Прошлое.

BPOV

Когда ранним утром в начале апреля у меня отходят воды, я оказываюсь дома одна. Мама - на работе, Элис - в школе, а Джейк и Роуз – далеко в Лондоне.

У меня срок - первого мая. Это должен был быть первомайский малыш. Никто – и я меньше всех – не ожидает такого.

В ужасе я звоню маме в школу, и когда, в конце концов, дозваниваюсь до нее, она обещает приехать домой через пятнадцать минут. Затем я набираю номер Роуз.

- Так. Не выпускай этого ребенка еще хотя бы пару часов, Белла, – я лишь фыркаю в ответ. – Я серьезно, – говорит она. – Мне нужно хотя бы пару часов, чтобы добраться до тебя. Ты уже звонила Джейку?

- Нет.

- Хочешь, я ему позвоню? Кажется, он сейчас на занятиях…

- Я больше не собираюсь делать никаких гребанных звонков! – почти рычу я.

- Ясно. Я ему позвоню.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Благодаря маме мы добираемся до больницы за пятнадцать минут, и меня отвозят в кресле-каталке в отделение беременности и родов. Вскоре к нам подходит доктор Джеранди.

Она улыбается.

- Хорошо, Изабелла, ты прекрасно справлялась со своей задачей, но, похоже, он – или она – просто не хочет больше ждать.

- Это слишком рано, доктор? – нервно спрашиваю я.

- Тридцать шесть недель – этого вполне достаточно, Изабелла, – она поглаживает меня по руке. – Давайте позволим всему идти своим чередом, хорошо?

Я обеспокоенно киваю.

Спустя шесть часов мучительной агонии схватки следуют одна за другой. Доктор Джеранди снова осматривает меня, а по моим щекам от страданий катятся слезы.

- Тише, тише, солнышко, – улыбается мама, утирая мне пот со лба влажной тканью.

- Отлично, Изабелла, полагаю, мы почти готовы начать тужиться, – подтверждает доктор.

Из-за дикой боли я не могу ничего ей ответить. Роуз сжимает мою ладонь, а Джейк убирает мне волосы со лба, шепча на ухо:

- Все будет хорошо, Белла. Все будет хорошо.

Почему-то его присутствие, его прикосновения до чертиков меня раздражают, но, опять-таки, в этот момент я слишком страдаю от боли, чтобы сделать паузу и отправить его восвояси.

Доктор выходит, и неожиданно появляется бригада медсестер, которые, двигаясь удивительно быстро, устанавливают неподалеку маленькую колыбель и регулируют мою кровать. Я изо всех сил зажмуриваюсь от боли и дышу – вдох и выдох, вдох и выдох.

- Папочка, прежде чем мы начнем, вы должны надеть халат.

Я прекращаю дышать. Мои глаза распахиваются, и на одну блаженную секунду я думаю, что может… я позволяю себе поверить, что возможно…

Одна из медсестер обращается к ошарашенному Джейку.

- Э-эм… о’кей, я только…

- Он не отец, – мгновенно выдаю я, забывая о правильном дыхании и слегка приподнимаясь, несмотря на боль.

Медсестра не моргая смотрит на меня, и такое ощущение, что суматоха вокруг внезапно прекращается.

- Он не останется. Он не отец.

И тут же все снова начинают суетиться.

- Хорошо, мамочка, тогда кто с вами останется?

В этот момент помимо схваток я чувствую болезненный спазм в груди. Я снова с усилием закрываю глаза и опять откидываюсь на кровать.

Я начинаю плакать.

- Его здесь нет, – выдавливаю я между спазмами. – Его здесь нет…

Он за тысячу миль отсюда – наслаждается своим медовым месяцем.

- Мам? – всхлипываю я и чувствую, как она обнимает меня.

- Я здесь, Белла. Мама здесь, – успокаивает она.

Я болезненно улыбаюсь, а потом начинаю стонать от очередной накатившей схватки.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Примерно сорок пять минут спустя я тужусь по шестому кругу.

- Мамочки, как больно! – ору я.

Мама посмеивается:

- Рожать ребенка – не такое удовольствие, как его делать, не так ли?

Я гневно сверкаю на нее глазами, а доктор Джеранди и медсестры пытаются скрыть сдавленные смешки.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

- Она - рыжая!

Когда доктор Джеранди передает мне мою новорожденную малютку, я шокирована тем, что это девочка. Всю беременность я была убеждена, что будет мальчик: мальчик, который вырастет точной копией своего отца…

- О, боже, она - рыжая! – снова восклицает мама, с улыбкой глядя на мою дочь. – Белла, дорогая, ты не предупреждала, что моя внучка будет рыжей!

Я заворожено смотрю на свою девочку, и меня переполняет тепло и благоговейный трепет. Неожиданно все прочие переживания, все сомнения, обиды и печали, которые преследовали меня на протяжении последних месяцев, исчезают. Для них просто не остается места из-за переполняющего меня в этот момент обожания.

Я смеюсь, слыша удивленное восклицание мамы, потому что да – она рыжая. Пушок на её головке имеет абрикосовый оттенок, а её бархатистая кожа почти прозрачна. Она - словно сказочная фея, моя фея.

Я снова начинаю плакать, но на этот раз это слезы любви и счастья, хотя я и не думала, что когда-нибудь это снова станет для меня возможным.

Мама была права: все остальное становится совершенно не важным.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Несколько часов спустя малышка тихонько ест у меня на руках. Это такое… странное ощущение, когда она вот так причмокивает, присосавшись к моей груди, но в то же время… так естественно.

- Выглядит болезненным, – восклицает Роуз.

- Нет, но медсестры предупредили меня, что может быть немножко больно.

- Ясно. Но думаю, что своего ребенка я буду просто кормить смесью, – продолжает Роуз.

Я лишь закатываю глаза.

- Так у её отца рыжие волосы, да? – не задумываясь, выпаливает Элис, осторожно касаясь головки своей новорожденной племянницы.

В комнате все замолкают.

Я отрицательно качаю головой, наблюдая за тем, как моя дочь, закрыв глазки от удовольствия, утоляет голод.

- У него, скорее… бронзовый оттенок волос, вроде рыжевато-каштанового.

- Значит, они могут потемнеть… – бормочет мама. – Боже мой, – снова хихикает она, – она - рыжая!

Какое-то время все молчат, заворожено наблюдая за тем, как малышка кушает, не отрываясь от моей довольно набухшей груди.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Несколько часов спустя мама и Элис отправляются домой, обещая вернуться рано утром. Потом уходит Роуз. И я остаюсь наедине с Джейком.

- Она - очень красивая, Белла, – негромко говорит он мне.

- Спасибо, – отвечаю я, глядя на свою дочь, спящую у меня на руках.

- Я… рад, что смог разделить этот день с тобой.

Его слова задевают меня, хотя я понимаю, что он не это имел в виду. Я, конечно, знаю, что он не хотел меня обидеть, но ничего не могу поделать с возрастающим во мне беспричинным раздражением по отношению к нему; меня раздражает, что это он был здесь сегодня, хотя должен был быть другой. Другой должен был быть здесь вместо моей мамы.

- Я бы остался тогда… если бы ты захотела.

Я не отвечаю ему. Не хочу об этом думать, не сегодня.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

- Ну, так как ты её назовешь? – улыбается мне мама следующим утром, пока моя девочка снова кушает у меня на руках.

- Не знаю. Хочу, чтобы это было что-то особенное, что-то со смыслом. Может, назову её в твою честь, – улыбаюсь я.

- Ха! – усмехается она. – Рене? Ах, солнышко, ты можешь придумать что-нибудь получше! И потом, какая дома возникнет путаница? «Рене… нет, я имею в виду, Рене-младшая… нет, я имею в виду, Рене-старшая». О, дорогая, это был бы полный кошмар!

- Ты можешь назвать её в честь меня, – встревает Элис. – Я ничего не имею против путаницы дома!

- Или в честь меня! – добавляет Роуз.

В ответ я лишь закатываю глаза.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Позже Роуз оказывает маме услугу и отвозит Элис домой, а мы – три поколения женщин семьи Свон – проводим немного времени вместе.

Мама держит малышку на руках и под приглушенный звук телевизора на заднем плане воркует, обращаясь к ней тем тоненьким голоском, который, наверное, бабушки припасают специально для своих внучат.

- Ну, так как тогда, Белла? У ребенка должно быть имя! Ради бога, мы же не можем вечно называть её «малышка Свон»! – смеется она, и малышка начинает ерзать в её руках, надувая во сне губки. Мне тут же хочется забрать её обратно, но я не отваживаюсь поступить так с мамой. Поэтому я начинаю переключать каналы, чтобы хоть чем-то занять руки.

- Не знаю, мам. Джейк предлагал имя «Серена». По-моему, необычно.

- Серена, – повторяет мама. – Она совсем не похожа на «Серену», тебе так не кажется?

Я смотрю на свою дочь, на её абрикосовые волосы, серые глаза и полупрозрачную кожу. Ей меньше суток от роду, но она уже выглядит точь-в-точь как он.

- Нет, – с нежностью отвечаю я, улыбаясь, – не похожа.

Мама вздыхает.

- В последнее время Джейк проводит у нас много времени.

Я не отрываю глаз от телевизора.

- Да, много.

Какое-то время она молчит.

- Ты же понимаешь, что он питает надежды, Белла. Особенно сейчас, после рождения ребенка.

- Я…

Несмотря на все свои старания, я думаю о нем и о том, как все должно было быть. Мы должны были выбирать имя для дочери вместе. Я закрываю глаза, но образы остаются: он с гордостью смотрит на меня сразу после родов, укачивает нашу дочь на руках… нежно прикасается пальцем к её губкам… любит её так же сильно, как я уже её люблю.

И вдруг, вот он – на экране телевизора.

Наверное, я искала его. Последние несколько дней он часто появляется на CNN из-за того, что неделю назад женился на Тане Мартин, дочери сенатора Аро Мартина, который ни сегодня - завтра должен сделать официальное заявление относительно планов о выставлении своей кандидатуры на выборах на пост Президента. На днях я смотрела по телеку отрывки репортажа со свадебной церемонии. Она выглядела красиво в роскошном белом платье; он был невероятно хорош в смокинге. Они оба мило улыбались на камеру: сын конгрессмена Карлайла Каллена, патриарха одной из древнейших семей политиков в истории государства, и дочь человека, который, вероятно, станет следующим Президентом США. Принимая во внимание происхождение и вероятные политические амбиции жениха, журналисты предрекают, что эта пара, скорее всего, станет новым Камелотом и, вполне возможно, современными Джоном и Джеки Кеннеди.

Сейчас в передаче обсуждают все те блага, которые принесет это политический брак, благословленный небесами.

По моей щеке скатывается безмолвная слеза. Я чувствую, что мама наблюдает за мной. Она переводит взгляд на телевизор, потом обратно на меня, затем снова смотрит на мою дочь у себя на руках.

- Если хочешь знать мое мнение, дорогая, – негромко произносит она, – думаю, что этот ребенок заслуживает частичку своего отца, – она удерживает мой взгляд. – Однажды она захочет узнать о своем происхождении. Она захочет знать свое наследие.

- Мам, я не могу…

- Просто дай ей что-нибудь от него, что-нибудь из её наследия. Уверена, это будет самое особенное из всех имен.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Мама уезжает, и мы с дочерью остаемся вдвоем. Она мирно причмокивает у меня на руках. Теперь я действительно начинаю испытывать те самые болезненные ощущения, о которых все говорили.

Я снова переключаюсь на CNN и жду… и вот, наконец, его лицо снова на экране… он улыбается и выглядит таким умиротворенным и удовлетворенным и… влюбленным, наверное, настолько, насколько его Наследие позволяет ему любить.

Он сделал свой выбор и кажется довольным этим.

Я опускаю глаза на милое ангельское личико… и улыбаюсь.

«Белла, ты когда-нибудь была влюблена?»

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

«Твоя мама?»
«Ее звали Элизабет».

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

«Просто дай ей что-нибудь от него, что-нибудь из её наследия. Уверена, это будет самое особенное из всех имен»

- Элизабет, – шепчу я, наблюдая за тем, как она дремлет на моих руках, приоткрыв пухлые губки. – Элизабет… Лондон… Свон.

«Белла, ты когда-нибудь была влюблена?»

Я медленно киваю.

- Да, Эдвард. Да, я любила. Я люблю.

Суть в том, что из нас двоих – Эдварда и меня – в конечном счете, именно я, и я абсолютно в этом уверена, нашла настоящую любовь.





Перевод: ThanksTwilight
Редакция: bliss_
Литературный редактор: mened