Эдвард
- Единственные воспоминания, которые у меня есть об этом, связаны с тобой, - сказала Белла умоляюще, ее рука слегка гладила мою руку от плеча к ладони и обратно.
«Боже. Это уже невозможно».
Я едва мог держать свои руки в узде, особенно когда она становилась такой теплой и податливой. Я видел нужду в ее глазах, но опасался того что произойдет, если я сдамся своим желаниям. Того, чего мы оба, казалось, хотели. В последний раз, когда я это сделал, нас настигли последствия. Этот чертов кошмар.
Я был в ужасе от того, что может произойти, если она вспомнит о потере ребенка, когда еще не готова к этому. Даже позвонил Джейкобу после этого, и он согласился, что ее разум может отключиться еще больше, и тогда мы потеряем весь прогресс, которого уже достигли. Хотя я знал, что у него есть скрытые мотивы в отношении Беллы, логическая часть моего мозга полагала, что он все же прав в этом вопросе. Она может не справиться с этим и возненавидеть меня. А я не смогу жить с этим.
В квартире было темно, и мы лежали на диване, обнявшись.
Каким-то чудом мне удалось не заняться с ней любовью. И в течение последних часов мы немного разговаривали, но в основном, просто держали друг друга в объятиях. Я наклонился и уткнулся носом в ее шею. Ее шелковые волосы, которые всегда пахли так замечательно, спрятали мое лицо. Поцеловав ее шею, я переместил свои губы к уху.
- Я знаю, детка. Мы будем больше проводить времени вместе. Ты вспомнишь.
Она выгнула спину, откидывая голову на мое плечо, а ее маленькая попка прижалась к моему паху; мы лежали на диване как две ложечки, повторяя изгибы друг друга. Я почувствовал, что мое тело оживает, и сжал руки вокруг нее. Понимал, что пора выбираться из этой ситуации, или что- то произойдет. Эммет и Роуз - оба работали, и был только ранний вечер воскресенья. У меня было до хрена работы, но я просто хотел обнимать ее вечно. Теперь, когда я позволил себе прикасаться к ней больше, становилось смешно, как мне хотелось никогда и не переставать это делать.
Белла, присев, потянулась к журнальному столику за своим iPod, и я неохотно выпустил ее из своих рук. Это дало мне время взять себя под контроль, но я еще был не готов оставить ее и пойти за компьютер в другую комнату.
- Что ты делаешь? – тихо спросил я.
Размотав наушники, она повернулась ко мне. Я снова лег, положив голову на подушку. Она прилегла рядом со мной, но на этот раз лицом ко мне. Ее нога протиснулась между моими коленями, а моя рука обернулась вокруг ее талии и потянула ее ко мне, чтобы удержать от падения с края.
- Я нашла песню и хочу показать ее тебе. Послушаешь вместе со мной?
Ее темные глаза впились в меня, и я кивнул, захватив ее губы своим открытым ртом. Поцелуй был нежным, мягким и вкусным. Я вздохнул, когда он закончился, и зачесал назад ее волосы.
Кивнул:
- Да.
Она вложила один наушник в мое правое ухо, а другой - в свое левое, а затем включила музыку. Когда заиграла нежная мелодия, ее рука потянулась к моему лицу.
- Прислушайся к словам, Эдвард. К тому, что они значат...
Ты когда-либо смотрел на дождь,
Думая, что тучи никогда не исчезнут?
Ты когда-либо кричал в темноту,
Думая, что никто больше не сможет услышать?
Я оставляла следы, порочащие мое прошлое
На этой извилистой дороге к тебе.
Ты когда-либо кричал в темноту,
Думая, что никто больше не сможет услышать?
Я оставляла следы, порочащие мое прошлое
На этой извилистой дороге к тебе.
Она тихо напевала вместе с песней, и я знал, что Белла пыталась мне сказать. Что все пути ведут друг к другу, и не было никакого другого выбора. Мы смотрели друг другу в глаза, наши пальцы гладили друг друга, наши тела сплелись, и я больше не хотел двигаться всю свою оставшуюся жизнь. Мое сердце сжималось от того, какой удивительной она была. Самым красивым человеком, с самой красивой душой из всех, кого я знал.
- Белла... – выдохнул я.
- Тссс... слушай…
Я потеряла веру в свою любовь,
Но этой ночью я верю снова.
Мое сердце было разбито,
Теперь я чувствую себя освобожденной.
Ты превозносишь мою честность,
И в это стоит верить.
И я верю,
Я верю снова.
Ты когда-либо выходил из-под контроля,
Когда не видел дорогу впереди?
Ты когда-либо продолжал оглядываться назад,
Когда приближался к краю.
Но этой ночью я верю снова.
Мое сердце было разбито,
Теперь я чувствую себя освобожденной.
Ты превозносишь мою честность,
И в это стоит верить.
И я верю,
Я верю снова.
Ты когда-либо выходил из-под контроля,
Когда не видел дорогу впереди?
Ты когда-либо продолжал оглядываться назад,
Когда приближался к краю.
Тук-тук. Мое сердце упало.
«Перестань оглядываться назад, Эдвард. - Это то, что она говорила мне. - Верь в нас. Сейчас».
Зрение размылось, и ее пальцы на моей челюсти напряглись, прежде чем я почувствовал ее влажное горячее дыхание на своем лице, и ее губы прижались к моим губам, уговаривая меня ответить. Мое сердце болело от остроты момента, песня была так прекрасна, и я не хотел ничего больше, чем поддаться желанию... безумной любви. Всегда такой безумной, безумной любви. Ничто не изменит этого. Ни годы разлуки, ни стрессы, ни потеря ее памяти.
Я молилась свету, который вижу в твоих глазах,
Я почти сдалась.
Я потеряла веру в свою любовь,
Но этой ночью я верю снова.
Мое сердце было разбитым,
Теперь я чувствую себя освобожденной.
Ты превозносишь мою честность,
И в это стоит верить.
И я верю
Я верю снова.
Я думаю, что невозможное возможно преодолеть.
Я верю в чудеса,
Рожденные любовью в каждом человеке.
Я потеряла веру в свою любовь,
Но этой ночью я верю снова.
Мое сердце было разбито,
Теперь я чувствую себя освобожденной.
Ты превозносишь мою честность,
И в это стоит верить.
И я верю,
Я верю снова.
Я почти сдалась.
Я потеряла веру в свою любовь,
Но этой ночью я верю снова.
Мое сердце было разбитым,
Теперь я чувствую себя освобожденной.
Ты превозносишь мою честность,
И в это стоит верить.
И я верю
Я верю снова.
Я думаю, что невозможное возможно преодолеть.
Я верю в чудеса,
Рожденные любовью в каждом человеке.
Я потеряла веру в свою любовь,
Но этой ночью я верю снова.
Мое сердце было разбито,
Теперь я чувствую себя освобожденной.
Ты превозносишь мою честность,
И в это стоит верить.
И я верю,
Я верю снова.
К концу песни она была подо мной, я нежно целовал ее и, когда она начала реагировать, я не мог не углубить поцелуй, наши языки проникли в наши рты, слились друг с другом в восхитительном танце. «Боже, это восхитительно! И я умру, если не возьму ее». Она вцепилась в мой затылок, ее пальцы дергали волосы, чтобы притянуть мой рот ближе, и ее тело выгибалось подо мной. Мое дыхание срывалось, и я должен был оторваться. Но я не мог. Мне хотелось целовать и целовать ее, сорвать одежду с ее тела прямо там. Я схватил плеер и наушники, которые лежали между нами, и отбросил их в сторону; моя рука сомкнулась на ее груди, чувствуя затвердевшие соски под моими пальцами.
- Уууххххх... Боже... - застонал я в ее шею, прижимая к себе ближе и стараясь сделать ее неподвижной. Мы оба тяжело дышали, задыхаясь практически в унисон. Я закрыл глаза, крепко удерживая ее. - Белла, ты знаешь, как я люблю тебя, не так ли?
Тогда она перестала двигаться. Неистовые, страстные движения остановились, и она посмотрела мне в лицо.
- Ты делаешь это снова, да? - прошептала она срывающимся голосом. - Почему?
Снова закрыв глаза, я прижался лбом к ее щеке.
- Потому что, - проскрипел я, - у меня так много работы, и я знаю, что никогда не сделаю ее, если мы начнем это.
Что было верно лишь отчасти. Да, меня ждала работа и учеба, но не было ничего более важного, чем касаться ее вот так.
- Эдвард, я знаю, что это не та причина. Почему ты так с нами поступаешь? - ее голос стал жестче. Я слышал боль в ее голосе, и мое сердце сломалось. Понимал, что разваливаюсь на части, и не хотел добавлять свое дерьмо к тому, с чем приходилось справляться ей.
Попытавшись сесть, спустился на пол рядом с диваном, так чтобы мог смотреть ей в лицо.
- Мы справимся с этим, любимая. Я знаю, что скоро наступит время, когда у нас будет возможность выбора, но сейчас у меня есть эта чертова учеба, и я не смогу сосредоточиться на ней, если мы вскроем все карты прямо сейчас. Ты и так все, о чем я думаю, - каким-то образом я протолкнул эти слова сквозь огромный, распухший в горле, комок.
Ее лицо вытянулось, но она молча кивнула.
Черт возьми! Я не хотел уходить, но заставил себя.
Встал, отодвинувшись от нее, но сначала обхватил ее подбородок, мягко проведя по нему пальцами, прежде чем пошел по коридору. Каждый шаг от нее разрывал мою душу, и меня начала пробивать дрожь.
- Эдвард... – позвала она, но я продолжил идти, бросая слова через плечо:
- Мне действительно нужно добраться до работы, Белла. Поговорим позже, я обещаю, - мой голос вибрировал на каждом слове, и я молился, чтобы она не смогла заметить, как на самом деле подавлен я был.
- Ухх! - простонала она в отчаянии, бросаясь обратно на подушки и ударяя по спинке дивана кулаком. - Черт побери!
Оставив ее на диване, я бросился в свою комнату под предлогом занятий. «Да, мне нужно учиться, но как, черт возьми, я собираюсь сконцентрироваться?» Это было выше моего понимания. Еще только пять недель, и я получу медицинский диплом. Эти недели маячили передо мной как годы. Я упал на кровать, положив руку на глаза.
«Блять!»
Я был несчастен, и мое сердце разрывалось снова и снова. Белла здесь - прямо передо мной, но я не могу поговорить с ней, прикоснуться к ней и заняться с ней любовью, как мне этого хочется, как мое сердце и тело кричат мне сделать. Я чувствовал, что тону и не могу спасти себя.
Впервые с момента аварии Беллы позволил себе сосредоточиться на своей собственной боли. Так или иначе, я умудрялся затолкать ее глубоко внутрь себя все это время, но сейчас это просто невозможно.
Растерянность, печаль и желание обрушились на меня с невиданной силой.
«Это чертовски несправедливо. Я потерял весь мой мир, и так сложно устоять и не рассказать ей правду». Мне хотелось рассказать ей, но все же я понимал: что, если поддамся этому желанию, это будет мнимой победой. «Что толку говорить ей о нас, если она не помнит чувств, которые мы испытывали все это время, когда были вместе?» Этот вопрос мучал меня.
Я становился все слабее и слабее с каждым днем. Мне нужно было вернуть ее обратно, как нужен воздух, вода или пища. Мне нужно было, чтобы она вспомнила нас, вспомнила меня. Боль от потери этого становилась больше чем все, что я когда-либо испытывал. Больше чем когда умерли мои бабушка и дедушка, больше чем когда я думал, что потеряю ее после окончания колледжа. Единственное что было хуже – это страх и беспомощность, которые я испытал, когда она боролась за свою жизнь, или когда я узнал о том, что мы потеряли ребенка.
До сих пор я прятал эту тоску глубоко внутри себя; и так же сильно как хотел, чтобы Белла вспомнила, я знал, что эта правда сделает с ней.
Все эти моменты, когда мы расставались с ней и говорили эти слова «не забывай обо мне», затопили болью мои голову и сердце.
«Что может быть еще чертовски ироничнее? Я говорил ей это как ласку, и вот все стало чертовой реальностью». Я терял всяческие надежды, что что-то изменится.
Чувствовал, что разваливаюсь... рассыпаюсь на части. Боль вцепилась в мою грудь, я стягивал с себя рубашку, как будто вместе с ней мог скинуть и свои страдания.
Белла начинала видеть мою боль и тянулась ко мне. Понимал, что она хотела исправить создавшуюся ситуацию и вернуть нас к тому месту, где мы оказались после ночи у пианино, но не знала как. Ей тоже было больно, что только усугубляло мою вину, которую я испытывал. Каждый раз, когда она просила рассказать ей о нас, глядя на меня своими красивыми умоляющими глазами... мне хотелось этого все больше и больше.
Я тосковал по ней, по тому, чтобы она знала все, но мне было нужно, чтобы она чувствовала любовь между нами, а она не могла этого сделать, пока не вспомнит. Эти воспоминания были полны нашей любви, и это чертовски убивало меня. Я знал, что она думала, что влюбилась в меня снова, но она не могла чувствовать ту же любовь без тех восьми лет воспоминаний, ведь верно?
Судорожно втянул воздух, ощущая, как это рвет мои легкие. Повернулся на бок, мое горло сжалось, а глаза наполнились слезами. Сжал в кулаки покрывало и уткнулся лицом в подушку, чтобы она не услышала мои рыдания, которые я больше не мог удерживать в груди. По моему лицу полились слезы, которые я прятал с тех пор, как привез Беллу из больницы домой, мои плечи яростно сотрясались. Сердце разрывалось, сжимая легкие. Я задыхался, и ничего не мог с этим поделать. Позволил тоске взять над собой верх и просто плакал, содрогаясь в тихих рыданиях, не произнося ни звука, кроме всхлипов. Когда я, наконец, смог вздохнуть, то чувствовал себя таким чертовски беспомощным, больше чем когда-либо в своей жизни. Я не мог остановиться в течение нескольких минут, пока мое тело ломала боль; так и лежал, свернувшись на постели.
«Сукин сын!»
Я ахнул, когда сделал глубокий вдох, и звук рыданий разорвал тишину. Вдруг я почувствовал руку на своем плече. Пораженный, я повернул свое залитое слезами лицо и увидел Беллу, молча сидящую рядом со мной на кровати. Она была настолько маленькой, а я настолько поглощен горем, что не почувствовал ее присутствия.
- Ооооо, Белла, - всхлипнул я и быстро вытер глаза, пытаясь повернуться и сесть у изголовья кровати. Моя кожа вспыхнула, когда я покраснел - я был смущен, что она увидела меня в таком ужасном состоянии. Последнее, что мне хотелось, чтобы она увидела, как я убит горем, или почувствовала себя виноватой. У нее было достаточно всего, с чем бороться. - Я не... э-э, не знал, что ты здесь.
Ее глаза наполнились слезами, а подбородок задрожал.
- Прости, Эдвард. Я ненавижу, что тебе так больно из-за меня. Это разбивает мое сердце.
Протянув руку, я смахнул слезу с ее щеки, когда ее рука тихо опустилась на мою грудь.
- Дело не в тебе. А в ситуации, - горячо сказал я и помотал головой.
Было темно, и только небольшая полоска света пробивалась сквозь дверной проем. Свет из коридора отбрасывал мягкие блики на ее черты. Я хотел убрать грусть из ее глаз, вновь увидеть радость и счастье, так присущие моей Белле.
- Я – ситуация, - подвинулась она на кровати, чтобы приблизиться ко мне. Я почувствовал тепло, излучающееся от нее, и мне до боли захотелось притянуть ее ближе к своему телу. - Я хочу, чтобы все это ушло; так скажи мне, что ты прячешь. Пожалуйста. Просто... пожалуйста. - Ее голос дрожал.
- Я уже столько рассказал тебе, милая, - мой голос был низким и скрипучим. Остатки слез сделали его еле слышным.
Сглотнув, я вытер глаза тыльной стороной ладони. Она опустила ресницы и закусила губы. Идеальные губы, которые мне хотелось почувствовать на себе. Я не мог оторвать глаз, когда она заговорила, и мое сердце сжалось в груди.
- Нет, не рассказал. Не совсем. Почему ты всегда отрываешься от меня, когда мы добираемся до этого, Эдвард? Я чувствую что, если бы ты хотя бы притворился, что я помню, и вел себя как обычно, то возможно все вернулось бы ко мне. Я чувствую тебя. И знаю, насколько это глубоко.
Я напрягся: мне не нравилось направление, которое принимал этот разговор, но уже не мог избежать его. Никогда не мог ей лгать.
- Из того что другие говорили тебе и из вспышек памяти - да, но ты не вспомнила это. Знать и чувствовать, это две совершенно разные вещи, - настаивал я. – Пытаться форсировать эти воспоминания, было бы несправедливо, Белла. И... ну, мы оба заслуживаем большего, чем это.
Ее лицо смягчилось, и она кивнула, вытирая слезы, которые лились по лицу из ее шоколадных глаз, стекая по ресницам.
- Это то, что ты действительно думаешь, или это та ерунда, которой пичкает тебя Джейкоб? – ее лоб нахмурился, и она посмотрела на свои руки. - Я только что сказала, что чувствую тебя! Я пыталась сказать тебе и показать это, но ты продолжаешь держать расстояние между нами. Мне нужно, чтобы ты прекратил делать это. - Ее голос стал выше и отчаянней, но она смягчила его на следующих словах, прочистив горло: - Я имею в виду... а как же та красивая ночь? А сейчас на диване?
Я наклонился и поцеловал ее в щеку, прежде чем встать с кровати. «Я должен уйти от нее на некоторое время, или я собирался сдаться». Мне хотелось обнять и защитить ее, любить и облегчить боль, которая угрожала задавить нас обоих, но слова Джейкоба продолжали звучать в моем мозгу, удерживая меня. Я бы сказал ей, если бы не потеря ребенка. Но не мог рисковать и ранить ее еще сильней, чем она уже была ранена.
- Мне нужно принять душ. Я решил встретиться с Тайлером и другими сокурсниками, чтобы закончить наш дипломный проект по клинической хирургии. Снова коснулся ее подбородка пальцами и прошел в ванную. Закрыв за собой дверь, я сложил обе руки за голову. Мне хотелось кричать от несправедливости всего этого, борясь с болью в груди.
«Господи, Боже мой! Ох. Я не могу так больше!»
Я включил душ и быстро снял одежду, надеясь, что горячая вода сможет помочь мне разобраться в своих мыслях. Шагнул под брызги и прислонился спиной к стене душевой кабины, закрывая лицо руками и позволяя воде стекать по моей груди и телу.
Горло и глаза все еще горели от слез. Вода была горячей, и пар начал заполнять ванну; я умыл лицо, а затем снова вернулся под воду, откидывая волосы назад.
- И что? Теперь это всё? Я разрушаю твою жизнь, потому что ты думаешь, что это твоя ответственность - нянчиться со мной? До каких пор? Пока ты не начнешь меня ненавидеть? Пока ты больше не сможешь смотреть на меня, или ты, наконец, решишь, что я сама могу о себе позаботиться? Я не хочу этого, Эдвард, – жесткий и требовательный голос Беллы раздался близко позади меня.
Снова она напугала меня, и я подскочил, поворачиваясь к ней спиной. Не понимал, кого из нас я защищал, делая это, но мне показалось, что должен это сделать. В конце концов, у нее в голове мы никогда не были вместе, и она не помнит меня обнаженным, хотя, на самом деле, это было обычным для нас.
- Белла, ты должна прекратить это делать. Выйди отсюда, - я чуть не застонал через плечо. - Мы поговорим позже.
- Черта с два мы поговорим, - выдавила она, ее голос был сраженным. – Ты думаешь, что за эти месяцы что-то изменилось? Думаешь, что я к тебе равнодушна? Не мог бы ты мне рассказать?
- Да, я могу сказать, что ты доверяешь мне и что ты любишь меня, Белла; даже то, что ты хочешь меня, если это то, о чем ты. - Я отказался от попыток скрыть свое тело от ее взгляда и, схватив шампунь и выдавив его на свою ладонь, стал намыливать волосы. - Но это реально или просто потому, что все эти месяцы – это всё, что у тебя есть? Тебе пришлось положиться на меня, и я не хочу обманывать себя. Я не могу позволить себе... это дерьмо!
Мое сердце упало в ту секунду, когда я сказал эти слова, боль на ее лице убивала меня. «Блять. Я идиот!»
Она задохнулась, достаточно громко, что я смог услышать это под проточной водой.
- Реально? Реально ли это или это долбанная фальшивка?!
- Белла, - начал я, но она прервала меня другой сердитой речью.
- Будь ты проклят за эти слова, - сказала она тихим голосом. Я взглянул на нее: ее кулаки сжались по бокам, глаза наполнились слезами. - Эти чувства – всё, что у меня есть! Для меня они настолько реальны, что я едва могу с ними справиться. Не смей обесценивать их своей «врач-пациент» фигней. Всё совсем не так, и ты знаешь это лучше меня! Мое сердце помнит тебя, Эдвард. Даже если мой разум не может.
«Господи всемогущий!»
Мое сердце разрывалось, я хотел, чтобы это было правдой так сильно, что не мог этого выдержать. В спешке промыл волосы, вдруг ощутив, что просто должен убраться оттуда.
- Белла, у нас есть время. Просто... перестань беспокоиться.
- О чем, ты думаешь, я беспокоюсь? Я знаю, что ты заботишься обо мне. Я волнуюсь за тебя, Эдвард. Насколько это ранит тебя, и как я лишаю тебя твоей настоящей жизни. Это неправильно, и я боюсь. Боюсь, что в конечном итоге ты возненавидишь меня. Я... я просто не смогу вынести этого.
Я остановился, задержав дыхание. Правда разрывала меня изнутри, угрожая прорваться, как вода сквозь плотину.
- Ты - моя настоящая жизнь, Белла, – сказал я, прежде чем смог остановить себя, и повернулся, находя ее снимающей свою одежду и смотрящей на меня, - ...ты всегда была. - Я застыл на месте от вида ее обнаженного тела передо мной, и мой пульс ускорился, - Я никогда не смогу ненавидеть тебя... Это невозможно, - выдавил я пораженно, когда она подошла ко мне.
Знал, что не смогу с этим бороться. Мое сердце вырывалось из груди, кровь бешено неслась по венам, мое тело пылало от этого зрелища.
- Если это правда, то забери свою жизнь, Эдвард. Я прошу тебя, - она плакала, когда открыла дверцу душа и вошла внутрь. Я пожирал ее глазами, как умирающий в пустыне. Я не смотрел на нее такую в течение четырех месяцев. С той ночи, когда сделал ей предложение, с тех выходных, в которые мы зачали нашего ребенка. Все мое тело начало трясти от эмоций, которые я пытался отрицать и прятать в себе в течение последних трех месяцев.
Ее руки остановились на моей груди, и она поцеловала меня прямо над ключицей, губы, задержавшись на моей коже, отправили мурашки по всему телу. Я застыл, желая припечатать ее к себе, но боялся последствий.
- Забери то, что является твоим... Я знаю, ты хочешь меня, и я хочу тебя. Так сильно, - быстро прошептала она в мою кожу, а затем уткнулась носом в линию моей челюсти, водя по ней губами.
- Белла... Боже, я ведь не из камня. Пожалуйста... - застонал я, мои руки тихонько легли на ее талию. - О, Господи.
Мой член ожил, как только она начала снимать одежду, и сейчас пульсировал на грани боли. Это было так чертовски давно, когда мы занимались любовью, и я изголодался по ней. Буквально умирал, легкие боролись за каждый вздох, я начал задыхаться, моя грудь тяжело вздымалась от этих усилий.
- Пожалуйста... не борись с этим, Эдвард, – сказала она страстным тоном, который я всегда находил неотразимым.
Белла приподнялась на цыпочки и прижалась к моему телу, зажимая мою эрекцию между нами, ее руки скользнули вверх по моей груди к шее. Если она не помнила, ее подсознание руководило ее движениями, каждое из которых было так мне знакомо. Ее прикосновения пробуждали во мне все плотские желания, которые я когда-либо испытывал; обжигали мою кожу, когда ее руки скользили по мне, пока они, наконец, не сжались в кулаки в моих волосах и не потянули мою голову вниз, к ее открытым губам.
Я почувствовал, что моя решимость рушится. Мне очень захотелось ощутить ее вкус. Захотелось поцеловать ее и никогда не останавливаться.
- Белла... - прошептал я ей в губы, когда ее язычок выбрался наружу, чтобы щелкнуть по моей верхней губе. Она как будто знала, что я не смогу этому сопротивляться. Стон разорвал мою грудь, и я наконец обрушил свой рот на нее - мой язык раздвинул ее губы и скользнул внутрь, сплетаясь с ее языком. Боже мой, она была такой вкусной и такой удивительной, настолько мягкой и горячей прямо передо мной.
Это была моя Белла - любовь всей моей жизни, и она хотела дать мне всё. Это было едва ли не большее, что я мог взять. Ее губы, движущиеся под моими губами, доводили меня до безумия и стали тем, о чем я мечтал в течение нескольких месяцев. «Боже, если я сплю, пожалуйста, не буди меня».
Она всхлипнула от моего натиска, но открыла рот, чтобы впустить меня, и встречала каждый мой поцелуй. Я поднял ее на руки и прижал ближе к своему телу, прислоняя к стенке душа.
Господи, это было так хорошо. Это были мы, как и всегда. Наши губы подходили друг другу настолько идеально, мы знали, что нужно другому и были готовы отдать ему всё. Сливаясь в страстных поцелуях, я иногда отрывался, чтобы лизнуть и подтолкнуть ее верхнюю губку моей нижней, прежде чем снова полностью накрыть ее своими губами и протолкнуть мой язык так глубоко в ее рот, как только мог. Она увлекала его глубже, сосала его, а я прижимался к ее бедрам, что заставляло ее стонать в мои губы. Желание, которого я раньше никогда не испытывал, охватило меня. Я не уверен, как долго мы стояли там, держась друг за друга, наши руки и рты не могли насытиться.
Позволил себе быть поглощенным этим, когда целовал ее, а мои руки скользили по ее груди, обхватывая их всей ладонью и дразня уже твердые соски. Они не были слишком большими, но такими же совершенными, упругими и отзывчивыми; и я знал, как прикоснуться к ней, чтобы остановить ее дыхание и вызвать стоны. Соски напряглись еще больше, чем они уже были, когда мое колено скользнуло между ее ног и прижалось к ее горячей влажности.
- Уууххх, Белла, – простонал я, и ее ногти впились в мою спину.
Кровь стучала в ушах, и мой член дергался у живота. Я умирал от желания зарыться глубоко в ее тело, почувствовать, как она сжимается вокруг меня и содрогается в невероятном удовольствии, которое - я знал - мы хотели дать друг другу. Мои руки скользнули ниже по округлым изгибам ее попки, и я притянул ее к себе жестче, ища давления и трения, которое мне было необходимо. Я собирался поднять ее и опоясать себя ее ногами, когда она прошептала мне в губы:
- Боже, Эдвард, это всегда так между нами? - выдохнула она, и я мгновенно застыл. – Это так удивительно.
Мое сердце болело от этих слов. Она не помнила нас, не помнила моих прикосновений, или каково ощущать меня внутри себя, заниматься любовью, пока мы оба уже не сможем принять больше. Она не помнила, что я был первым кто взял ее, единственным.
Прижался лбом к ее лбу, изо всех сил пытаясь держать себя в руках. Меня затрясло так сильно, я думал, что упаду на колени. Протянул руку, чтобы опереться о стенку душа рядом с ее головой.
«А что, если Блэк прав? И физическая близость заставит ее вспомнить беременность, когда она еще не готова вынести такой стресс?» Как бы я ни хотел заняться с ней любовью, как ни нуждался в ней, я не мог этого сделать. Пока нет. Мое сердце разлетелось на миллион кусочков в груди, когда я попытался представить, как она интерпретирует мою остановку.
«Это будет больно, очень больно. Для нас обоих».
Я откинул назад ее волосы и наклонился, чтобы мягко поцеловать ее в губы. Ее рот тут же ответил, руки притянули меня обратно; выгибаясь, она прижалась ко мне всем телом. Это убивало меня, как мне хотелось взять ее и потерять себя в ней. Она хотела дать мне всё, и я хотел излить каждую каплю любви, которую испытывал, глубоко внутри нее, пока она не начнет задыхаться и дрожать вокруг меня.
- Боже, Белла. Ты должна знать, как сильно я хочу этого, но... мы... О, черт, мы не можем. Еще нет.
Мгновенно она отстранилась от меня и опустила голову. Я не мог видеть ее глаз, потому что они у нее были закрыты, но знал, что найду в их коричневой глубине боль от отказа, и мое сердце разрывалось снова и снова. Мои, вдруг пустые, руки хватались за пустоту там, где раньше была она.
- Милая, я... просто думаю, что мы должны...
Она вылетела из душа в одно мгновение, быстро собрав свою одежду, и бросилась в спальню. Схватив несколько полотенец, я последовал за ней. Стоя спиной ко мне, она изо всех сил пыталась быстрее натянуть одежду на свое мокрое тело, когда я обернул полотенце вокруг пояса. Она натягивала джинсы, которые отказывались скользить по ее ногам, плечи вздрагивали от горя и слез, сейчас отчетливо видимых на ее лице. Я слышал, как она плакала, и это отправляло меня прямиком в ад.
- Белла...
«Ты чертов идиот! – казнил я себя. - Как я мог быть таким чертовски глупым?»
- Пожалуйста, - ее голос был сломан слезами. - Не надо... ничего не говори. Я так... унижена. Я должна выбраться отсюда. Я... я не могу находиться рядом с тобой, прямо сейчас. - Она не смотрела на меня.
- Белла, не надо. Ты не должна чувствовать себя так.
Она, наконец, повернулась ко мне, когда накинула свою футболку обратно через голову.
- Почему? Почему я не должна чувствовать себя так, Эдвард? Потому что я просто набросилась на тебя, а ты не захотел меня? По-потому что ты отталкиваешь меня, и все же не хочешь, чтобы я возвращалась в Нью-Йорк? Ты не можешь иметь и то, и другое, я не могу больше этого выносить! Ты не позволяешь мне вспомнить, ты не помогаешь мне... а я хочу вспомнить тебя так чертовски сильно!
Разочарование разлилось по каждой клеточке моего тела. Я был зол на то, что она подумала, будто я не хотел ее, обижен тем, что она так злилась на всю нашу ситуацию.
- Ты думаешь, я не хочу тебя? Ты же видишь, что ты, черт возьми, делаешь со мной, Белла! Я хочу тебя так, что это практически причиняет мне физическую боль! То, чего я не хочу, так это причинять боль тебе! Я так волнуюсь о том, что может случиться. Я... люблю тебя.
Она подняла на меня глаза, и я смог увидеть, как больно ей было, как она была зла.
- Да. Конечно. Ты любишь меня так сильно, что унижаешь и игнорируешь мои желания вместо того, чтобы позволить мне прикоснуться к тебе, обнять тебя... почувствовать твое тело так, как мне до смерти хочется! Чего я хочу от тебя, так это, чтобы ты рассказал мне о нас, относился ко мне, как - я думаю - и должно быть между нами. Или вернее сказать «было» между нами, потому что очевидно, что ты почти сдался. Расскажи мне, Эдвард! - она практически кричала, схватившись за голову. - Я хочу, чтобы ты был не в состоянии устоять. Я хочу, чтобы ты хотел меня так же, как и я хочу тебя... любил меня так сильно, что не мог бы удержаться от прикосновений ко мне. - Она опустилась на край кровати и заплакала так, как будто ее сердце полностью разбилось. Я никогда не чувствовал себя более беспомощным. – Ведь так было раньше, не так ли? - Когда я не ответил, он спросила более настойчиво: - Как было сейчас в душе? Ведь это были мы. – Тишина повисла между нами, пока, наконец, она не закричала на меня так, что я подпрыгнул. - Разве не так!? - Ее тон был истеричным и сломленным, подавленным; она закрыла лицо обеими ладонями и зарыдала в них; ее маленькие плечи бесконтрольно вздрагивали.
«Блять. Я такой идиот. Я так тебя люблю. Пожалуйста, пожалуйста, ты должна знать это».
Я натянул одежду и сел рядом с ней, протягивая руку, чтобы положить ее Белле на спину; но она отпрянула, когда я пытался найти слова, которые бы успокоили ее, а не добавили бы ей боли. Втянув воздух, открыл рот, но снова закрыл его. Не знал, что должен сказать, чтобы изменить то, что только что произошло.
- Ты думаешь, я не чувствую этого, Эдвард? Как ты думаешь, мне было бы так чертовски больно, если бы я не чувствовала этого? У меня есть эти вспышки, мелькающие в моей памяти. Я видела свои рисунки, на которых только ты. Я по-помню, что я л-люблю тебя. Только по-потому что я не помню все, что мы делали вместе... не значит, что я-я н-не помню, что л-люблю тебя, - отрывисто плакала она. – Разве ты н-не этого хочешь?
- О, малышка... – начал я и попытался притянуть ее к себе, желая успокоить. Ее рыдания разрывали мою душу.
- Я знаю, что люблю тебя, Эдвард. Почему ты не хочешь признать это?
Я держал ее в течение нескольких минут, пока она, наконец, не растворилась во мне; ее руки обернулись вокруг меня, и я притянул ее к себе на колени; мы оба уткнулись друг другу в шеи. Мое горло пульсировало, глаза жгли подступившие слезы. Она была такой мягкой, такой доверчивой, и я любил ее больше всего на свете. Ее слова падали вокруг меня как метеориты, рухнувшие на землю и оставившие за собой массовые разрушения. Моя рука гладила ее голову, она вздохнула, и наконец, ее рыдания начали стихать.
- Белла... я люблю тебя больше всего на свете. Ты - весь мой мир. Ты должна знать это. Я чувствую, что если ты не будешь этого знать наверняка, я просто... я не выживу.
Она молча сидела у меня на руках, пока я гладил ее, расчесывал ее волосы, целовал щеки, снимая ее соленые слезы своими губами. Наконец, она сделала рваный вздох и потянулась назад, чтобы посмотреть мне в лицо.
- За все эти месяцы я, возможно, не вспомнила многого, но поняла некоторые вещи. Я знаю, что ты единственный мужчина, с которым я когда-либо занималась любовью. Я это знаю.
Мои руки сжались вокруг нее, и я забыл как дышать.
- Как? - тихо спросил я, немного боясь того, что она ответит.
Она слегка покачала головой и пожала плечами. Мое сердце болело от слез в опухших глазах на ее красивом лице.
Грудь сжалась от этой маленькой истины, которую она открыла. Это было грандиозно.
- Потому что ты единственный человек, который скрыт завесой тьмы. Я помню свое детство, моих родителей, Элис и даже кое-кого из колледжа. Помню свою работу в «Glamour» и в «Vogue», но не могу вспомнить вещи, связанные с тобой. Я не могу вспомнить Джаспера, Эммета или Роуз, которых я тоже встретила после знакомства с тобой, не так ли? Если бы я была с кем-то еще, если бы кто-то прикасался ко мне, как ты только что в душе, я бы помнила. Это всегда был только ты, не так ли? - ее рука мягко прошлась по моей челюсти, почти паря над ней.
Моя рука дрожала, когда я нежно откинул назад волосы с ее лица. Влажные струи все еще текли по ее щекам, пока мои пальцы скользнули по ее коже. Наконец я встретился с ней взглядом.
- Да, - тихо сказал я и закрыл глаза, она вздохнула. - Это было похоже на чудо. Такой красивый... подарок.
- Ты расскажешь мне об этом? Пожалуйста. Я знаю, ты хочешь, чтобы я вернулась к тебе такой, какой была раньше. Но что, если я навсегда останусь сломанной? Я хочу знать всё. Я хочу, чтобы твоя боль ушла. Я хочу дать тебе всё, что могу.
- Ух, Белла. – «Она потеряла память и вот она здесь и снова беспокоится обо мне. Это так на нее похоже». - Я не могу. Хотя часть меня хочет этого так сильно.
Ее глаза сверкнули, и она отстранилась от меня снова, вставая и поворачиваясь ко мне спиной, проводя пальцами по клавишам пианино.
- Просто забудь об этом. Ты тоже не можешь вернуться ко мне, разве ты не видишь? Я думаю, мы оба безнадежно сломлены.
Мое сердце упало в желудок от ее слов, и я встал, чтобы подойти к ней сзади и положить руки ей на плечи. В то мгновение, когда мои руки коснулись ее, она отстранилась.
- Тебе лучше поторопиться. Тайлер и остальные ждут в библиотеке. Передавай Тане от меня привет.
Опустив руки, я стоял в молчании, но она тоже не двигалась. Жар разлился под моей кожей, опаляя лицо и грудь. Я чувствовал, будто сгораю заживо. Она все еще была как камень, и я никогда не чувствовал себя таким далеким от нее. Мое сердце забилось в панике, но я не знал, как ее успокоить.
Я собрал свои книги в рюкзак и, забросив его на плечо, пошел к двери своей комнаты.
Остановился и повернулся к ней снова, но она отвернула свое лицо от меня.
- Я не думаю, что ты сломлена, Белла. Я просто хочу дать тебе время, чтобы излечиться, а не принести еще больше вреда. Ты значишь для меня всё.
Ее лицо стало жестким, подбородок вздернулся, она кивнула, смотря в пол.
- Да, ты ясно дал мне это понять. Увидимся позже, - она фактически прогнала меня.
Было ясно, что она закрылась и не хотела сейчас со мной говорить. Я едва мог заставить свои ноги двигаться, но повернулся и пошел к выходу из квартиры с тяжелым сердцем. Разрывался между необходимостью некоторого расстояния и желанием никогда не покидать ее, но я трусливо шел дальше по коридору. «Будем надеяться, что после того, как она немного остынет, мы будем в состоянии поговорить».
«Может быть, она права и никогда не сможет вспомнить. Но готов ли я потерять ее полностью? Нет. Никогда. Ни при каких обстоятельствах».
Я хотел построить свою жизнь с ней, какой бы она ни была. «Да, это будет нелегко, если она не вспомнит, но и вполовину не так плохо, как даже представить себе жизнь без нее».
Я до сих пор настаивал на своем и все еще ощущал огромную пустоту при мысли, что она никогда не вспомнит все то замечательное время, что мы провели вместе, но потерять ее полностью было бы намного хуже.
«Боже, я так растерян».
Мне нужно было позвонить отцу, чтобы разобраться с тем дерьмом, которым кормил меня Блэк. Мое шестое чувство говорило мне, что он не совсем честен в своих мотивах, но я все еще хотел убедиться, что разговаривать с Беллой о прошлом будет безопасно, и знал, что мой папа будет прям со мной. Я сделал глубокий вдох, когда сел в машину, чувствуя себя немного лучше от принятого решения.
Бросив рюкзак с книгами на пассажирское сиденье, завел машину и влился в поток, надеясь, что расстояние между нами на некоторое время облегчит эту боль. «Кого, черт возьми, ты пытаешься обмануть, Каллен?»
Я вытащил телефон и набрал Розали.
- Хэй, придурок, - она рассмеялась в трубку, отвечая мне.
- Да, Роуз, - сказал я серьезно. – Мы с Беллой только что поругались. Где ты? Эммет сказал мне, что тебя не будет дома до полночи, но я не хочу, чтобы она оставалась одна. Прости за просьбу, но ты не могла бы попасть домой пораньше?
- Знаешь, Эдвард, Белла не больная - физически она чувствует себя прекрасно, и она не сумасшедшая. Она не нуждается в том, чтобы мы постоянно нянчились с ней.
- Роуз. Пожалуйста. У нас была серьезная ссора, и она прямо сейчас не хочет меня видеть... Я беспокоюсь за нее.
- Из-за чего, черт возьми, вы ссоритесь?
- Э-э... она хочет двигаться вперед, начать все сначала и не обращать внимания на потерю памяти, но я все еще обеспокоен предупреждениями доктора Блэка. Я просто... я просто в ужасе. Она не готова к тому, чтобы вспомнить беременность, Роуз. Я боюсь, что если мы займемся любовью, все это обрушится на нее, и она будет опустошена. Если бы она была готова это выдержать, то вспомнила бы сама. Я не могу рисковать, а она чувствует, что я не хочу ее.
- Ничего себе. Черт, ладно. Я буду дома через час или около того, сразу после окончания моей смены.
- Можешь позвонить мне, если понадобится, чтобы я вернулся домой? Я иду в библиотеку на некоторое время, но нет ничего более важного для меня, чем Белла. Если будет нужно, чтобы я вернулся домой - я буду там! - сделал глубокий вдох.
- Хорошо, я обещаю. Поговорим позже. Все образуется, Эдвард.
- Спасибо. Ты спасаешь мою жизнь. Снова.
продолжение >>>
Источник: http://robsten.ru/forum/49-1427-37
Надеюсь он скоро образумится 
