Да, это ясно видно,
Что ты красива, детка,
И дело совсем не в тебе,
Дело во мне: я – фрик,
Но спасибо за то, что любишь меня,
Потому что ты делаешь это идеально.
Может, и было время,
Когда я позволил бы тебе уйти,
Когда я даже не попытался бы…
Но, думаю, ты могла бы спасти мою жизнь.
Просто не сдавайся, я все улажу,
Пожалуйста, не сдавайся, я тебя не подведу,
Я запутался, мне нужна секунда на вдох,
Просто будь рядом со мной…
Хей, чего ты хочешь от меня?
Что ты красива, детка,
И дело совсем не в тебе,
Дело во мне: я – фрик,
Но спасибо за то, что любишь меня,
Потому что ты делаешь это идеально.
Может, и было время,
Когда я позволил бы тебе уйти,
Когда я даже не попытался бы…
Но, думаю, ты могла бы спасти мою жизнь.
Просто не сдавайся, я все улажу,
Пожалуйста, не сдавайся, я тебя не подведу,
Я запутался, мне нужна секунда на вдох,
Просто будь рядом со мной…
Хей, чего ты хочешь от меня?
~ Эдвард ~
Когда от тебя уходит твоя девочка, то единственный плюс в этом – это возможность полюбоваться видом ее идеальной маленькой попки, затянутой в практически нарисованные джинсы. Вышибала у дверей отпустил довольно-таки неприличный комментарий об этой попке и о том, что я – удачливый ублюдок, потому что имею ее. Если бы, блядь, он только знал.
Когда-нибудь, мой тупоголовый друг, когда-нибудь.
Я усмехался, наблюдая, как Белла напористо пробивается через толпу людей к уборной. Убедившись, что она добралась благополучно, не будучи облапанной в процессе и не причинив по пути никаких повреждений ни себе, ни любым невинным очевидцам, я снова сел за стол и начал поигрывать со свечой на столе. Мысли о том, что я запланировал сделать с ней по возвращению в отель, заставили меня улыбнуться и заерзать в кресле, потому что я знал, что она взволнована по поводу вибратора, а так же то, что на ней надеты те маленькие красные стринги. Я не понимал, почему девушки носят их – они казались такими чертовски неудобными… однако искренне благодарил Бога за то, что они все-таки носят их.
И хотя я чувствовал себя сегодня практически на миллион гребаных баксов, мне было немного неловко сидеть за столом одному. Я ловил на себе странные взгляды девушек, сидящих на диване позади нашего стола, и осознал, что они говорят друг с другом обо мне. Я чувствовал себя от этого так, будто нахожусь в витрине. Мне хотелось повернуться и проорать: «Отвалите, суки!» - но я хранил спокойствие и сдерживался, отвлекаясь разными мелочами. Вытащив телефон, я проверил сообщения, почистил содержимое папки и снова спрятал его.
Я реально вызывал жалость. С тех пор как ушла Белла, прошло… десять минут, а я уже так чертовски сильно соскучился по ней.
Я попытался неприметно взглянуть в сторону уборной, выискивая Беллу, и тут мой телефон зажужжал. Я реально удивился, когда увидел, что сообщение пришло от Тани… обычно она мне или звонила, или писала на е-мейл, но никогда не посылала сообщений.
Как, черт возьми, ты оказался здесь?
Что за черт? Я стал озадаченно озираться по сторонам, и телефон зажужжал снова.
В баре.
И, конечно же, у барной стойки, приветствуя меня своими напитками, стояли Таня, ее сестра Ирина и миниатюрная темноволосая цыпочка. Я встал, облокачиваясь на перила, и помахал им. Я не видел ни одну из них со времен круиза, то есть более полутора лет, и даже с такого расстояния заметил, что за это время Таня с Ириной определенно успели превратиться в женщин. Они обе больше походили на моделей, чем на первокурсниц колледжа.
Они пробрались через толпу, и Таня вытянула руки и крепко обняла меня. Краем ума я понимал, что все в порядке… им по восемнадцать лет и это абсолютно законно, но от непривычного контакта я, так или иначе, напрягся, желая, чтобы в моих объятиях была Белла, а не Таня. Я инстинктивно положил руки ей на талию, поддерживая ее, так как она слегка пошатнулась, видимо, от переизбытка коктейлей.
Таня отпрянула от меня, взметнув руку ко рту и потрясенно ахнув.
- О, дерьмо, Эдди, ничего, что я обняла тебя?
Я слегка рассмеялся над ее беспокойством, чувствуя себя немного смущенным.
- Все в порядке… я должен волноваться только по поводу несовершеннолетних, - мне пришлось практически кричать, потому что музыка звучала чертовски громко и совсем не способствовала какому-либо частному общению. – И, Таня… зови меня Эдвардом, пожалуйста.
Таня закатила глаза.
- Ладно, ладно, прости. Боже, как приятно видеть тебя. Ты теперь похож… на настоящего мужчину! – с игривой улыбкой заметила она, махнув передо мной рукой. В последний раз, когда я ее видел, мне было четырнадцать и у меня едва ли имелись тогда волосы на груди. За прошедшие полтора года я довольно-таки неплохо развился в физическом плане, впрочем, как и она.
Ирина, близняшка Тани, шутливо оттолкнула сестру, чтобы поцеловать меня в щеку.
- Привет, милый, ты, как всегда, изумительно выглядишь. Джаспер здесь, с тобой? – с надеждой спросила она, наивно расширив глаза.
Я покачал головой.
- Спасибо, ты и сама замечательно выглядишь. Джаз со мной в Сиэтле, но он в отеле со своей девушкой.
Ирина усмехнулась, кивая.
- С Плейбоевским Кроликом? Она хорошенькая. – Я вопросительно вздернул бровь, и она пояснила: – Твоя мама присылала моей маме фотографии с Хэллоуина.
Я заметил брюнетку, неловко стоящую позади девушек.
- Ей есть восемнадцать? – настороженно спросил я Таню. Она кивнула, выглядя смущенной, потому что под впечатлением от нашей неожиданной встречи забыла представить свою подругу.
- Это наша подруга из колледжа, Тиа, - сказала она. Тиа машинально протянула мне руку, не имея, очевидно, ни малейшего понятия о моей ситуации.
- Хей… я – Эдвард, - протянул я руку в ответ, ощущая себя невероятно властным и гордым… и таким охеренно нормальным. Впервые за полтора года я фактически пожал руку девушке. Это заставило меня заулыбаться подобно девочке-подростку на распродаже обуви.
- Итак, где твоя божья коровка? Вы двое, между прочим, очень мило смотритесь вместе, - отметила Таня, потягивая свой напиток.
- Спасибо, я согласен. Она сейчас в уборной. И, вообще-то… она там уже давненько, - ответил я, вытягивая шею в попытке разыскать ее. После того как отключили стробоскопы, стало слишком темно, чтобы можно было разглядеть что-нибудь.
- Значит, у вас двоих все… серьезно? – спросила Ирина, шевеля бровями в молчаливом вопросе, были ли мы близки. Они, конечно же, узнали о моей ситуации еще тогда, когда все это произошло.
Я тихо засмеялся.
- Мы любим друг друга, но… к сожалению, нет. Мы не близки. Я соблюдаю правила. – Я поежился, не зная, правильно ли делиться такими вещами с ними.
- Оууу, какой хороший мальчик, - нежно протянула Таня, погладив меня по лицу. Ирина с Тией закатили глаза и отвернулись к танцполу, начав болтать о чем-то своем, а мы с Таней продолжили обсуждать мои отношения с Беллой.
- Ну и как это? – спросила Таня, допив свой напиток одним быстрым глотком.
- Что ты имеешь в виду? – спросил я, делая глоток собственного напитка.
- Иметь подругу, с которой не можешь… быть, - разъяснила она.
- Если по правде, то это чертовски отстойно, но Белла – ангел, и она выдерживает больше дерьма, чем я того стою. Иногда я даже не знаю, что, черт возьми, она видит во мне. Мне нечего предложить ей, кроме материальных вещей, а я точно знаю, что она скорее приняла бы гребаное объятие, чем новую сумочку, - честно ответил я. – Хотя ей безумно нравится обувь, так что, возможно, она предпочла бы моему объятью новую пару ботинок, я не знаю, - посмеиваясь, пошутил я. Я точно знал мнение Беллы на этот счет, и мне определенно повезло, что у нее такое терпение и что она есть в моей жизни.
- Она мне уже нравится, - с усмешкой сказала Таня. – Я хотела бы как-нибудь взять ее с нами… показать ей студенческую жизнь и какие вечеринки бывают в колледже! – Тиа с Ириной, должно быть, услышали эту часть фразы, потому что звякнули своими бокалами в приступе женской солидарности или какого-то такого дерьма, а после звучно поддержали Таню. – Ей никогда не захочется возвращаться в этот дерьмовый, маленький, никому не известный городишко, в котором вы живете. – Я закатил глаза, хотя и знал, что она, вероятно, права. Я был уверен, что, как только Белла снова вкусит жизнь за пределами Форкса, она не захочет больше быть там. Эта мысль на мгновение… до смерти напугала меня.
- О, черта с два, ты не станешь. Белла – хорошая девушка… не стоит ее развращать постыдными историями об оргиях твоего женского сообщества, - рассмеялся я и, вероятно, попал в точку, потому что девушки взвизгнули и снова дружно чокнулись бокалами. – Серьезно, ведите себя прилично возле нее, поскольку она очень милая и вы напугаете ее, - предупредил я, удостоверяясь, что ни одна из них не спугнет ее. Белла, когда ей нужно, может быть жесткой, но в некоторой степени она все еще очень наивна, и, честно говоря, мне очень нравилось то, что во многих областях она была такой неопытной. Я бы предпочел - с честью и большим удовольствием - быть тем, кто откроет все эти вещи с ней или ей, в зависимости от случая.
Я отошел на несколько шагов к перилам, внезапно чувствуя, как на меня подействовало спиртное. Мои руки и губы практически онемели, и я ощущал себя реально хорошо и расслабленно, просто слушая музыку и общаясь со старыми друзьями, совсем как раньше. Прошло слишком много времени с тех пор, как я чувствовал проявления того человека… Эдди Мейсена. Я думал, что популярный, общительный, прикольный парень, притягивающий толпы народу и непринужденно сходившийся с любым человеком, умер в Чикаго. Но сегодня крошечная часть того парня, казалось бы, возродилась… и я пока не намеревался запихивать его обратно в могилу.
Ирина начала спрашивать о Джаспере, Эммете и моих родителях, и о наших планах на Рождество. Я порасспросил ее об ее родителях и в целом о студенческой жизни. Складывалось впечатление, что на вечеринки они тратят гораздо больше времени, чем на учебу.
- О… позволь мне сфотографировать тебя для определителя номера на телефон, - сказала Таня, быстро снимая меня, пока я самодовольно улыбался. Затем она прислонилась ко мне, вытягивая руку и фотографируя нас вместе. Она пошатнулась на каблуках, слегка толкая стол и расплескивая тем самым напиток Беллы. Бокал был почти пуст, поэтому я пододвинул его к краю стола, подавая этим знак официантке принести взамен другой.
Прикрыв рукой глаза, я снова осмотрел все вокруг, ища Беллу. Достав телефон, чтобы посмотреть, сколько уже времени, я понял, что она ушла почти полчаса назад, и это определенно заставило меня заволноваться. Я послал ей сообщение:
Где ты?
Ее ответ был:
Наблюдаю, как тебя осаждают три шлюхи.
Осаждают? Что за черт? Я поднял голову, быстро встречаясь с ее пристальным взглядом. Она стояла у колонны наверху лестницы и просто наблюдала за мной; серебро на ее пуловере искрилось, отражая разноцветные всполохи стробоскопов на потолке. Это казалось безумством, но, судя по характеру ее сообщения, она явно понятия не имела, почему внезапно за нашим столом оказались эти неизвестные девушки.
Пока я шел к ней, то заметил по ее позе, остекленевшим глазам и выражению лица, что она не только пьяна, но и до предела сердита. У меня возникло чувство, что на время этого разговора мне, вероятно, стоит прикрыть свои яйца руками.
Я подошел на несколько шагов ближе к ней.
- Что случилось, детка? – спросил я, жалея, что не могу обхватить ее за талию и со всей своей страстью поцеловать. Алкоголь лишь усилил то интенсивное физическое притяжение, которое я испытывал к ней. Мне отчаянно хотелось ощутить ее тело прижатым к моему… ее тело, ее рот и ее сиськи под моими пальцами… я чертовски сильно соскучился по ней. Вместо этого я засунул руки в карманы, чтобы удержать их от случайных движений, вызванных моим нетрезвым состоянием.
Она кивнула в сторону стола, совершенно ясно показывая свое отношение.
Черт.
Я никогда еще не видел ее такой, однако что-то подсказывало мне, что настолько же, насколько Белла могла быть милой, она могла быть и беспощадной.
- Кто они? – спросила она усталым и резким голосом.
- Эмм… это… эмм… Ирина, Таня и… эмм… Тиа… так она назвалась, кажется, я не помню. Ну, знаешь, друзей моих родителей … дочери.
Я правильно сказал? Это точно имя той девушки? Черт… мне действительно следовало быть повнимательнее.
- Пойдем… я познакомлю вас, - сказал я, махая рукой, чтобы она следовала за мной. Я чувствовал себя, как полный придурок, потому что не был способен взять ее за руку или обнять за талию.
Она раздраженно фыркнула, скрещивая руки на груди.
- Таня… девушка, с которой ты потерял девственность? Нет, спасибо, мне не хочется.
Блядь… я, наверное, был слишком глуп и наивен, если думал, что Белла не будет против встретиться с ними. Честно говоря, я вообще не думал, что это может быть проблемой. В смысле, у меня нет к означенной девушке никаких чувств, кроме дружеских. Да, я переспал с ней полтора года назад, но мы не занимались любовью или что-то такое. Если бы я был трезвым, то, вероятно, подумал бы об этом более тщательно, но я был пьян и чувствовал себя так чертовски хорошо, что реально не принял во внимание тревогу Беллы по поводу встречи с Таней. Я долгое время считал Таню другом, поэтому мне совсем не пришло в голову, что Белла подумает о ней как о чем-то другом.
Дерьмо… что мне теперь делать? Они сидят за нашим столиком, чувствуя себя довольно комфортно. Мне стоит попросить их уйти? Боже, это так грубо.
Блядь, что делать, что мне делать? Почему это вообще стало проблемой? Она - просто гребаный друг, которого я знаю с пяти лет.
- В чем проблема? О, да ладно, красавица, не будь такой. Они - всего лишь друзья… пожалуйста, пойдем, познакомишься с ними. – Я тепло улыбнулся ей, наблюдая, как она нервно пробегается пальцами по ремешку сумки, и надеясь, что она просто уступит и пойдет со мной. Я решил, что вскоре после того, как представлю Беллу, намекну девушкам, чтобы они ушли. Я думал, что было бы хорошо, если бы она, по крайней мере, познакомилась с Таней и Ириной, потому что в будущем они могли присутствовать на каком-нибудь семейном мероприятии.
К моему облегчению, она в конце концов кивнула и последовала за мной. Я был так горд представить ее им. Белла была не только чертовски красивой, но и она была моей, и это просто заставляло меня чувствовать себя настоящим мужчиной, так как хотя бы раз я мог похвастаться ею.
- Это моя девушка, Белла, - произнес я, и мой голос был переполнен гордостью. – Любимая, это – Таня, - продолжил я, показывая на Таню. Таня встала, возвышаясь над моей маленькой Беллой, и они, обмениваясь любезностями, пожали друг другу руки.
Ирину я представил следующей, а затем Тию, запнувшись, как остолоп, о ее имя.
- О, классно, она нашла нас! – воскликнула Ирина, прежде чем, предварительно извинившись, просунуться между мной и Беллой, чтобы схватить свой напиток с принесенного официанткой подноса. Та, очевидно, искала их у бара, тогда как они затерялись в VIP-зоне.
Я заказал очередную порцию выпивки, добавив также напитки для себя и для Беллы, и оплатил напитки девушек. Вероятно, мне следовало открыть счет, но я не совсем знал, как это работает, а звонить папе, чтобы спросить у него, было бы, наверное, дурацкой идеей.
- Она великолепна, - прошептала Таня.
- Да, это точно, - засмеялся я, сужая глаза. – Даже и не думай приударить за ней, - поддразнил я, лишь наполовину шутя. Я знал, что Тане нравится всякое странное дерьмо, судя по тем историям, которые она рассказывала, и по «живописным» фото, выложенным ею на Фейсбуке. Из-за этого… именно поэтому я и не хотел, чтобы она оказала какое-нибудь влияние на Беллу. Не то чтобы мысль о Белле с другими девушками не приходила мне в голову пару сотен раз. То есть, она могла бы получить облегчение… а я мог бы наблюдать…
- Я не посмела бы, болван! Я теперь даже боюсь заговорить с ней, потому что ты всю меня запугал, будто я наврежу ей своим развратным образом жизни, - подмигнула она, игриво шлепнув меня по предплечью. То же самое сделала Белла, когда мы встретились с ней в первый раз. Интересно, что такое с этими цыпочками и их привычкой быть парней по руке? Если бы я когда-либо ударил девушку, то меня, вероятно, арестовали бы за оскорбление действием.
Белла начала болтать с Ириной за столиком, пока Таня рассказывала, насколько она рада, что у моей мамы будет еще один ребенок. Как оказалось, у мамы Тии несколько лет назад родился ребенок, и Тия рассказала мне, что у малыша обнаружили порок сердца и его пришлось везти к специальным докторам, чтобы сделать пересадку сердца. Я был так зачарован тем, как она говорит о своем брате, что почти прослезился. Она явно любила его. Я знал, что буду чувствовать то же самое, когда родится мой брат или сестра, и с нетерпением ждал этого.
Я был впечатлен, насколько легко, казалось бы, Белла вписалась в компанию, и мне понравилось, что она с легкостью завела разговор с Ириной. У них определенно было много общего, что касалось моды и прочего девчачьего дерьма. Я не мог винить ее в том, что она пока не пытается вступить в беседу с Таней. Это было бы немного неловко, по крайней мере, для Беллы. Таня, я уверен, не испытывала по этому поводу никакой неловкости.
Через какое-то время Белла подошла к нам, выглядя полностью незаинтересованной нашим разговором. Иногда она прокомментировала бы что-то, но мне показалось, будто она выглядит уставшей и недовольной, что было странно, но, вероятно, так было из-за алкоголя. Потом меня осенило, что я никогда раньше не видел, чтобы она пила такое крепкое спиртное, так как обычно она пила пиво. Я понятия не имел, как на ней скажется одновременное употребление водки и антидепрессантов. Если бы с ней что-нибудь случилось, то это была бы только моя вина.
Господи-боже… очередной вес на мои плечи.
Показывая очевидное отсутствие интереса, Белла направилась к перилам и начала подтанцовывать под громко ревущую из нижних колонок музыку. Ирина болтала о чем-то, касающемся ее автомобиля, но эта тема вгоняла меня в скуку и мне просто очень хотелось побыть наедине с Беллой. Я собрался намекнуть, что у нас с Беллой свидание и что им пора идти, но появилась официантка со следующей порцией напитков, и поэтому мне было чертовски неловко просить их уйти. Моя мать была бы поражена моей невежливостью.
Прежде чем я вообще успел что-либо сказать, огни погасли и «Новолуние» вернулось на сцену. Я быстро двинулся к Белле, а Таня с остальными девушками встали рядом со мной.
Я отдал Белле ее напиток и, склонившись к ее уху, прошептал: «Я люблю тебя». Она сладко улыбнулась, прошептав в ответ те же слова, а затем снова отвернулась к сцене. Складывалось впечатление, что ей не по себе: ее глаза, прячущиеся под сонными веками, казались усталыми и остекленевшими, и она выглядела невероятно раздраженной. Может, у нее сейчас месячные? Я, блядь, понятия не имел, но, заметив, что бокал Беллы уже пуст, решил, что с нее на сегодня хватит.
Таня склонилась ко мне и прошептала на ухо:
- Белла в порядке? Она такая тихая, ты не думаешь? Упс, уф… - она ухватилась рукой за мое плечо, стабилизируя себя. Ее речь была невнятной, и она пошатывалась.
- Ты напилась, - сказал я, посмеиваясь над ней. – Думаю, она просто очень устала. Дорога была долгой. – Ты в порядке, любимая? - спросил я у Беллы. Она, не поворачиваясь ко мне, кивнула. Она лишь покачивала головой под музыку и постукивала ногой в ритм. Эта девочка была так охеренно красива, что я не мог дождаться, когда же окажусь с ней наедине… хотя я и был счастлив, что она приятно проводит время.
Таня сжала мою руку и взвизгнула:
- Ну разве ты не рад, что я подсадила тебя на «Новолуние»? Они чертовски изумительны! – Я смехом ответил на ее явный восторг и нетрезвость. Она наклонилась, проводя пальцем по поверхности моего кольца. – Дай-ка взглянуть. – Вытянув мою руку к свету, она ахнула и засмеялась: - Пожалуйста, только не говори мне, что это кольцо Воздержания! Я думала, что они только для девственников.
Пожав плечами и склонившись к ее уху, чтобы не оповещать весь клуб, я ответил:
- Это способ отделаться от всевозможных вопросов, почему мы никогда не прикасаемся друг к другу. Если бы ситуация была другой, то мысль о воздержании пришла бы нам на ум в последнюю очередь, поверь мне. – Таня ухмыльнулась и подмигнула мне.
Белла продолжала смотреть прямо вперед, наслаждаясь музыкой и хлопая после каждой песни. Мне так сильно хотелось обнять ее и поцеловать, но я слишком боялся делать это в таком месте. Судя по тому, что мы столкнулись здесь с Таней и ее сестрой, никогда не угадаешь, кто еще скрывается за ближайшим углом.
Таня наклонилась ко мне, держась для поддержки за мое плечо.
- Эй, что вы, ребята, делаете после концерта? Мы собирались в клуб в центре. Вы определенно должны пойти с нами!
- Да, спасибо, но у нас уже другие планы, - ответил я, усмехаясь чуть шире, чем следовало, потому что мне вспомнились маленькие красные трусики Беллы и купленный вибратор. Я возбудился лишь от одной мысли о том, какие звуки она будет издавать, когда я заставлю ее кончить.
- Да-да, я поняла, - сказала она со знающей улыбкой, пробегаясь ногтями по моему затылку. Этот жест показался мне странным, но Таня и в целом была любвеобильным человеком, а в состоянии опьянения, вероятно, становилась еще любвеобильнее. Она нагнулась над перилами, поглядывая на Беллу. Улыбнувшись ей, она снова зашептала мне на ухо: - Не думаю, что тебе сегодня что-то светит, Эдди. Она выглядит так, словно вот-вот отключится. О, дерьмо… вы хотите побыть вдвоем? Мы явно испортили вам все свидание!
- Не волнуйся из-за этого. Не думаю, что мы здесь еще долго пробудем. – Белла, казалось бы, не возражала против их присутствия, и хотя, да, они помешали нашему свиданию, я не находил в этом ничего страшного.
Я только собрался спросить Беллу, хочет ли она уже уйти, как внезапно ее рука оказалась поверх моей. Жест был преднамеренным, потому что она медленно обхватила своими маленькими пальчиками мою кисть. Я машинально отпрянул, потому что всегда действовал на автопилоте, когда дело касалось Беллы. Теперь, когда мы всегда неразлучны, совершенно очевидно, что мы – больше, чем друзья, и меня очень беспокоило, какое впечатление произвело это на остальных людей здесь. Будь я проклят, если позволю прижать себя за сексуальное домогательство, если на самом деле ничего такого не сделал.
В этот момент я должен был разделиться на двух человек, и это было дико странно. Слева от меня стояла Белла, и я был с ней Сдержанным Эдвардом, а справа, с Таней – Нормальным Эдди. Эта ситуация сбивала с толку и была больше чем извращенной.
Резко отдергивая руку, я посмотрел на Беллу с недоверием. За все три месяца Белла ни разу преднамеренно не дотронулась до меня на людях. Я тоже ощущал острую нужду быть ближе к ней, но у меня хватало сдержанности, чтобы дождаться, когда мы вернемся в отель. Она определенно была пьяна, и ей пора было заканчивать вечер.
Она привстала на цыпочки, дотягиваясь до моего уха, чтобы что-то прошептать. Я немного наклонился к ней, вдыхая аромат ее духов и шоколадного мартини, и, боже, она пахла чертовски восхитительно.
- Хей, Э? Если она, черт подери, еще раз прикоснется к тебе, я врежу ей по ее уродливому блядскому рту, - едва внятно пробормотала она.
Ну ничего себе… Нам определенно пора закругляться.
Если бы я оказался поответственнее, то прекратил бы давать ей алкоголь бокал или два назад, поскольку это было явно опасно. Складывалось ощущение, что спиртное пробудило в Белле враждебную и даже слегка сумасшедшую личность. Как ни странно, я даже немного испугался ее. Я подумал, что мы попрощаемся с остальными и вернемся в отель, а потом, если она не заснет по дороге, я мог бы сделать ей что-нибудь приятное. Черт, слушать, как она выкрикивает мое имя, было бы гораздо приятнее, чем слушать какой-то долбанный концерт.
- Хмм… детка, возможно, с тебя на сегодня хватит. Ты явно пьяна и больше чем недружелюбна, и как бы мне ни хотелось насладиться этим, я не ощущаю сейчас желания разнимать бабью склоку. – Я тихо рассмеялся, потому что на самом деле это могло быть даже забавно… хотя я знал, что Эммет очень расстроился бы, если бы пропустил такое. Ему всегда нравилась хорошая девчачья драка.
Ее лицо, к моему чрезвычайному разочарованию, тут же поникло. Наверное, я ошибался, но мне казалось, что она тоже с нетерпеньем ждала, пока окажется наедине со мной и маленьким фиолетовым вибратором.
- Если это сделает тебя счастливым, Э… я уйду, - произнесла она, и голос ее надломился от подступивших слез. - Ты можешь остаться здесь, со своим гаремом из шлюх, позволяя им наглаживать себя. Я не хочу лишать тебя таких впечатлений из-за своего возраста и всего прочего. – Она развернулась, схватила со стола свою сумку и, пробормотав что-то непонятное, помчалась по проходу к лестнице.
Я представления не имел, какого хрена только что произошло.
- Белла? – Она поскользнулась на ступеньках, и какой-то парень помог ей выровняться. – Блядь… Эээ, я… мне нужно идти! – помахав рукой, крикнул я девушкам и побежал по лестнице за ней. – Белла… Белла! – я звал ее так громко, как только мог, но из-за воплей солиста группы и завываний гитары она меня не слышала. И она была охеренно быстра для маленькой пьяной девушки на высоких каблуках. Я потерял ее в толпе, пока пытался прорваться к выходу из клуба.
Сунув руку в задний карман, я вытащил талончик для гардероба, так как знал, что на улице чертовски холодно, а Белла одета лишь в тонкий свитер. Помимо этого, во внутреннем кармане моего пальто лежал ключ от номера в отеле, и мы не смогли бы без него пройти дальше вестибюля.
Швырнув на стойку талон и двадцатку, я выкрикнул:
- Побыстрее, пожалуйста!
Пока испуганная гардеробщица искала наши пальто, я выбежал на главное крыльцо клуба, отчаянно выглядывая Беллу и надеясь, что она не успела поймать такси. Я увидел, как она исчезает у крыльца ближайшего жилого дома, и понял, что она села на ступеньки. Быстро забежав внутрь и схватив пальто, я просунул руки в рукава и направился вниз по улице до той лестницы. Ее маленькие серые ботинки выглядывали из-за выступа стены.
В ту же секунду, как увидел ее, я ощутил, что все мое тело освобождается от паники и вины, которые я чувствовал из-за того, что позволил ей так далеко убежать от меня. Она оперлась щекой на колени, затягиваясь сигаретой, дым от которой струился над ее головой. Я накинул ей на плечи ее пальто, и она подняла голову, пристально глядя на меня. Ее лицо было заплаканным и печальным. Видеть ее плачущей, одной на этом тротуаре, такой покинутой… она поступила чертовски безрассудно, сбежав от меня так, как она сбежала. Я не смог удержать в себе гнев, рвущийся на поверхность.
- Гребаный Христос, Белла! Что, черт возьми, с тобой не так? – заорал я, неспособный управлять переполняющими меня эмоциями. Только Бог знает, что, черт возьми, могло случиться с ней. На нее могли, блядь, напасть или еще что-то, учитывая то, в каком она состоянии.
Я присел на корточки, чтобы заглянуть ей в глаза, надеясь понять, из-за чего, черт возьми, она так расстроена.
- Просто оставь меня в покое, Эдвард. Вернись внутрь, к Тане. Ты так хорошо проводил время с ними… Я не хочу, чтобы твой вечер оказался испорченным из-за меня.
Какого. Хрена?! Я внезапно почувствовал себя так, будто нахожусь на грани безумия, перемещенный в параллельную вселенную или что-то подобное.
Дерьмо… Хотелось бы мне быть в этот момент не таким пьяным. Даже сосредоточиться было трудно, не говоря уже о том, чтобы удерживать равновесие на корточках. Все это было таким чертовски запутывающим, потому что все то время казалось, что она чувствует себя прекрасно, а затем она просто казалась немного усталой – вплоть до ее резкой вспышки насчет Тани.
- Ты безумна, ты знаешь об этом? – в полном недоверии прошипел я. Она действительно ревнует? - Белла, она ничего не значит для меня. Эти девушки – просто старые друзья… почему ты так себя ведешь?
Когда она встала, натягивая свое пальто, я тоже шатко поднялся с корточек. Белла стояла на второй ступеньке, поэтому наши глаза оказались практически на одном уровне. Слезы, текущие по ее лицу, убивали меня. Мне было непонятно, почему она обижена и что я такого сделал, чтобы довести ее до такого состояния. Я не имел в виду, что она должна уйти одна… только то, что она пьяна и нам пора уходить… вместе.
- Я понимаю, что ей восемнадцать лет и что она может обнять и поцеловать тебя, но, правда… тебе нужно было красоваться этим передо мной? Ты имеешь хоть какое-то представление, как дерьмово я себя чувствовала, когда видела, как все эти девушки липнут к тебе… особенно Таня, девушка, которую ты трахал… а затем, когда я коснулась твоей руки, ты отпрянул? Ты хоть догадываешься, что я почувствовала после этого? – выплюнула Белла сквозь сердитые слезы, черными струйками стекающие по ее лицу. Я жалел, что у меня нет платка, чтобы вытереть их. От вида ее слез все мое нутро переворачивалось наизнанку, особенно когда я знал, что сам являюсь причиной этой боли.
В то же мгновенье, как она произнесла эти слова, я понял, что на самом деле означала ее речь ранее в клубе. Она была в ярости, что Таня трогает меня. Мне ни на секунду не пришло это в голову. Я думал о Тане так же, как о своей маме или о Мэгги, или об учительнице в школе… как о ком-то безопасном, разрешенном и абсолютно добродетельном.
Но Белле… Таня казалась угрозой… соперницей… недругом. Я даже не задумывался о том, что она будет злиться, когда Таня прикасается ко мне. Но это не имело никакого смысла. Белла знает, насколько сильно я ее люблю. Разве нет? Именно тогда я начал сомневаться в себе. Я думал, что пытался показать ей каждым возможным способом, каким только мог, как много она значит для меня. Я не мог понять, какого черта она так неуверенна в силе моих чувств к ней… в том, насколько далеко я зашел бы, чтобы только сделать ее счастливой.
Я немедленно извинился, чувствуя себя чертовски глупо и дерьмово, потому что не понял этого до сего момента. Рассказывая историю, объясняющую, почему я сдерживался с ней, я знал, что мне следовало рассказать ей правду раньше, но мне не хотелось волновать ее. Однако она не могла злиться на меня из-за того, что я отпрянул от нее. Она знала, каковы могут быть последствия ее прикосновений ко мне. И, если честно, она сердилась на то, что Таня и остальные девушки могли прикоснуться ко мне? Как будто это было чем-то, что я мог контролировать? В основном она упирала на факт, что если она не может дотронуться до меня, то тогда и никто другой не может. Значит, она не хотела, чтобы и моя мама или бабушка обняли меня или поцеловали?
Кто эта сидящая передо мной девушка? Явно не моя Белла. Моя Белла хотела, чтобы я был счастлив и любим. Эта Белла… ну, она была больше похожа на эгоистичную суку. Я даже и не представлял, что в ней это есть.
Потом… я разъярился, потому что она начала жаловаться на что-то, над чем я был не властен. Я первый раз за гребаный год смог вести себя, как нормальный человек, со своими старыми друзьями, которых давно не видел. Мне казалось, что она чертовски несправедлива и немного эгоистична.
- Ну что ж, блядь… Прости, если я был не совсем внимателен к твоим чувствам, Белла, но ты вообще думала, что в течение десяти минут в этом клубе я смог почувствовать себя как нормальный парень, не имеющий необходимости отстраняться или отталкивать кого-либо? Им больше восемнадцати, они – совершеннолетние… мне не нужно было отстраняться от них. – Я подумал, что если подробно объясню ей все, то это поможет данной ситуации… но, конечно же, я оказался охеренно неправ.
И это оказалось последним, что мне стоило говорить, потому что в ее глазах я выглядел нечувствительным ослом. Но, как по мне, хоть это и было дерьмовым оправданием, я был честен. Я не ощущал себя таким нормальным, находясь в большой толпе и чувствуя себя самим собой, очень давно. Вероятно, я воспользовался подвернувшейся возможностью подсознательно. У меня не было особого опыта с этим дерьмом. Я не имел никакого понятия, что делаю, и я просто жил день ото дня, основываясь лишь на том, что мне дано. В кои-то веки я чувствовал себя чертовски хорошо, поэтому и воспользовался таким случаем. Так засудите, блядь, меня.
И еще мне выпал шанс показать Белле, что я не всегда должен вести себя, как чокнутый фрик, - я могу посещать общественные места и вести себя, как обычный человек, не испытывая нужды весь вечер жаться в страхе по углам. Часть меня хотела, чтобы она видела это, если примет решение быть со мной, когда жизнь наконец-то станет нормальной и когда я смогу находиться вблизи ее друзей, не чувствуя постоянного дискомфорта.
Все, чего мне хотелось, - это чувствовать себя нормальным… и один гребаный вечер… я так себя и чувствовал.
Она вопила и вопила, разглагольствуя о том, что я был невнимательным ублюдком и что я должен был обращать больше внимания на ее чувства. И, черт подери, если она не права на этот счет. Но я был так недалек, что даже не понимал этого. Мне было стыдно, что я не смог даже распознать настроение свой подруги, и я чувствовал себя из-за этого таким придурком. И сейчас уже было поздно… она говорила, что мне стоит найти кого-то другого, с кем я фактически смогу быть, намекая на то, что я не хочу ее.
И затем я не сдержался, потому что никогда не хотел, чтобы она чувствовала, будто я не хочу ее. Она была всем, что я, блядь, хотел.
Я атаковал Беллу губами и руками, наплевав на то, видит ли кто это. Мне нужно было, чтобы она знала: я готов лишиться всего – своей проклятой свободы и чертовых гражданских прав, – лишь бы уверить ее на сто процентов, что люблю ее всем сердцем. И это опять же было очередным придурочным поступком, поскольку у Беллы тоже были бы неприятности, но в тот момент я об этом совсем не думал.
Белла делала со мной что-то такое, чего я не мог объяснить или продумать. Она вызывала во мне первобытные, плотские чувства и эмоции, которые были для меня новыми и незнакомыми и требовали изучения. Я не мог сдержаться… потребность в ней… попытка донести до нее, насколько чертовски сильно я люблю ее… причиняли боль.
- Я хочу тебя так сильно, так чертовски сильно, - выдохнул я, посасывая кожу на ее шее и прижимаясь членом к ее киске. Я был на небесах и в аду одновременно, потому что не мог на самом деле до конца насладиться божественными впечатлениями, зная, что если бы нас поймали, то мы оба были бы сурово наказаны.
Я сказал ей, что люблю ее и что ради нее отправился бы в тюрьму. Потому что это абсолютная правда. Я в мгновение ока сделал бы это, если только так она могла прочувствовать всю мою любовь к ней.
Но эта перспектива сильно напугала ее, потому что ее вырвало прямо на тротуар. И я почувствовал себя еще хуже, если только это было возможно, потому что не только напугал ее до чертиков, но и заставил ревновать к девушке, которая ничего не значила для меня, набросился на нее и полностью испортил весь ее проклятый вечер. Я просто чувствовал, что охеренно облажался, и ненавидел себя за то, что оказался неспособен разглядеть, когда она расстроена… хотя и, возможно, напрасно.
В такси мне хотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо, но я не знал, так ли это вообще, поэтому не стал лгать, лишь бы только утешить ее – это было бы еще хуже. Я расплатился с таксистом, а затем, так спокойно, как только позволяла сложившаяся ситуация, мы поднялись на десятый этаж. Я помогал ей всеми дозволенными законом мне способами, хотя это и не было особой помощью. И я был так расшатан, потому что менее десяти минут назад яростно целовал ее у стены, а теперь вновь вынужден постоянно держаться от нее на расстоянии в фут.
Она была так зла на меня, что даже не могла смотреть мне в глаза.
Эти мгновения… эти дурацкие мгновения были для меня самыми тяжелыми. Я мог контролировать свои сексуальные мысли и действия, но мне реально трудно было сдерживать свое желание защищать ее. Мне хотелось подхватить ее и отнести в нашу комнату, охраняя колыбелью своих рук. Заботиться о ней было моей обязанностью, в конце концов. Пьяная или нет… она – моя, и я должен был защищать ее, даже если и от нее самой.
После того как она вырубилась на своей кровати, я взял теплую влажную салфетку и медленно и осторожно стер грязные следы слез, причиной которых явился сам.
- Я так сожалею, любимая моя девочка, - прошептал я, прежде чем переодеть ее и удостовериться, что она лежит на животе, поэтому не задохнется, если ее снова вырвет. Я подумал, насколько иронично то, что в первый раз, когда я раздеваю ее, она находится в бессознательном состоянии. И что касается маленьких красных стрингов, что ж… клянусь, я слышал, как они смеются надо мной и называют лузером. Я действительно сходил с ума.
Переодевшись в домашние штаны, я отключился на другой кровати, не зная, захочет ли она вообще меня видеть после того, как я заставил ее почувствовать себя нежеланной. Это было глупо, потому что мне следовало бы крепко обнять ее и держать так, пока она не проснется… чтобы она знала, что она – единственный человек, с которым я хочу быть рядом.
Спал я дерьмово, всю ночь подскакивая и ворочаясь, и просыпаясь от ярких сновидений, где Белла оставляет меня и говорит, что я испортил ей жизнь. Я проснулся от жужжания своего телефона, сигналящего, что пришло сообщение. Первым было сообщение от Джаспера, в котором он просил присоединиться к ним с Элис на завтрак после того, как мы выпишемся из отеля. Даже по сообщению было видно, насколько он счастлив. Я был искренне рад за них обоих, хотя и надеялся, что они смогут удерживать свой восторг до окончания поездки – ради Беллы. Ей было бы больно выслушивать счастливую болтовню Элис и Джаспера об их вечере, тогда как мы даже не смогли нормально провести свидание, чтобы я не испортил его.
Второе сообщение было от Тани. Я даже не стал его читать, пока не принял душ и не оделся, а потом не сходил в вестибюль отеля за кофе и Адвилом.
В сообщении просто говорилось, что она волновалась, после того как я резко убежал прошлым вечером. Я выскользнул на балкон, чтобы покурить и быстро ответить ей, но не успел еще ничего напечатать, как телефон начал звонить.
Если честно, это было чертовски трудно. Я боялся даже разговаривать с ней, потому что после вчерашнего чувствовал, будто некоторым образом предаю Беллу. Мы многого не обсудили, и я понятия не имел, захочет ли она вообще продолжать все это… то, что у нас было.
Я пытался говорить очень тихо, чувствуя себя подобно дерьму, так как почти тайком разговаривал с Таней, и в то же время даже еще дерьмовее – я предоставил Белле тишину, которую она заслужила, однако это выглядело так, как будто я пытаюсь скрыть свой разговор с Таней… а на самом деле это не так. Я так охеренно запутался. И снова… платил за грех, которого не совершал.
Таня озвучила свое беспокойство, и я поблагодарил ее за это, объяснив, что Белла была очень расстроена по поводу того, что Таня имеет возможность прикасаться ко мне. Таня вполне оправданно была поражена этим, учитывая, что все ее прикосновения ко мне были абсолютно невинными, потому что мы - всего лишь друзья и ничего более. Она думала, что Белла определенно приняла все слишком близко к сердцу, но все же в некоторой степени поняла ее, так же как и я. Она предложила поговорить с ней, чтобы все расставить по местам, но на данный момент я не думал, что это хорошая идея.
Таня извинилась и попросила, чтобы я сказал Белле, что она очень сожалеет о том, что заставила ту чувствовать себя некомфортно. Я не знал, стоит ли передавать ее слова Белле, потому что считал, что одно лишь упоминание имени Тани только усугубит проблему. Она бы поняла, что я разговаривал с Таней, и снова в ее параллельной вселенной я бы предал ее доверие. Однако я даже не знал, будет ли она вообще со мной разговаривать, после того как проснется.
Когда я вернулся в комнату, Белла уже проснулась, выглядя так, словно ее сбил автобус, но все равно оставаясь до одури красивой. Мы немного поговорили, высказываясь о своей любви друг к другу, но ни один из нас понятия не имел, что нам делать со всем этим дерьмом, постоянно встречающемся на нашем пути. Мы оба в целом были довольно неопытными в отношениях, не говоря уже об отношениях с такими угнетающими ограничениями. Когда я начал ухаживать за Беллой, то чертовски хорошо понимал, что будут разные осложнения, но все становилось труднее, чем я когда-либо думал. И это только начало.
Нет нужды говорить, что от облегчения, которое я испытал, когда Белла категорично заявила, что хочет продолжать любить меня, у меня закружилась голова, потому что перспектива потери ее меня опустошила бы.
Несмотря на мои глупые поступки, Белла простила меня, а я простил ее за то, что она сделала поспешные выводы и неверные предположения. И хотя мне нелегко было до конца переварить ее резкую реакцию, я понял, вспомнив, что чувствовал, когда Джаспер поцеловал ее и когда на Хэллоуин Ньютон трогал ее своими омерзительными руками. Я чертовски хорошо понял это. Единственная разница состояла в том, что Таня для меня была только другом, несмотря на нашу старую историю. Джаспер и Майк, ну… у них имелись скрытые мотивы, которые, на мой взгляд, не были такими уж дружественными.
Меня все еще немного беспокоило, что она подумала, будто я намеренно стал бы выставлять перед ней то, что Таня может прикасаться ко мне. По правде говоря, мне не очень нравилось, что она сомневается во мне, потому что мне казалось, что я прикладываю все возможные усилия, какие только могу, чтобы доказать Белле свою любовь и привязанность. Однако мне были понятны ее чувства и ее точка зрения, и, полагаю, то, что я неосознанно причинил ей боль, просто стало очередным жизненным уроком, который мне стоит изучить. Не думаю, что я просто стоял бы в стороне и наблюдал, как какой-то незнакомый мне парень трогает Беллу. В этом плане я был жадным собственническим ублюдком.
Так что, вероятно, правду говорят насчет того, чтобы попробовать влезть в чью-то шкуру. Я точно знал, что едва ли смогу устоять на каблуках Беллы, не говоря уже о том, чтобы ходить в них. (п.п.: сумбурно немножко, но дело в том, что в английском вместо «влезть в чью-то шкуру», «встать на чье-то место» говорят «ходить в чьей-то обуви». И что-то Эдварда пихать в «шкурку» Беллы мне не захотелось…)
Я – умный парень и знаю об этом. Но когда дело доходит до отношений и женщин в целом… я становлюсь полным и невероятно тупым идиотом.
~ % ~
Источник: http://robsten.ru/forum/19-611-1
0
лузер 
я бы посмотрела как он отреагировал бы если бы ему нельзя было к ней прикасаться, а всяким там Джейкам и Майкам можно,хотя подожди так и есть, блин я запуталась в общем он виноват и всё тут
