Глава 17

…Моя любовь к тебе настоящая…
…Моя любовь к тебе сильная…
…Боже, она заставляет меня преклонить колени…
…Эта настоящая любовь…

Моя любовь к тебе настоящая. Ryan Adams.

9 Сентября.

Эдвард Каллен.

ЭйДжей спал у меня на руках, когда Чарли припарковался возле дома.

Так как было уже довольно поздно, доктор сказала нам, что она остановится на ночь в мотеле неподалеку, но Чарли предложил ей переночевать в его гостевой комнате. Таким образом, я мог позвать их обоих, если понадобится. Мама оставалась в нашей гостевой комнате.

Нашей. Твоей и моей, ангел мой.

Я вышел из машины, ЭйДжей зарылся лицом в изгибе моей шеи, я в ту же минуту услышал вздохи, идущие из дома Чарли.

Мама меня уже предупредила.

Взглянув на дом, я увидел Таню и тетю Лиз, которые обнимали друг друга и плакали. Они оставались в стороне, за что я был им благодарен. Сегодняшний день и так был слишком длинным. Я лишь хотел занести в дом ЭйДжея.

В дом… мой и Беллы… в дом, где было его место.

Я устало помахал в сторону Тани и Лиз, чувствуя, как на меня вновь накатили эмоции, и еще и поэтому мне нужно было занести ЭйДжея в дом скорей. Тетя Лиз и Таня были опечалены всем происходящим, но я был им благодарен, что они сохранили дистанцию, хоть, конечно же, знал, что оставаться в стороне причиняло им боль. Для меня было просто слишком тяжело общаться с ними сейчас.

- Увидимся утром, сынок, - сказал Чарли, мягко сжав мое плечо, а потом и ЭйДжея. – Джасс, Эмм и я будем следить за новостями полиции и СМИ.

Автоматически я глянул через плечо через улицу - на их крыльце стояли Элис и Джасс. Потом я увидел, что Эммет присоединился к Тане и Лиз на крыльце Чарли.

Мы оба приветственно кивнули, и я направился в дом, стараясь больше не смотреть по сторонам.

Я и так уже знал, что там будет.

На обеих сторонах дороги стояли полицейские машины и агенты, которые следили, за тем, чтобы местные газетчики держались подальше от нас, не говоря уж о других... угрозах.
- Ты хочешь положить ЭйДжея в его комнате, сынок? – спросила мама, открывая дверь в дом.

Я покачал головой.

– Нет. Мне нужно, чтобы он был ближе.

Никаких шансов, что я смогу спать с ним в разных комнатах.

- Кроме того, – добавил я, входя. – Я хочу, что бы он увидел меня, когда первый раз проснется в доме.

Запах нашего дома окутал меня, переплетаясь с запахом моего сына... казалось, я снова могу дышать - первый раз за последние три года. Не идеально... чтобы я вновь мог почувствовать себя цельным, одной части все еще не хватало.

Мне это было нужно.

Мне этого не хватало.

Быть цельным.

- Почему бы тебе не принять душ, милый, - сказала мама, глядя на меня с заботой.

- Не носись со мной, мам, - вздохнул я и направился на кухню.

Я мог бы направиться сразу к лестнице. Я мог бы сначала уложить ЭйДжея, а потом уже сделать себе сэндвич, который мне так хотелось. Но это ложь, потому что я не мог этого сделать. Я не мог положить моего сына в кровать наверху, а сам спуститься вниз. Расстояние стало бы слишком велико.

- Я буду носиться с тобой какое-то время, сынок, - прошептала мама, заходя на кухню за мной. – Позволь мне быть мамой моему сыну. Мне это нужно, а тебе нужна помощь.

Конечно же, я знал, что она была права.

- А сейчас, - сказала она, стоя передо мной. – Дай мне моего внука, что бы ты мог принять душ. Я не выпущу его из рук и не выйду из дома. На самом деле, я даже не выйду из кухни, потому что ты же голоден, так?

Я замялся.

И снова, я знал, что она была права.

Я вздохнул.

Я закалял себя.

Только быстрый душ. Я быстро вернусь. Я вдохнул запах ЭйДжея, нежно прижался лицом к его волосам, и снова сделал вздох. Закрыл глаза и позволил его запаху наполнить мои легкие.

Только быстрый душ. Возможно перекур. Я сразу же вернусь.

- Позови меня сразу же, если он проснется, - пробормотал я, стараясь оттолкнуть от себя чувство тревоги, передавая маме ЭйДжея. Господи. Дыши глубже. – Я… Я быстро.

Я не решался уйти, глядя, как мама достает из холодильника какие-то продукты, держа на руках спящего ЭйДжея.

Я скоро вернусь.

Только быстренько приму душ.

Точно.

- Я буду здесь, сынок, – сказала она, покачав головой, и улыбнулась очень по-матерински.

Хорошо.

Покачав головой больше даже для себя, я поднялся по лестнице.

Скорее пробежал.

- Дети, в доме не бегать! – прокричал Чарли.

Мы с Беллой замедлились, улыбнувшись друг другу, я знал, что покраснел.

- Прости, Чарли! Прости, пап! - крикнули мы одновременно с Беллой.

Направляясь в комнату к Белле, я слышал, как Чарли ворчал на кухне.

- Вы двое виделись два часа назад. Где пожар?

Белла должно быть тоже его услышала, потому что она захихикала и… о, она тоже покраснела!

Неужели она тоже думала о том, чтобы поцеловаться?

Я молился, чтобы так оно и было.

Только думая о нашем первом поцелуе – о том, который у нас был в ее домике на дереве прошлым вечером… да, мне хотелось ее поцеловать снова. Снова и снова.

- О чем ты подумал, Эдвард? – спросила она, входя в комнату. – Ты… а, да ладно.

У меня во рту пересохло, и я проклинал себя, за то, что сел на ее кровать.

Белла склонила голову и направилась за своим CD плеером. Он был совершенно новым, его подарила тетя Лиз.

Мне она подарила такой же.

CD классные.

Мои ладони были холодными и липкими.

Подожди-ка, вроде Белла что-то сказала.

- Что? – переспросил я.

- Ничего, - пробубнила она и отмахнулась от меня, выбирая музыку.

Она обманывала меня, а мне не нравилось, когда она от меня что-то скрывала. Это всегда заставляло меня беспокоиться, поэтому я подошел к ней и, взяв за плечи, заставил развернуться ко мне.

В уголках моих губ затаилась улыбка, и мне было тяжело сдержаться от того, чтобы не торжествовать по поводу того, что я, наконец, стал выше, чем моя Белла. Я хотел сказать, выше, чем мой друг. Мой друг - Белла.

…

- Что-то не так? – спросил я.

- Я, ммм… - она не продолжила, а отвернулась, чтобы не смотреть мне в глаза.

Я занервничал и неожиданно испугался, что мог сделать что-то, что могло ее огорчить.

Я сделал что-то не так?

Но прежде чем я смог продолжить переживать, Белла подняла голову, и выпалила:

– Я хочу снова тебя поцеловать.

Чувство облегчения наполнило меня… и я снова атаковал ее губы.

Я ничего не мог с этим поделать.

Я, не переставая, думал о тех часах, что мы провели, целуясь, прошлым вечером, и был рад, что она тоже.

- Не спрашивай меня больше никогда, - прошептал я, не отрываясь от ее надутых губок. – Просто целуй. Никогда не спрашивай.

- Хорошо, - в ответ прошептала она, запутывая свои пальцы в моих волосах. – Ты тоже.

Я улыбнулся или усмехнулся в поцелуе.

- Может нам просто не прекращать целоваться, - предложил я, покусывая ее нижнюю губку, а руками гладя ее талию.

- Звучит заманчиво, - выдохнула она, целуя меня еще крепче, – никогда не останавливаться.

Я стоял под душем, закинув голову и прижавшись затылком к плитке на стене.

Горячая вода делала свое дело, и я чувствовал, как спадает напряжение. Уходит из спины и шеи.

Этого конечно было недостаточно. Никогда по сути не было.

Удастся ли мне когда-нибудь тебя поцеловать снова?

- Мы не должны были останавливаться, мой ангел, - слабо выдохнул я, не удивляясь соленому вкусу, который почувствовал на кончике своего языка.

Слезы стали слишком частым явлением.

- Нам не следовало останавливаться…

Я зажмурился, видя лицо Беллы перед собой.

Вода не приносила того покоя, который дарила Белла, неважно какой температуры была вода, Белла была всегда теплее.

Я проглотил ком, стоявший в горле.

- Господи, Белла, я скучаю по тебе… так сильно… пожалуйста...

Вернись ко мне, мой ангел…

*О*О*О*

Надев черную майку-борцовку и серые спортивные штаны, я сбежал вниз по лестнице; полотенце, которым я вытирался, все еще висело у меня на шее.

Третья ступенька все еще скрипит, мой ангел…

Она всегда меня выдавала, когда я спускался перекусить посреди ночи.

Эта чертова ступенька меня выдавала, и Белла частенько ловила меня с поличным - чаще всего с пакетом Читос.

На мгновение мое сердце сжалось, пока я заходил на кухню.

Мама сидела у стойки, ЭйДжей все еще был у нее на руках, а она без особого внимания листала какой-то журнал.

- Эй, - произнес я неуверенно, подходя к ним, – он просыпался?

Мама мягко улыбнулась и отрицательно покачала головой, но ее улыбка испарилась, когда она увидела мое лицо.

Я проигнорировал ее.

Я не хотел слышать ее комментарии по этому поводу, я знал, что она не догадывалась, что у меня бывали срывы каждый раз, когда я принимал чертов душ.

Взяв банку вишневой колы, я сел рядом с ними и слегка улыбнулся, пока мама, не говоря ни слова, передавала мне ЭйДжея.

- Спасибо за продукты в холодильнике, - прошептал я, благодарно покачав головой, а она подтолкнула тарелку с двумя сэндвичами поближе ко мне.

- Завтра поблагодаришь Лизи и Таню, – подмигнула он. – Лизи даже прикрепила маленькую седушку для деток на туалет возле вашей спальни.

Господи, они и об этом подумали?

Черт. Туалетная седушка. Мне потребуется провести чертову кучу исследований.

- Как ты думаешь, он готов познакомиться со всеми? – тихонько спросил я.

Мама закатила глаза, но это в основном из-за того, что я говорил с набитым ртом, но мне все равно.

- Мне кажется, ты не правильно строишь вопрос, сынок, – улыбнулась она печально. – Ты готов?

Я слегка пожал плечами, сделал глоток колы, потому что на самом деле я не был уверен, был ли я готов.

Все мои инстинкты говорили мне спрятать его, не говоря уже о себе. Мне хотелось запереться с ним вдвоем.

Очевидно, я знал, что это было полной противоположностью того, что было правильным, но от этого мне не хотелось меньше так поступить.

Мне предстоял долгий разговор обо всей этой ерунде завтра с доктором, потому что я хотел, чтобы моему сыну становилось лучше. Мне нужно было, чтобы он отошел от всего этого, и я хотел, чтобы это началось как можно скорее. Медленно, но верно я хотел для него только хорошего. Он заслуживал лучшего, и я буду изо всех сил стараться дать ему все.

- Полагаю, что мне нужно с этим смириться, - вздохнул я.

- Мы начнем потихоньку, - мягко произнесла она, глядя на спящего у меня на руках ЭйДжея и улыбаясь. – Я могу пойти купить чего-нибудь сладенького с утра, и мы сможем потом просто попить кофе на крыльце или ближе к обеду. Лизе и Тане не обязательно оставаться здесь долго.

Я покачал головой, понимая, что это будет правильно.

- Убедись, что эта чертова доктор будет здесь тоже, - проворчал я, – и Чарли.

- Слушаюсь, сэр, - усмехнулась она тихонько, приложив руку к голове, словно отдав честь.

Я закатил глаза, но не смог удержаться и скрыть маленькую улыбочку.

Было приятно почувствовать полное спокойствие хоть ненадолго.

После того как я перекусил, мама улыбнулась понимающе и снова забрала ЭйДжея, а я отправился на крыльцо, чтобы по-быстрому выкурить сигаретку.

Я не был удивлен, увидев Джаса, Эммета и Чарли на его крыльце. Скорее всего, они делились последними новостями.

Возможно, однажды я к ним присоединюсь, но сейчас, сделав последнюю затяжку, я улыбнулся той мысли, что проведу ночь со своим сыном. Впервые мой сын будет здесь. Со мной. В нашем доме.

Завтра будет длинный день.

К счастью, ЭйДжею останется еще один или два дня, прежде чем закончатся его допросы, после чего, возможно, мы сможем приступить к процессу его исцеления, но я все же рад, что завтра не будет ни того ни другого. Ему просто необходим отдых от этого мучения. Черт побери, и мне нужен отдых от этой разрушающей боли.

Нет, завтрашний день будет длинным, потому что я встречаюсь с доктором и Денали. С Денали, потому что он должен ввести меня в курс дела обо всем, что у них есть на текущий момент, и о том, как продвигается расследование. А с доктором, потому что мне нужно знать как вести себя с моим сыном. Мне нужно знать, как быть с ним рядом, что делать, если что-то выведет его из равновесия… или произойдет какая-нибудь подобная хрень. В смысле, это ведь произойдет рано или поздно, ведь так?

Но сейчас… сейчас я отправляюсь в постель.

И мой сын будет рядом со мной.

*О*О*О*

Той ночью я спал. Спал лучше, чем когда-либо до этого. Ну, по-крайней мере, лучше, чем за последние три года. Как обычно я спал на стороне жены, но на этот раз моя сторона не была пуста.

Да, там спало мое сокровище.

Он спал на моей стороне кровати.

Он был там.

Он был там.

Спал так спокойно, в пижаме, которую ему купили тетя Лиз и Таня.

Мой сын.

Я не мог дышать.

Я не мог спать.

*О*О*О*

- Папочка.
.
.
- Папочка.
.
.
- Папочка, проснись.

Я уже проснулся.

Я уже какое-то время не спал.

Он обнял меня и придвинулся поближе.

Это было неописуемо приятно.

- Мне кажется, ты проснулся, папочка. Ты улыбаешься.

Я улыбнулся еще шире, почувствовав его пальчики на своих губах.

- Папочка спит, - сказал я хриплым спросонья голосом.

После чего я услышал звук его смеха.

Я снова мог дышать.

- Тогда я тебя разбужу, папочка. Мамочка тоже говорила во сне.

Моя улыбка дрогнула.

Мое дыхание резко остановилось, став комом в горле.

Словно вонзилось в меня.

«Будь сильным, будь сильным» - твердил я про себя. – «Теперь у тебя есть сын. Он для тебя важнее всего. Будь сильным»

- Хорошо, папочка проснулся, - тихонько вздохнул я, потерев лицо руками.

В комнате было светлее, казалось светлее. Взглянув, рядом с собой я увидел, как мне улыбается причина всего этого.

Его волосики были взъерошены, он улыбался, его зеленые глаза светились любопытством, а его светло-голубая пижама задралась, из-за чего был виден его маленький животик.

Он – моя жизнь.

- Доброе утро, мое сокровище, - прошептал я, касаясь кончика его носика. – Тебе хорошо спалось?

Он покачал головой и практически запрыгнул на меня, не останавливаясь до тех пор, пока не уселся на моем животе.

Я, черт побери, улыбнулся.

Только чувство того, что ты улыбаешься… Господи, нет таких слов, которыми можно описать это чувство. Чувство. Удивительное чувство. Когда твой сын рядом с тобой, он первое, что ты видишь, открывая глаза утром.

- У мамочки тоже мягкие штаны с карманами, - сказал он, показывая своим пальчиком на мои спортивные штаны.

Снова моя улыбка стала слабее, я вспомнил, как он рассказывал доктору об одежде Беллы.

Значит ли это… Значит ли это, что он тоже носил спортивные штаны? Мягкие штаны с карманами? Спортивные штаны?

Я отметил у себя в памяти, что стоит поговорить об этом с доктором.

- Что это, папочка? – спросил он, указывая на мой бицепс, на котором была татуировка с его именем. – Ты разукрасил свою руку?

Я снова улыбнулся. Все дело было в нем.

- Это волшебная раскраска, – подмигнул я, – она не смывается.

- Но… что если ты не захочешь ее больше? – спросил он, подтягиваясь поближе, так, чтобы он мог до нее дотронуться. – Красиво.

- Спасибо, - тихонько рассмеялся я. – И… она всегда мне будет там нужна.

- Это слово, - он произнес задумчиво, и я посмотрел на то, как его пальчик обвел букву Э в ЭйДжей. – Маленькое слово, но большое.

Да, татуировка действительно была большой. Но само слово… имя… не было.

Имя представляло собой самое лучшее, в создании чего я когда-либо участвовал.

- Это твое имя, сокровище, - прошептал я, подняв глаза и взглянув на него.

У меня на лице вновь появилась улыбка, по мере того как расширились глаза ЭйДжея, и его ротик раскрылся в безмолвном «О!»

Я не знал, какой будет его реакция, если я расскажу ему о том, что на другой руке у меня есть татуировка с именем Беллы, поэтому я промолчал об этом и постарался развеселить моего сыночка. Я скучал по его смеху, и моей главной целью и задачей было, чтобы он смеялся как можно чаще.

- А ты боишься щекотки, дружок? – слегка ухмыльнулся я, обхватив пальцами его икры.

- Нет, - выдохнул он, его глаза были больше чем блюдца, рот задергался, а руками он прикрыл свой животик. – Нет, я не боюсь, папочка.

- Обманщик, - прошептал я, чувствуя, как мои губы расплываются в улыбке. – Мне кажется, я тебе не верю, малыш.

Потом все произошло очень быстро.

- Уф! – да, это вырвалось у меня.

Нога ЭйДжея. Прямо мне в лицо.

Мне некого было винить, кроме самого себя.

Просто скажем, что у моего сына неплохая реакция.

Было больно, но… Господи, я смеялся.

Я начал смеяться.

И я не знаю, не из-за моего ли вибрирующего от смеха живота, но ЭйДжей вновь вернулся в свое хихикающее состояние, и вскоре он был на том же месте, и мы боролись на кровати. Я боролся с моим сыном, и мы смеялись. Нет, меня не удивило, когда мои глаза наполнились слезами, но я оттолкнул их, даже, несмотря на то, что это были слезы облегчения.

Я снова мог дышать.

У меня был мой сын.

Мы проснулись вместе. Он был рядом со мной.

Он смеялся и хохотал, потому что мы боролись и издавали забавные звуки.

Это было потрясающе.

Неожиданно у меня появилась причина жить дальше. Жить по-настоящему.

Мы найдем тебя, мой ангел, так что помоги мне Господи, мы найдем тебя.

Я почувствовал себя сильнее.

Спустя минуту мы оба лежали на спине, рядом друг с другом, пытаясь отдышаться после нашей борьбы, и я смотрел в потолок, думая о том, как чертовски замечательно это было. Часть меня была полной, заполненной… чем-то… чем-то сильным. Мощным. Я узнавал это чувство. Раньше оно определяло меня, но я утратил его, когда полиция сдалась и прекратила поиски моей жены. Но сейчас я чувствовал его, чувствовал, как оно заполняет мое тело.

Решительность.

И это касалось не только меня, но и моего сына.

Нас было двое… два человека, которым очень нужна была Белла.

- Папочка?

Я повернул голову к нему.

– Да?

Я слегка улыбнулся, когда он наморщил носик.

- Где мы?

Моя улыбка расплылась.

- Мы дома, мое сокровище.

Я переживал чертовски, этого нельзя отрицать, но, как только на его лице появилось выражение интереса и волнения, мое сердце успокоилось.

- Дома? – спросил он. – В… в желтом доме?

Я утвердительно покачал головой, приподнявшись и облокотившись на согнутую в локте руку.

– Да, это наш дом. И твой тоже, приятель.

- А можно я на него посмотрю?

Я улыбнулся и взъерошил его волосы.

– Конечно. Я все тебе покажу, но как насчет того, чтобы мы для начала подготовились к сегодняшнему дню. Тебе ведь нужно сходить в туалет, да?

По тому, как он извивался, я мог сказать, что ему действительно нужно было туда.

- Давай, мое сокровище, - сказал я, ставая с кровати. – А потом мы позавтракаем, хорошо?

То, как он ходил в туалет, было одними из первых, о чем я узнал. Ну, сначала узнала мама, но она рассказала мне, раскрывая всю правду. Правду о том, что он сейчас мой, и с того самого момента как он стал моим нет ничего, чего я не буду делать. Он тот, о котором я должен заботиться, и у меня полно времени, чтобы все наверстать.

ЭйДжей не просился в туалет.

Я не знал почему.

Но он этого не делал, и это касается не только туалета или каких-то еще основных потребностей. Он мог спросить Элис, можно ли ему поиграть с ЛЕГО вместо Черепашек, или что-то в этом роде, но он никогда не просил о таких простых вещах как еда, вода, газировка…

Мне казалось, об этом мне сможет рассказать только Белла.

Это боль, которую сейчас я старался убрать на задний план.

Я справлюсь с этим. Я буду бороться за это.

Однажды моя семья снова станет полной.

Взяв ЭйДжея за руку, я отвел его в туалет и отвернулся… но не вышел. Для него было неприемлемо ходить в туалет самому, и это я мог понять. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что этот сукин сын заставил моего сына бояться быть одному.

Именно поэтому я стоял спиной к нему, пока он ходил в туалет, и мне нельзя было поворачиваться до тех пор, пока он не спустит воду.

- Все хорошо? – спросил я после того, как он смыл.

- Да, - пробормотал он, и я поднял его, чтобы он достал до раковины.

Я отметил для себя, что нужно будет купить какую-нибудь хреновину, чтобы он мог на нее становиться и дотягиваться до крана без проблем.

Нам должно быть понадобится чертова уйма барахла.

Одежда, туалетные принадлежности, детская еда, например… не знаю, смешные хлопья? И игрушки… Я хочу накупить моему сыну игрушек. Фильмов. Я хочу, чтобы у него было все, что другие мальчики в его возрасте воспринимают как должное.

Когда он увидит наш телевизор внизу, я не хочу, чтобы он подумал, что ему нельзя его трогать.

Я прекрасно знаю о привычках. Гаррет не позволял ЭйДжею смотреть телевизор, и очевидно это стало частью его жизни. Для него это было нормально. Ему нельзя было смотреть телевизор. Для меня же это ерунда. Мне будет приятно дать моему мальчику все то, чего он заслуживает.

Это будет долгий процесс, я вовсе не глуп. Могут пройти годы, прежде чем изменятся привычки.

Но я готов к этому.

Как только мы вышли из ванной, я увидел маму, которая стояла на входе в комнату.

- Доброе утро, - сказал я.

Ее глаза были красными. От слез.

Я напрягся.

- Что случилось? – спросил я, беря ЭйДжея, чтобы посадить его себе на колени.

Глубокий вздох.

- О, да ничего, - уверяла она, но ее глаза увлажнились снова. – Правда, сынок… Просто вы двое, - прошептала она слабо.

Она улыбнулась сквозь слезы и направилась к кровати.

Я понял.

Очевидно, она видела нас через открытую дверь, когда мы боролись на кровати.

Я расслабился и даже… улыбнулся. Немного. Застенчиво.

- Я пришла спросить, не нужна ли вам моя помощь, - сказала она, вытирая слезы.

Я скорчил задумчивую рожицу, делая вид, что раздумываю об этом.

Оставить ЭйДжея с мамой и принять душ или пропустить мытье.

Мучительной правдой было то, что это была борьба. Настоящая.

Очевидно, мама почувствовала мои сомнения и приняла решение за меня.

- ЭйДжей, милый, почему бы мне не помочь тебе одеться, пока папочка сходит в ванную.

Вот тогда я заметил пакет на полу. Тетя Лиз и Таня должно быть все продумали.

- Ты же вернешься, папочка? – спросил ЭйДжей, покрепче обхватив меня за шею.

- Конечно. Я всегда буду возвращаться, - пообещал я, стараясь оттолкнуть от себя приступ паники. Даже из-за такой мелочи как поход в ванную. Черт. Да уж, потребуется много времени, чтобы оправиться от всего этого.

– Иди с… - я затих, понимая, что ЭйДжей и понятия не имеет, кем ему на самом деле приходится моя мама.

Подойдя к кровати, я сел на край со стороны Беллы, продолжая держать ЭйДжея на руках.

- Ты знаешь, что она моя мама? – спросил я осторожно. Я знал, что он не знает, но мне нужно было как-то начать этот разговор. – Так же как твоя мамочка… Эсме - моя мамочка.

Черт, я правильно делаю?

- Папочкина мамочка? – сказал он, нахмурившись.

- Точно! – кивнул я. – Эсме – это папочкина мама. И это значит, что она твоя… - я посмотрел на маму, которая заплакала. Снова… - как, черт побери, ты хочешь, чтобы тебя называли?

Да, я уж точно не был изящен или вежлив в этом… дерьме… простите, но я в этом новенький. Я чертовски нервничал и безумно боялся напортачить в этом отцовстве.

Тем не менее, мама, черт побери, рассмеялась сквозь слезы и хрипло произнесла.

– Бабуля.

Хорошо.

- Она твоя бабуля, - сказал я своему сокровищу.

Потребовалось еще минут десять на то, чтобы все объяснить, и я побежал в душ, пока мама помогала ЭйДжею одеться, и, черт возьми, мне нужно было отлить.

Приятное облегчение…

*О*О*О*

- Ты ведешь себя странно, - шепнул я маме, когда мы спускались по лестнице.

Я уже решил для себя, что пока не буду показывать ЭйДжею его комнату.

Я хотел, чтобы это был сюрприз для него. А еще мне хотелось сначала заполнить ее игрушками.

Мама не отвечала мне до тех пор, пока мы не дошли до кухни.

– Прости, - хрипло произнесла она… да, все еще плача. Я не понимал, что с ней такое. – Хорошо, что вернулся мой сын.

Я нахмурился, смутившись, пока усаживал ЭйДжея за стол, а он быстренько занял себя раскраской и карандашами. Да, мои тетя и кузина подумали и об этом тоже.

Доставая из холодильника ингредиенты для приготовления сэндвичей, мама объясняла все в подробностях.

– Мне не хватало того, чтобы ты разговаривал, сынок. Ты должен понять, все, что я слышала и видела за последние три с половиной года это только пожимание плечами, хмурое выражение лица, вздергивание брови и колкости.

Я слушал.

Сидя за столом, рядом с ЭйДжеем, я все это слушал.

- Когда сегодня утром я услышала, как вы двое смеетесь… – она замолчала. Глаза ее снова наполнились слезами. Я начал понимать. – И потом, когда ты спросил меня, как я хочу, чтобы меня называли… - она покачала головой. – Просто приятно снова видеть твои эмоции, милый. Я так по этому скучала. Твои вспышки, выражения твоих эмоций, твою ругань… все это. Я так по этому всему соскучилась.

Я наблюдал за своим сыном.

Мне было все понятно. Когда я потерял мою жену и моего сына… в каком-то смысле моя мама потеряла своего сына.

- Прости меня, - тихонько вздохнул я, не зная, что еще можно сказать.

- Не извиняйся, Эдвард, - сказала она. – Я просто рада, что ты вернулся.

И на этом мы закрыли тему.

Вместо этого мы сконцентрировали все наше внимание на ЭйДжее. Мы позавтракали, смеясь над тем, что ЭйДжей явно унаследовал от своего отца все, что касалось еды.

Мы оба с огромным удовольствием поглощали сэндвичи, которые делала для нас моя мама, а ей нравилось кормить его… или нас. Да, я начал понимать ее все больше и больше. Я возвращался к жизни и мог больше чувствовать. Желания, чувства, выражения… они пробуждались. Мой аппетит. Мои чертовы почки.

- А теперь мы можем посмотреть на желтый домик, папочка? – спросил ЭйДжей, допивая свое шоколадное молоко.

Я подмигнул ему и стер молочные усы над его верхней губой.

– Мы уже в желтом доме, милый.

- Но здесь он не желтый, - ответил он.

Я рассмеялся. Он был таким чертовски милым.

– Ты прав, мое сокровище. Как насчет того, чтобы нам пойти на улицу, и я тебе все покажу?

- Хорошо, - сказал он, яростно кивая.

Мое сердце несколько раз странно сжалось, когда он улыбнулся моей улыбкой, и протянул ко мне ручки.

Мой сын.

ЭйДжей Каллен.

Я поднял его, не замешкавшись ни на секунду, и, удобно устроив его на руках, потом взглянул на маму.

– Ты идешь?

- Угу, – кивнула она.

Да, она снова плакала.

Я подошел к ней и, поцеловав ее в макушку, вышел из кухни. Мне показалось, ей хотелось побыть наедине с самой собой, прежде чем она присоединится к нам.

- Тапочки, папа! – шепотом прокричал ЭйДжей, когда я направился к двери. – Неужели ты не хочешь одеть тапочки?

Я рассмеялся, взглянув на свои босые ноги.

– Нее, все хорошо, дружок, - сказал я, слегка боднув своим лбом его. Это веселит моего сына, но не стоит это применять против меня. – А ты хочешь надеть свои тапочки?

Но как только я спросил, сразу пожалел об этом. Только от мысли о том, что мне придется выпустить его из рук, мои внутренности переворачивались.

- Нет. Ты понеси меня, папочка.

- О, слава Богу, - прошептал я, чувствуя, как расслабляется мое тело.

Черт. Дыши глубже.

Когда я ступил на крыльцо, то почувствовал жар, исходящий от досок под ногами. Солнце было уже высоко. В новом Орлеане было еще лето, и мне нравился пейзаж, в котором я вырос.

Один только взгляд на дом Чарли сказал мне, что возможно они еще спали, но, тем не менее, я видел машины с затемненными окнами, стоящие вниз по улице.

- Он желтый, папочка! – ахнул ЭйДжей, уставившись на стены дома.

Мои глаза были закрыты. Я улыбнулся и потерся щекой о его мягкую щечку.

Дом.

- Да, он желтый, - прошептал я, целуя его в щечку, прежде чем шагнуть еще дальше.

Вниз на три ступеньки с нашего крыльца в наш маленький передний дворик.

Он был небольшим и совершенно открытым… но сейчас я видел, как возвожу ограду. Белый забор. Для безопасности ЭйДжея.

Я видел будущее.

Ты являешься частью нашего будущего, ангел мой. Ты должна быть в нем.

Ступая босыми ногами по мягкой траве, я развернулся так, что мы оба оказались лицом к дому.

- Ну что скажешь, сокровище мое? – спросил я.

Он уставился на дом, рассматривая его, и это был интерес… и восхищение… я видел это по его глазам.

Я мог представить реакцию ребенка на посещение Диснейленда, но эта реакция моего сына… Это была реакция ЭйДжея на наш дом. Дом, о котором он только слышал со слов Беллы.

- Мамочка говорила, что он настоящий, - прошептал ЭйДжей, неотрывно глядя широко открытыми глазами только на дом, и я почувствовал его пальцы у себя в волосах, возможно, он снова старался убедиться, что я настоящий.

- Он настоящий, ЭйДжей, - прошептал я. – Так же как и я. Все это настоящее.

- Обещаешь?

- Обещаю, - сказал я, зарывшись носом в его волосах. – Я - твой папочка, а ты мой…
.
.
.
- Папочкино сокровище.

Спасибо.

- Точно. И наш желтый дом настоящий.

Он поджал губки, возможно думая о нем. Ему определенно нужно было время, чтобы осознать все это… понять… рассмотреть... Необходимость была огромной.

- Посмотри на меня, ЭйДжей, - сказал я.

И он просмотрел… хмурый и, черт, он кусал свою губу.

Стараясь отогнать от себя образ Беллы, которая делала точно так же, я продолжил тихо, но уверенно.

– Скажи мне свое настоящее имя, сокровище мое.

К счастью, это у него получилось! Он не сомневался ни секунды!

- Эдвард Энтони Каллен-младший.

- Отлично, - сказал я. – И дотронься до своего носа.

Я рассмеялся, когда он... ну, он посмотрел на меня, словно я был ненормальный.

Поэтому я взял его маленькую ручку, прижал его пальчик к его носику.

– Ты чувствуешь свой нос, сокровище мое?

Он покачал головой, все еще глядя на меня так, словно я был идиотом.

Я передвинул его руку к его волосам.

– Ты чувствуешь свои волосы? –

Он снова кивнул, и я продолжил, передвинув его руку на его животик.

– Чувствуешь свой животик? – снова кивнул.

– Это все означает, что ты настоящий, ЭйДжей. Ты знаешь, что это твой нос, и он на месте, когда прикасаешься к нему.

Затем я передвинул его руку к моему носу, и скорчил смешную рожицу, чтобы развеселить его. Каждый раз это было маленькой победой.

– И ты чувствуешь папочкин нос, ведь так?

- Да, - захихикал он.

Тепло. По всему телу.

- И папочкины волосы? – спросил я, передвигая его руку к копне своих волос. Он снова захихикал… и кивнул. Я передвинул его руку к своему животу. – И папочкин живот?

- Да, папочка! – рассмеялся он.

Он, черт побери, рассмеялся.

Господи, я жив.

- Это означает, что я тоже настоящий, – улыбнулся я, снова столкнув наши лбы. – Ты веришь мне, ЭйДжей?

- Да, – закивал он, кладя руки мне на щеки. – Ты - настоящий.

- Хорошо, - ответил я и направился обратно к крыльцу, не останавливаясь до тех пор, пока я не был настолько близко к дому, что смог к нему прикоснуться. – Теперь… дотронься до стены.

Он засомневался на несколько секунд, поэтому я прислонил к стене свою руку, и он последовал моему примеру, прислонив свою маленькую ручку рядом с моей - к дереву, выкрашенному в желтый цвет.

- Ты чувствуешь это, дружок? – спросил я тихонько, тяжело вздохнув, потому что эмоции нахлынули на меня. Я старался их игнорировать, но это было невозможно.

Это было важно не только для ЭйДжея. Это было важно и для меня.

Я должен был это увидеть собственными глазами.

Я должен был убедиться, что он здесь.

Здесь дома.

В нашем доме.

- Он настоящий, - прошептал он. – Желтый дом настоящий. Мамочка была права, пап. Желтый дом настоящий. Это все не выдумка, он настоящий.

Я кивнул, потому что был неспособен ответить.

*О*О*О*

Мы с ЭйДжеем провели несколько следующих часов дома.

Я показал ему каждую поверхность дома… за исключением его комнаты. Я пока просто не мог. Мне необходимо было подготовить себя, потому что правда оставалась. Я не открывал эту дверь больше трех лет. И сейчас у меня не было достаточно сил, чтобы сделать это прямо сейчас.

Время от времени мы с ЭйДжеем выходили на улицу и повторяли наши действия.

Все настоящее.

Я - настоящий.

Ты - настоящий.

Наш желтый дом - настоящий.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1398-19