От переводчика: Уважаемые читатели, с большим сожалением вынуждена сообщить, что в связи с тем, что автор рассказа временно приостановила выкладку новых глав, в феврале-марте главы будут добавляться на форум по одной в неделю. Искренне надеюсь на ваше терпение и понимание.

Эдвард POV.

Я сидел за письменным столом в своем президентском офисе, нетерпеливо качая ногой, пока сканировал документы, которые привезли сегодня утром. Работа была до отупения нудная, что, к сожалению, означало огромное количество свободного времени для размышлений. Я снова и снова проигрывал в уме момент, когда моя рука коснулась колена Беллы.

Я видел страстное желание в её глазах, когда она смотрела на меня. Fuck, мне не следовало это видеть. Это сделало ситуацию еще более сложной и искушающей. Мой взгляд упал на телескоп у окна, и я впился руками в стол, чтобы удержаться, не встать и не подойти к нему.

Я напомнил себе, что я не какая-нибудь психически ненормальная любопытная Варвара. Я развернул кресло.

Может быть, один быстрый взгляд… просто, чтобы посмотреть, была ли она в комнате. Я встал.

- Привет, Эдди! – именно в этот момент сказал Эмметт, заходя в кабинет.

- Привет.

Хорошо, что Эмметт зашел именно сейчас, иначе я бы подглядывал за ней. Снова.

Он уселся в кресло у стола напротив меня и вздохнул.

- В чем дело? – спросил я.

- Итак, я сегодня виделся с Розали.

Я сдержал улыбку и спросил:

- И как все прошло?

- Не знаю. Не так, как мне хотелось, но и не ужасно. Я уговорил её стать моим репетитором.

- Репетитором по какому предмету?

- По психологии.

- Но у тебя же нет занятий по психологии, – напомнил я ему.

- Ага, – рассмеялся он. – Я ей сказал, что хочу лучше понять женскую психологию… Чтобы это помогло мне в интимных отношениях.

Я рассмеялся:

- И она на это купилась?

- Понятия не имею. Но она согласилась.

Зазвонил телефон Эмметта, и он ответил:

- Хорошо, уже иду, но в следующий раз следите за тем, чтобы ваш трезвый водитель оставался трезвым.

- Что случилось? – спросил я.

- Несколько братьев в баре. Их нужно подвезти. Я поеду за ними. Хочешь со мной?

- Нет, спасибо. Я пас, – сказал я.

- Ладно. Пока, чувак, – сказал Эмметт.

- Пока, – ответил я.

Он закрыл за собой дверь, а я повернулся к телескопу. Я смотрел на него какое-то время, ведя внутреннюю борьбу с самим собой по поводу того, посмотреть в него или нет.

- Fuck! – выругался я вслух. Я стремительно выскочил из кабинета, злой от шаткости своего самоконтроля. Я отправился к себе в комнату и начал расхаживать взад-вперед. Я взъерошил волосы. Я не мог больше этого вынести! Мне просто необходимо было сделать хоть что-нибудь. Я натянул теннисные туфли, зашнуровал их и отправился вон из дома, хватая свою спортивную сумку и iPod на ходу.

Стоило мне выйти на ночной воздух, как я кинулся бежать. Всю дорогу до спортзала я пробежал на приличной скорости, как бы наказывая себя. Оказавшись внутри, я направился вверх по лестнице к внутренней беговой дорожке, немного размялся и поставил в iPod’е плейлист для тренировок.

С каждым кругом я говорил себе, что не буду думать о Белле. Но это было бесполезно. Я думал о ней. Я фантазировал о ней. Я задавался вопросом, где она и что делает. Интересно, ворочается ли она в кровати, или чай для сна действительно помог, и она мирно спит? Интересно, над какими картинами она работает? Всегда ли она спит голой, или той ночью, когда я за ней шпионил, это была просто случайность? Мои мысли метались по кругу, снова и снова цепляясь за навязчивые картины её обнаженного тела и вопросы о том, какие секреты скрывают эти потрясающие шоколадные глаза.

Полтора часа спустя я закончил тренировку, которая состояла из бега и силовой нагрузки. Наконец-то я чувствовал, что утомил свое тело до предела, и надеялся, что, возможно, я все-таки смогу хоть немного поспать. Направляясь по коридору в раздевалку, я прошел мимо танцевальной студии.

Я замедлил шаг, затем остановился и повернулся, чтобы посмотреть. Там, в центре комнаты, была Белла… и она принимала самые возбуждающие позы. Выполнив несколько упражнений, она встала и, повернувшись ко мне задом, стала очень медленно наклоняться вперед. Я отдаленно услышал треск ломающегося пластика бутылки с водой, которую до этого держал в руке, а теперь сжимал в кулаке, пока вся кровь в моем теле ринулась на юг. Мой член стал почти болезненно твердым. Мои бедра напряглись, а прикосновение легкой ткани спортивных шортов заставило меня вздрогнуть.

Она медленно обхватила руками лодыжки, и я практически потерял самообладание. Я хотел подойти к ней и засунуть член прямо в нее. Она стояла в идеальной для этого позиции. Чтобы войти в нее, мне нужно было всего лишь приспустить тренировочные штаны, обнажив её обольстительный зад. Я представлял, как эта пикантная картина отразится в трех зеркалах вокруг нас. Я практически слышал, как она будет кричать от удовольствия, и её крики эхом разнесутся по пустому зданию.

Она быстро встала и посмотрела в зеркало перед собой. Вероятно, она почувствовал, что кто-то за ней наблюдает. Когда она узнала меня, её глаза широко распахнулись, а затем она медленно провела взглядом вниз по моему телу. Она хоть представляла себе, что делала? Интересно, о чем она думала; была ли она поглощена собственными фантазиями, изучая меня? Легкий румянец окрасил её щеки, когда наши глаза встретились. Я хотел сказать ей, что не нужно смущаться, что она себе даже не представляет, насколько сильно я хотел, чтобы она ласкала меня не только взглядом.

Я пристально смотрел в её глаза, обдумывая все, что я неожиданно захотел ей сказать. Я хотел сказать ей, что никогда еще себя так не чувствовал, что не знал как контролировать это желание, бурлящее внутри меня, и это меня пугало. Я хотел сказать ей, что она, несомненно, была самой потрясающей и желанной женщиной, которую я когда–либо видел. Я хотел сказать ей, что нуждался в ней…

На последней мысли я остановился. Нуждался в ней? Нуждался в ней? Я не мог в ней нуждаться. Я не мог себе позволить в ней нуждаться! Неожиданно я невероятно разозлился на себя. Я почувствовал отвращение к своему безумию, к своей одержимостью ею. Я развернулся и начал быстро шагать по коридору. В iPod’е заиграла яростная рок-композиция с громыхающими басами, и, осознав, как идеально она подходит к моему настроению, я увеличил звук.

Я открыл дверь раздевалки и подошел к своему шкафчику, чтобы взять мыло. Мне необходимо было принять душ. В уме я заменил слово «душ» на «холодный душ», когда эрегированный член качнулся внизу живота, пока я снимал шорты.

Я пошел в душ голым, перекинув полотенце через плечо, с гелем для душа в руке. Положив руку на кран с холодной водой, я остановился. Можно будет просто включить холодную воду в конце… Я так и сделал, вздохнув, когда горячая вода полилась мне на голову. Несколько минут я стоял, наслаждаясь теплом, которое проникало в мышцы, и в моей голове начали всплывать образы тела Беллы… которая нагнулась вперед. Я улыбнулся, вспоминая как она, не сознавая этого, выставила передо мной напоказ свою идеально очерченную попу.

Я набрал мыла, повернулся спиной к душу и начал мыться. Блуждая руками по телу, я стал задаваться вопросом: о чем могли бы быть фантазии Беллы? Были ли у нее исключительно «ванильные» фантазии о легких прикосновениях и нежных поцелуях, или в них иногда присутствовало что-нибудь… более порочное?

Черт возьми, даже если у нее были самые ванильные фантазии на свете, я был бы не против в них поучаствовать! Даже мысль о том, чтобы поцеловать её, была для меня эротичной… влажное скольжение её языка в моем рте, я нежно кусаю зубами её пухлую нижнюю губу...

Я налил еще мыла в ладонь и взял в руку свой инструмент. Представляя, что могло бы произойти чуть раньше, если бы я не слишком упражнялся в самоконтроле, я начал мастурбировать.

Я подошел к Белле, пока она стояла в идеальной позиции, наклонившись вперед, просто ожидая, чтобы я погрузился в нее. Я стянул её спортивные штаны вниз и ввел в нее палец. Она уже была влажная и готовая. Я не стал тратить время на то, чтобы еще больше её завести. Я спустил шорты и вошел в нее. Я обхватил её бедра руками, удерживая ее на месте, пока быстрыми толчками вторгался в нее, грубо её наказывая.

Я услышал её стон и ответил мычанием.

- Скажи мне, кому ты принадлежишь.

- Я твоя, – задыхаясь, произнесла она между толчками.

«Моя», – услышал я свой рык в ответ на фантазию, которая сама собой разыгрывалась у меня в голове. Я практически кончил, когда услышал стук двери где-то в раздевалке.

Я убрал руку с члена и быстро развернулся в душе, включая холодную воду и шикая от удара струи ледяной воды. Я стоял там, пока холод полностью не остудил страсть, пылающую во мне.

Выходя из душевой, я услышал несколько быстрых скрипов, как будто кто-то бежал, и его туфли скрипели на кафельном полу. Кто?.. Я сделал глубокий вдох, пытаясь опознать едва различимый тонкий аромат, который, казалось, шлейфом остался в раздевалке. Мне даже показалось, что это был запах Беллы. Я фыркнул. Я на самом деле сходил с ума, думая, что почувствовал запах её духов в мужской раздевалке.

Я вспомнил, как внезапно умчался, увидев её в танцзале, и меня начала мучить совесть. Мне все еще нужно было работать с ней над проектом на протяжении всего семестра, и убегать таким образом было весьма грубо. Вероятно, мне стоило попытаться отыскать её… чтобы уладить ситуацию.

Я вернулся в танцзал и обнаружил её лежащей на мате посреди помещения: её грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Fuck. Почему её майка должна быть такой обтягивающей? Я мог отчетливо видеть её груди, распирающие ткань. Я хотел зарыться лицом между ними и выводить языком круги все меньшего и меньшего диаметра, пока, в конце концов, мои губы не сомкнутся вокруг сначала одного возбужденного соска, а потом другого. Интересно, почему её соски так призывно выпирали сквозь майку? Было ли это из-за того, что воздух в помещении был прохладный от кондиционера, или из-за возбуждения, вызванного тем, о чем она думала, лежа здесь?

Я тихо подошел к тому месту, где она лежала, пока не оказался прямо над ней. Я посмотрел вниз, в её глаза, желая, чтобы шоколадно-карие омуты дали мне хотя бы намек на то, о чем она думала.

- Привет, Белла, – сказал я. Я преднамеренно произнес это приветливым тоном, поскольку я знал, что, вероятно, она была расстроена моим грубым поведением ранее.

Она грациозно села, а затем встала спиной ко мне, и провела руками по попе, как будто пытаясь смахнуть что-то. Я не видел ни крупицы грязи на её восхитительных выпуклостях и очень хотел, чтобы она перестала себя гладить таким образом. Я только что принял холодный душ, и не особо хотел делать это еще раз.

Она повернулась и посмотрела мне в глаза.

- Привет, – тихо произнесла она. А потом она закусила губу и весь эффект от холодного душа улетучился. Я почувствовал, что мой член снова напрягся.

- Что ты здесь так поздно делаешь? – спросил я её. Ей действительно не стоило выходить из дома так поздно, в особенности одной. В студенческом городке было относительно безопасно, но все же, разгуливать в одиночестве в такое позднее время означало напрашиваться на неприятности.

Вместо ответа на мой вопрос, она задала свой:

- А почему ты здесь так поздно?

Я почувствовал, как мои губы слегка растянулись в улыбке. Это было так на нее похоже – отвечать, ничего не отвечая.

- Я занимался. Не мог уснуть. А ты, Белла? Тоже ворочалась в постели?

- Ч-ч-что? – ответила она. Она выглядела практически… виновато. Странно. Из-за чего она могла почувствовать себя виноватой?

- Чуть раньше вечером ты сказала, что у тебя бывают проблемы со сном, – объяснил я.

- Ах… да. Да. И поэтому я здесь… в спортзале… занимаюсь йогой… – это прозвучало так, будто она нервничала. Может быть, она нервничала из-за меня? Затем она облизала губы, и мне захотелось потребовать, чтобы она никогда больше так не делала. Она понятия не имела, как на меня действовал вид её розового язычка, ласкающего эти губы. Она продолжила: – Потому что, эээ… я не могла уснуть.

Я кивнул и спросил:

- Могу я проводить тебя до дома?

- Да. Это было бы неплохо. Мне просто нужно убрать этот мат на место.

Я обрадовался, что она согласилась, потому что мне не особо нравилась идея, следовать за ней до дома без её разрешения. Но если бы она не согласилась, я все равно проводил бы её, просто мне пришлось бы это сделать тайком, следуя за ней на расстоянии до тех пор, пока она не добралась бы до Греческой улицы.

- Я это сделаю, – предложил я и бросил мат на кучу в угол.

Когда я повернулся лицом к ней, она требовательно спросила:

- Подожди. Почему ты проигнорировал меня перед этим?

Мысли бешено проносились у меня в голове. Игнорировал её? ИГНОРИРОВАЛ ЕЁ? Хотел бы я быть в состоянии её игнорировать… чтобы её присутствие не сжигало меня изнутри. Я мог бы сказать, что я не игнорировал её; я убегал от нее, убегал от отвращения к самому себе и от страха того, какое всепоглощающее желание распаляла она во мне. Но ни один из этих ответов не звучал подобающе или хотя бы приблизительно здраво. Поэтому я солгал:

- Я думал, что ты меня не заметила.

- Нет, это не правда. Я смотрела прямо на тебя, – твердо постановила она со своим прелестным упрямством.

Я попытался солгать еще раз, чтобы успокоить её:

- Я не знаю, Белла. Я думаю… Я просто не хотел тебя беспокоить.

- Беспокоить меня? – скептически спросила она.

- Да. Для йоги ведь нужна концентрация, правильно?

- Да, – сказала она, но при этом все еще смотрела на меня так, будто бы пыталась определиться, стоит ли ей продолжать наседать на меня, чтобы вытянуть больше информации.

Я очень хотел сменить тему, поэтому спросил ее:

- Готова?

- Конечно, – сказала она.

Поняв, что она собирается отступить, я облегченно вздохнул про себя.

Мы вышли из спортзала в тишине, никто из нас не произнес ни слова. На улице заметно похолодало, и я повернулся, чтобы посмотреть на Беллу. Она немного сжалась. Не думаю, что она вообще осознала это, но я заметил.

- Тебе холодно? – спросил я.

- Немного. Я забыла куртку, когда выходила из дома.

Я остановился и снял свою куртку. Я держал её так, чтобы она просто скользнула в нее.

- Нет, Эдвард. Все в порядке. Я не хочу, чтобы ты замерз.

От этого мне захотелось рассмеяться. Я начал было говорить, что мне не повредит немного поостыть, но не дал себе произнести это вслух, понимая, насколько разоблачающим был бы этот комментарий. Вместо этого я просто сказал:

- Переживу. Пожалуйста. Я настаиваю.

Надевая куртку, она приблизилась ко мне. Я вдохнул её аромат. Она пахла потрясающе! Мои руки стремились прикоснуться к её коже, но я держал их на куртке. Когда я закончил надевать куртку ей на плечи, я позволил себе слегка задеть пальцами её шею сзади. Её кожа была мягкой, как шелковая пряжа. Я медленно провел пальцами по чувствительной коже и услышал, как она резко вдохнула. Я улыбнулся, потому что этот звук выдавал, что она не была полностью безразлична ко мне.

Я закрыл глаза и, даже зная, что должен убрать руки, я задержался на мгновение, прежде чем смог заставить себя их опустить. Я обошел вокруг нее, чтобы встать к ней лицом. Я рассмеялся.

- Что? – спросила она.

- Рукава слишком длинные для тебя, – заметил я все еще с улыбкой на лице.

- Ох. Я просто могу подтянуть их вверх, – сказала она, но когда она попыталась это сделать, рукава тут же опять сползли вниз.

- Позволь, я тебе помогу. Дай мне руку, – сказал я.

Я протянул ладонь и, замерев, наблюдал, как её рука двинулась к моей. Её руки были такими красивыми и миниатюрными, изящными, с гладкой шелковой кожей цвета слоновой кости. Я заметил, что эта часть её тела не была покрыта бледными веснушками. Она вложила руку в мою, и я не смог удержаться, чтобы не провести большим пальцем по мягкой поверхности. Я наслаждался ощущениями. Я задавался вопросом, была ли у нее везде такая нежная кожа. Хотелось бы мне узнать это…

Я посмотрел в её глаза. Её зрачки расширились, а губы приоткрылись. По выражению её лица я понял, что мое легкое прикосновение возбуждало Беллу. Я стал касаться её более уверенно, проводя пальцем по чувствительной коже ее ладони у основания пальцев, а затем продолжил ласку вдоль изящных пальчиков.

Момент был пронизан электрическими разрядами, пока мы пристально смотрели друг на друга и наслаждались простым соприкосновением наших рук.

В конце концов, я уступил и провел руками вверх, закатывая рукав куртки. Так медленно, как это только было возможно, я повторил ту же процедуру со вторым рукавом. Я задержал прикосновение, когда мои руки скользнули вниз, не желая терять контакт с её кожей.

Закончив с рукавами, я сказал себе: «Отпусти её». Но не сделал этого. Я не смог. Вместо этого, я взял её руку в свою, и наши пальцы переплелись. Мгновение я пытался бороться с собой, но толку от этого не было никакого. Я продолжал держать её за руку. «Не случится ничего страшного, если я просто буду держать её за руку на людях,» – пытался убедить себя я. Когда мы пошли вперед, я продолжал выводить большим пальцем круги на её ладони, наслаждаясь ощущением прикосновения её кожи к моей.

Я широко улыбнулся, когда понял, что эта прогулка была идеальной возможностью для того, чтобы удовлетворить мое любопытство по поводу Беллы. Может быть, если она станет для меня менее загадочной, моя одержимость ею хоть немного ослабнет.

- Белла?

- Да? – ответила она.

Я улыбнулся, услышав волнение в её голосе. Я надеялся, что оно было вызвано тем, как переплелись наши руки.

Поскольку было ясно, что она не вписывалась в «Дельта-Ом», я начал с очевидного вопроса:

- Почему ты вступила в сообщество?

- Ну. Моя мама состояла в «Дельта-Ом», и, думаю, я хотела почувствовать себя ближе к ней. Она всегда говорила, что провела лучшие годы жизни в колледже. Я подумала, что приобщившись к этому, я смогу… не знаю… приобщиться к её наследию.

Я кивнул, понимая, что она, так же как и я, вероятно, потеряла мать. Я хотел её об этом спросить, но по собственному опыту знал, что отвечать на этот вопрос всегда было нелегко. Вместо этого, я остановился на другом вопросе:

- Тебе нравится быть частью сообщества?

- Это неплохо. Я не имею ничего против благотворительности или сбора пожертвований, но общественные мероприятия бывают слегка утомительными. А что насчет тебя? Ты – президент «Каппа-Ом», значит, тебе это должно действительно нравиться? Вопрос удивил меня, и я честно ей ответил:

- Не знаю. Я на самом деле никогда не задумывался, нравится мне это или нет.

- Правда?

- Да. Думаю, что это просто то, чего от меня всегда ожидали, я никогда не задумывался над вопросом, нравится ли мне это. Наверное, нравится. Мой прадед был одним из основателей братства. Мне нравится осознание того, что я продолжаю семейную традицию. Это имеет смысл?

- Да. Вообще–то, звучит очень похоже на мой ответ, – рассмеялась она, и я улыбнулся ей в ответ.

- Итак, если ты не участвуешь в мероприятиях, чем ты занимаешься в свободное время? – спросил я.

Я почувствовал, как она пожала плечами, а потом сказала:

- Ничем особенным. А ты?

Я засмеялся. Я быстро понял, что когда дело касалось Беллы, она давала самые уклончивые ответы. Я пошутил, ответив так же уклончиво:

- Тоже… ничем особенным.

Она рассмеялась. У нее был замечательный смех. Это был искренний смех, в противоположность тому визгливому хихиканью, которое большинство девушек, казалось, считали привлекательным.

Я раздумывал над тем, как подтолкнуть её рассказать о себе больше. Я подумал, что возможно, если я буду немного более откровенным, она ответит тем же, поэтому предложил:

- Тогда, может быть, ты расскажешь мне о том, что включает твое «ничего особенного», и мы сможем сравнить наши ответы, чтобы увидеть одно ли и то же это «ничего особенного».

Она снова засмеялась и весело ответила:

- Очень сомневаюсь, что это одно и то же «ничего особенного».

- Ты всегда такая уклончивая? – спросил я. Мне было приятно немного проникнуть в её характер, но это не способствовало удовлетворению моего любопытства. А мне очень нужно было его удовлетворить.

- Уклончивая? Ты первый, кто меня так называет, – сказала она. Казалось, она была удивлена.

- В самом деле? Так ты не думаешь о себе как об уклончивом человеке?

- О нет. Я такая. Просто ты первый, кто так сказал, – ответила она, изумленным тоном.

Я рассмеялся над её честным признанием, но продолжил:

- Итак, позволь мне спросить еще раз. Чем ты занимаешься в свободное время?

Я не собирался отступать от своей цели. Я смотрел на нее, ожидая ответа, и вдруг она сделала это – крохотное движение от которого мои ноги могли подкоситься… Она вонзила зубы в свою нижнюю губу.

- Пожалуйста, не кусай губу, – сказал я.

Я знал, что с такой просьбой, я звучал как безумец, но если бы она продолжила это делать, я воистину не смог бы себя контролировать.

- Что? Почему? – спросила она, искренне озадаченная.

- Просто, пожалуйста, не делай этого, – медленно произнес я и оторвал взгляд от ее губ.

- Ты не можешь такое просить, ничего не объясняя, – требовательно заявила она, и её приказной тон заставил меня усмехнуться.

- Не могу?

- Да, не можешь.

- А ты иногда можешь быть упрямой. Мне это нравится, – выдал я.

И мне, в самом деле, нравилось, что она была упрямой, даже если это было мне не на руку. Я оценил это её качество.

- Нравится?

- Да, нравится.

Я услышал, как она вздохнула и сказала:

- Итак, ты объяснишь, почему я не должна кусать губу?

- Нет. Видишь, я тоже могу быть упрямым. Предпочитаю оставить ответ твоему воображению. Итак, возвращаясь к вопросу, который я задал тебе перед тем, как ты отвлекла меня всем этим закусыванием губ, – сказал я.

С тех пор как я впервые увидел её, я был зажат в тиски, поэтому разделять с ней эти минуты смеха было для меня облегчением. Я обнаружил, что мне нравилось подшучивать над ней.

- Что был за вопрос? – спросила она.

Я снова рассмеялся и повторил вопрос, который задал ранее:

- Чем ты занимаешься большую часть своего времени?

- Не знаю. Я занимаюсь обычными нудными вещами. Готовлю, хожу на занятия, занимаюсь волонтерской работой, рисую, занимаюсь йогой и… закусываю губу, – мои губы вздрогнули в попытке не растянуться в улыбке, когда она улыбнулась мне и добавила: – Очень часто.

Я кивнул. Я очень старался не улыбаться как полный идиот, задавая следующий вопрос:

- Что ты рисуешь?

- Закусывание губ. Я рисую свои автопортреты, на которых я закусываю губу, – она продолжала подшучивать надо мной, но я подавил смех.

- Ты снова уклоняешься от ответа, – обвинил я её, но почувствовал, как мои губы дрогнули и выдали немного моего приятного изумления.

Она вздохнула, и я мог сказать, что ей не хотелось открывать мне что-либо.

- Я просто рисую все, что меня вдохновляет, – сказала она.

Все мои попытки заставить её рассказать о себе сводились на нет. Я попробовал задать более конкретный вопрос:

- Что ты нарисовала в последний раз?

Я смотрел ей в лицо, ожидая ответ, когда её щеки стали окрашиваться и продолжали краснеть до тех пор, пока они не приобрели ярко-пунцовый оттенок. Это было интересно… очень интересно. Что же такое она рисовала? Я очень хотел узнать это. Интересно, хранила ли она рисунки в своей комнате? Смогу ли я рассмотреть их при помощи телескопа?

Наконец она пролепетала:

- Я не хочу об этом говорить.

- Окей, – ответил я, но продолжил смотреть на нее в надежде, что она передумает и удовлетворит мое любопытство.

Я оглянулся по сторонам и подавил разочарование. Мы уже были на Греческой улице, и её корпус был прямо за углом.

Она остановилась, повернулась ко мне и отпустила мою руку. Я ненавидел то, каким обездоленным почувствовал я себя без её руки в своей ладони. Мне хотелось схватить её снова.

- Спасибо, что проводил, – сказала она.

- Пожалуйста, – ответил я и посмотрел ей прямо в глаза.

Я не был готов попрощаться. Я бросил взгляд на её губы, и меня охватило желание прикоснуться к ним своими губами. Я стоял и пристально смотрел на нее, пытаясь убедить себя, что ничего плохого в том, чтобы поцеловать её, не будет, что один поцелуй меня не погубит. Ожидание было практически осязаемым.

И вдруг из ниоткуда в моей голове возник образ опустошенных глаз отца, и я вспомнил все причины, по которым мне нельзя было увлекаться Беллой… ее безопасность… мое душевное равновесие. Все это определенно попадало в зону риска, если бы мы продолжили в это вовлекаться, а этот поцелуй послужил бы началом.

Я отступил на шаг и мягко произнес:

- Спокойной ночи, Белла.

- Спокойной ночи, Эдвард, – ответила она. Я видел разочарование на её лице, и хотел сказать ей, что она не должна была чувствовать разочарование, она должна чувствовать облегчение… но, естественно, я ничего не сказал.

Я просто пошел прочь. Мои губы все еще горели от несбывшегося поцелуя, и вдруг я услышал, как она позвала меня по имени:

- Эдвард.

Я обернулся, и как только наши глаза встретились, она провела языком по нижней губе и прикусила её. Это маленькое вызывающее движение разбило вдребезги мой самоконтроль. Не существовало ни места, ни времени на любые возражения, которые пытался сформулировать мой рассудок. В этот момент мною владело исключительно физическое влечение, и мне необходимо было коснуться губами её губ.

Я сделал шаг по направлению к ней, и вдруг услышал голос Эмметта, оттолкнувший меня от намеченной цели:

– Эй, Эдди, чувак.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Я медленно сосчитал от десяти до одного, пока желание немного не отступило. Открыв глаза, я вновь почувствовал, что могу себя контролировать.

Эмметт был уже рядом со мной, о чем-то рассказывая, но я не слышал ни слова из того, что он говорил. Я просто смотрел, как Белла помахала нам рукой и сразу же исчезла внутри здания.

- Эдди, чувак, ты слышал, что я тебе только что сказал? – спросил Эмметт.

- Нет, прости, я думал о другом, – ответил я.

- Ааа... Ну, я пытался тебе рассказать, что, забирая ребят из бара, я снова повстречал Розали.

- Да? – спросил я.

- О, да! И ты ни за что не поверишь, чем, по её словам, она там занималась.

- Что? – рассеянно спросил я. Мне на самом деле не было интересно. В мыслях я все еще был с Беллой.

- Наблюдала за брачными играми.

- Чего?

- Ага. Она сказала именно так. А потом пустилась в разглагольствования по поводу использования баров в человеческих брачных играх и психической подоплеке этого всего.

- Звучит как бред.

- Ага, согласен. Тогда я спросил её, почему она пытается так усложнить ухаживания. Тут все просто. Она какое-то время поспорила со мной, а потом я предложил ей помощь в её исследованиях. Я сказал, что она может придти на вечеринку в пятницу.

- Ты пригласил преподавателя на вечеринку Братства в пятницу?

Я подумал: «Пусть это останется на совести Эмметта».

- Да, и она согласилась… после того, как заставила меня поклясться, что я понимаю, что это не свидание, – Эмметт остановился и вздохнул: – Я так влюблен в эту женщину.

- Ты понимаешь, что, когда ты говоришь, что влюблен в женщину, которую ты видел в третий раз в своей жизни, ты выглядишь сумасшедшим?

- Угадай, как далеко мне начхать на то, как я выгляжу? – съязвил Эмметт.

В ответ я рассмеялся. Я был рад, что одержимость Розали, отвлекала его от вопросов о том, что происходило между мной и Беллой.

- Ладно, хватит обо мне. Что ты здесь делал с Беллой Свон? Я знаю, что ты не ходишь на свидания, поэтому меня мучает вопрос: чем старик Эдди занимался здесь с брюнеткой из «Дельта-Ом»?

Черт. Видимо, его одержимость Розали не сделала его полностью слепым.

- Ничего. Я случайно встретил её в спортзале и предложил проводить домой.

- Мне так не показалось.

- Ну, угадай, как далеко мне начхать, как это показалось тебе? – ответил я, бросив ему в ответ его же фразу.

Он проигнорировал мой комментарий и продолжил:

- Мне показалось, что ты собирался поцеловать её, а потом ты струсил, братан.

- Понятия не имею, о чем ты говоришь, – сказал я.

- Я наблюдал за вами несколько минут, как вы шли вверх по улице… держась за руки. Ты всегда держишься за руки с девушками, которых случайно встречаешь в спортзале?

На этот вопрос не было ни одного ответа, который бы ни оказался наглой ложью. Я пожал плечами.

- Не хочу говорить об этом.

Эмметт широко улыбнулся. Мне хотелось сбить эту улыбку с его лица.

- А вот это очень интересно, – сказал он.

- Заткнись, Эмметт.

- То, что ты не хочешь об этом говорить, должно быть, означает, что ты очень, очень увлечен ею.

- Закрой. Рот. Эмметт.

Эмметт просто рассмеялся.

- Похоже, не один я быстро влюбляюсь.

Когда Эмметт произнес слово «влюбляюсь», я почувствовал, как мой желудок вывернуло наизнанку. Я не мог влюбиться. Страх ледяной хваткой сжал мне горло, но я оттолкнул его. Я сделал глубокий вдох. «Я не влюбился», – убеждал я себя.

- Я не влюбился, – сказал я Эмметту, надеясь, что произнеся это вслух, я смогу поверить в правдивость этих слов.

Я проигнорировал тоненький голосок внутри меня, который шептал «Лжец», и вызвал Эмметта на спор, кто добежит первым до дома.