Белла

- Ты жила в Огайо, где типа эти кукурузные поля и дерьмо? – с полным ртом студенистого псевдо-мяса спросил Эммет.

- Джирард, Огайо. Это около Янгстоунского университета. Фактически, я жила через дорогу от кукурузной фермы. Город был точно таким же, как и показывают в кино – дружелюбный и старомодный. Мы играли в игру под названием «Кукурузная дырка»… - я умолкла, когда поняла, что все пятеро уставились на меня.

Все пятеро из них.

Мои уши вспыхнули, и я опустила взгляд в тарелку, как только осознала, что сказала. (П.п. и беты: в оригинале «corn hole», это реальная игра. Само слово «corn» обозначает не только «кукуруза, зерно», но и «пошлость, вульгарность». Но выражение corn-hole употребляется также в аналогии с анальным сексом.)

- «Кукурузная дырка»? – приподняв бровь, спросил Эдвард.

Я тихо ответила:
- Она… похожа… на игру «Подковы».

Прикусив нижнюю губу, я наполнила рот едой, чтобы из меня не вырвалось еще чего похуже.

- Очень вкусно, - прошамкала я с полным ртом.

Они все внезапно расхохотались, а я почувствовала себя невероятно глупой. Так что мне пришлось смеяться вместе с ними.
- Извините, я на самом деле не привыкла к большим семейным обедам. Обычно за обедом только мы с мамой и большое блюдо макарон с сыром. Она… - я чуть не ляпнула «не может приготовить ничего лучше дерьма», но вовремя спохватилась: - …не особо любит готовить.

Когда они запросили больше деталей о моих путешествиях, я рассказала, что мы с мамой переехали из Огайо во Флориду, где она встретила Фила, и когда он подписал контракт с Доджерс, мы переехали в Калифорнию.

В конечном счете, беседа перешла к урокам, обсуждению нового рентген-аппарата, купленного недавно Карлайлом, и затем, наконец, к слухам, что Тайлер Кроули приглашал всех на вечеринку в честь Хэллоуина в этом году.

После того как все поели, мы с Эдвардом помогли убрать со стола, несмотря на протесты Эсме, в то время как Джаспер и Эммет исчезли. Она выгнала нас из кухни под предлогом, что я еще не видела дом, и подарила Эдварду кривую улыбку, на которую он ответил с непонятным выражением на лице – то ли с печалью, то ли со смущением. Я решила не забивать себе голову, подумав, что или схожу с ума, или, возможно, мой организм сбился из-за отсутствия консервантов и красителей в еде.

Он провел меня вдоль гостиной, а потом через двойные французские двери в большую, но уютную комнату отдыха. Там стоял огромный темно-синий мягкий диван подковообразной формы, усыпанный декоративными подушками разных оттенков желтого. Телевизор с плоским экраном расположился в «стенке» из беленого дерева перед диваном, а в противоположную стену был встроен камин. По обе стороны от дверей стояли книжные, от пола до потолка шкафы, полностью забитые всевозможными книгами. Эдвард пояснил, что в семье все любят читать, даже, как ни удивительно, Джаспер.

Мы поговорили о том, кто и что из нас прочитал – классику и современную литературу, заданную в школе и на свой вкус. Я, надо сказать, была впечатлена списком книг, которые он прочел, и очень обрадовалась, что у нас так много общего.

Чувственный, остроумный и начитанный.

И я хотела пососать его чувственные, остроумные и начитанные соски…

Вместо этого я рассказала ему, что в самолете на пути в Форкс начала читать «Джейн Эйр», но с тех пор как приехала, так и не возобновила чтение. Мои мысли были заняты кем-то… э-э… чем-то другим.

Эдвард привел меня в противоположную часть дома, где находились кабинет Карлайла, мастерская Эсме и огромная декадентская родительская спальня. В конце коридора он остановился, прикладывая палец к губам, и набрал код на панели в стене. Дверь открылась со слышимым щелчком, и нас атаковал острый запах хлора.

- О, боже, это великолепно! Ничего себе, - я принюхалась, - пахнет совсем как в Калифорнии.

- Лучше всего плавать в середине февраля, когда за окном падает снег, а ты в бассейне с температурой тридцать два градуса. Это здорово, - усмехнулся Эдвард.

Помещение бассейна выглядело ошеломляюще: высокий потолок с деревянными балками и большие окна по всему периметру зала, легко позволяющие через стекло увидеть внешний мир. Неподвижная вода в длинном прямоугольном бассейне была синей как Карибское море, и в ней подобно звездам отражался свет лампочек.

Круглая ванна-джакузи располагалась сбоку от небольшого бара, неподалеку стояли изящный маленький закусочный столик со стульями и несколько шезлонгов. Возле входа была ванная с такой же небольшой раздевалкой, сауна и открытый душ, где я вообразила себя с Эдвардом, как он медленно раздевает меня догола и овладевает мной под каскадом льющейся воды…

Бассейн не выглядел претенциозным или чересчур прихотливым – это просто было место, где они все могли хорошо провести время. Я заметила маленький дряхлый телевизор, стоящий на подставке возле окна и совершенно не вписывающийся в обстановку, и спросила:
- Что это?

Эдвард засмеялся и сказал:
- Эмм, мы вроде как немного переусердствовали с водяными турбо-пистолетами и закоротили плоский телевизор. Отец решил нас наказать дешевым телевизором, пока мы не научимся вести себя «лучше, чем животные», - он подчеркнул последние слова воздушными кавычками, закатывая глаза.

Я представила парней, озверевших, бегающих с пулеметами типа водных пистолетов и избивающих друг друга «в мясо», играя в волейбол в бассейне; Эдвард с чувственным влажным торсом, мускулистым и блестящим, выпрыгивает из воды, чтобы запустить мяч в Эммета. Я видела его, поднимающегося по лесенке, бусинки воды капают с его волос на гладкие плечи и стекают вниз по животу к его па…

- Би? Ты идешь? – спросил Эдвард, выжидающе глядя на меня.
Я огляделась в последний раз, пробормотав извинения, после чего он выключил свет и придержал для меня дверь. Мы направились через весь дом к двери, приведшей в огромный открытый подвал, который поистине выглядел как парк развлечений.

Назвать это подвалом было тем же самым, что назвать Сикстинскую Капеллу церковью. Справа от лестничной площадки стоял прекрасный восьмифутовый бильярдный стол вишневого дерева с полным набором бильярдных киев, висящих на стене. В углу – «футбольный стол», а вдоль стены, до одиночной боулинговой дорожки, выстроились десять игровых автоматов восьмидесятых годов, включая «Мисс Пэкмен». Я сделала себе заметку рассказать об этом Филу, когда буду в следующий раз говорить с ним. «Мисс Пэкмен» была его любимой игрой.

Также там был огромный белый экран, свисающий с потолка, и этажерка с всевозможным оснащением, похожим на прибамбасы для виртуальной реальности. Немного впереди располагался полностью оборудованный бар, большой стол для покера и маленькие столики со стульями, совсем как в VIP-залах. На противоположной стороне широкой комнаты находилось несколько дверей, ведущих во внушительный спортзал, кухню и кинотеатр.

- У вас есть кинотеатр? – недоверчиво спросила я, плюхнувшись на первый попавшийся коричневый двухместный диванчик. Еще четыре таких же стояли на ступенчатом помосте, точно как в кинотеатре. В торце комнаты находился самый большой телевизор из всех, что я видела, по бокам от него – полки, заполненные тысячами DVD-дисков. Заключенные в рамки киноафиши висели вдоль стен, а в углу пристроился устаревший аппарат для попкорна.

Я стояла, водя пальцами по коробочкам с DVD-дисками, останавливаясь на некоторых и вытаскивая их.
- Ты все это смотрел? – спросила я, оборачиваясь.

Эдвард стоял в нескольких футах позади меня, следя за каждым моим движением, будто боялся, что я внезапно решу свалить все диски с полок в кучу на полу.
- Не волнуйся, Е, я не собираюсь нарушать порядок, - поддразнила я его, притворяясь, что хочу поставить фильм в другой раздел.

Он закатил глаза, но засмеялся, действительно волнуясь, что я наведу беспорядок на его идеально систематизированных полках.
- Некоторые из них, - сказал он. – Я все же больше читаю или слушаю музыку, чем смотрю телевизор.

Я кивнула, запоминая очередную часть захватывающей информации, раскрывающей загадку по имени Эдвард Каллен.

- Я тоже, - призналась я и воскликнула, вытаскивая футляр с полки: - «Площадка»? Мне нравится этот фильм!

- Это один из моих любимых фильмов, - улыбнулся Эдвард и тихо спросил: - Ты… ты хочешь его посмотреть?

Откуда ни возьмись в комнату вбежал Джаспер, хватая меня за талию и роняя вместе с собой на диванчик. Диск упал на пол с глухим стуком. Я игриво шлепнула Джаспера по руке, когда он наконец-то освободил меня из своего захвата. Эдвард встал передо мной на колено, чтобы поднять упавший футляр, и без лишних слов поставил его на полку. Протерев лицо рукой, он со вздохом повернулся, чтобы покинуть комнату.

- Эй, я думала, мы хотели посмотреть кино, - сказала я. Он остановился, глядя на Джаспера.

- Да, если ты все еще хочешь, - глухо выговорил Эдвард, его настроение явно скисло. Он достал «Площадку» обратно с полки.

- Что будем смотреть? – спросил Джаспер, усаживаясь поудобнее. Следом зашел Эммет, плюхаясь на другой диван. И хотя было еще три свободных, и мне не очень хотелось сидеть с Джаспером, все-таки я не могла показать, что предпочла бы сесть с Эдвардом.

Уже когда Эдвард вставил диск в проигрыватель, Эммет произнес:
- Подождите! Я сейчас вернусь. Джаспер, там есть несколько банок Коки под баром, помоги мне.

Джаспер поднялся, и они покинули комнату. Эдвард переминался с ноги на ногу, бегая глазами от одного дивана к другому. Я придвинулась насколько возможно к подлокотнику, без слов приглашая его сесть со мной. Он неуверенно следил за моими перемещениями, держа руки по бокам и выводя большими пальцами круги на ладонях. Я заметила, что он делал так, когда волновался.

- У меня нет вшей, Е, - недовольно проговорила я.

- Я знаю… я… - пробормотал он и сел, кивнув с небольшой улыбкой на губах, показывающей неловкость ситуации. – Хмм… значит Огайо? Ты долго там жила?

Я засмеялась.
- Нет, мы провели там всего одно лето. Мамин друг из Нью-Йорка отправил нас в дом своих родственников на время, пока они будут отдыхать. Они собирались за границу. В Ирландию, кажется. Мы с мамой некоторое время походили на долбанных кочевников, практически цыган. Но, если не учитывать, что мне приходилось каждый раз учиться в новой школе и прощаться с друзьями, это было очень классно.

- Могу себе представить, - улыбаясь, сказал он. – Где было твое любимое место?

- Ну, помимо Форкса, Огайо – мой фаворит, - ответила я, скрещивая ноги под собой и слегка разворачиваясь к Эдварду.

- О, на самом деле? Я бы подумал, что Калифорния больше подходит тебе – с ее модой и всем прочим. Почему Огайо? – спросил он.

- Ну, это просто. Там все опрятные и гостеприимные, и каждый улыбается и знает тебя по имени. Никого не волнует, носишь ли ты дизайнерские джинсы или какую машину водишь, и дети всюду ездят на велосипедах, и можно играть в мяч прямо на улице. Мы жили в очень милом желтом доме в викторианском стиле. Он находился близко к паркам и бейсбольным площадкам. Город был довольно маленьким, но его окружали чрезвычайно красивые фермы. Как я уже говорила, я жила через дорогу от кукурузного поля. Вначале было немного страшно. Жутковато, понимаешь? Типа как в «Детях кукурузы» (п.п.: «Дети кукурузы» - небольшой рассказ Стивена Кинга). Но в итоге я привыкла к этому. Дети там… они могли бегать по полям всю ночь… - Я улыбнулась, вспоминая, какое великолепное лето провела в Огайо. – Я впервые поцеловалась там, с мальчиком по имени Микки. Он был очень симпатичным. Обычно я наблюдала за его игрой в бейсбол, а позже мы ходили покупать мороженное с нашими друзьями. Один раз его мама поймала нас… - я умолкла, почувствовав странное состояние Эдварда. – Что?

- Микки, да? – спросил он, сужая глаза до щелок. – Сколько тебе тогда было?

- Хмм, тринадцать, а что? – ответила я. Он покачал головой, снимая вопрос.

Глаза Эдварда закрылись, когда он глубоко вдохнул аппетитный запах жареной кукурузы, внезапно появившийся в воздухе.

- О, мой бог! Ты чувствуешь запах? – взволнованно спросила я. – Это – запах бейсбола. Теплый летний вечер, аромат попкорна и свежего воздуха, запах только что политой земли на полях. Звук удара твердого мяча о деревянную биту и приветственные крики толпы… - Прикрыв глаза, я заулыбалась, возвращаясь на три лета назад. – Я могу почувствовать мягкую траву под босыми ногами, услышать звуки, которые издавала обувь Микки, когда мы шли по тротуару от машины до поля. Я помню, как покупала ему семечки, а себе попкорн. О, и два Gator-aid (п.п.: напиток для спортсменов) в торговой палатке прямо перед началом игры. Я бежала до скамейки запасных и отдавала их ему, и все мальчишки в команде дразнили его тем, что я его подруга.

Я закатила глаза при слове «подруга». Как будто дружбу двух тринадцатилетних детей, которые всего лишь держались за руки, можно было считать отношениями. Глаза Эдварды были все еще закрыты. Небольшая усмешка играла на его губах, в то время как он подпирал ладонью подбородок. Он выглядел настолько умиротворенным, настолько ангельским, что, клянусь, я почти видела ореол над его головой. Я никогда еще не видела его настолько расслабленным. Подумав, что он, возможно, наслаждался моими бейсбольными воспоминаниями, я продолжила:
- Знаешь, я все еще могу слышать звук мяча, когда он попадал в «сладкое место» его перчатки. Но лучше всего… лучше всего было видеть его лицо, когда он соприкасался с мячом. Тот улетал в самую дальнюю часть поля. Микки корчил самые дурацкие рожицы, когда добегал до базы. Если честно, я реально не понимаю, что привлекает фанатов, но я понимаю любовь игрока к этой игре.

Его глаза распахнулись, и Эдвард согласно кивнул головой. Он улыбнулся мне… во весь рот с легким озорством во взгляде.

- Так ты?.. – спросил он.

- Я что? – спросила я в свою очередь, озадаченная вопросом.

Он беспокойно сплетал и расплетал пальцы на своих коленях, прежде чем откинуться на мягкую спинку кожаного дивана.

- Ты была его подругой? Подругой Микки?

- О, нам было всего тринадцать, - пожала плечами я. – Я не знаю, как бы ты это назвал. Он подарил мне мой первый поцелуй на скамейке запасных того самого поля. После победы его команды… он был настолько взволнован. Он подбежал ко мне, начал кружить и поцеловал. Он чертовски удивил меня. Это было влажно, небрежно и непристойно, но он многому научил меня тем летом.

Брови Эдварда поднялись так высоко, что я подумала, они прикоснутся к его волосам.

- О, вытащи голову из помойки, - пренебрежительно взмахнув рукой, я закатила глаза. - Речь шла о бейсболе.

- Знаешь, Би, в этом причина, почему люди ассоциируют бейсбольные базы с сексуальным опытом.
Мне захотелось стянуть эту ухмылку с его лица и спрятать в карман, чтобы разобраться с ней в приватной обстановке.

Я услышала приближающиеся голоса Джаспера и Эммета; тяжелый маслянистый аромат попкорна гораздо усилился.
- Ну, Эдвард, полагаю, тебе придется подождать, чтобы услышать, добрался ли Микки до «хоум плейт». Идут твои братья, и мне не хотелось бы обсуждать свои «хоумраны» перед ними, - кокетливо изогнула я губы. (п.п.: «хоум плейт», иначе «дом» - финальная база в бейсболе; в бейсболе и сексуальном опыте: первая база, вторая база, третья база и «дом».)

Эдвард вздохнул с ухмылкой, все еще надсмехающейся надо мной… призывающей меня поцеловать ее.

- Знаешь ли ты, что не отбивающий решает, случился ли хоумран? – слегка саркастичным тоном спросил он. - Хоумран – подарок подающего. Ты когда-нибудь целовалась с подающим?

У меня перехватило дыхание, когда эти слова покинули его рот. Мои глаза переместились к дверному проему в то же самое время, когда с полными руками вошли Джаспер и Эммет. Я отодвинула этот комментарий на задний план, решив переварить его в другое время, и мысленно отметила себе выведать, в качестве кого играл Эдвард.

- Эй, Тинк, хочешь бойскаутского попкорна? Мы храним его здесь, подальше от Эсмамы. Это сладко-соленый попкорн. Лучший из всех, что ты когда-либо пробовала. – Эммет пихнул миску ко мне.

- Что за бойскаутский попкорн? – спросила я, милостиво набрав полную горсть. Я была голодной и надеялась, что попкорн перебьет мерзкое послевкусие во рту, оставшееся от еды Эсме. Вполне уверена, мои вкусовые рецепторы на языке придется срезать.

Эм хохотнул:
- Ты жила в Огайо. Я думал, ты в курсе всех «корнов». (п.п.: опять же, в оригинале «corn» означает и как «зерно, кукуруза», так и «пошлость, банальность».)

- Заткнись, Эм. Я жила там всего одно лето. Я знаю, что такое сладко-соленый попкорн, но какое отношение к нему имеют бойскауты?

Джаспер пояснил:
- У девочек-скаутов есть печенье, а у бойскаутов – попкорн. Карлайл покупает печенье иногда, и мы тоже прячем его здесь, как только оно у нас появляется. Спасибо богу скаутов, или мы все были бы чертовски голодными. Знаешь, Эммет не может прожить на одной только тофо-индюшатине.

- Я не отказался бы от орехового печенья прямо сейчас, - сказал Эммет с набитым попкорном ртом.

- Ммм, я тоже, - поддержала я. – Хотя этот бойскаутский попкорн изумителен.
Он кивнул, как будто сказал: «Я же тебе говорил».

- Эй, ты знаешь, что Эдварда выпнули из бойскаутов? – спросил Джаспер, плюхаясь на соседний с нашим диван и забрасывая себе попкорн в рот по зернышку.

Эдвард спрятал лицо в ладони, простонав и пробормотав Джасперу:
- Я, блядь, ненавижу тебя.

Заинтригованная, я повернулась вокруг, чтобы спросить у него:
- Как, черт возьми, тебя могли выпнуть из бойскаутов? – Я засмеялась. – Расскажи, как это случилось?!
Я хлопнула в ладоши, с нетерпением ожидая еще одной разгадки прошлого Эдварда.

Эдвард фыркнул, качая головой в поражении и зная, что старшие братья еще не раз поставят его в неловкое положение.

- Мы были в тупом походе с кемпингом, чтобы получить значок за «Выживание в диких условиях», - сказал Джаспер, смеясь.

Эдвард поднял лицо из ладоней и вмешался:
- Снег лежал высотой в четыре фута. И имей в виду, что нам было по семь лет и мы были тогда чертовски низкими. Так что снег доставал до наших шей, и было чертовски холодно… ветрено… влажно… просто ужасно.

- Мы все голодали, и они подавали нам холодные Спагетти-Оз и горячий шоколад, больше напоминающий коричневую воду, - добавил Джаспер. (п.п.: Спагетти-Оз – макароны в форме колечек в томатном соусе с фрикадельками, продаются готовыми в жестяных банках.)

Эммет произнес:
- Чел, я не отказался бы от Спагетти-Оз прямо сейчас. – Он подбрасывал зерна попкорна в воздух и ловил их ртом. – Без коричневой воды все же.

Я развернулась к Эммету и спросила:
- Тебя всегда волнует еда?

- Еда, секс и спорт. Это все, - подмигнул он.

Я вздернула бровь.
- Именно в таком порядке, Эм?

- Зависит от настроения, - ответил он, нахально улыбаясь.

Эдвард фыркнул, явно раздраженный. У него был очень сексуальный профиль, слегка изогнутый нос и челюсть, тяжелая и сильная, и я хотела облизать ее и поцеловать, и…

- Ладно, итак, снег был выше ваших голов… - я махнула рукой перед Эдвардом, побуждая его продолжить рассказ. Я внутренне рассмеялась над тем, как увеличилась высота снега… наподобие рыбацких историй Чарли, которые он обычно рассказывал… рыба загадочно увеличивалась в размере каждый раз, когда он пересказывал историю.

- Потом они заставляли нас делать это тупое командное дерьмо… поддержка друг друга… ну, ты понимаешь, дерьмо взаимовыручки, - продолжил Эдвард, с горечью вспоминая о снеге и взаимовыручке. Несмотря на то, что это было забавно, меня несколько опечалило, что Эдвард воспринимал процесс взаимовыручки и поддержки кого-то другого как глупость.

- Они заставляли нас повторять: «В команде нет «Я»», - посмеивался Джаспер. – А Эдвард продолжал говорить: «Но есть «Й» и «А»».

Эдвард перебил:
- И «Йа» не ходит в походы при минусовой температуре. - Он наконец засмеялся, встретив мой пристальный взгляд, и я захихикала вместе с ним. – Гребаные холодные туалетные сиденья и необходимость мочиться в лесу и вонючих кабинках, невозможность помыться в течение трех дней… Это было ужасно. – Он вздрогнул.

- Какой был смысл мучить семилетних мальчишек всем этим? – спросила я, засовывая еще больше восхитительного попкорна в рот.

- Ну, мы, как и предполагалось, получили свои значки «Волка»… это одна ступень выше «Волчонка». Но не Эдвард. Он продолжал кричать на командира, что не хочет быть тупым волком, и просто сидел, бастуя, в углу хижины все выходные, - сказал Эммет. (п.п.: Волк, волчонок – названия дружин у бойскаутов. Волчонок – бойскаут младшей дружины и т.д.)

- Он отказался двигаться, пока родители не заберут его, но он не мог сидеть на земляном полу, потому что не хотел запачкать свои лыжные штаны грязью, - покачал головой Джаспер.

- Да, и не хотел, чтобы моя задница чертовски окоченела.

- Так что он использовал подушку командира, и тот был вне себя от злости, - засмеялся Эммет.

Я посмотрела на Эдварда.
- Так ты сидел там в углу, сердитый, целых три дня?

Эммет кивнул.
- Да, он сидел там, практикуясь в завязывании узлов, читая и занимаясь своими музыкальными значками…

- И его значком за опрятность, и его значком за домоводство… - добавил Джаспер, посмеиваясь.

Эдвард резко повернул голову к Джасперу, проворчав:
- Не бывает никакого значка за опрятность… но должен бы быть.

Я спросила:
- Бывает значок за домоводство?

Эммет ответил:
- Да, у девочек-скаутов.

- Да пошел ты, Эм, - выплюнул Эдвард.

- Я не отказался бы от каких-нибудь печений девочек-скаутов прямо сейчас, - снова пробормотал Эммет. – «Thin mints», например. (п.п.: «Thin mints» - тонкое печенье с шоколадом и мятой в шоколадной глазури.)

- Ммм, - произнесла я, и мой рот наполнился слюной. – Мятно-шоколадное совершенство. Я люблю «Thin mints».

- Я тоже, - улыбнулся Эдвард. Он нажал несколько кнопок на пульте, и свет автоматически погас до полной темноты.

- Ты любишь шоколад, да? – спросила я тихо, поскольку фильм уже начался, и взяла себе на заметку купить шоколадных вкусностей для Эдварда.

Он застенчиво улыбнулся и сказал почти шепотом:
- Ты даже не представляешь, как сильно.

После того как кино закончилось, я попрощалась с Эсме и Карлайлом, поблагодарив их за восхитительный ужин. Эсме настаивала, чтобы один из парней проводил меня до дома, но, как бы я ни хотела, чтобы Эдвард сопровождал меня, подумала, что будет неловко на самом деле, если я попытаюсь оседлать его ногу у своей двери. Так что я сказала, что прекрасно дойду сама.

Когда я неторопливо шла по пустынной улице, я повернулась лицом к дому и увидела Эдварда в окне; вероятно, Эсме попросила его удостовериться, что я дошла благополучно. Он поднял руку, слегка махнув мне, после чего оперся ею на окно над своей головой.

Думаю, это был внезапный всплеск храбрости или факт, что он первым помахал мне. Или, возможно, потому, что он ангельски выглядел в своей белой рубашке, стоя у окна в мягком, льющемся позади него свету. Поскольку, вместо того, чтобы махнуть ему в ответ, я подняла пальцы к губам и послала ему воздушный поцелуй.

Да, послала гребаный воздушный поцелуй парню. Убейте меня теперь.

Но он засмеялся, и совершенно естественно его рука схватилась за воздух… прежде чем небрежно скользнула в передний карман. Возможно, это было совпадением, но мне хотелось бы думать, что он спрятал мой поцелуй в карман, откладывая, наверное, на потом.

Эдвард Каллен – аномалия. Он загадочный и подозрительный, но милый и забавный, и я влюблялась в него все сильнее и сильнее с каждой секундой каждого дня. Я размышляла, насколько было бы больно, если бы я обнаружила, что не имею никаких шансов с ним. Я решила, что пока он не покажет мне, что мои чувства могут быть взаимны, я буду решительно преследовать своего красивого мальчика.

Возможно, когда-нибудь, Эдвард… когда-нибудь мы поймем это.

Когда-нибудь я пойму тебя.

_____________
Перевела: nats
Проверила: Sonea

Источник: http://robsten.ru/forum/19-611-1