Глава 34, часть 2.

Шрамы, которые не заживут.

Неделя тянулась за неделей, дни стали немного теплее, обещая скорый приход весны. Я купила билет на самолёт в Калифорнию, взволнованная возможностью повидаться с мамой на весенних каникулах, но в остальном всё оставалось без изменений – две параллельных вселенных абсолютного игнорирования и напускного безразличия. Только в душе я умирала, притворяясь, что всё совершенно замечательно. А Эдвард… казалось, делал всё с точностью до наоборот.

Я заметила в нём ощутимые изменения спустя четыре недели после нашего расставания. Для кого-то другого это было неуловимо, и девчонки считали, что я сошла с ума, но я-то могла отличить. Эдвард стал… другим, более радостным, как будто часть его боли ушла. Он начал добровольно отвечать на уроках, тогда как раньше никогда не заговаривал, пока его не вызывал преподаватель. Его одежда немного изменилась – не по стилю, а по цвету – она стала светлее, более яркой: меньше серого и черного, больше синего и зеленого.

Однажды он даже надел красное. И, кроме того, он улыбался… намного чаще, чем когда-либо до этого. Он вёл реальные разговоры с Беном, Тайлером и Джаспером в кафетерии, а иногда, когда Эммет заходил на ланч, тот тоже присоединялся. Раньше Эдвард изрекал свои мысли при разговоре сварливыми возражениями или недовольным бормотанием, но теперь он действительно… не знаю… прилагал усилия, что ли?

Это произошло во время ланча, когда я узнала, что он планирует попасть в команду по бейсболу. Как обычно, я пыталась одним ухом слушать Элис, а другим фильтровала внешние шумы, чтобы сфокусироваться на голосе Эдварда. Услышав новость, я возликовала и мысленно сделала сальто, радуясь его прогрессу. А внешне просто послала ему понимающую ухмылку, на которую он ответил неуловимым закатыванием глаз без единого звука. Но мы оба поняли, что это был большой шаг вперёд. Моё сердце растаяло от нашего кратковременного взаимодействия.

В тот день, как только прозвенел последний звонок, я пробралась в кулинарный класс, так как знала, что оттуда смогу увидеть бейсбольное поле незамеченная им. Я наблюдала, восхищенная привлечённым вниманием, когда он послал мяч отбивающему и получил кучу восторгов от товарищей по команде за исключением Майка Ньютона, которого Эдвард фактически заменил в роли подающего. Ведь, безусловно, он улучшил команду. Я так гордилась его мужеством и мастерством и надеялась, что этот бейсбольный прогресс будет началом нового пути.

Конечно, я прекрасно понимала, что подсматривание за ним без его ведома делало меня отвратительной лицемеркой. Ну и ладно, он не был обнажён (хотя я бы не возражала), и это все меняло.

Неделю пасхальных каникул я провела с мамой и Филом, пропитываясь солнечным теплом, запахом хлорки и соленой воды, топча от души босыми ногами свежесрезанную траву газона. Я была очень насторожена, собираясь туда, в основном потому, что не хотела пересекаться с Бри, которая жила напротив маминого дома, так что столкновение было почти неизбежно.

Но плохие воспоминания случившегося там со мной перекрыло понимание, что карма может быть жестокой сукой. Бри, похоже, залетела, и не от кого-нибудь, а от Райли, которому пришлось бросить колледж и работать в МакДоналдсе, чтобы обеспечить своего внебрачного ребёнка. Печально.

В ту неделю мама оставила свои бутики на менеджеров, а сама проводила со мной у бассейна дни напролёт, попивая Дайкири – в свой я добавляла ром, пока она не видела – объедаясь вкусняшками, а потом прогуливаясь за покупками на свежем воздухе по блошиным рынкам. Я купила тонну классных сарафанов и сандалей, полагая, что проведу часть лета в Калифорнии вместо Форкса. Мне нужен был перерыв от ежедневных встреч с Эдвардом без возможности любить его всеми возможными способами. Мама жадно выслушивала каждое сказанное мной слово, было ли это о школе, работе, девчонках, отце или Мэгги, или об Эдварде.

Особенно об Эдварде.

И когда пришло время уезжать, я всплакнула, зная, что начну скучать по маме с  первой же минуты после взлёта. Я пообещала ей вернуться на несколько недель во время летних каникул, на самом деле с нетерпением этого ожидая.

В первый день в школе я выглядела неприлично загорелой на фоне своих бледнолицых одноклассников и старалась игнорировать их завистливые взгляды. У меня начались спазмы перед месячными, и всё утро я охала от боли. К тому времени, как я добралась на биологию, боли ещё больше усилились. Я уже было собралась придумать отмазку и отпроситься с урока, как Эдвард занял своё место и молча уставился на меня.

Проигнорировав его пылающий взгляд, я положила голову на стол, почувствовав прохладную поверхность парты щекой.

Он изогнул брови:

- Что с тобой?

Поначалу я испугалась, когда он обратился ко мне, принимая во внимание, что мы не сказали друг другу ни слова за несколько недель.

- Сильные спазмы. У тебя случайно нет «Мидола»? – Конечно, я понимала, что нет, но он всегда держал в сумке какое-то обезболивающее от своей головной боли или случайных приступов.

- Хм, нет, я больше не храню при себе ничего, –  он развернулся на своем сидении, положив руку на стол позади него. – Хей, Джен…

Дженнифер Миллер, грудастая блондинка, типичная красотка-чирлидерша-королева-бала, послала Эдварду огромную улыбку и радостно ответила: «Хей, Эдвард, в чем дело?», - как будто они были старинными друзьями.

Я замерла, с недоверием посмотрев на него. С каких это пор он с ней общается? Или вообще кем-то, коли на то пошло?

Он рассеянно поиграл с ремешком её сумки.

- У тебя случайно нет с собой «Мидола»? – Его голос звучал так вкрадчиво, что один его звук послал лёгкие покалывания во все мои девчачьи места. Не думаю, что он умышленно с ней флиртовал, но определённо творил что-то манипулятивное. Если бы я не была уже безнадёжно в него влюблена, то наверняка влюбилась бы после этой демонстрации.

Эдвард ухмыльнулся, добавив: – Не для меня… для Беллы.

- Конечно, – она вежливо мне улыбнулась. – Хмм, «Мидола» нет, но  по-моему есть немного «Адвила».

Она порылась в сумке и с лучезарной улыбкой отдала Эдварду бутылочку. Мы одновременно поблагодарили её, после чего развернулись обратно к своему столу. Эдвард открыл крышку пузырька и положил две голубые пилюли на мою открытую тетрадь. Затем он открутил крышку со своего «Снапла» и подвинул его ко мне. Я посмотрела на него с опаской, потому что Эдвард даже не подумал о том, что позволяет мне загрязнять свой напиток, при том, что мы даже не разговаривали полтора месяца, не считая общей враждебности по отношению друг к другу.

- Спасибо, – прошептала я, осторожно глянув на него, проглотила пилюли и запила несколькими глотками Айс-Ти. – С каких это пор ты с ней корифанишься?

- С кем, с Джен? – он легко рассмеялся. – Её парень, Брайан, в одной бейсбольной команде со мной. Кроме того, она в группе поддержки. Мы все её знаем.

Я кивнула, полностью вернувшись к комфортному обмену любезностями между ними. Это заставило меня порадоваться за него, но в то же время казалось странным. Он никогда не был таким милым ни с кем, кроме меня, и это понимание меня расстроило.

Эдвард посмотрел на свои руки и покатал ручку по книге.

- Знаешь, противозачаточные таблетки должны помогать при спазмах.

Я состроила гримасу, с немым вопросом… Что?

Он пожал плечами.

- Я знал девушку в Чикаго, у которой были очень сильные боли в это время, а когда она начала принимать эти таблетки, всё прошло. Просто для сведения.

- Буду иметь это в виду. – Я развернулась и с улыбкой вернула Джен пузырёк с таблетками.

Эдвард начал бесцельно чиркать на бумажной обертке книжной обложки. Он был единственным во всей школе, кто обновлял их каждый месяц, как по часам, поэтому обложки всегда были новыми. У всех остальных они практически свисали лохмотьями.

- Э-э-э, хм… как провела время у мамы?

Я никогда не говорила ему, что собиралась съездить к маме на каникулы, ведь мы не разговаривали. Но предположила, что здесь не обошлось без болтливых ртов моих подруг, да и моя загорелая кожа говорила сама за себя. Я была почти встревожена его попыткой завести беседу.

- Хм… да, было здóрово, на самом деле. Я действительно скучала по ней и Филу… и по солнцу, – усмехнулась я. – А чем ты занимался, чем-нибудь интересным?

Он покачал головой и поджал губы.

- Только тренировки по бейсболу.

- Как успехи? – спросила я, как будто не наблюдала за ним почти каждый день и не знала, что он делает потрясающие успехи. По крайней мере, на мой посторонний взгляд это выглядело именно так. Я замерла, расстроенная этой мыслью, ведь действительно стала для него… посторонней.

- Хорошо, классно. Это… на самом деле здóрово снова играть, – он вздохнул, почесав затылок.

- Белла… я, хм… – Баннер прервал нас, раздавая задание на лабораторную, и мы тут же взялись за работу, положившую конец нашему разговору. – Не важно, – прошептал он тихо.

Ну, хотя бы, он не был больше враждебным. Это уже что-то, верно?

Но после этого все вернулось на круги своя, мы снова перешли от теплых отношений к соперничающим «бывшим». Это было так странно. Вся наша компания пыталась приспособиться к новым реалиям. Девчонки тусовались со мной в пятницу вечером, в то время как парни зависали отдельно, занимаясь тем же, чем  обычно.

В субботу все они делились на пары, и тогда я развлекала себя просмотром фильмов и едой на вынос, предаваясь грусти и сожалению из-за своего одиночества. Друзья всегда приглашали меня присоединиться к ним, но, зная, что Эдвард тоже приглашён, я отказывалась. Кроме того, последнее, в чем я нуждалась – это почувствовать себя пятым колесом в телеге, или шестым, в случае, если Эдвард согласился бы пойти. Но Элис говорила, что Эдвард редко присоединялся к ним в любом случае. Иногда я уезжала в Сиэтл провести время с отцом и Мэгги, если они не приезжали в Форкс на выходные.

Сказать, что я чувствовала себя одиноко, было бы огромным преуменьшением.

После школы я много времени проводила с Анжелой. Она была веселой, милой и очень объективной и уговорила меня присоединиться к «Клубу Лидеров». Идиотское название для клуба, который в основном проводил мероприятия по сбору денег и добровольческие акции для поддержания духа школы.

В настоящее время мы работали над студенческим балом, мойкой машин, пикником старшеклассников и шоу талантов, которое, как я слышала, должно было стать грандиозным событием в старшей школе Форкса и одним из их крупнейших сборов денег в году. Между всеми этими занятиями я ещё успевала следить за тренировками Эдварда, так что это был для меня беспроигрышный вариант.

Недолго думая, я повадилась ездить на все до единого бейсбольные матчи Эдварда, никем не замеченная. Вся его семья, включая моих подруг, собиралась там на трибунах, болея за него. И это было так странно для меня – быть там и не быть с ним и для него. Я знала, что после игр они выбирались поесть мороженого или ещё чего-нибудь, и меня ужасно расстраивало понимание, что я не была более частью этой жизни… и что это был мой выбор.

Хотя, на самом деле, это никогда не было моим выбором. Имей я возможность выбирать, выбрала бы совместное будущее с Эдвардом – без запретительных судебных приказов, бывших подружек, наркотиков, гиперопекающих родителей и другой ерунды. Как будто это могло когда-нибудь случиться.

Кроме того, эти поездки стали настоящим испытанием, так как внезапно появилась куча девушек, начавших регулярно посещать игры, и, бьюсь об заклад, они приезжали, чтобы пускать слюни на задницу Эдварда. А его задница просто великолепно выглядела в тех обтягивающих бейсбольных штанах. Иногда я совершенно забывалась, любуясь этой задницей, как будто её совершенство гипнотизировало меня. Так что не могу сказать, что я осуждала их одержимость.

Во время выездных игр я нарочно приезжала с небольшим опозданием, сидела в своей машине с чашкой из Старбакса и незаметно оттуда наблюдала. Во время домашних игр я прокрадывалась в открытую школу под предлогом посещения туалета, затем пробиралась наверх, чтобы получить вид на поле с высоты птичьего полета. Я всегда была вынуждена прятать машину в жилом квартале на противоположной стороне улицы, так как не хотела быть пойманной. Я определённо унаследовала от отца шпионские навыки, и, думаю, он мог бы мной гордиться.

Эдвард на бейсбольном поле… был просто восхитителен. Там он становился совершенно другим человеком. Он требовал внимания, и оно у него было. Он вроде как прогуливался по насыпи с такой уверенностью в себе… которой я никогда в нём раньше не замечала. Эдвард выглядел совершенно расслабленным, когда наступал черёд его бросков.

Ловец и тренер выбегали к нему на насыпь до начала игры. Он внимательно слушал в течение нескольких минут, прежде чем запрокидывал голову и смеялся, как будто кто-то рассказал ему самый забавный анекдот. Тренер хлопал его по плечу, а ловец всегда хлопал его задницу своей перчаткой. Мне это казалось немного странным, но, наверное, такова была традиция.

Ритуал Эдварда всегда был один и тот же. Он опускал взгляд вниз и растирал стопой дёрн, чтобы удобнее зафиксировать ногу. Затем он размахивал рукой наподобие ветряной мельницы, хватал за локоть и растягивал предплечье. После этого он забирался под рубашку, доставал кожаный шнур, постоянно висевший на шее, и подносил то, что на нём висело, к губам. Было похоже, что он целовал эту вещь, прежде чем вернуть в безопасное место под своей футболкой. Я предположила, что это был его амулет на удачу.

Ярко-синяя надпись «Спартанец» гордо красовалась на его груди, и я могла видеть намёк на синюю футболку, заправленную в его штаны в тонкую синюю полоску. Его ярко-голубые носки обтягивали длинные ноги, пока он прогуливался по площадке, делая последние успокоительные вдохи. Он возвращался на насыпь, перекидывал свою шляпу ловцу, и игра начиналась. Эдвард абсолютно поразил меня грацией, с которой он располагался в круге питчера. То, как он – словно раскручивающаяся молния – бросал мяч, захватывало дух, без преувеличения. Не было сомнений, что он нашел свой дом, свою нишу, своё счастливое место. Я так им гордилась. Как и вся остальная школа, потому что победная серия, которую проводила бейсбольная команда Форкса, по-видимому, была связана с их новым подающим и тем фактом, что его подачи были настолько быстрыми, что отбивающий другой команды не имел никаких шансов.

Но, как бы то ни было, он, похоже, совершенно не был во мне заинтересован. Время от времени я пыталась завязать с ним разговор в классе, и он даже несколько минут мило разговаривал со мной о всякой ерунде, но всегда первым заканчивал разговор, заставляя меня думать, что он не имел желания вести эти беседы в принципе. Так продолжалось какое-то время, и я начала терять надежду, что мы когда-либо сможем найти свой путь назад друг к другу.

То есть, очевидно, что бы он ни делал, это имело мощное воздействие на его жизнь. Были ли это новые лекарства, которые он принимал, или консультации, тот факт, что он не курил больше сигареты или травку (которая, по слухам, не так и успокаивала), или потому что играл в бейсбол, я не была уверена, но это работало. Эдвард стал другим человеком.

Что напугало меня больше всего, это то, что возможно сказался тот факт, что меня не стало в его жизни, и со мной ушли все его беспокойства, что и сделало его здоровым. Может быть, то, чего я хотела для него так сильно, на самом деле принесло свои плоды – попытка его исцеления и совершенствования без моего участия удалась, и ему на самом деле лучше без меня.

Незаметно март перетёк в апрель, а апрель в май, потеплело, все чаще выглядывало солнце. Отовсюду слышались разговоры о бале, нарядах для бала, музыке для бала, и бла-бла-бла-для-бала, что выводило меня из себя, ведь я не собиралась туда идти. Я реально-реально хотела пойти, но только с Эдвардом, и очевидно, этому не суждено сбыться, потому что он не ходил на танцы. Ах, да, и потому что мы не разговаривали.

А в моей жизни почти все оставалось по-прежнему, с несколькими незначительными изменениями. После случайного предложения Эдварда воспользоваться противозачаточными таблетками и серьезных болей, измучивших меня в следующем месяце, гинеколог выписал мне таблетки. Никаких больше спазмов и трехдневных менструаций, которые я едва замечала; большое спасибо, Эдвард. Также я благодарила удачу, что до сих пор пользовалась маминой страховкой, ведь если бы отец узнал, что я на таблетках, то нацепил бы на меня пояс целомудрия.

Другим светлым пятном стало известие от очень возбужденной Элис, что Эсме родила маленькую девочку. Я была безумно рада за всех них и купила малышке крошечную пару розовых блестящих пинеток – не больше, чем размер моего указательного пальца. Я отправила их вместе с маленькими пушистыми носочками и крохотными бантиками для волос в подарочном пакете, оставленном у них на пороге.

Ох, и когда я собралась на стрижку, Мэгги уговорила меня покрасить несколько прядей в карамельный цвет. Эдвард, который неделями не обращал на меня внимания, повернулся ко мне на биологии и подхватил пальцем локон, чтобы рассмотреть его поближе. Затем он немедленно дал мне понять, что ненавидел это, бросив мне взгляд, говорящий –  «фальшивка».

Я показала ему «птичку», говоря тем самым, что это больше не его дело. Но на следующей неделе вернула свой натуральный цвет, так как все ещё не избавилась от желания ему нравиться.

А потом наступил уикенд, который изменил всё. Потому что в тот уикенд я познакомилась с Джейми.

Я проводила вечеринку в Порт-Анжелесе для маленькой пятилетней Кэти. Темой дня рождения была Золушка. Парик и платье сводили меня сума, заставляя чесаться. Я с трудом дожила до конца представления. Как только час магии и волшебства подошел к концу, я переоделась в ванной хозяйки, и пока никто не смотрел, сперла… бесхозный мешок сладостей со стола с подарками и спрятала его под чехлом с платьем, свисающим у меня с руки. (Там оказалось карамельное ожерелье, и я действительно мечтала его съесть. Ну, может быть, я также слишком хотела глупое огромное поддельное розовое блестящее бриллиантовое кольцо. Не так уж много мне нужно было для счастья в эти дни). Вот только когда я его тырила, то не подозревала, что на удивление милый старший брат Кейти наблюдал из-за угла и дожидался, пока я выйду из ванной, что он позже сам признал.

Он поймал меня. И пока я пыталась украдкой спихнуть пакет обратно на стол, он ткнул в меня пальцем, усмехаясь.

- Слишком поздно. Ты попалась. Я могу сказать маме, что Золушка – воришка. – Он ухмыльнулся, прислонившись к стене. 

О, боже, да он откровенно со мной заигрывал!

Я смутилась, мягко говоря, но изобразила раскаяние и стыд. Вздохнув, я прижала руку к груди и прошептала:

- Ты не посмеешь сделать этого с бедной сироткой из сказки.

Он легко рассмеялся, его ярко-голубые глаза искрились весельем.

- Я не Прекрасный Принц… но вот что тебе скажу. Ты отдаёшь мне эту упаковку Твизлерс (сладости – лакричные палочки), и мы притворимся, что ничего не случилось.

Прищурившись, я изогнула бровь. У него были взъерошенные светлые волосы и невинное выражение лица, одет в футболку с джинсами и украшен одним из девчачьих ожерелий из бус. Ну просто американский сосед-сёрфер. Он выглядел изумительно, даже когда угрожал настучать маме обо мне.

- Договорились.

Мы провели следующие полчаса на его крыльце, болтая ни о чём и поедая шоколадные Твизлерс. Я рассказала, что переживаю недавний разрыв, и он признался, что проходит через такую же ситуацию. Хоть наши проблемы взаимоотношений отличались друг от друга, я думаю, что наши разбитые сердца говорили на одном языке.

Когда перед уходом он спросил мой номер телефона, я нерешительно дала ему адрес своей электронной почты, решив, что было бы неплохо общаться с кем-то моего возраста, особенно с парнем, чтобы поболтать о чем-либо кроме Каллена, или друзей Каллена. Мне не улыбалось начинать какие-то новые отношения, и я четко дала это понять, оставив только почту.

Удивительно, но Джейми прислал мне письмо тем же вечером, и мы долго болтали через сеть быстрых сообщений. Он был веселым и очень милым и немного не от мира сего. Он спросил, не хочу ли я пойти с ним на благотворительный карнавал, назначенный на следующие выходные в его школе. Я, понимая, что мне снова предстоит провести субботний вечер в одиночестве, с радостью согласилась. Это не казалось странным, или плохим, или неправильным в тот момент.

В ту субботу было необычайно тепло, солнечно, выше 60 градусов (около 16 по Цельсию). Эдварду предстояла утренняя игра в Хокуиаме (городок Хокуиам, Штат Вашингтон), на которую я не попала, потому что проспала.

Вместо этого я провела день, пропалывая и сажая на участке розовый бальзамин (который купила в школе на цветочной распродаже) в клумбы и наслаждаясь редким кусочком солнца, надеясь, что оно освежит мой поблёкший загар.

Я обратила внимание, что кошачье семейство, жившее под моим, крыльцом куда-то подевалось, вероятно перебрались в менее унылое место.

Около пяти я отправилась принять душ и все еще не знала, что надеть, потому как не хотела выглядеть слишком заинтересованной, и, определённо, не собиралась посылать Джейми противоречивые сигналы. Он знал, что я не готова предложить ничего кроме дружбы, и, похоже, был на это согласен.

Мы уже встретились ранее на этой неделе перекусить пиццей и, хоть сначала было достаточно странно, потом получилось довольно весело тусоваться с ним. Но теперь мы встречались вечером, что совершенно отличалось от тусовки после школы, и я не понимала, зачем, к чертям, я это делала.

Я закончила сушить волосы и наносила тушь, когда прозвенел дверной звонок. Элис была при полном макияже, с высоким хвостом, очевидно сразу после концерта.

- Что вы, ребята, планируете на остаток вечера? – спросила я на обратном пути в свою комнату. Я собиралась пригласить их на карнавальную вечеринку, но потом передумала, решив, что между мной и Эдвардом и так всё слишком странно, так что не следует вбивать клин между ним и друзьями.

Она вздохнула, плюхнувшись в моё кресло-качалку.

- Всё то же старое дерьмо. Вроде предполагался костер в эти выходные, но мы, вероятно, закончим тем, что припаркуемся в соседнем квартале, напьемся в машине Джаспера, а потом будем валять дурака, пока не протрезвеем. – Элис закатила глаза, выражая скуку от этой идеи. – Ох,.. прости, – она перепугалась, поняв, что вела себя не очень тактично, хотя обычно не допускала таких промахов. Но меня это не очень тронуло.

- Звучит весело, – усмехнулась я.

- А ты куда собралась, Мисси (юная мисс – шутливое обращение к молодой девушке)?

Я пожала плечами.

- Потусоваться с другом. – Я не рассказывала ей или Роуз о моей недавно обретенной дружбе с Джейми только потому, что они имели болтливые рты, и их бойфренды узнали бы обо всем ровно через десять секунд. В этом не было никакой тайны, но я не хотела, чтобы информация дошла до ушей Эдварда и заставила его сделать неверные выводы, как он сделал в тот раз, когда узнал, что я ходила с Джейком в кино.

- Друг? – она шутливо стрельнула в меня глазами. – Что это за друг?

- Просто кое-кто, с кем я познакомилась на выступлении. Мы собираемся на школьный карнавал, ­ пробормотала я, нанося розовый блеск на губы.

- Кое-кто? Кое-кто мужского пола? Потому что ты не надеваешь свои любимые обтягивающие-задницу-как-вторая-кожа джинсы ради кое-какой девчонки… если только из-за Эдварда ты не перешла в другую команду?

Я закатила глаза.

- Это не то, о чем ты думаешь, Эл. Он просто друг. Мы поболтали в чате через компьютер и он классный, понимаешь? Он тоже сейчас переживает расставание, поэтому понимает меня.

- Так это свидание? Что ж, тем лучше для тебя, ведь так? Пора тебе уже вылезти из своей раковины.

Я остановилась, чтобы посмотреть на неё через отражение в зеркале.

- И что это должно означать?

- Ну, все что происходит у вас с Эдвардом… это так грустно. Он, очевидно, делает все возможное, чтобы двигаться дальше, а ты просто сидишь здесь вся такая грустная и … чёрт! Я думаю, хорошо, что бы собираешься на свидание.

Мой желудок сжался.

- Это не свидание.

Он двигается дальше? Правда?

- Ну, может Эдвард должен думать, что это оно? Может это даст ему какой-то стимул по крайней мере… не знаю… сделать усилие быть с тобой… милым. Вы, ребята, больше даже не разговариваете. Когда-то вы были друзьями, но сейчас он даже не говорит с тобой…

- Мне кажется, это потому, что он не хочет больше быть со мной, Эл. – Я грустно пожала плечами. – Он кажется таким незаинтересованным, увлеченным другими вещами. Знаешь, как говорят – бойся своих желаний? Я хотела, чтобы он стал лучше без меня… что ж, похоже, мое желание исполнилось.

Она опустила взгляд на свои руки.

- Джаспер говорит, он делает удивительные вещи. Он ходит к консультанту и на терапию, и просто… почти вернулся к тому парню, каким был до того, как эти тупые девицы разрушили его жизнь.

В душЕ я улыбнулась, счастливая от того, что услышала, но все еще такая грустная. Я хотела знать этого человека, эту версию Эдварда. Внезапно на меня накатила зависть к его семье и моим друзьям, ведь они имели возможность узнать новую и улучшенную версию Э.

Элис откашлялась, меняя тему разговора.

-  Так что… он за тобой заедет?

- Да, хотя это так глупо, потому что мы просто вернемся в Порт Анжелес, так что я не знаю, зачем он беспокоится, но Джейми настаивал…

- Во сколько он собирался быть здесь?

- В половину седьмого. ­– Я обернулась посмотреть на часы. Было уже двадцать пять минут. – Можешь посмотреть, подъехал он или нет?

Элис встала, подошла к окну, а я в это время взяла клатч и запихнула туда все самое необходимое.

- Хм… его пока нет, но… парни играют в баскетбол прямо перед домом, – проинформировала она с сожалением.

- И что? – спросила я недоуменно, прежде чем до меня дошло. – Эдвард тоже? Дерьмо, Эл, заставь их вернуться в дом! – Я вытолкнула её из спальни, доставая телефон, чтобы задержать Джейми. Последнее, что мне было нужно, чтобы Эдвард увидел меня выходящей, ведь он совершенно ясно воспримет это, как свидание. Черт возьми!

Не успела Элис открыть входную дверь, как машина Джейми заехала на мою подъездную дорожку. Минута в минуту. Я вздохнула, расстроившись.

- Если они спросят, кто это был, скажи… скажи… , – я судорожно пыталась найти приличное алиби, но ничего не приходило в голову. – Просто придумай что-нибудь, окей?

Джейми вышел из машины, одетый в темную рубашку-поло и слаксы цвета хаки… абсолютно не похожий на то, каким я привыкла видеть Эдварда. Увидев меня на крыльце, Джейми улыбнулся и слегка помахал рукой, когда я перехватила его на полпути к дому. Я совершенно не хотела, чтобы он подошел ко мне у двери, так как это привлекло бы к нам ещё больше внимания. И все равно в тот момент я поняла, что мне не удалось остаться незамеченной, так как на противоположной стороне у соседей резко прекратилось всякое движение и стих ритмичный звук стучащего по асфальту мяча.

После быстрого знакомства Джейми и Элис, она шепотом попросила позвонить ей, если он попытается предпринять что-либо не очень дружелюбное, и помахала рукой, прежде чем убежать вниз по улице к ожидающему её бойфренду. Я забралась в машину Джейми, стараясь не смотреть в соседний двор, притворившись, что мне три года, и вооружившись теорией «если я тебя не вижу, то и ты меня не видишь». Но, пока Джейми отъезжал, я смогла бросить мимолетный взгляд в боковое зеркало с его стороны. И с досадой заметила, что все пять парней, игравших на улице, замерли у своей дорожки. Эдвард стоял в центре, с сияющей в виде золотого нимба в свете заходящего солнца шевелюрой. Он был без рубашки и держал мяч у бедра, просто уставившись на задние огни отъезжающей машины.

Он видел.

 Меня тотчас затошнило, и чувствовала я себя ужасно. Я прикрыла глаза, а затем заставила себя поболтать с Джейми, понимая, что на данный момент ничего толкового не могу сделать. Заняло какое-то время отодвинуть мои терзания в сторону и попытаться хорошо провести время, несмотря на тревогу и чувство вины, поглотившие меня, хотя боль застряла внутри на весь оставшийся вечер. Я надеялась, что Элис сможет придумать что-нибудь безобидное хотя бы на то время, пока я не смогу полностью объяснить Эдварду сама. Я не желала продолжать ранить его снова и снова, но, казалось, мы застряли внутри замкнутого круга, и этому не было конца. Я не знала, как прекратить причинять ему неизбежную боль, и в то же время пытаться продолжать жить своей жизнью.

Но было ли это тем, что я делала?  Продолжала жить?

Я напомнила себе, что Эдвард предпочёл игнорировать меня последние три месяца, так что даже не стоило дергаться из-за этого. Ему, наверное, все равно.

И Джейми действительно оказался славным парнем. Мы побывали на фестивале, я познакомилась с некоторыми из его друзей, действительно классными, и он выиграл для меня плюшевого цыпленка с большим фиолетовым бантом на шее… ставшего одним из самых странных призов, что я получала. Мы перекусили тортом-муравейником, обошли кучу аттракционов, и я поняла, что впервые за несколько месяцев на самом деле в состоянии отдыхать без одержимости Эдвардом... сильной.

Джейми был просто… очень классным и милым и джентльменом. Он не ругался, не упоминал имя Господа всуе, был необычайно вежливым и смеялся над всеми моими шутками, вернее,  жалкими попытками шутить. Он был – за неимением лучшего слова – временной панацеей... или хорошей заменой, хоть и подделкой... Я пока еще не поняла точно.

В какой-то момент вечера я решила, что хочу сыграть в игру, где ты стреляешь из винтовки по целям, расположенным в случайных позициях на старой картине из вестерна. Каждый раз как я попадала в цель, объект причудливо двигался, или играла сумасшедшая музыка, и я так хорошо проводила время, что не заметила, как Джейми положил свои руки мне на бедра, и его подбородок пристроился у меня на плече, пока я уничтожала свои мишени. Я вроде как застыла, не понимая, испытывать ли неудобство от этих нежных жестов и непривычно тесного соседства с другим человеком… мужского пола. Не то, чтобы мне было с чем сравнить. Ведь Эдвард никогда не делал ничего подобного, просто потому что не мог, и, Боже, я так страстно этого желала…

Проблема в том, что оставалось ещё больше года до того, как он смог бы это делать – если он ещё будет хотеть, и до этого было ещё та-а-ак далеко.

Я склонила голову, пытаясь понять, должна ли его игнорировать. А затем, когда решила, что это меня не так уж сильно беспокоит, я отложила винтовку и позволила ему идти, положив руку мне на талию, пока я ему улыбалась. Это продолжалось, пока мы не достигли верхушки колеса обозрения, и движение внезапно остановилось, чтобы дать другим пассажирам войти, что меня немного напугало. Я не была большим любителем высоты, но Джейми убедил меня, что будет весело, а он не ошибался до сих пор.

Он ухмыльнулся, скользнул рукой по моему колену, чтобы переплести свои пальцы с моими. Его теплая ладонь немного сжалась, и он попросил меня закрыть глаза, когда механизм снова завертелся. Его губы оказались у моего уха, и внезапно он прошептал: «Я так хочу поцеловать тебя, Белла».

Я открыла глаза, успев заметить, как он облизнул губы. В этот миг волна предвкушения пронеслась по венам, и я наклонилась вперёд, слегка прижавшись своими губами к его.

Такая малость не может повредить, верно?

Я подалась ближе, отвечая его зову, чувствуя, как его пальцы тонут в моих волосах. Мои глаза непроизвольно закрылись, а его язык мягко проник между губ, моля впустить. И я нерешительно открыла рот, позволив ему проникнуть внутрь.

Это было бы так легко... просто позволить ему взять меня туда, куда я так отчаянно хотела попасть, подальше от Эдварда, и Калленов, и дерьма, которое накопилось в жизни, дерьма, оставившего меня испуганной и одинокой и циничной и задумывающейся, буду ли я когда- либо, смогу ли когда-либо двигаться дальше без него.

Легко, потому что Джейми был умный и веселый, и заботливый, и совсем непохожий на Эдварда. Он олицетворял американскую мечту – спортсмен, носивший "Аберкромби" (Бренд Abercrombie & Fitch — популярная марка американской одежды высокого стиля и очень добротного качества; Abercrombie & Fitch превратился в дерзкий бренд для тех, кто молод и ценит активный образ жизни), хороший парень из соседнего двора, который не курил, не матерился, не имел психических проблем или тупых запретительных приказов, не заботился отказом папаши, бросившего его, или не контролирующего свой ОКР, или "кузин", укравших его невинность, любивших прикоснуться к нему и дать ему наркотики, или хоть что-либо из этого ужасающего багажа, который был непосилен для шестнадцатилетнего. Он был молодым, свободным и мог быть всем, о чём я только мечтала, хотела и нуждалась. Он мог все это исправить и победить мою грусть, позволить мне почувствовать себя любимой снова. Легко, ведь это был просто Джейми.

Но Джейми не был Эдвардом.

Но это было совсем не просто, потому что я никогда не почувствую к Джейми и сотой доли интенсивности, что чувствовала к Эдварду. И я отпрянула, прикрыв рот рукой, тогда как мой желудок яростно сжался в приступе тошноты.

- Джейми, я не могу этого сделать. Я не… – Что я не? – Я не готова… – Я никогда не буду готова.

- Прости, Белла, я не собирался… просто… это не так уж важно, понимаешь? Мы можем общаться, и целоваться, и все остальное, никак не обозначая это. Ты мне очень нравишься, и я подумал, что тоже тебе нравлюсь, но… – он прикусил губу, заметно задетый, несмотря на предварительное предупреждение, которое я ему озвучила на прошлой неделе о моей неспособности оставить в прошлом свои отношения с Эдвардом.

- Ты мне очень нравишься, Джейми, но я, наверное, отношусь к этому немного по-другому, чем ты. Я надеялась, что смогу это сделать, но ещё не время, понимаешь? Я ещё не готова. Прости.

-Эй, эй, не беспокойся об этом. Прости, если я слишком давил на тебя. Я просто подумал, что… не знаю… что между нами что-то бóльшее. Я полагаю, мне придется поработать над моим заскоками в стиле "Бунтаря без идеала", если я хочу произвести впечатление на Беллу Свон. – Он усмехнулся, шутливо толкнув моё плечо своим.

Если бы всё было так просто.

Как бы ни был великолепен Джейми, и, вероятно, он был действительно хорош для меня, если бы я не встретила Эдварда, мы превосходно могли бы поладить. Но дело было в том, что он просто не Эдвард. Никогда им не будет, и в душе я понимала, что ничто и никто не сможет приблизиться к тому, что я чувствовала к нему. Я была навсегда разрушена, обречена всю жизнь страстно желать сломленного парня, с которым никто не мог сравниться.

Но я не могла винить Джейми за попытку. Я посылала ему такие смешанные сигналы… позволяла держать меня за руку, и все такое. Он оказался понимающим, даже пошутил насчет комплекса неполноценности, позволяя неловкости быстро рассеяться, пока поездка подходила к концу.

Мы встретились с его друзьями около аттракциона с каруселями, когда я заметила, что получила смс от Элис, отправленную задолго до этого.

Э. действительно расстроен. Я сказала ему, что Джейми просто друг с работы, но он раздавлен. Извини, я на самом деле пыталась. Позвони мне позже. Эл.

И это окончательно испортило мой вечер. Мало того, что мне уже было дерьмово из-за всего этого веселого не-пара-общения, что я вела с этим парнем, на самом деле я мечтала пережить все это с Эдвардом.

Мы закончили, перехватив немного еды в закусочной, открытой допоздна, и хотя я безумно устала и была готова закончить «свидание», я согласилась просто, чтобы избежать возвращения домой. В конце вечера по пути назад в Форкс, я оставалась молчаливой и замкнутой, переживая из-за нашего поцелуя и ужасного чувства вины за него, в то же время страшась иметь дело с другим сокрушительным ударом по Эдварду. Сколько ещё мог выдержать это парень, прежде чем окончательно сломаться ?

- Что ж, это было весело, – сказал Джейми, шутливо сжав цыпленка в моих руках. Посмотрев на дом Калленов, я заметила, что все их машины стояли на подъездной дорожке, но свет горел только у входа в дом.

Я хмыкнула, слегка нахмурившись.

- Извини, я знаю, что оказалась не лучшей компанией сегодня. Сейчас много, чего происходит, понимаешь?

- Понимаю, поверь мне. Ты была идеальной компанией, и ещё раз извини, что пытался торопить события. – Он наклонился ко мне, нежно сдвинув прядь волос с лица. Жест был таким ласковым, что заставил моё сердце сжаться от боли, ведь я хотела, чтобы это Эдвард сидел рядом со мной.

- Ненавижу видеть тебя такой грустной. – Он потянулся, отстегнул свой ремень безопасности так, чтобы наклониться вперёд. Его руки обвились вокруг моей спины, крепко прижимая меня к нему в этом действительно неловком и весьма неожиданном объятии. Я замерла, не в силах расслабиться. Джейми не злился, и я достаточно ему доверяла, но это просто не ощущалось правильным. Он не ощущался правильным. Когда я выбралась из объятий, наши щёки коснулись друг друга.

- Эм… спасибо за вечер, – сказала я тихо, покачав фигуркой цыпленка перед ним, прежде чем открыть дверь. Он помахал рукой, дождавшись пока я войду внутрь дома, и только после этого отъезжая. Я не могла дождаться, когда окажусь внутри.

Бросив куртку на кресло, я небрежно кинула цыпленка на диван и отправилась наверх. Было поздно. Я устала и была расстроена, потому что Джейми не стал панацеей, которой я надеялась он мог бы стать.

В тот момент я скучала по Эдварду сильнее, чем когда-либо. Сердце изнывало от желания быть с ним, и я так сильно хотела ему позвонить, просто чтобы услышать его голос. Я держала телефон в руке, мой палец нажал номер его быстрого набора.

Будь проклят определитель номеров!

Если бы только я могла просто оставить ему голосовое сообщение и тем самым решить все проблемы.

Но, несмотря на мое начальное намерение насчет вечера, Эдвард знал, что я уехала с другим парнем, и я не могла винить его за гнев. По этой же причине я не могла позвонить и объяснить, почему так расстроила его сегодня. Не могла признаться, что поцеловалась с другим парнем, и ужасно чувствовала себя из-за этого. И как больно мне стало от осознания, что это был не он. Поэтому я послала простое смс, выражавшее единственное, что я могла ему сказать, после чего выключила свет.

Я скучаю по тебе.

Лёжа в темноте я ждала ответа, затаив дыхание и надеясь услышать звук знакомой машины, проезжающей вниз по улице. Через два часа, не услышав ни машин, ни смс, я натянула одеяло до подбородка и позволила чувству вины и унынию меня усыпить.

~%~