Настоящее.


BPOV

В зале оживленная обстановка - то есть, настолько оживленная, насколько этого можно ожидать на политическом благотворительном вечере, если вы не заперты в туалетной комнате с будущим президентом.

Мужчины, одетые в дорогие смокинги, и женщины в вечерних платьях стоят и обсуждают финансовые законопроекты и комитеты политических действий, обещая поддержку в обмен на голоса, обмениваясь информацией о лоббистах и крупных источниках финансирования.

Мы с Майклом общаемся с присутствующими в зале. К нему подходят различные представители политических движений, похлопывают его по спине и благодарят за поддержку. Он представляет меня, как человека очень важного в работе его организации, и они уделяют мне столько же внимания и похвалы, как и ему.

Майкл наклоняется ко мне и шепотом дает краткий урок о функциях американского Конгресса. Я внимательно слушаю, поднимая бровь то в одном месте, то в другом, задавая умные вопросы и делая вид, что Эдвард не объяснял мне об американской форме правления очень подробно и с гораздо бòльшим энтузиазмом, чем того заслуживает сам предмет, - особенно в постели. Однако, когда я внимала его гладкому бархатному голосу, пока его теплые руки скользили вверх и вниз по моему телу, эта тема была очень волнующей.

Еще один дар Эдварда – своим энтузиазмом он может превратить скучную тему почти в религиозную.

- Итак, ваш спикер Палаты представителей, - я вздергиваю подбородок в сторону человека, стоящего в нескольких футах от нас, - возглавляет партию с наибольшим количеством мест в Палате. И в то время как глава нашей партии одновременно является премьер-министром, ваш спикер лишь на втором месте после Президента.

Майкл гордо кивает, довольный тем, как быстро я уловила смысл. Эдвард смеялся надо мной, когда мы обсуждали это, и я сделала такое сравнение. Он назвал его точным, хотя и сказал: «Спикер отдал бы многое за возможность оказаться на должности Блэра».

- Правильно, - отвечает Майкл. - Ты, кажется, хорошо проинформирована о нашей политической системе.

- Я провела кое-какие исследования, - криво улыбаюсь я, потягивая вино.

В течение последних нескольких лет у нас с Майком сложились интересные отношения. Он - не глупый человек. Будь он таковым, то не стал бы главой многомиллиардной корпорации, которая держит в своих руках практически каждую область коммерции. В его компании я высоко поднялась по служебной лестнице, и, хоть я не стану отрицать, что в один прекрасный день мне посчастливилось привлечь его внимание, я честно заработала все получаемые мной похвалы и продвижения. Наши отношения более чем платонические, но они основаны на взаимопонимании: я уважаю его, как бизнесмена, его напористость и решимость, империю, которой он правит, и его личную жизнь, в то время как он, в свою очередь, уважает мою личную жизнь, мои мозги, мою энергичность и преданность его империи. Иногда это сводится к сексу, но я не принадлежу ему, а он не принадлежит мне. В конце дня наши пути расходятся: он исчезает в своем мире, уделяя время тому, что считает важным, а я исчезаю в своем, посвящая себя тому, что важно для меня.

Мне это идеально подходит.

- Скажи мне, Майкл, - я начинаю говорить настолько безобидно, насколько могу, сканируя глазами помещение, как только мы оказываемся наедине. Эдвард все еще не вернулся с тех пор, как я оставила его стоящим на коленях в туалете. Ирина ведет себя сдержанно в компании группы мужчин, внимательно оглядывая помещение в поисках кого-то. – Мне интересно, в вашей американской политической системе столько же скандалов, сколько в британском парламенте?

Майкл фыркает и криво улыбается.

- Конечно.

- И что происходит с мужчиной или женщиной, членами Конгресса, которые вовлечены в скандал? – любопытно спрашиваю я. - Вынуждены ли они отказаться от своей должности?

Он качает головой.

- Очень непросто принудительно лишить должности членов Конгресса, только если он или она не совершили уголовное преступление. Обычно скандалы просто затихают и, в конечном счете, о них забывают. Мы, американцы, всепрощающие люди, - усмехается он.

Я просто киваю и делаю еще один глоток вина.

- Но, вероятно, это остановит их дальнейшее политическое развитие?

- Это будет зависеть от скандала.

Опять же я просто киваю, тихо раздумывая; убеждая себя. Нет, Эдвард никогда бы не рискнул оказаться в центре скандала, я в этом уверена. Он предпочтет тихо подать в отставку, чем позволит этому когда-либо выйти наружу и опозорить Наследие Калленов. Я должна в это верить, если собираюсь сказать ему то, ради чего приехала сюда.

К нам подходят несколько бизнесменов, и мы стоим, обсуждая последнее приобретение Майкла. Он купил престижный новостной журнал, который публикуется здесь, в Нью-Йорке, с европейским изданием, выпускаемом в Лондоне. Он существует почти столетие, но плохие редакционные решения за последние несколько лет, а также чрезмерная диверсификация послужили резкому падению прибыли. Теперь в дело вступил Майкл и купил журнал за рекордную сумму, а я полностью переделываю всю его стратегию.

Пока мы обсуждаем наши с Майклом планы относительно журнала, мимо меня проходит красивая женщина. Она не так гламурна, как Ирина; натуральная рыжеватая блондинка, среднего роста, одетая в обтягивающее изящное черное платье, которое нежно подчеркивает ее тонкие изгибы, не привлекая к ним слишком много внимания. Все взгляды следуют за ней, когда она спокойно обходит помещение, величественно приветствуя всех, как особа, целиком и полностью принадлежащая этому клубу. Впервые за ночь я чувствую себя неловко и должна практически силой сдерживать себя, чтобы не сбежать отсюда.

Внезапно позади нее появляется Эдвард, выглядя чертовски фантастически для человека, член которого только что был раздавлен. Он кладет руки ей на плечи, она оборачивается и улыбается ему, когда он оставляет по поцелую на каждой ее щеке. Вспышки камер запечатлевают этот момент. Они начинают разговаривать, расплываясь в улыбках, но внезапно он поднимает взгляд и смотрит мне прямо в глаза, и в них есть что-то... что-то такое, что противоречит спокойному и невозмутимому выражению на его лице.

Он резко кивает ей и уходит, направляясь в нашу сторону. Его глаза угрожающе впиваются в мои, но он пересекается с Ириной. Я не знаю, о чем они говорят, но ее изящные маленькие ноздри раздуваются, и она, как ошпаренная, выбегает из комнаты.

Дойдя до нашей группы, он непринужденно приветствует всех. По нему не скажешь, что всего лишь несколько минут назад ему чуть ли не оторвали член. Я почти восхищаюсь им.

- Мы как раз обсуждали будущее журнала ERA, - Майкл посвящает его в наш разговор.

Эдвард кивает, выглядя так же сильно заинтересованным этой темой, как и всем остальным, что обсуждают его избиратели и сторонники.

- Да, потребуется много сил, чтобы улучшить это издание.

- Ну, я совершенно уверен в способностях Изабеллы навести там порядок, - говорит Майкл, улыбаясь мне и подмигивая.

- Спасибо, Майкл, я стараюсь изо всех сил, - улыбаюсь я в ответ.

- А как именно вы планируете превратить журнал ERA в голос поколения, каким он был раньше, мисс Свон? Если вы, конечно же, можете об этом с нами говорить.

- Я, безусловно, могу обсудить с вами некоторые из моих планов, конгрессмен Каллен, но не могу раскрыть вам все мои тайны, - сладко улыбаюсь я.

Выражение его лица остается невозмутимым, но глаза вспыхивают.

- ERA был когда-то известен, как голос народа, но последние редакторы слишком сильно сосредоточили внимание на людях и событиях, которые больше не интересовали массы. Я планирую изменить это. Я найму более молодую, более осведомленную команду, которая будет в состоянии удовлетворить интересы этого поколения, как здесь, так и в лондонском офисе.

- И вы думаете, что этого будет достаточно, мисс Свон? Избавиться от старого и привнести новое? Забыть то, что когда-то было? Выкинуть все это на помойку? – любезно усмехается он.

Он бросает мне вызов. Майкл смеется, видя попытку Эдварда смутить меня.

- Конечно же, я не думаю, что этого будет достаточно, но, как я уже сказала, я не могу полностью открыть вам свою стратегию, конгрессмен. Журнал изменится внешне и по содержанию. Но в целом, я уверена, что, сосредоточив внимание на тех людях и вопросах, которые интересуют наше нынешнее поколение, мы получим самую положительную динамику. В конце концов, разве не это является главной причиной, почему вы, вероятно, станете следующим президентом этой страны?

Его глаза снова меняются; темнеют. Тем не менее, выражение его лица остается прохладным и собранным. Один уголок его губ приподнимается в кривой усмешке.

- Я думаю, вы забегаете немного вперед, мисс Свон. Я еще даже не выиграл место в Сенате, не говоря уже о том, чтобы объявлять о каких-либо планах на Овальный кабинет (п.п.: Овальный кабинет - рабочий кабинет президента США в Белом доме) в будущем, - посмеивается он. - Но спасибо за ваш голос и доверие.

Вся группа смеется над его остроумием.

- Теперь я думаю, что это вы забегаете немного вперед, конгрессмен. Я не отдавала за вас голоса. В конце концов, я не американка.

Вокруг нас еще больше смеха.

Мы удерживаем взгляды друг друга.

Он издает еще один смешок, но его слишком знакомые зеленые глаза не наполнены весельем.

Тема разговора переходит к предстоящим сенатским выборам. Я смотрю, как Эдвард общается с группой окружающих нас людей. Когда он обращается к ним, то встречается взглядом с каждым из них; все будто загипнотизированы им - его словами, тоном его голоса.

Затем Эдварда прерывает еще один конгрессмен, требуя к себе внимания, и извиняясь, он уходит. Я чувствую разочарование всех присутствующих из-за того, что конгрессмен Каллен покинул нашу компанию.


῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Майкл удалился в уборную, а я, устав от общения, иду к бару, чтобы взять себе еще один бокал вина.

Я чувствую его позади себя.

- Что, черт возьми, происходит, Белла? - шипит он мне на ухо, его дыхание поднимает тонкие волоски на моем затылке.

Я оборачиваюсь и вижу, что он стоит напротив меня. Приятно улыбаясь, в одной руке он держит бокал вина, а другая небрежно покоится в кармане его брюк.

- Конгрессмен, как приятно снова вас видеть. Надеюсь, вы хорошо чувствуете себя этим вечером. Ничего не болит и не отваливается? – усмехаюсь я.

Почти незаметно он вздрагивает, прежде чем громко сглотнуть, но выражение его лица остается бесстрашным; а глаза полны огня.

- Что ты здесь делаешь? Чего ты хочешь? - спрашивает он сквозь зубы.

Я делаю глубокий вдох и обвожу взглядом помещение. Хоть внешне я, как и он, выгляжу спокойной и собранной, нервы у меня натянуты, как струна. Мое сердце болезненно барабанит за ребрами. Сейчас самое подходящее время рассказать ему, почему я здесь. Сейчас - в самом разгаре его благотворительного вечера. Разбить его надежды посреди сотен людей, которые собрались сегодня с совершенно противоположной целью, было бы как минимум поэтичным в своей справедливости.

Но мой голос подводит меня. Я вспоминаю каждую секунду тех минут, тех часов, что мы провели вместе.

Я думаю о ней. Я вижу ее глаза, такие похожие на его.

И я не могу.

Когда мой голос наконец-то возвращается ко мне, я говорю совершенно не то, что планировала. Это говорит маленькая, обиженная Белла, а не мстительная женщина Изабелла, которой я так хотела казаться.

- Должно быть, тебе очень неловко, не так ли?

Боковым зрением я вижу, как он хмурит брови, но я отказываюсь смотреть на него. Вместо этого, я смотрю на красивую изящную женщину, принадлежащую этому обществу, а затем перевожу взгляд на гламурную модель, которая выглядит совершенно не к месту, как и я чувствую себя здесь.

- Находиться в одном помещении со своей подругой, бывшей женой и девушкой, которую ты трахал за ее спиной.

Теперь я встречаюсь с ним взглядом. Он свирепо смотрит на меня, прежде чем закрыть глаза и выдохнуть через нос.

- С другой стороны, возможно, ты трахал десятки женщин, находящихся в этой комнате, и мы трое не такие уж и особенные.

Его глаза распахиваются, воспламеняются.

- Ты действительно так думаешь, Белла?

- Она - очень красивая, - продолжаю я, игнорируя его вопрос и не обращая внимания на то, как он произносит мое имя, на намек обиды в его голосе, потому что я слишком прекрасно знаю, насколько он хороший лжец, - и элегантная; в жизни она лучше, чем на экране телевизора. Как же называла вас мировая пресса, когда вы только поженились?

Он вздыхает.

- Белла...

- Верно, - киваю я, как будто только что вспомнила. - Таня Мартин и Эдвард Каллен: политическая королевская семья. Следующий Камелот. Джон Фицджеральд Кеннеди и Джеки нынешнего поколения. Как жаль, что между вами не сложились отношения...

- Черт возьми, Белла...

- Но я полагаю, что все же что-то сложилось, не так ли? Вы с ней по-прежнему в хороших отношениях, и теперь у тебя есть поддержка ее отца; нынешнего президента. И когда его срок закончится, у него в руках появится марионетка, через которую он продолжит управлять страной.

- Ты совсем не понимаешь, о чем говоришь.

- О, а мне кажется, я понимаю, дорогой. Но я полагаю, что это всего лишь очередной день в жизни конгрессмена Каллена, орденоносного ветерана войны, будущего лидера свободного мира.

Его лицо непроницаемо.

- Белла, чтобы ты не думала...

Сзади к Эдварду приближается Майкл и хлопает его по плечу.

- Конгрессмен, рад увидеть вас здесь. Мне в голову пришла прекрасная идея, и я хотел обсудить ее с Изабеллой, но так как вы оба здесь, это даже лучше.

Эдвард обращает свою обычную дипломатическую и очаровательную улыбку к Майклу.

- Я весь во внимании, мистер Ньютон.

Майкл взволнованно кивает.

- Я тут подумал... Изабелла пытается сделать журнал ERA таким, как он был прежде, и даже лучше, тщательным образом планируя изменить все и сосредоточиться на людях и проблемах, которые сегодня волнуют массы.

- Я уверен, что она справится, - ободряюще говорит Эдвард, хотя сам не смотрит на меня, произнося эти слова.

- Как и я, - соглашается Майкл. - Но у меня есть идея, которая, как я считаю, даст нам большой толчок в правильном направлении.

- О чем ты говоришь, Майкл? – спрашиваю я.

- Давай сделаем конгрессмена гвоздем номера и поместим его фотографию на обложку. Статью напиши сама.

Мы с Эдвардом теряем дар речи.

- Да, подумай об этом, - продолжает Майкл, улыбаясь мне от уха до уха. - Ты хочешь писать об актуальном и современном, но кто может быть сейчас актуальнее, чем конгрессмен Каллен?

Мой желудок скручивает. Я здесь, чтобы уничтожить Эдварда, а не писать о нем мемуары.

- Майкл, я не думаю, что это такая уж хорошая идея.

Майкл вопросительно поднимает бровь. Он не любит, когда ему говорят «нет».

- Почему нет?

Я стараюсь быстренько что-то придумать.

- Во-первых, три ближайших выпуска журнала уже распланированы.

- Так перенеси одну из статей на следующие выпуски.

- С другой стороны, я уверена, что конгрессмен слишком занят своей кампанией и не сможет уделить нам неделю своего времени на работу над статьей.

Я смотрю на непроницаемое выражение лица Эдварда, ожидая, что он извинится перед Майклом и скажет ему, что как бы он не хотел, но прямо сейчас он занят по горло, чтобы оказаться в центре недельного исследования его жизни для того, чтобы стать гвоздем номера.

- На самом деле, приму за честь дать интервью мисс Свон. Кроме того, я всегда восхищался журналом ERA.

Не говоря уже о том, что бесплатная реклама будет нелишней.

Нет. Это совсем не то, зачем я пришла сюда.

Я начинаю качать головой.

- Майкл, как я уже сказала, мы уже распланировали следующие несколько выпусков.

Майкл откашливается. Он подходит ко мне и бережно обнимает меня за талию.

- Конгрессмен, прошу прощения, мы с Изабеллой отойдем на пару минут.

- Конечно, - легко соглашается Эдвард, и Майкл отводит меня в сторону.

- Изабелла, в чем проблема?

- Нет никаких проблем, Майкл, - заверяю его я. - Просто сейчас невозможно сделать конгрессмена гвоздем номера...

Майкл прерывает меня.

- Изабелла, я руковожу всем. Если я говорю, что нужно подвинуть статью, значит так и надо сделать. Я удивлен. Я думал, что ты ухватишься за эту идею. Сколько раз ты говорила мне, что хочешь писать? Вот твой шанс!

- Мне придется хорошенько ознакомиться с американской политической системой, а сейчас у меня нет времени на...

- Раньше ты достаточно хорошо улавливала смысл того, что я тебе объяснял, и я уверен, что ты быстро усвоишь все остальное. Кроме того, Изабелла, мы оба знаем, что одним из основных направлений этой статьи будет сам Каллен, а не проверка твоих политических знаний! Мир обожает его, и если мы сможем написать о нем статью, то мгновенно вернем прежнюю репутацию журнала ERA, и даже больше!

Что я могу сказать? Абсолютно ничего, потому что все, что он говорит, - это правда. Эта статья станет огромной рекламой для журнала.

- Изабелла, - понизив голос, говорит он. Обняв меня за талию, он прижимается ко мне, и его рот движется возле моей шеи.

Я обращаю свой взгляд на Эдварда. Он наблюдает за нами: плотно сжатая челюсть, бесстрастное лицо, но глаза...

- Изабелла, - соблазнительно шепчет Майкл. - Сделай это… сделай все правильно, и я назначу тебя ответственным редактором ERA в лондонском офисе.

Я резко втягиваю воздух.

- Да, - воркует Майкл, его нос скользит по моей щеке, - я знаю, что ты действительно этого хочешь. Неужели ты думала, что я не заметил?

Опять же, я ничего не могу сказать, потому что он совершенно прав. Я не хочу этого мира слияний и поглощений. Я хочу писать. Я всегда хотела писать. И после того, как завершу здесь свою работу, я хочу вернуться домой в Лондон; к своей семье.

Кроме того, в моей голове формируется новый план.

Я киваю в ответ. Майкл посмеивается в мою шею. Эдвард все еще стоит у бара, медленно потягивая свое вино, и наблюдает за нами.

- Хорошая девочка, - говорит Майкл, прежде чем оставить поцелуй на моей шее и выпрямиться. – Пойдем, сообщим конгрессмену.

Я киваю, и Майкл, обняв меня рукой за талию, ведет обратно к Эдварду, глаза которого сосредоточены на своем бокале.

- Конгрессмен, - улыбаюсь я. – Если вы позволите, я приму за честь, написать о вас центральную статью для нашего журнала.

Он должен быть в ужасе. Он должен дрожать от страха при мысли о том, что я напишу о нем главную статью. Вместо этого, он стоит и ухмыляется, его зеленые глаза сверкают, забавляясь. Он считает себя неприкасаемым.

- Очень хорошо, мисс Свон. Я свяжусь с вами завтра утром для дальнейшего обсуждения...

- Завтра я улетаю в Лондон, но должна вернуться в начале следующей недели. Я попрошу моего помощника связаться с вашим, и они смогут разработать график, подходящий для нас обоих.

Что-то снова мелькает в его глазах, но это быстро проходит.

- Очень хорошо, мисс Свон.

Он кивает и протягивает свою руку для рукопожатия. Когда наши руки соприкасаются, мне приходится в буквальном смысле сражаться с собой, чтобы подавить в себе проявления огня, прожигающего мое тело насквозь.

Его выражение лица остается, как никогда, спокойным.

- С нетерпением жду начала нашего с вами сотрудничества, мисс Свон.

- Как и я, конгрессмен. Как и я.




Перевод: koblyktet
Редакция: Maria77
Литературный редактор: mened