BPOV

Примерно через час после столкновения с Карлайлом, состоявшегося перед школой Элли, Джаспер, Эдвард и я собрались в кабинете Эдварда. Эсме осталась в моем таунхаусе приглядывать за Элли.

- Вопрос в том, насколько мы можем доверять этой информации?

Эдвард смотрит на Джаспера с каменным выражением лица, его темный взгляд пылает яростью. Он, безусловно, слышал вопрос, но у меня такое чувство, что в уме он все еще представляет сцену у школы. Мы сидим на черном кожаном диване, его нога беспрестанно дергается вверх-вниз, и я знаю, что он прилагает огромные усилия, чтобы оставаться на месте.

- Нет, мне все-таки следовало доехать до школы и вызвать копов, - рычит он, игнорируя вопрос Джаспера.

- Эдвард, к тому моменту он все равно бы уже ушел. Кроме того, его визит не нанес никакого вреда – Элли даже не знает, кто он такой.

Поджав губы, Эдвард качает головой.

- Он - ядовитая змея, - тихо выдавливает он сквозь плотно сжатые зубы. - Если бы он только посмел сказать Элизабет что-то не то…

Я протягиваю руку и сжимаю его ладонь.

- Он не сказал, и Элли в порядке.

Эдвард склоняет голову набок так, чтобы видеть мои глаза.

- А ты?

Я делаю глубокий вдох.

- Я тоже в порядке.

Он изучающе смотрит на меня еще целую долгую минуту, и в его собственных глазах угадывается безысходность, а затем вдруг разворачивается, обхватывает одной рукой мою шею, притягивает к себе и прижимается крепким поцелуем к моему лбу. Сделав еще один длинный судорожный вздох и позволив воздуху наполнить легкие, Эдвард переключается на Джаспера.

-Нет, я не доверяю ни слову из уст своего отца… но… если они обратились к Ньютону, тогда у них нет причин не обратиться и к Ирине. И если Ньютон не предаст Беллу, то, и это я знаю точно, Ирина спокойно сделает такого рода заявление обо мне, - фыркает он. – Кроме того, судя по реакции, полученной тобой от ее публициста, я не сомневаюсь, что эта часть информация является правдой.

- Эдвард, я знаю, что твоему отцу нельзя доверять, - вклиниваюсь я, - но я чувствую, что в этот раз он говорил правду.

Он удивленно смотрит на меня.

- И что заставляет тебя так думать?

- То, как он выглядел, - пожимаю я плечами, - словно он не видел больше смысла продолжать врать.

Эдвард не отвечает и продолжает смотреть на меня в упор, но его взгляд сосредоточен не на мне, он словно смотрит сквозь меня, куда-то за тысячи миль вдаль.

Джаспер прокашливается.

- В любом случае, я предупредил публициста Ирины, что если из ее лагеря появится хоть один нелицеприятный комментарий в твой адрес или в адрес Беллы, мы подадим в суд за распространение порочащих сведений, будь то клевета, злословие или что-то еще. Она, казалось, была удивлена, что мы знаем. Это должно немного охладить их пыл и дать нам время разработать стратегию, как с этим бороться.

- У меня уже есть стратегия по этому поводу, - четко говорит Эдвард и с этими словами поднимается на ноги.

Остекленевший взгляд, присутствовавший у него несколькими секундами ранее, полностью исчез, и его место заняло выражение полной решимости.

- Свяжись с Джессикой и убедись, что она готова бросить все и заняться только этим. Большую часть заявления я уже подготовил и хочу, чтобы оно вышло в ближайшие сорок восемь часов.

Джаспер кивает и тоже встает.

- Я все понял, Эдвард.

Как только он выходит из кабинета, я медленно шагаю к окну. Осеннее солнце уже начало садиться за серебряными небоскребами Манхэттена, купая их в оранжевом зареве, отблески которого отражаются от высоких, тонированных окон. Я глазею на тени, окружающие каждое отдельное здание, по очереди обводя их взглядом, а внутри помещения нет ничего, кроме окутавшей нас тишины.

Эдвард молча встает позади меня, обхватывает мою талию и притягивает меня к себе. Я опираюсь спиной на его сильную грудь, и его ладони проскальзывают под мою блузку, пальцы скользят вверх и вниз по ребрам уверенно, но нежно. Когда он склоняет голову к моему плечу, я чувствую на своей шее его теплое дыхание, от которого мелкие волоски встают дыбом, и поворачиваю к нему голову.

- Полагаю, мы на самом деле делаем это, - бормочу я.

Его пальцы сильнее вжимаются в мою кожу, лаская и требуя одновременно, заставляя меня жалеть, что я не могу развернуться, снять с него рубашку, галстук и брюки, каждую разделяющую нас деталь одежды, и просто прижаться к нему, обвиться вокруг его сильного, красивого тела, пока все это не закончится.

- У нас нет выбора, - шепчет Эдвард, водя носом по моей шее. - Неважно, решился ли мой отец на контакт с тобой по собственной инициативе или же он все еще работает с Мартином, в этом нет никакой разницы. Я не могу допустить, чтобы это случилось снова. Это должно прекратиться сейчас же, – он еще крепче прижимает меня к себе. – До сих пор не могу поверить, что Эммет…

Я перебиваю его.

- Ты не можешь сердиться на Эммета. Он предупреждал твоего отца, что ему лучше уйти, и пытался помочь мне сесть в машину. Он ничего больше не мог поделать, если только не запихать меня в автомобиль с помощью силы.

- Может быть, ему все-таки следовало, - резко бросает Эдвард, теперь его руки вокруг меня напрягаются. Когда он продолжает, его тон становится строгим и непреклонным. – Так или иначе, я собираюсь поговорить с Эмметом о повышении мер безопасности в отношении тебя и Элли.

Отпрянув от Эдварда, я поворачиваюсь к нему лицом и встречаю его нетерпящий возражений взгляд.

- Еще больше, чем ты уже сделал? Ты, правда, считаешь, что я не заметила, Эдвард?

- Очевидно, что этих мер недостаточно, если ты исчезаешь в Бруклине, - хмурится он, - или встречаешься с моим отцом…

- Я буду более осторожной, обещаю. Но тебе следует знать, что я никогда не предприняла бы ничего такого, что, по моему мнению, было бы опасно для меня самой или нашей дочери.

Смерив меня холодным взглядом, Эдвард спрашивает:

- Так вот как ты интерпретируешь фразу "не разговаривать с моим отцом"?

Сейчас в его глазах бушует гнев, но я также вижу в них боль, и это сильнее, чем что-либо еще удерживает меня от того, чтобы начать огрызаться. Это напоминает мне о том, что, когда Эдвард в детстве потерял мать, он также потерял и отца, потому что, хотя Карлайл и был рядом с сыном в физическом смысле, его человечность пропала.

Я мысленно возвращаюсь на час назад, когда Элли выбежала из школы и наткнулась на своего единственного имеющегося у нее деда. Мой отец умер более десяти лет назад, но если бы он был жив, я точно знаю, Элли была бы его гордостью и отрадой. Я чрезвычайно разочарована, что она ничего не значит для своего второго деда, и могу только представить, как это задевает Эдварда.

Вот почему я уступила его просьбе.

- Прости меня. Я сделала глупость, теперь я это понимаю, - я обнимаю его за напряженные плечи, сцепляя руки в замок на шее и запуская пальцы в его мягкие волосы. – Но с нами все в порядке, - осторожно улыбаюсь я, - по крайней мере, теперь мы знаем точно, что замышляет Мартин, потому что, несмотря на все произошедшее, Эдвард, я действительно верю, что твой отец говорил правду.

Несколько секунд он изучает мои глаза, а потом неожиданно снова укутывает меня в свои объятия, такие крепкие, словно пытается слиться со мной в одно целое.

- Прости, если я последнее время удушал тебя своей опекой, но я просто не знаю, что буду делать без тебя или Элизабет.

Я поднимаю на него глаза и вижу искренность в его взгляде, в каждой черточке его лица. Мы провели порознь семь лет, и никто из нас двоих не желает иметь дело с еще одной разлукой. Встав на носочки, я оставляю нежный поцелуй в уголке его теплых губ.

- Тебе никогда не придется узнать это, - я вкладываю в эти слова как можно больше уверенности.

Черты Эдварда смягчаются, он улыбается возле моих губ как раз перед тем, как мягко потянуть за них, и вся его статная фигура реагирует на мое прикосновение. Мы дарим успокоение друг другу нежными поглаживаниями, трепетными поцелуями, и, когда начинает звонить его мобильный телефон, я вдруг точно понимаю, что это был один из последних спокойных моментов.

Не выпуская меня из объятий, Эдвард вынимает телефон из кармана и подносит повыше, чтобы посмотреть, кто звонит.

Он моментально напрягается и прищуривается.

- Да, - говорит он вместо приветствия.

На протяжении нескольких напряженных секунд он просто слушает человека на другом конце линии, а затем подходит к рабочему столу и берет пульт от телевизора. Со страхом, сковавшим мои внутренности, я поворачиваюсь к экрану.

- … как сообщил сегодня каналу TMZ анонимный источник. Очевидно, что это Изабелла Свон, невеста конгрессмена Эдварда Каллена и мать его шестилетней дочери Элизабет Каллен, и Майкл Ньютон, генеральный директор и владелец «Ньютон Энтерпрайзес». На фотографиях они, без сомнений, запечатлены во время обеда, имевшим место быть этим летом в лондонском ресторане. Как сообщает источник TMZ, обед состоялся в узком кругу как раз за несколько дней до знаменитой пресс-конференции конгрессмена, во время которой он раскрыл миру правду о своей дочери, а также о своей неугасающей любви к ее матери. Судя по этим фотографиям, - хихикает чей-то голос за кадром, - создается впечатление, что в тот момент эти чувства не были взаимными.

- Да! И это не единственный вопрос, который вызывают эти фотографии, - восклицает другой голос, пока на экране снова и снова мелькают фото за фото, где мы с Майклом сидим все в том ресторане. – Еще пару месяцев назад Изабелла в возрасте всего двадцати шести лет занимала пост одного из топ-менеджеров в «Ньютон Энтерпрайзес», что сразу же порождает следующий вопрос: как именно ей удалось подняться так быстро по карьерной лестнице в этой компании?

Другой голос за кадром продолжает.

- Особенно если учитывать то, что до «Ньютон Энтерпрайзес» единственным местом работы Изабеллы после окончания университета был маленький еженедельник в ее родном городке Ли-он-Си в Англии.

Наконец круговерть из фотографий прекращается и останавливается на кадре, где моя ладонь лежит поверх руки Майкла на столике. С этого ракурса кажется, что он наклонился очень близко, и что наши лица находятся всего в паре дюймов друг от друга, а его голодный взгляд устремлен на мои губы, пока я что-то ему говорю.

Я закрываю глаза и тяжело сглатываю, ощущая спиной исходящую от Эдварда ярость.

- Ого… - кто-то пошло присвистывает. – Теперь это точно заставит вас задаться вопросом, как она заработала свое повышение.

- Интересно, а знал ли конгрессмен об этом уютном обеде?

- Ну что ж, если и не знал, то сейчас он в курсе.

Еще больше смеха.

- Выдержит ли это Камелот?

Когда мне наконец-то удается снова открыть глаза, я способна лишь на то, чтобы опять уставиться на экран широко раскрытыми глазами, словно олень, пойманный в свете беспощадных фар. Мои ладони в одну секунду потеют, а сердце бешено колотится в груди. Вдруг меня охватывает озноб, и вся кровь устремляется вниз к ступням.

После этого все происходит очень быстро. В кабинет влетает Джаспер, и по его побелевшему лицу становится ясно, что он слышал или видел то, что только что произошло.

- Мне наплевать на то, что тебе придется сделать, - ледяным тоном произносит Эдвард, - какие услуги и блага посулить или потребовать возврата старых долгов, но к тому времени, как это все закончится, я хочу полный список всех, кто был в это вовлечен.

- Считай, он уже у тебя, - кивает Джаспер.

- Скажи Джессике, чтобы зарезервировала для меня завтра первый выпуск в утреннем эфире.

- Да, Эдвард.

- И собери всех здесь через полчаса, включая Эммета и Элис. Проверь, чтобы у Эммета имелся полный план местности вокруг таунхауса Беллы. Я не хочу, чтобы кто-либо оказался вблизи Элизабет или ее мамы.

- Уже в процессе, - с этими словами Джаспер выбегает из кабинета.

Я стою, замерев, на прежнем месте, моя грудь бурно вздымается вверх и вниз.

Тем временем Эдвард все продолжает разговаривать по телефону.

- Хорошо, мы будем ждать тебя, - говорит он холодным, отрывистым тоном и жмет отбой.

Он встречается со мной взглядом, непроницаем и собран. Это тот самый Эдвард, которого я видела в офисе Тани несколько недель назад, тот Эдвард, который существует наряду с тем, кого я однажды полюбила и кому доверилась всем своим сердцем.

- Это был Майкл. Он уже едет сюда.

Я не в состоянии что-нибудь сказать или пошевелиться, хотя и полностью осознаю, что именно происходит вокруг меня.

Это начало. Вопрос в том, где и чем это все закончится?

Внезапно маска Эдвард исчезает, и я снова вижу его - моего Эдварда. Он все еще здесь, и понимание этого делает все происходящее вполне терпимым. Он хватает меня за руку и сжимает ее так сильно в своей ладони, что это почти болезненно.

- Мы же команда, правда?!

Он подбадривает меня, позволяя увидеть свое истинное «я», и я знаю, что он тоже нуждается в моей поддержке. Нет, у меня нет ни малейшего представления, чем все это закончится, но то, что пару часов назад я сказала Карлайлу, было абсолютной правдой: к чему бы это все не привело нас, мы с Эдвардом и Элли будем вместе.

Когда я поднимаю руку и нежно поглаживаю его щеку, Эдвард делает глубокий вдох и закрывает глаза.

- Всегда, Эдвард. Всегда.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

В офисе творится безумие из телефонных звонков, и все они с вопросами обо мне. Джаспер входит и выходит из кабинета, получая указания и информируя Эдварда о текущей ситуации, сам же Эдвард расхаживает туда-сюда, непрерывно разговаривая по телефону то с одним конгрессменом, то с другим, вежливо предупреждая их, что дерьмо, попав под вентилятор, разлетится на всех. Телевизор остается включенным в беззвучном режиме, и каждые пару минут наши с Эдвардом глаза сканируют экран в поисках чего-нибудь нового, но все, что мы видим, это повтор одних и тех же картинок.

Я звоню Эсме и прошу ее, чтобы они с Элли оставались дома, и Эсме не подпускала ее к телевизору. Мое сердце пропускает удар от одной мысли, что нам снова придется через все это пройти, только в этот раз все будет гораздо хуже. И я понимаю, что, несмотря на все мои усилия, у меня все равно не получится скрыть это от нее в полном объеме. Если они так жаждут напечатать эти фотографии, я ни секунды не сомневаюсь в том, что опубликуют и все остальные, если они существуют, и тогда Эдвард взорвет свою бомбу. Но они все равно придут за ним, за нами.

Эсме просит меня не волноваться об Элли, говоря, что сейчас они делают домашнее задание, а потом займутся обучением Ойстера новым трюкам. Следующий человек, кому я звоню, моя мама.

- О, Белла, дорогая, - вздыхает моя мама, - такие люди, как президент Мартин, словно невоспитанные маленькие мальчики, которые теряют терпение, когда их очередь водить на детской площадке заканчивается… В такой момент тебе приходится отрывать их лесенки, ведь так? Поверь, за мою практику в школе такие дети встречались дюжинами, и иногда мне приходилось прибегать к мерам физического воздействия на них, - посмеивается она. – Вам с Эдвардом есть кому помочь?

Я поднимаю взгляд на Эдварда, который полностью погружен в разговор со старшим конгрессменом из Нью-Джерси, и наблюдаю, как он закрывает глаза, выдыхая сквозь поджатые губы.

- Спасибо, сэр, - говорит он с явным облегчением, о чем свидетельствует его опущенные плечи. – Я признателен за вашу поддержку. Я разговаривал с членом палаты представителей от штата Массачусетс, а также с…

Я возвращаюсь к собственному телефонному разговору.

- Да, мам. Думаю, что есть.

- Тогда у вас все будет в порядке. У вас есть семья, друзья, и что самое главное, вы есть друг у друга. Не слишком выходи из себя, Белла, из-за этих фотографий или еще чего-то подобного, чем они могут угрожать. Это выглядит так, будто президент Мартин тявкает вам в лицо, пока вы все пытаетесь вытащить его с детской площадки; это отвлекает и немного раздражает, но, в конце концов, ему придется уйти, - фыркает она. - Поначалу это может показаться немного неудобным, но я уверена, что скоро все распознают, что, на самом деле, это последние попытки отчаявшейся администрации вырыть вам канаву, особенно, когда каждый видит яростную поддержку, которую вы с Эдвардом оказываете друг другу.

- Мама, ты всегда знаешь, что сказать…

У меня перехватывает горло, и я не в силах закончить свою мысль, но уверена, что она понимает, что я имею в виду. Она всегда меня понимает.

Ее последующий смех подтверждает это.

Дверь снова открывается, и Джаспер впускает в кабинет Элис, Эммета и Джессику Стэнли, нового пресс-секретаря Эдварда.

- Черт возьми, там снаружи уйма репортеров, - говорит Элис, выглядя немного потрясенной. – Все еще хуже, чем было несколько месяцев назад в Англии! Не думаю, что вам с Эдвардом следует покидать этот кабинет в ближайшее время.

- Я должна ехать домой к Элли, - напоминаю я.

Элис судорожно вздыхает и кивает. Она потрясена.

- Вот, поговори с мамой, - передаю я ей трубку, чтобы мама смогла приободрить ее так же, как и меня. Элис садится рядом со мной на диван, а Эммет, Джаспер и Джессика выдвигают кресла и занимают места вокруг стола для совещаний Эдварда так, что мы все образуем своего рода полукруг.

- Спасибо, Эммет, - благодарит его Джессика деловым тоном.

Я видела ее только пару раз, но новый пресс-секретарь мне действительно нравится. Она тиха, но не робеет, всегда сосредоточена на работе и не боится высказывать свое мнение. Она не лижет Эдварду задницу, как это обычно делала Кейт, но всегда уважительна, и это именно то качество, которое мы с Эдвардом ценим. О, она выдержала основательную проверку; после того ада, через который пришлось пройти Эдварду из-за окружавших его людей, в этот раз он очень внимательно и осторожно отнесся к выбору кандидата на должность своего пресс-секретаря.

И пока мы ждем, когда Эдвард договорит по телефону, он еще раз бросает быстрый взгляд на экран телевизора. По тому, как заходили его желваки и затрепетали ноздри, я сразу поняла, что он видит что-то новое. Он взял пульт со своего стола и прибавил громкость, а я повернулась к экрану.

Это Майкл.

Как только он появляется на пороге здания своего офиса в центре города, его окружает стая репортеров. Его лицо озаряют вспышки камер, однако он лишь изредка моргает, устремив взгляд вперед.

- Это правда, что вас и Изабеллу Свон однажды связывали близкие отношения, и если да, то продолжаются ли они?

- Майкл, в данный момент вы состоите в отношениях с Изабеллой Свон?

- Майкл, это благодаря вашей связи Изабелла Свон так быстро продвинулась по карьерной лестнице в вашей корпорации?

- Изабелла быстро заняла высокий пост потому, что она умная женщина, ее способность сочетать в своей работе талант и корпоративную этику помогли ей добиться вполне заслуженного успеха. Я не буду доказывать вам это, ее работа говорит сама за себя. Благодаря ей журнал «ERA» снова занял ведущие позиции на рынке, – произнося эти слова, Майкл ни разу не отводит взгляда и все так же продолжает смотреть перед собой.

- Но правда ли то, что между вами существовали отношения и за пределами совета директоров, и продолжаются ли они сейчас?

- А конгрессмен в курсе ваших отношений с мисс Свон?

Майкл игнорирует эти вопросы и спокойно проходит к ожидающей его машине, расстегивая пуговицы на своем костюме-тройке, и усаживается на заднее сиденье. Когда его водитель захлопывает за ним дверь, репортеры толпятся и лезут друг на друга, пытаясь прижать свои фотокамеры к тонированному стеклу.

- Вот чеееерт, - слышу я, как стонет Эммет.

Я смотрю на Эдварда. Его лицо – непроницаемая маска. Быстро пройдясь рукой по волосам, он встает перед своим рабочим столом. Когда его глаза встречаются с моими, я понимаю, что ему нужно. Поднявшись со своего места, я подхожу к нему и протягиваю руку, чтобы взять его ладонь в свою.

- Хорошо, - говорит Эдвард. - Белла и я собрали вас здесь сегодня, потому что то, что происходит сейчас и случится в ближайшем будущем, повлияет на всех вас, так или иначе. С самого начала администрация президента Мартина строила свою деятельность на лжи и обмане, и общественность, в конце концов, начала видеть то. К сожалению, он отказался принять тот факт, что его эра подходит к концу, и решил оклеветать невинную женщину в отчаянной попытке удержаться за власть, ускользающую из его рук. Мы не позволим этому случиться.

Он делает паузу и решительно смотрит каждому в глаза. Именно поэтому из Эдварда получился такой великолепный оратор, он знает, как увлечь всех своей мыслью, как заставить людей захотеть поддержать его и встать с ним рядом плечом к плечу. Он крепко сжимает мою ладонь. В ответ я глажу большим пальцем тыльную сторону его ладони.

Дверь открывается, и входит Майкл, оглядывая всех собравшихся в кабинете.

- Приношу свои извинения за опоздание, но мне пришлось немного… покружить по городу, прежде чем добраться сюда, - ухмыляется он.

- Спасибо, что присоединился к нам, Майкл, - произносит Эдвард. Несмотря ни на что, я слышу искренность в его голосе.

Майкл кивает Эдварду в ответ, а я в знак благодарности дарю ему слабую улыбку. Когда Майкл занимает кресло, Эдвард продолжает.

- Я назначил завтра на 9 утра пресс-конференцию, на которой планирую раскрыть всю правду о том, какую роль сыграл президент в том, чтобы мы с Беллой не встретились. Но не в отношении того, как это повлияло на нас, а о том, как он использовал административный ресурс для того, чтобы получать не касающуюся его информацию. Я расскажу о том, как он использовал свое влияние, чтобы держать меня в неведении о факте существования моей дочери, – он делает паузу. – В зависимости от действий Мартина в ближайшие несколько часов, возможно, мне придется сообщить сведения, которые выведут этот конфликт на совершенно другой уровень. Это лишит президента всех шансов на переизбрание, и в ответ он, скорее всего, обрушит на наш лагерь тонны лжи и фальшивых обвинений. Я созвал вас здесь, потому что мы должны быть готовы к этому и выступать как семья, как сплоченная группа.

- Мы будем готовы, Эдвард, - уверяет его Эммет. – Охрана поднята по тревоге и будет отвечать за каждого.

- У меня все готово – конгрессмены и сенаторы, желающие поддержать нас, предупреждены, - добавляет Джаспер.

- А я практически закончила с текстом речи, которую Вы мне передали, - докладывает Джессика.

- Я хочу поблагодарить вас всех, - говорит Эдвард, - но я жду от вас большего. Администрация Мартина с большой вероятностью запустит грязную кампанию в попытке дискредитировать то, что мы пытаемся здесь делать. Принимая это во внимание, я хочу быть уверен, то нам всем нечего скрывать. Хватит с меня секретов.

Эдвард смотрит сначала на Джаспера, потом на Элис.

- Если вы оба считаете, что у вас есть, за что стоит бороться, что-то, что стоит отстаивать, тогда ни я, ни Белла не будем стоять у вас на пути.

- Эдвард, - быстро говорю я.

Он разворачивается лицом ко мне и берет обе мои ладони в свои.

- Белла, когда дело касалось нас с тобой, на нашей стороне не было никого. У них есть мы, Белла. У них есть мы.

Эдвард удерживает мой взгляд, и хотя это пугает меня, я понимаю, о чем он говорит. Он прав. Пришло время перестать прятаться от Мартина. Нам нечего стыдиться, и Элис с Джаспером тоже.

Я медленно киваю. Эдвард широко улыбается мне, а затем снова поворачивается к присутствующим.

- Майкл, я очень признателен за твое заявление для прессы, и хотел бы просить тебя продолжать делать такие же короткие, лаконичные заявления. Если и дальше… будет выходить что-то подобное, будем разбираться с каждым конкретным случаем отдельно, но сейчас Джессика запустит PR-кампанию, чтобы противостоять исходящим от Мартина негативным сообщениям в прессе… и я хотел бы предоставить ей слово.

- Спасибо, конгрессмен, - Джессика обводит всех взглядом. – В настоящее время я нахожусь в процессе разработки напористой PR-кампании, нацеленной на то, чтобы нивелировать последствия любых попыток дискредитировать отношения конгрессмена и мисс Свон. В основном кампания будет опираться на то, что конгрессмен и мисс Свон уже делают, то есть, они будут продолжать жить своей жизнью вместе с дочерью и всеми вами. Общественность будет видеть, как они счастливы вместе, и по мере того, как они будут поддерживать друг на друга среди этих политических козней, любые порочащие обвинения против них не будут иметь продолжительного эффекта. Кроме того, - добавляет она, посмотрев на Майкла, - я согласна с конгрессменом, что Вам, мистер Ньютон, следует игнорировать любые вопросы, касающиеся ваших отношений с мисс Свон, и дать понять прессе, что показатели работы мисс Свон в корпорации говорят сами за себя.

- Хорошо, - медленно произносит Майкл. – Конгрессмен, я уважаю то, что вы здесь озвучили, и не хочу умалять Ваш авторитет, но у меня тоже имеются свои идеи.

Я чувствую, как Эдвард моментально напрягается. Тем не менее, он не показывает виду.

- Продолжай, Майкл.

- Если вы хотите зайти так далеко, почему бы вам просто не рассказать все и сразу?

Я хмурюсь, сильнее сдвигая брови.

- Что ты имеешь в виду, Майкл?

Он смотрит на меня без всякого выражения.

- Напиши статью, Изабелла, для «ERA», конечно, и расскажи в подробностях то, что произошло… с того момента, как ты встретила Эдварда… и до настоящего времени… до собрания в этом кабинете.

- Я не могу этого сделать.

- Почему нет?

- Почему нет? - огрызаюсь я. – Потому что ни Эдвард, ни я не являемся больше теми людьми, какими были тогда, и что, если читатели не поймут этого? Что, если я не смогу донести это до них? Мы окажемся в гораздо худшем положении, чем сейчас. Кроме того, это не мое решение… у меня нет права, - подчеркиваю я, - рассказывать эту историю.

- Если не ты, то кто же, Белла? – спрашивает Эдвард. Я разворачиваюсь к нему, пораженная его вопросом. – Если у тебя нет права рассказать нашу историю, то у кого оно есть?

-Что?

- Он прав, Изабелла. Это твоя история. Ты сможешь показать им, показать им правду, - продолжает убеждать Майкл. – Если кто и может облечь это в слова, так это ты.

- Вот именно, Белла. Ты сможешь это сделать, – голос Эдварда нежен и мягок, полон веры в мои силы, побуждения и такого доверия, что это даже причиняет боль. Когда я поднимаю на него глаза, он широко улыбается мне. – Мы сделали ошибку, но разница между нами и Мартином состоит в том, что мы не боимся признаться в этом, - большой палец его руки нежно выводит круги на тыльной стороне моей ладони. – Кроме того, мы здесь и мы вместе, а значит, мы, должно быть, сделали что-то правильно.

Я осторожно улыбаюсь ему, но мое сердце до такой степени полно любви и уважения к этому сильному и властному мужчине, стоящему передо мной, что кажется, я могу лопнуть от силы распирающих меня чувств.

Нежность на его лице пропадает, и он смотрит на меня твердо и решительно.

- Напиши ее!

- Но что если люди воспримут статью, как пристрастную и тенденциозную?

- Нет, если ты расскажешь всю историю целиком, - говорит Майкл. – Они доверяют тебе, Изабелла, настолько, что больше не верят Мартину.

- Просто расскажи правду, любимая, - добавляет Эдвард. – Не волнуйся об имени или Наследии Калленов. Мы с тобой оба знаем, в чем заключается мое истинное наследие. У тебя есть мое благословение, если это то, в чем ты нуждаешься, и я уверен на сто процентов, что и благословение Эсме тоже и… если бы была жива моя мама, то она бы одобрила это.

Слезы жалят уголки моих глаз от того абсолютного и полного доверия, которое испытывает ко мне Эдвард. Несколько долгих мгновений мы просто пристально смотрим друг другу в глаза, одним взглядом говоря, насколько глубока наша преданность.

Майкл прокашливается.

Он загадочно улыбается, когда я перевожу на него взгляд.

- Если после твоей последней статьи продажи журнала взлетели до небес, то даже представить сложно, что будет сейчас.

- Спасибо, Майкл, - искренне благодарю его я.

- Хей, прежде всего, я - бизнесмен, ведь так?

Он удерживает мой взгляд. В этот момент я отчаянно надеюсь, что он встретит женщину, которая заслуживает его, женщину, чья любовь сможет раскрыть в нем настоящего Майкла Ньютона. Так, как моя любовь сделала это с Эдвардом.

- Ну, что ж, - улыбаясь, произносит Джессика, что немного удивительно, потому что, хотя ее и нельзя назвать недружелюбной, она не склонна к излишней улыбчивости или смешливости, - принимая во внимание весь позитивный информационный фон, который вы без сомнения сможете сформировать благодаря моей PR-кампании, теперь, с учетом статьи Изабеллы, мы достигнем больших успехов. Мистер Ньютон, возможно, нам с Вами следует позже встретиться, чтобы проработать все деликатные вопросы нашего плана.

Она в бешеном темпе стучит по клавиатуре своего ноутбука, говоря это.

- Конечно, - соглашается Майкл.

- И нам удалось перетянуть на свою сторону нескольких конгрессменов, не так ли, Эдвард? – добавляет Джаспер.

- Да, удалось. Это люди сыты по горло темными делишками Мартина и не согласны с его недостойной политикой. Если меня вынудят рассказать все, что я знаю, они пообещали поддержать нас.

- Но ничто из этих мер не остановит это, - говорю я.

- Что ты имеешь в виду? – спрашивает Эдвард.

- Твой отец был прав в одном, Эдвард. Мартин наносит удар по нам, мы наносим ответный. И что потом? Он выдвигает встречные обвинения, мы выдвигаем свои. И когда это прекратится?

Он вздыхает, и черты его лица ожесточаются. Я не хочу ставить под сомнение его выбор, его путь, но это так трудно, особенно понимая, что те, кого мы любим большего всего, могут попасть под перекрестный огонь в перепалке, которую мы начали семь лет назад.

Что наша дочь может попасть под этот огонь.

Эдвард ударяет ладонью по столу.

- Мне ненавистно это! Все это планирование, разработка стратегий. Все равно оказывается, что этого недостаточно. Мы можем выиграть войну, но… Белла… - он смотрит в сторону от меня, - возможно, вам с Элизабет придется вернуться в Англию на какое-то время, просто пока все тут не уляжется.

Острая боль пронзает мою грудь, отчего я пошатываюсь. Хорошо, что я стою, прислонившись к столу Эдварда, потому что у меня возникает такое ощущение, что я иду по канату. Несмотря ни на что, я падаю. Мы оба падаем.

Но я бы предпочла, чтобы мы упали вместе, нежели по отдельности.

Эдвард отворачивается от меня, но я пододвигаюсь к нему, чтобы снова попасть в поле его зрения.

- Эдвард, мы - команда, - мой голос звучит уверенно, что противоречит тому ужасу, который охватывает меня прямо сейчас. - Я ошибалась, не включая тебя в команду раньше, в обоих случаях, но теперь я останусь рядом с тобой. Мы вместе встретим трудности; втроем, как одна семья.

- Изабелла права, конгрессмен, - соглашается Джессика. – Если она уедет, общественность может интерпретировать это, как разрыв между вами. В настоящий момент вы не можете себе этого позволить.

- Меня совершенно не волнует, как истолкует это общественность, - рычит в ответ Эдвард, не отводя от меня взгляда. – Я просто не хочу, чтобы моя семья пострадала.

Я обхватываю ладонями его лицо, не обращая внимания на то, что нас окружают зрители.

- Послушай меня, Эдвард Каллен. Единственная вещь, которая может причинить боль Элли и мне, это потеря тебя. Все остальное мы переживем, пока ты с нами.

Он долго и внимательно изучает меня и, когда кивает, я, наконец, выдыхаю, осознав, что все это время задерживала дыхание.

- Да, ты права, Белла. Ты права.

- Я знаю, - улыбаюсь ему я.

- Отлично, тогда я, пожалуй, пойду, - Майкл поднимается на ноги, и Эдвард идет к нему навстречу, протягивая руку, которую тот встречает крепким рукопожатием.

- Спасибо за помощь, Майкл, - искренне благодарит его Эдвард. – Ты предложил отличную идею и… это больше, чем я ожидал.

- Готов поставить на карту все, что угодно?

Эдвард не отвечает.

Майкл оборачивается ко мне.

- Изабелла, начинай работать над статьей, и… - он еще раз переводит быстрый взгляд на Эдварда, - будем на связи.

- Спасибо, Майкл, - тихо произношу я, улыбаясь.

Он не подходит, чтобы пожать мне руку. Вместо этого, задержав на мне долгий взгляд, он разворачивается и выходит из кабинета.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

Офис Эдварда расположен в здании с частной подземной парковкой, поэтому нам удается незаметно сбежать оттуда, но наше прибытие к моему таунхаусу скрыть сложнее.

Когда мы входим, Элли еще не подозревает, что вот-вот разразится вокруг нас, но я понимаю, что так больше продолжаться не может. Лето закончилось, и мы не за тысячи миль отсюда, в Англии. Ей завтра в школу, и бомба, готовая разорваться, находится прямо здесь – на нашем заднем дворе.

Поэтому после ужина мы с Эдвардом усаживаем ее за кухонный стол.

- Элизабет, - начинает Эдвард, - мы с мамой хотели бы поговорить с тобой о некоторых вещах, которые, возможно, в ближайшие дни ты услышишь в школе или в парке на прогулке.

Она внимательно слушает своего отца.

- Да, солнышко, - добавляю я. – Понимаешь, Элли, пару лет назад… - начинаю я… и останавливаюсь, не зная, как продолжить, как объяснить это все маленькой шестилетней девочке.

Ни Эдвард, ни я не можем найти подходящих слов, и Элли уже начинает ерзать, вытягивать шею, чтобы взглянуть на Ойстера. А когда в гостиной раздается голос Джаспера, Элли спрыгивает со стула и усаживается на пол, чтобы поиграть со своим щенком.

На кухню входит Эсме.

- Белла, Эдвард, вы нужны Джасперу, - в ее голосе слышится плохо замаскированная паника, а во взгляде легко читается безотлагательность, которую она не может передать словами при своей внучатой племяннице. - Я помогу Элли подготовиться ко сну.

Мы с Эдвардом бросаемся в гостиную, где Джаспер и Элис, взявшись за руки, стоят перед экраном телевизора.

Джаспер говорит по телефону.

- Проверь, можешь ли ты это передвинуть! – цедит он сквозь сжатые зубы в трубку своего мобильного.

- Белла… - качает головой Элис, ее нижняя губа дрожит, - как он может делать такое с собственным сыном?

Я перевожу взгляд на экран, к которому уже прикованы глаза Эдварда.

Карлайл сидит за пустым столом в том же костюме, который был сегодня на нем, когда он появился у школы Элли. На заднем плане с одной стороны висит американский флаг, а на противоположном конце его рабочего стола стоит фотография Элизабет Мейсен с сыном. Кроме этого в кадре больше ничего и никого нет.

- Джаспер, предоставь мне эфирное время немедленно! - требует Эдвард низким голосом, набирая номер на своем мобильном.

- Я уже пытаюсь это сделать! – отвечает Джаспер.

Я ближе придвигаюсь к телевизору, потому что ничего не слышу из-за их голосов.

- …нечего терять, настало время высказаться прямо или прямо настолько, насколько позволяет нынешняя ситуация. Да, я сделал вещи, которые могут показаться предосудительными, а кому-то даже вопиющими… но…

- Не надо ее редактировать. Я произнесу речь так, как она выглядит сейчас, - шипит Эдвард в телефон.

- Шшш, - говорю я, прижав палец к губам, но, кажется, никто меня не слышит.

- …жена, Элизабет Мейсен Каллен, однажды сказала мне, что величие и сила это не сущность человека, а скорее то, как он себя ощущает. «Ты выдающийся человек ровно настолько, насколько ощущаешь себя таковым», - говорила моя жена, – он усмехается. – Когда она покинула этот мир… нет, во мне недоставало чего-то, что требуется для того, чтобы быть великим человеком, ни эмоционально, ни для публики. Я позволил другим руководить собой для достижения их величия и позволил им попытаться руководить моим сыном во имя того самого, как считалось, величия.

Карлайл делает паузу. Рядом со мной застывает Эдвард, все еще держа телефон у уха. Он придвигается ближе ко мне, внимательно вглядываясь в экран телевизора.

- Семь лет назад мой сын Эдвард встретил юную девушку и влюбился в нее. Об этом вы уже знаете, но есть кое-что еще. У Аро Мартина, который в те времена был еще просто сенатором, и меня были другие планы на Эдварда, планы, которые гарантировали бы сенатору Мартину, что его влияние в Белом доме сохранится даже после окончания его собственного президентского срока, а мне – достижения вершины моего наследия.

Черты его лица ожесточаются.

- Изабелла Свон вмешалась в эти планы, и сенатор позвонил Эдварду, убеждая его, что долг и ответственность перед своей страной требуют, чтобы он бросил Изабеллу. Поначалу это сработало, - он пожимает плечами, - но когда Эдвард вернулся за Изабеллой по окончании срока своей военной службы, сенатор попросил меня нанять частного детектива, чтобы убедиться в том, что Эдвард никогда ее не найдет. Когда этот самый детектив обнаружил, что Изабелла носит ребенка Эдварда, мы позаботились, чтобы Эдвард никогда не узнал об этом. И снова это сработало – на этот раз на целых шесть лет, – это прозвучало так, словно долю секунды он гордился собой. – И пока Изабелла самостоятельно растила их ребенка, теперь уже президент и я искали любые возможности, которые позволили бы дискредитировать ее, если она когда-либо снова появится в жизни Эдварда и станет проблемой.

Карлайл закрывает глаза, снова делая паузу. Я вижу, как тяжело вздымается и опадает грудь Эдварда.

- Какого хрена? Что он… - он отчаянно впивается пальцами в волосы.

- Эдвард и Изабелла еще раз нашли друг друга, и мой сын узнал о существовании своей дочери - Элизабет… Лондон Каллен.

Это странно, но на короткий миг кажется, что Карлайл старается подавить улыбку. До сих пор его речь была сложной для понимания и вызывала недоумение; ему не хватает харизмы Эдварда, не только его способности жечь словом, но и умения контролировать язык тела. Ему не хватает сердечности Эдварда.

Но вдруг он выпрямляется в кресле, и когда снова заговаривает, в его словах звучит больше силы. Нет, ему никогда не стать таким оратором, как Эдвард, но с учетом того, что именно он говорит, не думаю, что кто-то обращает внимание на то, как он преподносит свои слова.

- Мой сын видел то, что мне не удавалось рассмотреть. Он видел, что его наследие состоит в гораздо большем, чем все мы, кто пытался им руководить, могли себе представить. Когда ему еще раз представилась возможность выбирать, Эдвард выбрал свою семью - Изабеллу и их дочь, заплатив за это утратой политической поддержки президента. Этот выбор стал причиной войны, в которую вы, общественность, сейчас только начинаете вникать.

У меня перехватывает дыхание, и я хватаюсь за руку Эдварда. Его ладонь холодная и влажная от пота. Сначала она напряжена, но затем Эдвард переплетает наши пальцы и сжимает мою руку так сильно, что я понимаю, он пытается найти силы, которые мы всегда черпали в нашей связи.

- Да, президент Мартин был вовлечен в утаивание правды о существовании ребенка конгрессмена Каллена. Он знал об этом с самого начала. Есть ли у меня доказательства? – спрашивает он сам себя и усмехается. – Конечно, нет. Президент отлично замел следы. И да, долгое время я тоже был частью этой игры, но… недавно я кое-что осознал, – он набирает полную грудь воздуха, а затем медленно его выпускает. - Иногда в жизни тебе дается больше, чем один шанс, больше, чем одна возможность сделать правильный выбор. Но затем приходит время, когда ты получаешь последнюю возможность, окончательный повод постоять за что-то. Для моего сына таким поводом стала сильная, преданная женщина и маленький, невинный ребенок. Мои причины…

Здесь пауза Карлайла длится так долго, что я начинаю думать, что он сдулся и не собирается заканчивать свою мысль, по крайней мере, не вслух.

- Мои причины не слишком отличаются.

Я слышу, как Эдвард резко втягивает воздух прежде, чем уронить голову на грудь. Я ощущаю, как внутри него плещется недоумение, и делаю единственную вещь, какую способна сделать в этот момент – притягиваю его к себе, прижимая его голову к своей груди, бережно пробегаясь рукой по его волосам и надеясь, что он знает, что я всегда буду рядом, чтобы поддержать его. И что, когда дело дойдет до…

- В прессе появились фотографии, на которых запечатлены очень личные моменты Изабеллы Свон и Майкла Ньютона…

Я резко вскидываю голову, и мое внимание снова обращается к телевизору. Всю благодарность, которую я только начала чувствовать, смывает в мгновение ока.

- Какого черта! – рычит Эдвард.

- … моменты, которые они разделили задолго до того, как они с моим сыном снова обрели друг друга. Должно быть, это было последним козырем президента Мартина на случай, если мой сын откажется подчиняться его воле и не предстанет перед всеми вами, оправдывая его. Когда Эдвард однозначно отказался это сделать, именно президент Соединенных Штатов Америки, действуя через свои скрытые каналы, слил прессе эти старые фотографии Изабеллы и Майкла, чтобы попытаться опорочить их отношения. Конечно, следы никогда не приведут к нему, и он планирует опубликовать фотографии еще более частного характера. У него также имеется в запасе мнимая жертва Ирина Петрова, которая готова ложно обвинить Эдварда в том, что, когда она забеременела от него, он заставил ее сделать аборт. В арсенале у Президента еще полно негативной информации и ложных обвинений, направленных против Эдварда и Изабеллы; направленных против вас, уважаемые избиратели, а также Майкла Ньютона и всех, кто готов встать на защиту моего сына и его семьи. Поверите ли вы, зрители, мне, после того как я опозорил свою семью и свой аппарат? Я не знаю. Откровенно говоря, - усмехается он, - в настоящий момент меня это не заботит. Мой сын остался верен своим убеждениям и стоит на своем ради любви к своей стране, ради женщины, которую он любит, и ради их дочери. Что касается меня…

Карлайл Каллен, наконец, широко улыбается, и в это мгновенье я ясно вижу сходство между отцом и сыном.

- Я здесь ради Элизабет. Спасибо и, - он тяжело сглатывает, и его голос ломается, - благослови вас всех Бог.

Перевод: white
Редакция: CullenS
Литературный редактор: mened