EPOV

Следующие три ночи мы учим нашу шестилетнюю дочь спать в своей постели.

После первой ночи Белла и Эсме объясняют Элли, что она уже большая девочка, и как результат, ей удается проспать в своей постели большую часть ночи. Но ранним утром Элли все же прокралась в спальню Беллы и прижалась к ее боку; Ойстер устроился у их ног.

На следующую ночь Эсме помогает подготовить Элизабет ко сну, рассказывая историю о том, что все принцессы спят в своих кроватях. Кажется, эти ее уловки срабатывают, ибо Элизабет проводит в своей постели всю ночь!

К сожалению, следующей ночью она снова проскальзывает в кровать к Белле.

В субботу перед Днем труда мы берем яхту, чтобы посмотреть ежегодный городской фейерверк над проливом Лонг-Айленда. Элизабет с восторгом наблюдает за световым шоу, указывая Ойстеру на красивые цвета, пока тот не начинает дрожать так сильно, что она уносит его в находящуюся под палубой спальню, «чтобы он мог вздремнуть, и ему стало лучше». Эсми уходит с ней, а все остальные продолжают смотреть шоу. Мы с Беллой стоим на палубе, держась за руки, а в темной воде отражается свет взрывающихся над нами разноцветных огней.

Мы находимся здесь уже ровно неделю, и у нас осталось всего лишь несколько дней до того, как нам придется вернуться в реальный мир. Но по моим ощущениям за эту неделю я узнал свою дочь и Беллу лучше, чем за последние два месяца. Ситуация снова накалится, как только мы покинем поместье; я знаю это. Во вторник в Конгрессе начнется двухнедельная сессия; открытое правительством судебное дело против моего отца набирает обороты; популярность президента продолжает стремительно падать, и с каждым днем его переизбрание становится менее вероятным. Продолжающееся молчание относительно Беллы и Элизабет больше не идет ему на пользу, и это беспокоит меня, потому что нам с Джаспером сложно предсказать его следующие шаги, когда он наконец заговорит. В любом случае, мы должны быть готовы, и как бы мне не хотелось не поднимать тему всех этих проблем во время нашего недельного отпуска, мы с Беллой обсуждали это. Мне нужно, чтобы она была готова, независимо от того, что произойдет.

На прошлой неделе мы заложили прочный фундамент. У нас есть семья, друзья, которые всегда с нами, но прежде всего, наконец-то, друг у друга есть мы.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Этой ночью, перед тем как пойти в постель, я долго стою под прохладным душем, смывая морскую соль и песок, и мысленно пытаюсь предусмотреть все, что могут предпринять Мартин и мой отец, а также то, как можно это предотвратить. Некоторые их шаги очевидны, другие – не совсем. Я ощущаю, как напряжены мои плечи, и чувствую, что короткая передышка от реальности подходит к концу. За эту неделю мои плечи немного обгорели на солнце, поэтому я наношу крем алоэ на них и на грудь, которой тоже досталось от солнечных лучей. Вдруг я вспоминаю кабульскую жару и те солнечные ожоги, которые мы получали, когда снимали все свое обмундирование.

Я вздрагиваю и просыпаюсь; мне снился сон о горящем Кандагаре, рвущихся самодельных взрывных устройствах, Белле, одетой как принцесса, с короной полной драгоценностей и слезами на глазах. Она зовет меня по имени... Эдвард... Эдвард...

- Эдвард...

Лунный свет струится через открытую балконную дверь, заполняя голубоватым отблеском всю комнату, делая ее теплой и сияющей, несмотря на прохладный морской бриз, врывающийся внутрь спальни.

Должно быть, я все еще сплю, потому что вижу лежащую на боку рядом со мной Беллу, одетую в белое бикини. Она подпирает голову согнутой в локте рукой и смотрит на меня, проводя другой рукой по моим волосам.

- Эдвард... что тебе снилось? - спрашивает она, нахмурив брови.

Все кажется таким реальным. Я даже чувствую исходящий от нее сладкий натуральный аромат, тот самый, который у меня ассоциируется с ее близостью. Я переворачиваюсь на бок, чтобы оказаться к ней лицом к лицу.

- Мне снилась... война. Я видел сны о тебе. Мне снились пираты и принцессы.

Она продолжает водить рукой по моим волосам; нежно, туда-сюда; не так, как, когда я не сплю, а она хочет, чтобы я продолжал целовать и трогать ее. А более... успокаивающе.

- Тебе часто снится война?

Я качаю головой, не отрывая от нее взгляда, потому что не хочу просыпаться. Я не хочу, чтобы она исчезла.

- Иногда. И сейчас это уже не так плохо, как было раньше. Тогда я не мог контролировать эти сны. Но теперь... я почти всегда знаю, что это всего лишь сон, и могу заставить себя проснуться.

- Как ты сделал это сейчас? – тихо спрашивает она.

Я не сразу отвечаю. Я боюсь обнадеживать себя, но да, я только что проснулся. И она все еще здесь.

Нерешительно я протягиваю руку, проводя пальцами по ее нежной коже. Она теплая, мягкая и настоящая. Ее глаза закрываются от моего прикосновения.

- Что ты здесь делаешь? – выдыхаю я.

Она открывает глаза и встречается со мной взглядом. Долгое время она просто держит меня взаперти своих темных омутов, в то время как мои пальцы очерчивают ее красивое лицо, глаза, нос, губы...

- Последние несколько недель я задавалась вопросом, остался бы ты, Эдвард, если бы Розали сказала тебе, где меня найти, если бы ты узнал, что я беременна.

- Белла, я...

- В своем сердце ты считаешь, что остался бы. Я знаю это, Эдвард, - она смотри вдаль задумчивым, далеким взглядом. - Я без конца воспроизводила в своей голове тот момент, когда ты пришел в паб, чтобы найти меня; я представляла, как все это выглядело, но была не в состоянии решить, что бы получилось, скажи Розали тебе правду, - она возвращает ко мне свой взгляд. - Это сводило меня с ума.

- Белла, я бы в любом случае остался...

Она протягивает руку и прижимает два пальца к моим губам, снова прерывая меня.

- Это сдерживало меня, Эдвард. Это был тот последний кусочек... то последнее сомнение... - сделав глубокий вдох, она выдыхает. - Но за последние несколько дней я кое-что поняла.

- Что? - шепчу я.

Она всматривается в мои глаза, а затем берет меня за руку.

- Пойдем.

Взявшись за руки, мы выходим из дома и снова ступаем на песок. Она ведет меня по докам к стоящей на якоре яхте.

Мы молча стоим бок о бок у перил и смотрим в темноту, усыпанную белыми огнями. Запах соленой воды и песка вторгается в наши ноздри.

Наконец, она оборачивается и возвращает ко мне свой взгляд, положив руки на мои предплечья и крепко сжимая их.

- Я поняла, что все это не имеет значения.

Я поднимаю брови.

- Это имеет значение, Белла.

Она нежно улыбается и замолкает, приложив один палец к кончику носа, как будто обдумывая свои слова.

- Я имею в виду, что да, это действительно имеет значение, потому что произошедшее сделало нас теми, кем мы сейчас являемся, кем является Элли. Поэтому, конечно, это всегда будет иметь значения. Возможно, мне стоит признаться, что в течение последних нескольких месяцев я чувствовала себя обманутой, потому что хотела услышать от тебя, Эдвард, что ты бы остался, - признается она дрожащим голосом.

- Белла, я бы остался, - настаиваю я.

- Не сейчас, Эдвард. Я не хочу слышать это от тебя сейчас. Я хотела бы увидеть, как ты входишь в больничную дверь, когда у меня начались преждевременные роды. Я хотела бы услышать, как ты говоришь, что слова твоего отца ничего не значат, и независимо от того, как сильно они на тебя давят, ты выбираешь Элизабет и меня. Я хотела бы знать, что тогда ты был именно таким мужчиной, но это никогда не произойдет.

Я закрываю глаза, моя грудь сжимается от бессилия. Что еще я могу сказать? Как я могу доказать ей, что остался бы?

- Эдвард, позволь мне закончить, - нежно говорит она. Когда я снова открываю глаза, она смотрит на меня переполненным эмоциями взглядом и крепко сжимает мои руки.

- Я пытаюсь сказать тебе, что я поняла, что это не имеет значения. Важно то, Эдвард, каким человеком ты являешься сейчас. Я никогда не узнаю, каким ты был тогда, но кем бы ты ни был, какие бы решения ни принимал, тот путь, который ты прошел, сделал тебя тем, кем ты являешься сейчас, и ты... - она громко сглатывает, и по ее щеке катится слеза.

- Ты - все, что мне нужно сейчас, Эдвард. Все, в чем мы с Элли нуждаемся, и вот это имеет значение.

- Белла...

Она делает глубокий вдох, улыбается и, подняв руки, обнимает меня за шею.

- Я люблю тебя, Эдвард, я доверяю тебе, и ты - все, что мне нужно сейчас.

Я притягиваю ее к себе, обрушивая на нее свои губы и проглатывая ее слезы.

- Я люблю тебя, Белла. Боже, я так тебя люблю.

Она смеется, а затем опять плачет; но она плачет, улыбаясь, а значит, все в порядке.

Я приподнимаю ее, захватив в свои объятия. Я так чертовски счастлив, что даже не знаю, что мне сейчас делать с ней или с собой, поэтому я просто держу ее, оставляя поцелуи на каждом дюйме ее тела, куда только могу дотянуться.

Через некоторое время она хихикает.

- Так... что теперь?

Я улыбаюсь ей.

- Дай мне минуту, я не могу думать сейчас так быстро.

- Ну вот, теперь ты быстро не можешь. Господи, ну что мы за пара?! С такой скоростью мы вообще ни к чему не придем.

Она дразнит меня, но я ничего не могу с собой поделать и просто обнимаю ее. Моя грудь вздымается, в то время как я держу ее и смотрю на то, какой... счастливой и уверенной она выглядит.

- Что будет, если Элизабет снова проснется?

Она улыбается.

- Сегодня вечером я призвала на помощь свою сестру и твою тетю. Они присмотрят за Элли.

Мое изумленное выражение вызывает ее смех.

- Итак, значит, мы будем просто стоять здесь и всю ночь любоваться звездами? - она смотрит на небо. - Хорошо, я думаю, что сегодня вечером они действительно прекрасны. Еще один урок о созвездиях не...

Она визжит, когда я поворачиваюсь и, держа ее на руках, бегу под палубу.

- Ты хочешь увидеть звезды? – спрашиваю я, бросая ее на кровать. Она смотрит на меня, ее красивая грудь поднимается и опускается. - Сегодня я заставлю тебя увидеть великолепные звезды.

Она искренне смеется и вскрикивает, когда я бросаюсь к ней. Я охватываю ладонями ее лицо и, проталкивая свой язык ей в рот, заставляю ее стонать. Ее руки бродят по моим плечам, вверх и вниз по спине, впиваясь ногтями в мою кожу, пробираются под рубашку и царапают мои ребра. Интересно, помнит ли она, насколько мне это нравилось в первый раз, когда мы были вместе.

- Эдвард...

- Белла... Ты нужна мне, Белла. Я так долго нуждался в тебе.

Я хочу объяснить ей, что именно я имею в виду. Да, я нуждаюсь в ней прямо сейчас. Да, я хотел и нуждался в ней физически с тех пор, как мы снова нашли друг друга.

Но я нуждался в ней задолго до этого. Она была необходима мне каждый день моей жизни, во всех смыслах этого слова; чтобы она была рядом со мной, любила меня, стояла возле меня, смеялась со мной, плакала со мной. И все это с того времени, как я встретил ее. Возможно, в какой-то момент она перестала любить меня, но я никогда не переставал и скучал по ней каждый проклятый день.

Я хочу объяснить ей все это, но не могу найти слов, а она в это время целует и покусывает кожу на моей ключице. Поэтому, вместо этого, я проскальзываю рукой ей за спину и развязываю верх ее бикини, решив, что объяснения я оставлю на потом. Завязки падают по ее плечам, как шелковые ленты, и я сжимаю материал в руке, открывая взору кремово-белую грудь, которая контрастирует с золотым загаром на ее плечах.

Ее грудь вздымается, пока я рассматриваю ее; в поведении Беллы нет никакой застенчивости.

- Красивая, - бормочу я; ее ярко-розовые соски становятся твердыми. Я сжимаю ее грудь ладонями, вспоминая, как они ощущались тогда. Да, теперь они стали больше. Она родила нашего ребенка, выносила его, и от понимания этого моя любовь к ней и ее телу увеличивается.

Белла издает стон и поднимает бедра, чтобы потереться об меня. Она отличается от той, которой была в первый раз. В тот первый раз я должен был вести и учить ее.

Сейчас она показывает мне, что ей нужно; чего она хочет.

Она обхватывает мою голову и направляет ее к своей груди, где я с удовольствием обвожу языком сладкий и твердый сосок, отчего она задыхается и бесстыдно стонет.

- Да, Эдвард. Да, вот так.

Ее инициатива еще больше заводит меня. Я переключаю свое внимание на ее другую грудь, относясь к ней с той же любовью. Все это время она трется об меня бедрами. И мой член болезненно пульсирует от желания, уже представляя себе тепло внутри нее.

Она берет мою руку и опускает ее вниз, и я точно знаю, чего она хочет. Нет, мы больше не двигаемся медленно, и это нормально. Теперь у нас есть все время в мире.

Я с силой втягиваю ртом ее соски, покусывая то один, то другой, и тянусь рукой вниз, чтобы развязать веревочки, удерживающие нижнюю часть ее бикини. Когда она остается передо мной совершенно обнаженной, я откидываюсь на пятки, чтобы хорошенько ее рассмотреть. Она больше не стесняется, как это было тогда. Она наблюдает, как я разглядываю ее, и улыбается; и чтоб мне провалиться, если это не сводит меня с ума еще сильней. Когда она быстро поднимается на колени и хватает меня за край рубашки, чтобы нетерпеливо стянуть ее через голову, я уже знаю, что это не будет медленно и нежно.

И это нормально.

У нас есть вечность.

Она целует мою грудь, и я издаю низкий стон, когда она облизывает мои соски. Я запускаю пальцы в ее волосы, но она берет мою руку и снова направляет ее вниз.

На моих губах медленно появляется улыбка. Да, она точно знает, чего хочет.

Я хватаю ее за бедро, лаская гладкую, круглую попку, ту самую, что соблазняла меня всю неделю. Моя рука медленно скользит вперед, а ее поцелуи на моей груди становятся более безумными, нуждающимися; я провожу кончиками пальцев между ее бедер. Она стонет, когда моя рука продвигается дальше. Чувствуя излучающееся из нее тепло, я в буквальном смысле заставляю себя сосредоточиться, чтобы не взорваться прямо здесь и сейчас, просто от одних мыслей об этом тепле... которое я собираюсь ощутить вокруг своего члена.

Но я хочу доставить ей как можно больше удовольствия, прежде чем мы перейдем к этому этапу.

Я нарочно лишь слегка провожу пальцами по нежным волоскам между ее ног, дразня ее и заставляя тяжело дышать, в то время же становясь все более твердым.

- Пожалуйста, Эдвард. Пожалуйста.

Я поглаживаю ее влажный клитор двумя пальцами, прежде чем протолкнуть их в нее; она вскрикивает. Да, я помню эти крики.

Белла берет мою руку в свою и проталкивает мои пальцы еще глубже. Моя ладонь накрывает ее киску, и когда она начинает двигаться вокруг моих пальцев, я смотрю на нее из-под потяжелевших век; мой член пульсирует почти болезненно. Она вращает бедрами, пока я пронзаю ее пальцами, упиваясь ее влагой, ее теплом. Прогнувшись в спине и толкаясь против моей руки, ее тело начинает дрожать, и это самая красивая вещь, которую я когда-либо видел. Вероятно, я бы мог оставаться в таком положении вечно, но когда она стягивает с меня боксеры и обхватывает ладонью мой ноющий член, вот тогда я вижу звезды.

Мы стоим на коленях, поглаживая и любуясь друг другом, и да... это удивительно.

Ее крики такие же совершенные, какими я их помню; рваные и умоляющие.

Она двигает рукой вверх и вниз по моему стволу, лаская меня, пока я хрипло шепчу ее имя.

Поэтому, когда она внезапно отпускает меня, мое сердце замирает. Но обняв за шею, она тянет меня за собой на кровать; ее глаза пронзительно смотрят в мои.

- Мы можем поиграть потом, Эдвард. Прямо сейчас я хочу ощутить тебя глубоко внутри себя.

- О, да, - стону я, потому что, черт возьми, я не собираюсь жаловаться. Всю прошлую неделю казалось, словно весь мир сговорился с целью не позволить мне оказаться внутри нее, и это все еще может повториться.

Наша дочь может проснуться и сказать, что не хочет никого, кроме своей мамы.

Лонг–Айленд может захлестнуть цунами.

Может взорваться планета и послать в нашу сторону сотни метеоритов.

Но даже если в одно мгновение разбушуются все силы природы, лишь землетрясение силой в десять балов по шкале Рихтера сможет здесь и сейчас остановить меня от занятия любовью с этой женщиной, и то, только если меня будет шатать из стороны в сторону с такой силой, что я потеряю чувство равновесия и буду не в состоянии видеть перед собой цель.

Я быстро стаскиваю с себя боксеры и раздвигаю ее ноги своими, прежде чем по нам ударит какая-нибудь непредвиденная стихия, и в следующее мгновение я чувствую, что поглощен ее теплом и самой удивительной узостью, которая сжимает меня со всех сторон, такой чертовски скользкой и влажной.

- Черт, - хрипло рычу я, и крики Беллы заполняют небольшую спальню яхты. Во время долгой паузы мы просто удерживаем взгляды друг друга, общаясь только глазами. Наконец-то мы дома, и в глубине души я знаю, что мы оба понимаем значение этого момента.

Но я внутри нее, поэтому серьезные размышления подождут.

Она обхватывает меня ногами и притягивает еще ближе, а я толкаюсь в нее так глубоко, как только могу.

- Ах, Эдвард! Да, Эдвард! Да!

Ее одобрительные возгласы подстегивают меня. Наши бедра сталкиваются в диком ритме; в воздухе витают наши крики, стоны и хлопки от соприкосновения бедер.

- Белла... черт, детка. Да. Да. Да.

Наши рты обрушиваются друг на друга, и эти поцелуи больше не нежные и сладкие, сейчас они нетерпеливые, страстные и требовательные; наши языки сражаются за превосходство. Именно таким я все помню, и в то же время это совсем не похоже на то, что было тогда.

Она восхитительно царапает мою спину ногтями, и я кричу ее имя, в то время как наши тела движутся друг против друга в идеальном тандеме. Она жадно берет, и я так же отдаю, снова и снова.

Я уверен, что она вот-вот кончит. Она изменилась во многих отношениях, но это осталось прежним. В эти моменты она теряет сосредоточенность и больше не может меня целовать; движения ее языка становятся хаотичными, он касается моего лишь кончиком. А потом она перестает делать даже это. Она поджимает губы, а затем ее рот открывается. Да, я помню все. Я нависаю над ней, поглощая ее рваные вдохи, а она еще больше прогибается в спине.

- Да, детка. Вот так, - призываю я ее, сильно толкаясь и заставляя ее стонать. Ее лицо искажается от удовольствия, и она выглядит так, будто вот-вот заплачет. Но я знаю этот взгляд. Ее голова поворачивается из стороны в сторону, но я не унимаюсь. Я хочу поглотить ее изнутри, всю, полностью. Я толкаюсь внутрь и обратно, почти вне себя от потребности, и продолжаю целовать ее, в то время как ее отчаянные мольбы становятся громче и громче, сливаясь в идеальный ритм с движением моих бедер.

- Пожалуйста, Эдвард... Да, я кончаю, Эдвард. Я кончаю.

Она срывается в пропасть, а я смотрю на нее, чувствую ее. Ее стенки сжимаются, крепко окутывая меня.

- О, боже, я знаю. Позволь мне увидеть это, Белла. Я всегда любил смотреть, как ты кончаешь.

Возможно, на нее оказали воздействие мои слова или несколько еще более жестких толчков, но она сжимается вокруг меня так сильно, что мне кажется, я взорвусь прежде, чем она кончит. Мой член набухает и пульсирует внутри нее.

- Черт, Белла. Черт...

- Эдвард! Да, Эдвард. Да!

Она так сильно обхватывает меня, впиваясь пятками в мою задницу, окутывая меня теплом и влажностью, что я не могу больше сдерживаться.

Мы вскрикиваем вместе, и когда я нахожусь на пике своего удовольствия, какая-то часть глубоко внутри меня признает, что хоть я и занимался сексом с тех пор, как впервые встретил Беллу, и да, я кончал... но этого я не чувствовал.

Всепоглощающее тепло, любовь и гребаный огонь. Столько лет… Я не чувствовал этого с того момента, когда в последний раз занимался любовью с девятнадцатилетней девушкой, зная лишь ее имя - Белла.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

BPOV

Я открываю глаза в тот момент, когда над сероватой водой восходит солнце, заставляя ее сверкать, словно десятки серебряных драгоценностей. На секунду я немного дезориентирована; хмурясь, я смотрю, как ярко-оранжевый круг раскачивается из стороны в сторону, наклоняясь то влево, то вправо, поднимаясь по небу.

Когда воспоминания обрушиваются на меня, мои глаза распахиваются, но я стараюсь усмирить свое тело, не позволяя ему задрожать, и успокоить свое дыхание, потому что я не совсем уверена, что хочу, чтобы Эдвард знал, что я проснулась. Часы на тумбочке показывают 6:14 утра. Я лежу еще минут десять, наблюдая как каждая последующая цифра медленно сменяет предыдущую, и заставляю сердце стучать стабильно, поднимая и опуская плечи в размеренном ритме. Он спит, держа меня в своих объятиях, а его губы касаются моих волос, нежными вздохами щекоча мой затылок. Его руки крепко обвивают мою талию; даже во сне. Я чувствую, как его утренняя эрекция прижимается к моей попке, ритмично покачиваясь против меня каждые несколько секунд.

Я должна подняться.

Я осторожно распутываю наши пальцы, а затем пытаюсь отползти к краю кровати, потихоньку, чтобы не прогнуть матрас...

- Белла, ты куда? - его голос грубый, хриплый; все еще сонный.

- Я...

Эдвард протягивает руку, тянет меня назад, толкая вниз на матрас, и нависает надо мной. Он держит мои руки в ловушке над головой, в то время как в уголках его глаз формируются беспокойные морщинки. Все так знакомо... и в то же время совершенно по-другому. Когда-то я могла читать его лишь по глазам.

Теперь он для меня открытая книга; каждое выражение, каждый взгляд.

Прошлая ночь была… такой, как в моих воспоминаниях о тех давних выходных, но в то же время она превзошла все мои ожидания.

- Куда ты идешь? – снова спрашивает он; выражение его лица наполнено тревогой. Он думает, что я сожалею о том, что произошло ночью.

Я нежно улыбаюсь.

- Я просто хотела проверить свой телефон, дорогой, чтобы убедиться, что у Элис или твоей тети не возникло никаких проблем с Элли этой ночью.

Он усмехается, облегчение окрашивает черты его лица, и он выпускает мои руки. Я выскальзываю из-под него и тянусь за своим телефоном.

6:15 утра: Белла, я просто хотела сообщить тебе, что Элли мирно спала всю ночь в своей постели. Я только что проверила ее, и она по-прежнему крепко спит. Наслаждайся утром с моим племянником.

Я кладу телефон обратно на тумбочку и поворачиваюсь к человеку, которого я любила в течение семи лет, даже когда говорила себе, что это не так.

Он снова нависает надо мной.

- Как Элизабет?

- Все еще спит. В своей постели.

Он широко усмехается и придавливает меня своим восхитительным телом, прижимая свою эрекцию прямо к тому месту, которое уже ноет, желая ощутить его.

Я больше не девятнадцатилетняя девочка. Он - не двадцатичетырехлетний солдат в увольнении.

Мы те, кем являемся сейчас; два человека, которые должны жить с ошибками, совершенными в прошлом, и с нетерпением ожидающие будущего.

И теперь эта женщина, кем я являюсь сейчас, хочет утопить эту утреннюю эрекцию глубоко внутри себя.

Я опускаю руку и поглаживаю его так, как ему это нравится; от основания до конца, поигрывая с влагой на кончике и распределяя ее вокруг широкой головки. Когда он стонет, и его лицо искажается от удовольствия, мои бедра сжимаются в ожидании.

- Итак, любовь моя, - выдыхаю я, поднимая голову, чтобы пососать мочку его уха, - на чем мы остановились?

Перевод: koblyktet
Редакция: Maria77
Литературный редактор: mened