- Гарри! – крикнул я мужчине, удаляющемуся по коридору. Я побежал, чтобы перехватить его, и потянул его за рукав, чтобы заставить остановиться. Он горько плакал и, похоже, даже не слышал, что я его звал. Казалось, он был в шоке. Я усадил его на какое-то сиденье за пределами отделения.
- Гарри, мне жаль, что все пошло так плохо, - сказал я. – Но мы немного потолковали об этом, и она хочет, чтобы ты вернулся. Хочет поговорить с тобой.
Он вытер глаза рукой и распрямил плечи:
- Хочет поговорить? – переспросил он. – Она действительно хочет, чтобы я вернулся?
Я улыбнулся.
- Да. Не могу обещать, что она снова не расстроится, но она попросила меня пойти и привести тебя, чтобы иметь возможность еще немного поговорить с тобой.
- Знаешь, она права, - сказал он печально. – Я знал, что он плохо с ней обращается, и ничего не сделал. Потом она вышла за Джейка, и я подумал, что теперь с ней все будет хорошо. Некоторые из парней заходили ко мне домой и кое-что рассказывали мне, но я не хотел верить, что она такая невезучая, понимаешь? – он прищурился и пожал плечами. - Я не хотел думать, что ей могло так не повезти, что двое мужчин так с ней поступали.
Я точно знал, как он себя чувствует, я тоже не хотел о таком думать. – Мы все подвели ее, Гарри. Мы все одинаково виноваты. Но некоторые из нас хотят иметь возможность исправить это – знаю, что я хочу. Она согласилась разрешить мне попытаться и хочет дать шанс и тебе. Тебе придется решить для себя, хочешь ли ты принять то, что она предлагает, даже если иногда это ее гнев.
- Он выдохнул сквозь зубы и уставился на меня:
- Ты тот, кого она любит? – спросил он напрямик.
Я широко улыбнулся.
- Да, я этот счастливчик, - честно ответил я.
- А кто рассказал тебе обо мне? – спросил он.
Я с силой стукнул себя ладонью по затылку. Мне не хотелось разглашать это, поэтому я сказал ему только, что до меня дошли такие слухи и я решил, ради Беллы, позвонить ему.
- Она говорит правду? Он избивал ее, как избивал Рене? – тихо спросил он.
- Да, избивал. Правда, она это тщательно скрывала. Мы с ней знакомы почти всю ее жизнь, но я узнал об этом только несколько недель назад. Хотя я знал о Джейке, но она не хотела уходить от него, - пробормотал я мрачно. – Я пытался уговорить ее уйти, но она не хотела.
- А ее ребенок? – спросил он, глядя на меня грустными глазами.
Я знал, о чем он спрашивает. Белла крикнула это ему, и я знал, что он услышал, потому что сморщился, когда она сказала это, но он просил меня подтвердить. Я знал, что не должен говорить этого и что это должно исходить от Беллы, но если я могу уберечь ее от необходимости объяснять это ему, я скажу.
- Элизабет. Ее зовут Элизабет, и она от Чарли. Он насиловал Беллу и продал ее Джейку, когда узнал, что она беременна.
Я увидел, как он уткнулся лицом в ладони и зарыдал. Я ничего не мог для него сделать. Он был таким же беспомощным и точно таким же расстроенным, как я, когда впервые узнал это. Я понимал, как он себя чувствует.
- Она поправится? – спросил он хрипло, вытирая глаза и снова распрямляя плечи.
Я улыбнулся. Он правильно делал, что думал в первую очередь о Белле. Я хотел бы раньше прибегнуть к помощи Керри, потому что не знал, что должен задвинуть собственные чувства подальше и вначале сосредоточиться на том, что нужно Белле, – так, как сейчас делает Гарри.
- Поправится, со временем, да, - заверил я его. – Она не доверяет мужчинам, вот почему не захотела пожать тебе руку. Но она в основном с доверием относится ко мне и членам моей семьи, так что мы собираемся помочь ей пройти через это. Ей и Элизабет.
Он протянул мне руку, и я энергично пожал ее.
- Спасибо. Спасибо вам за то, что были с ней, когда я не был. Могу я увидеть ее сейчас? – спросил он, и мы оба встали.
- Пойдем, - мы отправились обратно в палату Беллы, и как только я ввел его туда, я спросил Беллу, не хочет ли она, чтобы я ушел и дал им поговорить наедине. Крайняя паника на ее лице сокрушила меня. Она потянулась ко мне, и я видел, что она близка к приступу гипервентиляции, поэтому подошел к ней и крепко обнял.
- Все в порядке, я не уйду, - заверил я ее и поцеловал ее волосы.



- Останься, пожалуйста, - умоляла я Эдварда.
- Ты уверена? Это ведь не мое дело, я пойму, если вы хотите поговорить с глазу на глаз, - ответил он, но я уже отрицательно мотала головой.
Я повернулась к Гарри.
- Мне необходимо, чтобы Эдвард остался. Ты можешь сказать ему все, я верю ему, - Гарри кивнул, а Эдвард предложил пойти в комнату отдыха для пациентов, где нам будет удобнее. Я подождала, пока Гарри выйдет из палаты. – Не могу, чтобы он шел сзади меня, я должна его видеть, - прошептала я Эдварду, надеясь, что Гарри не слышит.
- Хорошо, любовь моя, - шепотом ответил Эдвард и взял меня под руку.
Я ковыляла так быстро, как только могла, опираясь на руку Эдварда. Он помог мне сесть на один из длинных диванов, а когда Гарри уселся в кресло, Эдвард подошел и сел рядом со мной. Он взял меня за руку и положил ее к себе на колени.
- Прости, что накричала на тебя, - прошептала я человеку, который, как я теперь знала, был моим отцом.
- Все в порядке, я заслужил каждое слово, - пробормотал он.
Я немного помедлила и взглянула на Эдварда. Он пожал плечами, и я поняла, что он хочет сказать, что это должно быть моим решением. Что если я хочу узнать то, что известно Гарри, мне придется попросить его рассказать об этом.
- Нет, не заслужил. Чарли лгал нам обоим, - ответила я ему. – Я хотела бы понять, если ты расскажешь мне.
Гарри потер ладони о джинсы, как будто чувствовал зуд, и посмотрел на меня долгим пристальным взглядом.
- Знаешь, ты очень на нее похожа, - прошептал он. – Те же темные глаза, темные волосы. Но ты тоньше, чем была она, - он уставился куда-то за мое левое плечо на целую минуту, и я поняла, что он вспоминает мою мать, не видя меня. Потом он с улыбкой снова перевел взгляд на меня.
- Ты можешь рассказать мне о ней? Как вы познакомились? – спросила я.
Он улыбнулся, и теперь это была искренняя улыбка. Когда он заговорил о ней, в его голосе слышалась любовь.
- Я любил ее, но мне нечего было ей предложить. В резервации у нас немного возможностей, и у меня не было денег, и я не мог дать ей то, что она хотела. Чего она заслуживала. Она хотела хороший дом и красивые вещи, как все девушки. А все, что я мог предложить, это комната в доме моих родителей, в резервации, где ничего нам не принадлежало бы. Мои родители тоже вряд ли приняли бы ее; в то время ожидалось, что мы будем по возможности находить себе жен в резервации. Кроме того, она была настолько лучше меня, слишком хороша для меня, поэтому я никогда не говорил ей о своих чувствах, - он вздохнул и вытер глаза рукой. – Чарли Свон уже тогда был полицейским, он был на три года старше твоей мамы и меня. Но он знал ее еще со школы. Я бы хотел сказать тебе, что он отбил ее у меня обманом, обещая ей разные вещи, но он не врал, тогда не врал. И, по правде говоря, она никогда не была моей, по-настоящему моей. Я любил ее, но не знал, догадывалась ли она тогда об этом. Сначала не знал. Если она и догадывалась, то никогда ничего не говорила ни мне, ни кому-нибудь еще из тех, кого я знал. Чарли мог дать ей хороший дом и красивые вещи. Он мог отвезти ее отдыхать, и с ним у нее могло быть хорошее будущее. Поэтому когда я узнал, что они женятся, я не смог придумать ни одной причины, чтобы попросить ее не выходить за него.
- Она не знала? – спросила я. – Прямо как я. Я до недавнего времени не знала, что Эдвард любит меня, - я с улыбкой повернулась к Эдварду, и он улыбнулся мне в ответ. Я сжала его руку и снова повернулась к Гарри.
Он тоже широко улыбался.
- В чем-то вы с ней разные. У вас есть шанс теперь быть вместе. Ты оказалась достаточно умной, чтобы уйти, сбежать от Джейка.
Я хотела поправить его, сказать ему, что если бы не Эсме Каллен, я так и жила бы в доме Джейка, но вначале я хотела услышать что-нибудь еще о моей матери. – Как получилось, что мой отец ты, а не Чарли? – спросила я довольно бестактно. У меня не было времени быть вежливой. Мне необходимо было услышать, что он может сказать, ведь другого шанса могло не представиться.
Он глубокомысленно кивнул.
- Летом после их женитьбы Чарли подружился с Билли Блэком. После автокатастрофы у того был паралич обеих ног. Чарли познакомился с ним прямо здесь, в больнице, когда расследовал аварию. Ну, они стали друзьями, так что Чарли начал проводить время с нами в резервации. Он приезжал вместе с Рене. Они выглядели счастливыми. Я думал, что глупо чувствовать то, что я чувствовал, зная, что они счастливы в браке. Потом, вскоре после этого, она однажды появилась с синяком под глазом. Сказала женщинам, что упала, входя в дверь, какое-то глупое оправдание. Никто не подумал ничего такого, пока она в другой раз не приехала с рассеченной губой. Я все время спрашивал ее, что происходит, но она никогда мне не говорила. Чем чаще она приезжала в резервацию, тем чаще мы видели ее расстроенной или пораненной. Довольно скоро некоторые стали спрашивать Чарли, в чем дело. Многие из спрашивающих вскоре оказались в тюремной камере по каким-то сфабрикованным обвинениям, или их детям приходили штрафные квитанции за превышение скорости или неправильную парковку, у них конфисковали машины, или они без причины попадали под следствие за хранение наркотиков. И довольно скоро никто больше не спрашивал, что происходит в доме Свона. Кроме меня. Я спрашивал ее, спрашивал твою мать, при малейшей возможности я умолял ее рассказать, чтобы я мог помочь ей. Чарли делал со мной все, что только мог придумать. Обвинял в неправильном переходе улицы, разбрасывании мусора, праздношатании. Однажды пытался обвинить меня в пьянстве, в другой раз задержал возле продовольственного магазина и запер в камере на весь уикенд. Но мне было все равно. Он мог делать со мной все что угодно, пока не причинял боли Рене. Потом Чарли и Билли начали уезжать на все выходные. Главным образом рыбачили и пьянствовали. Правда, поговаривали и о стрип-клубах и азартных играх в Сиэтле, но я никогда этого не видел, поэтому не знаю, правда ли это. Во всяком случае, твоя мать приезжала в резервацию и оставалась там, пока их не было, - он поморщился, но я кивнула и жестом показала, чтобы он продолжал. Он вздохнул и слабо улыбнулся мне. – Но я любил ее и хотел ее. Она сказала, что тоже любит меня, но не может уйти от Чарли. Он угрожал ей, понимаешь? Она верила, когда он говорил, что если она когда-нибудь уйдет, он убьет ее.
Гарри дрожал, беспокойно потирая руками колени, я видела боль на его лице, когда он рассказывал о моей матери.
- Я приготовлю нам кофе, - сказал, вставая, Эдвард.
Он занялся наполнением чайника и расстановкой чашек. Я смотрела, как он движется по маленькой кухне. Он то и дело поднимал глаза, чтобы встретить мой взгляд, и улыбался. Он так много взвалил на свои плечи, и хотя я знала, что они у него широкие, все равно чувствовала себя виноватой за то, что он вынужден проходить через все это вместе со мной. Я хотела бы прийти к нему целой, и лучшей, и способной дать ему все, что ему нужно и чего он заслуживает.
– Я знаю, каково это – чувствовать себя в ловушке, - сказала я Гарри. – Джейк тоже угрожал мне, да и Чарли делал это – своим собственным способом. Я понимаю, почему она осталась.
- А я никогда не пойму, - прошептал он и опустил голову. – Даже жизнь в бедности, которая могла бы быть у нас, все-таки была бы лучше, чем жизнь с ним, - сказал он яростно. – Возможно, я не способен был дать ей «вещи», но я бы никогда не обидел ее так, как делал это он.
На самом деле я не хотела этого знать, но должна была задать следующий вопрос:
- Что случилось, когда она поняла, что беременна?
Он вскинул голову, и я увидела страх в его глазах. Он оглянулся на Эдварда, который принес две чашки кофе и поставил их перед нами на кофейный столик, потом сходил за своей чашкой и снова присоединился к нам. Эдвард отхлебнул кофе и посоветовал Гарри просто сказать мне правду.
Я посмотрела на Эдварда, но он избегал моего взгляда. Он уже знал. Он уже знал это, а я узнавала последней!
Он взял мою руку и сжал ее.
- Я знаю об этом только по слухам, и, возможно, то, что я слышал, неправда. Позволь Гарри рассказать тебе, детка, - прошептал он.
Я снова посмотрела на Гарри. Он поставил свою чашку обратно на стол и опять потер ладонями свои джинсы. Он нервничал. Я тоже.
- Она сразу сказала мне, что беременна и что ребенок – получается, ты – от меня. Я хотел, чтобы правдой было то, что она не спала с Чарли, но они были женаты, а я был не так глуп. Я знал, что велика вероятность, что ты от него, но для меня это не имело значения. Я хотел ее и хотел тебя. Она сказала, что даты не подходят, и ты не можешь быть от Чарли, и что она знает это. Сказала, что он был в ярости, назвал ее шлюхой и сказал, что она обесчещена. Угрожал ей, говоря, что если она когда-нибудь еще будет иметь дело со мной, то он убьет и ее, и ребенка. Она была напугана и на самом деле верила, что он сделает это. Я просил ее уйти от него. Это было так тяжело, но я старался думать в первую очередь о ней и о ребенке. Я хотел, чтобы вы обе были со мной, понимаешь? Но я сказал ей, что если она не хочет приехать ко мне или быть со мной, то пусть уедет куда-то еще, просто уедет куда-нибудь. Сказал, что помогу ей. Просил ее уехать к родственникам или к подруге, или в приют, а я приехал бы позже. Она ответила, что ей запрещены любые контакты с родственниками и что она слишком боится его, чтобы ступить за порог дома, если он велел ей оставаться там. Я умолял ее, просил ее снова и снова, просил просто приехать ко мне, в резервацию, просто приехать, и я бы защитил ее. Говорил, что буду защищать ребенка, что мы сможем быть счастливы. Но она боялась его. Потом она вообще перестала приезжать в резервацию, а у меня не было законных оснований появиться где-нибудь рядом с ней, поэтому я оставался вдали от нее, - он опустил голову, и я видела, как слезы капают на его рубашку. – Когда ты родилась, она написала мне, что у нас дочь, что она назвала тебя Изабеллой и что она до сих пор любит меня. Она попросила меня не связываться с ней снова, написала, что Чарли перестал ее бить с тех пор, как она прекратила ездить в резервацию. Что я мог сделать? Я любил ее и хотел свою дочь. Поэтому я написал ей ответ. Никогда не прощу себя за это. Это было глупо, и бесполезно, и стоило нам всего, - он уже по-настоящему плакал, раскачиваясь взад-вперед на своем месте. Я провела рукой по щеке и вытерла свои слезы. – Разумеется, ей не разрешалось самой получать письма, поэтому мое письмо открыл Чарли. В тот вечер он избил ее до бесчувствия. Притащил ее в резервацию и хлестал на лужайке перед домом моих родителей. Велел мне выйти из дома и избил меня тоже. Я пытался защитить ее от него, закрыл собой, когда он пинал ее и бил, но это было бесполезно. Она умерла прямо там, на моих руках, в ту ночь, прямо там, на лужайке. Было так много крови. Он ударил ее ногой по голове, понимаешь, и она истекла кровью у меня на руках. Он прогнал меня от нее и избил до потери сознания, потому что я не отпускал ее. Он втащил ее в свою патрульную машину и увез. Через два дня вернулся с отчетом о дорожном происшествии и велел мне подписать его. Там говорилось, что мы вдвоем слишком быстро ехали по дороге в резервацию, и я врезался в дерево. Рене была не пристегнута, и разбила голову о приборную панель, и умерла до того, как я смог вызвать «скорую». Все знали, что это ложь. У меня не было машины и водительских прав. Я в жизни не разбивал машину, клянусь. У меня нет объемного зрения, вождение для меня – просто кошмар, поэтому я не вожу машину. Прости меня, Изабелла. Мне следовало тогда сделать что-нибудь или что-нибудь сказать. Но я был слаб и напуган, и я горевал. Он замял дело, а потом я уже ничего не смог поделать. Я хотел видеть тебя, хотел взять тебя к себе домой, но после нескольких лет моих попыток увидеться с тобой он просто сказал мне, что ты знаешь обо мне, но не хочешь меня знать. Сказал, что это ты не хочешь общаться со мной. И я был таким дураком, что верил ему. Пока твой парень не позвонил мне вчера вечером. И вот я здесь, - он помотал головой, и еще несколько слезинок упали на его рубашку.
Я не знала, что сказать. Это было так ужасно. Так страшно. Я ничего не могла сказать или сделать, чтобы облегчить его боль. Чтобы помочь ему… или себе.
- Она хотела меня? Любила меня? – тихонько спросила я.
Когда он обратил свой взгляд ко мне, на его лице читалась ярость:
- О, ты даже не представляешь себе, как она любила тебя. Все, что она делала, было для тебя. Он морил ее голодом, понимаешь? Давал ей столько денег, чтобы хватило только прокормить тебя, а на ее питание оставалось всего ничего, но у тебя была непереносимость коровьего молока, а тогда не было всех этих разнообразных смесей, которые есть сейчас. Поэтому ей приходилось тратиться на соевое молоко. В конце концов единственным способом, которым я мог помогать ей и тебе, было класть деньги на ее счет в продовольственном магазине, - казалось, он снова смотрит за мое плечо, потерявшись в воспоминаниях. Вздрогнув, он продолжил:
- Думаю, именно поэтому она оставалась с Чарли. Потому что он угрожал убить ее, и она не хотела оставить тебя с ним. В конце концов именно это все равно произошло, а я позволил этому случиться. Все из-за меня. Если бы я только не написал ей…
Эдвард крепко сжал мою руку.
- Если бы я только не позвонил тебе, - прошептал он, и мое сердце сжалось за них обоих.
Вначале я повернулась к Эдварду. Я высвободила свою руку из его ладоней и взялась обеими руками за его лицо. Я наклонилась к нему и, едва касаясь, поцеловала его прекрасные губы.
- Если бы ты не позвонил, мы бы сейчас не были здесь. Я не была бы свободна и в безопасности. Слава Богу, ты позвонил, - я легко поцеловала его в уголок рта, а потом отстранилась. – Довольно винить себя, Эдвард. Сейчас я лучше понимаю, что произошло между нами. Это то же самое, что между мамой и Гарри, только с хорошим исходом. Я не умерла, а Элизабет не пришлось остаться с Джейком из-за того, что меня не было, чтобы защитить ее. Ты спас нас обеих, Эдвард. Ты спас нас обеих, так как не послушался меня и позвонил. Я никогда не смогу отблагодарить тебя за все, как и Элизабет.
Его улыбка была прекрасной, когда он сократил и без того маленькое расстояние между нами. Он накрыл своими руками мои руки на его щеках.
- Прошу тебя, не благодари меня, - прошептал он и закрыл глаза. – Просто будь счастлива. Потом быстро поцеловал меня в ответ.
Я отпустила его и повернулась к Гарри.
- Не знаю, что сказать тебе. Я выслушала все, что ты рассказал, и хочу, чтобы ты знал, что я верю каждому твоему слову. Я знаю, что Чарли – лжец, и что он злой, и знаю, как он может подделывать факты и манипулировать людьми, чтобы заставить все выглядеть так, как будто ты мерзавец. Мне жаль, что он не подпускал нас друг к другу, думаю, я бы хотела узнать тебя, - на секунду я откинулась на спинку дивана. Перед тем, как снова заговорить, я глубоко вдохнула. - Не знаю, что сказать или сделать сейчас. Но хочу, чтобы ты знал, что я ни в чем тебя не виню, это все вина Чарли. Он виноват во всем, - воскликнула я чуть громче, чем следовало. Эдвард сжал мою руку, и я вдохнула еще раз. – Хотела бы я суметь оставить позади все, что он сделал со мной, и продолжать жить дальше, считая отцом тебя, но это не так уж просто, правда? Я не хочу показаться грубой, но ты должен уйти. Мне нужно время, чтобы поговорить с Эдвардом обо всем этом. И, пожалуйста, не обижайся, но мне нужно также обсудить это с Эсме и Карлайлом. Я протянула ему руку через стол. Когда он взял ее, я слегка прикусила нижнюю губу, но пожала руку моего отца как можно крепче. – Я так рада, что ты рассказал мне, кто ты и как все случилось. Но я не знаю, что делать теперь со всей этой информацией. Спасибо, что ты был честен. Давай обменяемся телефонными номерами, можно? Мне бы хотелось иметь возможность позвонить тебе, когда я буду готова.
Он улыбался, на самом деле улыбался, кивая.
- Я бы хотел, чтобы ты позвонила мне. Когда будешь готова. Я знаю, что тебе многое нужно осмыслить, и ты плохо себя чувствуешь, но я рад, что теперь ты знаешь. Я так долго носил это в себе. Спасибо, Эдвард, что ты позвонил мне, - сказал он и встал. Он потянулся к моей руке, и я осторожно посмотрела на него, прежде чем снова вложить свою руку в его. На сей раз это было легче, и я задержала свою руку в его чуть дольше, чем раньше. – Выздоравливай побыстрее, Изабелла. Я оставлю номер своего телефона на столе.
Я смотрела, как он выходил из комнаты, а потом съежилась на диване. Руки Эдварда сразу же обвились вокруг меня. Он притянул меня к себе, и я тяжело вздохнула возле воротника его рубашки:
- Что мне делать? – пробормотала я.
- Все, что хочешь, детка, - выдохнул он мне в волосы. – Все или ничего. Теперь ты все знаешь, следующий ход за тобой.
- Как ты узнал? – спросила я.
Он резко выдохнул.
- На днях, когда я ездил устанавливать в свою машину анкерный болт для автокресла Элизабет, я познакомился в автомастерской с несколькими парнями из резервации. Они рассказали мне о слухах. Один из ребят был твоим единокровным братом, Белла.
Я резко выпрямилась. Закрыла ладонью рот.
- О Боже, у меня есть брат? – закричала я.
Он улыбнулся.
- Возможно, я проверил медицинские записи, а возможно и нет, не скажу. Но, думаю, у тебя есть еще и сестра.



Я не удержался и засмеялся над ее реакцией. Она расплылась от уха до уха и захлопала в ладоши, точно так же, как они делали с Элис, когда были подростками.
- Брат и сестра? – снова и снова спрашивала она.
Я знал, что ее брат, Сет, очень хочет познакомиться с ней и всегда задавался вопросом, не сестра ли она ему, но я ничего не знал о ее сестре, кроме того, что ее зовут Леа.
Я уже собирался сказать Белле все это, когда Грейс вошла в комнату и сообщила, что пришел офтальмолог, чтобы проконсультировать Беллу. Я наблюдал, пока Белла успокаивалась, а потом помог ей встать и приготовиться к переходу до ее палаты. Когда мы шли, я сказал ей, как хорошо у нее получается. Она сияла адресованной мне прекрасной улыбкой, когда мы вернулись в палату и она снова устроилась в своем кресле.
Постучавшись, в палату вошел высокий мужчина азиатской внешности, представившийся нам как Джереми Глас, офтальмолог. Когда он протянул руку, Белла напряглась и помотала головой.
- Мм, Белле не нравится пожимать руки, - осторожно сказал я ему.
- Как угодно, - ответил он официальным тоном. Он положил свой чемоданчик на кровать Беллы и открыл его. Достал ручку-фонарик, которая была больше, чем та, которую обычно использовал я, и маленькую линейку. Снова подойдя к Белле, он объяснил, что и зачем собирается делать. – В вашем направлении упоминается свежая травма щеки, результатом которой явилась временное двоение в глазах и некоторое позднее реактивное расширение зрачка правого глаза. Я здесь, чтобы убедиться, что эти симптомы исчезли самопроизвольно, - сказал он.
Когда он навис над Беллой, она испуганно посмотрела на меня.
- Все в порядке, я буду здесь, - сказал я и взял ее за руку. Примостился на стуле рядом с ней и потянул ее руку к себе на колени.
- Разрешите? – спросил Джереми, держа наготове свой фонарик и линейку.
Белла подняла к нему лицо, а я сжал ее руку в знак поддержки. Она слегка вздрогнула, когда он в первый раз коснулся ее щеки, но потом успокоилась, и он продолжил осмотр. Я наблюдал, как он светит фонариком в ее глаз, приподнимает и оттягивает веко. Он тщательно осмотрел слезный канал и конъюнктиву нижнего века. Приложил линеечку, чтобы измерить диаметр зрачка, и, сделав это, снова повернулся к чемоданчику, лежащему на кровати, и занес результаты измерения на маленькую светлую карточку. Вернувшись с фонариком, он посветил им по очереди в оба глаза, чтобы заметить изменения в ширине зрачков. Он ничего не сказал, но записал в свою карточку что-то еще.
- Белла, я буду держать перед тобой авторучку, нужно, чтобы ты посмотрела на нее, но только когда я скажу «начали», хорошо? – спросил он, и Белла кивнула. Он отодвинул ручку влево от Беллы и сказал «начали», она посмотрела налево, а он что-то записал. Потом он поднял ручку выше головы Беллы и еще раз сказал «начали». После того, как она проследила за ручкой глазами, он снова сделал запись. Затем он провел стандартный Н-тест глазодвигательных мышц, и Белла следила за ручкой, которую он двигал через восемь полей зрения. Записав на карточку результаты, он достал из чемоданчика таблицу для проверки зрения и поставил ее на полочку в изножье кровати. Закрывая Белле по очереди один глаз, а потом другой, он просил ее читать, и она с этим отлично справилась.
Я был в очках, но смог прочитать только вторую строчку снизу, а Белла прочитала их все. Я почувствовал глупую гордость.
Задав ей несколько вопросов о том, не беспокоит ли ее что-нибудь со стороны глазницы и нет ли у нее каких-нибудь симптомов из списка, который он зачитал, офтальмолог объявил, что ее глаза совершенно здоровы. Он хорошо знал свое дело и быстро убрал свои инструменты обратно в чемоданчик. Весь осмотр, от старта до финиша, занял минут десять, и скоро мы с Беллой снова остались в палате одни.
Я посмотрел на часы и улыбнулся.
- У нас пятнадцать минут до того, как нагрянут головоломы, чем займемся? – спросил я, усмехнувшись.
Она не медлила с ответом:
- Поцелуй меня, - хихикнула она.
Я придвинулся к ней по кожаному дивану и обнял ее.
- Думал, ты никогда не попросишь, - я засмеялся этому клише, но выполнил ее просьбу. – Ты ведешь, - сказал я ей и наклонился.
Я закрыл глаза и ждал прикосновения, которое, я знал, вот-вот произойдет. Когда она провела пальцами по моей руке, меня как будто пронзил слабый электрический разряд. Ее пальчики медленно проделали путь вверх по моей руке, в волосы, к затылку. Чересчур медленно. Я почувствовал ее теплое дыхание на моих губах еще до того, как ощутил ее губы, и получил еще один разряд, когда она нежно провела губами по моим губам. Я сидел совершенно неподвижно, позволив ей распоряжаться. Она крепко держала меня за шею, потом осторожно потянула, пока я не наклонился над ней, откинувшейся на спинку кресла. Мы сидели рядом, так что это не должно было испугать ее – то, что я так близко, - потому что у нее была возможность отодвинуться.
Я застонал, когда она приоткрыла рот и ее язык мимолетно коснулся моего. Она углубила поцелуй, сильнее притянув меня к себе, и я почувствовал покалывание в пальцах ног. Я осторожно положил руку на ее бедро и подождал реакции. Она застонала мне в рот, и это было изумительно.
Я положил другую руку на спинку кресла, вдоль ее плеч, и нежно погладил ее плечо. Я хотел посадить ее к себе на колени, но она вела, и мне следовало быть терпеливым.
Только мы приступили к собственно поцелую, как от дверей послышался громкий кашель.
- Извините, что прерываю, но Пэт уже в комнате отдыха, готова к вашей консультации, - Шейла изо всех сил сдерживалась, чтобы не хихикать, но у нее это не получилось, и Белла захихикала вместе с ней.
Я был так рад, что она больше не беспокоится из-за того, что нас кто-то застал. Я провел рукой по ее щеке и зарылся пальцами в ее волосы. Посмотрел через плечо на Шейлу и усмехнулся:
- Спасибо, Шейла, мы будем через минуту, - нахально сказал я.
Как только она ушла, я снова поцеловал Беллу. Глубоко, но нежно. Я провел языком по ее нижней губе и осторожно втянул ее в рот, стараясь не потревожить рубец. Я не смог сдержать стон, когда она сжала в кулаке мою рубашку и притянула меня к себе. Я не хотел заканчивать поцелуй, но знал, что должен. Я слегка отстранился и прислонился лбом к ее лбу.
- Она слишком рано, - хихикнула Белла.
- Да, слишком, - согласился я и признался: - Не хочу этого делать.
Она вздохнула и слегка кивнула.
- Я тоже. Но так сильно хочу выписаться и пойти домой, что придется. Пошли, я буду держать тебя за руку, - она приподняла брови, а я не смог удержаться от смеха.
Перемена, произошедшая в ней за считанные дни, была невероятной.
Я подал ей руку и помог встать.
- Ты ведешь, - хохотнул я.
- Когда-нибудь мы будем танцевать, и вести придется тебе, - подхватила она мой смех, медленно направившись к двери.
Я нависал над ней, готовый помочь, пока она шла обратно в комнату отдыха. Я бы поймал ее, если бы она споткнулась.
- Когда-нибудь мы пойдем на танцы, и ты влюбишься в меня без памяти, - поддразнил я, снова входя вместе с ней в комнату отдыха.



Он так мило нависал надо мной, когда я шла. Я хотела сказать спасибо, но он просил не благодарить его за нормальные вещи. Его защищающий характер – это нормально. Я знаю это. Оба моих психиатра говорили мне об этом, и его родители тоже. Поэтому я знала, что желание Эдварда помогать мне – это не попытка дать мне понять, что я неумеха или не могу справиться сама. Он хотел помогать. Поэтому я позволила ему.
И мне на самом деле это вроде бы даже понравилось.
Войдя, мы оба пробормотали приветствие Пэт. Она сидела в одном из кресел у окна. Эдвард помог мне устроиться на диване и сел прямо рядом со мной.
- Итак, я начну с нескольких основных вопросов, - сказала Пэт, открывая свой клипборд. Вечно с этим клипбордом. – Как ты спала, Белла?
- Очень хорошо, - ответила я и слегка улыбнулась Эдварду.
- А ты, Эдвард?
- Замечательно, - сказал он, отвечая на мою улыбку. Он уже говорил мне, что спал хорошо, так как был в постели со мной.
- Как прошел завтрак? Были какие-нибудь проблемы, о которых мне следует знать? – спросила она меня.
Я пожала плечами.
- Я поела, - пробормотала я. Мне не хотелось признаваться, что я прибегла к пересчету своего запаса еды, это казалось глупым.
- Белла чуть-чуть запаниковала, когда я не доел свой завтрак, - наябедничал Эдвард, и я сердито на него посмотрела. – Здесь нечего стыдиться, Белла, - сказал он, заговорщически подмигивая. – Белла начала считать еду в своем ящике, но перестала, когда я попросил этого не делать.
Пэт начала строчить на клипборде.
- Ты перестала считать из-за того, что Эдвард попросил, или по другой причине? – спросила она меня.
Я перестала, потому что сказала себе, что я могу попросить еду, когда понадобится, как ты посоветовала мне говорить. Но еще и потому, что теперь у меня есть собственные деньги, чтобы купить еды, если я захочу, - гордо ответила я.
Она улыбнулась и что-то записала.
- Хорошо. Вижу, ты приняла душ и оделась, были какие-нибудь проблемы при этом?
Я покачала головой:
- Нет.
- Я прочитала твою карту и знаю, что ты приняла свои лекарства, так что если вы не хотите обсудить что-нибудь еще, то на сегодня у меня все.
Я посмотрела на Эдварда, который пристально глядел на меня. Я как будто прочитала его мысли: «Не следует ли тебе рассказать ей?» Я улыбнулась и повернулась к Пэт.
- Сегодня утром я разговаривала со своим отцом.
Я осознала свою ошибку, когда Пэт начала яростно листать страницы своего клипборда.
- Судя по тому, что написано в твоем файле, имеется судебный запрет, который должен был предотвратить это, - торопливо сказала она.
Эдвард положил ладонь на мою руку, лежащую на коленях, и нежно сжал ее.
- Чарли Свон – не мой отец. Мой отец – Гарри Клируотер. Сегодня утром я разговаривала с ним впервые, - объяснила я.
Эдвард снова сжал мою руку, а потом наклонился и поцеловал меня в висок.
- Понятно, - невозмутимо сказала Пэт. Несколько секунд она записывала, затем закрыла свой клипборд. – Что ж, вижу, эта новая информация не отбросила тебя назад и не вызвала чрезмерного стресса, поэтому я записала это, а теперь позволю вам продолжить ваш день, - она улыбнулась и встала.
- Это все? - спросил Эдвард.
Пэт негромко рассмеялась.
- Все. Я пришла, чтобы убедиться, что Белла не причинила себе вреда и не натворила чего-нибудь еще, и что она принимает прописанные ей лекарства. Почему ей нужны эти препараты, вы подробно обсудите с Керри, не со мной. Но я ей сейчас позвоню. Уверена, она захочет побеседовать с вами обоими об этом новом повороте дела. Увидимся снова завтра, Белла.
Мы снова проделали короткий путь до моей палаты. Это получалось все легче и легче, чем чаще я ходила, и я сказала об этом Эдварду, когда он помогал мне усесться в кресло.
Я уже готова была попросить его закончить тот поцелуй, который мы начали раньше, но в дверь тихонько постучали, и в палату вошла его мама с Элизабет на руках.
Эсме поднесла ее прямо ко мне и положила мне на руки.
- Здравствуй, дорогая, - поприветствовала она меня, а потом поцеловала в макушку. Я внимательно смотрела, как она прошла сзади моего кресла к Эдварду. Она положила руку ему на щеку и нежно поцеловала его тоже.
- Здравствуй, дорогой, - сказала она тихо.
- Привет, мам, - отозвался он так же ласково.
- Привет, мам, - сказала я Эсме с улыбкой.
Она просияла в ответ на мои слова, и я почувствовала, как Эдвард легонько сжал мое плечо.
Я посмотрела на Элизабет, лежащую у меня на руках. Она была такая красивая. Ее одели в крошечное розовое платьице, вышитое желтыми маргаритками. С ее тоненького запястья свисал браслет, я перевела взгляд со своего браслета на ее – и счастливо вздохнула.
- Хорошо провели вечер? – поинтересовалась Эсме. Она открыла свою бездонную сумку, вынула оттуда два контейнера из фольги и поставила их на передвижной столик. Потом достала несколько аккуратно выглаженных ночных рубашек и положила их на полку в моем шкафу. Я пристально следила, как она кладет на соседнюю полку пестрое полотенце и темно-синий купальник. Я скривилась, поняв, что это для завтрашнего занятия лечебной физкультурой. На ту же полку были поставлены новые флаконы шампуня и кондиционера. Она вытащила из сумки сложенную рубашку и пару джинсов и положила их на свободную полку - очевидно, это была одежда для Эдварда на завтра.
- И ночь, - сказал Эдвард. – Спасибо, что привезла Элизабет. Прием у врача будет через десять минут, потом ты заберешь ее домой? – спросил он.
Эсме сверилась со своими часами и послала мне улыбку.
- Думаю, я пойду и наконец-то познакомлюсь с Джошуа. Твой отец тоже придет, так что мы подождем, пока она очарует педиатра, а потом возьмем ее с собой на ланч с Элис.
Я оглянулась на Эдварда, который сиял, как школьник.
- Ты собираешься познакомиться с Джошуа? - переспросила я.
- Да, собираюсь, - она улыбалась так же широко, как Эдвард, и мне стало интересно, что же я пропустила. – А вам уже стоит отправляться, - она подмигнула Эдварду, но я заметила это.
Я снова посмотрела на него через плечо, но он уже шел к двери, чтобы проводить свою мать. Я внимательно следила за ними, чтобы увидеть, если они обменяются еще какими-нибудь знаками или, возможно, дадут мне какую-то подсказку, но ничего не последовало. Эсме попрощалась с нами, и Эдвард вернулся ко мне.
- Ты хочешь идти, или привезти кресло? – спросил он.
- А это далеко?
Он наморщил лоб, прикидывая, и это было восхитительно.
- Через детское отделение, по коридору, а затем налево к кабинетам для консультаций.
- Как ты думаешь, я дойду? – нерешительно спросила я.
- Думаю, да. Пошли, я понесу Элизабет, - он забрал ее у меня, потом взял меня свободной рукой под локоть и помог встать.



Я чувствовал себя таким гордым, когда мы втроем шли по коридорам больницы. Все медсестры, в каждом отделении, выходили, чтобы посмотреть на нас и пожелать нам всего хорошего, когда мы проходили мимо. Все уже знали Элизабет, и многие знали Беллу. Это было так, словно вся больница поддерживала нас… ее, во всяком случае.
С Элизабет на сгибе одной моей руки и Беллой, опирающейся на другую руку, я чувствовал себя счастливейшим из смертных. Они обе были такими красивыми. У Беллы на пальце было мое кольцо обещания, а я держал на руках ее дочь, не хватало только Джошуа, чтобы он шел рядом с нами, а Белла держала его за ручку.
От меня не укрылся задумчивый взгляд, который послала Белла в направлении палаты Джошуа, когда мы проходили мимо его отделения, и я решил, что по многим причинам должен буду сегодня поговорить с ней о своих планах относительно малыша.
Наша процессия медленно двигалась к педиатрическим кабинетам, но все же мы пришли вовремя. Доктор Гест завел нас в свой кабинет, и пока он тщательно осматривал малышку, я следил за лицом Беллы. Она сосредоточенно слушала, когда он говорил о прививках, которые необходимо сделать к следующему посещению. Ее голос был сильным и ясным, а поза – уверенной, когда она задавала ему вопросы о здоровье Элизабет, ее питании и режиме. Было видно, что она обожает малютку, которая, как и предсказывала моя мама, совершенно очаровала обычно нудного врача.
Он держал ее на коленях, даже когда пытался записать что-то в ее файле, лежащем перед ним. Каждые несколько секунд он поглядывал вниз и делал глупое лицо, заставляя ее улыбаться. Я переводил взгляд с него на Беллу и обратно и поражался, как быстро я влюбился в этот маленький розовый комочек. Было легко влюбиться в ее мать, она была в высшей степени прекрасной, но на то, чтобы полюбить малышку, вряд ли понадобилось больше времени, и это удивляло меня. Я всегда знал, что стоит Белле принять решение уйти от Джейка, я с радостью приму их обеих, здесь нечего было даже обсуждать, это было непреложным фактом. Но то, что я так быстро полюбил малышку, было для меня полной неожиданностью.
- …правильно, Эдвард? – услышал я и закрутил головой, пытаясь понять, о чем Белла меня спрашивает.
- Прости?
Она широко улыбнулась.
- Я говорила, что не думаю, что еще буду лежать в больнице ко времени следующего осмотра. Правильно? – повторила она свой вопрос.
Я кивнул.
- Правильно. Ты будешь дома задолго до этого, - я переместился, чтобы встать за креслом Беллы и получить возможность видеть малышку, лежащую на коленях у врача. – Я бы сказал, в конце следующей недели, - сказал я ему.
Он записал еще что-то в файл Элизабет, а потом отдал девочку Белле.
- Что ж, она развивается соответственно возрасту. Улыбается, гулит, сильно толкается ножками и хорошо набирает вес. Поэтому, если ничего не изменится, не вижу никакой необходимости встречаться с вами до следующего ежемесячного осмотра, - сказал он и проводил нас в приемную.
Я попросил его секретаря добавить счет за эту консультацию к больничным счетам Беллы, и мы пошли обратно через отделения. Белла не слишком много говорила о Джошуа, и когда мы оказались возле детского отделения, я задумался, подходящее ли сегодня время для того, чтобы начать обсуждать с ней эту тему. У нее только что был неприятный шок от разговора с Гарри Клируотером, к тому же, не прошло и двух дней с момента, когда она поранила себя.
Когда мы вошли туда, мама сидела, держа Джошуа на коленях. Отец тепло нас поприветствовал и взял у меня Элизабет, что меня удивило. Он строил ей рожицы и в считанные секунды добился ее улыбки и бульканья. Белла села рядом с моей матерью, и я с интересом наблюдал, как малыша передали из одних рук в другие. Когда он устроился на коленях у Беллы, она начала поглаживать его по спинке. В одной руке он сжимал своего робота, а в другой – руку Беллы.
Вскоре они начали перешептываться, как будто у них были секреты, которые нужно было сберечь от остальных любой ценой.
- Джошуа хочет еще немного сока, - объявила Белла после быстрого обмена мнениями с малышом.
- Я схожу, - вызвался отец и с Элизабет на руках направился к комнате отдыха.
Я не верил своим глазам. Пожилой человек с ребенком на руках, предлагающий раздобыть и принести что-то для маленького мальчика, которого он едва знает. Или я что-то пропустил, или вообще не знаю своего отца. Я начал медленно осознавать, что, скорее всего, верно последнее утверждение.
Я вынул карту Джошуа из держателя и подождал, пока моя мать закончит свои тихие разглагольствования и не такое уж тихое фырканье.
- Знаю, знаю. Почему ты не можешь просто навестить его, почему должен обязательно прочесть карту? – засмеялся я, приступая к чтению.
- Не дерзи мне, мальчишка! – подыграла мне мама. – Возможно, ты больше меня, но я все еще могу отшлепать тебя, молодой человек.
Я поднял на нее брови, но первой ответила Белла:
- Не знала, что вам нравятся подобные вещи, - и она захихикала.
Я покачал головой и изумленно раскрыл глаза в ответ на ее быструю остроту. Я был готов объяснить ей, что мы просто дурачились, что никто не собирался никого шлепать и никто не будет шлепать ее, но она сама поняла эти слова как шутку, которой они и являлись. Я решил подыграть ей.
- Когда-нибудь я разрешу тебе выяснить это, - я хохотнул и положил карту на место. – Как ты себя чувствуешь сегодня, парнишка? – спросил я Джошуа.
- Хочу спать, - пробормотал он возле груди Беллы. – Твои волосы хорошо пахнут.
Белла сияла.
- Ты должен спать, если тебе хочется. Мне всегда становится легче после того, как я хорошенько высплюсь. Ты быстрее поправишься.
- Хочу сока пожалуйста, - пробормотал он снова.
Отец вернулся с бутылочкой сока, и я смотрел, как Белла протыкает крышечку из фольги и вставляет туда соломинку. Малыш выпил все за секунду, потом снова положил голову на грудь Белле. Она принялась тихонько похлопывать его по спинке, гладить по голове, и его глаза начали закрываться.
- Позволь, я подниму его и уложу в кроватку, любовь моя, - прошептал я и взял у нее сонного малыша. Оказавшись в кроватке, он сразу же перекатился так, чтобы прижаться к рейкам, как можно ближе к Белле. Я уже видел раньше, как он укладывался поближе к ней, но мои родители еще не видели. Я улыбнулся, зная, что последует.
- Хочу Беллу, - хрипло прошептал Джошуа.
- Что это? – шепнула мне мама, подойдя и встав возле меня.
- Смотри, - шепотом ответил я и кивнул на кроватку.
- Хочу Беллу, - еще раз сказал Джош, на этот раз немного громче.
Белла подвинула свой стул ближе к кроватке и просунула руки между рейками решетки. Одну положила рядом с малышом, и он в нее крепко вцепился, а другую – на его голову. Она гладила его по волосам от макушки до затылка, и вскоре он крепко уснул. Она потихоньку высвободила свою руку, внимательно следя, чтобы он не проснулся.
Я услышал вздох моей мамы и точно знал, о чем она думает, можно было не спрашивать. Белла была прирожденной матерью, и это судьба, что они с Джошуа нашли друг друга. Я уже готов был сказать это вслух, когда Белла перехватила инициативу:
- Мы не можем оставить его здесь, Эдвард. Мы должны взять его с собой домой, - задыхаясь, сказала она.
Слеза на ее щеке окончательно убедила меня в том, что заполненные мной бумаги необходимо отослать сегодня же, без промедления.