Держа в руке ботинки, я сидел на главном крыльце, подкуривая сигарету. Стоял прекрасный осенний день, воздух был холодным и бодрящим, но солнце светило ярко, и все вокруг пропахло дровяным ароматом горящего поблизости камина. Я обычно по некоторым причинам презирал это время года. Может быть из-за того, что мой отец заставлял нас потратить целый день на уборку опавших листьев, хотя у нас имелись садовники, которые могли с таким же успехом справиться с этим делом и за гораздо меньшее время – благодаря имеющимся у них большим воздуходувкам для листьев. Каждый год он толкал одну и ту же речь… что-то о ручном труде, формирующем характер, о трудолюбии и о том, что это сделает из нас настоящих мужчин… или еще говорил какую-нибудь чушь наподобие этой.

Думаю, я потому не любил листопад так сильно, потому что он служил признаком того, что бейсбольный сезон подходит к концу. Финальная игра профессиональных команд находится в режиме плей-офф с играми Мировой серии на расстоянии всего в несколько недель. Когда я был младше, то вокруг спорта вертелась вся моя жизнь, и я ненавидел осень и зиму и оживлялся при первых же признаках весны. Сейчас определенно было по-другому. Теперь у них есть возможность играть в помещении, чтобы облегчить внутренний зуд игроков. Я знал, что такое зуд. Я понимал, что такое зуд. Иногда я все еще ощущал этот зуд… и он был настолько чертовски силен.

Может я не любил осень также из-за того факта, что весной девушки начинают носить гораздо меньше одежды… так что, да, это тоже играло большую роль.

Но сегодня, выпуская облачка дыма и затягивая на своих ботинках шнурки, я следил за тем, как из дома Беллы появляются Белла, Роуз и Элис. Все трое были одеты одинаковым образом – в обуви на плоской подошве и теплых свитерах, а с их рук свисали куртки. Белла, идя посредине девчонок, помахала мне, улыбаясь от уха до уха. По пути они о чем-то перешептывались и хихикали.

– Привет, Эдвард, – поздоровались Роуз и Элис.

– Привет, девчонки, – ответил я, переводя взгляд на Беллу, нависшую надо мной. – Хей, красавица, – я игриво потянул за длинный локон, который ветром принесло ей в лицо.

– Привет, красавчик, как ты? Можно мне затяжку? – спросила Белла, прежде чем шлепнуться рядом со мной на ступеньке. Я поднес сигарету к ее губам, чувствуя на своих пальцах тепло, исходящее от ее кожи, и отчаянно желая подарить ей поцелуй и ощутить вкус ее рта. Я грустно вздохнул, когда она отклонилась, чтобы выпустить изо рта дым.

Позади нас открылась дверь, и появились Джаспер с Эмметом. Они поздоровались, и мы с Беллой изумленно наблюдали за тем, как Элис, изображая безразличие, плотно сжала губы и коротко махнула Джасперу.

– Она изображает равнодушие… и пытается не разговаривать… но она нервничает, – прошептала Белла. Я кивнул, что понял.

Девчонки.

Джаспер приблизился к Элис, выглядя так, словно собирается поцеловать ее в щеку или что-то подобное, но когда она уклонилась от него, просто обошел ее. Приветствие вышло неловким, и Джаспер вздохнул и кивнул, не зная, куда деть свои руки.

– Эй, все взяли перчатки? Обещали, что температура позже упадет до минус одного, - объявил Эммет, открывая багажник своего «Ровера», чтобы часть за частью вытащить оттуда свои футбольные принадлежности. Оказалось, что перчатки взяли все, кроме Беллы, которая собралась сбегать за ними домой. Я усмехнулся и, гася сигарету об кирпич, прошептал ей, что скоро вернусь. Вернувшись, я вручил ей перчатки и берет, которые купил в тот день в торговом центре. Она сразу же узнала их, и когда надевала берет, ее улыбка была печальной.

– Огромное спасибо… это так мило, Э.

Я пожал плечами.

– Это просто берет и перчатки. Но… мне хотелось, чтобы они у тебя были, поэтому… – Она приподнялась на цыпочках, внезапно вскидывая руки. Я инстинктивно сделал быстрый шаг назад, и она замерла, прикрывая пальцами рот, и тихо ахнула, осознавая, что собиралась сделать. И я прямо тогда понял, что она обняла бы меня за шею и поцеловала бы.

– Ох, Эдвард. Мне так жаль, прости, – прошептала она.

Я только покачал головой и улыбнулся, пытаясь не расстраиваться из-за этого и просто забыть, ведь именно по этой причине я не позволял ей прикасаться ко мне наедине. От некоторых привычек слишком сложно избавиться.

Краем глаза я увидел, что за нами наблюдает Розали. Она, кажется, засвидетельствовала все это, и ее глаза сузились, вопрошая о странной сцене, произошедшей между мной и Беллой.

– Поехали, ребята, – позвал Эммет, держа дверь грузовика открытой. Я посмотрел на него с недоверием, поскольку, как, блядь, я смогу сидеть на заднем сидении машины, придерживаясь чертовых ограничений, наложенных на меня?

Он немедленно исправился.

– Эмм… эй, думаю, мне сегодня стоит немного расслабиться. Эдвард, почему бы тебе не повести мой автомобиль? Белла может сесть с тобой впереди.

Я кивнул, молча благодаря его, и запрыгнул на водительское сиденье. Все остальные втиснулись на заднее сиденье – Элис визжала, а Роуз жаловалась, что ее придавило длинными ногами Эммета. Она явно не была довольна сложившимся положением и продолжала стрелять в меня неодобрительными взглядами, которые я мельком видел в зеркале заднего обзора. Я лишь улыбнулся Белле, которая откинулась на спинку и наслаждалась солнцем на своем лице, пока я играл с концом шелкового шарфа, обернутого вокруг ее шеи.

– Зачем он тебе? Ты пытаешься спрятать засос на шее или что-то такое? – шутливо спросил я, потянув за кончик нежной ткани.

– Да, конечно же… Если бы я могла самой себе поставить на шее засос, то тогда бы выступала в цирке, – усмехнулась она и махнула другим концом мне по лицу. Ткань шарфа оказалась очень мягкой и пахла цветами. Я вообразил, как стягиваю его с ее шеи, чтобы завязать ей глаза, отключая ее чувства и усиливая ощущения, пока сам ласкаю ее ртом. Не то чтобы у меня в этой области был личный опыт, но я видел достаточно порно, чтобы знать, как это может быть охеренно горячо. Мысль о том, чтобы быть между ног моей красивой девочки, заставила меня возбудиться, и я неловко заерзал на сиденье, пытаясь найти более удобное положение.

После очень живописной и затрудненной насыщенным движением часовой поездки мы заметили знаки, указывающие на сбор яблок, тыквы, поездки на повозках и аттракцион «Пристанище привидений». Я припарковал машину на обочине дороги и выскочил из нее, так же как и все остальные. Мы, оживленно болтая, направились по травяной тропинке ко входу во фруктовый сад. Я был по-настоящему рад, что надел черную обувь, поскольку земля была грязной, а я знал чертовски хорошо, что провел бы весь день, зациклившись на том, чтобы не замарать свои «Найк». Не то чтобы это имело какое-нибудь гребаное значение – у меня тридцать пять пар долбаной обуви, но все равно – я ненавидел быть грязным.

Мы прогулялись по фермерскому рынку, чтобы пополнить припасы для сбора яблок. Это оказалось довольно-таки здорово – там восхитительно пахло, хотя рынок, на мой взгляд, был немного неряшливым, но все же. Там в одном углу в котлах готовили попкорн и делали домашний сидр. В другом углу пара шумных детей окунала яблоки в карамель. А их бедные родители рвали на себе волосы в центре рынка. Что заставляет людей думать, что иметь детей это хорошая идея, вне моего понимания.

Устав гадать, я фактически представил, как разбрызгиваю яблочный сок, чтобы успокоить тех детей хоть на чертову секунду. Думаю, мы были здесь единственной шестеркой младше двадцати, которая не сопровождалась бы родителями. Дерьмо… Мы все были либо абсолютными идиотами, либо абсолютными подкаблучниками. Не так уж сложно догадаться кем.

Белла несла корзину, идя впереди с Элис. Они начали скакать под руку вприпрыжку и весело напевать, в то время как Эммет сорвал с ближайшего дерева яблоко и бросил его в голову Джасперу. Недолгое время спустя мы оказались глубоко в саду, где деревья были увешаны красными яблоками размером с софтбольный мяч. Мои братья развязали войну, швыряя друг другу яблоки в голову, а девчонки визжали и приседали. И тогда я начал понимать, зачем необходим у входа тот гигантский плакат с надписью «Все дети должны сопровождаться взрослыми»,

Я, конечно же, отказался принимать участие в чем-то, имеющем отношение к бросанию круглых предметов. Белла, наверное, ощутила, что я чувствую себя некомфортно, и отстала вместе со мной. Мы шли бок о бок, смеясь над тем, насколько незрело они себя ведут, и надеясь, что нас не вышвырнут отсюда. Придурки. Мы с Беллой могли бы притвориться, что не знаем их. Помимо этого – ключи от джипа Эммета все еще находились в моем кармане и если бы нас выгнали, то я оставил бы их жалкие задницы здесь.

Белла, шагая задом наперед, рассказывала мне об ужине со своим папой. Время от времени я срывал яблоко и бросал ей в корзину, которую по ее настоянию она несла сама, хоть я и предложил помочь. Если честно, я был рад, потому что нести наполненную яблоками плетеную корзину не самое мужественное занятие для меня.

Обстрел яблоками вновь начался в полную силу. Краем глаза я заметил, что яблоки летят прямо к нам, и умудрился присесть как раз вовремя, чтобы миновать одно, летящее мне в голову. Чисто инстинктивно я выбросил руку, чтобы поймать летящее на довольно приличной скорости яблоко, направленное в голову Беллы, и нечаянно поставил ей подножку, роняя ее на задницу. Она лежала ничком на влажной траве, а все яблоки из ее корзины рассыпались.

– Черт, Би, ты в порядке? – спросил я, опускаясь на колени рядом с ней. Шокированное выражение на ее лице быстро исчезло, и она начала хихикать. Зная, что я действительно не могу помочь ей подняться, она уселась сама, а я начал собирать рассыпавшиеся яблоки обратно в корзину. Эммет и Джаспер, громко матерясь, вынырнули из засады.

– Вы, идиоты недоразвитые, видите, что наделали? Может вы теперь, блядь, прекратите? – вскипел я, и Белла снова засмеялась, бормоча, что с ней все хорошо. Эммет протянул ей руку, помогая встать с земли. Я опустил глаза, чувствуя себя таким ушлепком, потому что не мог даже помочь собственной подруге встать с гребаной земли, после того как сам ее и уронил. Роуз бросила на меня очередной раздражающий взгляд, прежде чем отвести глаза в сторону, на что я ответил легкой ухмылкой. Она меня проигнорировала.

Когда мои братья наконец успокоились, мы все вшестером пошли вместе дальше. Роуз с Эмметом, взявшись за руки, вышли вперед. Джаспер дюйм за дюймом приблизился к Элис, ласково с ней разговаривая, тогда как она изображала равнодушие. Забавно было на самом деле, как она могла так долго притворяться, потому что я частенько ловил ее взгляды, предназначенные Белле, которые ясно говорили, что она от счастья близка к потере гребаного ума, несмотря на свое поведение с Джаспером.

Роуз с Эмметом скрылись позади ряда деревьев, где начали несдержанно терзать друг друга, сопровождая это действо звуками влажных поцелуев и стонами. Его рука переместилась на ее задницу, а ее руки запутались в его волосах. Белла отвела взгляд, и я не знал, потому ли это, что ей неловко наблюдать за ними, или потому, что она дерьмово себя чувствовала из-за того, что влипла в эту гребаную ситуацию со мной.

Как только Джаспер игриво закинул руку на плечи Элис, я наклонился к ней и прошептал:

– Прости.

Она сразу же поняла, за что я извиняюсь, и ответила:

– Это не твоя вина. Не извиняйся, Э. Я в порядке, правда.

Но это была ерунда, и я знал, что она не в порядке.

– Оооо, там есть зеленые! – взволнованно воскликнула Белла, успешно сменяя тему. Деревья с зелеными яблоками были довольно высокими. Она пошла вперед и, опуская корзину на землю, помчалась за ближайшей стремянкой. Как только она собралась пройти под ней, я схватил ее сзади за куртку, оттягивая назад. Она повернулась ко мне, очень удивленная и слегка отвлеченная.

– Собираешься пройти под лестницей, Белла… действительно? Не думаешь, что наша удача и так достаточно плоха? – кивнув на стремянку, объяснил я свои действия.

Белла закатила глаза.

– Боже, Э. Я не относила тебя к суеверным людям. – Я пожал плечами, поднимая стремянку и перенося туда, где находились яблоки.

– О да, Эдвард очень суеверен. Особенно, когда это относится к бейсболу, – добавил Джаспер. – Один раз он… – Я сердито взглянул ему в лицо, что немедленно заставило его остановиться и взять слова обратно. – Неважно… глупая история. Давай, Эл, у меня что-то есть для тебя, – сказал он, потянув за красный свитер Элис. Он вытащил свою серебристую фляжку и нырнул между деревьев.

Правильно, Джаз… напои ее, и тогда она смилостивится над тобой.

Я, поеживаясь, следил за тем, как Белла начала подниматься по лестнице.

– Эй, красавица? Ты думаешь, это такая хорошая идея? Может, ты позволишь мне достать их? – Мои пальцы обхватили металлический остов, когда я увидел, как Белла поднимается по перекладинам, предоставляя мне невероятный вид на свою гребаную безупречную задницу, плотно затянутую в ее облегающие джинсы. – Хмм, забудь… можешь подниматься дальше. Я буду здесь, подержу лестницу, – посмеиваясь, произнес я. Она обернулась, закатывая глаза, и непристойно потрясла задом. Я отдал бы свою долбанную правую руку за возможность сжать ее… или куснуть.

Когда она привстала на цыпочки, балансируя на металлической ступеньке, мои мысли вернулись к безумной идее подвергнуть ее опасности, чтобы потом спасти. Это походило на исковерканную версию синдрома Мюнхгаузена, только я не делал ее больной ради внимания – я преднамеренно ставил ее на пути опасности, чтобы спасти посредством неизбежного прикосновения к ней. (п.п.: Синдром Мюнхгаузена — симулятивное расстройство, при котором человек симулирует, преувеличивает или искусственно вызывает у себя симптомы болезни, чтобы подвергнуться медицинскому обследованию, лечению, госпитализации, хирургическому вмешательству и т. п. Причины такого симулятивного поведения полностью не изучены. Общепринятое объяснение причин синдрома Мюнхгаузена гласит, что симуляция болезни позволяет людям с этим синдромом получить внимание, заботу, симпатию и психологическую поддержку, потребность в которых у них фрустрирована.)

Что за черт?

Однако, как бы иррационально это ни звучало, я находился в гребаном отчаянии, а это, фактически, не было плохой идеей… в моем мозгу. Я постучал пальцами по стойкам, размышляя, хватит или нет у меня смелости, чтобы довести худший в мире план до конца и просто встряхнуть эту проклятую стремянку. Когда она обернулась, чтобы улыбнуться мне, наши глаза встретились и я шутливо покачнул металлический остов… совсем чуть-чуть.

– Эдвард, прекрати… Я сейчас упаду! – завопила она, не выглядя особо напуганной, хоть и вцепилась за боковины лестницы изо всех сил. Я продолжил трясти, в этот раз посильнее, пока она не начала кричать и бросать в качестве отмщения мне в голову яблоки. Я стоял у основания стремянки, потирая лоб, потому что на меня сыпались яблоки, пока она, сдавшись, медленно спускалась по лестнице. Когда она развернулась, ее рот оказался всего в нескольких дюймах от моего. Мы оба вздохнули.

– Зачем ты это делал? – усмехаясь, спросила она.

– Затем, что если бы ты упала, я бы тебя поймал, – абсолютно честно ответил я. Она кивнула, покусывая губу.

Я выдохнул ей в лицо. Она поднесла к губам большое зеленое яблоко, укусила его, и по ее подбородку побежал сок. Я при виде ее тихо рассмеялся … это походило на просмотр порно рейтинга G. В мой ум закралась мысль просто принять свою участь и поцеловать ее прямо тут, на нижней ступеньке лесенки для сбора яблок, посреди садов Секуима. Кто на хрен это увидит или кого это будет волновать или…

Но это только создало бы кучу проблем, с которыми никто из нас не готов столкнуться. Это было очевидно – судя по ее сегодняшнему необузданному проявлению эмоций из-за берета и перчаток. Если ей тяжело себя сдерживать из-за чего-то такого, то не могу представить, сколько животной необузданности в ней проснется, если мы вступим даже в самые элементарнейшие интимные отношения.

– Белла, если бы я не был слишком зациклен на факте, что ты только что откусила от немытого яблока, полного пестицидов и бог знает чего еще, то прямо сейчас я реально бы возбудился, – прошептал я. Это было наполовину ложью, поскольку, несмотря на то, что я, безусловно, был зациклен, я также определенно возбудился. Она засмеялась, толкая яблоко мне в рот. Я откусил от него, невзирая на немытость, и ухмыльнулся, жуя и упиваясь мыслью, что там была ее слюна. В обычной ситуации мне стало бы чертовски противно, потому что я никогда не делился едой, но не с Беллой. Если бы мог, я бы, блядь, вылизал изнутри весь ее рот.

Она в очередной раз откусила кусок яблока и усадила задницу на ступеньку, широко раздвигая ноги, чтобы обеспечить мне пространство. Я стоял у ее центра, наши промежности были настолько близко, что я практически мог ощущать тепло ее тела, проникающее через мои штаны, выпуклость в которых теперь полностью стала заметна.

– Ты возбужден? – нежно спросила она, хлопая ресницами. Я лишь кивнул, вновь откусывая от предложенного ею яблока. Белла слегка прохныкала, выглядя рассеянной.

– Спускайся вниз, я хочу покурить. – Я взял из ее руки корзину, наблюдая за ней, чтобы удостовериться, что она нормально спустится с последних ступенек. Мы пошли дальше, и я подкурил сигарету, делясь с Беллой затяжками, пока мы собирали остальных наших идиотов.

Некоторое время я наслаждался окружающей меня средой – насыщенными цветами опадающих листьев, дымчато-голубым небом, усеянным огромными пушистыми облаками, и девушкой рядом со мной, которая заставляла все остальное казаться чертовски совершенным… или настолько близким к совершенству, насколько мне было позволено. Она посмотрела на меня, и мое сердце замерло.

Элис, очевидно, тоже неторопливо любовалась окрестностями, поскольку она наклонилась, чтобы поднять желудь, и пропела:

– Люблю осень. Все эти маленькие желуди похожи на крошечные головки «бойков» у младенцев.

Девушки застонали, прикрывая глаза на незамысловатые рассуждения Элис.

Джаспер проговорил одними губами:

– Боже, я люблю ее.

– Ты напоил ее, – откровенно заявил я. – Миленькое первое свидание, Джаз.

– Нет, она всегда такая, – поправила Белла. Розали согласно кивнула.

– Как бы то ни было, что нахрен мы будем делать со всеми этими яблоками? – спросил Джаспер, покачивая в руке переполненную корзину.

Белла спокойно ответила на вопрос:

– Я сделаю пирог.

– О, неужели? – спросил я, приподнимая бровь.

Эммет приободрился и станцевал свой знаменитый танец яблочного пирога, который на самом деле был всего лишь извращенной версией «бегущего человека», напевая при этом:

– Яблочный пирог, яблочный пирог…

Я покачал головой на его тупость. (п.п.: «бегущий человек» - комплекс движений из хип-хопа.)

– Да. Эдвард сказал, что умирает от желания попробовать мой яблочный пирог, – гордо заявила она с самодовольной усмешкой. Я недоверчиво уставился на нее.

Блядь.

После внесения оплаты за яблоки мы в итоге пробрались через толпу к участку с тыквами. Каждый из нас выбрал по тыкве, и Эммет был вынужден тянуть тележку, психуя из-за этого и ноя все чертово время. Солнце уже начало садиться, и хотя мы все проголодались, все же решили, что отважное посещение пристанища привидений будет лучше сделать до того, как любой из нас плотно поест.

Мы предпочли горячий яблочный сидр и коричные пончики – вполне пристойную еду, чтобы заморить червячка, пока мы не сможем нормально поесть. Наши ледяные руки наслаждались теплом горячих кружек, в то время как солнце медленно скрывалось за горизонтом из линии черных деревьев.

Мы с Беллой кормили друг друга своими обсыпанными сахаром пончиками, вызывая неодобрительные взгляды и раздраженные закатывания глаз от Роуз. Она определенно выводила меня из себя со своим чересчур дурным отношением, и я собирался разобраться, поговорив либо с ней, либо с Эмметом, что это на хрен за дерьмо.

Аттракцион с привидениями находился неподалеку – стоило лишь пройти немного по дороге. Решив, что перед таким случаем нам лучше сперва покурить, мы вшестером скрылись за высоким рядом кукурузы, где я подкурил припрятанный в сигаретной пачке косяк. Все взяли по затяжке, кроме Элис, которую Джаспер убедил, что ее в первый раз может затошнить и что она может стать параноидальной, а с этим никто из нас уж точно не горел желанием столкнуться. Он с усмешкой снова вытащил свою серебристую фляжку, прикладывая ее к губам Элис и наклоняя, чтобы она смогла хлебнуть.

Казалось, их отношения на протяжении вечера складывались все лучше и лучше. Элис слегка смягчилась, когда Джаспер показал ей, что на самом деле может и не быть таким придурком.

Я нюхнул из открытой фляжки, понимая, что там находится любимый мамин пряный Карибский ром. Я поднес его к губам Беллы, и пытаясь проигнорировать то, что горлышко побывало уже во многих ртах до моего, сам сделал большущий глоток. Косяк пошел в одном направлении, а фляжка в другом, встретившись посредине нашего импровизированного круга. Как только мы ощутили кайф от накура или в какой-либо степени опьянели, мы последовали на звук жуткой музыки и записанных криков к пристанищу.

Могу сказать, что я не из тех, кого можно напугать или ужаснуть, и наслаждаюсь порой фильмами ужасов в лучшем их проявлении, но это дерьмо оказалось причудливым. Заброшенная больница была с трех сторон окружена густым лесом, а с четвертой – загорожена черными чугунными воротами. Само здание стояло на холме, освещенное изнутри фонарями и стробоскопами, и для соответствующего настроения была включена устрашающая музыка. Несколько типично выглядящих зомби в смирительных рубашках блуждали вокруг, а один даже с весьма реальной гребаной бензопилой. Девчонки вздрагивали и хихикали, тогда как парни изображали безразличие.

Как только мы дождались своей очереди и заплатили до смешного огромную стоимость за вход, то выбрали вместо длительной прогулки до больницы на холме поездку на повозке. Мы все к этому моменту были чертовски обдолбанными и пьяными, вымотанными и просто обленившимися засранцами. Мы увидали несколько знакомых лиц из Форкса, и Тайлер с Коннором подошли, чтобы поговорить с Джаспером. Весьма пьяные и отвратительные Джессика, Лорен и Маккена следовали позади них, спотыкаясь и смеясь своим раздражающим кудахтаньем. Я даже не посмотрел никому из них в глаза, просто безразлично прошел мимо.

Я заметил, что Джесс и Лорен оглядели Беллу сверху донизу со своей типичной стервозностью, так что я махнул ей, чтобы она шла вперед вместе со мной, – мне в любом случае не хотелось, чтобы она находилась в их компании после того случая в библиотеке. Элис также присоединилась, поскольку, думаю, ей было неуютно из-за всего того с Джаспером и Маккеной. К счастью они уже уходили и не стали разговаривать слишком долго.

Мы по одному забрались в повозку, везомую трактором. Я удостоверился, что стою позади Беллы, чтобы не возникло проблемы из-за того, что я не предлагаю ей руку, когда она поднимается. Эммет, на счастье, взял эту задачу на себя и поднял всех леди. Мы с Беллой оказались последними и были вынуждены сидеть друг напротив друга, что для меня было идеально, потому что я безмерно наслаждался открывшимся мне видом.

Двигатель трактора оживился, и мы начали наш путь по грунтовой дороге, проходящей через лес. Где-то через минуту или около того водитель вытащил свой микрофон и начал жутким голосом рассказывать про пристанище для привидений:

– Зимой тысячу девятьсот двадцать второго года старая Больница на холме для душевнобольных преступников была поставлена под снос. Учреждение, расположенное на маленьком старом Холме Секуима, в котором обитали некоторые из самых сумасшедших и опасных психически больных пациентов штата, было решено забросить, и многие в Секуиме очень обрадовались, что его закроют. Ходили слухи об опасных, непригодных для жизни условиях, необъяснимых смертях и таинственных исчезновениях среди докторов и остального персонала. Те немногие, кто посещал больницу, именовали ее как Темницу дьявола. Автобус, который транспортировал тридцать пять из самых жестоких нестабильных пациентов в более новые и более безопасные психлечебницы, так никогда и не появился у места своего первого назначения. В округе начался расширенный поиск, и во многих окрестностях закипела паника, ибо среди пропавших заключенных находились серийный убийца и поджигатель Лоран Дред и опасный психопат Джеймс «Потрошитель» Уинтерс. Также таинственно исчезла маленькая девочка Синтия Бенсон, которая страдала страшными видениями и утверждала, что может необъяснимо предугадывать будущее.

Голос водителя звучал убедительно пугающе. Белла хихикала, а остальные девчонки жались поближе к своим парам. Меня бесило, что я не могу быть с ней здесь так, как был бы нормальный долбаный бой-френд. Она кротко улыбнулась мне, и я понял, что она тоже испытывает желание стать ко мне поближе.

– После трехмесячных поисков несколько офицеров и сыщиков пропали. В конце концов местная полиция обнаружила транспортный автобус, пустой и сожженный дотла, в середине Секуимских лесов. Тело водителя было найдено привязанным к дереву. Его голову нашли на другом дереве. Остатки четырех охранников обнаружили в заброшенном месте для пикника. Их тела были расчленены и лежали обособленно, составляя фразу «Никто не выйдет». Но ни один из сбежавших пациентов так никогда и не объявился. Однако время от времени… кто-нибудь из местных жителей сообщал, что видел маленькую темноволосую девочку в смирительной рубашке… обитающую в лесах.

В тот же момент на холме стрельнула молния, и, клянусь, наперерез дороге, хихикая, пробежала маленькая девочка с короткой стрижкой и в смирительной рубашке.

Розали с Беллой закричали.

– Ебать его в рот, вы, ребят, видели это, верно? – произнес Эммет, выглядя до чертиков перепуганным. Элис нырнула Джасперу под мышку, что для меня была последним гребаным местом, куда я отправился бы, чтобы найти убежище, но, наверное, каждому свое.

– Местные жители никогда не рискуют бродить в этой округе, как и никогда не упоминают это место из страха, кто это может услышать… или кто появиться. Что на самом деле скрывается среди деревьев и в призрачных тенях Секуимских лесов? Существует ли по правде Зло В Лесах? И выживете ли вы, открыв правду? Осмелитесь ли вы войти туда или прислушаетесь к кровавому сообщению маньяков… Никто Не Выйдет! – водитель повернулся, чтобы взглянуть на нас с устрашающим выражением на лице, и забросил голову назад, зловеще гогоча.

– Почему этот звук такой знакомый? Думаю, у меня странное дежавю! – тихо произнесла испуганная Элис, выглядывая из-под руки Джаспера. Я увидел, что Белла трясется на своем сиденье, потирая вместе ладони, одетые в перчатки. Меня это чертовски злило, потому что даже Джаспер закинул руку вокруг Элис, бережно ее обнимая. И, конечно же, Роуз снова начала метать в меня кинжалы своими жуткими голубыми глазами, вероятно потому, что из всех пар на повозке я был единственным, кто, казалось бы, не успокаивал свою девушку, что, в конечном счете, выставило меня мудаком.

Одна из пар, с которой явно на вечер хватило испуга, спрыгнула с движущегося трактора и убежала по грязной тропинке обратно ко входу. Так как все сдвинулись поближе, практически закрывая все пустое пространство, я собрался пересесть к Белле. Тут из гребаного ниоткуда выскочил мертвяк и запрыгнул на бортик повозки, хватая Беллу сзади за плечи и подставляя к ее горлу реалистично выглядящий, но поддельный нож.

Она пронзительно и испуганно закричала, и я инстинктивно ринулся в сторону парня, не зная на самом деле, что, блядь, еще мне сделать. И хотя он играл и его поддельное нападение предполагалось послужить развлечением, Белла была мертвенно бледной и дрожала от страха, пока парень садистски посмеивался над ней.

В то же самое время, как я сделал выпад, Эммет, сидящий прямо рядом с Беллой, выбросил кулак и врезал парню в нос, заставляя того свалиться с бортика на землю. Мнимый мертвяк свился в клубок, вопя, что его нос сломан, а водитель рассмеялся и сказал: «Не волнуйтесь, такое случается все время!»

После этого все превратилось в какой-то хаос. Розали посмотрела на Эммета сузившимися глазами, в которых, казалось, виднелся гнев; он ее проигнорировал и начал гордо вытанцовывать по повозке и громко напевать лейтмотив к «Рокки». С трактора спрыгнула очередная пара, теперь уже боящаяся не зомби, а Эммета. Элис нервно болтала, а Белла просто окаменела, обернув застывшие руки вокруг горла.

– Какого хрена, Эммет? Я могу сам позаботиться о своей девушке, черт подери… – презрительно фыркнул я, садясь рядом с Беллой, которая все еще ощутимо тряслась. – Ты в порядке? – спросил я у нее. Эммет с Роуз начали о чем-то тихо спорить. Он бросил в меня примирительный взгляд, и я вернул ему такой же взамен. Я не хотел срываться на нем, но все еще есть некоторые вещи, которые я способен сделать самостоятельно, и я негодовал на него, что он вмешался. Сегодня вечером я – гребаный герой, не он…

Белла опустила голову и прошептала:

– Я в порядке… просто сильно испугалась.

Однако, судя по прерывистому, хриплому произношению и по беглому взгляду на ее блестящие глаза, можно было сказать, что она далеко не в порядке.

Я придвинулся к ней поближе, спрашивая шепотом:

– Би… у тебя приступ тревоги?

Она закивала головой, прикрывая руками лицо.

– О, боже… да.

Блядь.

Я быстро переместился в угол повозки, откидываясь на выступающие бортики. Я схватил ее за заднюю часть куртки, подтаскивая к себе и поворачивая так, чтобы она села между моих ног, не соприкасаясь, конечно.

– Белла, слушай меня, хорошо? Ты в порядке. Вдыхай глубоко носом и выдыхай ртом, – проинструктировал я.

Она делала, как я просил, но было видно, что это ей не помогает. Она смотрела на остальных на повозке, которые, в принципе, не обращали на нас внимания. Я знал, что она не хотела делать это перед всеми. Это было достаточно смущающе.

Мне нужно было найти способ, чтобы ее успокоить и отвлечь от расстройства. Так как я не мог прикоснуться к ней, то потереть ее по спине тоже не мог, хотя это срабатывало со мной. Я напрягал мозги, наблюдая, как она тихо, но неровно дышит. Она оглянулась на меня, и в ее глазах было столько страха и стыда, что это разбило мое чертово сердце.

Я склонился к ее уху, зная, что она сможет чувствовать, как мое дыхание задевает ее кожу.

– Белла, послушай, продолжай дышать… Я хочу рассказать тебе кое-что. Ты слушаешь?

Она коротко кивнула, приоткрыв рот и хватая им воздух. Ей становилось хуже, и я не мог позволить такому случиться.

– Черт… сунь свою руку за спину, – скомандовал я.

Белла завернула левую руку за спину, где я крепко обхватил ее пальцы. Ее глаза закрылись, а ответное сжатие усилилось. Мои пальцы пробрались к началу ее перчатки, и я, отодвинув вязаную ткань, начал массировать ее ладонь. Белла снова повернулась ко мне лицом, выглядя еще больше испуганной.

– Никто не видит, красавица, не волнуйся, – прошептал я, и она кивнула. – Мне нужно, чтобы ты слушала меня, хорошо? Просто сосредоточься на моем голосе. Я хочу рассказать тебе, что… эмм…

Ладно, что мне хотелось сказать на самом деле, это то, что я чертовски влюблен в нее. Однако я тут же передумал делать такое заявление, поняв, что не хочу, чтобы память о первом разе, когда я сказал ей эти слова, ассоциировалась у нее с гребаным приступом тревоги на дурацкой прогулке на повозке. Поэтому я выбрал другое направление.

– Какой вид травмы может получить привидение? – спросил я. Она покачала головой, не совсем понимая, что я пытаюсь пошутить. – Бу-бу. (п.п.: я так поняла, что у них говорится «бу-бу» вместо нашего «вава», «бобо», короче, игра слов…)

Белла, не отвечая, продолжала мелко и часто дышать. Ладно, значит это тоже не сработало.

– Эмм… я до двенадцати лет не ел ничего красного.

Ее брови сморщились, и она, сделав очередной глубокий вдох, тихо прошептала:

– Ясно.

Я продолжил круговыми движениями большим пальцем растирать ее ладонь. Ее кожа под моими пальцами была такой теплой и мягкой.

– И, эмм… я никогда не беру книг в библиотеке, потому что на них слишком много микробов. Никогда не знаешь, кто чихнул на одной из них.

Она хихикнула в промежутке между вдохом через нос и выдохом ртом.

Мой рот находился в миллиметрах от ее уха, и я чувствовал, как меня окутывает ее запах. Это слегка отвлекало, но я придерживался своей задачи.

– Если рядом будут стоять два стула, то я сяду на левый… Я не знаю почему, но я просто так сделаю.

– Ты такой фрик, – прошептала она, все еще тяжело дыша. Можно было сказать, что мои слова определенно ее отвлекали, хотя бы потому, что она начала говорить полными предложениями и ее дыхание стало менее поверхностным.

– Да, я знаю, – честно ответил я, поскольку хорошо знал о своих множественных причудах, и по правде, Белла была единственным человеком, кому я не стеснялся о них рассказать. – У меня… эмм… в гардеробной есть коробка с кое-какими вещицами, которые напоминают мне о тебе, – на одном дыхании выпалил я, не зная, как она отреагирует.

– Что в ней? – спросила она, в то время как мои круги на ее ладони возобновились. – Кстати, это так приятно, – мягко выдохнула она. И хотя вокруг нас много чего происходило… зомби, крики, все еще препирающиеся Эммет с Роуз, напуганные пассажиры повозки и то, что через пару минут мы прибудем к зданию с привидениями… мы с Беллой находились в нашем собственном мирке.

– Эмм… волшебная палочка, пустой пакетик из-под конфет, спички из индийского ресторана в Порт-Анджелесе… твои трусики…

Она тихонько ахнула.

– Ты хранишь все эти вещи?

Я кивнул.

– Это глупо?

– Нет, это так мило, Э. В смысле… я тоже храню все такое, но я не думала, что и ты тоже, – на ее лице вспыхнула огромная улыбка. Она сделала очередной глубокий вдох, и вместо страха на ее лице появилось облегчение. Это помогало. – Продолжай…

Я завернул прядь волос ей за ухо и прошептал:

– В первый раз, когда я тебя встретил, я подумал, что ты поверхностная и меркантильная, и определенно совсем не такая, какая ты на самом деле. Ты мне вообще не понравилась. – Ее рот открылся от удивления. – Но в то же время я думал, что ты реально чертовски горячая, и не мог прекратить пялиться на твою задницу, – я пожал плечами на свое признание, тихо посмеиваясь от воспоминаний.

– Я подумала, что ты – избалованный скверный мальчишка с дерьмовым отношением ко всему, и ты мне тоже не понравился, – прошептала она. Я громко рассмеялся, что и ее заставило тоже легонько засмеяться. – Но я подумала, что ты очень красивый, и мне вроде как хотелось облизать твое лицо, – Белла пожала плечами, а затем согнулась от хохота, посмотрев на выражение моего лица.

– Тебе хотелось… облизать мое лицо? И ты называешь меня фриком? Что за черт, Би? – я притворился, что чувствую отвращение, рассмеявшись вместе с ней. Ее лицо вновь приобрело цвет, придававший ей тот красивый розовый оттенок, который я любил. Она стала дышать нормально. – Тебе теперь лучше?

– Да… все прошло. Спасибо тебе большое. – Белла в последний раз сделала глубокий вдох очистительного воздуха, позволяющего облегчению нахлынуть на ее лицо. Она посмотрела на меня и закусила губу. В нашем тихом углу царил наш мирок. Это был еще один растраченный понапрасну прекрасный момент, в который я мог бы поцеловать ее, поскольку наши лица находились так близко.

– Хочешь знать настоящую причину, почему я зову тебя Би? – прошептал я. Я не осознавал, что мои пальцы больше не рисовали в ее ладони круги – они выводили сердца. – Это от Be… utiful, - застенчиво улыбнулся я, когда ее рука взметнулась ко рту, и она очаровательно засмеялась. Мне так чертовски сильно хотелось ее поцеловать, что это причиняло физическую боль. (п.п.: beautiful – в переводе красивая, красавица.)

Трактор остановился на вершине холма, где нас приветствовали зомби и безумные мертвые доктора в лабораторных халатах, кричащие со всей дури и отваживающие нас войти внутрь. Белла посмотрела на меня со страхом и паникой в глазах. Я, вставая, нерешительно высвободил свою руку из ее.

– Ребят, мы не пойдем, ладно? Мы встретимся с вами у входа. – Они вопросительно взглянули на меня, но ничего не сказали. Эммет и Роуз пошли вперед, все еще в явном разладе друг с другом. Когда Белла сходила с прицепа, Джаспер протянул ей руку, помогая спуститься вслед за Элис. Я покачал головой, чувствуя к себе отвращение.

Я подкурил сигарету, когда мы с Беллой пошли обратно – прочь от зомби, мертвых докторов или жутких маленьких девочек. Она молчала, обвив руки вокруг себя, словно сама себя обнимала. Одно лишь то, что я видел ее такой – обессиленной, все еще накуренной и слегка выпившей – заставляло меня чувствовать себя полным дерьмом.

Мы добрались по тропинке до внедорожника Эммета, где я завел его, включая печку на полную мощность. С тех пор как мы закончили поездку на повозке, Белла не произнесла ни слова, и я гадал, что же не так. Она лишь пристально смотрела в тишине в окно.

Я притормозил около входа, паркуясь на газоне между других автомобилей и позволяя двигателю работать вхолостую. Наклонившись вперед, я спросил:

– Белла, ты в порядке? – Она покачала головой, не глядя на меня. – Белла… Би… что не так? Скажи мне.

Ее голос надломился, и она уставилась на свои колени, заламывая руки:

– Я просто… чувствую себя такой чертовски глупой и… – она вытерла лицо тыльной стороной ладони.

– Дерьмо, – я дотянулся до бардачка, ища платки. Эммет – долбанный неряха. У него была куча презервативов и около семнадцати пакетиков со «Sweet and Low», что внезапно напомнило мне о бабушке. Не думаю, что когда-либо вообще видел, чтобы он использовал их в своем кофе, вообще никогда. В конце концов я нашел старую салфетку, осматривая ее на наличие… без разницы чего, и понадеялся, что она не использовалась ни для чего омерзительного. Она высморкалась в нее после того, как вытерла лицо. (п.п.: «Sweet and Low» – заменитель сахара.)

Я, смиряясь, покачал головой. Склонившись к ней, я прошептал:

– Би, не чувствуй себя глупой. Такое случается, это не такое уж и грандиозное событие, и никто даже не понял. – Я убрал с ее лица прядь волос. Она взглянула на меня, черная тушь размазалась по ее щекам.

– Это так чертовски трудно, Э, – она помахала рукой между нами, и по ее щеке скатилась крупная слеза, – потому что большинство времени я думаю, что могу с этим справиться, а затем происходит что-то такое, как сегодня, и мне просто нужно… чувствовать тебя…

Эти слова пронзили меня. Даже не задумываясь, я обернул вокруг нее руки и прижал ее к своей груди, обняв так крепко, как только мог. Я спрятал лицо в ее макушке, не прекращая целовать ее волосы. Ее руки крепко обвились вокруг моей талии, и я услышал, как она глубоко вдохнула, прежде чем тихо зарыдать на моей груди. Мои пальцы нежно гладили ее волосы, пока я вверх-вниз потирал ее спину. Меня даже не беспокоило, что ее макияж отпечатается на моей рубашке. Обнимать ее было просто… глупо, неправильно… восхитительно и блаженно.

И это было необходимо.

Она страдала, и мне нужно было ее успокоить. И хотя я знал, что, делая это, открываю метафорические шлюзы, ей было паршиво и она нуждалась в любви и ощущении безопасности. Если я не мог этого сделать для нее, тогда зачем на хрен я вообще нужен?

– Эдвард… прости, – пробормотала она. Ее лицо все еще пряталось на моей груди. – Я не должна давить на тебя, чтобы ты ко мне прикоснулся, или заставлять тебя чувствовать вину за то, что ты не прикасаешься, я просто… – Я шикнул на нее и пробежался подушечкой большого пальца по ее щеке. Она снова на меня взглянула, не ослабляя своих объятий.

– Белла, не волнуйся из-за этого. Все в порядке… – я затих, не зная, что сказать еще. Я не потому держался от нее вдали, потому что выбрал это добровольно, а потому, что так было необходимо из-за ограничений, которые я на себя наложил. Я чертовски хорошо знал, как это трудно – я чувствовал это каждую секунду, что был с ней. – Я знаю, что это трудно, но у меня нет выбора. Я не хочу, чтобы так было, но так должно быть. – Она кивнула в мою рубашку, нерешительно отрываясь от меня. Мои руки почувствовали себя пустыми без нее.

– Я знаю, – она шмыгнула носом, отклоняясь от меня, чтобы снова высморкаться. – Это просто очень, очень отстойно.

– Белла, ты знаешь, что я не удерживаю тебя здесь силой. Если ты хочешь уйти, чтобы найти нормальные отношения, то ты можешь сделать это в любое время, – в чистом расстройстве бестолково сказал я. Я произнес эти слова прежде, чем понял, не думая об их последствии. Но я просто напоминал ей, что у нее есть и другие варианты, если она хочет; быть со мной или не быть со мной – слишком большая эмоциональная тяжесть.

Она посмотрела на меня суженными глазами.

– Ты правда думаешь, что для меня так легко просто уйти и найти кого-нибудь другого, кто бы удовлетворял меня? Боже, Эдвард, я понятия не имела, что ты можешь быть таким придурком, – она, сердито фыркнув, откинулась на сиденье.

– Белла, я, блядь, не в этом смысле сказал. Я просто знаю, что это реально трудно, и если ты думаешь, что не сможешь справиться, тогда тебе лучше уйти, вот и все. Это не ты, кто встрял с этой гребаной ситуацией, а я.

– Я никуда не уйду, – коротко сказала она, уставившись в окно, – не уйду, пока ты сам не захочешь, чтобы я ушла.

Я какое-то время просто смотрел на нее, внутренне проклиная себя за то, что испортил день. Я был дураком, чтобы подумать, будто она уйдет только потому, что мы с ней не можем быть близки, поскольку не понимал, что она, вероятно, чувствовала ко мне что-то подобное или возможно даже то же самое, что и я чувствовал к ней.

– Прости, – все, что я смог выговорить. – Я не хочу, чтобы ты уходила… никогда. – Она кивнула, так и не повернувшись ко мне. Каким херовым героем я оказался…

Внезапный стук по стеклу с водительской стороны заставил нас обоих подпрыгнуть. Четверо наших забрались на заднее сиденье, громко крича о том, как это было здорово и страшно и что Элис врезала одному из «пациентов» по роже, когда тот схватил ее.

Розали заметила, что Белла ведет себя тихо, и когда Белла начала поправлять в тускло освещенном зеркальце солнцезащитного козырька макияж, спросила:

– Белла, какого лешего ты плакала?

Белла вздохнула, закрывая свою пудреницу.

– Я не плакала, Роуз, все в порядке. Просто что-то в глаз попало.

Но судя по сердитому фырканью, которое издала Роуз, откидываясь на сиденье, а затем и по последующему за этим злобному взгляду в моем направлении, я понял, что она собирается высказать мне что-то по этому поводу. Я просто не представлял, что, блядь, говорить мне ей в ответ.

Я подъехал к одному из ресторанов местной сети, и когда мы все уселись, настроение за столом было очень неловким. Белла практически весь ужин молчала, а Элис наоборот – ни хера не затыкалась. Она была обдолбанной и переполненной адреналином, которым, казалось, подпитывался и Джаспер. Роуз с Эмметом огрызались между собой, явно раздраженные друг другом и мной.

Когда я больше не мог терпеть странную напряженность, то отодвинул свою тарелку и швырнул на стол несколько двадцаток.

– Я подожду, ребята, вас в машине.

Я вышел наружу, чтобы покурить, по глупости ожидая, что Белла последует за мной, но она не пришла. Я буквально только что сказал ей сваливать, если она не может справиться со сложившимися условиями, и это причинило ей настоящую боль. Поступок гребаного придурка.

Когда я закончил курить, то посетил уборную, моя руки, прежде чем хорошенько посмотреться в зеркало. Я едва узнал человека, глядящего на меня из отражения. Кто я, блядь, теперь?

Часть меня думала, что то, что я делаю с Беллой, просто глупо. В смысле, я правда думаю, будто могу ожидать от нее, что она воздержится от прикосновений на протяжении целых двух лет? Справедливо ли вообще просить, чтобы шестнадцатилетняя девушка оставалась воздержанной и неприкосновенной в лучшие годы своей жизни? И думаю ли я, что сам способен продолжить свое принудительное воздержание хотя бы половину из этого срока? Нет, нет и, блядь, нет.

Мы были вместе всего пару недель, а я уже нес ее через два лестничных пролета, держал за руку и обнимал. Не говоря уже о том, что я, черт подери, терся об нее своими причиндалами, пока она невинно спала, а затем лгал ей об этом. Этот мой план не действовал. Вообще.

Но в то же время мы оба знали, что ни одному из нас уже не будет легко уйти. Черт… просто сегодня такой уж эмоциональный день, завтра будет лучше, правда? Со временем должно стать легче. Нам просто требуется время, чтобы свыкнуться с проблемами, которые доставляет нам эта ситуация, и все. По крайней мере, именно в этом я пытался себя убедить и… в чем потерпел чертову неудачу.

Я прошел через ресторан, замечая, что наш стол уже пуст. Засунув руки в карманы и позвякивая ключами от машины Эма, я направился к его «Рейндж Роверу». Я услышал голоса… спорящие голоса… голос Беллы, сильный и непокорный… но когда приблизился, я не увидел их самих. Они собрались с другой стороны внедорожника.

– Роуз, это совсем не так. Он… Просто оставь это, ладно? – тихо, но раздраженно произнесла Белла.

Голос Роуз звучал приглушенно, но достаточно громко, чтобы можно было четко расслышать.

– Белла, не считая очевидного факта, что он хорошо выглядит, я не понимаю, что ты находишь в нем. То есть, он что, чертовски особенный, чтобы не сидеть на заднем сидении, а вместо этого вести машину Эммета? Белла хочет обнять его у его дома, а он отшатывается от нее? Без обид, парни, я знаю, что он ваш брат и все такое, но он даже не мог, блядь, помочь Белле забраться и спуститься с прицепа и он никогда… не дотрагивается до нее. Даже, мать вашу, не целует ее. Он стыдится ее или что? Потому что эта ерунда о предполагаемой воздержанности проста смешна.

– Роуз, перестань быть такой сукой, – тихо и слегка нечленораздельно произнесла Элис.

– О, заткнись, Эл. Ты знаешь, что думаешь об этом ровно столько же, сколько и я, – кипятилась Розали, и Элис внезапно отскочила.

Я прислонился к внедорожнику, чтобы послушать ответ Беллы, но только в этот раз заговорил Эммет:

– Розали, просто прекрати, хорошо? Ты не знаешь, о чем говоришь, так что оставь это. – Он был зол. Я глубоко вдохнул и ждал, наплевав на то, что подслушиваю.

– Нет, я не стану оставлять это. Ты приходил ей на выручку весь день, ведя себя по отношению к Белле великодушно, и я хочу знать, почему вместо ее бой-френда это делает мой бой-френд? – выплюнула Роуз.

– Она – девушка моего брата. Я не могу быть милым по отношению к ней? Ты что, настолько в себе неуверенна? – повысил голос Эммет.

– О, так вот кто ему Белла… Его девушка? Поскольку он явно не ведет себя по отношению к ней, как к своей девушке. Белла, я знаю, что ты переехала сюда, потому что там пострадала от парня, и я не хочу видеть, как ты и здесь проходишь через подобное. Я вообще не ревную – я просто не хочу наблюдать, что с тобой обращаются, как с дерьмом, не имеет значения кто.

– Роуз, тебе сейчас же стоит остановиться, серьезно, – резко произнес Джаспер.

Роуз была непреклонна.

– Почему я – единственная, кого волнует то, как он обращается с ней… разве никто больше не видит, что он – эгоистичный мудак? Он сегодня вынудил Беллу плакать!

– Роуз! Он совсем не эгоист… просто остановись, пожалуйста, – попросила Белла. По ее голосу можно было сказать, что она вновь на грани слез.

К этому моменту с меня было достаточно. Я полностью отошел от травки и рома и лишь чувствовал себя и физически, и эмоционально реально дерьмово. Я обошел угол внедорожника, умышленно показывая, что стоял там и был свидетелем всей беседы. Элис вычислила меня первой и кашлянула, чтобы предупредить остальных о моем появлении. Я нажал на пульт, двери, разблокировавшись, пискнули, и все сразу обернулись. Их лица вытянулись, а Белла просто отвела взгляд.

– Роуз, сейчас только три вещи удерживают меня от того, чтобы тебя ударить. Во-первых, я не бью девушек, во-вторых, ты – девушка моего брата и это ему не понравится, и в-третьих… я знаю, через какое реальное дерьмо прошла Белла в прошлом году, и, должен сказать, ценю то, что ты так пытаешься ее защитить. Она заслужила право иметь таких друзей, как ты. Но ты понятия не имеешь, о чем, блядь, говоришь, когда дело касается меня. – Я пронесся мимо них, усаживаясь на водительское сиденье и заводя двигатель. Остальные в полной тишине последовали за мной в джип.

Когда я вырулил на шоссе, звук моих пальцев, взволнованно постукивающих по рулю, был единственным звуком в полностью тихом автомобиле.

– Это такая чушь, – спустя несколько минут вновь пробормотала Роуз. Все вздохнули. Я сделал глубокий вдох, снова подготавливая себя к тому, чтобы рассказать правду. На данный момент это казалось единственным выходом. В этот раз все должно быть проще, поскольку мне не нужно никому смотреть в глаза.

– Эй, Роуз, хочешь знать, что такое реальная чушь? – резко сказал я, взглянув на нее через зеркало заднего вида. Ее голова вскинулась, встречая мой взгляд. – Хочешь знать причину, почему ты сидишь на заднем сиденье автомобиля, а я за рулем? Потому что год назад, когда мы жили в Чикаго, я был ложно обвинен в изнасиловании девушки, которую считал одной из лучших своих друзей. На меня наложили запретительный приказ, который официально запрещает мне любые контакты с женским полом. Именно поэтому я, блядь, ни с кем не встречался и поэтому все думали, что я гей… включая тебя. По этой причине я не протягиваю Белле свою руку и не целую ее, и не трогаю ее, и не делаю любую из вещей, которые должен бы делать – дерьмо, которые я, блядь, так сильно хотел бы сделать, что это даже не смешно… и в этом причина, почему мои братья вмешиваются и делают это вместо меня, поскольку если я сделаю любую вещь из этого, то попаду в гребаную тюрьму.

Элис ахнула, бормоча: «О, нет!», и Джаспер, шепча что-то невнятное, успокоил ее.

– И, да, я – воздержанный. Не потому, что я, блядь, хочу… потому что, верь мне, нет ничего в этом богом проклятом мире, что мне хотелось бы испробовать больше, чем быть с Беллой, – а потому, что у меня нет никакого другого выбора. И правда? Правда состоит в том, что Белла – больше, чем я заслуживаю, и я, блядь, знаю, что я – чертов счастливчик, поскольку со мной девушка, которая упорно терпит все мое дерьмо, когда могла бы быть с любым, с кем ей, блядь, хочется. Но она решила быть со мной… с таким вот дерьмовым бой-френдом, которым я являюсь. Так что, вот… вот она, твоя чушь. Только сделай мне одолжение и держи все это при себе, потому что я уже и так прослыл школьным фриком и не думаю, что смогу справиться с дерьмом свыше того, с которым уже имею дело, ладно? Спасибо.

Я уставился прямо перед собой, и в автомобиле снова повисла тишина. Боковым зрением я заметил, что Белла, приоткрыв рот, недоверчиво смотрит на меня, но тут же постарался проигнорировать ее, чтобы успокоиться самому и вернуть свою выдержку.

– Он, мать вашу, серьезно? – тихо спросила Роуз.

– Да, – хором ответили три голоса.

– Дерьмо. Я… прости, Эдвард. Я понятия не имела. – Я услышал в голосе Роуз подлинное раскаяние.

– Извиняйся перед Беллой… это ее ты обидела, – огрызнулся я.

– Белла… – мягко начала Роуз, наклоняясь вперед, чтобы коснуться ее руки. Белла повернулась и переплела свои пальцы с пальцами Роуз, незамедлительно принимая ее извинения.

Эммет тихо успокаивал Роуз, в то время как я устроил руку на центральной консоли, рассеянно постукивая пальцами по пластмассе и металлу. Я почувствовал, как мягкий шарф Беллы задел мою руку, и небрежно схватил пальцами его конец, снова нас соединяя. Я улыбнулся Белле, безмолвно говоря ей, что я в порядке, поскольку по выражению ее лица было видно, что она встревожена. Моя восхитительная девочка…

Оставшаяся часть дороги домой была тихой, не считая музыки радио. Я взглянул однажды в зеркало заднего вида и увидел, что Эммет обнимает Роуз, потому что та тихо плачет. Я гадал, потому ли она плачет, что скверно себя чувствует из-за того, что сказала, или потому, что чувствует жалость к Белле, вынужденной терпеть это дерьмо вместе со мной, как с человеком, с которым она решила быть. Элис заснула в объятиях Джаспера, и впервые за долгое время он выглядел довольным.

Вторая половина дня была просто чертовски сумасшедшей. Все, чего мне хотелось, это завалиться в кровать и проспать все это. Я лишь надеялся, что все можно исправить и оставить в прошлом и что Белла из тех людей, которые легко прощают.

Когда мы возвратились в Форкс, было уже поздно. Мы вышли из автомобиля, перенося тыкву и яблоки в гараж. Розали больше не разговаривала со мной, как и не смотрела мне в глаза, так что Эм просто повез ее домой, пока мы с Джаспером провожали Беллу и Элис в их дома. Джаспер и Элис какое-то время поговорили перед ее домом, после чего она обняла его и поцеловала в щеку. Мы с Беллой между собой не слишком много разговаривали, лишь выкурили вместе сигарету и обменялись несколькими робкими усталыми улыбками.

Вернувшись домой, я помылся и, чувствуя себя вымотанным, улегся в кровать, включая телевизор. Вскоре после этого мой телефон зажужжал – пришло сообщение от Беллы.

Спасибо тебе за сегодня. Это было самое лучшее объятие, которое у меня когда-либо было. Сладких снов. Би.

Я отправил ответное сообщение:

Спасибо, что позволила мне позаботиться о себе. Я такой счастливчик. Э.

И я знал, что на какое-то небольшое время между нами все будет хорошо.

________________________________________________________________

перевела: nats

редактура: Sonea   Ириша, спасибо тебе большое!