Шагая по полу перед кушеткой, я изредка поглядывала в окно на дом Эдварда. Когда они наконец-то ушли внутрь, я переоделась в пару теплых трико и рухнула на кушетку, ожидая, когда наступит облегчение от действия маленькой пилюли. Мне нужно поговорить с Эдвардом, иначе это будет разъедать меня изнутри до тех пор, пока не сгорю от страданий. Мне нужно исправить свою ошибку. Мне нужно урегулировать это… любым способом улучшить ситуацию, сделать так, чтобы Эдварду я снова нравилась…

Когда я почувствовала себя достаточно успокоившейся и относительно уверенной, что приступ больше не повторится, то вышла в заднюю дверь и направилась через двор к домику на дереве, куда, как я ожидала, Эдвард придет покурить. Я так сильно нервничала и переживала, какой будет его реакция, что едва не повернула обратно. Но когда я поднялась по лестнице, оказалось, что в домике пусто. Ни единого признака, что кто-то появлялся в нем с тех пор, как мы с Эдвардом заседали тут в субботу вечером. Точно так же, как оставил Эдвард, лежало аккуратно свернутое одеяло и сверху на нем пакет M&M's. Мне было тяжело оставаться здесь в полном одиночестве, так что я выбралась наружу, размышляя, не пойти ли мне к нему домой, чтобы встретиться с ним.

Я присела на качели, на то же самое место, на котором сидела, когда Эдвард рассказал мне все о своей матери и отце, пиная ногами маленькие цветные конфетки, которые бросила в него, после того как он спел. Он доверил мне сведения о своей жизни, своем прошлом, свои истины и секреты, а я его предала. Я причинила ему боль, и то, что я необдуманно сказала посторонним людям о нашей сексуальной близости, по какой-то причине привело его в ужас. Я не представляла, что мне теперь делать.

Время медленно проходило; небо стемнело, и холодный воздух опустился к земле. Я потерялась в мыслях и окоченела, но меня не заботило то, что я замерзла и сильно проголодалась или что у меня не осталось сил после приступа тревоги, прилива адреналина и пугающе резкого перехода от одного эмоционального состояния к другому. Я едва услышала шелест листьев от шагов, приближающихся со стороны моего дома. Когда я подняла голову, в нескольких футах от меня стоял очень печальный Джаспер.

- Эй, ты в порядке? – спросил он, подходя поближе.

Я кивнула и тут же разрыдалась. Джаспер без единого слова притянул меня к себе, крепко обхватив руками. Я впитывала его объятия, как губка, отчаянно нуждаясь в контакте и комфорте, который он мне предлагал. Его рука поглаживала мой затылок, перебирая пальцами волосы, когда я спрятала лицо в его коричневой кожаной куртке. Он пахнул одеколоном и парнем и был теплым, очень теплым. Я рыдала на его груди, пока его рука оставалась на моем затылке.

- Он очень злится, а? – наконец спросила я сдавленным шепотом.

- Да, он сердит, но больше расстроен, - ответил Джаспер. – По дороге домой у него случился чертов приступ паники, и ему пришлось остановиться, чтобы я смог сесть за руль.

Я оторвалась от груди Джаспера, вытирая глаза рукой.
- У него был приступ тревоги? – недоверчиво спросила я.

Джаспер кивнул. Я знала, что Эдвард страдал беспокойством, но мне и в голову не приходило, что у него случались приступы паники.

- Что, черт возьми, случилось? – спросил Джаспер.

Я дословно пересказала разговор в библиотеке, чувствуя себя ужасно из-за того, что Маккена тоже оказалась вовлечена. Джаспер лишь чуть вздрогнул, когда я сообщила, что она вначале сказала об Эдварде, так что он, наверное, не очень-то ею и дорожил. Я сказала Джасперу, что сделала это из дружеских соображений и что не хотела, чтобы кто-то распространял грязные слухи об Эдварде или его семье. В библиотеке все произошло слишком быстро, и мне даже в голову не пришло, что у Эдварда из-за этого могут быть проблемы.

Джаспер держал меня за руки, все еще пытаясь успокоить.

- Он сказал, что я ужасно навредила ему, Джаспер. Он даже не позволил мне объяснить, почему я это сделала. Мне так жаль, я не хотела… я даже понятия не имела… что вообще все это значит?

Он вздохнул, проводя рукой по волосам.
- Белла, с Эдвардом в Чикаго случилась реально дрянная история. Он был… - он покачал головой, прикрыв руками глаза. – Он полностью сломался из-за того, что там произошло, ясно? Вся его жизнь изменилась… и он чертовски сердит и… Не думаю, что он должен злиться на тебя… ты ведь не знала. Но у него реально скверный характер, и он иногда проявляется.

- Произошедшее в Чикаго… имеет какое-либо отношение к девушке? – спросила я.

Когда он медленно кивнул, снова появились слезы; я всхлипывала, рыдая, и не могла взять себя в руки. Последствия бурных дневных эмоций и резкий их спад сказывались на мне. Я поближе придвинулась к Джасперу, нуждаясь в комфорте, который он дарил. «Ксанакс» сделал меня немного легкомысленной и раскрепощенной, и вероятно поэтому мне было так легко плакать перед ним.

У Эдварда была девушка. Он не прикасается ко мне из-за нее.

- Белла, не плачь. Он этого не стоит, - прошептал Джаспер.

Я посмотрела на него шокировано; крупные соленые слезы катились по моим щекам.
- Нет, он стоит. Как ты можешь так говорить… он ведь твой брат?

- Я просто имел в виду… ты ни в чем не виновата и не должна так сильно переживать из-за его перепадов настроения. Завтра он придет в себя, как только поразмыслит над тем, над чем ему нужно.

Джаспер на мгновение отстранился, прикоснувшись пальцами к моему лицу. Они пробежались по щеке, достигли уха и легли на затылок, и прежде чем я поняла, что происходит, его рот прикоснулся к моему. На долю секунды его губы приоткрылись, прижавшись к моим, и я отпрянула.

- Джаспер… - Я наклонила голову, уставившись на обувь. – Джаспер, не надо… я не могу.

- Потому что тебе нравится он, не так ли? Он действительно, блядь, тебе нравится? – простонал он, снова пробегаясь руками по волосам. – Белла, Эдвард не сможет стать твоим парнем. Он… слишком исковеркан, чтобы быть тем, кем ты хочешь, чтобы он был. Он со своим прошлым просто причинит тебе боль и… прости. Он мой брат, и я люблю его, но такова реальность.

Я стояла, уставившись на свои руки и осознавая, что едва не поцеловалась с любовью своей самой старой подруги и братом парня, ради которого готова сделать что угодно. Что же я, черт подери, творю?..

- Прости меня. Я не должен был этого делать, Белла. Ты просто… ты так сильно напомнила мне Эмили, и я просто… - он закусил губу. Джаспер еще раз обнял меня, но теперь мое тело оставалось напряженным.

- Спасибо, что выслушал, Джаспер. Я так устала. Увидимся… как-нибудь, хорошо? – Я высвободилась из его обхвата и, не встречаясь с ним взглядом, медленно направилась к дому. Он меня окликнул, но я, не оглядываясь, просто помахала ему рукой.

Я заснула в одежде, свившись клубком под одеялом, слишком оцепенелая, чтобы плакать, слишком огорченная, чтобы думать, и слишком расстроенная, чтобы бодрствовать.

На следующий день я проснулась сразу после полудня. Я лежала в кровати, долгое время пялясь в потолок и заново переигрывая в голове разговор в библиотеке, ссору с Эдвардом и слова Джаспера. Я немного поговорила с Богом, надеясь получить от этого хоть какое-то облегчение. Не получила.

Я была настолько отвлечена и рассеяна, что случайно просыпала в раковину все содержимое пузырька с «Прозаком». После душа я поехала в город, пополнила запас предписанных мне таблеток и прогулялась по магазинам подобно зомби. Изображение M&M на плакате заставило меня плакать. Я была так подавлена и так поглощена мыслями об Эдварде, что едва вспомнила о своем обещании папе сделать на обед лазанью. Он на самом деле очень этого хотел, и хотя я не испытывала желания готовить, подумала все же, что готовка отвлечет меня от всего остального.

Как только я вернулась из своей поездки в продуктовый магазин, пришла Элис, прося меня подвезти ее на работу, но так как я уже собралась готовить обед, то просто отдала ей ключи и наказала обращаться с машиной очень осторожно. Она выразила бурную признательность, обняв меня, и поцеловала в щеку, шепча:
- Ты ведь знаешь, Белла, что я тебя люблю и что ты можешь рассказать мне о чем угодно? Я никогда бы тебя не предала.

Я даже не могла находиться с ней наедине, чувствуя ужасную вину из-за Джаспера. Это убило бы ее.

Всунув ноги в свои любимые розовые пушистые тапочки, я подключила Ай-Под к базе и начала готовить лазанью. Приготовление еды отвлекало меня в большей степени физически, но мои мысли даже на секунду не отклонялись от случившегося вчера. Сердитые слова, которые шептал Эдвард, выражение его лица, конечно же мой приступ тревоги, напугавший бедную Элис… и поцелуй Джаспера.

Джаспер, черт возьми, поцеловал меня. Вроде как.

Это плохо… очень плохо.

Прижав ладонь ко лбу, я пыталась отогнать всплывшее в голове изображение, а вместе с ним ощущение его губ на своих и удрученный вид, когда он понял, что тот, с кем я хотела бы целоваться, это Эдвард.

Но Эдвард был в ярости от моих действий - несомненно, его смутило, что я сказала Сэму, Ройсу и Потаскушкам, будто спала с ним. И его ни капли не волновало, что я сделала это лишь потому, что они распускали слухи, будто он гей, хоть это и не правда, что я с ним спала.

Он предпочитал, чтобы люди думали, что он гомосексуалист, нежели то, что у него был секс со мной.

Ничего себе.

Я просто не могла смириться с тем, что о нем дерьмово говорят. Почему по отношению к нему я испытывала такие защитные чувства, мне не совсем понятно, но эти чувства были настоящими и неизменными, словно я знала, что ему нужна помощь, и я единственная могла ему помочь.

Ты его любишь, именно поэтому так защищаешь.

Я уже была обеспокоена до предела, как только открыла глаза с первым утренним светом. В тот момент мне, чтобы успокоить нервы, реально захотелось выкурить косяк. Так же как и в первый день в школе, я чувствовала, что должна накуриться, дабы ослабить напряжение, в противоположность желанию получить кайф просто ради забавы. За исключением предписанных мне антидепрессантов, подавляющих мое беспокойство, и редких «Ксанакс» после особенно тяжелых приступов тревоги, я не хотела зависеть от чего-либо еще, чтобы справиться с трудными временами. Я просто не такой человек. Возможно, потому что курение у меня ассоциировалось с общением с Эдвардом и Джаспером. Это действительно было самой ожидаемой и приятной частью недели, когда я зависала с ними.

С ним…

Но очевидно этого никогда больше не случится. Мое веселое время с парнями в домике на дереве закончилось. Эдвард, на котором я помешана, не хочет иметь со мной ничего общего. А Джаспер… Господи, что, черт возьми, мне делать с Джаспером?

Ну и дела, Белла… хороший способ начать все заново в Форксе.

Расстроено вздохнув, я вытащила длинную лапшу из кипятка и начала выкладывать ее аккуратными рядами на дно противня. В то же время я периодически помешивала томатный соус в кастрюле на плите, изредка его пробуя. Он получался чертовски хорошим, но у меня совсем не было аппетита, хоть я ничего и не ела со времени вчерашнего ланча.

Сегодня такой дерьмовый день. В течение всего дня мое сердце беспричинно колотилось, а мозг был так забит мыслями, что я с трудом понимала их или могла контролировать. Я только продолжала прокручивать их в голове снова и снова, уделяя этому все свое внимание, особенно словам Джаспера. «Он сломан из-за того, что произошло. Все в его жизни изменилось, и он сердит, Белла…»

Что на хрен это вообще значит?

Я знала, что это значит. Я легко расшифровала то, что Джаспер опустил в своей многословной речи. В Чикаго Эдвард был влюблен, и его сердце было разбито, так же как у Джаспера. Это многое бы объяснило – почему он не прикасался ко мне физически, почему относился ко мне так холодно, почему он заявил, что не нуждается в «какой-то девчонке», которая бы его защищала… почему его глаза всегда такие печальные…

Все это время я думала, что он боится прикосновений. И, да, какое-то время я предполагала, что он может быть геем. Но я никогда не рассматривала вероятность того, что он был ранее влюблен.

Прошел почти час с тех пор, как я заняла себя приготовлением обеда и размышлениями об Эдварде – я полностью потеряла счет времени. Как только я задвинула противень в духовку, позвонил из Сиэтла Чарли, говоря, что он застревает на слежке и не появится дома до завтрашнего вечера.

Превосходно.

Ну, прости, папа - вероятно, мне придется вновь обедать без тебя.

Я опять вздохнула; мое сердце сжалось в слишком знакомом некомфортном ощущении беспокойства, напоминая мне, что я еще не приняла таблетку. Я вытащила пузырек из аптечного пакета и безуспешно пыталась сорвать плотно облегающую емкость фольгу - защиту от детей. Еле слышно ворча и матерясь, я схватила из ящика нож, намереваясь срезать фольгу. Нож соскользнул с пузырька, вонзаясь прямо в мясистую часть моей ладони, словно я филе куриной грудки.

- Чертово дерьмо!

Нож и частично распечатанный бутылек с грохотом упали на кухонный пол, а я прижала горящую ладонь к груди. Кровь из пореза тонкой струйкой начала просачиваться в мою руку, когда я проверяла рану, глубоко дыша, чтобы не стошнило и чтобы избежать очередного полноценного приступа тревоги, в то время как я истекаю кровью в собственной только что отдраенной кухне.

Едва взглянув на глубину пореза, я, основываясь на прошлом опыте, поняла, что мне следует немедленно наложить швы. Я отчаянно искала свои ключи, пока не вспомнила, что одолжила на вечер свой автомобиль Элис, думая, что буду занята обедом с Чарли. Так как он находился на трехчасовом расстоянии, звать его на помощь было бесполезно – я истекла бы кровью, пока он приехал. Роуз предположительно была со своей сестрой в Порт-Анджелесе…

Дерьмо…

Я подумала, что можно сходить к Калленам, но тогда я столкнусь и с Эдвардом, и с Джаспером. Черт. Черт. Черт!

Я снова взглянула на руку, все еще обильно кровоточащую на мою приталенную белую футболку. Обернув вокруг ладони полотенце, я смирилась и сделала невероятное. Я в своих глупых пушистых тапочках припустила вниз по улице к дому Калленов, молясь, чтобы Эсме или Карлайл, или Эммет были дома… а Джаспера и Эдварда не было. Я знала, что у Эдварда по вторникам уроки игры на фортепиано, но сейчас уже перевалило за шесть, так что, вероятно, он дома.

К сожалению «БМВ» Эдварда была припаркована на подъездной дорожке рядом с «Ниссаном 350Z» Джаспера.

Наплевать, Белла. Тебе в любую секунду понадобится переливание.

Закрыв глаза и отгоняя тошноту, я здоровой рукой трижды постучала в дверь, безмолвно прося, что если кто-то свыше меня любит, то пусть на стук ответит Эммет. Дверь открылась.
- Эй, что случилось, Тинк?

Эммет. Хвала младенцу Иисусу.

Его тон был типично игривым, пока глаза не опустились на мою пропитанную кровью футболку, и он приобрел зеленоватый оттенок.

- Что, черт подери, произошло? Тебя ранили?

Я никогда раньше не слышала у Эммета такого высокого голоса.

- Я порезала руку ножом… думаю, мне потребуются швы… и меня нужно отвезти в больницу… пожалуйста, - выдохнула я, умоляя его глазами и пытаясь контролировать свое дыхание.

- Папа! Быстро иди сюда! – завопил он, повернувшись к массивной изогнутой лестнице.

Когда голос Эммета разнесся по дому, из комнаты отдыха появился Джаспер, с испуганным выражением на лице и рукой, опущенной в пакет чипсов. Я увидела, что рот Джаспера был распухшим и темно-красным, а часть губы кровоточила. Очевидно, кто-то разбил ему рот.

- Что, черт возьми, случилось с тобой? – спросил Джаспер, застыв на одном месте.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела произнести ни слова, потому что гостиную пересек Карлайл, а Эсме, всегда чуткая и заботливая мать, при первом взгляде на кровь провела меня в огромную кухню. Карлайл вытащил из-под большого стола два стула, усаживаясь на один из них, а я на другой. Джаспер тихо стоял позади моего стула. Я чувствовала, что он из-за моей спины смотрит на рану и шипит. Это не помогало.

Карлайл прижал к моей руке чистое полотенце, оказывая давление на рану. Он продиктовал Эсме список предметов, которые нужно взять из его кабинета, используя специальные термины, пока разворачивал полотенце, чтобы снова осмотреть мою руку.

- Рана глубокая, но не настолько серьезная, чтобы были повреждены нервы. Нескольких стежков будет вполне достаточно. Как ты это сделала, Белла?

- Я пыталась снять защитную фольгу с флакона. Я просто была очень расстроена.

Карлайл кивнул, как будто полностью меня понял. Эсме посмотрела на меня сочувственным взглядом, в котором читалось: бедная, бедная Белла.

- Огромное спасибо, что делаете это, Карлайл. Эй, Джаспер? Что случилось с твоим лицом? – не оборачиваясь, тихо спросила я.

- А, ничего. Ты бы посмотрела на другого парня, - пошутил он, явно показывая, что не намерен углубляться в детали. Я смирилась с этим и не стала задавать вопросов, хотя мне больше чем хотелось вытащить из него любопытные подробности.

Когда Эсме вернулась с полными руками всяческих средств, я облегченно выдохнула, потому что Карлайл взял шприц, наполнил его и ввел в мою ладонь обезболивающее средство. Я зашипела сквозь зубы, когда игла с ужасным жжением впилась в ладонь, но, как только окоченение начало распространяться, даря приятное ощущение безболезненности, расслабленно вздохнула. Карлайл бормотал извинения, пока вводил жидкость из шприца в мою плоть. Я отвернула голову, чтобы не смотреть на процедуру, и трусливо спрятала лицо в другой руке, лежащей на деревянном столе.

Эсме взглянула поверх плеча Карлайла и прошептала:
- О! Ты рассекла свою линию сердца.

Я встретилась с ней взглядом, спрашивая о ее замечании.

- Линию сердца? Я умру? – нервно спросила я, подумав, что перерезала главную артерию или что-то в этом роде.

Карлайл фыркнул, а сладкий смех Эсме разнесся под высоким потолком кухни. Я вдруг почувствовала себя очень глупой и наивной.

- Нет, милая, линия сердца это то же самое, что линия любви. Вот здесь… посмотри, - мягко сказала она, нежно взяв мою здоровую руку в свою, – это – твоя линия ума… общительности, интеллекта, – она провела пальцем по линии на ладони, которая тянулась параллельно линии сердца. – Здесь твоя линия жизни… но она описывает твое здоровье и самочувствие, а не сколько ты будешь жить, - пояснила она, пробегаясь пальцем вдоль линии, которая дугой огибала мой большой палец. – А это – твоя линия судьбы… твоей доли, - осторожно улыбнулась она, пощекотав своим мизинцем центр моей ладони.

- И о чем… говорит моя линия сердца? – робко спросила я. Хоть я и до смерти боялась, что она скажет, будто моя участь жить всю жизнь без любви в печали и воздержании, я была ей благодарна, поскольку это отвлекало меня от того факта, что Карлайл вдевал толстую нитку в иглу.

Эсме изучала мою руку, морща свой маленький кругленький носик. Ее голова склонилась набок.
- Ну, твоя линия сердца довольно ровная и параллельна линии ума, и это означает, что ты хорошо справляешься со своими эмоциями. Но видишь здесь вот это? Она разорвана в этом месте… что означает душевную травму, - чуть улыбнувшись мне, она отпустила мою руку.

- Мне стоит волноваться? Что мне делать? – кротко спросила я, обращаясь к ней за советом. Казалось, будто в один момент все развалилось на части, и мне было страшно.

Карлайл усмехнулся, остановившись на мгновенье, чтобы посмотреть на меня.
- Белла, я не стал бы слишком полагаться на эту чушь о чтении по руке. Линии на твоих ладонях не определяют твою судьбу. Разумный выбор и осмотрительность в решениях – вот лучший способ определить свою судьбу.

Эсме закатила глаза и сделала вид, что дает Карлайлу подзатыльник. Он видел, что она это сделала, но только лишь улыбнулся.

Руки Джаспера внезапно мягко опустились мне на плечи, обеспечивая необычайный комфорт наряду с мгновенным расслабляющим эффектом. Я была благодарна за его присутствие, несмотря на небольшую неловкость из-за вчерашнего. Пока отводила взгляд от нитки, которая должна была сшить мою плоть, я безнадежно пыталась побороть – и потерпела жуткое поражение - невольные и любознательные мысли о том, где сейчас мог быть Эдвард.

Карлайл начал пропускать черную нить через разделенные части моей кожи. Я прикрыла глаза пальцами, опершись локтем об стол, пока он работал над моей раненой рукой. Я следила, чтобы мое сердцебиение оставалось ровным, и помнила, что нужно глубоко дышать, в общем, гордилась собой – тем, что могу контролировать свои реакции на ситуацию. Эммет, все еще выглядя зеленоватым, с извинениями удалился из помещения, тогда как Эсме спросила меня, не хочу ли чего-нибудь попить, но я вежливо отказалась.

Я прекрасно справлялась, действительно справлялась, мысленно похлопывая себя по плечу за то, что была такой храброй, когда дела обернулись так дерьмово. Звук сбегающих по лестнице ног и мелодичный голос Эдварда, гулко пронесшийся через дом, испугали меня и в то же время заставили мое сердце трепетать, а кровь гораздо быстрее мчаться по венам. Уверена, что Карлайл это заметил, поскольку сидел ко мне очень близко.

- Мама, ты не видела мою белую теплую водола… - он резко остановился в дверях, застыв на месте с прижатыми по обе стороны входной арки ладонями и с парой зажатых в руке белых носков.

Пресвятая Богородица Мария на небесах.

Услышав близко его голос, я раздвинула прикрывающие глаза пальцы, предоставляя себе достаточно пространства, чтобы взглянуть в его сторону. Он стоял босиком на расстоянии не больше шести футов, одетый только в пару темных низко посаженных джинсов с расстегнутой пуговицей и наполовину открытой молнией. Белый пояс его черного белья выглядывал из верха джинсов, высвечивая имя «Эмпорио Армани». Он был без рубашки, а его волосы выглядели взъерошенными и намного темнее, чем я когда-либо видела, потому что были влажными. Его лицо, как обычно, было чисто выбрито, но под глазом у него виднелся круглый красно-фиолетовый синяк, чуть выше его покрасневшей припухшей скулы. Даже с таким подпорченным ушибами лицом он все еще заставлял меня забывать, как дышать.

Шесть кубиков пресса… грудные мышцы, настолько развитые, что заставили мои собственные жалкие сиськи стыдиться. Его грудь была абсолютно гладкой, но когда мои глаза спустились ниже по его торсу, я увидела тонкую полоску темных волос, тянущихся к паху. Плавные кривые его плеч переходили в бицепсы, свитые из тугих прекрасных мышц, и присоединялись к другим, рельефно покрывавшим весь его торс.

И, помоги мне, боже, мало того, что вокруг его правого бицепса обвивалась черная племенная татуировка, но и через его правый сосок было протянуто маленькое серебряное колечко. Он был настолько красив, что мне хотелось плакать. Я едва не заплакала. Я говорила, что он по пояс обнажен?

Я чуть не лишилась сознания.

В тот момент, когда Эдвард появился в дверном проеме, я уловила боковым зрением, что на мгновение Карлайл оторвал свой зафиксированный взгляд от моей руки. Он явно сдерживал смешок, слегка покачивая головой. И только потом я поняла, что пока он удерживал мою руку в своей, его большой палец лежал поперек моего запястья, прямо поверх пульса. Он фактически мог ощутить, как под его пальцем частота моего пульса и кровоток усилились, когда я услышала голос Эдварда… и когда любовалась его полуголым телом, мерцающим в дневном свете его семейной кухни, в то время как я мысленно приставала к нему сотней различных способов. Это была непроизвольная физиологическая реакция. Он знал, что присутствие Эдварда меня взволновало.

Как чертовски унизительно.

- Что за черт? Би, ты в порядке? – спросил Эдвард, почти задыхаясь; его голос звучал подавленно и был полон беспокойства.

Признаюсь, я была тронута, но ничего не ответила, а только дважды кивнула.

Карлайл посмотрел на меня, а затем на Эдварда, стоявшего в дверях полуобнаженным. Он снова занялся мной и произнес:
- Эдвард, возможно, ты хотел бы проследить, все ли в порядке с Беллой, после того как найдешь рубашку?

Эсме ткнула пальцем в сторону прачечной, указывая на местоположение искомой водолазки, которую я тайно надеялась, он никогда-никогда не найдет. Эдвард, бормоча что-то бессвязное, кивнул, прежде чем стремительно пересечь кухню. Мои глаза следовали за ним весь путь, пока он не исчез в прачечной. Он объявился снова, одетый в белую теплую водолазку, облегающую все изгибы и линии его божественного тела. Я впервые фактически смогла увидеть отчетливый контур колечка в его соске и спрашивала себя, почему прежде никогда его не замечала. Это колечко практически гарантировало мне, что из-за этого парня у меня случится инсульт – даже раньше, чем наступит Хэллоуин.

Ладно, я могла бы пойти как девочка-мертвец.

Эдвард опустился возле нас на колени, пристально наблюдая, пока Карлайл комментировал каждый свой шаг. Он взглянул на меня полными сочувствия и мольбы глазами, и это меня озадачило.

- Эдвард хочет стать доктором, - пояснил Карлайл с явной гордостью в голосе.

Эдвард решительно уточнил:
- В спортивной медицине.

Его пристальный взгляд оторвался от моей руки и на мгновение метнулся к глазам. Его зеленые глаза выглядели такими печальными. Мне до жути захотелось обхватить его руками и прогнать прочь его боль, несмотря на то, что он на меня сердился.

Я размышляла, из-за чего же меня так тянуло к нему. В глубине души я знала, что меня в нем привлекало что-то гораздо большее, чем просто внешность. Мы понимали друг друга, у нас было схожее чувство юмора. Я видела его поступки, нетипично добрые для людей поступки, которые заставляли меня хотеть узнать его еще лучше. И боль, мерцающая в его глазах, вызывала во мне желание крепко его обнять и сделать все, что в моей власти, чтобы избавить его от гнева. Исцелить его чем бы то ни было, в чем нуждалось его разбитое сердце…

Карлайл завязал кончики нити и спросил:
- Ты принимала раньше «Перкосет»? – Он вытащил из своей аптечки бутылек, отсыпая шесть таблеток в маленький пакетик.

- Да, однажды, когда сломала руку. Эмм, Карлайл, - поморщившись, тихо обратилась к нему я, - как насчет лекарственных взаимодействий?

Он кивнул и вежливо попросил, чтобы остальные оставили нас наедине. Эдвард, Джаспер и Эсме сразу же вышли, и я тихо сообщила Карлайлу, что принимаю «Прозак». Когда я объяснила, что пью «Прозак» от беспокойства и приступов тревоги, он, кивая головой, странно усмехнулся.

- И часто ты их принимаешь? – спросил он.

Опустив взгляд на стол в излишнем смущении, я ответила:
- Сейчас только в зависимости от ситуации, уже не так часто на самом деле. Они действительно были необходимы какое-то время – приступы обычно вызываются стрессом, и это причина, по которой я переехала сюда… чтобы снять часть напряжения, но не думаю, что это сработало – напряжение просто возникло по другому поводу и… по большей части я научилась контролировать приступы. У меня вчера был один из них, - протараторила я и резко закусила губу, пытаясь заткнуть себя. Я поняла, что наверняка выдала слишком много информации, а ему, вероятно, хотелось лишь узнать о приступах с медицинской точки зрения.

Он снова кивнул головой.
- Приступы тревоги очень распространены в твоей возрастной группе. На вас, дети, оказывают слишком много давления, – он тепло улыбнулся и, после того как я промолчала, добавил: - Принимай по одному «Перкосет» каждые шесть часов до завтрашнего вечера и с часом разницы с «Прозак». К тому времени боль должна пройти. К тому же мне хотелось бы встретиться с тобой через неделю, чтобы снять швы. Наверное, мне также стоит позвонить Чарли.

- Нет, все в порядке, Карлайл. Я сообщу ему. Он занят делами в Сиэтле. Такие случаи, как этот, происходят со мной все время. Ничего особенного на самом деле.

Эсме вернулась из прачечной, чтобы снова заняться готовкой, и в то время как на кухне вновь появились Эдвард и Джаспер, попросила меня остаться на обед. Эсме подала мне стакан с водой и одну таблетку «Перкосет», которую я тут же приняла.

Я ахнула, вспомнив о все еще готовящейся в духовке лазанье.
- Мой обед все еще в духовке, и мне нужно идти, но, так или иначе, спасибо.

- Ну, тогда кто-нибудь из мальчиков проводит тебя до дома, - усмехнувшись, произнесла Эсме, указывая длинным ножом в сторону своих сыновей. – Эдвард?

- Я все равно собирался идти к ней. Белла, ты не против… если я провожу тебя до дома? – спросил Эдвард, глядя прямо на меня. Я была в замешательстве от его слов, но смущенно кивнула, приподняв бровь, откровенно взволнованная и полностью озадаченная, зачем же он собирался зайти ко мне.

- Выздоравливай, Белла, - уныло произнес Джаспер, снова исчезая в комнате отдыха.

Я поблагодарила Карлайла, взяв пакетик с болеутоляющими, и с признательностью попрощалась, помахав искусно перевязанной рукой. Даже не спросив у Эсме, Эдвард открыл гардеробный шкаф, вытаскивая одно из ее коротких шерстяных пальто, и осторожно, чтобы не прикасаться, набросил мне его на плечи.

Что за черт?

- Дождь начинается снова, - мягко пояснил он, отвечая на мой вопрос.

Я обратилась к Карлайлу, вновь его благодаря, и Эдвард проводил меня к входной двери. Мы шли бок о бок в тишине по мощеной дороге, пока один вопрос меня не доконал и я не выдержала:
- Твой глаз. Вы с Джаспером попали в драку?

Он вздрогнул, когда я заговорила.
- Эмм, да, - апатично ответил он, глядя вперед; его серьезное лицо покрылось блестящими росинками от моросящего дождя.

- С кем?

- Друг с другом. – Он продолжал смотреть вперед, сознательно уменьшая свои шаги, чтобы они совпадали с моими.

- Ты с Джаспером, правда? Из-за чего?.. – нерешительно спросила я, зная, что это совсем меня не касается, но все еще чувствуя себя достаточно упорной, чтобы спросить. Возможно, моя свежая рана заставит вдруг Эдварда посочувствовать мне и открыться. Я посмеялась внутри над этой мыслью.

- Из-за девушки, - тихо ответил он. Уголки его рта приподнялись на долю секунды и вновь опустились. Я покачала головой, прикусывая щеку, чтобы сдержать подступающие слезы.

Когда мы подошли к моей парадной двери, которую я из-за спешки оставила открытой, он остановился и запинаясь произнес:
- Белла, я хотел прийти, чтобы... эмм… ну, я должен извиниться перед тобой за вчерашнее.

Я обернулась, удивленная.
- Ты ничего мне не должен, Эдвард. Ты имеешь право на свои чувства безо всяких объяснений. И это мне следует просить прощения. Я не должна была ничего говорить и извиняюсь, если навлекла на тебя проблемы… Я никогда не стала бы ничего делать, чтобы навредить тебе.

- Нет, я знаю, что ты не стала бы… - он запнулся. – Я не должен был быть таким чертовски… грубым с тобой… я… должен объяснить тебе кое-что, если ты позволишь.

Я кивнула.
- Ну что ж, тогда заходи внутрь. Мне в любом случае кое в чем нужна помощь, - сказала я, помня, что у меня в духовке лазанья и я буду не в состоянии поднять тяжелый противень одной рукой.

В доме витал восхитительный пряный аромат Италии, и я была благодарна, что не чувствовалось запаха горелого. Я внезапно проголодалась.

Эдвард вошел вслед за мной, бормоча:
- Ничего себе, пахнет просто изумительно.

- Это лазанья. Я приготовила ее для Чарли, но его сегодня не будет, - сказала я, положив свой пакетик на столешницу. Небольшие капельки крови были разбрызганы по всему полу, и боковым зрением я заметила пузырек с таблетками, лежащий рядом с ковриком, причем несколько из них высыпалось. Эдвард увидел таблетки в то же самое время, как я начала наклоняться, и когда он их поднял, я застонала, сокрушенная, что он узнает о предписанных мне препаратах.

Он не стал смотреть на этикетку, полагаю, из любезности, но когда он собрал таблетки в ладонь, то вопрошающе посмотрел на меня:
- «Прозак»?

Я зажмурила глаза и кивнула. Вздыхая, я прошептала:
- От беспокойства… и приступов паники.

- Ага, - сказал он, явно удивленный этим фактом. Он поставил бутылек на столешницу, пристраивая три маленьких таблетки рядом. – Я принимал «Прозак», прежде чем перешел на «Золофт», потому что от него у меня были головные боли. У меня тоже бывают приступы тревоги.

Я уже знала это, но притворилась удивленной, чтобы не сдать Джаспера. Тем не менее, я искренне удивилась, что он принимает медикаменты.

Я вручила ему две прихватки, открывая здоровой рукой дверцу духовки. Подняв свою перебинтованную руку в воздух, я, морщась, спросила:
- Не возражаешь? Я отчасти безрука.

- Эмм… Я бы сказал, что ты определенно безрука, - посмеиваясь над собственной ужасной шуткой сказал Эдвард, склоняясь к духовке. Он вытащил противень и поместил его на печку. Я фыркнула, забавляясь тем фактом, что он нашел удовольствие в самом себе.

Я видела, как он глубоко вдохнул запах лазаньи, пока возилась в ящике в поисках лопатки.
- Хочешь остаться и поесть со мной? – спросила я и с усмешкой добавила: - Она не отравлена, обещаю.

- Ты уверена? – скептически спросил он, приподняв брови от удивления моим приглашением.

Я, улыбаясь, кивнула.
- В ней нет ничего органического.

- Тогда я определенно остаюсь, - оживленно воскликнул он, хлопнув в ладоши.

Он положил две порции на тарелки и поставил их на стол, пока я дрожащей рукой наливала два стакана «Кока-Колы». Он свернул две бумажные салфетки в аккуратные треугольники и идеально разложил столовое серебро рядом с тарелками. Наблюдать ОКР Эдварда, когда он занят домашними делами, было чертовски эротично. Единственное, чего ему не хватало, это передника и меньшего количества одежды.

Я добавила еще соуса на тарелку и передала Эдварду батон итальянского хлеба. Он отломил два больших куска, положив их в наши тарелки.

- Вау, это чертовски потрясающе, Белла, - недоверчиво произнес он, засунув полную вилку лазаньи в рот.

О, как бы я хотела быть той вилкой… Я не могла не пялиться на его губы, пока он жевал. Он слегка закатил глаза в полном восхищении от моей стряпни, оставляя меня с огромным чувством гордости и удовлетворения.

- Я и не знал, что ты умеешь готовить, - добавил он, вытирая рот салфеткой.

- О, я не особо умею готовить… не так уж и умею. Я могу приготовить четыре блюда из курицы и лазанью… и что-нибудь легкое, типа блинчиков и яиц. Прошлым летом мама заставила меня ходить с ней на курсы кулинарии, но она бросила их раньше, чем мы добрались до говядины, свинины и рыбы. Так что мои умения вроде как ограничены, но мне все равно нравится готовить. Я учусь.

Пока наслаждались лазаньей, мы болтали о школе и всяких пустяках, как если бы были старыми друзьями и между нами никогда не происходило вчерашнего разговора. Странно, как простое извинение смогло снять большую часть напряженности. Я все еще с тревогой ждала, пока Эдвард объяснит мне, почему он был так расстроен, но мне хотелось позволить ему насладиться едой, прежде чем поднять эту тему.

- Черт, было вкусно. Так значит… - нерешительно начал он, со звяканьем положив свою вилку на опустевшую тарелку. Его взгляд метнулся ко мне, на мгновенье переместился в сторону, а затем пронзительные бледно-зеленые глаза, не отрываясь, сосредоточились на моих. Этот взгляд на секунду лишил меня дыхания. – Джаспер поцеловал тебя?

Его вопрос застал меня врасплох.
- Эмм… да, вроде того. Технически это не было поцелуем, потому что я не поцеловала его в ответ, - пожала я плечами. Улыбка Эдварда достигла уголков его глаз.

- Он сказал, что говорил с тобой вчера… обо мне. Что в точности он тебе рассказал?

- По правде, не так уж много. Он сказал только, что в Чикаго у тебя были отношения с девушкой. Он не слишком откровенничал, - честно ответила я, глядя на него сквозь ресницы. Меня начинало слегка потряхивать, и я решила, что причина в болеутоляющих, распространяющихся в моей системе. Вероятно, мне следовало переодеть свою окровавленную футболку до того, как я поела, но я была слишком ошеломлена, чтобы думать об этом, на самом деле.

- Хочешь узнать историю целиком? – тихо спросил он; его пальцы нервно отплясывали на поверхности стола.

Мне потребовались все силы, чтобы не подпрыгнуть с криком: Да! Да!.. но я сохранила хладнокровие и произнесла:
- Если ты хочешь рассказать мне.

- Ладно, Белла, я должен объяснить свое поведение, так что, да, мне нужно рассказать тебе.

Его взгляд метнулся от меня к салфетке, которую он крутил в своих руках. Глаза Эдварда вновь встретились с моими, и сквозь его длинные темные ресницы я увидела непреодолимый страх и печаль, плавающие в яркой зелени. Было очевидно, что в то время как он медлил, он набирался смелости и возможно даже дебатировал о чем-то сам с собой. Но затем он выдохнул и тихо сказал:
- Там была девушка, Шарлотта…
____________________________
Перевела: nats
Редактура: Sonea

Источник: http://robsten.ru/forum/19-611-1