BPOV

Глава 9. Закон

В этот раз я просыпалась медленно. В комнате слышались голоса. Мягкие, женские голоса. Интересно, где я нахожусь?

Никогда раньше я не просыпалась под женские голоса. Моя мама умерла, когда я была совсем ещё маленькой, так что я её почти не помню. Сестер у меня тоже нет, и мне никогда не позволяли ночевать у Элис. Так что пробуждение под гул женских голосов для меня в новинку.

Пахнет то ли лосьоном, то ли шампунем, то ли мылом. Резкий запах щекотал ноздри.

- Когда можно дать ей твёрдую пищу? – услышала я. Интересно, они обо мне или Элизабет.

Упоминание о еде напомнило мне о боли во рту и челюсти, так что я надеялась, что они имели в виду малышку, а не меня.

 - О, пока рано, Элис. В шесть месяцев можно уже попробовать, но не сейчас. Сейчас она и на детском питании весит прилично, чувствует себя отлично, – ответила женщина, и я расслабилась, поняв, что речь идет о Элизабет.

- Ангус по сравнению с ней был упитанным поросенком, - хихикнула девушка.

Это могла быть Элис, но я так давно её не слышала, что это могла быть и медсестра. Я не имела понятия, кто такой Ангус. Я приоткрыла левый глаз, а затем и правый, и передо мной возник всё тот же белый больничный потолок. Согнула пальцы и медленно стала разминать спину и ноги. Тупая боль ощущалась в ребрах с правой стороны, но в остальном всё было отлично. А вот по поводу поднятия головы или попытки повернуть шею я не была уверена, так что решила пока полежать пару минут.

 - Я хочу помыть её голову, но Эдвард вечно насмехается надо мной, когда об этом заходит речь. Но я знаю, ей не понравилось бы ходить с такими грязными волосами.

Я слышу скрежет стула о линолеум и гадаю, кто бы это мог быть.

- Не перечь своему брату, - сказал другой голос, наверное, он принадлежал маме Эдварда, - Знаешь, как он покровительствует ей, он не хочет пока её передвигать. Знаешь, во сколько ему обошлись те игрушки? Четыре тысячи долларов. – Тихо сказала она.

Что за игрушки? Надеюсь, не для Элизабет.

 - Да, Рози говорила, сколько потратила на них. – Сказала Элис.

Раздается тихий кашель, и я понимаю, что это Элизабет. Я сглатываю, стараясь вспомнить, как удобнее говорить. И грудь, и горло болят. Так что я глубоко вдыхаю, чтобы быть услышанной.

 - Эээ-аа-д! – произношу я. Выходит лучше, чем в прошлый раз. Я смогла выговорить «д» в конце. Это мне помогло, так как женщины стоят надо мной, внимательно наблюдая.

- Здравствуй, милая, - нежно говори Эсме Каллен. Элизабет у неё на руках.

- Привет, незнакомка, - говорит Элис справа от меня, - Я вызову медсестру, - и она протягивает руку над моей головой. Я вздрагиваю и пытаюсь уклониться, мне показалось, она хотела меня ударить. Я ясно понимала, что она ни за что не стала бы причинять мне боль, она же сестра Эдварда, моя лучшая школьная подруга. Просто моя реакция к резким движениям уже выработалась. Приборы громко запищали, так как от резкого движения боль в ребрах, щеке и челюсти ослепила меня. Комната заполнилась. Другой женский голос спросил, что случилось, и выключила приборы. Мужской голос интересовался, стоит ли ему написать доктору Каллену. Потом я услышала Эдварда.

 - Какого черта тут произошло, кто её потревожил? – крикнул он, направляясь ко мне. Он нагнулся ко мне, и уже нежно сказал: - Малыш, всё хорошо, никто тебя не собирается обижать. Я здесь. Мы тебя не дадим в обиду.

 - Мы ничего не делали, клянусь, - плакала Элис, - Она проснулась, и я подумала, что нужно позвать медсестру. Я потянулась к звонку над её головой, но она вздрогнула. Я не хотела тебя пугать, Белла, правда, - она корила себя, и я почувствовала вину.

Я прекрасно знаю, что Элис Каллен и в голову не придет поднимать на меня руку. Она несколько лет пыталась разузнать, что творится со мной, уговаривала поделиться с ней своими проблемами, желая помочь мне. Но с другой стороны в моей голове твердо засела мысль, что резкие движения приносят боль, удар кулаком, или шлепок, сопровождающий удар, и я отскакиваю, не важно, кто совершил резкое движение.

 - ЭЭ-аа-д – снова зову я. У меня получается поднять руку и положить на предплечье Эдварда. Я сжимаю его. Он здесь.

- Всё в порядке, милая. Просто дыши. Дыши со мной. – Говорит он, и я понимаю, что приборы снова истошно визжали. Я смотрю на его губы и дышу с ним в такт.

Когда я успокаиваюсь, он спрашивает, хочу ли я, чтобы все вышли из палаты. Я делаю отрицательный знак. Не хочу, чтобы они уносили Элизабет. Пока я не сплю, хочу каждое мгновение проводить с моей малышкой.

- Тогда они останутся, - улыбается он и предлагает, словно прочтя мои мысли - Позволь тебя посадить, чтобы ты могла увидеть Элизабет.

Вспомнив прошлый раз, я сама концентрируюсь на пуговицах на его рубашке, пока он приподнимает кровать. Я снова чувствую приступ тошноты, но она не так уж сильна, чтобы вызвать рвоту. Элизабет сидит на руках Эсме. Эдвард берёт её у матери и кладет мне на грудь. Я сама могу свободно двигать руками, поэтому обхватываю маленькое тело дочери и сжимаю в объятиях. Держать ее, не спящую, в объятиях сложнее – она постоянно крутится, вертится. Я надеюсь поговорить с ней, но не могу, все силы я трачу, чтобы удержать её своими слабыми пальцами.

- Она такая молодчина, - говорит Эсме. Она придвигается поближе к кровати, и я могу её видеть более отчетливо. Она выглядит немного старше, по сравнению с тем, какой я ее запомнила. Это было около пяти лет назад, но она прежняя. Добрая. У неё добрые глаза и нежный голос.

- Она спит ночью около шести часов, и ест по семь унций (200 г, примеч. переводчика) молочной смеси с каждым приёмом. Малышка весила сегодня утром девять фунтов и четыре унции (около 4 200 г, прим. переводчика) и это очень хорошо для её возраста, Белла.

Она набрала шесть унций, пока мы были в больнице, но пока я не знаю, как давно уже это было, так что не могу сказать, достаточная ли это добавка в весе. Я даже не могу спросить об этом, и чувствую, как разочарование наполняет меня. Эдвард сказал, что должно пройти несколько часов, прежде чем я смогу говорить, но я предполагала, что эти несколько часов прошли, так как я успела поспать, но в горле пока хрипело, а швы во рту горели.

- Кааа….мнооо – попыталась я произнести, переборов боль. Я хотела спросить как много времени прошло, но, конечно же, получился какой-то ослиный хрип.

Никто не сможет меня понять, как бы они не пытались разобрать мои слова. И снова Эдвард появляется рядом со мной.

- Шш, пусть раны заживают, малыш. Элизабет в порядке, правда. Она сытая, выспавшаяся, здоровая и счастливая, честное слово. - Говорит он, и я пытаюсь расслабиться.

А пока у меня в объятиях моя дочка, а рядом Эдвард. Всё остальное может подождать. Кроме того, я сказала себе, что чем раньше я смогу говорить, тем скорее он начнет задавать вопросы, и тем скорее покинет нас.

Молчание станет для меня спасением.

EPOV

Белла была слаба, чтобы держать Элизабет дольше нескольких минут и сопротивляться сну, который овладевал ею, когда я взял девочку с её груди.

Потом мама с Элис отвезли её домой, а я вышел в сад, чтобы позвонить Эммету узнать, как всё прошло в полицейском участке Порт- Анджелеса.

Я застал его как раз уже выходящим из участка. Всё прошло хорошо. Они записали его показания и взяли копии фото. В участке ему задавали тысячи вопросов о том, что он помнит из детских лет, на что Эммет не смог много рассказать. Они также спросили, были ли у него какие-либо дела с Чарли Свон, на что он ответил, что только в качестве полицейского, когда нам было по семнадцать, и он заработал штраф за превышение скорости, и пару раз, когда он забирал Беллу из нашего дома. В общем Эммет заявил им, что почти не был знаком с Беллой, зато знал Чарли.

В середине разговора появились шумы, и Эммет объяснил, что едет за рулём, так что мне надо закругляться.

Полицейских интересовало, знал ли он Джейка, и Эммет сказал, что встречал его однажды. Он рассказал об избиении? Нет, они не упоминали об этом.

Эммет поинтересовался о здоровье Беллы, и, когда я рассказал, что мама с Элис приходили повидаться с ней на пару минут, пока она была в сознании, мой брат наехал на меня.

- Старик, почему сразу не сказал, что она приходила в себя? Дерьмо, Эдвард, ты должен был мне в первую очередь рассказать об этом. Черт, ты же знаешь, я хотел бы быть там, когда она проснется. Она просыпается в определенные часы, мы можем тогда с Рози навестить её, чтобы она познакомилась с Ангусом? В какое время будет лучше? Сегодня вечером? Я собирался поехать в Олимпию, но сегодня к ночи я приеду.- Вопил он в трубку.

- Успокойся, Эм, - пробормотал я, - ты же знаешь, я не скрытничаю. И не прячу её от тебя. Я не знаю, в какие часы она проснется и заснет, я доктор, а не чертов волшебник.

- Из тебя получился бы хреновый волшебник, старик. Ты бы обжимался с ассистенткой вместо того, чтобы распиливать её на части, - хохочет он, и я вырубаю трубку.

Он перезванивает, но я не отвечаю. Тупой придурок. Он звонит снова, я отвечаю, чтобы он проваливал. Он так смеётся, что я не могу сдержаться. Как обычно, даже если он полный кретин – он тот, кто мне нужен. Я благодарен ему, он говорит, чтобы я перестал быть нюней, я же говорю, что он гей, он в ответ – только для меня, я ухмыляюсь, Эммет говорит, что любит меня, я отвечаю, что тоже люблю его, после чего тут же угрожает, что я распрощаюсь с жизнью, если кто-нибудь узнает. Я отключаюсь с радостной душой.

Поднос с моим обедом уже принесли. Но здесь ещё и отец с чертовым Беном Чейни.

Я смотрю на отца, надеясь на его поддержку, когда я заговорю, а если он не поддержит, мне придется расквасить этому парню лицо, чего мне не очень-то и хочется.

- Ты не можешь осмотреть её, не теперь, когда она снова уснула. Ты не разбудишь её, чтобы проверить её там, - возможно, я говорю слишком громко, но мне плевать, - она теперь полностью в сознании, так что тебе придется дождаться её позволения. А пока что отвали, пока она его тебе не даст.

- Эдвард, сбавь обороты, - вмешивается мой отец, но я настолько разгорячился, что не дослушал его, - Он остановился, чтобы….

- Тронешь её, и я трону тебя, - сказал я Бену, затем повернулся к отцу, тыкая в него пальцем  - Можешь притронуться к ней, но только выше пупка.

К счастью для меня, он только закатывает глаза и усмехается.

- Господи, - шепчет он, и я замираю. Он в жизни не мог произнести имя Господа всуе. Кажется, я облажался, - Идиот, замолчишь ты или нет, - сказал мне отец, - он здесь не для осмотра, это неформальный визит, бестолочь ты.

Я в растерянности занес руку в волосы и выдохнул. Вот дерьмо.

- Прости.

Бен только рассмеялся.

- Ты ведь не помнишь меня?- спросил он меня. Я уставился на него.

- А должен?

- Может и нет. Я был тебя на год младше, между тобой и Элис.  Я даже знал Беллу. Они дружили с моей женой, тогда ещё Анжелой Вебер, - сказал он с усмешкой.

- Бен Чейни, Бен Чейни. Вот черт, да, я помню тебя. Я был твоим репетитором по биологии в выпускном классе, так ведь?- спросил я, и он кивнул, улыбаясь.- Черт, прости, старик. Я не сообразил. - Сказал я и протянул руку.

Он пожал мою руку, не переставая смеяться.

- Не могу сказать, что раньше в моей работе мне не угрожали, мужья меня не любят, но перспективы быть избитым мне не доводилось иметь, - смеется он.

- Дерьмо. Мне так жаль,  - снова извиняюсь я, - Пап, прости, - говорю я отцу.

- На этом я вас оставлю. Её показатели отличные, Эдвард. Заживление швов идет отлично, да и общие наблюдения, которые ты делал, имеют положительный показатель.- Он откладывает её карточку обратно на прикроватный столик и пожимает руку Бена, перед тем как выйти. Бормоча что-то себе под нос, он уходит. Думаю, мне придется ещё раз перед ним извиниться.

Я предлагаю Бену пластиковый стул рядом с кроватью Беллы, и он садится.

- Ну, отстойно, что твой отец является её лечащим врачом? – спрашивает он.

- Вроде того. Нет. Да, немного, - соглашаюсь я, - Слушай, мне действительно стыдно за то, что я тебе наговорил. Просто я немного растерян, хотя это не оправдание, но пока не пришел в себя, – сказал я ему, присаживаясь на стул напротив, и взял руку Беллы.

Он кивнул, и я надеялся, что он принял моё извинение.

- Не могу представить, каково это смотреть, как твоя жена проходит через такое, - грустно говорит он.

- Мы не женаты, она не моя жена, - тихо говорю я ему.

- О, точно, я образно выразился. Прости.

- Её муж сделал это. Ты, наверное, знаешь этого ублюдка. Джейкоб Блэк из резервации.

- Да, знаю я эту сволочь, - угрюмо ответил он, - Белла тусовалась с ним всё время. Кажется, их отцы дружили. Энжи иногда ходила вместе с Беллой к ним на пляж, я забирал их оттуда и подвозил несколько раз Беллу. Джейк со своими друзьями мне всегда казались придурками. Они прыгали со скал, а тех, кто не делал этого, поливали грязью. Они считали себя крутыми. Никогда бы не подумал, что Белла выйдет за него. Казалось, она заинтересована только в тебе.

Я провожу рукой по волосам, шумно выдыхая. Я так много пропустил, так много не замечал.

- Мы были детьми. Я думал, что она влюблена в Майка Ньютона, она никогда на меня не заглядывалась.

- Ты серьёзно? - смеется он, - Во-первых, в Майка Ньютона никто не был влюблен, он же идиот. И Белла была слишком умна для этого болвана. Во-вторых, ты, правда, не замечал, как она пялится на тебя? – спрашивает он,  откидываясь в кресле и кладет руки за голову.

Я задумываюсь над этим. Знаю, что Ньютон кретин, всегда им был, но я никогда не думал, что могу ей нравится. На все школьные танцы в моём выпускном году она ходила только с ним, так что я подумал, что он ей нравится. И никогда, ни разу я не видел, чтобы она заглядывалась на меня. А вот я сам заглядывался. Ещё как.

- Нет, не замечал. Твоя жена, Анжела, это та Анжела Вебер, которая пишет для журнала Форкс?- спрашиваю я.

- Да, это она. Она ещё писала в школьной газете. Ты помнишь её?

- Я не помню её, но она брала у меня интервью, когда несколько лет назад открылась первая клиника.

- Да, она получила хорошие отзывы на эту статью, - он кивнул в сторону подноса с моим обедом, - Поешь, пока не остыл. Мне пора.

Он встал, я протянул ему руку на прощание.

- Прости за ту сцену. Подожди, пока она сама даст разрешение на осмотр, ладно? Хотя бы из уважения к ней. Она нервничает по этому поводу, так что прошу дать ей выбор. - Говорю я ему.

- Конечно, без вопросов. Я свяжусь с Керри, ты встречал нашего терапевта–ординатора?

- Ещё нет. Решил проверить, как скоро психиатры доберутся, - мрачно ответил я.

- Неа, Керри замечательная, она тебе понравится. Говорит прямо, как есть, не будет предпринимать ничего такого, зато очень поможет Белле. Я упомяну твою просьбу при разговоре с ней. Успокойся, Эдвард. Передай наши лучшие пожелания, когда она вновь проснется.

Он кивнул в сторону Беллы и вышел.

Я приступил к трапезе, думая о сегодняшнем дне. От Бена я ничего об этом не услышал, так что не знаю, что было решено по поводу нашего обращения о вынесении судебного запрета: было оно подтверждено или нет. Джейк возвращался в больницу снова, и без какой-либо шумихи. Белла уже дважды просыпалась и чувствовала себя намного лучше. Швы уже почти зажили, она пыталась говорить и улыбаться.

Не самый плохой день. Могло быть намного хуже. Мои мысли вернулись к Джошуа и его матери. Я справляюсь с желе, и когда поднос становится пустым, я целую Беллу и уношу пустые контейнеры . Я сказал медсестре по имени Джейми, что ухожу, но буду находиться в больнице, и чтобы она мне написала, если Белла проснется. Затем я пошел в детское отделение.

Часы показывали восемь-тридцать, и сестра за стойкой говорит, что малыш уже спит. Но я прошу позволения просто посидеть рядом с его кроватью. В палате тихо, хотя трое из восьми детишек не спят. Они старше Джошуа, так что думаю, будь они дома, то заснули намного позже.

Джошуа спит на боку, и я вижу, что дыхательную трубку убрали. Я прошелся глазами по его карточке, заметив, что температура тела нормализовалась, и легкие функционируют лучше, чем вчера. Он ест больше, чем за последние три дня, играет больше, спит меньше. Отличные результаты, на какие только и может надеяться любой врач. Инфекция устойчива к антибиотикам, так что организму придется самому бороться, что не всегда легко. Но он справляется. Думаю, такими темпами через день-два он будет дома.

Я сижу немного и наблюдаю, как он спит.

Он сопит так же, как Элизабет. Интересно, все маленькие дети так делают? Никогда не наблюдал за спящим Ангусом. Более того, если я сидел с ним, пока Эм и Рози не было дома, к тому времени, как этот маленький монстр уснет, я уже не мог видеть его больше.

Джошуа повернулся на живот, держа ладошки у головы. У него такие длинные ресницы, каких я ни у кого не видел. Он красивый мальчик. Его рюкзачок всё ещё висит у кровати, и оттуда торчит его робот и Лего, несмотря на то, что вся палата заполнена новыми игрушками. Но эти значат для него больше, они для него особенные, и он не хочет с ними расставаться.

Я не осознаю, что плачу, пока медсестра не подходит и предлагает мне салфетку. Я благодарю её и возвращаюсь в палату Беллы. В жизни столько не плакал. За все свои двадцать шесть с половиной лет я плакал раза четыре. Один – когда бабушка Каллен умерла, второй – бабушка Менсен, третий – когда Элис сломала запястье и я сидел с ней под конструкцией для лазанья, пока учитель не прибежал, и когда родился Ангус.

На прошлой неделе я рыдал, как девчонка дюжину раз. Не мог ничего с собой поделать. Теперь знаю, почему мама утирает глаза. Люди страдают.

Я проверил последние показатели Беллы, поцеловал на ночь, сказав, как сильно люблю её. Затем почистил зубы, одел свободные шорты и футболку для сна, стараясь удобнее расположиться на отвратительно короткой постели шестую ночь подряд. Сон овладел мной раньше, чем я на то расчитывал.

BPOV

В палате было тихо и темно, когда я в следующий раз открыла глаза. Я знаю, где нахожусь, поэтому вспоминать не приходится. Запах больницы повсюду, да и где-то справа от меня мигают огоньки приборов.

В палате явно кто-то спит, потому что я отчетливо слышу тихое сопение. Я попыталась осторожно пошевелиться, чтобы увидеть спящего на постели под окном. Мое зрение уже значительно лучше в темноте, чем под резкими лучами искусственного света, поэтому тут же узнаю копну медных прядей.

Эдвард тихонько застонал и перевернулся на другой бок. Его кровать слишком мала для его роста, поэтому ступни выглядывали из-под одеяла.

Некоторое время я наблюдала за ним спящим. Считала сигналы монитора, которые, кажется, совпадали с частотой моего сердцебиения. У меня не получалось считать секунды и количество сигналов, но примерно все сходилось. Подсчет ударов помогал ориентироваться во времени: прошло около часа. Эдвард снова застонал и повернулся ко мне лицом. Мне хотелось, чтобы он проснулся, но его глаза были плотно закрыты.

Дверь в палату открылась с легким шорохом и вошла точная копия Боба Марли.

- Спящая красавица проснулась, – прошептал он мне, измеряя мою температуру в ушной раковине. – Я Игги, но твой мужик зовет меня Боб, – продолжал он шептать. Мне хотелось рассмеяться. Эдвард тоже заметил сходство! Я не могла ему ответить, поэтому просто молча наблюдала за его действиями. – Карта говорит, что ты все еще не можешь говорить, но очень скоро начнешь – уверен, тебе не терпится сказать, какой я обворожительный, верно? – он хохотнул и тут же осмотрел мои щеку и губу, после чего посветил фонариком в глаза. – Твой парень сидит здесь с той самой минуты, как ты поступила в отделение. Он хороший человек, да и его отец тоже. Так что не устраивай им концертов, когда заговоришь, спящая красавица, – он снова хихикнул и вышел из палаты.

- Ты в порядке, малышка? – донесся сонный голос Эдварда. Он сидел на постели и потирал глаза тыльной стороной руки. Он поднялся и подошел к моей койке, и я тут же ощутила тепло его руки в своей.

- Эд-ввв-ааа. – прохрипела я. Это звучало лучше, чем в предыдущие разы, более четко.

- Ох, малышка, почти, у тебя почти получилось. Сожми мою руку, если ты в порядке, – прошептал он, и я с силой сжала его пальцы. Мне так хотелось попросить его лечь рядом со мной, но никак не получалось сказать. Поэтому я продолжила сжимать его руку в надежде, что он сыграет со мной в двадцать вопросов. – Как бы я хотел знать, о чем ты сейчас хочешь мне сказать, детка, – пробормотал он и поцеловал меня в щеку. Я отпустила его ладонь и похлопала рукой по постели рядом со мной. Он ничего не понял. И тогда я хлопнула по свободному месту рядом со мной. – Ты хочешь, чтобы я лег рядом с тобой?  - я тут же потянулась к его ладони и сжала ее.

- Аа-хаа. – я старалась выговаривать звуки изо всех сил. – Ты. – Кажется, ты у меня получилось лучше всего – это хорошее начало, потому что на лице Эдварда расцвела улыбка.

- Ты хочешь, чтобы я лег с тобой? – он спрашивал так, словно я сморозила сейчас величайшую глупость века. Поэтому я снова сжала его руку. – Ох, ты получишь желаемое, крошка. – Рассмеялся он и улегся рядом со мной. Эдвард опустился на уровень моего лица, чтобы я могла смотреть в его глаза без затруднений. Рукой он осторожно прижал меня к себе. – Я так долго мечтал об этом, – прошептал он мне, словно прочитав мои мысли. – Правда, в моих мечтах мы были обнажены, да и ты чувствовала себя получше, но это неплохое начало, малышка, – хихикнул он.

Я заснула от его нежных прикосновений к моему впалому животу и его прекрасного лица в сантиметре от моего.

EPOV

Я проснулся в нескольких сантиметрах от ее прекрасного лица, поэтому моргал с десяток раз, прежде чем смог поверить в реальность происходящего.

События прошедшего дня лентой промчались перед глазами, когда я понял, что мы не одни в палате.

Отец стоял у койки Беллы и записывал данные в ее карту. Он ухмылялся - честное слово, улыбка от уха до уха.

- Доброе утро, – пробормотал я.

- Доброе, сынок, – хихикнул отец.

- Только молчи, – предупредил я его игриво.

- Даже и не собирался говорить. – Он так и не оторвался от истории Беллы. – Я задумывался на досуге, когда я уже, наконец, застану тебя с женщиной в постели. – Он рассмеялся в голос.

- Отец, мне двадцать шесть.

- Вот именно.

Я решил пойти в ванную, поэтому подхватил сумку с принадлежностями и стопкой чистой одежды. Не хочу выслушивать лекции Карлайла, не как от своего отца, не как от лечащего доктора Беллы.

Мама приносит каждый день сменную одежду для меня, но, по-моему, я ни разу не поблагодарил ее. Мне нужно это сделать – хотя бы букет цветов заказать. И для Беллы. В палате не хватает цветов – это же очевидно! И карточек в каждом, да и скоро мы будем потихоньку поднимать ее на ноги – а значит, нам предстоит большая работа. Я так хочу прогуляться с Беллой на улице. Бледность ее кожи, да и те правила на холодильнике говорили лишь о том, что солнце она не видела уже долгий срок.

По возвращении отца уже не было, но пожаловала Шейла с чашкой воды и влажными полотенцами.

- С возвращением. – Сказал я ей и сложил кучу грязной одежды в свою сумку, которую семья заберет домой.

- Спасибо. Как она? – Кажется, прошло два дня с момента ее последней смены.

- Гораздо лучше. Позволь мне сделать это? – Я забрал у нее полотенце и принялся протирать кожу рук Беллы. – Ей отменили седативные, она уже трижды самостоятельно просыпалась.

- Это замечательно. – Ответила мне Шейла и сняла постельное белье с моей самодельной постели. – Как ты?

- Я в порядке. Мне нужно появиться на работе, но все в норме. – Я уже поменял сторону и протирал другую руку Беллы.

- Слышала, что ты сделал для детей из детского отделения. Это очень щедро. – Шейла уже застилала новое постельное белье на мою постель.

- Это мелочи, – пробормотал я в ответ. – Что ты можешь рассказать мне и Керри… я не знаю ее фамилии, но она терапевт, насколько я слышал.

- Ох, это, должно быть, Керри Нанн, она замечательная. Она работает у нас в клинике, но ведет и частный прием в Порт-Анжелесе. И, кажется, она прикреплена к какой-то школе тоже. – Добавила Шейла. – Тебе она понравится. Она хочет прийти поговорить с Беллой?

- Бен говорил, что упоминал Беллу при разговоре с Керри, так что полагаю, она скоро заглянет к нам. – Я осторожно приподнял рубашку Беллы и протер теплым влажным полотенцем ее живот. Знаю, что сегодня ее должны переодеть и осмотреть ранения, но думать об этом я не хочу.

Снова окунул ткань в воду и убрал одеяло с ее ног. Я немного замешкался, и Шейла тут же выхватила у меня из рук полотенце. – Давай лучше я. Вот эти отнеси, а я пока доделаю,  – она махнула в сторону кучи грязного белья.

- Спасибо. Я схожу в магазин подарков ненадолго, если она проснется - пейджер со мной.

В магазине я выбрал белые розы с гвоздиками для моей мамы, красные циннии для Роуз, желтые розы для Элис. После этого я заказал огромного мишку Тедди в розовом вязаном свитере для Элизабет и чуть меньших размеров для Беллы. А затем настала очередь для главного букета: немыслимых размеров букет из белых и розовых цветов, обрамляющих полсотни розовых бутонов роз. Я заполнил карточку и назвал номер палаты Беллы. Девушка записала все распоряжения в своей книжке, и я попросил приносить Белле каждые два дня уменьшенные копии этого букета до самой выписки.

На обратном пути я купил в автомате коробочку с леденцами и вернулся в палату.

- Доктор Чейни и доктор Каллен-старший сейчас с ней, Эдвард, они попросили тебя оставаться за дверью некоторое время. – Шейла сжалась, словно испугалась моей   истерики. Я лишь глубоко вдохнул – ничего в этой ситуации я поделать не могу.

- Она проснулась?

- Нет, мы надеемся, что она проспит всю процедуру.

- Я буду на улице. – И прошагал в направлении внутреннего дворика позади поста медсестер.

На улице довольно жарко, а для тени еще слишком рано. Я принялся расхаживать по своей любимой протоптанной тропинке через весь сад, сцепив руки за спиной. Хотелось курить, но как только я об этом подумал, на ум сразу пришло воспоминание об ожогах на бедрах Беллы – нет, никогда больше я не закурю. Не представляю, какой будет ее реакция, если она увидит меня с сигаретой во рту. Мысль заставила меня содрогнуться.

Я достал телефон и позвонил Кейт. Она, конечно же, отнеслась с пониманием к моей ситуации с выздоровлением Беллы, но, судя по ее нервно дрожащему голосу, проблем на работе хватало. Она рассказала, что Симон Филд заменял меня в клинике, по большей части справлялся, но мои постоянные пациенты начали отменять визиты, как только узнали, что я не принимаю, или же переносить их на следующие недели в надежде, что я выйду к тому времени. Я сдался и пообещал, что выйду на следующей неделе, но буду работать через день. Она вздохнула с облегчением и поблагодарила меня за понимание.

Сегодня среда, а значит, у меня еще есть четыре дня до того момента, как я буду вынужден покинуть Беллу на целый день. Надеюсь, что к тому моменту она уже будет ходить по палате самостоятельно. Скоро две недели с момента ее поступления, а значит, все швы будут сняты, останется только медикаментозное лечение.

Ей совершенно точно потребуются физиопроцедуры после перелома ребер и пальцев рук, да и Бог знает, что ждет ее глаз и остальные травмы. Я решил, что смогу оставить ее лишь в том случае, если кто-нибудь побудет с ней те несколько часов, что я буду отсутствовать. Я собираюсь продолжать ночевать в больнице, рядом с ней. Но и работать мне нужно, если я собираюсь оплатить все лечение Беллы и медицинские счета. Думаю, именно так я ей и объясню причину моего выхода на работу.

Сейчас же я здесь, - именно там, где и должен быть.

Следующий мой звонок был предназначен Эммету. Он ответил после первого же гудка и громко прокричал, что произошло.

- Ничего, Эммет, успокойся! Я просто хотел спросить, не приедете ли вы втроем навестить сегодня Беллу? Она скоро проснется, мне хотелось бы представить вас, как полагается.

- Конечно, приедем, дружище. Есть новости от адвоката? – поинтересовался он. – Ангус, быстро положи на место, Господи, Роуз, забери у него это! – прокричал он, и мне пришлось отодвинуть телефон подальше от уха, чтобы не травмировать свой слух.

- Нет, пока ничего нового. Я как раз собираюсь ему позвонить. Увидимся в шесть, да?

- Конечно, увидимся. Ради всего святого, Роуз, не давай ему взять это в рот… - Я не хотел слышать о проделках маленького монстра, поэтому положил трубку, так и не дослушав Эммета.

После пятиминутного ожидания я все-таки поговорил с офицером полиции Порт-Анжелеса, который занимался моим заявлением. Он сказал, что встречных исков мне не было предъявлено, да и никаких новостей от Чарли Свон о травмах его дочери к нему тоже не поступало.

- Вы хотите сказать, что он даже не перезвонил вам? Ему не хочется разобраться, кто так избил его дочь? – спросил я.

- Нет. Я самостоятельно звонила ему и разговаривала с ним лично. Я поинтересовалась, знает ли он, что его дочь сейчас в больнице, он ответил, что знает. На вопрос о происхождении ее травм он ответил так: «самопричиненный вред». Когда я спросила, как она смогла порвать себе губу и получить столько переломанных ребер и пальцев, он пробормотал что-то насчет ее изобретательности и желании всеобщего внимания. Наш детектив попросил прекратить разговор, что я и сделала. Вот и все, что я могу рассказать тебе, Эдвард. Но мы работаем над этим, поверь.  

- Ладно, я понимаю, что вы не можете мне рассказать подробности – ведь я не ее семья, просто скажи мне, что вы не проигнорируете это дело только потому, что ее отец - старый коп, – умолял я.

Она усмехнулась, – ты даже не представляешь себе всю серьезность ситуации, Эдвард. И поверь мне, никто не собирается закрывать глаза на это дело. Это в наших интересах -избавиться от плохих копов, так что как только мы все докажем, я лично прослежу, чтобы он не смог больше никого обидеть. Верь мне, Эдвард, мы справимся со своей работой.

Я хочу верить ей, но Чарли Свон тоже коп, и ему верят многие жители города. Я поблагодарил ее за проделанную работу и положил трубку. Мне совершенно не стало легче от мысли, что Чарли не интересовала судьба его дочери, но это даже к лучшему. Если его не волнует Белла, значит, он не решится подаваться документы на опеку над малышкой Элизабет и не будет мешать лечению Беллы. Это хорошо для нас, а для Беллы – просто идеально.

Я сделал глубокий вдох и набрал номер офиса Гарри Бенсона.

Тот же женский голос ответил на мой звонок, и я представился.

- Ох, мистер Каллен, как хорошо, что вы позвонили, я как раз закончила с вашими документами. Мистер Бенсон уже в суде, но я уполномочена сообщить вам новости. Миссис Эсме Каллен даровали право временной опеки над несовершеннолетним ребенком Элизабет Смит. Дальнейшие слушания назначены через две недели, в течение которых социальные работники побеседуют с вами, миссис Каллен и миссис Блек, если она будет в состоянии. На какой номер я могу выслать вам факсом копию документов, мистер Каллен?

Я все еще осмысливал сказанное ею, поэтому на автомате продиктовал номер больницы. За последние годы я столько раз отправлял на него документы, что номер врезался в мою память намертво. Теперь моя мама стала полноправным опекуном Элизабет, значит, можно выдохнуть. Джейк не заберет ее, как и Чарли Свон. Какое же это облегчение.

Я снова поблагодарил ее за хорошие новости и уже хотел закончить разговор, когда она продолжила. – Также сегодня была рассмотрена петиция о временном запрете на приближение мистера Джейкоба Уильяма Блека. Ему запрещено приближаться ближе двухсот ярдов (прим. Пер. : почти двести метров.) к миссис Блек и Элизабет Смит. Другой же ордер выдан на случай предполагаемой жестокости мистера Чарльза Эндрю Свона. Этот ордер временный и действует до момента прихода в сознание миссис Блек. Она должна самостоятельно заявить о возобновлении запрета или аннулировать его, – она говорила это сухим голосом, словно считывала с бумаги.

- Стойте, Чарли Свон не может подходить к ним обеим? – спросил я недоверчиво.

- Совершенно верно, мистер Каллен. Слушание о доверенном лице в вопросах лечения миссис Блек будет сегодня,  а уже позднее я сообщу вам о решении. Мистер Бенсон хотел бы встретиться с вами в ближайшие пару дней и обсудить заявление миссис Блек об ожидаемом разводе.

- Какое еще заявление о разводе?

- То, которое мистер Каллен-старший попросил оформить мистера Бенсона.

Я бросил затею докопаться до сути. Она все равно не расскажет мне всю правду, даже если я спрошу, поэтому я поблагодарил ее и попросил отослать все документы на больничный факс моего отца и оригиналы выслать домой. Она пообещала немедленно этим заняться, после чего положила трубку.

Ни Чарли, ни Джейк не могут приблизиться к Белле и малышке. Это фантастический результат за такой короткий срок. Мама – полноправный опекун Элизабет, и я смогу спокойно заниматься реабилитацией Беллы на законных основаниях.

Как только я получил копии ордеров, тут же сделал еще несколько экземпляров копий и отнес в отдел безопасности больницы. Они обе вне опасности. Теперь можно вздохнуть.

Одну из копий я даже отдал Шейле, а другую забрал, чтобы показать Белле. Она крепко спала, когда я вошел в палату: очень надеюсь, что она проспит весь осмотр.

Я принялся листать ее карту и заметил новую запись: паническая атака после сообщения о предстоящем осмотре специалистами. Солидная доза морфина смогла выключить ее сознание.  После того, как она уснула, Бен продолжил осмотр. Раны хорошо зажили, но меня беспокоило другое.

- Блядь, – прошептал я. – Два шага вперед и три назад. – Я кинул все документы на столик и осторожно сжал ее маленькую ручку в своей. – Прости, малышка, что меня не было рядом. Прости, что тебе пришлось одной справляться. Я так хочу забрать всю твою боль. Не могу дождаться, чтобы поделиться с тобой радостными известиями, но тебе нужен отдых. Я люблю тебя, крошка, – шептал я ей. Потянувшись за ее новеллой, я принялся читать ее с того места, где остановился в прошлый раз.

 Перевод: Чипка, Juliet.

Редакция:  Nato4ka.

От переводчика: Девушки мои дорогие, от всей души поздравляю вас с праздником 8 марта - пусть ваша жизнь наполнится яркими красками, каждый день приносит только счастье, радость, любовь и удачу. Пусть каждая найдет свое место под солнышком.=) 

А мы с новой главой=)  У нас, как видите, небольшие изменения - Белла с малышкой официально под защитой Калленов , да и сама Белла уже почти выговаривает имя Эдварда. Дальше - больше.=) И всем добро пожаловать на форум=)