Глава 3.

…Святой Иисус
Что стало с тобой?
Всю мою жизнь
Я думал ты будешь рядом
Меня не так просто сбить с пути
Потому что я не мертв
Я не мертв
Я не мертв
Я не мертв
Я жив…
Гитара – Grayson Capps

4 Июля.

Эдвард Каллен.

Проклятое 4 Июля.

- Черт бы побрал этот день, - ругался я себе под нос, занимая своё обычное место на крыльце. Рядом, как всегда под рукой, стояла гитара.

Закинув ноги на стол, я провел по струнам гитары, которую мне подарила Белла. На мой день рождения. Мне исполнялся двадцать один год, и мы собирались устроить вылазку. Это была пятница, как я помню, и я готовился к вечеру свободного микрофона, который мы иногда устраивали в баре. Маркус был хорошим другом мамы, и никогда не проверял наши документы. Он знал, что наш возраст не позволял нам посещать бары, и всё же, пускал нас. Но в ту ночь, мне было можно. Мне официально исполнялся двадцать один год, и теперь мне было позволено всё. Когда мы выходили из дома, я подхватил свою старую гитару, но Белла остановила меня и сказала:

- Тебе это больше не понадобиться.

- Детка, она мне нужна, если ты хочешь, чтобы я сыграл для тебя твою песню, - ответил я, глядя на неё удивлённо.

Она только поджала свои губки и покачала головой.

Я видел по ее глазам, что она что-то скрывает, а она знала, как я этого не люблю. Я постарался скорчить свою самую жалостливую гримасу, но она была непоколебима.

Лишь сказала:

- Она тебе не понадобиться.

Когда мы приехали в бар, там меня ждал футляр от гитары, а внутри…Она была великолепна. Я даже дал ей имя. От чего Белла рассмеялась словно ангел, кем впрочем, она и была.

Ангелом, но только, когда не была моей Джизабель (п.п. Эдвард иногда называл Беллу Jezebele от слова jezebel - коварная и порочная женщина).

Я назвал красотку Сэйди. Это было единственное имя, которое сразу пришло мне в голову, и я знал почему.

Белла тоже знала, и она обворожительно покраснела.

- Привет, меня зовут Белла. А тебя как?

Первый день в садике. Она только что переехала со своим отцом в Новый Орлеан из какого-то маленького городка в штате Небраска.

- Привет. Я Эдвард Каллен, - пробубнил я.

- Понятно. Хочешь быть моим другом?

Воспоминания об этом вызвали у меня улыбку. Она была так чертовски мила. Ее волосы были собраны в лохматый хвостик, а на щёчках осталось ореховое масло и желе.

- Не знаю. Наверно.

- О… Ну тогда найди меня, когда будешь уверен. А я пока пойду, поиграю с Сэйди.

И она убежала.

По какой-то причине, мне не понравилось, что она убежала от меня… так что я встал и последовал за ней, с полной уверенностью, что хочу быть ее другом. Эта уверенность пришла ко мне сразу же. Даже не смотря на то, что она была девчонкой и у неё могли быть вши.

- Я уверен, Белла. Кто это Сэйди?

- Моя кукла, глупый. Ее зовут Сэйди, и когда я стану большой, я хочу чтобы такое же имя было у моего ребёночка.

- Эу, ты хочешь детей?

Она только покачала головой и широко-широко улыбнулась, показав свои зубы… и отсутствие одного из них.

Когда я пришел домой, я помню, как спросил у мамы, где находиться штат Небраска. Только лишь потому, что мне хотелось узнать больше о моем новом друге.

Я родился и вырос в Новом Орлеане, но моя мама и ее старшая сестра не из этих мест. Они приехали сюда из Чикаго, после того, как сбежали из дома, и тогда мама встретила моего отца. Ну, на самом деле, тётя Лиз уже жила здесь, когда приехала мама, и только из-за нее мама тоже решила остаться в Новом Орлеане.

Что-то я отвлекся.

Мама рассказала мне, где находиться Небраска и на следующий день мне уже казалось, что я знаю Беллу немного лучше лишь только из-за этого.

Я снова вздохнул, пробренчал знакомую мелодию, которую я написал для нее так давно.

Прошло столько лет. От этого я чувствую себя таким старым.

Я прикурил сигарету, сделал глубокую затяжку и, оставив ее свисать с моих губ, продолжил играть на гитаре.

Спустя некоторое время, я услышал предательский скрип входной двери Чарли. В тот момент, когда она
открывалась, я знал, что он собирается ко мне присоединиться, и, конечно же, он это и сделал. Проплелся пару шагов до нашего крыльца, неся свою гитару.

- Утро, - сказал он хмуро, садясь в кресло-качалку, стоящее недалеко от ступенек, ведущих на крыльцо.

Чарли ночной человек, так же как и я. С тех пор, как он рано вышел в отставку, он перевернул свой день с ног на голову.

Я знал, что ему не хватало работы. Он был хорошим шефом полиции, но все закончилось, когда его ранили в колено.

Чарли не любил рыться в бумагах, и работа за письменным столом была не для него, вместо этого он ушел в отставку. Теперь он проводит свои дни за рыбалкой, занимается садоводством и бездельем со мной.

Иногда он приходит в бар. Я любил такие вечера.

- Доброе, - на выдохе произнес я, стряхивая пепел на деревянный пол.

И пол нужно перекрасить. Он должен быть белым.

А сейчас он тусклый. Серый, немного грязный.

- Тебе надо бы побриться, сынок.

- Тебе тоже.

Тема закрыта.

Вместо разговоров мы немного играем, наши мысли везде и нигде одновременно. Хотя, вполне возможно, что в одном и том же месте… или с одним и тем же человеком. Как и всегда. Особенно в такой день, как сегодня.

Возможно, не для Чарли, потому что он не знает, что именно этот день значит. Или знает, но предпочитает молчать об этом. Все возможно.

Их так много. Значимых дней. Многие из них приходятся на лето.

Ты всегда упрямилась. Настаивала, что бы мы отмечали мой день рождения, как можно шумнее.

В этом году, несколько недель назад, когда мне исполнилось 25, мы не отмечали. Как и в прошлые годы без нее. Ничего не могу отмечать без нее. Не тогда, когда столько всего напоминает мне о ней. Не тогда, когда она была такой большой частью… всего.

После моего дня рождения в списке значимых дат идет сегодня. Потом есть еще одна годовщина – день, когда я предложил ей стать моей девушкой. Это было 14 Июля и нам было по 15 лет.

Весь тот год мы постоянно были вместе и весь год мы целовались. Год мы оставались лучшими друзьями, но... черт побери, я был безумно в нее влюблен.

- Привет, Эдвард. Она наверху, - сказал Чарли, отступая, чтобы пропустить меня.

Я был таким взволнованным.

Но очень решительным.

Сегодня я признаюсь ей в своих чувствах. Я должен. Она просто сводит меня с ума своим… всем.

Я постучал в дверь прямо перед тем, как войти, потому что нам нечего было скрывать. У нас не было секретов. Ну, за исключением той части, где я безумно в нее влюблен.

- Привет, - промурлыкала она, сидя на подоконнике.

Она уж точно любит пофлиртовать. Хорошо, что она любит пофлиртовать только со мной. Иначе я бы врезал кому-то.

- Привет, - сбивчиво ответил я, подходя к ней.

Это было как раз то место, где мы обычно целовались. Но сегодня я не мог. Я был слишком взволнован.

- Мы можем поговорить? – нервно спросил я, крутя в руках свой карманный нож.
Подарок от Чарли. Он мне очень нравился.

- Ох-ох, звучит не очень.

Мы оба сели на кровать, и я проклинал себя за то, что кровать явно была не самым подходящим местом для этого. Кровать только будоражила мои гормоны, и я не знаю, сколько раз дрочил после того, как покидал кровать Беллы. В смысле, мы часто лежим там вместе, но с недавних пор… ну, возможно, не таких уж и недавних… мне приходилось как-то улаживать это дело, когда я возвращался домой.

- Что случилось, Эдвард? – мягко спросила она, кладя свою руку мне на бедро.

Я уставился на ее руку. Было так приятно. Но хотелось большего.

Пришло время признаться

Черт, если она меня возненавидит?

А, черт с ним. Начинаем.

- Я хочу пригласить тебя, Белла, – сказал я, все еще пялясь на ее руку, лежащую у меня на ноге.

- Эй, ты в порядке? Почему ты нервничаешь?

- Нет, - сказал я, тряся головой. – Я имею в виду… я хочу пригласить тебя… на свидание.

Тишина.

После того, как прошла вечность, я решился посмотреть на нее.

Представьте моё, черт побери, удивление, когда я увидел, как она ухмыляется мне.

Мне не казалось это таким уж смешным.

- Долго же ты решался! – заявила она с восклицанием, и еще до того, как я смог что-либо предпринять, она обняла меня… и ее губы… ммм, губы… на моей шее.

- Я тебе нравлюсь? – спросила она меня до того, как поцеловала. Страстно в губы.

У меня сбилось дыхание, а она, воспользовавшись случаем, запустила свой язык мне в рот.

- Ух-хух, - удалось промычать мне, я даже покачал головой для выразительности.

- О, Боже, ты тоже мне нравишься! – завизжала она.

Да, завизжала. Прям мне в рот. Но я с трудом мог сконцентрироваться на этом, потому что в то же мгновение она повалила меня на свою кровать, и теперь на мне сидела роскошная Белла.

Сверху.

Я ей тоже нравлюсь.

О, Боже, мы на ее кровати.

Мои руки нашли ее талию… но потом… хм, что если я захочу большего? Влюбленные же могут трогать друг друга, не так ли?

Господи, я еще не говорил с ней об этом!

- Белла, - простонал я. – Мне нужно у тебя кое-что спросить.

Она захныкала – и этот звук прошелся по моему телу и дошел прямо до члена – мне пришлось быстро ее оттолкнуть, пока я бы не поставил нас в неловкое положение. Особенно себя.

Она только широко улыбнулась, выгнув бровь и молча подталкивая меня задать вопрос.

Глубокий вздох.

- Ты не…эээ…станешь моей девушкой?

Гладко. Очень гладко.

Мне повезло более чем в одном. Она не только сказала мне да, но и набросилась на меня со своими поцелуями, и позволила мне лапать ее, как ненасытному подростку, которым, впрочем, я и являлся.

Последовало много ночей тренировок, и к тому времени, как мы сходили уже на три свидания, мне хватило мужества признаться ей в любви.

Она призналась мне во взаимности со слезами на глазах, и я позабыл обо всех своих желаниях полапать ее, в тот момент, когда утонул в ее глазах.

Мне просто необходимо увидеть их снова, детка. Пожалуйста, позволь мне снова увидеть твои глаза.

- Моя сестра звонила недавно, - тихо произнес Чарли, возвращая меня к реальности.

- Всё в порядке? – произнес в ответ я, снова и снова настраивая и перенастраивая мою Сэйди.

- Сказала мне, что сюда переезжает ее парнишка.

Хм.

- Ты имеешь в виду Эмметта?

- Да. Парень нашел себе работу в полицейском участке здесь у нас.

Надо же.

Он был на пару лет старше меня, и я знал, что он работает офицером полиции в Небраске. Я также знал, что, несмотря на то, что он не часто приезжал, ему здесь нравилось, и они были довольно близки с Чарли.

- Он поживет у меня пока не найдет собственное жилье.

Я кивнул головой, в знак того, что информация принята к сведению и прикурил еще одну сигарету.

- Он ищет дом? – спросил я, выпуская дым через нос. – Джас сказал мне, что семейство Гоффов съезжает.

- Та тихая парочка, которая жила рядом с Коуп?

- Ага.

- Хм. Я передам это Эммету.

Опять тишина.

На какое-то время.

Потом Чарли сыграл первый куплет песни, которую мы иногда играем вместе, и я поддержал.

Красивая мелодия, но очень печальная.

Брютон, штат Алабама, гостиница в колониальном стиле.
Жаркий день, старый апельсиновый сок, немного водки на прикроватной тумбочке.
Шевроле Нова с сидением, прожженным
Сигаретой "Винстон", выброшенной из окна.

Старина Бобби Лонг был похож на Грека Зорбу*
Одурманенного запахом женщины.
Он бы мог стать актером кино,
Но он так и остался просто мечтателем в Алабаме.

Это песня любви, для Бобби Лонга,
Песня любви, для Бобби Лонга.

Но поймите меня правильно, Бобби Лонг не был хорошим парнем.
Он бы погубил тебя, если б знал, что мог это сделать.
Он бы погубил тебя.
Дорога, которой я еду, станет для меня днём,
Который не вернуть назад.
Дорога, которой я еду, должна освободить меня.
Он собирается отвезти меня домой.

Это песня любви, для Бобби Лонга,
Песня любви, для Бобби Лонга.

Мы ещё недолго продолжали играть. Немного поли, немного болтали… курили.

Потом, через некоторое время, Чарли вздохнув, кивнул мне на прощание. И ушёл.

Я поиграл ещё часок, а потом настало время тащить мою задницу на работу.

Пожалуйста, вернись домой, мой ангел.

*0*0*0*

- Привет, братишка, - мило поприветствовала меня Таня, когда я вошел в бар.

Я хмуро глянул на неё. Мне были неприятны взгляды, наполненные жалостью. Мне были ненавистны улыбки, полные беспокойства.

- Привет, - пробурчал я, проходя мимо нее к стойке.

Я знал, что Таня тоже была опустошена. Даже по прошествии трёх лет. Все мы были. Всем нам было тяжело забыть и просто жить дальше, потому что, как я уже говорил, дело не было закрыто. Таня и Белла были не разлей вода. Вместе с Анжелой. Да, им всем всё ещё не хватало их Беллы, но всё же… я был её мужем.

Мужем, которому достаются все жалостливые взгляды.

Я опустил глаза. На обручальное кольцо. Мне всегда больно на него смотреть. Раньше это доставляло столько удовольствия. Да, мне нравилось, что это причиняет мне боль. Хоть что-то я мог чувствовать.

Я знал, что она ответит мне да, когда делал ей предложение. Это не была самоуверенность или что-то ещё, просто дело в том, что мы были так похожи. Мы были одним целым, мы знали друг друга и могли предугадать действия друг друга…

Вот почему я купил сразу три кольца. Кольцо для помолвки – из белого золота с бриллиантом в форме сердца, - и два обручальных кольца для нашей свадьбы – ровные, из белого золота. Красивые. Идеальные.

И она сказала да. Точнее будет сказать, проплакала, и, конечно же, я не могу отрицать, что и сам слегка растрогался.

После этого, спустя буквально пару месяцев, с момента, как я сделал предложение, 13 августа, мы поженились… и она стала Беллой Каллен.

- Как дела, Эд? – услышал я вопрос Алека.

Я пожал плечами, и присоединился к нему за стойкой бара… переодевшись в черную майку с белой эмблемой бара «Сумерки».

– Все по-старому, по-старому. Как сам? – спросил я, проходя мимо, за чистым полотенцем, чтобы как обычно перебросить его себе через плечо.

Я подал знак Тане, чтобы она зажгла вывеску «открыто», потому что по дороге я обогнал нескольких наших постоянных клиентов. Они придут уже совсем скоро.

- Хорошо, - ответил Алек. – Эсме сегодня придет попозже, кстати.

- Зачем? – спроси я, вытирая стойку бара.

- Сегодня же 4-ое.

Уж я-то знаю, Алек.

- Народу будет битком, - продолжил он, и я покачал головой, потому что, возможно, он был прав.

Я об этом даже не подумал.

Со своего места я наблюдал, как Алек налил себе стопку Jack-а. Он делал это каждое воскресенье, и каждое воскресенье я наблюдал, как он это делает, и мне хотелось сделать то же самое.

Нет. Больше никогда. Нет.

Я никоим образом не был алкоголиком, но я был в запое на протяжении 6 месяцев после того, как стало известно, что у полиции нет никаких зацепок по делу Беллы, и это вполне могло сделать меня и алкоголиком.

Понадобились силы Чарли, Бена и Алека, чтобы вытащить мою задницу из этого состояния. Один из них постоянно находился рядом со мной, следя за тем, чтобы я ни пил, ел, следили, чтобы ко мне вернулось моё нормальное здоровое состояние. Эти трое привели меня в форму, в какой-то степени. Алек, самый спортивный из всех, весь в татуировках и с пирсингом, брал меня с собой на пробежку каждый чёртов день.

Он помогал мне выпускать на свободу мое негодование, занимаясь со мной боксом и бегом. Выводя токсины из моего организма.

Я сделал татуировку. Имя Беллы на одном бицепсе, а имя ЭйДжея – на другом, на левой лопатке я сделал пару крыльев с датой нашей свадьбы посередине.

Бен заставил меня снова заговорить. Не то чтобы он был психотерапевтом или кем-то вроде того, но он всегда был более подвержен чувствам, он следил, чтобы я не держал всё в себе. Он заставлял меня говорить. Он был неотступен и, в конце концов, я вроде бы как выговорился. По крайней мере, немного. Выплеснул самое тяжелое, полагаю.

Чарли следил за тем, чтобы я не разгромил дом и за тем, чтобы я снова не закрылся. Благодаря ему я снова заиграл. Сказал, что если я не беру в руки Сэйди, то это равносильно тому, что я ее выкинул. Он напомнил мне о том, чтобы я не относился неуважительно к памяти о его дочери.

Сейчас все они уже не следят за мной. Я не бегаю каждый день, не принимаю витамины, мне не нужно изливать душу. Но некоторые полезные привычки всё же задержались. Я не пью ничего крепче, чем пиво. Я играю ту музыку, которую играл всегда. Я встречаюсь с Алеком для двухчасового занятия боксом, и ем два раза в день.

Иногда я даже пью апельсиновый сок.

Конечно, далеко от идеала, я много не разговариваю, но этого достаточно для того, чтобы держаться на плаву. Но с другой стороны, мне особо и не о чем говорить. Я пуст внутри.

Как я и говорил, я вовсе не алкоголик, и я абсолютно откровенен, когда говорю, что моя жажда в алкоголе ни в его вкусе или в чем-то еще, и в моей жажде нет злого умысла. Но мне иногда не хватает этого чувства онемения. Этому мне не сложно сопротивляться, почему я и не поддаюсь, но мне все же хочется выпить. По крайней мере, иногда.

*0*0*0*

- Четыре пива на разлив, три Walkers, - услышал я Таню, пытающуюся перекричать музыку.

Я кивнул и приступил к заказу.

Бар был переполнен, музыка играла громко, и посетители уже доходили до определенной кондиции. Что, конечно же, было хорошо.

Пока я наливал пиво бокал за бокалом, я поднял глаза и осмотрел бар.

Все места за стойкой были заняты, пять кабинок были полны, и вокруг пяти высоких барных столиков было полно народу. Да, пожалуй, это был неплохой вечер для того, чтобы выпить. Отмечая четвертое и все такое.

- Таня, кажется, столик 4 требует твоего особого обслуживания, – сказал я ей, чувствуя, как закипаю, глядя, как грубо ведут себя трое мужчин с моей мамой.

- С удовольствием, - злобно ухмыльнулась она, забирая поднос с выпивкой.

Вам бы не понравилось Танино особое обслуживание. Оно включало в себя угрозу вашему достоинству и возможность знакомства с ее наманикюренными коготками.

Несомненно, моя мама может справиться и сама – справлялась до сих пор – но она все же женщина… А к женщине не стоит проявлять неуважение.

Моей маме было всего семнадцать лет, когда у нее появился я, а мой отец бросил ее год спустя, и Эсме осталась одна, с младенцем на руках, и баром, который не приносил ей ни копейки в то время. Эд старший владел баром с самого начала, но забросил его, когда не смог оплачивать счета. Но мама смогла это изменить, переименовала его, изменила интерьер, и начала всё с нуля. Так что да, моя сорокадвухлетняя мама определенно со всем может справиться сама, но я все же остаюсь ее слишком заботливым сыном. И достаточно об этом.

Через несколько мгновений подошла мама с пустым подносом.

- Спасибо, сынок, - вздохнула она, улыбнувшись, благодаря меня за привлечение Тани. – Итак, - продолжила она, вытирая лоб. – Четыре Будвайзера, две двойные порции Jack-а, и один GT.

- Сию минуту, мадам, - ответил я, подмигнув ей.

- Алек, ты мог бы, пожалуйста, сменить музыку? – сказала мама, сделав ударение на слове музыка.

- Нет ничего плохого в Social Distortion, – протянул Алек, лениво улыбнувшись ей.

Я с ним согласен. Но не смею перечить Эсме Каллен. Из этого не выйдет ничего хорошего, и Алек знает это… поэтому он меняет музыку.

На кантри.

Что совсем даже и не плохо. Мне нравиться кантри, пока в нем слышно хоть немного рока, а Grayson Capps
одна из моих любимых групп.

После того, как я закончил с заказом мамы, я ставлю все это дерьмо на ее поднос, и она уходит, а я отправляюсь к двум очень пьяным женщинам в конце бара, которые явно ждут меня.

- Что вам налить, дамы? – спрашиваю я.

- Как на счет тебя на барной стойке? – кое-как произнесла одна из дам.

- Как на счет не стоит? – сухо отвечаю я. – Вместо этого я могу предложить обновить ваши Маргариты.

- Сойдет, – обидевшись, ответила вторая из них. – Ты женат, красавчик?

- Конечно, - отвечаю я, утвердительно кивая головой, игнорируя боль в груди.

- Какая жалость, - вздыхает первая, протягивая мне плату за выпивку, которую мне хочется швырнуть ей в лицо.

- Нет. Уж точно нет, – выдавливаю я из себя свой стандартный ответ.

Я обратился к Алеку, взглядом предлагая ему обслуживать этих двоих, и он с радостью отозвался.

А Таня сердито посмотрела на меня.

Мне было все равно.

Алек и Таня ходили вокруг да около годами, оба теряя время, будучи упрямцами, и ни один из них не мог признаться, что они хотят большего. Трусы, оба.

Я ухмыльнулся, заметив Джаза и Элис в другом конце бара. С этими ребятами было легко справиться, и я направился к ним, чувствуя себя немного лучше.

- Счастливого 4-го Июля, - прощебетала Элис, перегнувшись через бар, чтобы поцеловать меня в щеку.
Мне она нравилась. Она знала все о днях, которые были у меня с моей женой, но она не носилась со мной.
Она не относилась ко мне, как к ребёнку, а просто говорила все как есть.

- И тебя тоже, - подмигнул ей я. – Чем я могу вас двоих угостить?

- Heineken и Космо, - сказала она… ну знаете, с такой её бесконечной улыбкой.

- Сию минуту, мадам, - весело ответил я.

Элис и Джас были полными противоположностями. Он – старый сержант. Единственный оставшийся в живых и брошенный, когда одна из его миссий провалилась. Ему тридцать пять и он очень молчаливый. Элис же напротив, веселая учительница дошкольников, и на десять лет моложе Джасса. Но по какой-то причине они идеально дополняют друг друга. Они женаты, но детей у них нет, что я думаю вскоре измениться.

Я тряхнул головой, чтобы прогнать мысли, которые, я знал, вот-вот нагрянут, и сфокусировался вместо этого на приготовлении коктейля.

Но они все равно пришли. Мысли. Мысли о моем сыне.

Чёрт….

Жив ли он, ангел мой? Родила ли ты его? Жива ли ты? Пойдет ли он в дошкольные классы этой осенью?

Ночь продолжается.

__________
*Грек Зорба – герой одноименного романа греческого писателя Никоса Казандзакиса.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1398-3#942275