Глава 25

…Я смотрю на тебя сквозь стекло
Я не знаю, сколько прошло времени
Но, Боже, кажется, целая вечность…
…Что ты чувствуешь? Вот в чем вопрос
Но я забываю, что ты не ожидаешь простого ответа…
…Пока ты снаружи заглядываешь внутрь
Описывая все, что видишь
Помни, что то, на что ты смотришь – это я…
…Многое ли реально? Столько вопросов…

Through Glass. Stone Sour.

15 Сентября.

Эдвард Каллен.

Настоящая. Живая. Здесь. И на ее шее я вижу медальон, кольцо с помолвки и обручальное кольцо.
Чарли хранил их для нее.

- Я люблю тебя, - тихо шепчу я. Снова.

Мои губы задержались на ее руке, хотя и так почти не покидали ее. Ее ладонь, ее косточки, ее пальцы, их кончики, подушечка ее большого пальца, ее запястье… мои губы были повсюду.

- Я люблю тебя, - прошептала она в ответ, с трудом выдавив улыбку.

Ее взгляд, который перемещался с одной моей татуировки на другую, и ее рука, которую я отказывался отпускать.

Она проплакала два часа, после того как я показал ей татуировки, которые сделал в их честь.
Она увидела их, когда мне, наконец, разрешили выбраться из больничного одеяния.
На протяжении нескольких лет они были тем, что у меня было, но больше это не имело такого значения, потому что они вернулись.

Здесь. Рядом со мной, в пределах моей досягаемости.

«Корсет», как назвала его моя жена, впивался в меня как сукин сын, но это не имело значения. Я был ближе к ней, смог сесть сегодня, как я и поступил. Мою кровать отставили в сторону, и я сидел в кресле, рядом с кроватью Беллы. Так было проще, потому что нам не приходилось скручивать наши тела, чтобы быть ближе. Она могла лежать, ее голова была на подушке, а я мог сидеть рядом. Прямо там. Держа ее руку у своего лица. Вдыхая ее запах, целуя ее, прикасаясь к ней.

Если бы я только мог прижаться к ней сильней… я становился ненасытным.

Сейчас этого было достаточно.

Это было условие, которое поставил мне врач. Если я хотел сидеть, мне необходимо было надеть эту чертову штуку вокруг моего туловища. Она удерживала мою спину в ровном положении и, что более важно, рану у меня под ребрами тоже, предотвращая возможность того, что я мог случайно порвать швы или что-то в этом роде.

Я кривился, когда они надевали эту штуку на меня, потому что кожа под ней чесалась чертовски, и каждый раз, когда я наклонялся вперед, она словно удерживала меня. Неа, слишком далеко, приятель. Выпрямляйся. А это была засада.

Но наши взгляды с Беллой были неразрывны, и все эти неприятные ощущения рассеивались, потому что я мог держать ее руку. Я мог ее целовать.

- Чешется? – шепотом спросила она, наблюдая, как я пытался почесать живот через майку… и через корсет.

Это было бесполезно. Но Белла легко улыбнулась. Это стоило любых усилий.

- Немного, - тихонько ответил я. Я не знал, почему мы шепчем, но… так было удобней.

- По крайней мере, ты можешь надеть свою одежду. А я вот застряла в больничном одеянии. – Снова маленькая улыбка.

Улыбнись еще разок, ангел мой.

Тем не менее, она была права. Мне разрешили надеть мои старые спортивные штаны и майку, которые привезла мама, и было приятно не волноваться о том, что можешь засветить свою задницу. Мой больничный халат был с разрезом на спине, что было для меня загадкой, и совершенно неудобный.

В общем, ну его.

- Я люблю тебя, - прошептал я. Уже прошло какое-то время с тех пор, как я говорил ей это последний раз.
Снова улыбка, на этот раз немного шире. Но ее глаза еще и наполнились слезами. Это нехорошо.

– Я тоже тебя люблю, муженек, - выдохнула она.

Нет, нет. Не плачь, ангел мой. Пожалуйста.

Я сжимаю ее руку. Мои губы целуют косточки на ее пальчиках.

Потом мы услышали тонкий голосок из-за моей спины.

– Вы говорите это много-много раз, - и мы поняли, что наш сынишка пробудился после своего дневного сна.
Посмотрев через плечо осторожно, не поворачивая туловища, я увидел, как ЭйДжей потягивается в моей кровати.

- Хорошо поспал, малыш? – тихонько спросил я, кивая, чтобы он подошел.

Он кивнул и слез с кровати, чтобы потом запрыгнуть мне на колени.

Я вдохнул его аромат, сжимая руку Беллы и целуя ЭйДжея в макушку.

Дом.

Они были моим домом. Они были всем для меня.

Оба настоящие.

Ведь так?

Да.

И мои глаза тоже наполнились слезами. Но увидеть его маленькую ручку поверх моей… и Беллы. Черт, это было символично.

- Ты больше не усталая, мамочка? – спросил он, покусывая свою губу.

Это не требовало объяснений, что Белла много спала. Но, по крайней мере, они перестали колоть ей некоторые лекарства, которые давали на протяжении первых тридцати шести часов. Некоторые лекарства ей все еще не отменили, но каждое такое действие было маленьким шагом в верном направлении.

- Нет, больше нет, - мягко сказала Белла, кивая нашему сокровищу, чтобы он подошел к ней, что он с радостью сделал.

Врач практически разбил ей сердце, когда сказал, что ЭйДжей не может спать с ней в одной постели, но я пытался с ним спорить ради нее. Господи, ради всего святого, это же был ее сын. Я сказал, что если он беспокоится обо всех этих чертовых трубках и иглах, то я могу за всем присмотреть.

Я не намерен был обсуждать это.

- Легче, дружок, - бормотал я, помогая ему взобраться на кровать, прежде чем снова потребовал руку Беллы.
Меня переполняли эмоции, когда я смотрел, как ЭйДжей прижимается к Белле. Видеть, как она делает то же, что и я, - вдыхает его запах, целует его макушку…

Да, эмоциональные взлеты. Крутые.

- Ты голодный, дружочек? – спросила она, погладив его по щечке.

Я сморгнул слезы.

ЭйДжей прижался к ней как можно ближе, обняв руками за шею и зарывшись своим маленьким личиком в ее изгиб, и это невозможно было описать. Ту любовь, которую я чувствовал между ними двумя.

Мать и сын. Моя жена и наш сын.

То, как спутались их волосы, отчего в них невозможно было увидеть разницы. Потому что ее не было. Не тогда, когда дело касалось оттенков, в любом случае. Они были одинаковыми. Волнистые, коричневые как каштан. Мне только хотелось, чтобы Белла смогла вернуться к жизни.

Это произойдет. Со временем.

- Ты можешь говорить громче, милый? – прошептала она. – Я не слышу тебя, когда ты вот так вот прячешься, понимаешь?

Я мечтательно улыбнулся, стараясь впитать каждое мгновение. Для меня все это было ново - видеть их вместе. Было очевидно, насколько они были близки, и мне хотелось оставить как можно больше воспоминаний.

Дом.

Пройдут дни, и тогда мы сможем лишь перевезти Беллу в больницу в Новом Орлеане, но я снова и снова напоминал себе, что даже маленькие шаги вперед были продвижением. В итоге мы пройдем этот путь. Наступит день, и я смогу привезти мою жену и моего сына к нам домой. В наш дом.

- Нет ответа? – прошептал я.

Я придвинул свой стул немного ближе, развернув его так, чтобы я мог отклониться, но все еще держать руку Беллы. Потеря контакта была вне обсуждения.

- Я слышу какое-то приглушенное бормотание, - тихонько посмеиваясь, произнесла она.

А потом мы услышали хихиканье ЭйДжея.

Это было первый раз за последние несколько дней, и когда наши взгляды с женой встретились, я понял, что для нее это было так же значимо. Ее глаза увлажнились, дыхание стало невесомым.

Я сжал ее руку, сплетая наши пальцы.

Мое сердце было полным.

Я глубоко вздохнул, стараясь совладать с эмоциями.

Я не отрывал от них глаз.

То спокойствие, которое я чувствовал, лишь оттого, что смотрел на них, было неописуемым и жизненно важным. А потом еще один смешок, и я вздохнул глубже, когда наблюдал, как губы Беллы изогнулись в улыбке. Немного шире, чем раньше. Еще один шаг. Маленький, но такой важный.

Я все засчитывал. Все имело значение.

Снова наклонившись вперед, я положил свободную руку на спину ЭйДжея, слегка потормошив его, чтобы увидеть, выглянет ли он. Он не сделал этого, но засмеялся.

Он засмеялся.

- Чего смеешься, сокровище мое? – спросил я тихонько, стараясь не расплакаться.

- Да, - раздался приглушенный смех. – Я говорю «да» снова и снова, а мамочка не слышит, - смеялся он, посматривая на меня через завесу волос Беллы. – Я говорю тихонько, но мамочка не слышит, папочка.

Моя улыбка померкла, когда что-то мелькнуло в чертах Беллы, и я в то же мгновение понял.

Рейчел рассказала мне только этим утром, и она сказала, это что-то неизбежное, не говоря уже о том, что это придет скоро. И вот оно пришло. Что бы это ни было, было очевидно, что это касалось времени, которое Белла и ЭйДжей были с… ним.

Я не знал подробностей или причин, но судя по выражению лица Беллы, я понял, что это было что-то, что они переживали раньше.

- Это было игрой, в которую мы иногда играли, - сказала она, стараясь удержаться от слез. – Мы старались говорить как можно тише, но так чтобы все еще слышать друг друга.

Я почувствовал приступ тошноты. На секунду отведя взгляд, я заставил себя собраться. Возьми себя в руки, Каллен. Будь сильным. Но это было нелегко. Слушать про их жизнь, как сказала доктор, неизбежно и должно было случиться до того, как мы будем к этому готовы, но даже то, что я был об этом предупрежден, не говорило о том, что я был к этому готов. Должен был бы, но нет. Ни капельки. Потому что это причиняло боль. Было больно оттого, что Белле приходилось использовать свой изобретательный разум для того, чтобы этот сукин сын не придирался к ним или… что бы он там не делал. Из сеансов ЭйДжея я знал слишком хорошо, насколько непредсказуемым он был, и из того, что я знал, Белла ему даже не нравилась. Что ему нравилось, так это придираться к ней и обращаться с ней как с дерьмом… или вообще игнорировать.

Он. Этот. Черт. Гаррет.

Снова тошнота.

Он мертв, повторял я про себя. Он мертв. Он мертв.

Но ущерб уже был нанесен, ведь так?

Да.

Господи, мне нужно покурить.

- Эдвард, - прошептала Белла. Это была мольба.

Мой взгляд вновь вернулся к ней. Прости меня, говорили мои глаза. Я буду сильным для тебя. Мне нужно было, что бы она знала.

Я не отвернусь. Я справлюсь. Вместе мы справимся со всем.

- Я люблю тебя, - выдохнул я, снова сжимая ее ладонь. – Все у нас будет хорошо. Скажи мне, – сейчас была моя очередь умолять. Но мне тоже нужно было знать. Мне нужна была ее сила, сила Беллы Каллен. Той, в которую я влюбился, когда был подростком. – Скажи мне, мой ангел. Скажи мне, что ты со мной.
Она всхлипнула и сжала мою руку.

– Я … я с тобой, – кивнула она. Твердо. Но ее глаза подвели ее.

Было еще слишком рано. Черт, она была слишком разбита. Глаза были наполнены болью и печалью.
Нет, прорычал я про себя. Не слишком разбита. Она разбита, и все мы, но, черт побери, мы выкарабкаемся.
Когда она придет к этому, я буду там. И я знаю, что однажды она справится.

- Ты со мной, - твердо сказал я. Честно. – Мы не сдадимся.

Полились слезы, и я попытался их смахнуть, но не мог дотянуться. В любом случае, я мог успокоить себя тем, что это были слезы облегчения. Она доверяла мне. Я бы никогда не обманул ее.

Поэтому я сказал это снова. И снова.

– Мы все это переживем, милая. Я обещаю. Мы со всем справимся, так помоги нам, Боже. Потихоньку.

Она доверяла мне.

- Хорошо, - просопела она, - потихоньку. Мы справимся.

Вот это моя девочка.

Я сжал ее руку. И сказал.

– Я люблю тебя.

Она прошептала в ответ очень эмоционально.

– Я люблю тебя.

Спустя несколько мгновений мы поняли, что ЭйДжей снова заснул на руках у Беллы, и мы немного побыли в тишине, зная, что мама и Чарли скоро вернутся с ужином.

Чарли.

Это было так трогательно видеть его и Беллу этим утром.

У Чарли было то же побуждение. Дотронуться до ее руки, погладить ее волосы, ее щеку. Слезы текли по их щекам, пока они не говорили ничего. Только лишь нежные касания, сплетенные взгляды и слезы.

Спустя какое-то время Белла была истощена, а Чарли совсем терял контроль над собой, поэтому он извинился и вышел ненадолго, пока мы с мамой, сидя с разных сторон от кровати Беллы, держали ее за руки и тихонько говорили с ней, пока она не уснула.

Я знал, что тетя Лиз, Таня и Эммет были здесь, но, судя по тому, как быстро Белла уставала, мы не были уверены, что приводить сюда остальных членов семьи было хорошей идеей. Хорошо, что они это понимали и были рады просто быть рядом, просто на всякий случай.

Отказываясь покидать Беллу и ЭйДжея, мама была нашим посланником. Через нее я узнал, что Джаспер вернулся в Новый Орлеан с Денали, чтобы дать показания.

Я знал, что были еще люди, которые хотели пообщаться с нами, но им придется подождать. По крайней мере, еще несколько дней.

Единственной, с кем я действительно пообщался, была доктор Рейчел, и это было сегодня утром, когда Белла спала. Ну и конечно доктора. Двое из них были закреплены за Беллой и приходили с обходом очень часто, проверяя ее показатели и всю остальную хрень.

Мне не нравилось это, потому что это не нравилось Белле. Это ясно отражалось на ее лице. Ее дыхание часто становилось быстрее. Ей не нравилось, когда к ней прикасались.

Это можно понять.

Мы не говорили об этом, но все понимали, что это было то, над чем ей в дальнейшем придется поработать. И снова это можно понять, принимая во внимание количество людей, с которыми она общалась за те годы… с Гарретом.

Он мертв, он мертв, он мертв.

- Я люблю тебя, - услышал я шепот Беллы и почувствовал, как она сжала мою руку.

Ты всегда знаешь, что мне нужно.

- Я тоже тебя люблю, - выдохнул я, сжимая ее руку в ответ.

Я просто наблюдал за ней, неспособный остановиться. И даже когда ее глаза закрылись через несколько мгновений, я все еще смотрел на нее.

Они оба спали.

16 Сентября.

- Как ты себя чувствуешь сегодня, Эдвард? – спросил меня врач.

Раздраженно, потому что ты мне тут не нужен, мне все еще нужно покурить.

- Отлично, - проворчал я, целуя раскрытую ладонь Беллы. – Моя задница онемела от сидения на этом стуле, мне мешает повязка и эта чертова штуковина вокруг моего тела, от которой все чешется невыносимо. А в остальном все превосходно.

Я понимал, что веду себя как сварливый засранец, но Белла улыбнулась, даже немного захихикала. И пусть она смеялась надо мной. Это не имело значения. Мне просто нужно было выпустить пар, пока спал ЭйДжей, и мне не очень хотелось срываться на ком-то важном. Поэтому под руку попал врач.

К сожалению, я знал, что мне в моем случае немногим могут помочь. Мне нужно было одевать этот чертову поддержку для тела так долго, сколько я был настроен сидеть, и повязка будет частью меня на протяжении еще пары недель до тех пор, пока повреждение нервов не станет заживать лучше.

И черт, это чертово повреждение нервов действовало на выдержку… точнее, нервы. Мою руку постоянно покалывало, и это чертовски раздражало.

Да, сегодня я что-то в дурном настроении. Но весь день у нас состоял из осмотров и обходов. Другими словами, Белла, ЭйДжей и я сегодня почти не оставались наедине.

Я выдохнул с облегчением, когда мой врач, наконец, ушел, но… приятное облегчение было недолгим, потому что вслед за ним зашла врач Беллы.

Доктор Вилкинс.

- Добрый вечер, Белла, Эдвард, - мягко поприветствовала нас пожилая женщина. Я так же знал, что это был тот врач, с которым Белле было наиболее комфортно, и я не знал оттого ли это, что другой врач был мужчиной. – Все ли у вас хорошо или настолько хорошо насколько возможно? – спросила она.

- Полагаю, что да, - пробормотала Белла, немного пожимая плечами.

Она много не говорила.

- Хорошо, - нежно сказала врач, прежде чем взять карту Беллы. – Ну, я пришла сюда сказать тебе, что ты отлично поправляешься, дорогуша.

Я выдохнул. Потому что я смог.

Черт побери, да, ангел мой.

- И если так будет продолжаться, а я полагаю, так и будет, мы сможем тебя снять с внутривенного кормления в следующие несколько дней. Звучит хорошо, а?

- Очень, - сказала Белла, сморгнув слезу и улыбнувшись мне. – Это значит, на одну иглу станет меньше, да?
Я скрыл улыбку ее рукой.

- Именно так, - довольно сказала врач. – Это так же значит, что вы сможете переехать в Луизиану.

Еще один шаг. Мы идем в правильном направлении, милая.

- И еда, милая, - прошептал я, отлично зная, как она смотрела на жареную картошку, которую мама привезла ЭйДжею на обед. – Ты сможешь есть настоящую еду.

До сих пор единственное, что ей разрешали есть и пить самой, были кусочки льда и протеиновый коктейль, который ей совсем не нравился. Но он был необходим, чтобы ее показатели пришли в норму. Это все было очень важно для ее выздоровления. То, что она была лишена важных витаминов и всего такого на протяжении такого длительного времени, заставило их начинать все заново. Медленно, чертовски медленно, но по-другому ее тело бы отвергло все это.

- Я смогу есть? – спросила Белла, покусывая губу.

И ее глаза, они были немного живее, чем обычно.

- Конечно, милая, - мягко уверила ее врач. – У вас будет строгая диета, но да, вы сможете есть.
Диета? Ага, скривился я.

Это уже не звучит так аппетитно, милая.

- Какая разница, я согласна, - ответила Белла, все еще улыбаясь.

17 Сентября.

- Но мне нравится эта, папочка, - сказал ЭйДжей, сморщив носик, – на ней есть Черепашки.
Верно. Совершенно верно. В этом есть смысл.

- Но ты ходишь в этой пижаме уже несколько дней, - пробурчал я. – Неужели ты не хочешь померить другие пижамы, которые принесла тебе бабуля?

- Нет, - бубнил он, качая головой у меня на груди. – Я видел их. Они просто синие. Там нет Черепашек. А это синяя и на ней Черепашки.

Я вздохнул, чувствуя себя чертовски беспомощным, и посмотрел на Беллу и Чарли, которые наблюдали за мной с умилением.

Ага, чертовски мило. Спасибо за помощь.

Мы пытались переодеть его в нормальную одежду, но в его глазах мама и папа тоже ходили в пижамах, что устраивало и его. Если мы были в пижамах, то и он тоже должен быть в пижаме.

И чтобы ЭйДжей расстался со своей синей пижамой с Черепашками? Ни за что.

- У него это упрямство от тебя, ты знаешь, - пробормотала Белла, глядя на меня, прежде чем отвернуться опять к Чарли.

Хм.

Мама тихонько смеялась сквозь слезы.

Так, и оттуда не дождаться помощи.

- Отлично, - пробурчал я.

Я никогда не говорил «нет» своему сыну. Как я смогу когда-нибудь?

18 Сентября.

Сегодня был эмоциональный день. Чертовски слезливый.

Спустя несколько дней, проведенных в больнице, Белла начала задавать вопросы, а Чарли, мама и я отвечали на них. Это было очень болезненно, но я был не единственным упрямцем. Моя жена была точно такой же, и даже, когда она безутешно рыдала, все равно требовала, чтобы мы продолжали. Ей нужно было знать, говорила она. Поэтому, мы продолжали. Мы рассказали ей, как нашли ЭйДжея, и… мы рассказали о его сеансах. Все выходило на свет, и к тому моменту как мы закончили, всем нам хотелось помолчать. А Белла была измотана.

Они также уменьшили дозу моих обезболивающих, и теперь вместо того, что бы пить миллион таблеток каждый день, я пил сотню.

Моя голова гудела.

Мне нужна была чертова сигарета.

Моя рука зудела.

Мои ребра болели.

Это означало, что мне нужно лечь. И этот поворот лишал меня возможности держать Беллу.

Просто чертовски больно.

Ко всему этому, ЭйДжей плохо воспринял новость о том, что Беллу перевозят в Новый Орлеан. На самом деле мы вообще не думали, что он на это как-то отреагирует. Но произошло наоборот. Он выплеснул целую волну раздражения, крича, что мамочке нельзя быть в машине.

И все валилось.

Его воспоминания о Белле в машине были не из лучших, и теперь он панически боялся, что его мамочку снова запрут в багажнике.

*О*О*О*

Я мог ходить. Я мог носить его.

Но не все сразу.

Поэтому я был в инвалидном кресле с ЭйДжеем на руках, и пытался отогнать панику от того, что мы расставались с Беллой, покидая наше маленькое убежище. Я знал, что это было необходимо, но это не значило, что мне это было по душе. Совсем.

Но это было ради ЭйДжея, и персонал больницы был настолько добр, что нам позволили показать ЭйДжею машину скорой помощи, на которой нас повезут в Новый Орлеан.

- Все будет хорошо, сынок, - сказал Чарли, похлопав меня по плечу, пока катил меня на кресле.

Я почувствовал слабость, но отгонял и это чувство.

Когда мы добрались до гаража, и с нами поздоровались два сотрудника скорой помощи, ЭйДжей вцепился в меня.

- А это должно быть маленький ЭйДжей? – спросила женщина, которую звали Бри.

Прошло немало времени, прежде чем ЭйДжей расслабился, и еще больше, прежде чем он понял, что я не смогу держать его на руках, когда Бри и Диего показывали ему машину. Хорошо, что рядом был Чарли, и спустя какое-то время он отпустил меня и вцепился в деда.

Не то, что бы я был очень далеко.

Черт, я бы умер, если бы не мог его видеть. Поэтому я встал со своего кресла и наблюдал, как Бри проводит экскурсию по скорой для Чарли и ЭйДжея.

Экскурсию. Да, это пространство было загромождено, если не сказать больше, но все это помогало в работе, и Бри была мила и приветлива с ЭйДжеем, рассказывая ему об оборудовании, которое они будут использовать, чтобы мамочке было комфортно, когда мы отправимся обратно в Луизиану завтра утром.
Диего и я стояли снаружи, и он указывал на некоторые предметы, которые, как ему казалось, заинтересуют ЭйДжея или покажутся ему классными. Я же с другой стороны был рад лишь от того, что мы нашли способ, как облегчить переживания ЭйДжея о машине. Ну, машин, с которыми будет рядом его мамочка.
Меня это глубоко тронуло, и в какой-то степени я никогда не чувствовал себя настолько связанным с собственным сыном, потому что было так очевидно, что он очень оберегает Беллу. Меня переполняли эмоции, когда я наблюдал, как ЭйДжей осматривается по сторонам, все еще цепляясь за деда.

Наклонившись к Диего, я спросил его как можно тише.

– Вы не могли бы сказать Бри, чтобы она упомянула, что здесь нет багажника или чего-то в этом роде? Что… это и все, и что его родители оба будут здесь.

Я знаю, что они и так пошли на многое, чтобы разместить нас. Они нам действительно очень помогли, особенно когда сегодня утром разрешили мне и ЭйДжею быть рядом с Беллой, пока ее будут перевозить.

- Конечно, парень, - ответил Диего тихо, перед тем как позвать Бри.

Он прошептал ей на ухо, когда она наклонилась из машины, а я взглянул на Чарли, который сидел с ЭйДжеем на каталке и, указывая на разные приспособления, рассказывал для чего они. Очевидно, что Чарли знал все это, потому что всю свою карьеру был окружен всем этим. Более или менее. Даже несмотря на то, что он был офицером полиции, он обо всем этом знал.

Я понял тогда, насколько был напряжен. Грызя ногти, хмурясь, погрузившись в мысли, опасаясь всего, неспособный устоять на месте.

Черт. Мне нужно покурить.

Я не курил уже несколько дней, и ненавидел себя за то, что даже думал об этом, но… желание все равно было.

Не помогало даже то, что иногда я чувствовал запах от Чарли.

- Так что ты думаешь, милый? – спросила Бри ЭйДжея, улыбаясь ему. – Довольно крутая машина, да?

ЭйДжей пожал плечами, почти так же сделал бы его отец, и пробубнил.

- Наверно.

У меня вырвался смешок, я не уверен почему, но… он был моим ребенком, это уж точно.

- Но ты видишь, что здесь безопасно, да? – спросила она мягко, садясь рядом с Чарли на каталку. – Здесь будет лежать мамочка, а ты с папочкой будешь сидеть вот здесь, - указала она на сиденье рядом с каталкой, - и если ты захочешь, ты сможешь держать мамочку за руку все время, пока мы будем ехать. Я обещаю. А мы с Диего быстренько доставим вас в Новый Орлеан.

- Звучит замечательно, да, приятель? – Чарли спросил его. – Мне бы тоже хотелось покататься на таком крутом автомобиле, но он только для мамочек, папочек и ЭйДжеев.

Да, он был классный. На самом деле лучшим. Я не мог и мечтать о лучшем тесте. Ну, или отце, в моем случае.

- Мы с папочкой будем рядом с мамочкой здесь? – спросил ЭйДжей.

- Ага, - сказала Бри. – Прямо здесь рядышком с мамочкой.

Он оглянулся на меня, и его глаза искали подтверждения.

- Обещаю тебе, мое сокровище, - прошептал я. – Ты, я и мамочка поедем здесь с доктором Вилкинс, а Диего и Бри нас повезут.

- Ты ведь помнишь маминого доктора, да? – Чарли аккуратно спросил его. – Та тетя, которая подарила тебе новую раскраску.

- Да, - пробормотал ЭйДжей. – Как она называлась?

Чарли улыбнулся.

– Бэтмен.

ЭйДжей кивнул, немного расслабившись.

Спасибо.

- Эй, ЭйДжей? – спросил Диего, улыбаясь ему. – Хочешь посмотреть на классные огоньки, которые есть у этой машины?

- О! Ты точно должен это увидеть, приятель, - сказал я, благодарный за все, что они сделали для моего сына. – Они еще и твоего любимого цвета.

- На них есть Черепашки? – спросил ЭйДжей, заставляя всех нас рассмеяться.

Это было восхитительно. Освобождающее.

- Нет, но думаю, они тебе все равно понравятся, милый, - смеясь сказала Бри, предлагая им выйти из машины.

Мой бок запульсировал, когда я взял ЭйДжея, но мне было все равно. Как только я почувствовал, как его маленькие пальчики играют с волосами у меня на затылке, я снова почувствовал, что я дома.

- Это было клево, папа, - прошептал он мне на ухо. – И мы будем прямо с мамочкой. Если она и будет плакать, но только от счастья.

Господи.

- Да, - едва смог произнести я. Я откашлялся. Чертовы эмоции. – Только счастливые слезки для нас теперь, сокровище мое.

Как только Чарли вылез из скорой, он снова взял ЭйДжея, и мы направились к передней части машины, где Диего показал нам всю крутость скорой помощи, включая и выключая огоньки.

- Эй, Чарли? – сказал я тихонько, поглядывая на открытые ворота гаража.

Я все еще буду рядом, смогу видеть его.

- Да?

Он устроил ЭйДжея у себя на руках, и я был рад, что Диего его отвлекал. Да, огоньки уж точно были потрясением.

Поэтому я попросил у Чарли чертовы сигареты.

Он отдал с ухмылкой и отвернулся, чтобы проследить, что ЭйДжей был занят.

- Вы не против? – спросил я Бри тихонько.

Она понимающе улыбнулась и покачала головой.

– Пожалуйста. Там есть пепельница в зоне для курения прямо за углом.

Я буду недалеко.

Я благодарно кивнул и поблагодарил Бога за то, что ворота были открыты. Если бы я не мог видеть ЭйДжея, я бы не смог… что было бы конечно хорошо, учитывая все. И я знал, что я собирался бросить. Очень скоро. Но не сегодня. Я не мог. Стоя в зоне для курения, я все еще мог поглядывать за угол и видеть ЭйДжея, который игрался с огоньками.
Он улыбался. Я прикурил сигарету, чувствуя вину за свою потребность, но решил, что брошу ради него и Беллы, как только мы вернемся в Новый Орлеан.

Я уж точно не сделал бы такого ради самого себя.

Я не был лжецом.

Но ко мне вернулась моя жизнь, и я не собирался портить ее.

Вскоре я вернулся к ним и ухмыльнулся, когда Чарли предложил мне жевательную резинку.
Улыбки. Да. Теперь такое случается в моей жизни. Были улыбки, потому что были причины для них.
Даже когда мы вернулись в больничную палату, и Белла спала, была причина улыбнуться, потому что мы снова были вместе.

Со мной был мой ангел, моя жена, снова. Мой сын. Наш сын. Семья. Каллены.

Черт побери. Эмоции.

И завтра утром мы отправимся обратно в Новый Орлеан, мой ангел.

Источник: http://robsten.ru/forum/49-1398-937993-9-29