Мои руки трясутся в смятении, когда ты приближаешься,
Словно голубка - символ мира, чтобы сказать «Доброй ночи»,
Чтобы помочь нам. И когда ты придешь,
Позволь этому начаться.
Звезды падают подобно песчинкам, наши губы соприкоснутся.
Мы говорим слишком много.
Ты знаешь, что я люблю тебя?
Приди и ляг со мной. Я люблю тебя.
И в этот день я буду любить тебя.
Ты заставляешь меня чувствовать себя живым,
И я буду любить тебя
До конца времен.
Angels and Airways ~ Breathe
Словно голубка - символ мира, чтобы сказать «Доброй ночи»,
Чтобы помочь нам. И когда ты придешь,
Позволь этому начаться.
Звезды падают подобно песчинкам, наши губы соприкоснутся.
Мы говорим слишком много.
Ты знаешь, что я люблю тебя?
Приди и ляг со мной. Я люблю тебя.
И в этот день я буду любить тебя.
Ты заставляешь меня чувствовать себя живым,
И я буду любить тебя
До конца времен.
Angels and Airways ~ Breathe
~ Эдвард ~
Даже после половины баллона крахмального спрея и сорока минут усердной глажки этот дурацкий комбинезон смотрелся на мне чрезвычайно и абсолютно смешно. Возможно, на ком-то другом он мог бы выглядеть искусно или даже комично, но на мне… он смотрелся просто чертовски неправильно.
Я повернулся налево, потом направо, затем обернулся кругом, чтобы взглянуть на свою задницу, которая выглядела абсолютно непрезентабельно в этом тупом не-подчеркиваемом-задницу наряде. Я громко вздохнул, пытаясь припомнить, был ли пьян или укурен, когда соглашался надеть этот костюм. О… постойте-ка, точно - она заманила меня в это, щеголяя своим охрененно изумительным декольте, и я был полностью отвлечен и заворожен ее «звоночками».
Но, серьезно, о чем, черт возьми, она думала, когда выбирала его? Может она надеялась, что никто из женской части компании ни разу на меня не взглянет в этом? Дерьмо, да вообще никто из компании не стал бы смотреть на меня этим вечером.
Больше всего меня беспокоило не то, что я выглядел подобно гребаному охотнику за привидениями, а то, что этот костюм парашютиста являлся жуткой копией одежды, которую носят заключенные. Все, что мне требовалось, это полоски и номер на груди… хотя тогда – готов поставить на кон весь свой гребаный банковский счет – Бубба, главный гомик тюремного корпуса №10, точно заметил бы меня. Я вздрогнул, подумав о такой суровой действительности… совсем не классной.
Я в последний раз взглянул в зеркало и нахмурился. По крайней мере, хоть мои волосы сегодня выглядят офигенно. Не то чтобы кто-нибудь потрудился бы даже смотреть на меня – из-за Беллы, которая будет рядом со мной в своем маленьком наряде – но, тем не менее, мне всегда нравилось выглядеть как можно лучше… даже в фальшивом костюме истребителя насекомых.
Закатывая глаза, я перебросил через плечо ремень блестящего серебристого баллона с «пестицидом» и выставил крепящуюся к нему твердую трубку в сторону зеркала.
- Вот вам, гребаные тараканьи задницы, - произнес я своему отражению, - у вас нет никаких шансов против Калленатора.
Ты такой долбанутый придурок.
Мои мысли немедленно перенеслись к тому, что я мог бы сделать с Беллой этой трубкой.
Я про то, что если расческа почти сработала…
Сунув в карман пачку сигарет, любезно предоставленных Розали Хейл и ее большим осуждающим ртом, я устроил рядом с ней два недавно скрученных косяка и зажигалку. Я открыл крышку на бутылке «Серого гуся» и перелил ее содержимое в металлический термос, который затем ловко запрятал в пестицидном баллоне. Выражение «Получи свой яд» из-за этого приобрело новый смысл.
- Эй, Э. Белла уже здесь, - прокричал Эммет, забарабанив в дверь моей спальни. Я открыл ее, взглянул на его обнаженный торс и блестящий наряд и расхохотался прямо ему в лицо.
Он сузил глаза.
- Эмм… кого ты позовешь, приятель? – открыто хмыкнул он, ссылаясь на «Охотников за привидениями», хотя надпись на моем броском костюме явно говорила: «Завелись насекомые?» Он отступил на несколько шагов, разглядывая меня и недоверчиво покачивая головой. – Тинк держит тебя за гребаные шары, если заставила носить это дерьмо, ты, зависимый сукин сын. (п.п.: кого ты позовешь? (who ya gonna call) – фраза из фильма «Охотники за привидениями».)
- О, а ты выглядишь так мужественно в своих блестящих шортах и таком же халате, к выбору которых Розали не имела никакого отношения. Отвали, - огрызнулся я, легонько стукнув его кулаком в грудь. Я стрельнул в него сердитым взглядом, а затем уставился на свои испачканные маслом для тела костяшки.
Он, если признать, вообще-то выглядел реально неплохо. И неудивительно - он обладал для этого всеми физическими данными и определенно без стеснения и скромности мог выставить свое тело на показ всему гребаному миру. Он гордо стоял, уперев одетые в перчатки руки в бедра и подчеркнуто выпячивая грудь. Его чертов блестящий голубой атласный халат свисал на нем так, что показывал умащенную маслом грудь и искрящийся золотом пояс чемпиона, обернутый вокруг его талии. Фальшивый фингал под глазом был последним штрихом к идеалу. Да, возможно мне стало бы немного страшно, если бы я вышел с ним на ринг.
- Хотел тебя предупредить – мама взялась за видеокамеру и она цифровая, - сказал он, закидывая руку вокруг моих плеч, когда мы спускались по лестнице. – Что, черт возьми, у тебя там? – он встряхнул пестицидный контейнер, от чего алкоголь громко булькнул.
- Водка, - с усмешкой ответил я буквально за секунду до того, как моя мать появилась у подножия лестницы и сверкнула вспышкой, словно проклятый папарацци на торжественной красной дорожке. После того как она с полминуты успешно нас ослепляла, я еще столько же моргал, чтобы избавиться от белых пятен и сфокусироваться на Белле. Он стояла в кухонном проеме с Розали, и на лицах обеих сверкали огромные улыбки.
Волосы Беллы струились вокруг плеч свободными спиралевидными локонами, а на ободке, на пружинистых проволочках, покачивались блестящие черные шарики, которые, как предполагалось, должны изображать усики. Я видел ее юбку в горошек, торчащую из-под пальто, но прежде всего остального я заметил, что она была в тех сапогах… красных приди-и-трахни-меня сапогах.
Ебать его в рот. Это будет длинная ночь…
- Не смей смеяться надо мной, Божья коровка, - с притворным предупреждением произнес я, направляя в ее сторону пестицидную трубку. – Я буду распылять на тебя это дерьмо, пока ты не окажешься на спине, суча лапками, а затем, после того как ты умрешь, распылю еще больше – чисто из садизма, - я подмигнул Розали, которая только ухмылялась мне в своем чрезмерно сексуальном костюме девушки ринга.
- Твоя прическа сегодня просто невероятна, Эдвард, - сказала Розали несвойственным ей, но искренним тоном. Я лишь улыбнулся и подмигнул, зная, что она права.
- Вау, ты великолепно выглядишь, Э, - произнесла Белла, пронзая меня взглядом и все так же усмехаясь.
Все такой же привлекательный, даже в роли убийцы насекомых… мило.
Я несогласно закатил глаза.
- Позволь-ка мне взглянуть на тебя, - я пропустил черный шерстяной пояс ее пальто между пальцев, стремясь увидеть, что скрывается под ним. Ее глаза метнулись к моей матери, а затем она нервно закусила губу. Я подумал о том, что специально просил ее выбирать не слишком сексуальный костюм, но все же не смог отказать ей, как только увидел, как смотрятся ее сиськи на посланной ею в тот день фотографии. Гребаное совершенство. – Все настолько плохо, да? Я начну сердиться или…
Она закатила глаза, развязывая пояс и скидывая пальто. Мой член тут же напрягся, и я молча поблагодарил бога, что додумался надеть под этот дурацкий комбинезон джинсы, так что мое очевидное возбуждение было не слишком очевидным. Вытерев текущие из приоткрывшегося рта слюни, я несколько минут впитывал весь этот вид – вид Беллы в сексуальном костюме Божьей коровки, – пока моя мать не закричала о том, как восхитительно она выглядит. Хотя, как по мне, «восхитительно» - не то слово, которое выбрал бы я.
Я бы скорее поискал в другом направлении: охуительно-горячая-можно-обкончаться-от-одного-вида-великолепная. На ней был надет обтягивающий кожу черный корсет без бретелей с красными лентами, перекрещивающимися спереди и завязывающимися на груди бантом, а внизу – пышная юбка в красный и черный мелкий горошек, которая, как я заметил, была настолько короткой, что заставила меня напомнить себе позже проверить, какие под ней трусики. И ее сиськи… ее сиськи были приподняты и прижаты друг к другу и выглядели так чертовски восхитительно, словно напрашивались, чтобы их облизали, и просто… не знаю, возможно, были аппетитными?
Я нахмурился, выводя своей дурацкой пестицидной трубкой воображаемые круги вокруг ее «усиков», пока она вращалась, проводя скромный мини-показ мод. Она присела в реверансе и улыбнулась, и блестящие шарики на «усиках» подпрыгнули над ее головой. Моя мать, как безумная, начала отщелкивать снимки, и в это время в комнату вошел отец и пробормотал: «Иисусе, никогда не думал, что дождусь того дня, когда ты будешь одет как заводской рабочий. Это воистину момент для «Кодака». Я закатил глаза на него, хотя он был полностью и чертовски прав насчет этого. Он мельком посмотрел на Беллу, а затем взглянул на Роуз. Клянусь богом, его глаза едва не выскочили из орбит, и затем он чуть слышно что-то пробормотал и быстро покинул комнату.
Я вновь повернулся к Белле, облизывая губы и покачивая на нее головой. Ее кожа практически сияла, вероятно после процедур, которые она со своими девочками ранее сделала в косметическом салоне. Я заметил, что ее ногти были недавно окрашены ярко-красным цветом, а линия бровей стала изогнутее, чем обычно. Да, я, мать вашу, заметил это дерьмо. Она посмотрела на меня своими обрамленными длинными накладными ресницами глазами, выпячивая блестящие кроваво-красные губы. Боже, она такая красивая.
- Ты выглядишь… - я безуспешно пытался подобрать слова. Наклоняясь к ее уху, я прошептал: - Мой член настолько твердый, что собирается прорваться через гребаную молнию. Не знаю, смогу ли справиться с собой, когда ты так одета. – Я дотронулся до ленты на ее корсете. Она изумленно уставилась на меня, пытаясь понять по моему тону, злюсь ли я, серьезен, либо что-то другое. Я вовсе не злился на нее, а просто предупреждал, что могу стать немного раздраженным от блуждания в течение всего вечера с перманентным стояком и от невозможности облегчить свое состояние. – Ты выглядишь изумительно, и если кто-нибудь хотя бы даже подумает слишком непристойно взглянуть на тебя, то я, блядь, за себя не ручаюсь. Я выткну их глаза своей тупой пестицидной трубкой…
Розали похлопала Беллу по плечу, шепча: «Удачи тебе с этим», - а затем направилась к Эммету, явно желая дать нам возможность побыть одним.
Белла лишь улыбнулась и крайне саркастичным тоном произнесла:
- Я могу сходить домой и переодеться. Думаю, в подвале мог бы заваляться старый костюм монахини.
- Не смей. Только убедись, что влезешь в этот через два года, ладно? – усмехаясь, ответил я. – Я хочу видеть его в кучке на полу, в то время как трахаю тебя до…
Прозвучал дверной звонок, прерывая меня на середине романтического признания. Джаспер, в шлепанцах и бордовом халате поверх черной шелковой пижамы, стремительно сбежал с лестницы, пытаясь на ходу повязать вокруг шеи черный аскотский галстук. Он проехался по плиточному полу, распахивая дверь и обнаруживая за ней кучку «угощение-или-пакость» детишек, протягивающих пакеты в ожидании своей добычи. Он проворчал что-то и насыпал в каждый из пакетиков сладостей, явно разочарованный, что в дверь звонила не Элис. (п.п.: «угощение или пакость» - что-то вроде нашего «кошелек или жизнь».)
- Ма… ты серьезно?.. Органические фруктовые снеки? – насмешливо спросил Джаспер, когда дети ушли с недовольными выражениями на лицах. – Надеюсь, ты любишь отскребать яйца и крем для бритья с парадной двери, потому что я, конечно же, не стану завтра этим заниматься. – Моя мать впилась в Джаспера взглядом, и, клянусь, я видел, как дернулся ее средний палец. Я сделал себе мысленную заметку, чтобы поставить машину, после того как вернемся домой, в гараж, – на тот случай, если Джаспер окажется прав насчет мстительных детей. (п.п.: по мне, так те органические фруктовые снеки, которые Эсме всучила детям – это наши сухофрукты, но в неорганические снеки у них входят также фруктовый жевательный мармелад, зефир и прочая нечисть.)
- Я говорил ей о фруктовых снеках то же самое, - смеясь, сказал я. – Хоть раз в году ты можешь раздать M&M's? Они ведь не твои дети… так почему, черт возьми, тебя волнует, что они едят? – Это было весьма прискорбно, поскольку, несмотря на то, что в нашем квартале всего три дома, все соседские дети потащатся сюда, просто подумав, что богатая семья из огромного дома угостит их лучшими сладостями. Полагаю, это послужит им неприятным, но все же необходимым уроком: не стоит опираться на предположения, а также ожидать от жизни чересчур многого.
- Эй, по крайней мере, это не изюм, - рассмеялась Роуз, обнимая Эммета, а затем, когда поняла, что он в масле, пробормотала: - Фуу…
Эсмама пренебрежительно ткнула в нас пальцем.
- Вы все можете пойти и поесть дерьма… Органического дерьма! – Она негодующе фыркнула, разворачиваясь на пятках и выходя из комнаты. Мой отец, стоявший в проеме, прикрыл рот, пытаясь замаскировать свой смех, но все мы знали, что это чертовски забавно. Несколько минут спустя мама объявилась вновь, чтобы фотографировать, потому что пришла Элис в своем полном обмундировании плейбоевского кролика, включающем уши и пушистый хвост на ее едва прикрытой заднице.
Элис взвизгнула и завопила прямо от парадной двери, когда увидела чашу:
- Ооооо! Фруктовые снеки!
Джаспер зарычал при виде ее, и, должен сказать, я впервые увидел в ней красивую юную девушку, а не мелкую раздражающую девчонку, живущую ниже по улице. Моя мать заставила всех девочек встать вместе и попозировать, а мы с Джаспером и Эмметом наблюдали за ними, молча признавая одно и то же – мы чертовски везучие ублюдки. Что-то подсказывало мне, что отец тоже с этим согласен.
Мама на прощанье поцеловала всех нас и обняла, украдкой всунув нам с Джаспером в карманы по маленькому пакетику фруктовых сладостей.
Я поехал к дому Тайлера, паркуясь в полуквартале от того места, где вспыхивали лучи стробоскопов. Обе стороны улицы были плотно заставлены автомобилями, и я простонал, зная, что мне будет нелегко пытаться всю ночь лавировать в таком чертовски большом количестве скудно одетых женщин помимо тех полуодетых, которые уже шли со мной.
- Я думал, что вечеринка только для приглашенных? – спросил я Джаспера, когда он вышел из своей машины, припарковав ее позади моей. Он пожал плечами, явно подумав то же самое. Слегка раздраженный, я подкурил косяк, передавая его по кругу, вслед за чем поступил так же с «Серым гусем», припрятанным в дурацком пестицидном баллоне. Еще отсюда нам были слышны тяжелые ритмы «техно», смешанные с жуткой хеллоуинской музыкой. Очевидно, сегодня ди-джеем выступал брат Тайлера. Наши девушки уже начали подтанцовывать прямо на улице.
После того как мы скинули свои пальто и куртки и заперли автомобили, Белла попросила Элис помочь ей прикрепить крылья. Глупая, иррациональная часть меня взревновала к тому, что Элис проникает руками внутрь платья Беллы, касаясь ее нежной кожи. Мне хотелось быть тем, кто помогает ей, но я не мог сделать даже чего-то столь незначительного, как прикрепить фальшивые крылья своей девушке, и это было чертовски отстойно.
- Что у тебя там под низом? – наклонившись к ее уху, шепотом спросил я, когда мы шли по сверх меры украшенному газону.
- Если ты будешь хорошим мальчиком, то, возможно, я покажу тебе позже, - она перекинула волосы через плечо и подмигнула.
Ебать.
Колотить.
Весь двор был до сумасшествия украшен безумным хэллоуинским дерьмом – паучьими сетями вокруг гигантских «черных вдов», вампирскими гробами и саркофагами с вываливающимися из них мумиями, туманом, стелящимся поверх травы, а в кустах даже сверкала пара желтых глаз. Внутри было еще хуже.
В главной гостиной дома, наполненной призрачными атрибутами, было темно, накурено и чертовски громко от смешивающегося с тяжелыми басами смеха плотной толпы людей, разряженных во всевозможные странные костюмы. Я, фактически, был даже рад, что натянул костюм истребителя, потому что меня, по крайней мере, не обеспокоило бы, если б он в течение вечера оказался испорчен пивом или сигаретными подпалинами.
Эммет взял Роуз за руку, ведя ее через толпу, затем шли мы с Беллой, а в хвосте – Джаз с Элис. Вечеринка оказалась явно не «только по приглашению», так как здесь были видны и выпускники и юниоры, а также я заметил несколько отдаленно знакомых лиц из выпускников прошлых годов. Они, без сомнения, были друзьями старшего брата Тайлера.
В какой-то момент Белла углядела Анжелу с Беном и Тайлера с какой-то незнакомой мне рыжеволосой цыпочкой в развратном наряде медсестры. Мы устроились в пустом углу гостиной, пока Эммет с Джаспером отправились достать всем пива. Такие вот простые вещи заставляли меня чувствовать себя так чертовски тупо… подобно худшему лузеру, который не может даже принести собственной подруге пива… или поцеловать ее, или прицепить ей проклятые жучьи крылышки.
Неважно, по какой причине, - возможно потому, что был достаточно сильно приправлен водкой, пивом и травкой, - я чуть сильнее, чем следовало, стал зацикливаться на своей ситуации. Белла заметила, что мое настроение не из лучших, и я даже обрадовался, когда она ушла с девочками потанцевать. Я наблюдал за тем, как она счастливо и беззаботно машет руками в воздухе, как колеблются ее бедра и как она хихикает со своими подружками.
Я не в первый раз позавидовал ее способности жить именно так, и не только из-за отсутствия у нее ограничений, но и из-за того, что у нее это было врожденным. Белла по своей природе являлась беспечным и веселым человеком, и она рассматривала свою жизнь, как стакан, который наполовину полон, тогда как я, блядь, смотрел на все, как на абсолютно пустой стакан, наполнить который хоть на сколько-то в ближайшее время нет никаких шансов. Если я не тону, то я прошу пить. Мне просто не выдается никакой гребаной передышки.
Я покачал головой, допивая залпом остаток своего теплого, как моча, пива, внутренне хмурясь и не слыша ни слова из того, что говорит мне Бен. Эм тоже заметил, что я немного не в себе. Он вошел в роль старшего брата, толкая мне речь для поднятия духа, которая определенно немного помогла, но не вполне.
Все только ухудшилось, когда долбанный придурок Майк Ньютон, одетый в натуральный костюм ниндзя, в который раз попытался потанцевать с Беллой. Мое тело напряглось, когда он прикоснулся к ее обнаженному плечу, и я почувствовал, как невольно сжимается челюсть, когда его большой палец прошелся по ее коже. Вполне уверен, что с его стороны это выглядело абсолютно невинным жестом, но в моем слегка искаженном сознании он практически трахал ее. Ньютон за три секунды стал более близким с ней, чем я за полтора месяца, и от этого моя кровь вскипела. А ведь именно я – тот, кто влюблен в нее.
Ушлепок просто не понимал намеков, хотя чертовски хорошо знал, что она – моя девушка.
Когда Эммет спросил меня, не хочу ли я еще выпить, мои кулаки сжались по бокам, и я не ответил ему… не смог ему ответить. Я был слишком зациклен и переполнен гневом, чтобы говорить. Он увидел, на что я уставился… на Беллу, пытающуюся стряхнуть с плеча руку Ньютона, и своим большим долбаным предплечьем пересек мне грудь, чтобы точно удержать от избиения придурка, трогающего мою девочку.
- Не здесь, брат. Ты ведь не хочешь начинать это дерьмо в доме Тайлера. Поговори с Ньютоном позже, наедине, но не здесь. И Белла к тому же и сама справляется просто прекрасно… смотри, она теперь возвращается сюда. – Он пару раз сжал мое плечо, после того как перестал удерживать, и я сделал несколько успокоительных вздохов. Часть меня хотела уйти, другая часть – ударить что-нибудь, а еще одной части просто хотелось прижать Беллу к гребаной стене и взять ее невинность прямо на глазах всей этой проклятой тусовки, чтобы они поняли – она моя.
И все же я не посмел бы.
Когда Белла со своими девочками наконец вернулись, слегка блестящие после танцев от пота и тяжело дышащие, я все еще злился. Я впился в Розали взглядом, когда она обхватила Эммета за затылок и обернула ногу вокруг его бедра, еще больше подпитывая этим мою ярость. Элис с Джаспером исчезли в толпе, а Бен с Анжелой спорили о чем-то в углу, оставляя нас с Беллой одних.
Белла посмотрела на меня, покачивая головой в такт музыке и улыбаясь. Я слабо усмехнулся ей и пробормотал, что мне нужно в туалет. Поворачиваясь, чтобы уйти, я заметил, как поникло ее лицо, отражая растерянность и обиду, которые она пыталась безуспешно скрыть. Это добило меня.
- Дело не в тебе, красавица, я просто… вечер не особо хорош для меня, - мягко пояснил я, желая коснуться ее щеки, чтобы подтвердить свои слова. Ее большие карие глаза были настолько полны привязанности ко мне, что я ощутил физическую боль из-за неспособности заверить ее в своем обожании простым физическим жестом.
Она привстала на цыпочки, дотягиваясь до моего уха и шепча:
- Я знаю, что улучшит твое настроение. Хочешь посмотреть на мое белье? – Я усмехнулся и сразу же почувствовал себя в миллион раз лучше, потому что ее лучезарная улыбка затмила все мрачные чувства, которые я сейчас не способен был скрыть.
- Да, вообще-то да, - ответил я, показывая ей жестом, чтобы она шла вперед. Я не только хотел увидеть ее трусики, но и не хотел оставлять одну. От меня не укрылось, что пока она танцевала, половина долбанной футбольной команды пялилась на нее. Херовы ушлепки.
Я ухватился за ее покореженные крылья, пытаясь по пути в ванную выпрямить проволочный контур. В коридоре уже выстроилась вереница ждущих своей очереди людей, так что я вытянул шею, пытаясь высмотреть Тайлера, чтобы спросить его, есть ли какая другая ванная, которой мы могли бы воспользоваться. Мой чертов мочевой собирался лопнуть. В конце концов мне удалось вычислить его, и он провел нас через толпу дальше по коридору, где располагалась, как я понял, комната отдыха. Прежде чем открыть дверь, он предупредил нас, что в комнате тусуются друзья его брата, и попросил, чтобы мы, по возможности, не распространялись о том, что увидим. Я не совсем понял, что он имел в виду, хотя на долю секунды предположил, что там, возможно, будут какие-нибудь горячие девочки, целующиеся или что-то подобное, против чего я совсем не возражал. А все остальное меня на самом деле не волновало, поскольку мне просто хотелось отлить.
В маленькой комнате отдыха находилась кучка людей – несколько девушек и несколько парней, все старшего, чем мы, возраста. Они мельком взглянули на нас, бормоча приветствия мне и Белле, которая направилась к двери ванной на противоположном конце комнаты. Я, однако, застыл на месте, уставившись на журнальный столик подобно гребаному идиоту.
Тяжело сглотнув в попытках избавиться от сухости, охватившей мое горло, я вытер тыльной стороной ладони свой рот. Наркоманские принадлежности, маленькие горки и дорожки кокаина на столе тут же пробудили страстную тягу, как если бы я испытывал безумную жажду и мое горло умоляло в глотке чего-то холодного и влажного… в незамедлительном облегчении от знойного ожога.
Я облизнул губы, чувствуя, что Белла смотрит на меня, но не чувствуя способности оторвать взгляд от блондинки, которая склонилась к поверхности стола, чтобы вдохнуть носом порошок. Моя кожа покрылась мурашками, когда я ощутил предвкушение того, что она почувствует в самый острый момент – удовольствие, окрыленность, безумство несущегося через ее кровь всплеска чистого адреналина.
Тук, тук, тук… мое сердцебиение заглушало любой звук в комнате, даже громкую пульсацию музыки в соседнем холле.
Я чертовски сильно хотел его.
- Хей… хочешь немного? – спросила одна из девушек, которая, вероятно, стала чувствовать себя неудобно из-за моего пристального взгляда. Или, возможно, она распознала мою физиологическую реакцию на простое наблюдение за тем, как кто-то принимает препарат. Я выдохнул ртом и наконец-то отвел взгляд, стыдясь своих ощущений и чувствуя вину за то, что если бы Беллы там не было, то я, вероятно, согласился бы. Вместо этого я отрицательно покачал головой, вновь сглатывая и избавляясь тем самым от безмерной зависимости, страстного желания и той знакомой нужды почувствовать себя чертовым королем хоть на тридцать, весьма коротких минут.
- Э? – потянула Белла меня за рукав и прошептала: – Что ты делаешь?
Продолжительность этой сцены длилась, вероятно, не больше десяти секунд, но мне казалось, что я простоял там многие часы.
Я потряс головой, словно возвращая себя в действительность.
- Эмм… да… ванная.
Мы пересекли комнату и встали в маленьком темном коридорчике, ожидая, пока откроется дверь ванной, поскольку оттуда раздался очевидный звук спускаемой воды. Я прислонился к стене, пытаясь вернуть выдержку и понять, что только что произошло.
Прошло меньше года с тех пор, как я в последний раз употреблял кокаин. Лишь раз с тех пор меня потянуло на него, и причина в том, что я провел чертовски плохой день из-за своего дерьма, Беллы и всего остального. Я осознал, что это первый раз, когда я подвергся искушению и засвидетельствовал, как кто-то еще употребляет его.
Это до смерти напугало меня, потому что мое тело среагировало лишь на один его вид, а я знал, что если снова прикоснусь к тому дерьму, то буду, вероятно, желать его все время. Я потер рукой лицо, осознав этот факт. Я был слишком охмелевшим сейчас, чтобы рационально или ясно мыслить, и мне просто хотелось сходить в туалет и получить очередную дозу выпивки.
- Эдвард… ты в порядке? – спросила Белла, вновь привставая на цыпочки и приближаясь к моему лицу, чтобы привлечь мое внимание.
- Да, я в порядке, Би… в порядке. – Я не смог не заметить снова, насколько роскошными сегодня выглядели ее сиськи.
- Ты хочешь… - тихо спросила она, жестом указывая на наркотик, рассыпанный на журнальном столике. Она прислонилась к стене, подчеркивая еще больше свою грудь великолепным одеянием.
Я выдохнул и пожал плечами, понимая, что лгать ей бесполезно. Но я находился не в том настроении, чтобы обсуждать долгосрочные последствия моей кокаиновой зависимости или причины, по которым мне стоило бы или не стоило бы баловаться им сейчас или в любой другой раз… я просто хотел прикоснуться к Белле. Это желание было настолько чертовски сильным – сильнее, чем желание употребить кокс…
Мне нужно было отвлечение… и быстро.
- Если я правильно помню, ты сказала, что позволишь мне увидеть твое нижнее белье.
Она закусила губу, захлопала своими безумно длинными ресницами и игриво спросила, полностью позабыв обо всем происшедшем с кокаином:
- Ты сегодня был хорошим мальчиком?
- Да, вообще-то да, - ухмыльнулся я. Она хихикнула и развернулась, приподымая оборки своего наряда и показывая мне свои по существу голые ягодицы. Ее нижнее белье оказалось маленькими шортиками – черными, усеянными маленькими красными божьими коровками. Ее ягодицы выглядывали из-под низа, и это были чертовски идеальные ягодицы – округлые и… просто напрашивающиеся, чтобы их куснули.
- Эти трусики должны стать сегодня моими прежде, чем мы пойдем домой, Божья коровка, - прошипел я. Рука, которая находилась в моем переднем кармане, принялась играть с трубкой от тупого пестицидного баллона. Я вытащил длинную черную трубку, двигаясь ближе к ней, и услышал, как ее дыхание слегка участилось, когда я преодолел промежуток между нами, чувствуя потоки тепла, исходящего от ее тела. Ее рот приоткрылся, а потом губы сжались, когда она проследила за тем, как я путешествую трубкой от ее пупка до верха корсета и через ключицу спускаюсь вниз по ее руке. Она затрепетала, со вздохом прижимая тело обратно к стене.
Я обвел вырез ее корсета, ведя лишь чуть выше ткани по округлостям ее груди и останавливаясь у ложбинки. Красивая.
- Что случилось бы, если бы я потянул за это? – спросил я, играя с одним из концов ленты, которая перекрещивалась на ее платье.
Ее дыхание запнулось, а затем на лице расползлась кривоватая улыбка.
- Перед платья ослабнет, и мои груди выпадут.
Мой член затвердел от одной этой мысли.
- У тебя есть под ним лифчик?
Она отрицательно покачала головой, а я в это время потянул за ленту, слегка приоткрывая перед ее платья. Ее руки взметнулись к груди, придерживая ткань, и в этот момент дверь ванной наконец-то открылась, и из нее выскочил парень в пончо и сомбреро на голове. Он был пьян и, чтобы не упасть, держался руками за дверную раму. Он одарил Беллу кивком и широкой игривой усмешкой, бесстыдно пялясь на ее сиськи. Я предупреждающе вздернул бровь и оградительно ступил перед Беллой, но он быстро уловил намек, поднимая руки в сдаче.
- Божья коровка, - сказал он, приподняв сомбреро.
- Сеньор, - вежливо ответила Белла.
- Друг жуков, - кивнул он мне.
- Придурок.
Белла сжалась и проскользнула внутрь ванной. Даже не спрашивая ее разрешения, я вошел за ней и запер позади нас дверь. Я не собирался оставлять ее там наедине с глазеющими парнями и полным кокаина столом, и, если честно, не знал, могу ли в последнем отношении доверять себе остаться без присмотра.
Белла была пьяна. Не в стельку пьяна, но достаточно, чтобы чувствовать себя захмелевшей, радостной и очень улыбчивой. Именно поэтому она так легко отвлеклась и не устроила мне мнимую испанскую инквизицию по поводу моего слюнотечения на наркотики.
- Ты будешь?.. – спросила она, указывая на унитаз.
- Эмм… не прямо сейчас… Мне… хмм… нужна минутка.
- Я думала, ты сказал, что хочешь в туалет, - ответила она.
- Хочу, но я вроде как… лааааадно, - я неловко отвернулся, пытаясь найти какое-нибудь подходящее место, чтобы сфокусироваться на нем, потому что Белла приспустила свои трусики и присела на унитаз, глядя на меня и улыбаясь.
- Значит, полагаю, мы теперь мочимся друг перед другом? – риторически спросил я. Ее маленькая юбка в любом случае блокировала весь вид, но я не на все сто процентов чувствовал себя комфортно, пялясь на нее на унитазе. Перед ее платья теперь открылся, выставляя ложбинку, хотя, кажется, ее это не заботило.
- Я писала перед каждой из своих подруг, а ты – мой бой-френд, и когда тебе хочется писать, ты должен писать, верно? Я не стеснительная, и ты тоже не должен стесняться. И писать, это так приятно, не правда ли? Я люблю писать. Аххххххх… - она закончила, все еще глупо улыбаясь мне.
И вот она, моя эрекция.
Я тихо засмеялся.
- Ты пьяная.
- Да, я пьяная. Ну и что? Почему ты не можешь пописать, Эдвард?
- Я не могу, когда я… эмм… твердый.
Ее глаза расширились.
- Ты твердый? Позволь мне посмотреть! Давай, покажи мне! – восторженно завопила она, всплеснув ладошами, и забралась на туалетный столик, готовая к представлению.
- Ну, теперь я уже не твердый, - сказал я, смеясь над ее энтузиазмом и своеобразной притягательностью к присущему моему члену возбужденному состоянию. Ее лицо от чистого разочарования вытянулось, и она подложила ладони под бедра, покачивая ногами. Мне нравилось, что она настолько чертовски сексуальная и уверенная в себе, и в то же время такая по-детски простодушная и наивная.
Она наклонилась и, поиграв пальцами с молнией на комбинезоне, расстегнула ее на всю длину. На джинсах молнию я расстегнул сам, посмеиваясь при этом, потому что пристальный взгляд Беллы остался сосредоточенным на моей промежности. Она, широко распахнув глаза и слегка округлив рот, внимательно следила за тем, как металлические зубчики медленно освобождают друг друга.
- Мне действительно нужно отлить, Белла, - пояснил я. – Он немного стесняется.
Она моргнула, а затем кивнула, отворачиваясь к зеркалу и возясь в сумочке, чтобы освежить блеск на губах. И ахх… струя потекла где-то только через минуту, поскольку я не привык к присутствию женской аудитории в то время, как мочусь. Через большое зеркало туалетного столика я видел, как глаза Беллы стрельнули к моему паху, потом вернулись к ее губам, а затем вновь к моему паху.
- Ух… он стал теперь реально маленьким, - с трепетом заметила она, плотно прижимая красные губы друг к другу.
- Ну спасибо, солнышко… а твои сиськи сегодня выглядят слегка отвисшими, - саркастично ответил я, закатывая глаза.
Ее лицо недоуменно сморщилось, когда она взглянула на свою идеально упругую, не отвисшую грудь. Белла раздраженно цокнула языком и высунула его мне.
- Нет, я имела в виду… он всегда такой маленький, когда ты не возбужден? Потому что когда ты возбужден… он вроде как… огромный! Но сейчас он такой маленький и хорошенький.
- Хорошенький? Хорошенький, блядь? Он не хорошенький, - рыкнул я. Щеночки и котята хорошенькие… смертоносные питоны, блядь, не могут быть хорошенькими…
- Убери руку… дай посмотреть, - скомандовала она. Я фыркнул, следуя просьбе, и мой мягкий висящий член открылся ее взору. – Оууу, видишь, он – хорошенький.
Она склонила голову набок, а я снова закатил глаза, не веря, что позволяю ей видеть себя в таком до смущения вялом состоянии. Я понимал, что она не высмеивает меня, а просто находит различные функции моего пениса действительно интересными.
- Вообще-то, он выглядит немного уродливым, когда такой мягкий. Сделай его большим… Я хочу видеть его большим!
- Я не могу просто так сделать его большим! Боже, Белла, сколько ты выпила? – спросил я, покачивая головой. Она, смеясь, пожала плечами.
- Ну давай… Ооо, я знаю, как могу заставить его увеличиться. – Белла откинулась на зеркало столика, прижимаясь к нему крыльями. Ее глаза прищурились под прикрытыми веками, и она обольстительно выпятила губы. Ее руки пробежались по груди – ярко-красные ногти в контрасте со сливочно-бледной кожей – кружась… прикасаясь… привораживая мой взгляд. Большими пальцами она зацепила верх корсета или бюстье, или каким бы хреном его там ни называли, и спустила его вниз, не только показывая мне всю грудь, но и с успехом восстанавливая мою эрекцию. Ее улыбка становилась все шире и шире, пока она наблюдала за выражением моего лица, и она знала… эта невинная маленькая девственница точно знала, как обработать меня, словно была профессионалом.
Мгновенный стояк… только сиськи покажи!
- Блядь… ты шутишь надо мной сейчас? – спросил я, невольно поглаживая себя. Моя эрекция за две секунды вознеслась к полной силе, стала твердой, как скала, и пульсировала в предвкушении гребаного эротического шоу, разыгрываемого передо мной. Руки Беллы покрывали ее сиськи, чашечками обхватывая их и массируя, пока она наблюдала за моим лицом, а затем ее глаза бросились к моей руке на члене. Ее соски… они были… охереть какими твердыми и напрягшимися. Я заметил, что вся ее стать перешла от игривости и поддразнивая к безграничному возбуждению.
Когда мои глаза встретились с ее, она мягко хныкнула, тяжело задышав. Мне хотелось запустить руки в ее волосы и, блядь, зацеловать ее до умопомрачения, а затем спуститься ниже к ее сиськам и сосать их, пока она не оставит следы от своих ногтей на гранитной поверхности столика. Но я понимал, что если начну, то не буду в состоянии остановиться, а я не хотел Беллу так… не в ванной, не на долбаной раковине с людьми, выстраивающими кокаиновые дорожки всего лишь через дверь. Но я мог бы понаблюдать, как она сама трогает себя пальцами… так ведь можно, верно?
Я отвернулся и чуть приоткрыл дверь, выглядывая наружу, чтобы посмотреть, не ждет ли там кто. Из комнаты все еще были слышны голоса, но в ванной пока никто не нуждался. Я закрыл дверь и снова запер, прежде чем вернуться назад к Белле и ее охрененно красивым сиськам.
Мое сердце билось в предвкушении так быстро, что я едва мог дышать… от этого ее вида – она все еще прислонялась к зеркалу, упираясь одним красным сапогом в столешницу, а другую ногу спустив вниз.
- Ты так чертовски красива, - прошептал я.
- Эдвард… - выдохнула она, сжимая пальцами бедро и другой рукой лаская свою грудь. Ее веки с трепетом закрылись, и я понял, как она отчаянно жаждет этого… ей нужно почувствовать меня, неважно, пальцы ли мои, рот или член… чтобы получить оргазм.
Но ничего из этого не могло произойти, поэтому я встал напротив столика, между ее ног, и мягко произнес:
- Детка, тебе нужно потрогать себя. Давай… доставь себе удовольствие ради меня.
И, не отрывая от меня пристального взгляда, она неуверенно потянула руку по бедру. Ее дыхание запнулось, когда я обхватил рукой свой член, поглаживая его, а ее пальцы в это же время исчезли за пояском трусиков. Ее пальцы начали двигаться под черной эластичной тканью, касаясь ее клитора, и Белла, сжимая зубы, тихо простонала.
Чертовски неприемлемо.
- Сними их, - прошептал я, и мое сжатие на члене усилилось от одних этих упавших с моих губ слов.
Без малейшего колебания ее руки проскользнули под зад, бедра приподнялись, и трусики скатились по ее ногам. Я стянул их, как только они минули ее колени, плотно сжимая маленькую влажную вещицу, прежде чем уронить на столик. Ее рука вновь вернулась к местечку между ног, но дурацкая сетка на юбке загораживала мне обзор, и хотя я знал, что она делает, слышал ее легкие стоны и прерывистое дыхание… я хотел видеть, как Белла трогает себя.
А затем в моей голове выключилась гребаная сексуальная лампочка.
- Красавица… развернись, - тихо попросил я. Она вопросительно взглянула на меня, поворачиваясь к зеркалу и внезапно понимая, почему я ее просил об этом. Зеркало было огромным, встраивалось в столешницу и доходило до самого потолка. Она развернулась на сто восемьдесят градусов, встречаясь в отражении со мной глазами и закусывая губу – она, наверное, слегка смущалась показывать себя мне полностью. В этот момент она выглядела такой чертовски горячей и греховной, лишь с чуточкой застенчивой невинности.
Белла медленно высвободила ноги, отодвигая зад на край столика, чтобы освободить место для них. Мое сердце билось уже слишком неравномерно, и я заметил, что начал потеть.
- Ты не обязана, детка, просто мне хотелось лучше тебя видеть… - прошептал я, по-прежнему бесстыдно себя поглаживая.
А затем, словно ангел, расправляющий сложенные крылья, Белла развела ноги, сгибая колени. Она была там… в зеркале… вся она – ее киска, открытая и блестящая от влаги, настолько чертовски совершенная, какой только могла быть киска за всю истории кисок.
Я охренел от ошеломления, поскольку хоть и был сексуально активен, никогда не видел киску таким образом, кроме как в порно. Ее абсолютно выставленный вид послал стреляющие потоки жара через все мое тело… словно мне в член вкололи инъекцию «экстези».
Она больше не стеснялась, и я придвинулся к ней поближе, пока ее крылья не коснулись моего плеча. Ступив чуть левее от нее, я мог прекрасно видеть в зеркале и себя самого, так же как и она.
Белла облизала губы, когда наши глаза вновь встретились в отражении – пылающие с интенсивными, жгуче-карие с зелеными. Она вернула руку к своему центру, скользя ладонью по мягкому холмику подстриженных завитков и останавливаясь прямо на клиторе.
- Ебануться можно, Белла, - прошипел я, наблюдая за ней через зеркало, в то время как ее средний палец неистово скользил по набухшему клитору, потирая и кружась вокруг маленького розового бутончика. Я начал дрочить быстрее, используя вместо смазки весь вытекающий из прорези предэякулят, поскольку нуждался в хоть каком-нибудь увлажнении и уж точно не собирался шариться в аптечном шкафчике Тайлера в поисках лосьона его мамы.
Белла продолжала ласкать себя, ее лицо исказилось, дыхание перешло в одышку, и время от времени из ее рта вырывались тихие стонущие звуки.
- Господи, это так красиво… всунь в себя палец, - прошептал я. Сделав маленький шажок, я прижался грудью к ее спине. Я даже не прикасался к ней, только к ее сетчатым крыльям. И тогда, на мое удивление, она откинула голову мне на грудь, а ее палец проскользнул по расселине и затем нырнул внутрь. Ее глаза теперь полностью закрылись, и я чувствовал лишь ее лицо на моей груди, теплое дыхание и ее охеренно восхитительный аромат, окутывающий все вокруг меня. Я мог бы наклониться и поцеловать ее, и, вероятно, так и должен был бы поступить, но мне было чертовски страшно делать это.
- Черт подери… это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел, Белла, - протяжно выдохнул я. Челюсть Беллы крепко сжалась, когда она начала двигать в себе сперва одним, а затем и двумя пальцами. Я заметил, как другая ее рука ухватилась за край столешницы настолько сильно, что от напряжения побелели суставы.
- Дай мне попробовать себя… пожалуйста, - попросил я. Я опустил голову, встречая ее пальцы, которыми она скользнула в мой рот, позволяя вкусить свои сладкие соки. Я прошелся языком вокруг ее двух пальцев, посасывая и облизывая их, пока жар и напряжение в моих яйцах не возросли до такой степени, что стало понятно – я долго не продержусь. Ее вкус точно не походил на вкус яблочного пирога, но независимо от этого, она оказалась абсолютно восхитительной. Я мог бы каждый вечер сбрызгивать соком ее киски свой салат. Я высвободил ее пальцы, чтобы она могла вновь погрузить их туда, где они и должны быть.
Пальцы Беллы снова скрылись внутри нее, и с полминуты спустя ее дыхание опять перешло в частые прерывистые вдохи-выдохи. Я представления не имел, близко она или нет, так как никогда не видел, как она кончает, но она выглядела так, словно вот-вот раздавит рукой столешницу.
- Белла, блядь, я хочу тебя так сильно… Хочу попробовать тебя своим языком… Хочу оказаться внутри тебя и хочу почувствовать тебя вокруг своего члена… детка… - Вся постепенно нарастающая напряженность внезапно прорвалась, посылая дрожь чистого экстаза через все мое тело, когда я кончил в свою чертову руку, извергая в нее неудержимую струю. Белла зарычала, возвращая пальцы к клитору, а затем ее голова начала метаться из стороны в сторону.
- О, боже, о, боже… о, мой гребаный боже!
Она тоже кончала.
- Детка, не останавливайся… - произнес я, пытаясь поощрить ее, чтобы она не упустила оргазм теперь, когда я закончил. – Твоя киска такая чертовски прекрасная, и твои сиськи… Мне хочется попробовать их и ощутить твои соски своим языком и…
Белла с силой вдавилась спиной в мою грудь, вонзаясь каблуками в зеркало перед нами. Я чувствовал своим торсом, как вздрагивает все ее тело, пока наблюдал за разворачивающимся прямо передо мной действом – это было самое красивейшее зрелище, которое я только видел в своей жизни.
- Черт, черт, черт… черт возьми, - все еще тяжело дыша, прошептала она, начиная отходить от удовольствия. Ее рука застыла между ног, и она встретилась со мной глазами в зеркале.
Ее грудь вздымалась вверх-вниз, пока дыхание по итогу не снизилось до нормального ритма. Я несколько нерешительно улыбнулся ей, проверяя ее реакцию. Она, хихикая, взметнула руку, которой держалась за столик, к глазам, пытаясь спрятаться от меня. Если честно, наблюдать за тем, как Белла купается в лучах великолепного послесвечения своего первого оргазма… ну, она, блядь, никогда не выглядела более изумительно.
Она убрала руку от своего центра и взглянула на нее, морща нос, поскольку та была слегка липкой. Я быстро отмыл в раковине сперму с рук, после чего схватил с держателя одно из явно неиспользованных гостевых пушистых полотенец, намочил угол и вручил его Белле. Шепотом поблагодарив меня, она вытерла руки, и я отобрал у нее полотенце, прежде чем она успела вытереть свою влагу. Я подставил его под теплую воду, выжал и потом нежно протер ее. Она вздыхала от удовольствия, когда я проводил теплой тканью по каждому из ее бедер, а затем тщательно вытирал ее киску, пока та не стала чистой. Когда я закончил, она развернулась на столике, позволяя мне обратно натянуть ее трусики через сапоги и подтянуть их до колен, вслед за чем спрыгнула со столика, чтобы надеть их до конца.
Ее ноги подкосились, когда вступили в контакт с полом, и она покачнулась на своих каблуках. Я поймал ее за плечи, сжимая пальцами теплую, нежную кожу, пока не удостоверился, что она устоит самостоятельно. Ее веки с трепетом закрылись, когда большими пальцами я начал выводить круги на ее коже, словно она просто упивалась всем, что только могла получить от меня, и смаковала каждый такой момент. И это было забавно, поскольку я делал то же самое.
Я улыбнулся ей, снова стягивая перед ее платья, сознательно задевая костяшками округлости ее груди, пока связывал ленту в бант. Мы смотрели друг на друга с таким желанием… такими муками, когда нас обоих поразило осознание, что это было самой близкой степенью близости, которая могла у нас быть.
Это было не так уж и плохо, на самом деле.
Я никогда не был ни с кем настолько близким, и знание того, что и Белла была в той же ситуации, только улучшило этот факт. Это, безусловно, был самый лучший оргазм, который я только испытывал, даже лучше, чем при фактическом сексе, потому что он был результатом удовольствия с кем-то, кого я искренне любил.
И я просто обязан был сказать ей об этом. Мне отчаянно хотелось сделать это много раз, но я подумал, что было бы дерьмово сказать такие слова – слова, которые я никогда не говорил никому кроме членов своей семьи – в долбаной ванной, пьяным, после того как заставил ее кончить на туалетном столике. Я не думал, что это стало бы воспоминанием, которое она будет смаковать всю свою жизнь. Так что я ждал… снова.
Я произнес вслух эти слова в тот вечер, когда мы вырезали тыквы и она призналась, что любит всех нас. Я даже не осознавал, что сказал те слова, пока боковым зрением не заметил, как она уставилась на меня. Однако я постепенно расслабился, зная, что она все еще немного накурена и подумает, вероятно, что ей это привиделось. Я был уже на таком взводе от игры с этой девушкой, что даже не смешно. Я всегда контролировал себя во всем и просчитывал на два шага вперед… но с Беллой… она заставляла меня поступать спонтанно, сгоряча принимать решения насчет вещей противоположных, как правило, моему первоначальному суждению.
Это не имело значения. Я изменил бы ради нее каждую отдельную несгибаемую, сверхпланирующую, перфекционистскую часть себя, если бы это значило, что я увижу ее счастливой.
Я проводил ее из ванной, говоря быстрее двигаться к двери, ведущей в остальную часть дома, чтобы избежать кокаинистов в комнате отдыха, так же как и их взглядов, поскольку, чертовски уверен, они поняли, что мы с Беллой занимались чем-то сексуальным позади дверей ванной. Когда мы проходили мимо них, блондинка хохотнула и сказала: «Хорошего вечера вам двоим». Белла вскинула руку, коротко помахав, и мы, смеясь, выскользнули через дверь.
перевела:nats
редактура:Sonea
Ну как вам? Довольны? Бегом читать продолжение, и жду отзывов на форуме. :)))
Источник: http://robsten.ru/forum/19-611-1
0
