Мое желание для тебя:
Чтобы эта жизнь стала всем, что ты хочешь,
Твои мечты оставались великими, а твои заботы – мелкими,
Чтобы никогда не пришлось выносить больше, чем ты можешь выдержать,
И пока ты пытаешься чего-то достигнуть,
Я надеюсь, ты знаешь, что кто-то тебя любит
И хочет того же самого…
Да, это мое желание.
My Wish ~ Rascal Flats
Чтобы эта жизнь стала всем, что ты хочешь,
Твои мечты оставались великими, а твои заботы – мелкими,
Чтобы никогда не пришлось выносить больше, чем ты можешь выдержать,
И пока ты пытаешься чего-то достигнуть,
Я надеюсь, ты знаешь, что кто-то тебя любит
И хочет того же самого…
Да, это мое желание.
My Wish ~ Rascal Flats
Эдвард
- Хей, Е, через сколько ты закончишь? – крикнул Эммет, указывая на свое запястье. Я вытащил наушники из ушей, пока бежал по беговой дорожке, обливаясь потом и тяжело дыша.
- Через пять минут, а что? – спросил я через одышку; мое лицо было красным и мокрым от пота. Эммет бросил мне полотенце, которое я оставил на тренажерной скамье. Я поймал его и, продолжая бежать, вытер лицо и шею.
Он выкрикнул:
- Мне нужна помощь!
Я согласно кивнул, швыряя влажное полотенце ему назад. Он схватил его, сунул себе в штаны, беспардонно растирая по яйцам, после чего вытащил и показал.
Что за мудак.
Ну, то полотенце придется сжечь.
Уменьшив скорость беговой дорожки, я наблюдал, как Эммет напрягал свои руки на универсальном тренажере, который мы установили в спортзале. Он был раздет по пояс, его литые мускулы свивались в толстые канаты на бицепсах, плечах и груди.
Эммет владел телом, за которое большинство парней убило бы или подсело на стероиды, чтобы добиться такого же результата. Он тренировался шесть дней в неделю с энтузиазмом олимпийского чемпиона. Статус квотербека требовал, чтобы он поддерживал определенный уровень силы и выносливости, и Эммет преданно соблюдал эти условия. Это было бы впечатляюще, если бы я не знал главную причину, почему он делал это: Эм был абсолютно самовлюбленным ублюдком.
Должен сказать, по этой же причине тренировки важны и для меня. Не то, чтобы какая-либо девушка хоть раз видела меня обнаженным, но я знал, что в конечном счете это когда-нибудь случится. Возможно, это даже будет Белла.
Возможно.
Эммет неистово поддерживал мои стремления следовать тренировочному режиму, когда мы переехали в Форкс. С тех пор как перестал играть в бейсбол, я по-прежнему придерживался своего графика тренировок. Отчасти потому что Эммету постоянно требовался подстраховщик в упражнениях, а отчасти из-за моей врожденной соревновательной натуры. Перфекционист во мне не мог выдержать мысли, чтобы меня рассматривали лишь как костлявого маленького брата Эммета Каллена.
Я упорно работал над поддержанием своей формы и, благодаря желанию моей матери держать нас вечно полуголодными, также правильно питался. Плюс, я думал, что упражнения возмещают ущерб, который я наносил своему организму курением травы и пьяными пирушками в выходные. О, и тренировки подразумевали проведенное с Эмметом время, которым, не стыдно сказать, я наслаждался.
Да, мне правда нравится зависать с моим братом… и я гребаная баба.
Смирись с этим.
Я снизил скорость дорожки до медленного бега, прежде чем она полностью остановилась. Прижав руки к коленям и задыхаясь как ублюдок, я смотрел, как капли пота стекают с моего лица, шлепаясь на резиновое покрытие дорожки под ногами. Мне было нужно мое чертово полотенце, так что я схватил его с поручня Эллиптики, благодаря бога, что Эммет еще не протер им свою потную мошонку. (п.п.: Эллиптика - тренажер, имитирующий подъем по ступенькам.)
Мои мысли сразу же переместились к нашей бедной уборщице. Интересно, знает ли она, во что себя вовлекает, работая в доме, полном озабоченных парней. Я молился, чтобы, во имя всего святого, она надевала перчатки, когда стирала полотенца, и тогда подумал, что я мог бы упомянуть родителям о предоставлении ей пары.
Эммет сел на резиновый мат, а я опустился на колени, придерживая его ноги. Он пыхтел, поднимая свой торс с мата; тугие мышцы его живота сжимались, в то время как он качал пресс.
- Так, э… что происходит между тобой и Розали? – нерешительно спросил я. Помимо трусливого заимствования из его внушительной порно-коллекции, Эммет не обсуждал девушек, отношения или секс. По крайней мере, со мной.
Он засмеялся, не прерывая своего занятия.
- Мне было интересно, кто же из вас, любопытных ублюдков, спросит меня об этом первым.
Пожав плечами, я ответил:
- Ну, не похоже, чтобы ты скрывал это.
- Да-а, ну, я также не уверен, что хочу распространяться об этом.
- Что это значит? – Я надавил на его ноги сильнее, потому что они начали сдвигаться вперед.
- Я не знаю, чувак, - вздохнул он, меняя угол наклона, чтобы поработать над косыми мышцами. – То есть, я вижусь с ней, она такая чертовски горячая, но... – Он затих, качая головой. – Мне не очень удобно говорить с тобой об этом дерьме. Без обид, брат.
- Какого черта нет? – проворчал я, раздражаясь.
- Потому что ты не можешь… Ты знаешь, у меня ощущение, будто я бросаю тебе это в лицо. Знаю, что Джаспера не колышет то, как ты себя чувствуешь, но я не хочу говорить что-либо, что заставит тебя чувствовать себя подобно дерьму.
- Спасибо, брат, я ценю это. Я смогу справиться, поверь. Говори…
Он немного помолчал, откинувшись на мат и потирая глаза.
- Ну, она мне нравится… очень. Она забавная и умная, и тебе может показаться, что она слишком требовательная, но она реально сошла с небес на землю, помимо внешности. Она настолько чертовски… соблазнительная. Но это как раз проблема.
Я сморщил брови.
- Я не догоняю. Проблема в том, что она горячая?
- Эмм, да. Роуз притягивает взгляды, даже когда покрыта потом, ведь выглядит при этом, будто только что выбралась из постели. Ты знаешь, я не думаю, что могу справиться с тем, что на мою девушку будет дрочить каждый.
- Чувак, это просто тупо. Извини… но это так. Если она покорила тебя, то почему ты думаешь, что ты единственный? Если это проблема, тогда ты застрянешь с какой-нибудь невзрачной цыпочкой, которую и трахнуть не захочешь, не натянув предварительно наволочку ей на голову, - пошутил я.
Он сел, пожимая плечами, и сложил руки на согнутые колени.
- Мне не нравится, когда люди смотрят ни сиськи моей девочки, понятно? А еще мне не нравится, когда они говорят о ее сиськах. Это что-то другое… что-то большее.
Я посмотрел на него выжидающе. Он снова вздохнул, пробежавшись нервно по волосам.
- Роуз… она опытна. Она трахнулась с Маркусом Эмбри в прошлом году, и он пришел в раздевалку, рассказывая гребаные детали об ее теле и какими были ее стоны и прочее дерьмо. Я не хочу, чтобы все знали, как стонала моя девушка, когда ее трахал кто-то еще. Это просто неправильно. – Он посмотрел вниз, покусывая щеку. – А самое худшее в том, что я хочу ее так охеренно сильно, что, кажется, могу ощутить ее вкус… но я знаю, что буду собственническим ублюдком рядом с нею, а она… Розали Хейл. Она не будет терпеть это дерьмо. Я не знаю, стоит ли всех ссор и проблем то, что она будет моей подругой.
- Блядь, Эм… Мне бы твои проблемы, - засмеялся я, желая стукнуть его по его гребаной голове за то, что был таким дебилом, хотя я и мог понять его нежелание, чтобы кто-либо пялился на сиськи Роуз. В моем случае это задница Беллы. – Тебе она нравится? Тогда смирись с этим и не волнуйся насчет того, кто и что скажет или подумает или услышит. Когда тебя волновало, что подумают люди? Если она твоя девушка, тогда ходи с ней гордо, с сиськами и всем прочим, и говори остальным отвалить. Дай ей новый повод стонать. Потому что, серьезно, если бы у меня была девушка, которой я нравлюсь, и я мог показать это всему проклятому миру, ничто бы меня не остановило.
Эммет рассеянно кивнул.
- Да, я знаю… вероятно, ты прав. Я просто… не могу прекратить думать о ней, понимаешь? Я дрочу на ее образ настолько часто, что мои ладони уже мягче, чем задница младенца, - засмеялся он.
- Да, я слышал об этом, - пробубнил я. Прижав руки к его кроссовкам снова, я предложил ему возобновить упражнения на пресс.
Его тело прижалось к полу и поднялось снова, замерев в подъеме.
- Так, эмм… что ты собираешься делать с ТинкерБеллой?
- А? – спросил я рассеянно, поскольку он застал меня врасплох.
Эммет захихикал.
- Белла. Ты глаз оторвать не можешь от этой девочки. Хотя есть убедительная причина… она охеренно красивая. - Я отрицательно покачал головой, но он лишь закатил глаза. – Е, не придуривайся. Тебе она нравится, я знаю это. Твои гребаные глаза вспыхнули, когда она назвала тебя красивым.
Вздохнув, я смиренно потер переносицу.
- Шесть дней, Эм. Она пробыла здесь шесть гребаный дней, и я виделся с ней в пять из этих дней. Она в пяти из моих гребаных классов. Она живет в сотне футов от нас. Я наблюдаю за ней… каждый день. – Я съежился, почти сказав «каждую ночь». – Мне хочется быть с ней больше, чем с какой-либо другой девчонкой за всю мою жизнь, но… - Я поднял руки в поражении. – Мои обстоятельства…
- Думаешь, она знает, что нравится тебе? – спросил он.
- Я не дал ей ни одного повода для этого. Фактически, я пытаюсь быть мудаком по отношению к ней, чтобы она держалась от меня подальше, но это ни хрена не работает. Я не могу быть мудаком с ней.
- Да, она милая. Брат, позволь мне спросить у тебя кое-что… - Он склонил голову набок. – Что ты будешь делать, если Джаспер начнет встречаться с ней?
Мое долбаное сердце сжалось в груди от одних только этих отвратительных слов, и я вспомнил, как видел через окно ее маленькую симпатичную фигурку, раскинувшуюся на траве рядом с Джаспером. Гребаный Джаспер подхватил ее, и выглядело так, будто они боролись или что-то вроде того. Мое настроение сменилось от ликующего – при виде ее лица в окне – к гребаному закипанию в то время, пока я шел от фортепиано до площадки перед домом.
Да, я стал причиной, что отношения между ним и Эмили разрушились, это не секрет. Джаспер был моим братом и моим лучшим другом. Он заслужил хорошую девушку, и я был должен ему одну. Но не Беллу… не ее.
Это убило бы меня – видеть их вместе. Есть сотни других девчонок, из которых он легко может выбрать, так почему он хочет ту же, которую хочу я? Если я должен наблюдать за ней с кем-либо другим, то должен хотеть, чтобы это был мой брат, правильно?
Неправильно.
Не имея достаточно слов, чтобы объяснить свои чувства, я просто пожал плечами.
- Честно, я схожу с ума только думая об этом. Но что я могу сделать? Не похоже, будто я могу быть ее бой-френдом или подобным, правильно? То есть, чего я могу ждать от нее… чтобы она довольствовалась одними лишь взглядами на протяжении двух гребаных лет?
- Блядь. Я не знаю, Эдвард. Прости. Прости за все то дерьмо, через которое ты прошел… и все еще проходишь. – Он покачал головой, встретившись голубыми глазами с моими, в его взгляде виделся намек на сострадание и раскаяние. – Я никогда не говорил тебе, как это чертовски ужасно наблюдать, как ты… отдаляешься. Мне жаль, что я не смог помочь тебе уладить это. Я хотел бы быть там, чтобы остановить все до того, как случилось. Я, блядь, должен был быть там…
- Спасибо, Эм. Ты не мог ничего сделать и сам знаешь это. Я просто должен иметь дело с последствиями, пока все не закончится. И я реально не хочу больше об этом говорить, хорошо? – Я пристально на него посмотрел, и он кивнул. – В любом случае, я думаю, что ты должен смириться и быть с Розали. Трудно найти хорошую девчонку, особенно в Форксе. Если ты не сделаешь этого ради себя, тогда сделай ради меня, чтобы я жил, подслушивая, как она стонет для тебя.
Я энергично подвигал бедрами вперед, будто врезаюсь в невидимую задницу. Он игриво стукнул меня в плечо, и мы закончили нашу разминку, болтая о всякой ерунде.
Уже когда мы поднимались по лестнице наверх, он остановился и сказал:
- Эй, Эдвард. Ты знаешь… ты всегда мог бы просто трахать ее и не быть пойманным.
Видишь ли, Эм, в этом-то и проблема… Я не хочу просто «трахать» ее.
-/-/-/-/-/-/-
Мама позвала нас к обеду, и я выглянул наружу перед тем, как сесть за стол. Машины Беллы не было видно большую часть дня и вечера. Прошлой ночью она уехала к Роуз, вернулась домой после полудня и теперь снова исчезла.
После того как прошлым вечером мы посмотрели бой у Майка, Эммет попросил меня зарулить на обратном пути к Роуз на секунду, чтобы он мог ее увидеть. Он струсил в последнюю минуту, когда мы затормозили возле ее дома. Это напомнило мне то тупое кино «Бриолин». В конце концов, он попросил меня просто поехать домой. Я был бесконечно разочарован, потому что действительно очень хотел увидеть Беллу в пижаме.
Да, будто мне нужен другой вклад в папку «вещи, что носит Белла», чтобы дрочить.
Если бы я знал, что разговор за сегодняшним ужином пойдет по серьезной нисходящей спирали, то даже не сел бы.
Приблизительно в середине ужина мама передала Эммету миску органического картофельного пюре, похожего по вкусу на клей «Элмер», и спросила у него о его планах на танцы в вечер встречи выпускников. Он пожал плечами, задумчиво посмотрев на меня, прежде чем ответить:
- Я не знаю. Я даже не уверен, хочу ли идти.
Мама ахнула так, будто он сказал ей, что отдаст своего первенца в цыганский табор, и воскликнула:
- Ты должен пойти, Эммет! Ты - квотербек футбольной команды и номинирован на Короля встречи выпускников. Как ты можешь не пойти?
Он пожал плечами, ответив:
- Девушка, которую я хочу пригласить, может не согласиться.
Это была ложь, но иногда солгать было легче, чем иметь дело с постоянными вопросами Эсмамы.
- Я думаю пригласить Беллу, - искаженно произнес Джаспер с полным ртом органической курятины.
Никоим гребаным образом.
Его слова будто ударили меня в лицо, и я вздохнул, уставившись в свою тарелку и размазывая еду по ней вилкой. В горле встал комок, заставив его сжаться, пока я пытался удержать контроль, грозивший ускользнуть.
Я чувствовал пристальный взгляд Эммета на себе, так же как и мамин. Джаспер продолжал жевать, не обращая внимания ни на кого, кроме себя.
- Так значит, она нравится тебе? – простодушно спросил отец, не осознавая моих чувств к Белле.
- Да, я полагаю, типа того. Не то, чтобы я думал о ней каждые десять секунд или что-то, но да, я думаю, она классная. И горячая, – захихикал Джаспер.
- Откуда ты знаешь, что кто-нибудь другой не позвал ее? – уклончиво спросил Эммет.
- Кто мог опередить меня так быстро? Сколько она здесь пробыла, три дня? – уверенно возразил Джаспер.
- Шесть, – пробормотал я почти неслышно, царапая вилкой фарфор.
- С чего ты взял, что она согласится? – спросил Эммет.
Джаспер засмеялся, излучая самодовольство.
- О, она согласится. Я вроде как флиртовал с ней вчера… ты знаешь, выведывал ее чувства, и я думаю, что нравлюсь ей. Она будет хорошо выглядеть в платье и на каблуках, разве ты не думаешь? – Он наклонился и прошептал: - И я собираюсь отшлепать ее прекрасную задницу.
Я напрягся на стуле, яростно вонзив вилку в мясо.
Ты, блядь, разыгрываешь меня?
Тогда, как полная жопа, он добавил:
- Папа, я могу воспользоваться твоим Порше тем вечером?
- Я подумаю об этом, Джаспер. Что насчет Эдварда? – спросил папа, будто я был социально отсталым младшим братом, который даже не может самостоятельно завести друзей.
Это выглядело как… разговор обо мне, будто меня и в комнате нет?
- Я прямо здесь, папа… сижу за столом и, отвечая на твой вопрос, я не иду. Не волнуйся обо мне, – резко произнес я.
- Мама, я должен надеть костюм на этот вечер или просто рубашку и приличные штаны? – с энтузиазмом спросил Джаспер, полностью поглощенный собой.
- Не костюм, наверное, - пробормотала мама.
- Эй, Эдвард, я могу одолжить твои черные штаны Армани с подтяжками?
Я уставился на него, как если бы он имел три гребаных члена; мою грудь сдавило, дыхание участилось, а сердце заколотилось как бешеное.
Конечно, Джаспер, пойди с моей девушкой на танцы и надень мои долбаные штаны… забери мои яйца, мою гордость и все мои надежды и мечты, пока ты в них.
- Да, Джаспер, возьми все, что ты хочешь. Возьми все, что у меня есть. Не похоже, будто мне это нужно, – вскипел я, отодвигая свой стул из-за стола. Все подняли глаза на шумное резкое движение, а я спросил: - Могу я быть свободен?
Папа хотел что-то сказать, но мама просто положила свою руку поверх его и кивнула. Я бросил свою тарелку на кухонную столешницу, взлетел по задней лестнице в свою комнату, где начал расхаживать. Выводя большими пальцами сердитые кольца на своих ладонях, я кружил вокруг кровати взад-вперед, пытаясь успокоиться. Схватив, наконец, из ящика стола сигарету, я открыл дверь на балкон и резко упал в легкое кресло, опершись локтями на колени. Было еще слишком рано, чтобы она начала переодеваться, так что я даже не потрудился посмотреть в направлении ее окна.
Я подкурил сигарету, ее успокаивающий эффект немедленно распространился по венам. И что, блядь, прикажете мне делать с этим? Я не мог справиться даже с мыслью о том, что он пригласит ее на эти тупые школьные танцы, не говоря уже о том, что она будет фактически его сопровождать. Мое колено нервно дрожало, я игнорировал тонкую пелену начавшегося моросящего дождя. Меня сводило с ума, что он даже не знал, сколько времени фактически зависал с девушкой, тогда как я считал дни с тех пор, как она появилась здесь… и минуты до тех пор, пока не увижу ее снова.
Когда я услышал, как открылась дверь в мою спальню, то не попытался разглядеть, кто же это пришел утешить бедного одинокого Эдварда. Однако когда моя мать присела кратко напротив меня, чтобы потом снова встать и раскрыть зонтик над столом, я расслабился. Я не хотел видеть Джаспера прямо сейчас.
Она знала, что я курю, но фактически никогда не видела этого прежде. Ее губы неодобрительно сжались, пока она отмахивалась от серых дымных облаков.
- Ма, если ты собираешься жаловаться на дым, то, пожалуйста, пойди обратно внутрь. Мне просто нужно…
- Я знаю, сладкий. Я не жалуюсь. Ты в порядке? – Она нежно положила руку на мое колено.
- Нет. Я не в порядке. Я знаю, что не имею права чувствовать себя собственнически по отношению к ней, но Джаспер - гребаный… он не уважает девушек. Он так говорит о них, будто они - объекты, что просто посмотреть. И он не знает Беллу вообще. Все, что он знает, это что она хорошенькая. Но, мам, она красивая, не хорошенькая. И он не будет защищать ее, и он… он видит в ней просто очередную горячую девчонку. Он и понятия не имеет, насколько она умная и забавная, и милая. Боже… Я знаю, что он скучает по Эмили, но она не станет другой Эмили для него. Она не станет, мам.
Я, безусловно, ненавидел то, что находился на грани слез. Никто не видел меня плачущим, кроме моей матери, потому что Эммет и Джаспер уже и так достаточно называли меня «маменькиным сынком». Это все из-за того, что я растерян и сердит от мысли, что моя девочка могла принадлежать кому-то еще, особенно такому отморозку как Джаспер.
Внутри я посмеялся над идеей, что, возможно, я должен прекратить дрочить на фантазии, где она была любящей и нежной со мной, потому что, думаю, это серьезно отражалось на моем разуме.
Она НЕ твоя девочка.
Насчет этого, вероятно, моя «мозгоправ» могла предложить кучу дельных советов, но как я посмею даже упомянуть об этом ей?
Собственнические чувства к девушке, которую знаю шесть дней? Курение травы и выпивка с ней в выходные? Наблюдение за тем, как она раздевается, а потом занятие мастурбацией ночью на ее изображение?
Да, конечно, доктор Кейт. Я не мерзкий сталкер. Нет-нет, доктор Кейт, вам не нужно звонить властям…
- Я знаю, Эдвард, я знаю. Я видела ее фотографии у Чарли. Она – красивая девушка. Но ты даже не знаешь, примет ли она его приглашение, верно? Возможно, она не захочет идти с ним. Знаешь, ты можешь также ее пригласить.
Я фыркнул, покачав головой на смешное предложение моей матери.
- Да, хорошо. «Эй, Би, хочешь пойти на встречу выпускников со мной? Я не смогу танцевать с тобой, я не смогу держать тебя за руку, но я могу достать тебе стакан пунша и сесть на трибуне в трех футах от тебя». Нет, спасибо, мама. Я лучше останусь дома.
Взгляд, которым она посмотрела на меня после этого, был полон чистой и абсолютной жалости. Она вздохнула, положив руку мне на колено.
- Эдвард, пожалуйста, не заставляй меня говорить тебе это. – Она посмотрела вдаль, в ее ореховых глазах отражались темные образы сосен. – Ты знаешь, что я люблю твоих братьев всем сердцем и душой. Но тебя… ты – мой сын. Я всегда буду знать, что с тобой происходит. Это то, что делают мамы. Я знаю, как много Белла значит для тебя, но прошло всего шесть дней, малыш. Пожалуйста, пожалуйста, не вовлекай себя во что-то, с чем не сможешь справиться. Я должна предостеречь тебя… тебе могут не понравиться результаты, если она согласится идти с Джазом на танцы. Я понимаю, что ты хочешь защитить ее. Это – твоя натура, но…
Я сердито посмотрел на нее, и гнев закипел в моей груди.
- Нет, мама, я не думаю, что ты понимаешь. Белла занимает все мои мысли. Каждую гребаную ночь, когда я закрываю глаза, то вижу ее, мама… она там, в моих снах, прямо в моих долбанных снах. И она так близко, что я могу почувствовать ее. У Беллы самые красивые карие глаза, которые я когда-либо видел. Я мог бы просто сидеть и смотреть в них часами, потому что… словно я могу видеть все ее секреты и надежды, и желания, отражающиеся в них, когда она смотрит на меня.
Я вздохнул, затянулся своей забытой сигаретой, сердито вытирая скатившуюся слезу.
- Ты знаешь, что она мне вчера сказала, мама? Она дурачилась, изображая принцессу, и у нее была волшебная палочка. Так что она заставила нас всех загадать желание и тогда… она сказала мне, что я красивый. Красивый… я… не Джаз… не Эм… я.
Моя мать мягко засмеялась, пробегаясь большим пальцем по моей скуле, чтобы вытереть очередную упавшую слезу.
- Ну так, малыш, ты смотрел на себя в последнее время? Ты великолепный.
Я фыркнул, закатывая глаза.
- Ты должна это говорить… ты – моя мама.
- Нет, ты не осознаешь взглядов, направленных на тебя, когда ты входишь в комнату. Я получаю комплименты насчет тебя, что ты выглядишь как модель. Иногда это смешно! – захихикала она, ласково сжав мой подбородок. Смущенный ее словами, я не мог посмотреть на нее и поэтому не видел слезу, скатившуюся по ее щеке.
- Это просто так много значит – услышать те слова от нее. Я имею в виду, она назвала Джаза игривым, а Эммета отважным… но она назвала меня красивым и загадочным. Я не хочу быть загадочным для нее, мама. Я хочу быть ее рыцарем в сверкающих доспехах… или чем-то подобным.
- Для своей принцессы, - мягко прошептала мама с тревожным выражением лица. Она вытерла свои собственные слезы, и я почувствовал себя ужасно, что загрузил ее этим. Она должна быть счастливой, а не плакать из-за чего-то, над чем никто не властен. Но мне нужно выговориться, вывести все это наружу, прежде чем доведу себя до парализующего приступа тревоги, и она была единственной, кому я мог довериться.
- Вот именно. Я хочу быть тем, к кому она прибежит, когда ей страшно. Я хочу быть тем, к кому она придет, когда счастлива. Мама, я хочу сделать ее счастливой. Я хочу заставить ее улыбаться и смеяться, и я хочу быть тем, кто прикоснется к ее голове гребаной волшебной палочкой и заставит ее желания сбыться. Это – моя обязанность, мама… не Джаспера, потому что он попользуется ей словно запасным игроком. Он хочет Эмили, но Белла - не Эмили. Он не будет обходиться с ней надлежаще, а после осознает, что она – не то, что он хочет. И тогда он разрушит все для меня, и он разрушит ее, мама. После того, как он закончит с ней, она даже не будет хотеть разговаривать со мной больше. У меня никогда даже не будет шанса подержать ее за руку.
От моих бессвязных слов выражение ее лица стало настолько подавленным и полным сострадания, что я был почти пристыжен. Но Эсмама слушала, как никто другой, и она позволяла мне быть самим собой без чувства стеснения.
- Я знаю, мам. Я такой тюфяк.
Она рассмеялась, обхватив щеку рукой и опершись локтем в колено. Игриво ударив меня по бедру, она сказала:
- Прекращай. Ты не тюфяк. Ты эмоциональный и милый, и ты страдаешь, солнышко, и мне жаль, что я не могу избавить тебя от этого. Меня убивает, когда я вижу тебя таким расстроенным.
Она покачала головой, а я затянулся сигаретой, выдувая дым в другую сторону от нее.
- Мама, она счастлива все время. Но что-то есть в ее глазах, что… я не знаю… просто немного печали. Я не знаю точно, почему она переехала сюда. То есть, она очень расплывчато говорила об этом с нами, и я кое-что слышал. Я вполне уверен, что она покинула Калифорнию из-за парня. Я пытаюсь не слушать или не придавать большого значения слухам, потому что… если ты еще не знаешь, большинство в средней школе Форкса думает, что я гей. – Мы оба засмеялись, но мама прикрыла рот рукой, чтобы приглушить смех. – Так что обычно я стараюсь не слушать сплетни. Но что-то с ней случилось в бывшей школе, и это причинило ей боль. Я не хочу добавлять ей страданий, мне хотелось бы уменьшить их. Я хочу быть тем, кто уберет эту печаль из ее глаз. Джаз поселится в ее разбитом сердце и будет жить там и брать от нее до тех пор, пока ей нечего больше будет дать. Я не позволю ему сделать это с ней. Я просто не могу.
Ее рука нежно ласкала заднюю часть моей шеи, и было так приятно, что я мог только воображать, какие были бы ощущения, если бы маленькая рука Беллы была там.
- Малыш, я и понятия не имела, какие сильные чувства у тебя вызывает внешкольная жизнь Джаспера. Ты действительно злишься на него, не так ли?
- Мне просто не нравится, как он относится к девушкам. Он обманывает их, а они потом плачут. Я видел очень много плачущих из-за него девчонок. И прямо сейчас, если честно, меня не колышет, кого он трахает, мама… до тех пор, пока это не Белла.
- Эдвард, ты осознаешь, что это может послужить началом войны с твоим братом? И я боюсь, что из-за твоих обстоятельств ты можешь не выиграть эту битву. Спроси себя, стоит ли терять дружбу с Джаспером из-за девочки, которую ты знаешь всего несколько дней, независимо от глубины твоих чувств к ней. Ты должен будешь общаться с Джаспером всю оставшуюся жизнь, но о Белле уже на следующей неделе ты, может, и не вспомнишь. Спроси себя, стоит ли из-за этого ссориться?
- Поверь мне, мама, Белла этого стоит. Даже если не выиграю, я не сдамся не попытавшись. Ты знаешь, как говорят? В любви и на войне все средства хороши, - усмехнулся я.
- Эдвард, война опасна, а любовь причиняет боль. Особенно первая любовь. Это и запутывающе, и пугающе, и волшебно – все вместе, но я думаю, что в свое время ты поймешь. Просто помни, что ты любим, независимо от того, что ты делаешь или какие решения принимаешь. Твой отец, твои братья и я – всегда здесь. И мы всегда будем любить тебя.
Когда мама забрала у меня догоравшую сигарету, я скривился, думая, что она собирается ее выкинуть, только вместо этого мама сделала затяжку. Я недоверчиво посмотрел на нее, подумав, что моя мать только что немного выросла в моих глазах. Заметив выражение моего лица, она рассмеялась.
- Ты знаешь, Эдвард, я не всегда была твоей матерью. Когда-то я тоже была шестнадцатилетней девчонкой. И мало того, что я была крутой, но и также очень, очень хорошенькой.
- Ты все еще хорошенькая, мама.
Она улыбнулась, робко похлопав ресницами, прежде чем закатить глаза.
- Просто чтобы ты знал… если бы я была ею, ты бы тоже мне снился. – Она затушила сигарету об настил террасы, поцеловала меня в лоб и прошептала: - Я люблю тебя.
Я прошептал то же самое в ответ, благодаря ее за то, что выслушала.
Уже в дверях, она обернулась, спрашивая:
- Эдвард, ты сказал, Белла заставила тебя загадать желание? Могу я спросить, что ты пожелал?
Я обессилено откинулся на кресле.
- Я пожелал гребаного чуда.
__________________________
Перевела: nats
Редактура: Sonea
Источник: http://robsten.ru/forum/19-611-1
0
