надо. Я люблю его, пожалуйста, прими это.

- Иногда любовь слепа, - многозначительно говорит она. – Мне лишь нужно убедиться в том, что ты благоразумна, Иззи.

- Спасибо, мам, - бормочу я. Внезапно мне кажется, что до воскресенья очень долго. Иногда трудно поверить, что мы были лучшими друзьями,… все изменилось, когда я встретила Эдварда. Я не вполне понимаю мамину позицию – это оттого, что теперь я не говорю ей всего или она просто ревнует меня из-за того, что я ближе к нему? Черт, это так сложно.

- Не знаю, как вы, - оживленно говорит мама, когда все мы выбираемся из машин у их дома, - а я собираюсь на пляж. Прямо сейчас.

Это действительно кажется хорошей идеей. Мы оставляем свой багаж в гостевых спальнях, и я переодеваюсь в топ на тонких лямках и обрезанные шорты. Затем мы с Эдвардом едем в город. Мы захватываем сэндвичи и напитки, а затем останавливаемся у магазина спорттоваров, где Эдвард покупает широкие шорты и шлепанцы. Он выглядит лучше – все еще уставший, но гораздо более расслабленный. Он лишь ухмыляется, когда я предлагаю повести – думаю, он скучает по своей машине.

Вскоре мы присоединяемся к маме и Филу на пляже позади их дома. Так хорошо просто лежать в шезлонге в тени пальмы и, наконец, ощущать беззаботность. Экзамены сданы; мы с Эдвардом помирились и я наконец-то переезжаю к нему… Однако меня слегка беспокоит то, что мы еще должным образом не наверстали упущенное.

Остаток дня быстро проходит. Эдвард целует меня на ночь, а затем исчезает в гостевой спальне на противоположной стороне холла, и я ложусь на узкую кровать. Когда я закрываю глаза, внезапно думаю о том, что теперь все будет по-другому. Я перееду к Эдварду. Я найду работу на несколько часов в день, потому что хочу взять на себя хотя бы часть наших расходов, и мне невыносима мысль о том, что Эдвард платит за каждую нужную мне мелочь. Роуз с Эмметтом тоже помирились, и она тоже переезжает к нему; им нужны деньги, поэтому она будет сдавать свою квартиру.

Нашу квартиру.

И даже, несмотря на то, что я действительно рада начать новую жизнь, мне немного грустно оттого, что ничто уже не будет как раньше.

В конце концов, мои веки тяжелеют, но когда я уже почти засыпаю, внезапно слышу звуки: обрывки разговора вполголоса; на кухне двигается стул; хлопает дверь; босые ноги шлепают по ступенькам… и, наконец, тихий стук в мою дверь, заставляющий мой желудок свернуться в тугой узел от тревоги.

Дверь открывается до того, как я отвечаю.

Эдвард.

- Белла, я… - Он останавливается в дверях.

Я включаю свет и сажусь на край кровати, замечая, что на нем только футболка и «боксеры».

- Что случилось?

- Я поругался с твоей матерью. Мне жаль, но, кажется, мы не найдем общего языка. Я еду в отель.

О, черт.

- П-подожди, - говорю я. – Давай поговорим.

Он пробегается руками по волосам, выглядя рассерженным.

- Белла, здесь нечего обсуждать. Я больше ни минуты не могу оставаться в этом доме. Единственный вопрос – это… - Он переводит на меня взгляд. – Поедешь ли ты со мной?

Следует ли мне поехать? Или остаться?

Я приехала сюда, чтобы провести время с мамой, но ее позиция по отношению к Эдварду не дает мне наслаждаться пребыванием здесь.

- Что она тебе сказала? – спрашиваю я.

- Не важно.

- Важно.

Он вздыхает.

- Я спустился за стаканом воды, а она была там. Она спросила, принимаю ли я какие-либо лекарства.

Я издаю стон.

Неужели, мама?

- А что ты ей сказал?

- Я несколько резко отреагировал и сказал, что ей скорее следовало бы лучше заботиться о твоем здоровье. Я спросил у нее, когда ты последний раз сдавала кровь на сахар. И потом…

Нелепо.

- Черт, - ругаюсь я. – Почему ты не можешь хоть иногда держать рот на замке?

Он вздыхает.

- Белла, мне очень жаль. Мне не следовало этого говорить.

Да, это исключает возможность того, что оставшееся время с мамой я проведу с удовольствием.

- Собирай вещи, - бормочу я, проходя мимо него и выходя из комнаты.

Я нахожу маму на кухне.

- Белла, - начинает она, выглядя извиняющейся, но я не даю ей и слова сказать.

- Стоп! – Я поднимаю руку. – Мама, я знаю, что ты хочешь сказать, ясно? Он тебе не нравится. Я понимаю это. Я прошу у тебя только одно. Пожалуйста, уважай мой выбор. Я ухожу. Прости меня.

Я быстро разворачиваюсь на пятках, сдерживая слезы.

- Белла, подожди. – Мама кладет руку мне на плечо. – Мне жаль, что все так вышло, - говорит она тихо. – Но я хочу, чтобы ты знала, что я все равно люблю тебя. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, я всегда здесь для тебя.

- Спасибо, мам, - бормочу я.

Эдвард ждет меня в моей комнате, аккуратно складывая на кровать мою одежду. Я хватаю свой сарафан и надеваю его поверх своей майки и шортов, в которых собиралась спать. Я надеюсь, что мы все же где-нибудь поспим - хоть в машине или на пляже - сейчас мне все равно.

К счастью, в этот безумный час нам удается найти отель. Когда мы входим в наш номер, внезапно мне становится неловко. Я размышляю – не почистить ли зубы на ночь, но я уже почистила их, поэтому я просто оставляю свой сарафан на стуле и забираюсь под одеяло, ожидая, когда Эдвард вернется из ванной. Когда он выходит и ложится рядом со мной на спину, я вижу, что ему тоже неловко.

- Прости меня, - шепчет он.

- Давай просто поспим. Я устала.

- Спокойной ночи. – Он выключает свет.

Но сон, кажется, отказывается приходить ко мне сегодня. Мне слишком жарко; я потею под этим толстым стеганым одеялом.

Кому во Флориде нужны стеганые одеяла?

В раздражении я ногой отбрасываю его в сторону, позабыв о том, что рядом со мной лежит еще один человек.

- Ну, спасибо, - бормочет Эдвард, и, судя по следующему звуку, одеяло оказывается на полу.

Внезапно я отчетливо понимаю, что он прямо здесь, рядом со мной; я слышу его громкое дыхание, слишком неровное для того, кто спит. Неуверенно моя рука ищет в темноте его руку, и наши пальцы сплетаются, играют и гладят пальцы другого.

- Белла, - выдыхает он, поворачиваясь на бок, и свободной рукой нежно проводит по моей щеке. Так приятно. Его поцелуй очень нежен; он зависает надо мной, осторожно удерживая свой вес на локтях, и останавливается, делая глубокий вдох.

- Мне так тебя не хватало.

Я тяжело дышу, мои руки нетерпеливо хватаются за подол его футболки, стягивая ее через голову. Мне тоже его не хватало, очень сильно. Мне не хватало его чувственных губ, щекочущих мне шею, его ловких пальцев, знающих мое тело лучше меня самой, его глаз, прожигающих меня смесью желания и тревоги. Мне не хватало легкого покалывания его щетины на кончиках пальцев, когда я ласкаю его лицо. Мне не хватало его, движущегося внутри меня, умышленно медленно, любя меня все сильнее и сильнее с каждым толчком. Мне не хватало его рта, проглатывающего мои стоны, которые превращаются в его имя.

И здесь нет никаких бурь, ничего правильного и неправильного, есть лишь двое любящих друг друга людей, два сердца, спешащих соединиться, слиться с другой половинкой, чтобы, наконец, стать единым целым.

Здесь есть только мы. Только я и мой мужчина – мой чересчур защищающий, неуверенный, нежный мужчина.

***

- Белла. – Горячее дыхание и тихий шепот у моего уха. – Ты еще спишь?

- Да, - честно отвечаю я.

- Поехали со мной.

- Что?

Опять? Сейчас?

Он посмеивается.

- Я имею в виду в отпуск.

- Я думала, мы в отпуске. – Я лениво открываю глаза.

- Я хочу забрать тебя отсюда.

Я шевелюсь в его объятьях.

- Куда?

Он вздыхает, прижимаясь теплыми губами к моему лбу.

- Домой.

Домой.
_________________________________
*по традиции, официальное присвоение степеней происходит накануне, в классах, и именуется Class Day Ceremony, а общеуниверситетское вручение дипломов – событие больше формальное
**район Нью-Йорка, в центре которого расположен кампус Колумбийского университета
***в оригинале используется психологический термин «performance anxiety» - иррациональная боязнь действий сексуального характера, могущих повлечь за собой недостаточный результат или его отсутствие

Дорогие читатели, не забывайте благодарить замечательную Елену за перевод. Ждем вас на Форуме!