~%~
Утренний свет просачивался сквозь прозрачные кремовые шторы, усилив жжение в моих глазах. Казалось, они опухли, оставив узкие щёлочки, и я знала, что буду вне себя, когда увижу своё отражение в зеркале. Я мельком посмотрела на будильник на ночном столике. Было чуть больше шести утра. Эдвард, наверное, принимает душ в это время, несомненно, обеспокоенный тем, что я не позвонила, хоть и пообещала это сделать. Я надеялась, что он хорошо спал несмотря ни на что, но сомневалась, что его сон был более спокойным, чем мой.
Мой план был дождаться, пока Мэгги с отцом уедут по своим обычным делам, и попробовать добраться до её компьютера. Если бы мне удалось отправить Эдварду е-мейл, это бы мне помогло, хоть я и была уверена, что он проверит свою почту только после возвращения из школы. Я должна была предупредить, что мой отец собирается излить на него весь свой гнев. Но я так хотела пúсать, что это не могло ждать.
Я могла слышать звук льющейся воды в дýше, в ванной Мэгги, находившейся в конце длинного коридора. Быстро выглянув в окно гостиной, я проверила грузовик отца, которого нигде не было видно, из чего я предположила, что он уже уехал на работу. После туалета я прокралась в спальню Мэгги, чтобы проверить её ноутбук, когда заметила мобильник, выглядывающий из переднего кармана её сумочки.
Не имея понятия, как долго Мэгги будет занимать ванну, я схватила телефон, открыв знакомый экран и беспомощно уставившись на кнопки.
Я представления не имела, какой номер телефона был у Эдварда.
Или у Элис с Роуз… или у кого-то ещё, честно говоря. Они все были в списке вызовов на моем телефоне, и я обычно никогда не видела номера, только их имена, когда выбирала абонента. Неожиданно осознание того, что я была задержана здесь, как заключенный, без возможности связаться с внешним миром или добраться до Эдварда, накрыло меня. И эта мысль, вызвавшая воспоминания об ужасных событиях вчерашнего вечера, так же, как тупая боль, сверлившая из-за отсутствия Эдварда, вернула слёзы.
Это было чувство абсолютной беспомощности, неспособности ничего контролировать в моей жизни. В груди ужасно болело, а глаза горели от жгучих слёз поражения. Осев на пол рядом с кроватью, я уронила голову на руки и разрыдалась. Это было уже слишком. Всё, что случилось за последние четыре месяца, все разочарования и потребности, ожидания и страхи, наконец, достигли критической точки. Понятно, что, в конечном счете, это был лишь вопрос времени, когда бы я полностью расклеилась, как будто чувствовала, что это нависло в воздухе, словно видение, преследующее меня.
Страх ударил меня в лицо, его длинные пальцы сомкнулись вокруг моей шеи, перекрывая доступ воздуха. Я пыталась дышать, борясь с отключением, которое обычно наступало во время панической атаки. Это было, как провалиться под тонкий лёд в пруду и оказаться там взаперти … я могла видеть свет, но течение уносило меня от единственного способа выбраться на поверхность. Во время этих атак было ужасно сложно помнить правила… как дышать, фокусироваться на чем-то реальном, считать вдохи, напоминая себе, что я не умирала. Но я пыталась думать о вещах, которые меня успокаивали, хотя Эдвард был единственным, что приходило на ум, и становилось еще сложнее сконцентрироваться. Я представляла его лицо прямо перед тем, как он меня поцеловал, ухмыляющееся и нежное, глаза, слегка затрепетав, закрывались, его длинные ресницы отбрасывали тень на щёки… и я, наконец, смогла собраться настолько, чтобы вернуться в настоящее, снова нормально дышать.
В этот момент меня даже не волновало, что Мэгги могла меня застукать. Я была уверена, что, несмотря на продемонстрированную вчера заботу обо мне, её лояльность останется с Чарли. Я даже не вытерла слёзы, оставившие след на моём опухшем, покрасневшем лице, потому что это было бессмысленно. Несколько слезинок нечаянно упало на красный мобильник Мэгги, и когда я попыталась вытереть его о джинсы, в которых спала прошлой ночью, случайно сдернула крышку с батарейки.
Удивленно уставившись на маленькую отключенную батарейку – казалось бы, несколько часов, – ¬¬¬я насмешливо прищурила глаза. Внезапно меня осенило, и я вскочила с пола, выбегая в свою комнату и поднимая с пола свой телефон, который в сердцах бросила прошлой ночью. Не знала,
заработает ли он, но понимала, что просто должна попробовать. Наши мобильники были идентичны, не считая цвета, так что, когда я вставила батарейку в свой телефон, и черный экран вернулся к жизни, я опустилась на пол в облегчении.
Эдвард ответил на втором гудке, его голос звучал одновременно облегченно, раздраженно и сердито. Я едва могла сформулировать членораздельное предложение, но изо всех сил старалась передать информацию сквозь шмыганье носом и всхлипывания, а также переполняющую радость, что я почувствовала, умудрившись с ним связаться. Несколько раз он просил меня повторить, что я сказала, но у меня не было времени на разговоры, ведь Мэгги могла выйти из душа в любую минуту. Как только он сказал, что собирается приехать ко мне, я запаниковала. Это была не лучшая идея, так как я опасалась, что Чарли озвереет и воплотит свои угрозы в жизнь, передав компрометирующие Эдварда фотографии властям. Но Эдвард заверил, что у него есть одна идея, и что-то заставило меня поверить ему, поверить, что всё будет хорошо.
После того, как выскочила из дома, чтобы посмотреть адрес, я быстро с ним попрощалась, вытаскивая взятую взаймы батарейку из своего телефона, и вернулась, чтобы вставить её в телефон Мэгги. Вода в душе больше не лилась, но её сменил звук работающего фена. Я положила телефон обратно в сумочку и тихонько прокралась назад в свою комнату.
Мэгги заглянула перед тем, как уйти на работу, но я притворилась спящей. Она уехала, оставив мне записку с пожеланием чувствовать себя, как дома, есть всё, что захочу, и что если мне понадобится, пароль от её ноутбука «Нексус». Я улыбнулась, понимая, что это её способ сказать мне, что я могу связаться с Эдвардом. Было очень отрадно знать, что у меня в этом деле появился союзник. Я поела немного хлопьев после того, как разорвала записку, не желая, чтобы она стала поводом для ссоры между Мэгги и Чарли. Она действительно ко мне очень хорошо относилась, и я хотела отплатить тем же.
Я сидела одетая в течение трех часов, нетерпеливо ожидая на краю дивана, когда Эдвард меня спасёт. И хоть я приложила лёд, мне пришлось использовать непомерное количество корректора под глазами, чтобы скрыть отечность и мешки. Эдвард знал, как расстроена я была, но я не хотела, чтобы он имел напоминание о нашей ситуации каждые десять секунд, при взгляде на моё лицо. Я начала полугневную молитву к Богу снова, но была прервана дверным звонком.
С дико колотящимся сердцем, и животом, пытающимся выбраться через горло, я слетела по ступенькам, одним махом открывая дверь нараспашку. Вид его, стоящего здесь, вернул мои слёзы. Это было похоже на одевание свежей футболки из сушилки в очень холодный вечер, это просто согрело, окутывая меня комфортом, любовью и защитой. В первый раз я осознала странность: несмотря на все его проблемы, ненадёжность и ограничения, Эдвард заставил меня почувствовать себя в безопасности.
Он грустно мне улыбнулся, переминаясь в дверях и осматриваясь по сторонам, почти параноидально опасаясь быть увиденным или преследуемым. Я заметила, что он оставил БМВ заведенным прямо у обочины. Я хотела в отчаянии обнять его и спрятать лицо у него на груди, но была напугана и также недоверчива.
Он неуверенно вошел в холл, наклонив голову.
- Привет, детка.
Из-за ступора я даже не могла ему ответить. Он снова огляделся, стрельнув зелеными глазами по сторонам, прежде чем шагнуть ко мне. Его ладони нежно обняли мое лицо, погладив кончиками пальцев контур моего подбородка, затем он прижался своим лбом к моему, вздыхая.
Он оставил мягкий поцелуй на кромке волос, прошептав:
- Не плачь, мы разберемся со всем вместе, окей? Пожалуйста, только не плачь. Я собираюсь все исправить, обещаю.
Я кивнула, давая ему войти… мягкость его пальто, тонкий кровавый порез от бритья на его шее… то, как он пахла одеколоном и сигаретами, последнее – верный признак, что он психовал, потому, что снова курил в своей машине. С всхлипом, что застрял у меня в горле, я почувствовала, как колени подогнулись под тяжестью и чудовищностью всего произошедшего со вчерашнего дня и до настоящего момента, и – с той минуты, как я положила на него глаз, – за последние четыре месяца. Это было слишком – переварить все сразу, и моя психологическая реакция просто на его присутствие подтвердила, что я была доведена до грани.
Эдвард подхватил меня руками за поясницу, нежно прижимая, когда мы вместе опустились на пол.
- Он собирается выдать тебя, Эдвард… он собирается донести на тебя, если я хоть как-то с тобой свяжусь, – я тихонько всхлипнула, пряча лицо у него на шее. Она был такой теплой и мягкой; ощущение его пальцев, перебирающих мои волосы, и его ладони, распластанной на моей спине, невероятно успокаивали.
Я так боялась. Боялась того, что мы сделали, боялась за наше будущее, если мы когда-либо сможем его иметь.
- Ш-ш-ш, красавица. У меня есть план, О’кей? Ты мне доверяешь? – спросил он мягко, убирая прядку волос с моего лица. Я кивнула, потому что на самом деле доверяла ему безоговорочно. – О’Кей, тогда мы должны выбираться. Ты сможешь собрать свои вещи, или тебе нужна помощь? – в отрицании я покачала головой, поднимаясь с пола и отряхивая джинсы.
Схватившись за перила, я обернулась спросить:
- Ты привёз мой Ксанакс и запасные ключи от машины?
- Да, но ты можешь подождать с приемом Ксанакса несколько минут, пока мы не выберемся на шоссе?
Я кивнула.
- А куда мы едем?
Эдвард сжал губы, ответив уклончиво:
- Я скоро всё расскажу тебе, любовь моя. Поторопись, пока кто-нибудь не вернулся домой, – он улыбнулся, разговаривая со мной, как с трехлетней малолеткой. Я быстро собрала свои вещи, вручив мою потяжелевшую сумку Эдварду, который ждал меня на верхних ступеньках, фактически не входя внутрь квартиры. Он загрузил сумку в свой багажник, где я заметила еще несколько дорожных сумок, и кроме того, несколько одёжных пакетов, висящих на крючке над задним сиденьем. У меня не было достаточно сил расспросить его об этом.
Я подумывала оставить записку, но, честно говоря, я была так зла на своего отца, не пожелавшего прислушаться ко мне, и на его заблуждение относительно этой ситуации, что не чувствовала, что задолжала ему эту любезность. Без сомнения, моё неожиданное исчезновение из-под навязанного мне Чарли заточения, взбесит его, разжигая начало ответных действий. Сначала он, вероятно, свяжется с Калленами, потом с моей мамой, а может быть даже с полицией, принимая во внимание, насколько он был убежден в том, что Эдвард – опасный преступник. Но я не могла позволить ему контролировать меня и игнорировать мой выбор и всё, что еще, на хрен, имело для меня значение, когда он едва ли был значимой фигурой в моей повседневной жизни.
Сначала в машине Эдвард казался ужасно озабоченным и встревоженным, но совершенно обоснованно. Я откинулась на сиденье, наслаждаясь кратким моментом спокойствия, когда он гладил мою руку, а солнечный свет струился внутрь через открытую крышу автомобиля. Даже то, как часто он бросал взгляды на дорогу, остающуюся позади, заставляло меня улыбаться. Я знала, что когда он бывал так встревожен, не стоило давить на него или задавать слишком много вопросов, чтобы не прерывать его мысли.
На светофоре Эдвард слегка коснулся пальцами моей щеки, прошептав:
- Ты выглядишь такой усталой. Плохо спала прошлой ночью? – Я кивнула, уставившись на темные круги под его собственными глазами, когда он добавил: ¬– Я тоже.
Эдвард повернул налево, направляясь к пристани для яхт. Там стояло всего несколько лодок на воде, как обычно бывает в мертвый сезон, но пейзаж все равно был приятный.
- Подождешь меня на скамейке? Я скоро вернусь, – спросил он с улыбкой, открывая мне дверь.
Дойдя в одиночестве до пристани, я села на деревянную скамейку, осматривая бескрайние водные просторы и наслаждаясь моментом тишины и спокойствия. Казалось, это первое затишье за последние двадцать четыре часа, и это было так хорошо, хотя уровень моей тревоги все ещё зашкаливал от мысли о Чарли, разрушающем наши жизни в эту самую минуту.
У воды было действительно прохладно, но солнечный свет делал это терпимым. Обняв себя руками, я растёрла плечи, мечтая о перчатках. Боковым зрением я увидела Эдварда, идущего ко мне. Сжимая маленький букет нежных чайных роз, перевязанных шелковой лентой, он неожиданно встал передо мной на колени, оперевшись одной рукой на скамейку рядом с моим бедром. Я задохнулась от вида цветов, потому что он еще ни разу мне их не дарил. Мне даже не пришло в голову, чтó он делает, пока я вдыхала их аромат, склонившись к букету и заметив, что его руки дрожали. А затем его глаза внезапно встретились с моими, теплые и испуганные.
Срань Господня.
- Белла… Любимая… хм… Я не так себе это представлял, но… я... – он выдохнул, позволяя улыбке мелькнуть в уголке его губ.
Срань Господня.
- У меня нет кольца, потому что то, которое ты упоминала, было совершенно особенное… – он закатил глаза с ухмылкой, – его нужно делать на заказ, а у нас нет на это времени, но я обещаю дать тебе всё, что ты захочешь после… но…
Срань Господня.
- Это единственный способ, как мы можем выбраться из этого… это единственное приемлемое решение, и я понимаю, что это сумасшествие и глупость, но хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя… – он посмотрел вниз, качая головой, – я, нахрен, так сильно тебя люблю и… хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты станешь моей женой, Белла? Ты выйдешь за меня? – Его улыбка поблекла, когда он быстро заморгал, предугадывая мой ответ. Я не чувствовала пальцев на руках и ногах, и даже мой язык окоченел.
Срань Господня.
Поэтому я кивнула. Много раз. И расплылась в безумной улыбке, а Эдвард вопрошающе моргал, пока я не выпалила: – Да!
И потом, когда мы забрались в машину, мы откинули сиденья и целовались какое-то время, переплетая наши пальцы, смеясь от радости и облегчения, которые оба ощущали.
А затем меня осенило. Я оторвалась от его открытого, влажного рта, утирая губы.
- Эдвард? Как же мы собираемся пожениться? Нам только шестнадцать, разве не надо, чтобы наши родители дали свое разрешение?
Он поднялся на сидении, расправив мнимые складки на своем пальто.
- Ну, да. О’кей, я провел нелепое количество исследований, и вот в чём суть. Если мы поедем в Лас-Вегас, мы можем пожениться с нашими удостоверениями личности и свидетельствами о рождении. Ты же взяла своё, так? – я кивнула, смутно припоминая, что в своём истеричном сообщении рассказала ему, как Чарли заставил меня взять с собой в Сиэтл свидетельство о рождении для регистрации в школе. Я так и не вытащила его из своей дорожной сумки.
- Все, что нам нужно – это согласие одного из родителей. Как только мы получим согласие, вся остальная бумажная волокита займет не больше пятнадцати минут… никаких тестов на группу крови или чего-то ещё, и после этого они нас поженят. Дело в том, что мы не можем пойти в одну из тех свадебных часовен
, потому что мы несовершеннолетние, а регистрация несовершеннолетних должна быть предварительно оформлена в… хм… – Он перегнулся, чтобы вытащить маленький блокнот из стопки на полу около задних сидений. Открыв его, он перелистнул несколько страниц, прежде чем нашел название.
- Региональный центр правосудия. Но ты ведь не хочешь выйти замуж перед слащаво улыбающимся самозваным Элвисом Пресли, верно? – Я в отрицании покачала головой. – Хорошо, я тоже. О’кей, перелет до Вегаса займет два часа и двадцать две минуты, и я зарегистрировался… вылет в 1:05, так что мы прибудем около трех тридцати, и к тому времени, как мы доберемся до отеля и подготовимся, будет уже около пяти, а потом… они проведут церемонию и… вуаля! Мы женаты, – сказал он, отсалютовав рукой, затем невинно пожал плечами, лучезарно улыбнувшись. Я знала, на что он намекал… медовый месяц и секс, сопровождающий его.
Я разинула рот, и, думаю, немного слюней даже пролилось на мое пальто.
- Я отправлю бумаги своему адвокату по факсу, он сможет представить их в суде, и, полагаю, запретительный приказ сразу будет снят, но не уверен в этом. Я слишком нервничал, чтобы позвонить и узнать, так что планировал подождать, пока церемония сделает всё официальным, а затем я бы начал выяснять, что сделать для правового завершения. Я даже не знаю, не попаду ли в проблемы, если мы сделаем фотографии до бракосочетания. – Он облизнул губы, вздыхая. Очевидно, это было экстремальное испытание для Эдварда, и мне стало интересно, как он справился со всем этим, не рассыпавшись на части.
- Я хм… украл несколько платьев из твоего гардероба. Я выбрал только белые из всего, что мог найти, и ещё взял несколько пар обуви. В твоем шкафу чертовский беспорядок, я с трудом сдержался, чтобы не прибраться там, и я бы сделал это, если бы не был так ограничен во времени… вот… но они, как в лучшие семидесятые в Вегасе, так что ты должна будешь купить что-то из одежды, когда мы туда доберемся. Мы можем остаться там и хм… медовый месяц, и все такое, или можем уехать куда-нибудь еще, если захочешь. Ты вообще собираешься разговаривать в ближайшее время, или ты всё ещё в шоке? – Улыбка расплылась на его лице, постепенно уменьшаясь до ухмылки.
Белые платья? О, Боже милосердный, твой выбор времени – полный отстой. После всех молитв, что я вознесла, ты мог бы, по крайней мере, дать мне передышку!
- Гм ... Э? – Я съежилась. – У меня утром начались месячные.
Эдвард закрыл глаза, прижался лбом к рулю и дважды стукнулся об него, испустив при этом сдавленный смешок.
- Конечно, месячные. Господь полностью облажался с нами, Белла. Я уверен, он покатывается со смеху, поимев меня снова. Вот она – ночь, когда я по праву могу быть с девушкой, которую люблю, и он начинает её менструальный цикл за три дня до этого!
Затем он посмотрел на потолок, качая головой, как будто спрашивал Господа: «Какого хрена?». Последнее, чего я хотела – это провести первую брачную ночь с месячными, особенно, зная, что Эдвард, каким он ни был анализирующим и педантичным, совершенно выходил из себя, когда я упоминала о своём цикле. Я понимала, что он, вероятно, имел серьезные возражения против грязного секса в эти дни. Хотя, может быть, он смог бы преодолеть своё беспокойство в связи с обстоятельствами – в конце концов, он был самым развратным человеком, которого я когда-либо встречала.
- Менструальный цикл? Называй это месячными, окей? Тётушка Фло, ежемесячные друзья… что угодно, только не менструальный цикл.
Эдвард содрогнулся, пробормотав: – Грёбаные пошлости.
Я замерла, потрясенная:
- Ты собираешься стать врачом, Эдвард! Ты будешь сталкиваться с такими вещами всё время.
- Я собираюсь специализироваться в спортивной медицине, не в гинекологии. Просто перестань говорить об этом, О’кей? – Он снова содрогнулся, подтверждая мою мысль о своей брезгливости в отношении моего ежемесячного цикла.
- Так что… твои мама и папа дали нам разрешение на регистрацию? – спросила я, улыбаясь от мысли, что у нас было благословение Карлайла и Эсме, и, пытаясь сменить тему.
Эдвард поджал губы.
- Хмм, нет… не совсем. Они даже не знают, что я уехал. То есть, они узнают, когда позвонят из школы, и когда появится Чарли, чтобы надрать мне задницу за побег с его дочерью, – он задумался. Я смотрела на него в ожидании.
- Э., моя мама не собирается предоставлять нам согласие на брак… это последнее, что она позволила бы, учитывая её проблемы в раннем браке с моим отцом! – я резко выдохнула, откидываясь обратно на сиденье, безмерно разочарованная. Я имею в виду, да, это полное сумасшествие – сбежать и пожениться в шестнадцать, но Э. был прав. Это действительно единственный способ, как мы могли со всем справиться. Они буквально не оставили нам выбора.
- Я собираюсь позвонить Эдварду, – сказал он просто, подперев щеку ладонью. – То есть, если он всё же ответит на свой долбаный телефон. – Кивнув, я вздохнула, понимая, как тяжело это будет для него.
- Ты уверен насчет этого, Э.? А что, если есть другой путь? Я подумала, что если я стану самостоятельной [прим. переводчика: заявленное совершеннолетие, выход из-под родительской опеки – является юридическим процессом, который дает подросткам независимость от своих родителей или опекунов. Возраст, в котором можно стать самостоятельным, варьируется в различных юрисдикциях], и не буду обязана следовать правилам отца, то…
- Чтобы стать свободной от родительской опеки, тебе необходим постоянный доход и жильё, любовь моя. Это не вариант. Слушай, все нормально. Я позвоню ему… это не проблема. – Он передал мне визитную карточку, вложенную в кармашек записной книжки. Я разглядывала её около минуты, пробегаясь кончиками пальцев по выпуклым буквам.
- Он занимается недвижимостью? – мой голос поднялся на октаву.
Эдвард рассеянно кивнул.
- Он продает только эксклюзивную Манхэттенскую собственность. Ты должна увидеть его веб-сайт. Здание его офиса просто… безумное, он, должно быть, делает на этом сумасшедшие деньги. – Эдвард прикусил щеку изнутри.
- Ты собираешься звонить ему сейчас?
- Да, думаю, сейчас самое время.
Когда я вернула ему визитку, Эдвард выглядел так, будто собирался обделаться. Я обняла его руку своей и поднесла к губам.
- Ты очень смелый.
- Я бы так не сказал, – пробормотал он, вытаскивая телефон из кармана пальто. Я увидела магазин сотовых телефонов в конце квартала, который мы проезжали, посчитав, что могу пойти заменить батарейку, пока он будет звонить. Я подумала, что возможно надо дать ему немного уединения, но потом поняла, что ему может понадобиться моя моральная поддержка. Он набрал цифры на клавиатуре и сделал глубокий вдох. Прочистив горло, Эдвард послал мне крошечную улыбку, после чего начал нервно грызть губу.
- Мне кажется, что я сейчас блеванý. – Я нежно погладила его руку кончиками пальцев, чтобы немного успокоить. Он съежился.
- Эдварда Мейсена, пожалуйста. Хм... да... это… его сын.
----
продолжение следует…
Перевод - dolce_vikki
Редакция - Мэлиан
Источник: http://robsten.ru/forum/63-1999-1
0
спасибо 
