Глава 32, часть 2

Отпустить

~%~

Слёзы лились у меня из глаз, как вода из водопроводного крана, пока я убегала домой сквозь туманный утренний воздух. Я сбросила одежду, позволяя теплой воде дýша на время успокоить и расслабить моё тело. Переодевшись в комфортную одежду, я отправила смс-ку Эммету и Джасперу, сообщая, что ушла, и они должны присмотреть за Эдвардом в течение дня. Дня святого Валентина. По иронии судьбы, после всего пережитого, я проведу его в одиночестве.

Я заглотила Ксанакс и Золофт, отключила телефон и уснула.

Мне снилось, что я пытаюсь позвонить, но не могу вспомнить код разблокировки телефона, яростно нажимая кнопки, но не попадая в меню. Я проснулась расстроенная и раздраженная, понимая, что в казалось бы случайном сне скрыт очень глубокий смысл.

Я проспала так долго, что когда проснулась, за окном было темно, а я здóрово проголодалась, но не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь. У меня оказалось несколько пропущенных звонков, большинство от Роуз и Элис. Но один был от Чарли, сообщившем, что он проверял, благополучно ли я добралась домой, и что Мэгги ответила ему «Да». Я слегка улыбнулась, но не смогла заставить себя перезвонить ему. Роуз и Элис так донимали меня, чтобы я разрешила им придти поговорить. Обеим я послала сообщение, что они могут зайти после своих праздничных ужинов, или что они собирались делать в Валентинов день. Я не хотела, чтобы они разрушали свои праздничные планы из-за моего уныния.

Эдвард не звонил, и я была этому рада.

Девчонки появились около девяти, с уродливыми плюшевыми обезьянами, сжимающими сердечки, и множеством объятий для меня. Роуз застряла в дверном проёме моей спальни, качая головой.

- Эл, она слушает Тейлор Свифт в окружении миллиона конфетных обёрток. Всё хуже, чем мы думали.

Хотя она шутила, их вид, нарядно одетых и улыбающихся, снова разжег мои слёзы. Пока я плакала, они обе легли ко мне на кровать, выслушивая всю историю в моём изложении, хоть уже слышали её от Эма и Джаса, которым Эдвард всё рассказал.

Было так больно говорить об этом, особенно из-за того, что я до сих пор не знала: что произошло между Эдвардом и Таней. Я всё ещё придерживалась мнения той части меня, которая верила, что это была лишь шутка, вышедшая из-под контроля. Я не задавалась вопросом, любил ли он меня. Вопрос был в том, любил ли он меня достаточно… и от ответа на него я приходила в ужас.

- Эм сказал, что Эдвард весь день оставался в своей комнате и спал. Они проверяли его каждые несколько часов, но, в конце концов, он спустился вниз только когда мы уходили на ужин. По-моему, он решил, что мы уже ушли, потому что наверняка не хотел, чтобы его кто-нибудь видел в таком состоянии. Белла… он так чертовски сломлен. Он не мог на нас даже глаз поднять. Сидел за столом и гонял ложку по миске с хлопьями со слезами на глазах. Это было самое печальное зрелище, что я когда-либо видела. То есть, я безумно злюсь на него за то, что он был таким ослом, но всё же… – Роуз погладила меня по волосам.

Я не знала, что на это ответить.

Элис мягко добавила:

- Просто для справки ­­– Джаспер сказал – Эдвард настаивает, что не изменял тебе. Он сказал, Таня решила, что он был так возбуждён из-за неё, хоть это и не так. Я склонна ему верить, Белла. Я видела, как Эдвард смотрит на тебя. Не думаю, что он мог бы когда-нибудь тебя обмануть, особенно с этой потрёпанной пи*дой.

У меня вырвался лёгкий вздох облегчения от её слов, хоть этого и не было достаточно, чтобы успокоить меня. Я уже убедила себя, что он не изменял, ведь его вопиющее выражение недовольства ею, сидящей у него на коленях, было достаточным подтверждением, что он не желал сознательно обидеть меня. Но я все ещё была зла на него.

- Возвращаясь к потрёпанной пи*де… – Роуз засияла. Я вытерла нос и уставилась на них, ухмыляющихся.

- Что?

- Как только ты ушла наверх, Элис обрушила на её задницу всю грёбаную мышиную мощь Тасманского дьявола. Я имею в виду кучу выдранных волос и царапины, как после битвы с кошкой. Это было грандиозно, бля! – Роуз захихикала, дав Элис ладошкой «пять», по которой Элис шлёпнула своей пятернёй. Она подула на свои наманикюренные ноготки, беззаботно потерев их о платье.

- Мой первый девчачий бой… не оставил особых следов. А сучке… уж точно понадобится лейкопластырь. О, и может, немного средства для роста волос. Печалька.

Я рассмеялась, казалось, впервые за долгое время, и Бог свидетель, как же это было хорошо. Смех превратился в хохот, затем в истерику, пока Элис в деталях описывала подробности избиения этой дряни. Но это не продлилось долго.

Они ушли, и очень скоро мой телефон заиграл мелодию  Алиши Кис «Любовь – это моя болезнь» [Alicia Key's – Love Is My Disease]… рингтон Эдварда. С тяжелым сердцем я отключила звук, решив, что должна немедленно заменить эту мелодию.

Я не могла с ним разговаривать. Не могла заставить себя снова выслушивать его извинения, не могла вынести дрожь в его голосе, понимая, что он плакал. Мне нужно было время.

Следующий день я провела, сбрасывая звонки Эдварда. В какой-то момент он даже пришёл и постучал в мою дверь, умоляя, чтобы я впустила его. Мои колени подогнулись, а сердце дрогнуло, умоляя открыть ему дверь и пустить его обратно в мою жизнь… хоть он её и не покидал. Но я стояла на своём, одним махом утерев слёзы и съехав на пол у двери, не двигаясь, пока не услышала, что он ушёл.

После этого посыпались сообщения.

Я люблю тебя.

Я скучаю.

Пожалуйста, поговори со мной.

Я не могу так больше. Умоляю. Пожалуйста, позвони мне.

Понимая, что мне нужен серьёзный совет, я сделала глубокий вдох. Не зная, к кому ещё обратиться, я позвонила своему прежнему психотерапевту из Калифорнии. Моё общение с доктором Грин было прервано, когда я переехала. Но я ей доверяла и знала, что она сохранит всё, что услышит, в секрете.

Поэтому я всё ей рассказала.

Бóльшую часть разговора она оставалась беспристрастной, и даже голос сохранил сдержанность и профессионализм, а ведь у неё была дочь моего возраста, и я совершенно точно знала, что моя история зацепила её эмоционально. Она мне здóрово помогла прекрасными советами, большинство из которых я не особенно хотела услышать, но нуждалась в них несмотря ни на что. Её обсуждение того, что я позволяла ему, и как его неспособность до меня дотронуться влияла на наши отношения, каким-то образом выводили меня из себя, даже если она была права. Но одна фраза зацепила меня особенно – что Эдварду нужно время, чтобы излечиться… самостоятельно. Она пояснила, что он вообще не должен был заводить традиционные отношения с девушкой, зная, что соблюдение ограничений будет так сложно для нас обоих. И я давно уже об этом знала. Думаю, он тоже, учитывая то, как он не переставал напоминать мне, что я могу уйти в любое время.

И вот, после того, как он столько раз говорил мне, что я не должна быть в этих отношениях, что не одна я застряла в этой дерьмовой ситуации... именно я оказалась тем, кто, в конце концов, ушёл. Потому что, каким бы адом это ни было для него, для меня это было ничуть не легче. Присутствие Эдварда, как части моей жизни, самой большой, самой эмоционально насыщенной части, отрицательно сказывалось на моём психическом самочувствии и благополучии, в частности, повышением моей тревожности. Уже какое-то время я понимала – наши отношения не были правильными. Но я предпочитала не замечать этого, потому что, насколько он был нужен мне, насколько, на мой взгляд, я помогала ему справиться. Боже, как же я ошибалась!

Он неоднократно говорил мне, что в его жизни я была единственным, кто делал его счастливым, хотя при этом моё существование было главным, что заставляло его беспокойство и депрессию прогрессировать. И зная это, понимая, что наше совместное существование ранило нас обоих, я не могла сделать ничего, кроме как уйти. Я должна была отпустить его.

Понимая, что придётся с ним встретиться, и что моё игнорирование, вероятно, убивает его, я не могла заставить себя произнести слова прощания лично, потому что боялась отступить. Один взгляд в эти гипнотизирующие зелёные глаза, и я готова была сдаться. Кроме того, я боялась идти дальше… боялась прожить жизнь, не ощущая его присутствия в ней. И я так чертовски боялась увидеть его лицо, когда скажу, что всё кончено, в равной степени, как боялась встретить следующий день без него.

Вернувшись в школу во вторник, ужасно подавленная и нервная, я остолбенела, вынужденная встретиться с Эдвардом после того, как по-детски избегала его. Но после его отсутствия на четвёртой перемене, я ощутила огромное облегчение, понимая, что он остался дома. Затем меня накрыло чувство вины,  потому что, вероятно, именно я стала причиной, по которой он не показался. Но самым подходящим описанием стало чувство разочарования, потому что, как бы я ни хотела оттянуть неизбежное, я всё ещё мечтала увидеть его лицо. Не было ни секунды, чтобы я не думала о нём, мечтая увидеть его здесь, а затем благодаря фортуну за то, что его не было. Но главное – я скучала по нему и понимала, что это вряд ли изменится.

На ланче Джаспер сказал мне, что Эдвард действительно отсутствовал из-за плохого самочувствия. Было не трудно догадаться, что он не хотел сталкиваться не только со мной, но и со всеми теми людьми, которые в изумлении пялились на него на вечеринке. Я не осуждала его за то, что не пришел в школу, потому что и сама не горела желанием сюда приезжать.

После обеда Анжела спросила, не хочу ли я помочь ей с продажей печенья, и я согласилась почти с нетерпением, понимая, что любое занятие лучше, чем оставаться наедине с собой и иметь дело с отсутствием Эдварда. День кое-как тянулся, и, наконец, после физкультуры мы поехали в супермаркет купить ингредиенты для выпечки миллиона чёртовых печений с шоколадной крошкой. Мысль о печеньях разрывала меня изнутри, напомнив о чудесном ланче Эдварда, но Анжела умело отвлекла, каждый раз меняя тему разговора. Она рассказала, что с тех пор, как они с Беном начали встречаться, они расставались три раза, примерно раз в три месяца, и как она была несчастна. Она учила меня, как справляться с этим, и я от всей души оценила это.

Я так погрузилась мыслями в историю, которую поведала мне Анжела, что даже не заметила появления Эсме. Сияя, она крепко меня обняла, и я ничего не могла с собой поделать, но потянулась и потрогала её округлившийся живот. Она стала огромной по сравнению с последним разом, когда мы виделись. По её невозмутимому поведению я поняла, что она не в курсе последних событий.

- Эдвард где-то здесь, ­– сказала она, махнув рукой куда-то в сторону и оглянувшись.

Он был здесь? В гипермаркете? Со своей мамой?

Я сглотнула, взглянув на Анжелу в надежде на помощь, как, откуда ни возьмись, Эдвард вышел из-за угла, медленно толкая тележку для покупок. Он замер, увидев меня, его глаза расширились, а рот немного приоткрылся. Он потеребил край своей бейсбольной кепки, очевидно испытывая дискомфорт от нелепости ситуации. Моё сердце дико стучало в груди, и я мысленно поблагодарила Анжелу за присутствие.

Я была слегка ошеломлена его внешним видом… под расстёгнутой курткой он был одет в треники и серую толстовку, которую я не видела раньше. Эдвард никогда не выходил из дома в трениках, даже чтобы сбегать за сигаретами. Взглянув на густую русую щетину на его лице, я догадалась, что он не брился с субботы, а его глаза были опухшими, с заметными темными кругами под ними.

- Привет, – сказала я первая.

Он шаркнул ногами, прежде чем сказать простое «хей».

Это было так неловко.

Эсме поспешно попрощалась, объяснив, что должна закончить покупки, оставив нас троих стоять там в этой странной альтернативной «Эдвард-одетый-в-треники-и-не-бритый-в-продуктовом-магазине-с-мамой» вселенной.

- Я пойду, куплю яйца, Белла. Встретимся здесь? – Анж слиняла, желая дать мне немного времени с ним наедине. Я попыталась схватить её за руку, чтобы заставить остаться и поддержать меня, но безуспешно.

- Ты собираешься домой после этого? Мы можем поговорить? – быстро спросил Эдвард, его голос почти умолял. Боже, его глаза были такими печальными и мраморно-серыми, как и моё мрачное настроение. – Пожалуйста? – прошептал он.

- Я должна помочь Анжеле с этой подготовкой к продаже печенья, но… буду дома около восьми. Позвоню тебе, о’кей?

Он кивнул и слегка улыбнулся. Надежда? Я только что дала ему ложную надежду? Это меня медленно убивало.

Мы с Анжелой помахали на прощание, заплатили за ингредиенты для печенья, а затем я проплакала всю дорогу до её дома, пока она давала мне ободряющие рекомендации. Я боялась этой встречи всем своим существом.

Заехав на свою пустую подъездную дорожку в пять минут девятого, я не сильно удивилась, увидев его сидящим и покачивающимся на моем крыльце с сигаретой в руке. Он не позволил мне избежать этого или отложить. Переодевшись в джинсы и рубашку, он побрился, но оставил на голове бейсболку. Я заметила под рубашкой надетый на шею тонкий черный кожаный шнур, но я никогда не видела его до этого. Его глаза были красными и припухшими… он плакал. Мой мальчик плакал.

Сохраняй свою решимость, Белла. Будь сильной.

Как только я приблизилась, он встал, молча последовав за мной в дом.

Я вздохнула, усаживаясь на диван и подтягивая колени к подбородку. Он сел на противоположный край, наклонившись вперёд и оперевшись локтями в колени.

- Как ты себя чувствуешь?

- Честно? Дерьмово, – фыркнул он. – Сегодня вечером родители узнали, что случилось. Отец накинулся на меня с руганью,… а мама… – он умолк, покачав головой и облизнув губы.

- Они хотят, чтобы я встретился с консультантом по наркотикам, или как там его...

Я вдохнула и медленно выдохнула.

- Может быть, это не так и плохо, – сказала я, сжавшись.

Он фыркнул и потёр глаза ладонями.

- Пофиг. У меня нет проблем с наркотиками, понятно? Мне просто было дерьмово, и я так чертовски скучал по тебе, что принял их, лишь бы почувствовать себя немного лучше. Признаю, это было глупо. Но этого больше не случится. Никогда.

- Приятно слышать. – Тем не менее, я не совсем поверила его словам. – Я не имела в виду то, что сказала той ночью.

- Что конкретно, Белла? Ты сказала много чего. – Он повернулся ко мне, совершенно смущенный.

- Я не ненавижу тебя. Я действительно злилась, но не ненавижу тебя.

- Почему ты осталась со мной в субботу вечером? – спросил он, смущённо разглядывая меня. Его голос при этом сорвался так, будто он сердился.

- Потому что… я не могла оставить тебя одного в таком состоянии. Тебе был нужен друг, поэтому я присмотрела за тобой.

- Друг? ­– он усмехнулся. – Вот кто ты теперь… друг? – Он отвёл глаза и покачал головой. – Что ж, если я не говорил тебе раньше… спасибо. – Он вздохнул. – Слушай, ты, конечно, можешь не верить, но с Таней… ничего не было, клянусь Богом и своей жизнью. Она забралась ко мне на колени, пытаясь отнять своё дерьмо, а потом, не знаю… ей показалось, что я не против поприставать к ней, или ещё что, но я ни хрена не собирался этого делать. И в этот момент ты вошла… и конечно, это выглядело дерьмово. Я бы никогда не изменил тебе, Белла. Я люблю тебя… безумно люблю, – его голос сорвался в конце. – Я бы никогда не причинил тебе боль этим.

Ты уже это сделал.

Я подготовила себя к боли, которая неминуемо наполнит меня вскоре:

- Эдвард, отвлекаясь от того, что случилось в субботу, думаю, нам нужно какое-то время побыть вдали друг от друга. Я говорю о нас, как о паре, или о нас, пытающихся стать парой, потому что сейчас это нам не по силам. Я приняла целую бутылку Ксанакса за месяц, хотя раньше мне её хватало на полгода. Это просто… красный флаг, понимаешь? У меня такое чувство, что всё было против нас с самого начала, и теперь я понимаю, почему.

Он скользнул ближе ко мне, обхватив обе мои ладони своими… отчаянно, так отчаянно.

- Белла, это не так… мы можем всё исправить. Мы столько пережили вместе, я просто знаю, что мы можем это преодолеть. Мы даже можем пойти на консультацию.

Я недоверчиво уставилась на него.

- Ты серьёзно? Ты хочешь пойти к семейному консультанту? Нам по шестнадцать лет… мы встречаемся полгода, у нас ещё даже не было секса! Если нам нужен семейный консультант уже сейчас, тебе не кажется, что здесь что-то не так?

- Я думаю, у нас ебанутые отношения, потому что мы оказались в ебанутой ситуации. Я справляюсь с ней, как могу. О’кей, может быть суббота оказалась не лучшим решением проблем, но я хочу всё исправить, детка, мне необходимо всё исправить. Я точно знаю, что смогу как-то это сделать, просто позволь мне попробовать… – Он поднёс мои ладони к губам и поцеловал их.

- Не думаю, что что-нибудь можно исправить прямо сейчас. В ту ночь, когда ты сказал, что любишь меня, ты дал обещание, Эдвард, что не будешь баловаться коксом, что ты завяжешь с ним. Я не могу… не могу простить тебя за этот обман. Не сейчас.

Он посмотрел на меня из-под ресниц.

- Белла… я никогда не обещал тебе чего-то. Я сказал, что не буду этого делать, но я никогда не обещал.

Я выдернула руки из его захвата и прошипела сквозь зубы:

- И что? Я должна позволить этому продолжаться? Ты должен быть прощён из-за семантики? Эдвард, ты серьезно?

- Блин, Белла… Я знаю, что налажал, о’кей? Таня вообще не должна была находиться в моей комнате. Я велел ей уйти, и она на самом деле ушла, но потом вернулась. Я не знаю, как это изменить. Бля, я вообще не знаю, как сделать хоть что-нибудь правильно. Я чувствую, что просто лажаю снова и снова, и разочаровываю всех, кто меня любит. И мне невыносима сама мысль, что ты мне не доверяешь.

- Да, не доверяю, – прошептала я. – Она трогала тебя. Её руки были в твоих штанах, Эдвард. – Я отвернулась, испытывая отвращение от картинки, атаковавшей мой мозг. Могут понадобиться годы, чтобы выжечь этот образ из моей памяти.

- Пожалуйста, Белла. Я понимаю, что был чертовски неправ, но я найду способ компенсировать это тебе. Пожалуйста, позволь мне всё исправить. Пожалуйста?

- Эдвард… думаю, сейчас не это главное. Ты должен заняться собой сейчас… разобраться в себе, самостоятельно, не имея отношений, которые только всё усложняют. Моё присутствие в твоей жизни, делает тебя таким отчаянным, что ты совершаешь безрассудные вещи, просто чтобы справиться, а  не могу спокойно сидеть рядом и наблюдать, как ты это делаешь, понимая, что я способствовала этому.  Я просто не могу. – Одинокая слеза скатилась по моей щеке. Без колебаний Эдвард смахнул её кончиком пальца.

- Так что, ты расстаёшься со мной ради моего же блага, так что ли? – спросил он, выгнув брови. Его голос сорвался в недоверии.

Я пожала плечами.

- И моего тоже. Для меня это слишком. Я не могу справиться с этим прямо сейчас. Я испытываю больше тревоги и беспокойства, чем в Калифорнии, а я приехала сюда, чтобы избавиться от проблем. Суть в том, что я с удовольствием и добровольно отдала так много, чтобы быть с тобой, а ты пренебрёг моими чувствами, чтобы удовлетворить свои собственные безотлагательные желания и потребности. Но мы ещё дети, Эдвард. Не думаю, что отношения должны быть такими проблемными. Это должно быть весело… а мне… мне совсем не весело.

Он уткнулся лбом в сложенные ладони, а затем внезапно поднял голову:

- С кем ты разговаривала?

- О чём ты? ­– спросила я, отпрянув из-за резкости его тона.

- С психотерапевтом? Моим психотерапевтом? Ты прекрасно знаешь, что не пришла бы к таким выводам сама. Так сказал бы чертов мозгоправ! – огрызнулся он на меня.

Из того, что я прочитала на медицинском сайте в интернете, резкая смена настроения была одним из побочных эффектов выхода из запоя.

- Ты хочешь сказать, что я слишком тупая для того, чтобы самостоятельно сделать такие выводы? – спросила я, приходя в ярость.

- Боже… бля… Белла… нет… прости. Я просто раздражён, и это звучит совершенно созвучно тому, что доктор Кейт сказала мне недавно.

- Видишь? Она тоже с этим согласна. – Он бросил на меня хмурый взгляд. – Я разговаривала с доктором Грин, когда вернулась домой. – Глаза Эдварда расширились в страхе. – Я не называла ей твоего имени, никакой личной информации. И я ей доверяю – она не будет доносить на тебя, или ещё что, так что не беспокойся. Мне просто необходимо было поговорить с профессионалом, и она думает, что нам нужно сделать перерыв. Она говорит, что это не полезно для нас, мучить себя таким образом.

Он прищурил глаза.

- Так что? Это конец? Мы расстаемся? – Я наблюдала, как его кадык подпрыгнул, когда он сглотнул, на глазах у него выступили слёзы.

Я вздохнула, отводя взгляд. Крупная слеза скатилась по моей щеке, оставляя на рубашке мокрое пятно.

О, Боже, о, Боже… просто скажи это.

Я сделала глубокий вдох, а затем медленно выдохнула, пока другая слеза стекала по щеке.

- Да.

Эдвард задохнулся.

- Белла, пожалуйста, не делай этого. Я люблю тебя так чертовски сильно и просто не знаю, как жить… без тебя. – Сдерживаемое рыдание вырвалось из его горла. Он смотрел на меня с таким отчаянием, просто пытаясь держаться из последних сил.

Моё сердце разбивалось на миллионы кусочков. Никогда бы не подумала, что это будет так. Даже представить не могла, что боль может разрывать так сильно.

Он рыдал на моём плече, пока я крепко обнимала его руками.

- Эдвард, прости. Я не хочу причинять тебе боль.

На секунду я подумала, что возможно, просто возможно, мы сможем это сделать. Может быть, я прощу его, и мы сможем перебороть всё это, но потом образ Тани, сидящей у него на коленях, вспышкой промелькнул у меня в мыслях, и я поняла, что так будет лучше. Эдвард должен победить своё дерьмо прежде, чем я смогу даже подумать о доверии к нему снова… если я смогу.

- Я обидел тебя… я всегда делаю тебе больно. Все последние дни я думал, что тебе просто нужно немного времени. Я не был готов, что ты оставишь меня вот так. Не могу представить, что завтра я проснусь, а ты не будешь моей девушкой.

Я стянула его кепку, положив её на диван за собой, чтобы запустить свои пальцы в его мягкие, растрепанные волосы. Он провел носом вдоль моей шеи, оставляя горячие слёзы на моей коже, и тихие рыдания, звук которых я никогда не смогу забыть до конца своих дней.

Прошло довольно много времени, прежде чем он оторвался от меня. Я не отошла, и он не отступил, мы оба боялись потерять этот последний драгоценное физическое единение, которое связывало нас вместе. От меня не ускользнуло, что за последние два дня мы прикасались друг к другу больше, чем за все шесть месяцев…. Это было действительно дерьмово.

Наконец, Эдвард отпустил меня, утирая руками лицо и одевая кепку назад.

Он встал, неловко убирая руки в карманы.

- Я не знаю, что сейчас сказать, Красавица, – прошептал он дрожащим голосом. Моё сердце пронзила боль, когда он использовал моё прозвище. – Я не хочу уходить… не хочу оставлять тебя.

Я стояла, тоже не желая, чтобы он уходил. Все мои надежды, мечты, и моя любовь выходили в эту дверь вместе с ним, и я боролась с желанием затащить его наверх и прижаться к нему навсегда, пока мы не поседеем и не состаримся.

- Ты же знаешь, что я люблю тебя, верно? – спросила я, вглядываясь в его отчаявшееся лицо.

Он кивнул, тихо добавив:

- Мне так жаль, что разочаровал тебя.

Это было последним, что он сказал, прежде чем уйти.

Я погасила свет в гостиной и смотрела сквозь фронтальное окно, как Эдвард медленно идёт домой. Когда он исчез из виду, я переоделась в пижаму, умылась и, забравшись в кровать, бережно взяла рамку с фотографией Эдварда, стоявшую около кровати. Поцеловав фото, я засунула его в дальний угол выдвижного ящика комода, не в силах больше его видеть.

Дорогой Бог,

Пожалуйста, присмотри за Эдвардом и дай ему всё, что нужно, чтобы исцелиться.

Пожалуйста… дай мне сил пережить всё это.

Аминь.

Это был последний вечер, когда я разговаривала с Богом.

~%~

Перевод - dolce_vikki

Редакция - Мэлиан