Глава 39 ~ Всё, чего я хочу

Часть 2

Мысленно поблагодарив Бога и быстренько поправив жалкую обмяклость у себя в штанах, я – с соблюдением всех и всяческих правил – выехал с обочины обратно на шоссе и весь остаток пути следил за тем, чтобы не превысить скорость. Мой стояк испарился, а блаженная мысль о том, чтобы кончить в рот своей девушке, полностью потеряла актуальность.

Белла спросила меня, не злюсь ли я, и я уверил её, что нет. Я также извинился за то, что был с ней резок; но должна же она понимать, что быть дочкой полицейского ещё не означает, что можно считать себя выше закона и вести неуважительно по отношению к полицейскому в форме и при исполнении. Белла держала мою руку и целовала мне пальцы, помогая снизить до безопасного (или где-то около того) уровня мою тревогу. Стресс плохо на меня влиял.

Мы остановились у придорожного магазинчика, чтобы купить воды и большую чашку кофе без кофеина для Беллы. Заодно прихватили кое-что перекусить и тайленол. На всякий случай, если вдруг в домике не окажется еды. Я знал, что утром Белла будет голодна, и не хотел, чтобы она весь день мучилась ужасным похмельем, которое было неизбежно. Остаток пути до домика Белла в основном пританцовывала, сидя на месте, под раздражающее «техно», а я в это время, молча, молился, чтобы хоть одна сиська выпала из выреза её платья, и чтобы Беллу не вырвало на приборную панель машины моего отца.

Время от времени я поглядывал на Беллу и смеялся. Она наслаждалась жизнью, погружённая в свой маленький мирок, и часть меня ужасно жалела, что моё трезвое сознание не «на одной и той же странице» [выражение, означающее в английском языке «полное взаимопонимание»] с её опьянённым. В этой девушке было нечто, заставлявшее меня чувствовать к ней необъяснимое влечение... как будто, если я пробуду вдали от неё слишком долго, это причинит мне боль – и эмоциональную, и физическую. В какой-то мере я всегда так чувствовал – но теперь это чувство было в десять раз сильнее. Вероятно, потому, что сейчас мы наверстывали упущенное время... а вернее, упускали возможности наверстать его. Я хотел её... она была мне нужна – нужна, блин, как воздух и как антибактериальное мыло для рук.

Частная дорога к домику была длинной, извилистой и незаасфальтированной. Далеко не лучший вариант для низко сидящей машины, у которой под корпусом, между днищем и землёй, всего каких-то три дюйма. Сквозь густой лес показались освещённые окна домика, послышался гул музыкальных басов, громкие голоса, визг и смех. Заезжая на свободное место рядом с неаккуратно припаркованной машиной Джаспера, я осознал, что внутри дохерище людей – гораздо больше, чем те шесть пар, которые были приглашены.

Захватив из багажника свои сумки, мы с Беллой направились в дом. Я замер в дверном проёме, когда на меня, будто тонна заплесневелых кирпичей, обрушился мерзкий запах. В уме немедленно всплыли кадры из «Лагеря Ада» [имеется в виду фильм ужасов о мерзких демонах в летнем лагере для подростков, шедший в России под названием «Лагерь Надежды»], пробудив воспоминания, которые до этого успешно подавлялись той частью моего мозга, которая отвечает за обсессивно-компульсивные [навязчивые, упорно возникающие помимо воли самого человека] тенденции и манию чистоты. Здесь пахло смесью заношенной обуви, спортивного пахового бандажа и полотенца, неделю провалявшегося мокрым в стиральной машине.

Дом был действительно большим – просторным, с высоким потолком, лежавшим на толстых длинных деревянных балках, и со старым закопчённым кирпичным камином в центре огромной комнаты. Но всё здесь было старым и дряхлым. Казалось, мебель привезли с какой-то случайной дворовой распродажи или же из дома Тайлеров – но ту, которую пришла пора выкидывать по причине её ветхости.

 – Ух ты... да это просто свалка, – прошептал я Белле в волосы, с веселой улыбкой кивая Тайлеру и Коннору, которые уже были в стельку пьяны.

 – Можем поехать и снять комнату в отеле «Четыре Сезона», ты, сноб. Но если мы едем в отель... ты дашь мне то, чего я хочу. – Белла шлёпнула меня по заднице и кокетливо похлопала ресничками.

Неутомимая ты моя...

Внезапно идея расплатиться сексом за возможность побыть в чистоте показалась не такой уж и плохой... Может, мне уже хватит заполнять все эти дурацкие профориентационные тесты, которые нам подсовывают в школе, потому что совершенно очевидно – я рождён для работы сутенёра.

Как бы Белла ни настаивала, что ей не терпится, наконец, заняться со мной сексом, я знал, что она меня просто дразнит, а сама тоже хочет подождать наилучшего момента. Однако несмотря на то, как важно было для меня держаться принятого решения и дождаться самого правильного времени, идея рвануть сейчас в Сиэтл, дорога до которого займёт час и сорок минут, казалась чертовски соблазнительной. Возможно, мне придется ехать, высунув лицо в окно (как это любят делать собаки), чтобы избавиться от здешнего зловония, уже намертво въевшегося мне в ноздри.

После приветствий толпы и множества обнимашек с Джасом и Элис, Тайлер проводил нас в нашу комнату на втором этаже. Она тоже была обставлена рухлядью; огромная кровать, казалось, рассыплется от любого движения более сильного, чем простое дыхание. Плюсом было наличие собственной ванной комнаты, причём на удивление чистой. Минусом – то, что вода в унитазе сливалась плохо, а напор в душе был чертовски слабым. О, и ещё в стене ванной комнаты было гигантское окно без жалюзи или занавески, так что любой, кто находился в лесу, мог любоваться, как я намыливаю себе яйца.

Интересно, а белки тоже любят подглядывать?

Один взгляд на мою милую девушку – и я решил, что в течение одного уик-энда смогу вытерпеть и допотопные интерьеры, и мерзкую застарелую вонь. Девушка, находившаяся рядом со мной, была для меня важнее всего остального. Да, мать вашу, мне предстояло провести ночь в точной копии мотеля из фильма «Психо», но если при этом я мог продолжать обнимать Беллу, пока она спит, то счастлив был пожертвовать любыми домашними удобствами. Кроме того, весь сегодняшний вечер, пока мы сюда добирались, я был так счастлив, что, возможно, уже исчерпал все мыслимые лимиты счастья.

Как только Тайлер покинул комнату, я вытащил из своей дорожной сумки чистые простыни и наволочки и с помощью Беллы перестелил постель. Всё в том же своём немыслимом платье Белла упала на одеяло, раскинулась на нём и посмотрела на меня таким чувственным и соблазнительным взглядом, что мой член заныл от боли. Она откатилась на свою сторону постели и, порывшись в стоящей на полу сумке, с широченной усмешкой вытащила что-то из своей розовой косметички и сжала в кулачке. У меня было очень сильное подозрение, что это презерватив... или десяток презервативов. Я посмотрел ей прямо в глаза, прищурился, и она стала отодвигаться от меня, пятясь по кровати.

Сняв пиджак и повесив его на стул, я спросил:

– Что это ты там прячешь, детка?

Развязав свой галстук-бабочку, я оставил его висеть развязанным на шее, а затем приблизился к кровати и упёрся в её край коленями. Белла поспешила отодвинуться ещё дальше и, наконец, прижалась спиной к спинке кровати.

 – Ничего, – закусив губу, ответила она смущённо. Я хотел попробовать на вкус её рот. И её чертовски великолепные соски.

 – Ах, вот как? – Я забрался на кровать и встал на четвереньки у её ног, мысленно ухмыляясь тому, что могу делать всё это и не беспокоиться, что нарушаю закон. Надеюсь, член судьи Аро дергается всякий раз, как я прикасаюсь к своей девушке. – Дай-ка посмотреть.

 – Нет! – Белла принялась хихикать и брыкаться.

 – Дай посмотреть! – усмехаясь, потребовал я, безуспешно стараясь схватить её за руку. – Ах ты, дразнилка.

Как только я это сказал, мой член встал по стойке «смирно». Я знал, что, применив силу, могу заставить Беллу показать, что она прячет в руке (что бы это ни было); не то чтобы меня это очень волновало, но сама игра в преодоление её сопротивления была чертовски приятной. А Белла как-то заметно успокоилась и от этого стала выглядеть немного усталой. Я обхватил её ладонями за талию и решительным толчком заставил лечь на спину, а сам забрался на неё сверху и поставил свои ладони по обе стороны от её головы. Она завизжала и попыталась выбраться из-под меня, но я схватил её за запястье и дотянулся до сжатого кулачка, в котором скрывалось её загадочное сокровище.

Облизнув губы, я сказал:

– Покажи-ка, что там у тебя. – Я опустил своё лицо к лицу Беллы и, зубами поймав её нижнюю губку, мягко пососал её... Всё моё тело отозвалось на этот поцелуй. Боже, что Белла со мной творила – и ведь это она ещё, можно сказать, ничего не делала.

Глаза Беллы сверкнули, расширились, а затем сузились. Она ухмыльнулась и застенчиво похлопала ресничками. Затем с торжествующей и самодовольной улыбкой показала мне, что у неё в руке... а там было не меньше сотни маленьких желтых листочков бумаги, на каждом из которых моим почерком были написаны три буквы «Я.Т.Л.». Я покачал головой и рассмеялся, отлично понимая, что она задумала.

 – Я хочу немедленно обналичить эти векселя... – сказала Белла, и бумажки рассыпались вокруг нас, когда она выпустила их и просунула ладошку между нашими телами. Схватив мой член через ткань брюк, Белла сжала его, а затем со скоростью света расстегнула пуговицу и молнию на моих брюках. Чтоб мне сдохнуть, до чего же у неё ловкие пальчики.

 – Все разом? – изумился я и добавил в свой голос резкости. – О, так значит, по твоим подсчётам, вся эта масса секс-векселей приравнивается всего лишь к одной ночи секса? – Я приподнял бровь, а затем добавил, дразня её: – Неважно, сколько секса я тебе должен, этого не произойдёт, пока я не скажу, что это произойдёт. – Я снова наклонился, поцеловал её в губки и сказал: – Но попытка была неплохая. Подумай хорошенько, не пойти ли тебе по юридической части... я серьёзно.

– Ну, ладно, как знаешь... - Белла с досадой щёлкнула по нёбу языком. - Когда мои яичники взорвутся, а вагина слипнется от недотраха, виноват будешь только ты.

 – Беру на себя всю ответственность за любые катастрофические события, которые случатся с твоей женской анатомией. – Я поцеловал её в носик, скатился с неё и, поддерживая брюки, направился в ванную.

 – Куда это ты пошёл? Ты, что, не хочешь, чтобы я закончила то, что начала?

 – Конечно, хочу, но мне очень нужно пописать. – Я запланировал на этих выходных сделать ей куни, хотя, честно говоря, волновался насчёт этого. Я никогда ещё не делал этого и мог только надеяться, что по неопытности и неосведомлённости не упущу из виду ничего важного в техническом отношении. Если в тот момент Белла будет слегка пьяна, то, возможно, и не заметит разницы.

Внизу ещё вовсю шумела вечеринка, и я не хотел, чтобы Белла пропустила её, в очередной раз пытаясь соблазнить меня заняться с ней сексом.

 – Хочешь спуститься на вечеринку... после?

Белла кивнула.

 – Конечно, хочу... после. – Она улыбнулась, сидя на краю кровати и проводя пальцами по собранным в узел волосам. – Пожалуйста, перед тем, как вернуться, сполосни свой боёк как следует.

Я закатил глаза и посмеялся её словам; как будто чистота моего члена хоть когда-то была проблемой! Однако, поскольку я – это я, со всей своей грёбаной анальностью [а согласно теории психоанализа, одной из главных черт «анального характера» является одержимость чистотой], я тщательно и не спеша вымылся, затем аккуратно выложил все туалетные принадлежности из своего дорожного несессера, умыл лицо и почистил зубы. Я подумал, что за это время Белла могла бы переодеться или, по крайней мере, постучаться в ванную комнату, желая воспользоваться зеркалом или чем-нибудь ещё. Тут мне пришло в голову, что она, возможно, только что отправилась вниз без меня, так что дверь в спальню я открыл с трепетом.

Белла, по-прежнему в платье, лежала на кровати, свернувшись калачиком, окружённая маленькими желтыми бумажками. Увидев её, я рассмеялся; моя прекрасная сексуальная девушка, напившись и уснув, выглядела такой милой крошкой. После того, как я сделал несколько её фотографий, я устроил обыск в её сумке, чтобы подобрать что-нибудь поудобнее из одежды. Я делал это не впервые и, должен признать, наслаждался, заботясь о ней.

Я нашёл футболку и хлопчатобумажные полосатые пижамные шортики, а еще трусики, помня, что прежние остались в машине, да и в любом случае Белла не любила спать в стрингах. Ища носки, я обнаружил на дне её сумки кое-что очень интересное. Мой член мгновенно отреагировал, когда я с улыбкой вынул из сумки небольшую полупрозрачную чёрную ночнушку. Я покачал головой, очарованный желанием Беллы выглядеть в моих глазах сексуальной и воображая себе, как она наденет её. Ночнушка слегка помялась, поэтому я повесил её за тонкие кружевные лямочки на одну из ручек шкафа, а затем забрался на кровать, чтобы переодеть свою девушку.

Независимо от моего желания дождаться правильного момента для того, чтобы оказаться внутри неё, я был полон решимости ещё до окончания выходных увидеть, как эта ночнушка будет кучкой лежать на полу.

Когда я расстегнул молнию на платье, Белла издала нежный стон – и этот звук направился прямиком к моему члену. Богом клянусь, эта девушка может пукнуть, и я немедленно заведусь. Ну, может, и нет, но...

После того, как я переодел Беллу и накрыл одеялом, я нашел резинку для волос и попытался собрать её волосы в хвостик на затылке. Заметив яркий след от засоса на задней стороне её шеи, я немного склонил голову набок и сказал:

– Ого.

Я и не знал, что сделал это. Раньше со мной такого не бывало, и сейчас я велел себе запомнить на будущее – лучше рассчитывать силу своих поцелуев взасос. Еще я заметил огромный красный синяк, выступивший на её правой ягодице, а другой, тонкий и горизонтальный – на спине (вероятно, от края ступеньки). Утром эти синяки определённо будут болеть. Я выставил на ночной столик пузырёк с таблетками тайленола и запечатанную бутылку воды – пусть будут там, когда Белла проснётся.

Я хотел немного побыть с ней в тишине и покое, поэтому снял рубашку и носки и лёг рядом. Погладив Беллу по волосам, я поцеловал её в лоб, а она прижалась ко мне и несколько раз глубоко вздохнула. Но, очевидно, в какой-то момент моё соседство ей разонравилось; она откатилась от меня как можно дальше и начала похрапывать.

Снизу доносился шум, рядом лихо посвистывала Белла, так что заснуть в ближайшее время мне совсем не светило. Я переоделся в джинсы и футболку, оставил горящим свет в ванной комнате и немного приоткрыл дверь, чтобы Белла, если проснётся, понимала, где находится. Написав короткую записку на обороте одного из «Я.Т.Л.», в которой просил позвонить мне, если она проснётся, я положил её около Беллы на подушку, а рядом положил телефон, хотя и был до чёртиков уверен, что она вырубилась на всю ночь.

Я спустился вниз, сразу же взял пиво, предложенное мне Коннором, и расположился на боковине уродливого дивана, стоявшего внизу как раз напротив двери в нашу комнату. Я действительно боялся оставлять крепко спящую Беллу одну в незакрытой спальне, на собственном печальном опыте зная, чтó с ней в таком состоянии может произойти. Как ни печально, это дерьмо – я имею в виду изнасилования – происходит каждый грёбаный день, и я ни за какие коврижки не согласился бы жить, зная, что такое произошло с моей девушкой. Я знал каждого человека в этой комнате, и ни к одному из них у меня не было ни капли доверия, когда по их организмам путешествовал наркотик или алкоголь.

Даже, бля, к моему собственному брату.

Я просидел там чуть больше двух часов, просто болтая с парнями и Элис и ни на минуту не спуская глаз с двери. Джессика Стэнли приехала с Ньютоном, и как бы плохо я ни относился к этой девушке, сейчас мне стало её чертовски жаль, потому что она сидела в одиночестве с охеренно несчастным видом, в то время как Майк как ни в чём не бывало флиртовал с какой-то случайно затесавшейся в нашу компанию десятиклассницей.

Без своей свиты Джессика выглядела не такой уж и противной.

Ни одна из девушек, находившихся здесь, с ней не дружила – даже Элис  категорически избегала общества Джессики (а ведь она, пожалуй, самый общительный человек из всех, кого я знаю). И Анджела тоже не могла составить ей компанию, поскольку, судя по всему, уснула, как только приехала.

Зная не понаслышке, что значит быть изгоем, я пожалел Джессику, хотя отлично знал, что именно она была главной распространительницей слухов обо мне в Форксе. Я пригласил её сыграть со мной и другими ребятами в «Четвертаки» [кто не попадает рикошетом от стола монеткой («четвертаком») в рюмку, тот выпивает порцию алкоголя]. Я затеял эту игру просто потому, что не мог больше смотреть на то, как она сохнет по Майку Мудаку Ньютону, который распускает павлиний хвост перед другой девушкой. Когда я позвал её – только чтобы она больше ни сидела одна-одинёшенька – она посмотрела на меня так, будто готова была завизжать от радости.

Я жутко ненавидел эту игру, потому что, как по мне, омерзительно, что все участники трогают одну и ту же монетку. Однако я не собирался играть своим собственным сияющим новеньким четвертаком... все и так уже считали меня придурком, и я не хотел ещё больше усложнять себе жизнь. Однако мне пришлось признать, что с тех пор, как присоединился к бейсбольной команде и начал тусоваться с парнями, которые там играли, мои одноклассники малость потеплели и ко мне, и к мысли о том, что, возможно, в конце концов, я не такой уж и придурок.

Какое-то время игра продолжалась, и по мере опустошения посуды с алкоголем меткость попаданий снижалась, а уровень шума в комнате увеличивался. Выпив в общей сложности где-то около трех полных кружек пива, я почувствовал, что всё это мне надоело, и что я соскучился по Белле, так что я пожелал всем доброй ночи и отправился наверх. Белла, укрытая одеялом, по-прежнему мирно спала в той же позе, в которой я её оставил. Я натянул треники, снял футболку, лёг и, прижавшись к ней, нежно погладил кожу её рук и поцеловал её, наслаждаясь тем, что теперь могу прикасаться к ней всякий раз, как только захочу. Пиво подействовало – мое тело расслабилось, и это чувство расслабления в сочетании с прекрасной девушкой, лежавшей рядом со мной... это, ребята, был самый натуральный грёбаный Рай.

~%~

Перевод -  leverina

Редакция - CullenS

Форум>>>