Глава 29~ Разочарование

От переводчика: В этом месте автор читателей честно предупреждает: приближаются настолько драматичные события, что их, возможно, и читать не захочется. )))) На мой-то взгляд – уже давно поздняк метаться, но автору виднее… Так что, друзья и подруги, если вы из тех, кто плохо переносит сильные переживания – будьте осторожны при чтении. Держите под рукой валидол и номер телефона реанимационной бригады. Я при переводе – держу.
 

~Эдвард ~

– Эдварда Мейсена, пожалуйста. Н-ну, ммм... это его сын. – Моя рука, державшая около уха телефон, начала дрожать. К горлу подступила тошнота. Но я был в своём автомобиле и не собирался портить кожаную обивку салона, выблевав на неё жирный гамбургер, которым на скорую руку перекусил в придорожной забегаловке.

– О-о... одну м-ми... минутку, пожалуйста. – Да, она заикалась. Его секретарша, очевидно, не знала, что у него имелся незаконнорожденный сын-подросток. Я сожалел, что раскрывал его подноготную там, где он работал, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. А если б вы посмотрели в Википедии, что означает «находиться в отчаянии», то получили бы изображение моего лица. Или моего члена. Или любой другой части моего тела.

– Эдвард Мейсен слушает, – сдержанно сказал он. Его голос был ниже, чем я ожидал.

Моё сердце забилось как сумасшедшее у самого горла, во рту пересохло, а телефон пришлось приложить к другому уху, потому что первое вспотело.

– Мм, привет. Это, мм... Эдвард. – Я глянул на Беллу, которая пристально смотрела на меня; её рука лежала на моём блокноте с информацией о скорострельных подростковых свадьбах в Лас-Вегасе.

Тишина.

– Привет? – повторил я вопросительно, думая, что же с ним сейчас происходит – переживает сердечный приступ или прикидывает, как побыстрее сбежать.

– Д-да, привет... Эдвард. – По-настоящему долгая пауза. Неприятно, чертовски долгая. – Прости. Как поживаешь? – Я почти мог слышать по телефону, как бьётся его сердце... дрожь в его голосе показывала, что он нервничает не меньше, чем я.

– Я живу хорошо. Прости, что беспокою тебя, но мне вроде как нужно кое о чем попросить, вот я и думаю, не мог бы ты мне помочь. – Я съежился, подумав, что этот дядька только что послал мне сто тысяч, а теперь я прошу у него ещё что-то, хотя ежу понятно, что он не хочет иметь со мной никаких дел.

– У тебя проблемы с обналичиванием чека, который я послал? Конечно... если тебе нужно ещё, то это не проблема... – Ох... он решил, что я хочу больше денег.

– Нет, нет. Спасибо, кстати. Это было очень щедро с твоей стороны. – Что, чёрт возьми, я ещё собирался сказать-то?

– Ну, у меня, несмотря на общие проблемы в экономике, дела шли довольно успешно, и, в общем, я знаю, что тебе на будущий год надо будет поступать в колледж, так что я хотел, мм... внести в это вклад. – Прежде чем сказать последние слова, он как будто запнулся, подыскивая верное выражение. Я задумался, почему.

– Хорошо, спасибо, это здóрово, и я действительно ценю это, но, хм... нет. Мне очень нужна от тебя одна услуга. Твоя жена, м-м... Джианна? – Я взглянул на Беллу, ища у неё подтверждения, что это правильное имя, потому что тогда, называя мне его впервые, она была в истерике. Белла согласно кивнула. Так чертовски неловко было закладывать этому дядьке его жену.

Его тон изменился.
– Да? При чём тут она?

– Ну, в общем, она наняла частного детектива, чтобы следить за мамой и за мной... Я думаю, что этот чек вызвал у неё типа подозрение, и...

– Блядь, – прошептал он. Я сглотнул. Он пугал меня. Я даже не видел никогда этого мужчину и, если честно, не понимал, почему он так на меня действует. – Я прошу прощения, – извинился он. Не знаю, за что конкретно – за то, что выматерился, или за то, что его собственная жена понятия не имела, что я существую.

– Поверить не могу, что она это сделала, – пробормотал он. Раздался звук, похожий на удар по столу кулаком. Я не знал, объяснять ли мне дальше или тоже извиниться, но я всё ещё чувствовал себя полным придурком.

– Ну вот... пожалуй, это долго рассказывать, и у меня действительно нет времени на подробности, но, понимаешь, нанятый ею детектив вышел на меня... и результатом стали кое-какие фотографии, где я целуюсь со своей девушкой, Беллой... – Я робко улыбнулся ей, сидевшей рядом. – У меня вроде как есть одна проблема с законом; и у меня могут быть очень серьёзные неприятности из-за того, что я целовал её... и, ну, короче говоря, мы хотим пожениться, и нам нужно согласие одного из родителей. Я надеялся, что ты сможешь нас с этим выручить.

Совсем зарапортовался, Э.

– Тебе шестнадцать лет. Ты хочешь жениться? – Он сделал паузу. – О... она беременна. – Он шумно выдохнул. Подумал, наверное, что я унаследовал его «ОП»-ген [прим.перев. – аббревиатура расшифровывается как «Обрюхатил Подружку»].

– Нет, она вовсе не беременна. Мы просто попали в затруднительное положение и, ну, мы любим друг друга, и... ты бы мог... ты не поможешь мне? – Мой голос предательски дрогнул.

– Эдвард, я не знаю. Я не то чтобы не хочу помочь. Но у меня нет такого права по закону, и в соглашении, которое мы заключили с Эсме... Я не думаю, что могу это сделать.

Что, позвольте?

– И что же это за соглашение?

– Ну, я согласился, что, если ты когда-нибудь будешь пытаться вступить со мной в контакт, я сразу же дам ей знать об этом. Вот почему, когда ты приехал в Нью-Йорк в прошлом году... я не мог... я хотел увидеть тебя, но не смог сразу же связаться с Эсме. Когда я, наконец, дозвонился ей по сотовому, она попросила, чтобы я не встречался с тобой, потому что ты был вовлечен в... ну, в ту ситуацию с законом... и она думала, что ты слишком эмоционально нестабилен, чтобы встречаться со мной в то время. Прости, я думал, ты об этом знал.

Моё сердце забилось ещё сильнее, чем раньше.
– Нет. Я не знал. Так значит, ты в курсе насчёт моего запретительного судебного приказа? – Ага, ну конечно, чего ему меня стыдиться. Да мной прям гордиться нужно. Не удивительно, что он не рассказывал обо мне своей жене. А моя мать?! Сказать, что я эмоционально нестабилен? Вот уж спасибо, мам, поддержала так поддержала.

– Да, мне очень жаль, что тебе пришлось через такое пройти. Я предлагал помочь всем, чем могу, но она отказалась.

– Так вы с мамой, что, постоянно разговариваете?

– Ну, она пишет мне по электронной почте каждые несколько месяцев, а время от времени мы действительно разговариваем непосредственно по телефону. Эдвард, твоя мама посылала мне фотографии и сообщения о тебе с тех пор, как тебе исполнилось два года... с тех пор, как тест на отцовство показал, что ты мой ребёнок. Честно говоря, сначала я действительно старался игнорировать их, но... нет, я себя не оправдываю, но я тогда был совсем другим человеком. Двадцать лет, эгоист, всего год до окончания Принстона и... Я встретил твою маму в выходные на пляже. Я не знал её, она – меня, мы просто... развлеклись, и вдруг – бац, она появляется и говорит, что я в ответе за её беременность.

– Эдвард, прости меня, но... когда происходишь из такой богатой семьи, как моя, а твоя мама, ну, она из семьи простых рабочих... тут трудно угадать, кто искренен, а кто просто хочет с тебя денег поиметь. Я предположил, что она использовала меня как способ вырваться из своего провинциального городка, и не поверил в чистоту её намерений. Плюс... У меня была подруга, которой я изменил с твоей мамой. Господи, ты можешь подумать, что я трахаюсь направо и налево...

Обалдевший, я сказал только:
– Продолжай.
Белла бросила на меня пристальный насмешливый взгляд. Я покачал головой, давая ей понять, что скоро введу её в курс дела.

– После того, как я получил МВА [степень магистра в области бизнеса] и начал работать... я думаю, тебе тогда было лет семь; я начал делать деньги, хорошо поднялся и, в общем, я иначе расставил приоритеты. Я связался с Эсме и попросил о встрече с тобой, но она отказала мне, сказав, что это плохая идея. Сказала, что у тебя своя жизнь, хорошие отношения с отчимом и сводными братьями, что ты считаешь их своей семьёй, и она не хочет разрушать твоё детство или наносить тебе эмоциональную травму. Я мог бы обратиться в суд и потребовать осуществления своих родительских прав, но, по правде сказать... я понимал, что она дело говорит. Когда-то, в двадцать лет, я был плохим отцом и не доверял твоей матери. Но теперь, став старше, я понимал: твоя мама знает, чтó для тебя лучше. Именно тогда я понял, как много потерял по собственной воле, исключив себя из твоей жизни – а когда я готов был вести себя как отец, было уже просто слишком поздно. Я попросил, чтобы она продолжала посылать мне твои фотографии и держала в курсе твоей жизни...

Его прервали – было слышно, как секретарша тихо напомнила, что его ждут клиенты. Эдвард сказал ей, что будет готов через минуту-другую.

– Эдвард... Мне очень жаль. Меня ждут клиенты, и... Пожалуйста, можно, я тебе перезвоню? Это твой номер? Я действительно хотел бы продолжить разговор.

– Мм, да, конечно, хотя сейчас меня поджимает время. Наш самолёт через час, нам надо успеть на него и затем в... ну, на свадьбу. Как ты думаешь, не мог бы ты отправить факсом документ, заверенный нотариально...?

– Да, конечно. Дай мне информацию. – Я взял у Беллы блокнот и продиктовал ему текст нужного документа и номер того факса, куда его требовалось выслать. Он сказал, что позвонит мне на следующей неделе, а затем извинился ещё примерно раз сто за то, что вынужден прервать разговор.

Белла широко улыбнулась, поняв, что мы получили нужное нам разрешение. Она действительно была взволнована этим, и я был этому рад, потому что знал, что она ожидала намного больше от дня своей свадьбы – не дурацкого предложения и поспешной церемонии, и не дурацкого секса без всякого медового месяца или без достойного её кольца.

– Спасибо, – сказал я в телефон, запредельно ошеломлённый всем, что он сказал, и в то же время благодарный, что он согласился одобрить брак.

– Всегда пожалуйста, Эдвард. Поздравляю, между прочим. Твоя мама прислала фотографии с рождественских праздников, и твоя невеста очень красивая. Здорово было наконец-то поговорить с тобой. Желаю вам обоим всего наилучшего. – Казалось, он говорил искренне.

Я поблагодарил его ещё раз и повесил трубку, а затем пересказал Белле все подробности.
– Моя мама совсем ненормальная, Би. Всё время говорила мне, что он эгоистичный ублюдок, все эти годы, а он, оказывается, на самом деле хотел узнать меня, быть частью моей жизни. Я не понимаю, почему она не позволяла ему, ведь он же правда хотел. Я имею в виду... может, я бы и не захотел с ним встречаться, но всё же. Она же должна была дать мне возможность выбора, как ты считаешь? – раздражённо спросил я, выезжая на шоссе, ведущее к аэропорту.

Белла пожала плечами.
– Уверена, что у неё была для этого веская причина. Я имею в виду... тебе было сколько? Семь? Ты же не мог на самом деле принять такое решение – ты был слишком маленьким.

– Верно, – признал я. – Но всё-таки. Да, Карлайл всегда будет мне отцом, и я могу понять её резоны, пока я был маленьким... но когда я вырос, она должна была, по крайней мере, дать мне выбор или рассказать правду.

– Согласна. Но тебе не показалось, что он мог всё это сочинить, и что он только притворялся? Он похож на... хорошего человека?

– Да, не исключено, что он мог соврать; но у меня не возникло чувства, что он врёт. Он, кажется, неплохой. Хочет перезвонить мне, чтоб ещё поговорить.

– Что, правда? Ого, круто. Знаешь, это, кажется, тема дня... наши прекрасные родители превращаются в придурков, на которых нельзя положиться, а те люди, которых мы считали не способными на поддержку, наоборот помогают.

Я кивнул и улыбнулся ей, погружаясь в свои размышления.

Перевод - leverina
Редакция - Мэлиан