Я замерла.

К счастью, и он тоже.

Я понятия не имела, видят ли нас проезжающие мимо машины или случайные пешеходы. Мои глаза оставались прикованными к нему, пока он стоял, перекинув ногу через бетонное ограждение – единственное, что отделяло его от гибели.

Я не знала его имени, я не знала, почему он выглядит так неряшливо, и, конечно, не знала, почему он оставил мне свой «Ролекс» на стойке.

В данный момент ничего из этого не имело значения.

Убедившись, что дорога чиста, я начала приближаться к мужчине, двигаясь медленно и выверяя каждое движение. Последнее, что мне хотелось – это спугнуть его.

То, что одна его нога все еще находилась по эту сторону ограждения, давало маленькую надежду, что, возможно, он не очень-то и хочет умирать сегодня вечером.

- Уходи, Белла.

Надежда на благоприятный исход чуть возросла, когда я поняла, что он достаточно адекватен, чтобы помнить мое имя. Однако его хриплый голос источал столько печали и грусти, что это разбило мне сердце.

- Нет.

Я видела, как его глаза вспыхнули гневом.

- Кончай уже! Проваливай!

- Не прыгай, и, возможно, я позволю тебе кончить во мне.

Сказать такое было верхом идиотизма, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Он не сможет выжить после падения, а я уже несла достаточно вины в своем сердце, чтобы присоединять еще и эту или обременять ей свою совесть.

Он быстро моргнул, словно пытался осмыслить мое предложение.

- Заманчиво, но поверь, я не заслуживаю спасения.

Я приблизилась еще на шаг.

- Я в это не верю.

- Поверь, Белла, - прошептал он. – Пожалуйста… просто уходи.

Покачав головой, я осторожно прислонилась к барьеру, старясь не задеть его.

- Ты не можешь прыгнуть, - сказала я.

- Почему?

По крайней мере, он продолжал разговаривать.

- Я даже не знаю твоего имени. Ты знаешь, как меня зовут. Это нечестно, вообще-то.

Он выглядел удивленным.

- Ты не узнала меня?

- А я должна?

- Ух ты, - пробормотал он. – На самом деле, это что-то новенькое.

Это был самый странный разговор в мировой истории. Словно мы играли в кино, и кто-то вот-вот позвонит в полицию. Я на самом деле надеялась, что нас заметил и уже вызвал копов.

- Я Белла Свон. А ты?

- Эдвард Каллен.

Имя звучало знакомо, но ни о чем мне не говорило.

- Приятно познакомиться, Эдвард. А теперь, пожалуйста, не мог бы ты поставить обе свои ноги по эту сторону барьера, пока у меня не случился сердечный приступ?

Эдвард наклонил голову к реке.

- Позволь мне позвонить твоей семье? - попросила я и тут же поняла, что не стоило это говорить.

- Моя семья мертва. И я тоже должен быть мертв. Я этого хочу.

Эдвард покачнулся, и я вытянула руку, схватив его за предплечье. Меня начал бить озноб. То ли из-за адреналина, то ли из-за страха или их комбинации, но я знала, что должна сделать все возможное, чтобы не дать ему прыгнуть с этого моста.

- Разве нет никого, кто будет скучать, если тебя не станет? Кого-то, чей мир разлетится на части, если тебя не будет в нем?

Эдвард попытался стряхнуть мою руку, но я только крепче вцепилась в него. Я была миниатюрной, и если он действительно захочет прыгнуть в реку, я ничего не смогу сделать, чтобы ему помешать. Он даже может утащить меня за собой. Но все же я должна была попытаться.

- Почему тебя вообще волнует моя судьба, Белла?

Я не совсем поняла вопрос. Разве я не должна беспокоиться о человеке, который пытается убить себя? Никто другой не обратил на нас внимания. Никто не пришел на помощь. Машины продолжали проезжать мимо, словно мы были обычной парой, ведущей обыкновенный разговор.

- Потому что должен быть кто-то в этом мире, кто не сможет жить без тебя.

- Она не будет скучать обо мне.

Она? Это был проблеск надежды во тьме.

- Она будет скучать по тебе. Я знаю, что будет. Я уверена, она любит тебя, и, держу пари, она сильно за тебя волнуется.

- Элис всегда волнуется, - сказал он с тихим смешком. Его голос теперь был немного сильнее. - С тех пор, как мы были детьми, она только и делала, что волновалась обо мне.

Элис? Жена? Подружка?

- Какой номер у Элис? Я позвоню ей и попрошу прийти.

Эдвард потряс головой, но разговор об Элис – кем бы она ни была, – дал ему момент ясности. Морщины на его лбу сгладились, а стиснутые челюсти заметно расслабились.

- Моя квартира рядом, сразу вверх по улице, - сказала я, прежде чем успела подумать. - Ты можешь принять душ и что-нибудь съесть. Мой диван не самый большой, но удобный. Ты можешь немного поспать, и завтрашним утром я отведу тебя к Элис.

Мое подсознание вопило, говоря, что приглашать в свою квартиру человека с явно нестабильной психикой - самая тупая вещь из сделанных мной за всю неделю. Свидание с Талером Кроули просто бледнело в сравнении с этим.

Он изучал меня пытливым взглядом.

- Ты действительно не знаешь, кто я такой, не так ли?

- Я действительно не знаю.

- Очевидно, так и есть, поскольку, если бы знала, то поняла бы, что мне не нужна твоя благотворительность.

Я вроде как уже поняла это по дорогущему «Ролексу».

- Может, тебе и не нужны мои деньги, но ты определенно нуждаешься в моей помощи сегодня ночью. Позволь мне помочь тебе, Эдвард.

Он устало вздохнул.

- Ты могла бы просто оказать услугу нам обоим и уйти.

Его глаза, глубокие зеленые глаза, пристально смотрели в мои, умоляя позволить ему сделать то, зачем он сюда пришел. Умоляя меня понять. Умоляя забыть, что я когда-либо встречала его.

Я не могла.

Я не стала бы.

- Пойдем со мной домой, Эдвард.

Он закрыл глаза, прерывая наш зрительный контакт, а когда открыл их снова, то его взгляд был чуточку мягче. Чуточку добрее. И в тоже время таким чудовищно усталым.

- Ладно, - прошептал он.

Я задержала дыхание, пока Эдвард медленно перекинул свою ногу назад, и выдохнула только тогда, когда обе его ноги в грязных туфлях твердо стояли на тротуаре. Мои коленки едва не подогнулись от облегчения.

_________________________

Когда-нибудь в вашей голове появлялся тихий голосок, который предупреждал, что происходит нечто опасное, нечто неправильное или просто откровенно глупое?

Когда я смотрела на Эдварда, спящего на моем диване, то была необычайно удивлена, не слыша этого голоска.

В полном оцепенении Эдвард обходил мою маленькую квартиру, рассматривая малочисленные фотографии на стенах и проводя пальцами по корешкам книг, пока я рылась в своем шкафу, ища старую футболку и пару джинсов Levi’s, оставленных моих бывшим парнем. Вручив их Эдварду, я оправила его в ванну, а сама начала готовить спагетти с фрикадельками. Он съел три полных тарелки, пока я суетилась на кухне, и тихо поблагодарил меня, прежде чем отключился на диване.

Под въевшейся грязью и нестиранной одеждой Эдвард Каллен оказался красивым мужчиной.

Его волосы еще оставались влажными, и одна прядь свободно нависала на глаза. Мои пальцы буквально чесались, чтобы откинуть ее с его лба, но я осталась сидеть в своем кресле, задаваясь вопросом, какая чертовщина заставила этого красивого мужчину захотеть окончить свою жизнь.

Ноутбук на кухонном столе привлек мое внимание.

Посмею ли я погуглить Эдварда?

Он явно был кем-то важным, поскольку казался слишком удивленным тем, что я не узнала его. Он мог быть мэром, или сыном мэра, для меня не было разницы. Я недолго жила в Сиэтле, и вся моя жизнь была сосредоточена на колледже, работе и… моем коте, Орео, который в данный момент лежал в изножье дивана, свернувшись вокруг ног Эдварда.

Вообще-то мой кот ненавидел незнакомцев. Мужчин особенно. Он никогда не питал теплых чувств к Майку, хотя мы жили вместе полгода. Всякий раз, стоило Майку приблизиться ко мне на дюйм, мой обычно нежный и воспитанный кот, превращался в шипящий и царапающийся шар.

Орео знал, что от Майка Ньютона нельзя ждать ничего хорошего. Мне понадобилось немного больше времени, чтобы это понять.

Эдвард заворочался на диване, и я затаила дыхание, когда он начал бормотать во сне. К несчастью, я не могла понять ни слова. Несколько секунд его тело бессвязно двигалось, а затем успокоилось, и комната снова заполнилась звуком его мягких храпов.

В темноте моей гостиной я обдумывала возможные варианты.

Я могла бы схватить свой ноутбук и набрать его имя в Google, но, по какой-то причине это казалось вторжением в его частную жизнь. Хотя с другой стороны, мужчина проводит ночь на моем диване, так что было бы неплохо убедиться, что он не серийный убийца.

Я понятия не имела, что делать, так что просто сидела там, наблюдая, как Эдвард спит.

Вместе с моим котом.

Так странно.

Было почти два, прежде чем я, наконец, решила лечь спать. Я вся пропахла закусочной, поэтому быстро приняла душ, надеясь, что горячая вода облегчит напряжение, которое, казалось, прочно укоренилось в моих плечах. Когда я высушила волосы, то поняла, что не захватила смену одежды из спальни.

- Надо идти, Белла, - пробормотала я.

Молясь, чтобы Эдвард оставался спящим, я завернулась в полотенце и тихонько вышла в коридор…

И вот тогда-то я и услышала приглушенные рыдания.

Я побежала в гостиную, и нашла Эдварда, сидящим на полу, с крепко прижатыми к груди коленями.

- Эдвард, - прошептала я, но он меня не слышал.

Приблизившись, я упала на пол рядом с ним. Его голова была похоронена в его руках, пока он плакал. Отчаянно пытаясь принести ему хоть какой-то комфорт, я коснулась его руки. Все его тело содрогнулось, и мое сердце разбилось на миллион кусочков.

Его горе, его мучения, его желание закончить свою жизнь. Все это было настолько ощутимо, что я могла почувствовать, как каждая его эмоция излучалась в мое тело.

- Эдвард, пожалуйста…

Мои собственные слезы были неконтролируемыми сейчас.

Внезапно его руки обернулись вокруг меня, как тиски, держа меня так крепко, что я едва могла дышать. Он уткнулся лицом в мою шею, когда безумные всхлипы сотрясали его тело.

Я понятия не имела, как реагировать. Ни одной идеи, что делать.

Поэтому я тоже его держала.

Я обняла его руками и позволила ему плакать. Я не шептала, что все будет в порядке. Я не обещала, что завтра мир станет немного ярче. Я не могла сказать этого, потому что я понятия не имела, было ли это правдой.

Поэтому я прижала его к себе и позволила ему плакать.

Я понятия не имела, сколько времени прошло, но, в конце концов, его тело успокоилось, и его слезы стихали.

И его руки начали блуждать.

- Ты такая мягкая, - прошептал он.

Его прикосновение было нежным и медленным, когда его пальцы гладили мой позвоночник, и именно тогда я вспомнила про свое полотенце.

Я должна была запаниковать, но страха не было.

Я должна была бежать, но не хотела.

Эдвард провел губами по моему голому плечу. Его горячее дыхание на моей коже воспламенило мою кровь, и когда его руки оттолкнули мое полотенце, я не пыталась его остановить.

- Ты помнишь, что сказала на мосту?

Я помнила.

- Я не прыгнул, - грубо пробормотал он.

Не прыгай, и возможно, я позволю тебе.

- Позволь мне, Белла.

Его голос был отчаянной мольбой, и я была не в силах сопротивляться.

Я даже не пыталась.

Скользя руками по груди, я потянула нащупала край его футболки, потянула ее верх и стянула через голову. Эдвард встал на колени и расстегнул джинсы, позволив им скользить по ногам, прежде чем отбросить их в сторону. Его одежда присоединилась к моему полотенцу, где-то посередине гостиной.

И затем его рот оказался на моем.

Не было медленного наращивания. Никакой мягкости или постепенности.

Я хотела этого.

Я жаждала этого.

Когда все закончилось, он нежно поцеловал мое лицо.

- Я сделал тебе больно?

Я потрясла головой.

- Мне жаль. Ты… просто ты такая теплая и красивая и я был так…

Его голос снизился до бормотания.

- Мне жаль, Белла.

У меня заболело сердце.

А мне нет. Я совсем не сожалею.

Он поднял руку, чтобы погладить мою щеку, и вот тогда я увидела тонкую золотую полоску на его пальце.