– Это труднее, чем я думала. – Я тащу телефон через комнату к холодильнику и достаю банку с диетической колой. – Я имею в виду, что ожидала, что все будет по-другому, но скучаю по тебе в течение недели. А это еще хуже.
– Я чувствую то же самое, ты же знаешь. – Его голос глубокий и сексуальный, как и всегда. Перед глазами так и разворачивается картина его обнаженного тела.
– Тьфу! – Я закрываю глаза, вздыхая.
– Что случилось?
– Я звоню, потому что подумала, что услышать твой голос будет облегчением.
– А это не так?
– Нет. Теперь я скучаю по тебе еще больше. – Я щелкнула открывалкой на баночке и сделала глоток.
– Тогда переезжай ко мне.
Я начинаю задыхаться, потому что газировка попадает мне в нос.
– Ты в порядке? – спрашивает он.
– Нет… в смысле, да! Извини. Я тут просто нюхнула.
– Ты что?
– Я как раз делала глоток, когда ты говорил, и диетическая кола каким-то образом попала мне в нос.
– О, – говорит он, смеясь. – Я должен был догадаться.
– Ты серьезно?
– Да. Моя аренда продлится до конца этого месяца, и я подумал, что мы могли бы посмотреть что-нибудь вместе. Мы могли бы переехать в двухкомнатную квартиру на одинаковом расстоянии от наших кампусов.
Мне так сильно хочется его облизать, что я подумываю о том, чтобы лизнуть телефон. Потом я вспоминаю, что это территории кампуса и здесь, вероятно, рассадник микробов. Тот факт, что это граничит с психическим расстройством, оказывает на меня дополнительное влияние.
– Так что ты думаешь? – спрашивает он.
Я говорю первое, что приходит в голову.
– Я люблю тебя.
– Это значит «да»?
Как будто ему нужно спрашивать!
– Да!
 

Закончив замешивать тесто, я, воспользовавшись отговоркой, удаляюсь в патио. Я смотрю на кучу листвы на заднем дворе, надеясь, что удастся проветрить голову настолько, чтобы быть в состоянии думать. Если Карлайл узнает, – или давненько все уже узнал, – то я не знаю, что мне думать. Если же он еще не знает, что это только вопрос времени, когда узнает. Это не что-то такое, что я смогу утаить от Эдварда – это его сводный брат, мой лучший друг и бывший любовник. В то же время я не знаю, как ему сказать об этом. Черт, да я даже не знаю, как справиться с этим самой, чтобы вернуться в дом. Ветер приносит аромат нагретого масла и древесного камина. Я глубоко вздыхаю, надеясь, что это позволит успокоиться мне настолько, что я смогу вернуться внутрь и отпустить это до конца вечера. Когда легкие наполнились воздухом с нотками «Шанель №5», я понимаю, что ко мне присоединилась Сара.
– Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
– Нет, – не гладя на нее, говорю я. – Ты хотела убедиться, что я не звоню Эдварду или Элис. Не волнуйся. В настоящее время, по крайней мере, ты можешь продолжать делать вид…
– Следи за своими словами, Иззи.
Я разворачиваю голову, чтобы взглянуть на нее.
– Что, прости?
– Я знаю, о чем ты думаешь.
– Сомневаюсь.
– Ладно, тогда посмотри мне в глаза и скажи, что не считаешь меня шлюхой.
Я молчу, но не потому что она права. От удивления я лишаюсь дара речи.
– А вот что думаю я. И я скажу это только один раз – не тебе меня судить.
– Я и не собиралась. Я только… слишком много всего навалилось. – Вздохнув, я прикрываю лицо. – Карлайл знает?
– Нет, и, если ты не возражаешь, я бы предпочла оставить все как есть.
Сначала мне становится легче. Так намного легче притворяться, что я ничего не знаю. А затем до меня доходит, что же она в действительности хотела сказать своей просьбой.
– Ты просишь меня лгать четырем самым важным людям в моей жизни. Если они когда-нибудь узнают…
– До сих пор же не узнали.
– А как же Рождество, когда все они окажутся в одной комнате? – Я качаю головой. – Ты должна рассказать Карлайлу до того, как приедут Эдвард и Элис. – Я сыта по горло этим разговором, поэтому поднимаюсь и направляюсь к двери.
– А если я этого не сделаю?
Я разворачиваюсь к ней лицом.
– Тогда сделаю я.
Теперь остается надеяться, что мне хватит смелости сделать это.
 

Войдя в дом, я сразу же наливаю себе стакан арманьяка. Как только возвращаю пробку на место, звонит мой стационарный телефон.
Вздрогнув, я в панике снимаю трубку.
– Алло?
– А вот и ты! Уже несколько часов пытаюсь тебе дозвониться.
– О чем ты говоришь? Я же только что уехала из твоего дома.
– Это был дом моей сестры, и это было тридцать шесть часов назад. У меня такое чувство, что прошла уже вечность, но…
– Эдвард?
Он смеется.
– А кто еще это может быть?
– Мне показалось, что это Карлайл.
– А разве мой номер не отобразился у тебя на определителе?
– Понятия не имею; на этой линии у меня его нет. Это старый проводной телефонный аппарат с дисковым набором на стене в моей кухне. Никто даже номера его не знает.
– Очевидно, никто кроме Карлайла.
– Он мне как семья.
– Это ты так говоришь.
Ох, если бы он только знал.
Чувствуя себя неловко, я решаю сменить тему.
– Откуда у тебя этот номер? Не помню, чтобы оставляла его тебе.
– Ты не оставляла. У меня… хм… свои источники. – Его дискомфорт ощущается даже по телефону.
Я не могу сдержать улыбку.
– А разве это не злоупотребление полномочиями?
– Только если ты против.
– Нет, не против.
– Тогда проблем возникнуть не должно. Кроме того, если бы ты отвечала на звонки на мобильный, мне бы не пришлось искать альтернативные способы связаться с тобой.
– Прости; мой телефон умер, пока я готовила ужин.
– Что, пролила на него вино?
– Ха-ха. К твоему сведению, я никогда не проливаю вино.
– Надеюсь, что нет.
– Кончина моего телефона была куда более драматичной. Долго рассказывать, но если в двух словах, то я запустила его в полет через всю комнату.
– Ты всегда была подвержена вспышкам гнева, – говорит он. В его голосе слышен смех.
Настолько же, настолько я хочу спросить его, что он имеет в виду, мне хочется узнать кое-что другое.
– Доступ к отсутствующим телефонным записям – бонус к положению сенатора?
– Почему ты хочешь это знать? – спрашивает он.
– Ты утверждаешь, что никогда не переставал меня любить, поэтому скучал по мне и пытался выпытать у Элис, где я.
– Это правда.
– Но если у тебя есть доступ к любой информации, почему ты не нашел меня самостоятельно?
– Не хотел нарушать твое уединение.
– А как же тогда назвать тот трюк, который ты отколол в аэропорту?
– В тот момент, когда я увидел тебя снова, последствия не имели значения. Мне просто хотелось вновь оказаться рядом с тобой, и неважно, как надолго.
– А факт того, что это было принудительно, впечатление не испортил?
– Разве не ты отказалась от моего предложения поменяться местами с каким-то тренером? В любом случае, я не хочу задерживать тебя. Я знаю, что завтра тебя ждет долгий день. Просто хотел убедиться, что ты в порядке.
– Теперь в порядке. – А я не в порядке – никоим образом. Но звук его голоса заставил меня почувствовать себя лучше, чем было, а это уже кое о чем говорит. – Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. Сладких снов.
Когда я вешаю трубку, на глаза мне попадается лист бумаги тридцать на сорок, покрытый моим мелким почерком. Он лежит на столешницу, где его и оставил Карлайл. Долив себе арманьяка, я беру письмо и иду с ним на диван. Я читаю его не потому, что хочу вспомнить то ощущение, когда уход от Эдварда разорвал меня на части. Я читаю его потому, что хочу вспомнить, как Карлайл собрал меня обратно.
 

«Дорогой Карлайл,
Такое забавное ощущение – писать тебе письмо, пока ты находишься здесь, рядом, в квартире. Ты умолял меня поговорить с тобой как можно раньше, и я так и хотела поступить; просто не могла. А теперь ты слушаешь «Automatic for the People»*. Я живу с тобой достаточно долго, чтобы знать, что это значит: ты расстроен, и, учитывая то, как прошел вечер, очевидно, что виновата в этом я. Так что я пишу, потому что не могу этого сказать, и надеюсь, что ты поймешь.
Я не знаю, как объяснить, что значил для меня прошедший год. Тебе знакомо ощущение, когда спишь в неудобном положении, а когда просыпаешься, то не чувствуешь свою руку? Вроде бы вот она, прикреплена к твоему телу, но ты не чувствуешь ее частью себя – как если бы вообще ничего не чувствовал. Это неправильно и страшно. А ты должен двигаться дальше, правильно? Другого варианта нет. Ты это тоже знаешь. Твое сердце продолжает делать свою работу, и постепенно приходит ощущение этой части тебя, которая мгновение назад ощущалась отмершей. Болезненное ощущение покалывания сообщает, что конечность не потеряна.
Это единственный способ описать то, через что я прохожу. Первые несколько месяцев я ничего не ощущала. Это пугало меня до чертиков, потому что я знала, что если ничего не предпринять, то я так и буду ощущать себя мертвой до конца своих дней. Я пыталась двигаться дальше, но это адская боль.
Какое-то время она была нужна мне. Я думала, что если буду работать в это время, то снова приду в себя. Проблема в том, что я не помню, что значит чувствовать. Поэтому я испугалась, когда ты попытался поцеловать меня. Не потому что я не хочу тебя; я хочу. Ты заставляешь меня чувствовать то, что, как я думала, я никогда больше не смогу почувствовать. А потом ты сказал, что влюблен в меня, и я запаниковала. Я не очень хорошо справляюсь с тревогой. Она заставляет меня творить разные глупости, например, бежать к себе в комнату и закрыть дверь. То, что ты не получил желаемого, еще хуже, чем если бы я осталась. У меня маловато опыта, но я знаю, что парни не очень хорошо справляются с ситуацией, когда признаются девушке в любви, а она начинает рыдать, потому что думает, что она не сможет полюбить его, потому что эта часть ее мертва.
И, что самое главное, все во мне может быть мертво, а я даже не буду об этом знать. Я так долго пыталась быть такой, какой он хотел меня видеть, что не могу вспомнить, какой была до встречи с ним. В какой-то момент я потеряла саму себя, а ты не можешь любить того, кого не существует.
Вот почему я не позволила тебе поцеловать меня. Не потому что не хочу тебя; я хочу. Как я могу не хотеть? Ты смешной, великолепный, умный – ты лучший друг, который у меня когда-либо был. Мне ничего так не хотелось, как чтобы ты отнес меня на кровать и напомнил, за что я так сильно люблю секс. Чего я не хочу для тебя, так это чтобы ты в меня влюблялся. Не думаю, что даже такой удивительный человек как ты сможет вернуть мне чувства. Во мне не осталось ничего, что я могла бы предложить тебе.
Если ты захочешь, чтобы я нашла себе другое жилье, я пойму. Просто знай, что мне нигде так не хочется быть как здесь.
Иззи».
 

Я больше не задаюсь вопросом, что же мне следует делать. Дело даже не в том, хватит ли мне сил это пережить. Я направляюсь на кухню и набираю номер сотового Карлайла. Когда он отвечает, я не трачу время на светскую беседу.
– Ты должен приехать ко мне прямо сейчас, – говорю я. – Мне надо кое-что тебе рассказать.

*«Automatic for the People» – восьмой студийный альбом американской рок-группы R.E.M., выпущенный 1992 году на Warner Bros. Records.

от Лисбет: Привет девчонки, безумно рада видеть вас снова) Как вам глава? Теперь Эдвард больше не рискует, пользуется запрещенными методами, но знаю вас всех волнует другое...)) Благодарим за прекрасный перевод. Жду вас на форуме)